Чаганов: Война- Часть 3

'Конфликтуют или группируются по интересам'?

— Как продвигается работа по ЗУР,— использую старый приём,— кто будет докладывать?

— Разрешите мне, товарищ Чаганов?— быстро поднимается с места Королёв, не дождавшись моего кивка,— работу идут по плану. Успешно завершена первая серия бросковых испытаний в количестве десяти штук. В двух случаях, после нормального старта, 'самолёт' переворачивался кверху ногами, все данные указывают на то, что ускорители имеют разброс по тяге, из-за чего создаётся крутящий момент, а поскольку управляющие плоскости при 'броске' установлены в нейтральное положение, то он и переворачивается. Считаю, что при включённой системе управления всё будет работать хорошо и можно переходить ко второй серии испытаний, где автопилот включён, но пока без подачи луча. В целом же 'самолёт' летает достаточно уверенно, что подтверждает правильность выбора конструкторских решений.

— Кто-то хочет что-то добавить?

— Я хочу, товарищ Чаганов.

— Прошу вас, товарищ Челомей.

— На мой взгляд, прежде чем переходить ко второму этапу необходимо решить имеющуюся проблему с переворотом, так как он происходит в очень короткий промежуток времени после схода 'самолёта' с направляющих. Система управления по крену может не успеть или не смочь парировать этот кувырок и самолёт так и останется в перевёрнутом состоянии, что приведёт её к 'зеркальной' работе при включённом луче, то есть вместо приведения ракеты к лучу, она станет уводить от него. Я консультировался по этому вопросу с авиаконструктором Мясищевым, так вот он считает, что в конструкции 'самолёта' допущены серьёзные ошибки. По его мнению, вместо элевонов, которые слишком малы, чтобы эффективно управлять и креном, и тангажом, надо разделить элероны и воздушные рули. Элероны поместить, как и положено на концах крыльев, а рули оставить в хвосте. Если оставить всё как есть, то 'самолёт' будет неустойчивым на курсе, особенно на малых скоростях и будет склонен к потере управления. Кроме того, он советует разместить крылья точно в центре масс, что значительно улучшит управляемость аппарата.

'Не понял, а кто вообще тогда такой проект утвердил? Насколько мне известно, у Хруничева и Совета Главных Конструкторов строгий порядок с этапами разработки самолёта: аванпроект, эскизный проект, макет, техпроект и так далее. За здорово живёшь через этап не перепрыгнешь... Самолёта! А тут ракета! НИИ-3 получил заказ на зенитную ракету, директор Слонимер поручил разработку профильному отделу во главе с Королёвым... Всё правильно он до отсидки на крылатых торпедах 'собаку съел': 'с целью загрузить институт ненужной работой, самовольно вёл работу торпеды в двух вариантах',... '... испытания показали их полную непригодность',... 'государству нанесен ущерб в размере 120 тысяч рублей'... Опять?! Стоп, общая идея-то была моя, зенитная ракета по мотивам английской ЗУР, твердотопливные ускорители, система управления от Х-1, 'осёдланный луч' от 'Подсолнуха'. Для этого времени не просто хорошая идея, а самая передовая. Если сейчас начать виновных, то вместе с водой можно и ребёнка выплеснуть'...

Собравшиеся, заметив, как я краснею, с некоторым испугом смотрят на меня:

— Та-ак, первое— испытания ракеты прекратить, второе — товарищ Королёв, вам надлежит в кратчайшие сроки организовать в отделе обсуждение предложений конструктора Мясищева, третье — на совещание пригласить, по крайней мере, троих главных авиаконструкторов, которые дадут своё заключение по конструкции. Работы по системе управления и радионаведения не останавливать.

— Вы в аэродинамической трубе 'самолёт' продували?

— Не удалось, товарищ Чаганов, там очереди на полгода вперёд,— тяжело выдыхает он.

— ... Четвёртое — немедленно это сделать, не на макете, а на лётном образце. Я дам распоряжение директору ЦАГИ. Товарищ Королёв, вам даётся последний шанс исправить положение, иначе вы будете отстранены от должности и уволены из НИИ. Все свободны.

* * *

— Здравствуйте, товарищ Таубин,— рукопожатие известного конструктора оказывается неожиданно вялым,— признаться удивлён вашей просьбой о встрече. Что такого экстраординарного случилось, что вы обращаетесь ко мне через голову наркома?

— Товарищ Чаганов,— чёрные цыганские глаза начальника ОКБ-16 преданно смотрят на меня снизу вверх,— я обращался ко всем кому только мог по своему вопросу, но никто не хочет брать на себя ответственность.

— Хорошо, присаживайтесь, слушаю вас.

— Тут такое дело,— Таубин осторожно садится на краешек стула,— в последнее время в моём ОКБ в инициативном порядке велись работы над авиационным пулемётом калибра 12 и 7. На данное время готова его конструкторская документация и я прошу дать ваше разрешение на изготовление опытных образцов на Ижевском заводе номер 74.

— Позвольте, но насколько мне известно Управление ВВС уже остановилось на пулемёте Березина, зачем нам сейчас ещё один?

— Пулемёт Березина — это прошлый век, — задохнулся от возмущения конструктор,— мой пулемёт меньше, по весу вдвое легче, по надёжности... будет. Вы знаете, товарищ Чаганов, у него турельный вариант в кабину не влазит, перезарядка тросовая...

— Скажите, товарищ Таубин,— прерываю его скороговорку,— а как у вас продвигается дело с 25-ти миллиметровой авиационной пушкой с темпом 600 выстрелов в минуту? Ленточное питание отладили?

'Калибр перспективной авиационной 23-миллиметровой пушки ГАУ и Управление ВВС, благодаря удачной ДШАК с более мощным снарядом, чем у ШВАКа, решено было пропустить'.

— МП-6 почти готова к испытаниям, товарищ Чаганов,— упавшим голосом отвечает Таубин.

— Почти...,— делаю долгую многозначительную паузу,— я слышал от Устинова, что вы в инициативном порядке взялись за конструирование 37-миллиметровой авиационной пушки, это кроме зенитной калибра 25, на основе МП-3. При этом директора заводов жалуются, что вы задерживаете чертежи на доработку станка и ленточного питания для автоматического гранатомёта ТБ-40.8. Ильюшин докладывает, что вы не отвечаете на его запросы данных по МП-6, без которых он не может продолжить проектирование штурмовика БШ-2. У меня складывается впечатление, что вы не до конца понимаете серьёзность ваше положения. Простым выговором вы тут не отделаетесь, это подсудное дело. По нашим законам, халатность, статья 111 уголовного кодекса РСФСР, карается лишением свободы до трёх лет с конфискацией имущества. А в угрожаемый период, да ещё если эти действия повлекли тяжёлые последствия...

— Я всё исправлю, товарищ Чаганов,— побледневший, как мел, Таубин хватается двумя руками за столешницу, чтобы не свалиться со стула.

* * *

— Я понимаю вашу озабоченность нехваткой толуола, товарищ Ванников, ввиду объективных причин, ожидать значительного роста его выпуска, можно будет лишь к концу года. По словам Первухина, сейчас идёт монтаж четырёх установок пиролиза нефти, которые мы получили из Америки: две — на заводе номер 2 в Горьком и две — на заводе номер 96 в Горьковской области. То есть в следующем году нефтехимики обещают удвоить поставки толуола и довести их до 80000 тонн.

— А нефти для них хватит?— недоверчиво кривится нарком боеприпасов,— это ж ещё дополнительно 4 миллиона надо откуда-то взять. Баку работает на пределе, это я вам, Алексей Сергеевич, как потомственный бакинский нефтяник говорю.

— Нефть даст новое нефтяное месторождение в Поволжье — Шугуровское, по оценкам, очень крупное, слыхали о таком?

— Что-то слыхал, но у меня, честно говоря, больше доверия к металлургам, решился вопрос с выходом толуола из коксовых батарей?

— Нет, не решился и не решится, сталь для военной промышленности важна не меньше тротила. Так что ваши надежды на металлургов напрасны. Температуру в коксовых батареях снижать никто не собирается, а это мало того, что приводит к уменьшению в два раза выхода толуола, так ещё в связи с увеличением скорости процесса и количества выделяемого коксового газа требует расширения мощностей по переработке газа. На имеющихся предприятиях не везде это возможно, поэтому металлурги и планируют строительство новых коксовых батарей в Караганде и Сибири. Проблема тут однако в том, что первую продукцию они дадут в 1942-ом году. Поэтому получение толуола из нефти — единственная реальная возможность для нас быстро увеличить производство толуола. В любом случае вы бы, Борис Львович, думали лучше над планами строительства нового тротилового завода и желательно где-нибудь на Востоке. У нас их, по сути, только три, причём 64-й завод потенциально в зоне досягаемости авиации противника. Но это другой вопрос, тут с Госпланом надо решать, а вызвал вас чтобы прояснить, как у нас обстоят дела с работами по бронепрожигающим снарядам? Военные начинают проявлять нетерпение.

— Если честно, то плохо обстоят дела, Алексей Сергеевич,— грустнеет Ванников,— как со взрывателем, так и со взрывчаткой. НИИ-6 говорит, что тротил для бронепрожигающих снарядов подходит плохо, струя получается слабенькая, особенно это заметно на малых калибрах, которые ГАУ наиболее интересны. А если гексоген применить, то дорого, да и чувствительный он больно, поэтому опасно...

— Пробовали делать смеси из гексогена и других взрывчатых веществ?

— Пробовали, добавки какие-то, но тогда взрывчатость падает сильно. Получается, что стоимость как у гексогена, а взрывчатость как у тротила.

'Чёрт, очень бы не хотелось бы светить ТГ-50, всё-таки эта взрывчатка для плутониевой бомбы предназначается. Пусть лучше попробуют 'композицию Б', она хотя бы американцами уже применяется'.

— Тогда поступим так, пусть директор НИИ-6 свяжется с Пересыпкиным, у него есть сведения о новой смесевой американской взрывчатке. Думаю, что стоит её испытать, вдруг подойдёт. А со взрывателями что?

— ... Со взрывателями ещё хуже, Алексей Сергеевич, мои порученцы в Ленинграде из ЦКБ-22 не вылазят, лучшие люди задействованы, а воз и ныне там. Докладывают, что не простой он, голово-донный. В голове находится чувствительный элемент, а на донышке снаряда детонатор. Соединены они трубкой, которая идёт прямо через воронку и взрывчатку. Трубка эта всё и портит, ненадёжная она и вдобавок ещё рассеивает она броне-прожигательную струю в общем.

'Делов-то, в голову ставим пьезоэлемент, а на дно — электродетонатор, а соединяем их через электропроводящий корпус снаряда'.

— Понятно, пусть тогда и товарищи из ЦКБ-22 с Пересыпкиным свяжутся, помнится в НИИ-48 работали раньше над чем-то похожим.

— Будет сделано, товарищ Чаганов.

— Дальше, я слышал, что ГАУ передало в ваш наркомат для изучения немецкую 'прыгающую' мину, которую они применяли в Польше. Какие-то действия вами были предприняты в этом направлении?

— Изучили, Алексей Сергеевич, сделали конструкторскую документацию, но военные, как мне кажется, потеряли к ней интерес: никто не звонит, ничего не спрашивает. Договора на опытно-конструкторские работы так и нет.

— А по 'бабочке' есть подвижки?

'Очень интересная разработка немцев — двухкилограммовая осколочная бомба, разработанная специально для применения в авиационной кассетной с двумя раскрывающимися в воздухе крылышками и, вращающимся между ними веслом с двумя лопастями. Всё для медленного спуска с высоты. Может снабжаться тремя типами взрывателей: один — для подрыва в воздухе на небольшой высоте или при ударе на землю, другой — через несколько минут после падения и третий — если солдат противника заденет её, лежащую на земле. Мне кажется, что третий — наиболее перспективный. Последний вариант является, по сути, противопехотной миной, а всю систему можно рассматривать, как первую в мире авиационную систему дистанционного минирования'.

— Насчёт 'бабочки' вообще было сказано, что это только для нашего сведения. Оно и понятно, заряд слабый, вся из металла, механика точная. Дорого выйдет и не всюду можно запустить в производство.

— Борис Львович, где вы там нашли точную механику?

— Так мне так доложили...

— Сплошная штамповка из жести, в любой мастерской можно изготовить. И в 'бомбе-лягушке' нет ничего сложного для производства. Зато если удастся запустить их в производство, то получим отличное оружие против пехотных колонн и аэродромов противника. Короче, сделаем так, я сейчас же даю указание на финансирование конструкторских работ и на изготовление опытных партий этих двух типов мин, а вы — присваиваете этим работам наивысший приоритет, организуете заводские испытания. Попробуем убедить Главное Артиллерийское Управление в ошибочности их взглядов...

— Чаганов слушает,— поднимаю трубку зазвонившего телефона.

— Ты не забыл?— в голосе Оли прозвучали нотки неудовольствия.

'Чёрт, чёрт!— скашиваю глаза в сторону настенных часов,— через десять минут мы с супругой встречаемся у девятого подъезда Большого театра. В рамках программы по усилению работы над нашими отношениями решили больше времени проводить вместе, почаще выходить на публику'.

— Договорим завтра, товарищ Ванников,— направляю указательный палец к потолку,— спешу.

— До свидания, товарищ Чаганов,— облегчённо понимающе кивает тот.

'Костюм забыл надеть, но возвращаться домой времени нет. Пойду во френче'.

— Машину к подъезду,— даю указание секретарю, быстро пересекая просторную приёмную,— я на радиотелефоне.

— Помедленнее, людей давить не надо,— кричу водителю, широкий Щёлковский проезд запружен публикой.

Мой чёрный лимузин со скоростью пешехода подъезжает к мрачной Оле, стоящей у подъезда под зонтиком. В облегающем чёрном вечернем платье она выглядит очень эффектно. Меня, выходящего из лимузина, меряет критическим взглядом, но молчит, сдерживается.

'Прикусила язычок, осознаёт, что часть вины за нашу ситуацию лежит на ней'.

— Товарищ Чаганов, здравия желаю,— дверь подъезда распахивается и на пороге появляется комендант Большого театра, долговязый и крепкий брюнет лет сорока в белой парадной форме,— очень рад видеть вас с супругой у нас в театре. Прошу вас, проходите, а то намокнете. Что ж вы раньше не сообщили, я бы главную ложу подготовил, но сейчас уже поздно вводить особый режим, поэтому могу предложить большую боковую ложу, мне будет там проще обеспечить вашу безопасность...

— Извините за неудобство,— подхватываю супругу под ручку,— ведите скорее, товарищ Рыбин, наверняка уже был второй звонок.

— Не беспокойтесь о звонках, товарищ Чаганов, успеем.

'Значит в 'Романовскую' ложу, уменьшенную копию 'Императорской', держим путь, ни разу в ней не был'.

— Разрешите ваш зонт, товарищ Мальцева,— галантно протягивает руку комендант,— здесь у нас есть служебный гардероб.

— Иди-иди отсюда,— старый седой гардеробщик, испуганно глядя на приближающееся начальство, бесцеремонно выталкивает из-за стойки совсем молоденькую девушку,— потом заходи.

— Тогда деньги отдайте,— упирается та.

— Что за деньги?— строго спрашивает Рыбин.

— Я ему пятьдесят рублей дала, чтоб он позволил постоять в калошах Сергея Яковлевича постоять.

— Немедленно верните деньги!— ревёт на гардеробщика побагровевший Рыбин и поворачивается к вохровцу,— взять его под стражу до окончания спектакля. Плутовское племя, родимые пятна проклятого царизма, в смысле — московские официанты, гардеробщики и администраторы. Сколько времени бьюсь с ними, не могу вывести никак.