-Михаил Коронатович, о вашей невозможной активности все начальники технических комитетов говорят, причём говорят и плачут — после взаимных приветствий, смеясь, пожурил меня Григорович. Надо посоветовать командующему, чтобы быстрее выдал вам назначение, и по их молитвам, так подальше от Петрограда, чтобы спасти их от тебя.

-Ваше высокопревосходительство, я же вроде ещё в отставке по ранению, а посему времени у меня свободного много. И как все выздоравливающие, я чрезмерно активен, можно сказать, заново подаренной жизни радуюсь. Вот мне и хочется, чтобы они вместе со мною радовались, а они, понимаете ли, никак. Тогда и приходится мне, ваше высокопревосходительство, смиренно напоминать некоторым, которые не радуются, для чего их поставили на эти места. А ведь те, кто их ставили, наверняка полагали, что они будут работать на благо державы нашей, а не токмо ради своего кармана. И ведь на хлеб им и детишкам их, жалования хватает, ваше высокопревосходительство, я ведь по базарным и ресторанным ценам сверялся, хватает. Но мало им, мало. И ведь получают жалование, как-бы не выше чем министр, а всё равно мало. Эх, да была б моя воля, я б пару-тройку публично повесил, а имущество в казну, а семьи ... да куда хотят, и как хотят. Ведь всё что у них есть — ворованное! Вот и вернули бы... добровольно. И похоронить где-нибудь, вроде Божедомки. Уверен, ваше высокопревосходительство, полгодика все остальные крыски работали бы бодро, по десять часов, и прибавки к жалованию не просили бы.

-Михаил Коронатович, а это не слишком жестоко.

-Прошу меня простить, но я точно знаю, что нет.

(И отвратительные, до рвоты, воспоминания о моём двадцать первом веке. Крысы при власти не меняются. Был царь, потом большевики, потом коммунисты, сменили их бывшие коммунисты, потом эти, либерасты с дерьмократами, а крысы там же. И крысы из моего двадцать первого отличаются от крыс начала двадцатого только тем, что жрут и воруют больше. И в двадцать первом их просто больше. И наглее они стали. Так что душить их сейчас нужно. Сейчас. А то ведь прожрут эти твари мою Россию, прожрут и продадут).

А если честно, ваше высокопревосходительство, я готов прямо сейчас принять любой корабль, и в море. Хотя сейчас боевые действия на Балтике сошли на нет, и всё из-за льда в Финском и Рижском заливах. Но боевую учёбу никто не отменял. Вот и займусь.

-А как же ваша молодая супруга на это посмотрит. Прошел только месяц после свадьбы, и вы бросаете её одну, а сами сбегаете в море.

-Вот она-то точно меня поймет, что я иду защищать наше с ней будущее. Ваше высокопревосходительство, про таких как я, есть стихотворение, и моя супруга его знает.

И я прочитал несколько всплывших в памяти строк из замечательного Виктора Богданова.

В тишине домашнего уюта

Вспоминаю палубу с тоской,

Мне привычней тесная каюта

И скрип мачт над самой головой.

Ты опять твердишь "Остаться надо".

Что тебе, любимая, сказать?

Я моряк, и я душой бродяга,

Душу разве можно приковать?

Я еще не вдоволь наглотался

Шквальных ветров и соленых брызг.

И, наверно, если б я остался,

Сам себе бы горло перегрыз.

-Нет, никогда не слышал! Да точно, ничего подобного я не слышал. А ведь всё верно в строчках. И они именно о тех, кто любит море. Чьи это стихи Михаил Коронатович?

-Вот убей бог, Ваше высокопревосходительство, не помню. Кто-то из офицеров читал, вот тогда и запомнилось. Может даже сразу после Порт-Артура.

И ещё, я вас спросить хотел. Не скажете, по секрету, а кто это на меня там жалился? Я-то, по простоте, думал, что всех их уже с насиженных мест отправили на фронт ума-разума набираться. Надо напроситься на приём к генералу Шуваеву, может он тех, кто там штаны протирает, сможет всех на фронт на несколько месяцев отправит. И не куда-нибудь, а прямо в передовые части. Вот там они сразу проникнутся нуждами фронтовиков, и поймут, твари такие, что надо на фронте, а что нет. И пользы Отечеству тогда будет немало, особенно если германец пару десятков подстрелит.

-Да ведь явных жалоб-то нет. Просто вы их завалили прожектами, за год теперь не разберутся.

-Так ведь мне и не нужно, чтобы они там год решали, это надо всё в ближайшие один-два месяца решить. Причём, ваше высокопревосходительство, не мне надо — России!

-Я-то вас прекрасно понимаю, многое из того что вы там напридумывали, без сомнения очень нужное. Вот только и вы поймите, что очень многое из этих планов нам не реализовать по одной причине — у державы просто нет возможностей, времени и денег. Промышленность и так уже на пределе, то одного нет то другого. Так мы ещё в эту зиму решили на всех крейсерах усилить вооружение, сняв с них всю мелкокалиберную артиллерию. Ещё нам надо полностью перевооружить "Ригу", так решено назвать "Грауденц", пусть теперь кайзер при упоминании его имени желчью исходит. О поражении в Рижском заливе ему две Риги будут напоминать. Одна на суше, другая в море. И ведь вы сами предложили установить броневые щиты на орудия эсминцев и увеличить угол подъема. Первыми такие установки получили три эсминца, что должны войти в строй к весне. А те, что в строю, получат новые установки во время зимнего ремонта.

-А линкор после ремонта и модернизации как планируете назвать?

-Есть предложения назвать его в честь адмирала Эссена.

-Я всем сердцем за такое имя. Николай Оттович заслужил, чтобы его именем был назван боевой корабль Балтийского флота. Это ведь он готовил флот к войне, и в том, что нам удалость нанести ощутимый удар кайзеровскому флоту, его заслуга неоспорима.

-Осталось только, чтоб государь одобрил эти названия кораблей.

-А почему бы ему не одобрить? Он уважал и ценил Николая Оттовича, и как адмирала, и как человека радеющего за страну. Я думаю, он даст согласие.

(Примечание. В реальной истории морской министр адмирал Григорович после смерти адмирала Эссена поклялся, что именем "Адмирал Эссен" будет назван один из лучших из новых кораблей Балтфлота. Но клятву свою он, увы, не сдержал. Но это не его вина. В налетевших вскоре социальных бурях Балтфлот был разорен и почти уничтожен. Погибли или рассеялись по миру выросшие под началом Эссена флотоводцы и офицеры, а само имя героического адмирала на многие десятилетия подверглось незаслуженному забвению. И только почти через сто лет имена адмиралов Эссена и Григоровича появятся на борту российских военных кораблей. Ну а в этой реальности имя адмирала Эссена должно появится в 1916 году, на борту бывшего германского линкора, захваченного у мыса Домеснес лихим ночным абордажным налётом.)

-Да и какое бы имя не носил этот линкор, его ещё восстановить нужно и перевооружить. А у нас с этими перевооружениями начинает ощущаться нехватка стотридцатимиллиметровых орудий. Поступать-то они поступают, но с большим отставанием от графика поставок. По инициативе нового министерства Вооружения и боеприпасов, разворачивается выпуск таких орудий в Перми, там обещали к маю все проблемы с освоением решить и изготовить первую партию из десяти штук, но нам-то гораздо больше нужно.

-А что же англичане? Насколько я извещён, у них контракт с нами. Они должны изготовить для нас сто единиц. Они что же, ни одного орудия не поставили в этом году?

-Почему же. Поставили! Аж целых пять штук!

-Ваше высокопревосходительство, а если взять немецкие пятнадцатисантиметровые орудия и рассверлить их до нашего калибра? Если наши специалисты скажут что нельзя, то оставить как есть, и наладить изготовление боеприпасов к ним на наших заводах.

-На этот вопрос, могут ответить только в артиллерийском управлении. Мы и так налаживаем изготовление одиннадцатидюймовых снарядов к германским пушкам, а тут ещё и к этим. Наши артиллерийские заводы и к своим-то орудиям не успевают снаряды снаряжать.

-Да я понимаю...

-А теперь Михаил Коронатович рассказывайте, зачем на самом деле пожаловали.

-Ваше высокопревосходительство, да у меня всего несколько предложений.

-Несколько это сколько? Пять или десять, — смеётся Григорович.

-Всё зависит от того, сколько времени у меня есть для их изложения. Но три вопроса без вашей помощи не решить.

-Даже так? И что же это за вопросы?

-Первый вроде как пустяковый. Но вот без вашего одобрения в кораблестроительном комитете не хотят брать на себя принятие решения данного вопроса.

-И что же вы там опять придумали такое?

-Есть идея, пока "Петропавловск" находится на ремонте, провести маленькую модернизацию его мостиков для улучшения обзора. И работы по изменения конфигурации носовой трубы, это для уменьшения задымленности ходового мостика.

-Ну это ведь не такой уж и сложный вопрос. Что нужно от меня?

-Надо чтобы министерство выдало предписание на такую модернизацию.

-Но это значит, что нам вначале надо заказать проект на то, что мы хотим изменить в конструкции корабля, а это как я понимаю, займёт некоторое время.

-Такой проект уже готов, дело за малым, получить разрешение на работы.

-И когда это вы всё успели сделать? А кто, позвольте поинтересоваться, разрабатывал сей проект?

-Корабельный инженер Маслов.

-Хороший специалист. Ну, раз все у вас готово, то мы выдадим предписание на такую модернизацию. Это, как я догадался, самый легкий вопрос был.

-Так точно, Ваше высокопревосходительство. Но также я предлагаю начать следующей зимой ещё одну модернизацию.

-А на этот раз что придумали?

-Ваше высокопревосходительство! Ничего сверхъестественного, но это очень важно. Вам уже не раз докладывали о плохой мореходности наших линкоров, особенно в свежую погоду.

-Ну, об этом уже все командиры линкоров рапорта писали, особенно много нареканий приходит с черноморских линейных кораблей. И что вы предлагаете?

-Проект у нас уже готов, осталось только получить согласие министерства, и в следующую зиму можно начинать. Больших затрат не предвидится, и за пять месяцев вполне всё можно сделать. А если выделят деньги уже сейчас, да помогут людьми, то Маслов обещает всё это сделать уже в эту зиму.

-Вот с деньгами-то, я боюсь, возникнут трудности. Могут просто отказать, скажут, что сейчас в такой перестройке нет острой необходимости. После войны, пожалуйста. Будем надеяться, что хотя бы половину требуемой суммы выделили.

-Если денег будет недостаточно для полного объема, начнем с переделки надстроек и трубы.

-Вы, Михаил Коронатович, не спешите, но будьте готовы, дня через два-три, прибыть со всеми своими проектами ко мне и своего инженера захватите. Я посмотрю, что вы там решили перестраивать.

-Так Ваше высокопревосходительство там никакой перестройки не предвидится.

-Вот через пару дней я и послушаю ваши доводы, и смотрите, со своей стороны я приглашу самого Бубнова.

-Тогда, Ваше высокопревосходительство, прошу вас пригласить ещё пару видных кораблестроителей, а то господин Бубнов может не согласиться даже на малые изменения, это же его проект.

-Хорошо, я подумаю кого ещё пригласить, и как только определимся на какой день, вас известят. Теперь давайте выкладывайте, чем ещё хочешь удивить. После всего предложенного, я уже уверен, что будет что-то необычное.

-Вот на счет второго я даже и не знаю, как начать. Ваше высокопревосходительство, идут упорные разговоры о восстановлении "Полтавы".

-Планы о восстановлении линкора есть, но только после войны. Как только в Финском заливе сойдет лед, линкор доставим на Адмиралтейский завод, и после войны будем его восстанавливать.

-Ваше высокопревосходительство, не надо это делать.

-Ну, вот, я так и знал, что это будет что-то необычное. Это почему же не надо?

-Давайте начнем с самого главного. Сам по себе проект этого корабля, ни для кого не секрет, не совсем удачный, точнее совсем неудачный. Одно преимущество у него, конечно, есть, это скорость хода. Но и она уже сейчас не соответствует требованиям. Англия и Германия строят линейные крейсера, это по сути те же линкоры, но только быстроходные. Хотя англичане на своих последних линейных крейсерах ударились в крайность, и вскоре они за это поплатятся.

Вот они на последней паре своих кораблей устанавливают броневой пояс равнозначный нашему "Рюрику", но скорость они будут иметь больше тридцати узлов. Последняя пятерка их линейных кораблей очень удачная вышла, и скорость и броня, да и вооружены они восемью мощными пятнадцатидюймовыми орудиями, только в одном они оплошали, горизонтальная защита слабовата. Вот немцы строят более сбалансированные линейные крейсера, и скорость порядка двадцати семи узлов, и броня более трехсот миллиметров, и вооружение тоже сильное. На последней четверке, что они заложили в этом году, будут стоять почти такие же орудия как на наших "Измаилах" в количестве восьми штук, а на линейных кораблях тот же калибр что и на новых английских.

Вы скажете, что и наши "Измаилы" не хуже их выйдут, если сумеем достроить. Ан нет, хуже! Скорость будет на пару узлов меньше. Вооружение установлено неудачно, и в первую очередь это касается противоминного калибра. Броня также слабая, особенно горизонтальная. Уже сейчас бои ведутся почти на пределе дистанции, и когда снаряд попадает не в борт, а в палубу, он прошивает их все и взрывается внутри корпуса. Если после войны решим их достраивать, то придется их капитально перестроить. Но это получится совсем другой корабль. Поэтому я предлагаю строить линкоры после войны, но по новым проектам, учитывая опыт боевых действий. И только если в них будет необходимость. (Ну не мог же я сейчас сказать министру, что класс таких кораблей как линкор, себя изживает. Что в следующую войну, только четыре раза было классическое столкновение этих кораблей друг с другом, и главная сила на море перейдет к авианосцам и подводным лодкам. Хотя они со своей тяжелой артиллерией будут в самый раз как корабли огневой поддержки десанта). Но вот сейчас "Полтаву" нужно разобрать, все комплектующие перевезти на Черное море. Это поможет быстрей достроить четвертый черноморский линкор. Но с усилением горизонтального бронирования и повышением скорости до двадцати трех-двадцати четырёх узлов, за счет установки механизмов с "Полтавы". А для этого нужно установить котлы, предназначенные для линейных крейсеров, да перевести их полностью на нефтяное отопление.

-Всё у вас, Михаил Коронатович, легко и просто получается. Значит, взять и разобрать. Перевести в Николаевск. Это, как понимаете, на раз-два не решается. По этому поводу надо собрать совещание, и там будем решать, что делать с "Полтавой".