Дикий Ученик

В третьих: раз я не подданный Багриона и за меня не просит могущественное лицо, обучение меня любимого будет мне стоить не только кругленькой суммы (на которую в принципе плевать), но и клятвы верности с обязательством работы на благо Академии в течение десятка лет. А если не оплачивать или оплачивать обучение не полностью, то гораздо больше.

В случае с графом какой-либо клятвы верности тоже избежать не удастся, но тут есть простор для манёвра. Клятва клятве рознь. От того, как её сформулировать, зависит многое.

Решено. Пока держусь моих новых знакомых, а дальше видно будет. В крайнем случае, смыться всегда успею.

Приняв решение, начал оптимистичнее смотреть в будущее и больше внимания обращать на окружающее.

А посмотреть было на что. Стоило миновать границу, как в глаза стал бросаться контраст с пограничьем Империи Мален. Плотность населения тут превышала имперское пограничье в несколько раз. Джунгли по краям дороги не были такими густыми, имели более проходимый вид и не подступали к ней вплотную. Через каждые несколько километров они прерывались полями, засаженными различными сельскохозяйственными культурами и полезными в алхимии травками. Поля сменяли ряды фруктовых садов и, наконец, показывались сами деревеньки. Голод королевству тут явно не грозил, учитывая сбор урожая благодаря магам четыре раза в год. Зато всё явственнее вырисовывается угроза перенаселения. На краю восприятия я не раз замечал группы людей, старательно избегавших встречи с грозной кавалькадой полусотни гвардейцев и явно бывших не в ладах с законом.

Деревеньки тянулись вдоль дороги ухоженные и были, в большинстве своём, небольшими, десятка на три четыре дворов, огороженных частоколами для защиты от диких животных и лихого люда. Попадались они часто, да и дорога постоянно разветвлялась. Пожалуй, в здешних джунглях больше шанс встретить разбойника, чем опасного хищника.

Через два дня мы достигли нашей цели.

— Давай за мной, — крикнула мне Касси и, съехав с дороги, погнала свою химеру на возвышающийся невдалеке холм.

Пришлось отделяться от кавалькады и следовать за девушкой. Следом за ней устремилась и пятёрка гвардейцев с магами, не желая выпускать подопечную из виду.

— Палар! — с гордостью объявила Кассиопея, как только я подъехал к ней, указывая на показавшийся вдалеке город. Её голубые глаза сияли гордостью за родной город и светлой радостью вернувшегося после долгого отсутствия в любимый дом человека.

С Касси мы за прошедшее время неплохо поладили. Она оказалась очень непоседливой и любопытной девушкой. Не усидев в карете, она, после небольшой пикировки с матерью, ссадила с химеры гвардейца и сама села в седло, отправив последнего составить компанию кучеру. Сама же она с девичьей непосредственностью принялась терроризировать меня расспросами о Галантаре, постоянно скача рядом.

В ответ на мои рассказы, она ёмко и красочно расписала всех знакомых придворных. Кто чем живёт и на что надеется, у кого и по какому поводу пересекаются интересы, и с кем лучше не иметь никаких дел. Описания каждого дворянина, влиятельного купца или могущественного мага она сопровождала яркими характеристиками и про каждого рассказывала какую-нибудь историю. Причём, делала она это с таким задором и весёлым смехом, что смеялся не только я с Каимом, но и гвардейцы, уже наверняка не раз слышавшие их. Несколько раз не сдержала смех даже Ники, хоть ей и по статусу не положено. Было не положено.

В первый же день Касси устроила мне головомойку по поводу Ники:

— Она спасла нам жизнь, вовремя использовав Тень Охотника. Вполне возможно, что этим она спасла жизнь и тебе! Как благородный человек, ты просто обязан освободить её от рабства! — услышав такое впервые, я только хмыкнул. Как оказалось, зря.

Девушка разбушевалась и начала приводить мне десятки примеров освобождения из рабства и за меньшие заслуги. На резонные возражения, мол, она выполняла приказ и так далее, Касси только обижалась и по новой начинала доказывать необходимость выпустить Ники из рабства. Даже осаженная матерью, чтобы не лезла не в свои дела, она продолжила гнуть свою линию. Кроме непоседливости и любопытства (что можно записать как в плюс, так и в минус), Кассиопея а'Калине оказалась разбалованной особой, привыкшей всегда добиваться своего, плюя с высокой колокольни на логические доводы других.

Через несколько часов ожесточённого спора даже графиня сдалась под напором дочери:

— Трим, я предлагаю выкупить у тебя рабыню для дочери. Пусть она сама её освободит, если так хочет.

Такая постановка вопроса поставила меня в тупик. Отказать — значит поссориться с её дочерью и дать повод графине задуматься чем мне так дорога рабыня. Вернее, какие мои секреты, известные Ники, ещё не известны им.

Я уже начал открывать рот для отказа, как положение спас сам объект нашего спора, почувствовавший, что свободы не видать.

— Хозяин, — раздался тихий вкрадчивый голос, — я могу принести тебе клятву именем всех богов кровью и душой.

В осадок выпали все. Девушка на пороге свободы (так думали все кроме меня, Каима и самой Ники) ДОБРОВОЛЬНО предлагает стать свободной, но фактически остаться в том же рабстве. При такой клятве приказ господина равносилен приказу хозяина своему рабу. Только и разница, что де-юре девушка становиться свободной и вольна делать что угодно, но при этом я по прежнему распоряжаюсь её жизнью и смертью, а она не может меня предать и выдать секреты. Предательство, пусть даже по незнанию, может обернуться для неё участью гораздо худшей смерти. С другой стороны, если я разрешу, она становится вольна уйти от меня и заниматься своими делами, но обязана будет явится по первому же зову.

— Ладно, вечером проведём ритуал, — буркнул я, стараясь не замечать странные взгляды Касси с матерью. Об их реакции ещё только предстояло подумать.

Вечером, устроившись на постоялом дворе, я, прихватив с собой рюкзак, оружие рабыню и рабыню, отправился в джунгли. Кассиопею, как и гвардейцев, я предупредил, что если кто-нибудь из них попытается проследить за нами, то я очень сильно обижусь. Желающих в дополнение к обещанным мною карам за утреннюю язвительность получить мою обиду к счастью не нашлось и никто за нами не последовал. Сгустившиеся к моменту выхода сумерки, быстро перешедшие в непроглядную для обычного человека ночь, не могли помешать ни моему продвижению, ни, тем более, некромантки.

Углубляясь в джунгли, в очередной раз заметил, что Ники передвигается слишком шумно. Постоянно цепляется за ветки, натыкается на свисающие лианы и спотыкается практически на ровном месте. Будто медведь идёт, а не хрупкая девушка. Хотя, чего ещё я ожидал от дитя степей?

Ну вот, в очередной раз отодвинула рукой не лиану, а свисающий с ветки хвост змеи. И это не смотря на умение различать ауры и отлично видеть в темноте. Хорошо, что на некромантке надет активированный амулет защиты от змей, да и сама чешуйчатая гадина почувствовала кому в руки попалась и благоразумно решила прикинуться толстой верёвкой.

— Ники, придётся тебе учиться передвигаться по лесу. Это никуда не годится, — обратился я к девушке, чтобы не молчать в пути.

Местность тут довольно нахоженная, большинство опасных хищников повывели, а те что есть, двум магам не опасны. От остальных же спасают амулеты. Почему бы не поболтать? Тем более что это может уменьшить риск её отказа от клятвы после снятия ошейника. Клясться именем всех богов кровью и душой может только свободный, а мне не хотелось бы убивать Ники если она взбрыкнёт, только ради сохранения своей тайны.

— Зачем, хозяин? — спросила девушка, явно испытывая удовольствие от того, что таким образом обращается ко мне в последний или почти последний раз. Дальше уже либо господин, либо по имени, но никак не отождествляя себя с говорящей вещью.

— Ты же понимаешь, что, несмотря на клятву, я не смогу отпустить тебя на все четыре стороны?

— Понимаю, — грустно вздохнула она.

— Ты мне слишком дорого обошлась, так что некромантии и шаманизму будешь продолжать меня учить и дальше.

От такого известия Ники вскинулась, но промолчала, а в эмоциональном плане так и шибанула недовольством. Оно и понятно, кому охота расставаться со своими секретами просто так, лишь по обязанности подчиняться.

— Единственным же способом тебе избавиться от моего общества — это моя уверенность, что все мои секреты останутся в полной сохранности после твоего ухода, — продолжил я. — Так что готовься: будешь заниматься боем с оружием и без до тех пор, пока я не буду удовлетворён. Но главное — придётся плотно заниматься магией Разума. Твой нынешний уровень в ней никуда не годится.

Вот теперь некромантка просияла. А я (каюсь, опять покопался в её голове) уверился, что всё пройдёт нормально.

Действительно. Сразу после снятия ошейника Ники, видимо решив не подвергать себя искусом полной свободы слишком долго, принесла клятву. Произошло это довольно буднично. Встав в центр пентаграммы, предварительно начертанной на освобождённом от мусора и выровненном пятачке земли, начала произносить текст клятвы, с каждым словом выплёскивая из себя в окружающее пространство внутреннюю энергию:

— Всемогущие Боги! К вам взываю быть свидетелем моей клятвы. Клянусь своей кровью, — Ники полоснула кинжалом по запястью и подставила под побежавшую алую струйку небольшой кубок, — и душой, — очередной выплеск силы заставил скопившуюся в чаше кровь вскипеть и засветиться тусклым светом, — быть верной в жизни и смерти Тримиону а'Кронку и добровольно признаю его своим господином. Да будет его слово для меня законом и пусть кара богов настигнет меня, если я предам своего господина. Да будут боги свидетелями моих слов!

С этими словами Никреосса вытянула руки и передала мне кубок. Выпив последнюю каплю бурлящей крови, я почувствовал как от бывшей рабыни ко мне протянулась незримая нить, дающая полную власть над жизнью и смертью девушки. Ники же обессилено рухнула на землю. Клятва выпила из неё много сил и ей требовалось время на восстановление.

Залечив некромантке рану, оставил поднял её на руки и, донеся до ближайшего дерева, прислонил к стволу. Пусть посидит, отдохнёт. У меня же найдутся ещё дела.

Ещё раз проверив состояние девушки, развернул свою походную алхимическую лабораторию и приступил к осуществлению мстительных замыслов. Я долго думал как отомстить всем утренним насмешникам и в то же время сделать это не обидно и не снижая боеспособность отряда. В итоге приготовил пригоршню одного порошка, который любят использовать дети алхимиков в своих шалостях. Когда я закончил, Ники уже чувствовала себя нормально и мы двинулись обратно на постоялый двор.

По дороге я подчинил своей воле мелкого ночного грызуна. Назвал его Диверсантом за юркость и способность бесшумно и без проблем передвигаться в полной темноте. Ну и за поставленную на нынешнюю ночь задачу тоже.

Освобождение рабыни "за спасение лиц благородной крови" привело Кассиопею в полный восторг. У меня сложилось ощущение, что она начала считать себя поборником справедливости. Наверное поэтому она согласилась помочь мне в маленькой шуточке. Вечером следующего дня, когда мы сидели в таверне, Касси отвлекала тройку особо языкастых гвардейцев, зубоскаливших по поводу моего вялого утреннего состояния после бурно проведённой ночи больше других. Пока они, отставив бокалы, внимали своей юной госпоже, я незаметно подсыпал им в вино одно интересное лекарство.

Само по себе лекарство очень даже полезно и помогает выводить накопившиеся вредные вещества из организма. Но, есть у него один побочный эффект, из-за которого оно не очень популярно. Во время его приёма нельзя употреблять алкоголь — процесс очищения организма будет сопровождаться сильным газообразованием. И, не дай боги, выпить лекарство вместе с алкоголем. Нет, поначалу вкус почти не отличить, но через несколько минут во рту разразится огненный шторм. Слабое подобие ощущений может описать человек, который до отвала обожрался острым красным перцем и запил его чистым медицинским спиртом. Продолжается это недолго, но запоминается навсегда.

Все гвардейцы впечатлились новоявленными огнедышащими драконами и решили больше не зубоскалить надомной в следующий раз. Но полностью они ощутили глубину моей мстительности, когда все шутники разошлись по комнатам и, ложась спать, стянули сапоги. За целый день скачки, как бы хорошо ни работали амулеты защищающие от жары, ноги в плотно облегающей обуви взопрели. Пот вступил в реакцию с подсыпанным предыдущей ночью Диверсантом порошком, а при контакте со свежим воздухом он начал высыхать и по комнатам гвардейцев распространились зловонные миазмы.

Кстати, Диверсант за великолепно выполненную задачу был накормлен от пуза и выпущен на свободу.

В ту же ночь, пока все спали (а некоторые проветривали комнаты и пытались отмыть от неприятного запаха ноги и сапоги), я выбрался в джунгли проверить в действии восстановленную по памяти защиту учителя. Накинув защитный полог на подходящую по размеру корягу, начал испытывать на ней все известные мне плетения. Кроме огромного расхода энергии, у полога оказалась и плохая защита. Я явственно видел, что мои простые, но мощные плетения почти пробивают её. Это не говоря уже о её полной непрозрачности.

Горестно вздохнув — мало вспомнить все плетения, использованные учителем для её создания, надо ещё было и тогда обладать нужным уровнем восприятия — я развеял заклинание защитного полога. На месте коряги оказалась лишь кучка зловонной гадости.

Тряхнув головой, отгоняя непрошеные воспоминания, присмотрелся к городу.

— Впечатляет, — признался я.

Действительно, мы с Касси стояли на вершине холма, с которого открывался отличный вид на раскинувшийся вдали город. Перед городскими стенами виднелись деревянные строения беднейшей части населения Палара, образовывающие Нижний город. Огорожен он был скорее символически, вплотную стоящими друг к другу специально выращенными живыми деревьями с переплетёнными ветвями крон, образовывавшими наверху удобный настил, по которому изредка прохаживались стражники. Оборонный эффект от такой стенки небольшой и выращена она была скорее для контроля за контрабандистами. В Нижнем городе располагались дешёвые таверны, склады, два рынка и мастерские мелких ремесленников.

Основные городские стены, отделяющие Нижний город от среднего, заслуживают отдельного описания. Высотой около двадцати метров, они, тем не менее, ни чуточки не напоминали средневековые крепостные стены Земли. Переплетённые между собой камень и агрессивная растительность образовывали непреодолимую преграду. На всю стену наложены мощнейшие заклинания, не позволяющие её разрушить и как-то повредить, а растительность никому не даст по ней взобраться, пустив осмелившегося наглеца на компост. По причине той же растительности, бесполезно делать и подкопы — корни также не отличаются особым миролюбием. Шесть ворот в стене при нужде также перекрывались конгломератом камня, зелени и магии.

В Среднем городе располагаются дома знати, магов, купцов и мастеров-ремесленников. Естественно, что и здания там не в пример богаче и красивее, чем в Нижнем, площади занимали больше и у каждого дома свой маленький садик, а то и парк.