Иллюзия Свободы

Она не была готова к этому, даже в самых смелых фантазиях Гермиона не надеялась на то, что Гарри поцелует её в реальной жизни, а не просто в её мечтах.

Тогда на вокзале Гермиона видела, что её друг чем-то очень расстроен, и это не была обычная печаль от перспективы предстоящего лета у Дурслей. Нет, это было что-то большее. Тревога за друга не позволила отпустить его, так и не узнав, что с ним случилось.

Уизли первыми покинули вокзал, трансгрессировав к себе домой. А она, сказав родителям, что ей нужно срочно посетить новое здание Британской Библиотеки, а домой она доберется сама на метро, решила догнать Гарри и поговорить с ним. Получив от родителей денег на дорогу, она оставила их стоять в недоумении на платформе, а сама побежала в сторону, куда ушел Гарри. Она знала, что он направляется к главному южному фасаду здания. Ей завладело отчаянное желание догнать его.

"Только бы успеть, пока Гарри не вышел с вокзала. Если его увидят Дурсли, мы не успеем поговорить", — пульсировала в голове навязчивая идея.

Сердце билось неистово, а ноги бежали так быстро, как только могли. Когда она увидела макушку с черными волосами, её сердце наполнилось появившейся непонятно откуда паникой. Она остановилась, как вкопанная, и отчаянно закричала:

"Гарри-и-и!".

Гарри Поттер и сопровождавший его Ремус Люпин удивленно оглянулись на голос. Люпин даже незаметно достал волшебную палочку и крепко сжал её. Когда они поняли, что Гарри зовет Гермиона, быстро пошли обратно к ней навстречу.

Они остановились в полуметре от Грейнджер. Гарри хотел сразу кинуться к Гермионе, увидев, насколько отчаянным выглядит лицо девушки, но Люпин с силой схватил его за руку, потянул назад и не дал подойти к ней. Следующий вопрос, заданный Люпином Гермионе, ввёл в ступор обоих.

Ремус, не пряча палочку, серьезным, даже угрожающим голосом спросил:

— Какой вид принимает боггарт у мисс Грейнджер?

Видя, что Гермиона никак не реагирует, только глаза её удивленно уставились на мужчину, Ремус подумал, что нужно помочь ей.

"Если это действительно Гермиона, то её просто могло что-то сильно испугать, и из-за своего состояния она не могла ответить сразу, — подумал он. — Если бы это был слуга Волдеморта под оборотным зельем, он бы уже предпринял какую-нибудь попытку нападения".

При этом мужчина не хотел думать о том, что могло довести рассудительную студентку до такого состояния. Отчаянно надеясь, что не случилось ничего непоправимого, Люпин спросил более мягким голосом:

— Ну же, мисс Грейнджер, мы ждем. Ответьте своему бывшему профессору на вопрос.

После этого Гермиона встрепенулась, и с трудом выговаривая слова, ответила:

— Проф... фессор МакГон... нагалл... сообщающая, что... что я... не... не сдала экзамены.

Почувствовав, что Люпин ослабил хватку, Гарри тут же вырвался из его рук и уже через секунду обнимал Гермиону.

Оказавшись в надежных объятиях друга, Гермиона почувствовала облегчение и волну спокойствия. Но чувства, сменившие друг друга, были настолько разными и настолько ярко прочувствованы ею, что она не выдержав, разрыдалась.

Почувствовав судорожные рыдания подруги, Гарри испугался не на шутку. Забыв обо всех предосторожностях и своём страхе показать свои чувства к ней, он, немного отстранившись, убрал нежным жестом, спадающие на её лицо волосы. Парень еле сдержался от того, чтобы поцеловать Гермиону прямо сейчас, но, боясь, что это не успокоит её, а сделает только хуже, он спросил:

— Родная... ш-ш-ш... что случилось? Тебя кто-то обидел?

Гермиона удивленно заморгала ресницами. Она резко прекратила плакать, даже не замечая очередную перемену своих чувств. Она стояла, потерявшаяся в пространстве и времени, чувствуя, что сейчас для неё существовали только зеленые глаза, с нежностью и тревогой смотрящие на неё.

От нежности в его голосе, от приятных прикосновений девушка не сразу поняла, о чем её спрашивают. Из её головы унеслись все мысли, она уже не могла вспомнить даже того, что произошло секунду назад. Гермиона тонула в этих зелёных омутах, а в голове с каждым ударом сердца, как фотовспышка, билось одно слово "родная".

Видя, что молодые люди потеряны для окружающего мира и понимая, что они привлекли к себе слишком много внимания, Люпин решил как можно быстрее увести подростков подальше от опасности.

Благодаря столь бурным проявлениям чувств на публике, они оказались в центре внимания толпы. Многие прохожие, остановившись, наблюдали эту картину. Большинство смотрели на парочку с улыбкой, должно быть, вспоминая свою историю любви, а некоторые смотрели с явным осуждением. Но не это волновало Люпина, а то, что такое чрезмерное внимание к ним может обернуться трагедией. Наверняка, в день, когда ученики возвращаются из Хогвартса домой, на вокзале бродят пожиратели. И если они заметят Гарри, схватка будет неизбежной. И ладно бы только он, но теперь нужно было бы спасать и Гермиону, а портключ для непредвиденных обстоятельств, ради безопасности у него был рассчитан только на двоих.

Люпин решительно потряс Гарри за плечо и, добившись от парочки крупиц разума во взгляде, кивнул в сторону мест для ожидания, находящихся между платформами. Взяв чемодан Гарри, он направился туда. Гарри с Гермионой, не размыкая рук, быстрым шагом пошли в указанном направлении вслед за Люпином.

Им удалось найти место, где людей практически не было. А после того, как Люпин применил маглоотталкивающие чары, участок вокзала вокруг них опустел полностью. Окружающие, почувствовав волнение, будто они забыли купить что-то важное в дорогу, отправились в магазинчики, находящиеся в пристройке к фасаду главного здания. Так что теперь можно было почувствовать полное уединение от окружающего мира.

Гарри попросил Ремуса оставить их одних, который после непродолжительных споров уступил. Считая, что безопасность превыше всего, он отошел недалеко, так чтобы их видеть, а они не могли его заметить.

Чтобы почувствовать себя ещё более отрезанными от окружающих, Гарри повел Гермиону в нишу, находящуюся между огромными колоннами, расположенными по периметру здания.

Оставшись наедине с другом, девушка почувствовала, что растеряла последние крупицы разума. Гермиона, чтобы почувствовать себя увереннее, облокотилась о колонну, а Гарри же стал у стены, находясь всего в шаге от девушки. В такой обстановке её мужества хватало только на то, чтобы не попросить Гарри снова обнять её.

Видя, что Гермиона не собирается первой начинать разговор, и всё еще сильно тревожась за неё, Гарри решил, что не сможет больше ждать. Он повторил свой вопрос, но к величайшему сожалению Гермионы, он немного отошел от первого шока, а потому вопрос начался со звука её имени. И хотя нежность и забота из голоса не пропали, она не смогла услышать завораживающего слова из его уст — "родная"...

Глубоко вздохнув, то ли от этого обстоятельства, то ли от попытки вспомнить, что именно её побудило совершить ряд спонтанных поступков, она внимательно всмотрелась в его лицо, как бы надеясь, что это поможет ей ухватить постоянно ускользавшую от неё мысль.

— Гарри... прости, я не хотела вас напугать... Ты, наверное, считаешь меня истеричкой и дурой? — взволнованно спросила Гермиона.

По лицу Гарри пробежала мимолетная печаль, смешанная с удивлением.

— Гермиона, я тебя никогда не считал, и не буду считать... таким человеком. Ты очень умная девушка, на тебя можно во всём положиться. Я просто не понимаю, что случилось. Что могло так тебя расстроить?

От его взгляда не ускользнуло, что обычно такая уверенная подруга, сейчас запуталась и не была в состоянии сама объяснить причины своего поступка. Но пока она не смогла бы ясно растолковать, что же случилось, у Гарри не было никакой возможности помочь подруге, как бы он сильно того не хотел. Решив, что её нужно подтолкнуть, он пододвинулся к Гермионе еще поближе и, взяв её за руку, кивнул и нежно улыбнулся, заглядывая прямо в растерянные карие глаза.

Почувствовав прикосновения друга и увидев улыбку, которую она так любила, Гермиона ощутила, словно купол вакуума вокруг нее лопнул, и окружающие звуки ворвались нарастающим гулом в голове. Но уже через несколько секунд этот гул внезапно прекратился, а Гермиона поняла, что может рассказать Гарри о случившемся. Вернее, она почувствовала, что всё внутри неё просто кричит о необходимости всё поведать ему. Не в силах больше сдерживать поток чувств и мыслей, Гермиона начала свой сбивчивый рассказ:

— Понимаешь... я заметила, что ты чем-то очень расстроен. Я знаю, что ты не любишь бывать у своих родственников, но сейчас... я чувствую... это что-то большее. И... ну, когда я поняла, что не увижу тебя до конца лета. Я.... Я отчаянно захотела узнать, что с тобой происходит. Я сказала родителям, что мне нужно в библиотеку, она находится в нескольких минутах ходьбы отсюда, и побежала за тобой... вами. А потом, когда я увидела тебя с профессором Люпином, то почувствовала, что моя решимость куда-то делась.... Ну, я и закричала.... Когда вы подошли ко мне, я уже не знала, почему я так сильно запаниковала.... А потом... потом профессор Люпин задал мне вопрос, после которого я растерялась полностью. Дальше я вообще повела себя глупо, разрыдалась, как девица из мыльных опер.... Прости, что своей глупостью заставила вас... тебя волноваться.

Гарри был очень взволнован словами девушки. Во-первых, он вообще редко видел её в таком состоянии, а во-вторых, его поразило, что довело её до этого волнение о нём.

"Неужели, я так много значу для неё? Она солгала родителям, чтобы успеть увидеть меня! Моя Гермиона, солгала... ради меня?.. Неужели я могу надеяться.... Нет.... Но она.... Не... и все же она стоит сейчас здесь, со мной. Почему она опустила глаза и не смотрит на меня? Наверное, боится, что я рассердился на неё. Глупенькая. Как я могу сердиться на тебя? Я готов быть всегда рядом с тобой.... Для меня так важно знать, что ты чувствуешь..." — думал Гарри, слушая её слова.

Когда Гермиона закончила свой рассказ, парень, сам того не замечая, наклонился настолько близко к ней, что их лица практически соприкасались. Может, не стоило этого делать, но думал Гарри сейчас совсем не об этом. В едином порыве души он наклонился еще чуть-чуть и притронулся своими губами к устам девушки, задержав поцелуй на несколько мгновений.

Гермиона чувствовала себя полностью опустошенной. Все силы, так внезапно появившиеся, быстро улетучились, стоило ей заговорить. Было тяжело объяснять ему свой поступок из-за страха того, что она обидела Гарри своей опрометчивостью, тем, что по своей глупости она всех подвергла опасности. А ещё она очень боялась, что Гарри разгадает её "маленький" секрет. Чувствуя, что не сможет вынести этого, остаток речи Гермиона произнесла, глядя на носки своих туфель. Ничего интересного и нового она там не увидела, но это помогло девушке спрятаться от реальности, как будто не видя его глаз, она и сама превратилась в невидимку.

Но этот мираж внезапно развеялся, когда Гермиона почувствовала нежное прикосновение к своим губам. Все страхи улетучились, и девушка почувствовала себя словно парящей в небесах.

Она так себя чувствовала впервые. Поцелуи с Виктором или Роном никогда не дарили ей этого ощущения. Этот миг отличался от всего, что она испытывала когда-либо ранее. Гермиона уже почти разуверилась в романтическом описании поцелуев, описанном в книгах. Но сейчас.... Она чувствовала себя на верху блаженства, а сердце её трепетало, отбивая страшный ритм. Коленки задрожали, отказываясь держать свою хозяйку в вертикальном положении, и если бы не колонна, то она бы не устояла на ногах.

Возможно, чувства девушки показались бы смешными, и кто-то даже не назвал бы это поцелуем.

"А как же страсть? Они целовались всего миг. Да, они даже не целовались. Он просто притронулся своими губами к губам девушки", — возразили бы они.

Но для Гермионы это был незабываемый миг. Как будто теплый влажный ветерок коснулся её уст. Это мимолетное, но полное нежности прикосновение взбудоражило душу девушки, и стало настолько желанным, что она готова была ждать повтора этого чудесного мига хоть всю вечность.

Девушка чуть не застонала, когда Гарри отстранился, и поняла, что он не собирается продолжать или повторять своих действий. Она боялась на него взглянуть, но желание увидеть реакцию Гарри пересилило этот страх.

Подняв голову, она встретилась взглядом с глазами Гарри. И то, что Гермиона увидела, заставило её вернуться с небес на землю. А то, что Гарри сделал дальше, вообще ввергло девушку в отчаяние.

На лице парня не было выражения счастья, которое она сама испытывала сейчас. Глаза были немного расширенными и наполненными... сожалением? Он быстро отвернулся от девушки.

— Сюда идет Люпин, — хриплым голосом поведал Гарри.

Гермиона даже не шелохнулась, она всё так же шокированным взглядом смотрела на своего друга.

"Неужели ему было так противно прикоснуться ко мне, что он уже жалеет?! Видимо, он рад появлению Люпина, это избавит его от объяснений!" — как взрыв, появилась эта мысль в голове у девушки.

Она почувствовала, как её заполняют боль, обида, разочарование. Ей захотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть в тот же миг.

На автопилоте, даже не поняв, что им объясняет профессор, она пошла следом за ним. Гарри шел рядом, не предпринимая никаких действий по отношению к девушке. Гермиона же даже не задумывалась, куда она идет и зачем и очнулась только тогда, когда оказалась в подземной станции метро.

Из задумчивости Гермиону с силой вырвало чувство тревоги, вызванное ощущением, что за ней кто-то наблюдает. Она резко обернулась в сторону, откуда, как ей казалось, на неё смотрят. Но ничего не увидев, Гермиона стала смотреть по сторонам, надеясь все же понять, что это было. Вокруг не происходило ничего подозрительного, и чувство тревоги забылось, как только она смогла осознать, что уже какое-то время Гарри пытается с ней заговорить.

Когда Гарри спросил, как она себя чувствует, и может, им стоит проводить её домой, она решительно отвергла это предложение и заскочила в первый попавшийся поезд. Она была как в тумане и очнулась только тогда, когда какая-то старушка, тронув её за плечо, спросила: "Деточка, с тобой всё в порядке?". Оглянувшись, Гермиона вспомнила, что находится в метро. Еще через какое-то время поняв, что не знает точно в какую сторону она едет, она узнала у старушки, что села не на тот поезд.

Несколько раз пересев с поезда на поезд, Гермиона всё-таки добралась домой. Там её встретили взволнованные родители, которым, толком не объяснив причины своей задержки и отказавшись от ужина, Гермиона поскорее добралась до своей комнаты. Оказавшись там, девушка упала на любимую мягкую кровать и позволила, наконец, вырваться накопившемуся отчаянию.

Она не помнила, сколько проплакала. Когда слезы закончились, Гермиона еще долго лежала, ни о чем не думая, но постепенно усталость и пережитые эмоции сморили девушку, погрузив её в тревожный сон.

Если бы Гермиона смогла проявить свойственную ей проницательность, а не была ослеплена чувствами, овладевшими ей в тот момент, то она смогла бы заметить, что в глазах Гарри было не только сожаление. Там еще была надежда и страх того, что, поддавшись своим чувствам, он поцеловал её без разрешения и этим мог обидеть её. Страх, который был подпитан отсутствием ответной реакции Гермионы на поцелуй. Она бы заметила, как сильно он переживал, когда она сама уехала домой, и то, что Гарри остался на станции только потому, что его смог удержать Люпин. Но из-за личных переживаний девушка не смогла ничего этого увидеть. Не знала она и того, что эту ночь даже усталость и пережитые волнения не смогли заставить парня за всю ночь сомкнуть глаз.