Когда молчат кузнечики

Всё-таки наёмники никак не ожидали такого вот откровенно безумного появления и растерялись, наверное, не меньше, чем Лейд и бьющийся в привычной истерике Риому. Пока асин сражался, сосредоточив внимание наёмников исключительно на себе, Риому, не прекращая скулить, на четвереньках добрался до навеса, под которым стояли лошади прибывших. Наверное, с его стороны это был очень храбрый поступок. Вот только пустить коня в ход ублюдку пришло в голову лишь после того, как Лейд в одиночку вырезал десяток основного отряда.

Из деревни они удирали спешным образом: без еды, без вещей и без всего того необходимого, что Лейд собирался приобрести.

За ними не было погони. С одной стороны — это было неплохо, но с другой — асину было бы любопытно посмотреть на храбреца, рискнувшего связаться с ними после той резни, что он устроил на площади. Как потом гордо похвастался Риому, погони не было лишь потому, что он перерезал седельные ремни. И, вообще, он такой умный и единственно сообразительный из них двоих, в то время как жалкий и никчемный асин оказался не в состоянии закончить битву с этим сбродом за несколько минут.

— Зачем вы пришли в деревню, ваше высочество? — безнадёжно спросил Лейд.

— Потому что мне было скучно, — с пренебрежительным удивлением от того, что ему опять приходится иметь дело с непреходящей тупостью асина, важно объяснил принц. — Разве это не очевидно?

Когда они, отпустив лошадь и запутав следы, снова оказались в лесу, Риому капризно потребовал развести огонь и приготовить ему еды. И Лейд, чьи нервы были на пределе после этой безумной выходки, которая отправила псу под хвост всю их предыдущую маскировку, сорвался.

Этот человек сводил его с ума, не просто сводил с ума, он заставил его сорваться.

Это было безумие. В своей откровенной, очевидной нелепости. Это было безумие. А, может быть, это было даже смешно. Ведь, наверное, где — то в глубине подсознания, которое должно же было существовать в голове этой тупой обезьяны вместо мозгов — его поведение было единственно правильным.

Лейд не собирался спасать его жизнь. Абсолютно, стопроцентно не собирался делать этого.

И там, под неистовые песни кузнечиков — цирикию, получая задание от кайсё, асин чётко знал, что его задачей является ...убить этого человека.

Принц Риому должен быть мёртв. Факт, который ни у кого не вызывает сомнения. Но получить деньги для их клана было так же необходимо. И, нанимая клан Саи для того, чтобы они доставили принца в храм Дагон живым, сторонники девятого дракона Риому не знали, что Гайтетсу платит гораздо более щедро.

Он должен был убить Риому. Он должен был позволить убить его ещё тогда, или сделать это самому сейчас, потому что Риому всё равно будет мёртв. Но этот странный приказ кайсё...

"Никто и никогда не мог подобраться к принцу Риому так близко, чтобы Риому мог позволить убить себя... "

— Ты должен войти в его доверие, Лейд, — приказал кайсё, — Заставить его потерять бдительность рядом с тобой, и затем в храме Дагон суметь убить его после того, как будут получены деньги за выполнение задания. После этого люди Саи позаботятся об остальном....

Но главный удар должен был нанести он, Лейд. Единственный, по словам кайсё, кто смог бы совершить невозможное. Кому и для чего?

Когда Риому, всего лишь несколькими репликами, сумел сломать пошатнувшийся барьер его выдержки, Лейд сорвался и начал орать на него. А потом, осознав абсурд и нелепость сложившейся ситуации, принялся хохотать сухим безумным смехом.

Риому, перестав любоваться на орущего асина с восторгом десятилетнего дитяти, наконец-то дорвавшегося до заветной игрушки, всерьёз обеспокоился.

Лейд смеялся. Потому что он не понимал. Абсолютно ничего не понимал.

Что такого опасного в этом человеке? В этом слабом, тщедушном, ничтожном парне, которого, по какой — то невероятной причине, никто не мог убить? Он что — великий воин? Мудрец? Особенный счастливчик? А, может быть, он, вообще, не человек, а какое-нибудь насекомое — как эти безмозглые, поющие в это время года цирикию?K

— Насекомое! ЁC хохоча, проговорил Лейд, тыкнув в Риому пальцем, — Ты — насекомое... цирикию...Ты...

Зарычав, он бросился на Риому, хватая его за отвороты одеяния, и принялся трясти.

— Сволочь! Ублюдок! Ты, вообще, не должен жить! Почему есть люди, которые хотят, чтобы ты стал королём? Ты же — ничтожество! Трусливая мразь! Почему я должен вести тебя в Дагон? Почему я не могу убить тебя прямо сейчас? Почему я не могу просто взять и убить тебя?! — проорал он, тряся Риому за грудки, словно тряпичную куклу.

Если бы Лейд не был асином, он бы проговорился. Но он не проговорился. Ведь кайсё приказал ему сделать это, лишь после того, как будут получены деньги. Или умереть. Как же это глупо.

Но Лейд был асином, и поэтому от души врезав принцу в подбородок, он швырнул его на землю, напрыгнул сверху, замахнулся... и — остановился, натолкнувшись на эти широко распахнутые глаза.

Говорят в темноте, невозможно увидеть выражение чужих глаз. Возможно, в этом была виновата луна, а возможно, что — то другое...Лейд не смог ударить его.

— У тебя истерика, — сухо сказал Риому, не делая ни единой попытки защититься от удара.

— Я мог бы тебя убить, прямо сейчас — с горечью пробормотал асин, который больше не мог называть себя асином, потому что, асин не должен был чувствовать эмоций.

— Попробуй, — тихо предложил Риому, блеснув белками глаз, — Смогу ли я тебя остановить?

Вместо ответа, Лейд обхватил себя за голову, чувствуя бесконечную опустошённость и бессмысленность собственного бытия, словно эта внезапная вспышка отобрала у него все силы.

Возможно, так оно и было. Годами, сдерживая некий эмоциональный барьер, он копил негативную энергию внутри себя, не позволяя ей прорваться наружу. Но вот, внезапно оказалось, что достаточно всего лишь небольшого толчка.

Кайсё не ошибся, давая ему это задание. Кайсё знал, что это станет испытанием для него. Испытанием, которое он уже провалил. Потому что не имело значения, доставит он принца живым или убъёт его по дороге сам. Это не имело значения. Лейд был слаб. Вот что увидел в нём кайсё. А Риому, жалкий никчемный Риому, лишь показал ему собственную слабость, став средством, которое могло превратиться в лекарство или яд.

— Бессмысленно.

Лейд с силой стиснул волосы, пытаясь выдрать их для того что бы прийти в себя. И вздрогнул, ощутив движение чужой ладони, заставляющей его разжать пальцы.

— Это всё бессмысленно, — пробормотал асин и, не в силах сопротивляться охватившей слабости, уткнулся лбом в плечо ненавистного принца.

Оглушительно начали петь цирикию.

Наверное, люди шумели так громко, что кузнечики попросту перестали воспринимать их как угрозу.

Риому лежал под ним, раскинув руки, не двигаясь, не делая ни единой попытки спихнуть асина с себя.

— Я тебе солгал, — безжизненно заметил Лейд, продолжая сидеть неестественно скорчившись, не поднимая головы.

— Я сказал, что готов к смерти. Но это неправда. Я не хочу умирать. Странно, да? Наверное, так же как и ты.

Шумел лес, поскрипывая и потрескивая от сковывающего землю пронзительного холода. Это была очень морозная ночь. Завтра утром на траве обязательно родится иней. И завтра утром ничего не случится. Они проснутся для того, чтобы отправиться в храм Дагон. И ничего не изменится. Кроме одного. Лейд больше не будет прежним. Лекарство или яд. Асин, который не был настоящим асином.

Он начал биться головой, раз за разом стукаясь лбом в хрупкое, и в то же время удивительно твёрдое плечо. Легко и бессмысленно. Как и всё вокруг.

Тук... Тук...

...Пятнадцать лет назад, зимой, он был взят в клан Саи со стороны.

Не имело значения, кто были его родители. В клане Саи это никогда не имело значения. Он не помнил, кто он такой, и ему никогда не рассказывали, откуда он появился. Это не имело значения. Имело значение то, что ему позволили жить. Его приняли в клан Саи, и позволили жить. Он никогда не должен был забывать этого. Но, возможно, его родители, настоящие родители, а не те приёмные, кто воспитывал его как вещь, дали ему что — то. То, что неуловимо отличало его от всех остальных.

Ему всегда было сложно выживать. Но он выжил. Потому что он не был дураком. Почему Риому спросил его о принадлежности к Саи? Возможно, потому, что он так же, как и кайсё, видел это что — то. Неправильность, которую Лейд так тщательно скрывал все эти годы.

Тук...тук...тук

Риому медленно поднял руку, и найдя ладонью затылок асина, молча, прижал его голову к себе, заставляя остановиться. А затем обнял второй рукой — крепко, с удивительной, странной для этого хрупкого тела силой.

Лейд замер, напрягшись, готовый стиснуть зубы, чтобы выгрызть ими эту свою неправильность, которая заставляла его воспринимать этот мир так мучительно остро. Заставляя его позвоночник изгибаться судорогой навстречу тонкой ниточке чужого тепла, которая, как жестокая насмешка, внезапно дала ощутить, что в этом ледяном мире у него никого нет. И этот сумасшедший жалкий принц является единственным живым существом, которое может его понять.

— Я никогда не хотел быть императором, — проговорил Риому, глядя на раскинувшиеся над ними звёзды. — Но само моё существование всегда будет ставить власть седьмого дракона под угрозу. Поэтому, что бы я ни делал — у меня нет выбора. Я должен или умереть, или — пройти по этому пути. Или найти ещё один путь, — прибавил он, чуть помолчав.

Лейд завозился, пытаясь выбраться, и Гайтетсу Риому разжал руки. Асин слышал его слова, более того, — эти слова удивительным образом пересекались с тем, что творилось в его душе. Но ведь у него тоже не было выбора. И теперь, смущённый собственной реакцией, собственным жалким поведением, Лейд сидел на животе Риому, с удивительно похожей безысходностью глядя в чужие отражающие звёзды глаза.

— Как ты думаешь, это возможно — отыскать другой путь? — тихо спросил Риому.

— Это всё бессмысленно, — асин сглотнул, жалея о своей вспышке.

— Может быть. А может быть и нет. — Риому поднял ладонь, со странным выражением касаясь чужого ему лица. Лейд отстранился и рука на мгновение повиснув в воздухе вернулась обратно.

— Я сегодня увидел тебя живым. Ты считаешь, я должен принести извинения?

— Ты сумасшедший! — с тихой обречённостью проговорил асин.

— Кто спорит, — спокойно согласился Риому.

— Ты сегодня повёл себя очень глупо, ты... — Лейд задохнулся и стиснул зубы, чтобы не дать эмоциям снова вырваться наружу.

В присутствии Риому это было так сложно.

— Ты ничего не понял, — принц тихо вздохнул, — Но у нас есть ещё время. Возможно, ты поймёшь. А, возможно, — я.

— Два дня, — эхом откликнулся асин и смолк, наверное, впервые начиная постигать смысл того, что случится через два дня. Странно, почему то раньше это не имело значения. А сейчас? Разве что — то изменилось?

Оглушительно стрекотали кузнечики в траве, постепенно затихая перед начинающимся морозом.

— Я не буду просить тебя не лгать мне, Лейд. Но побудь для меня живым. — Риому обхватил асина за пояс и сел, оказываясь перед ним лицом к лицу. — Ещё немного, — шепнул он, обжигая дыханием губ, но не двигаясь и не делая ни единой попытки, чтобы удалить или сблизить это тесное, образовавшееся между ними пространство.

— Что ты хочешь от меня? — Лейд испугался своего голоса, севшего, испуганно чужого.

— Вопрос в том, что ТЫ хочешь от меня?

Асин испытал страх. В эту секунду слабый и беспомощный Риому напоминал опасного, притягательного демона.

От тесной близости бурлила кровь, и сердце начинало колотиться как сумасшедшее.

Лейду захотелось встать и уйти. И внезапно, с какой — то ясностью он понял — Риому не сделает ни единой попытки, чтобы задержать его или попросить о чём-то. Но — видят духи — он не мог понять смысла беззвучной зовущей просьбы, чужого бездонного взгляда. Возможно, принц смотрел так, потому что не хотел умирать, но предчувствовал, что это произойдёт.

Понимал ли Риому, что держит на своих коленях, своего собственного убийцу, вот если только сейчас, если сейчас Лейд правильно поймёт смысл этого молчаливого призыва и останется асином до конца, не побоявшись коснуться твёрдых, слегка разомкнувшихся губ.

Риому хотел его. И даже если бы Лейд был совсем тупым и не догадался сообразить, достаточно было двинуть бёдрами, что бы понять, что уже давным — давно он сидит отнюдь не на коленях. Но Риому не прикасался к нему. Риому молча смотрел в его зрачки, ожидая ответа или отказа. И если бы Лейд был асином, то, конечно же, он бы знал как поступить. Это был его шанс. Странный, дикий, невероятный шанс. Возможно, это было то, о чём пытался сказать ему кайсё? Может быть.

Но Лейд был плохим асином, потому что, даже осознав собственное, ответное сумасшествие в паху, он подался назад и поднялся. Риому не стал его удерживать.

— Пора спать, — проговорил Лейд, избегая смотреть в его сторону, — Завтра нам рано вставать. И долго идти.

— И тебе придётся меня нести, — мечтательно сообщил Риому, вытягиваясь обратно на траве и закидывая руки за голову.

— Да.

Волшебное очарование снова было безжалостно разрушено. У Риому была потрясающая особенность оставаться редкостным мерзавцем даже в тот миг, когда он внезапно становился таким доступным и почти человечным. Пусть сумасшедшим, но...

Лекарство или яд? Он боялся ответа на этот вопрос.

Лейд молча бросил принцу плащ и, не разговаривая, устроился в тени одного из валунов, смыкая глаза и слушая тихое пение кузнечиков. Когда поют цирикию, опасности можно не ждать. Или почти не ждать.

Выхватив меч, он остановил лезвие в миллиметре от горла склонившегося над ним Риому. Уже второй раз Риому сумел подкрасться к нему так близко, и он не ощутил его присутствия. Неужели он теряет навыки?

— А если бы я тебя убил? — почти со злостью спросил Лейд, осознавая, что Риому — самое невозможное существо из всех, с кем ему когда-либо приходилось сталкиваться.

— Мне холодно, — капризно заявил принц и, бесцеремонно выдернув асина из кокона плаща, принялся устраиваться рядом. У Лейда даже не нашлось слов.

— Я не буду спать с тобой, — пробормотал он глухо, убирая меч и пытаясь уйти.

— А я разве спросил твоего согласия? — принц с таким непосредственным изумлением вздёрнул бровь, что Лейду захотелось его пнуть. Что он и сделал.

— Ты хочешь меня убить! — немедленно захныкал Риому, отчаянно хватаясь за ушибленную конечность. — Я знаю, ты хочешь меня убить. Завтра я не смогу идти.

— Риому, — Лейд посмотрел на него больными, измученными глазами, — Делай, что хочешь.

— Разумеется. Я всегда делаю то, что хочу.

С непреклонным видом сообщив эту прямо-таки потрясающую новость, Риому, не долго думая, притянул асина спиной к себе, удобно заворачивая обоих в плащ и накрываясь сверху вторым, пользуясь тем, что временно деморализованный Лейд попросту не нашёл в себе сил сопротивляться.

— Мне нравится, когда ты живой, Лейд, — шепнул принц, прижимаясь к юноше и обнимая его всеми четырьмя конечностями. — Жаль, что ты не понимаешь, как это здорово — быть живым.