— Глупости всё это, не обращай внимания, — отмахнулась я и прищурилась. — Лучше расскажи мне о политике между Эррозией и Вертаром. Вы действительно через них торгуете?
— Да, это правда, — кивнула Вира. — Но не по той причине, на которую намекала Ирина. Нас никто не обязывает торговать через Вертар, но так намного выгоднее получается — если не с соседями. Иначе транспортные расходы слишком сильно доход сокращают. Или надо собственные маршруты разрабатывать и прокладывать — а на это огромные средства требуются. Да ещё и с безопасностью — мелкую страну многие захотят обмануть, а с Вертаром такие фокусы провернуть не осмелятся, — девушка немного помолчала. — И ещё, с теми трагическими событиями... с наказанием Эррозии... с бомбёжкой, тоже всё непросто. У нас в школе обязательно эту ситуацию разбирают. Было два случая, когда другие мелкие страны, ещё до нас, совершили ту же ошибку. Тогда, чтобы защитить остальных своих подшефных, Вертару пришлось широкую мёртвую зону делать, причём не просто полностью уничтожить нарушителей, но и часть территорий их соседей выжигать. Из-за тех ошибок погибло и пострадало много людей — поэтому и появился запрет. Так что в той ситуации наше правительство глупую позицию заняло, а вовсе не Вертар. Он просто заботится о всех своих мелких странах, а не о какой-то одной.
Я не стала расспрашивать подругу о подробностях того инцидента: вряд ли для неё это приятный разговор. Но поискала информацию в сети. С первого взгляда эрхелы не делали ничего страшного: всего-то хотели изменить экосистему, превратить окружающую их природу в миролюбивую и похожую на таковую на их родной планете. Такими изменениями занимаются многие мелкие страны, да и в большинстве гигантских есть специальные зоны — так что сама по себе задумка вполне достойная. Вот только... Эррозия слишком далеко на западе. Естественным образом в этих широтах формируется особый набор живых существ: обычно более агрессивных, ядовитых, выносливых и с повышенной способностью связывать, уничтожать или обезвреживать проникающее из Вне. Казалось бы, влияние живых существ невелико и всё равно не обеспечивает достаточной защиты для разумных, вот только, как выяснилось по опыту других мелких стран, даже такой его уровень необходим. Если лишить какую-либо местность в районе красных широт естественной защиты, то неприятности практически гарантированы. Вспышки эпидемий, массовый мор, аномальное, даже для этих широт, увеличение количества и патогенности мутаций, в том числе соматических, — всё это приводит к тому, что изменённая территория превращается в расползающийся рассадник проблем. И такая ситуация может продолжаться многие годы, до тех пор, пока экосистема не восстановится. А самый надежный способ защититься, если очаг заразы уже появился — выжечь всю пострадавшую местность. И потом регулярно продолжать зачистку, постепенно сокращая радиус по мере того, как с краёв наползает подходящая для данных широт жизнь. Или второй, более дорогой вариант: тоже выжечь всю заражённую территорию, а после искусственно восстановить подходящую для высоких широт экосистему.
Почитав про природу красных земель, я отключилась от сети и сочувственно посмотрела на дремлющую соседку. Желание эрхелов улучшить условия жизни легко понять: они всё-таки не чиртерианы, чтобы наслаждаться таким экстремальным окружением. Вертар тоже обвинить не получается — запрет обоснован. То же, что патрон сделал только одно предупреждение, а когда требования не выполнили, начал бомбить — почти визитная карточка Вертара. Эта страна не бросает слов на ветер и почти никогда не повторяет приказы, а сразу принимает меры. К слову, позже в Эррозии всё-таки модифицировали экосистему, хотя далеко не в такой степени, как планировали вначале. Но все изменения с тех пор согласовывались с патроном и проводились только после серьёзных исследований.
Вроде бы ссора между девушками разрешилась, но, к сожалению, Ирина всё равно осталась при своём мнении. Горячая и резкая, наверное, из-за отсутствия собственного опыта. Вечером я вдруг поняла, что сочувствую девушке. Ей будет очень непросто принять и смириться со многими сторонами жизни — как бы потрясения не сломали подругу. А увы, не верится, что Ирина сможет их обойти или избежать.
Ещё через несколько суток я заметила за собой новую способность. Судя по всему т'тага не просто защищает, а ещё даёт носителю какую-то странную систему для распознавания «свой-чужой». По крайней мере, теперь при общении с другими людьми при желании удавалось легко разделить их на тех, про которых чётко кажется, что в них аналогичная биотехнология, и всех остальных. Прогулявшись и пересмотрев население наших двух вагонов, задумалась. Из кураторов т'тага, предположительно, есть у Асса, Зоргума и Радия. Если у первого и второго наличие контроля объясняется легко — они извращенцы-самоубийцы, то Радий выбивается из этой компании. Впрочем, если рассуждать логично, то глупо предполагать, что данную биотехнологию применяют только к представителям моей профессии. Скорее наоборот — мы лишь одни из многих.
Кстати, ещё одна странность — ни в одном паспорте наличие т'таги в организме не указано. Хотя в досье, по крайней мере, в моём, соответствующая запись есть, так что при желании узнать всё равно могут. Да и в целом из данной меры никакой тайны не делают.
Среди студентов я тоже оказалась не единственной. Причём, как ни удивительно, все нынешние носители собрались в моей группе: кроме меня, контролирующие организмы имелись у Ликрия и Прия.
— Ага, уже освоилась, — муркнул миошан, когда я задала вопрос. — Давайте ночью втроём в тамбур сходим, там и поговорим.
Так и сделали. После того, как Вира с Ириной заснули, Прий тихо вытащил с грузовой полки какую-то коробку и неспешно удалился в сторону санузла. Через несколько минут я последовала за ним. Ликрий уже ждал, так что вся посвящённая в тайну компания собралась вместе.
— Отпразднуем? — предложил миошан, открыв коробку и доставая угощение.
Сухофрукты, большой брикет жирно-сладкого лакомства (которому очень обрадовался Ликрий), и пакет с концентрированным, но не сухим молоком.
— За Софью, — поднял кружку с разбавленным до нормы напитком Прий. — За то, что ещё один из нас прошёл критическую стадию.
— А я-то наивно думала, что первая, — призналась, запивая молоком кисло-сладкий плод. — Как вы-то в первые ряды попали?
— С ней меня легче контролировать, — пожал плечами Ликрий, нарезая брикет на удобные полоски. — Хотя даже с т'тагой я представляю опасность для властей... но, по крайней мере, не такую.
— А ты? — повернулась я к миошану.
— А ты? — отзеркалив вопрос, лукаво оскалился друг.
Я закинула в рот ещё кусочек сухофрукта и усмехнулась.
— То есть, ты по той же причине? Слишком много с байлогами общался?
— Именно, — подтвердил Прий. — Но, в отличие от тебя, со мной проблем не возникло — всё внедрить удалось быстро, без осложнений и дополнительных затрат.
— У тебя тоже сложностей не было? — поинтересовалась у Ликрия. Вспомнила старый разговор и добавила: — Ты вроде говорил, что можешь осознанно позволить пройти неким изменениям...
— Именно за счёт этого сложностей удалось избежать, — согласился Лик. — На самом деле я и сейчас могу отторгнуть контролирующий организм... вот только при этом сам тоже погибну. Шикарная всё-таки технология, — мечтательно добавил друг.
До сих пор не перестаю удивляться мировоззрению обоих его составляющих. Ладно бы просто абстрактно чем-то восхищаться. Но продолжать вести себя точно так же, когда это «что-то» применяют непосредственно к тебе, да ещё и в качестве ограничения... Разве не странно, например, для собаки наслаждаться крепостью цепи, на которую её приковали?
— Вам только контроль установили или уже все изменения провели? — отогнав неуместные мысли, спросила у коллег.
— Их всегда стараются в комплексе проводить, — Ликрий взял очередной кусок лакомства. — Так удобнее и эффективней. Но мне, кроме контроля, других изменений не требовалось.
— А мне всё сделали, — ещё налил себе молока Прий. — Так что за нас... тех, кто уже смог бы работать по профессии без вреда для здоровья.
Мы ещё немного попраздновали, а потом вернулись в купе.
Эта поездка проходила на удивление спокойно и размеренно. Остановок, во время которых удалось бы выйти и размяться, было мало, перепады гравитации и прочих параметров тоже случались нечасто. В результате удалось отдохнуть, позаниматься и окончательно вернуть себе душевное равновесие после всех пережитых нервотрёпок. Почему-то теперь внутри поселилась уверенность, что если сама не напортачу, то выбраковка мне уже не грозит. То есть, сейчас моё будущее зависит, в первую очередь, именно от меня, а не от внешних обстоятельств.
В один из дней я узнала, что Фуньянь остался в Древтаре. Если с болезнью удастся справиться, сохранив эрхелу умения, то он вернётся и продолжит работать куратором. Если нет, то замены присылать не станут. Не хотелось бы потерять такого куратора... но, на мой взгляд, всё-таки самое важное то, что Фуньяню точно не грозит смерть и большая часть памяти не пострадает. А умения — дело наживное.
Во время одной из двухчасовых остановок, всё-таки выбралась наверх, в разреженный лес Миртара. Хотя нам не запрещали гулять, но для многих местность не подходила по жизненным кодам — поэтому желающих пройтись оказалось мало.
Чёрная дыра — удивительный мир. Мы выехали из Орилеса, который расположен намного западнее, едем ещё дальше на запад, а маршрут пролегает через восточные земли. Причём такой путь намного короче и удобнее, чем по прямой.
Посмотрела на небо: в яркой синеве собирались дождевые облака. Поэтому не стала задерживаться, нарвала небольшой букет из цветущих злаков, и повернула обратно. Первые капли упали как раз, когда я почти подошла к спуску на станцию. Поблагодарила дежурного инквизитора за разблокировку дверей и, пройдя вдоль путей, забралась в стоящий в тупике вагон.
Этот мир сложен, часто жесток... но всё равно прекрасен. А ещё Шас был прав. Чем дальше, тем сильнее я сживаюсь с Чёрной Дырой. Уже сейчас чувствую себя не рендером, не пришельцем, а почти аборигеном. Многие особенности пугающей гигантской аномалии начинают восприниматься проще и естественней. Почти родными.
Вечер 28 декабря 617134 – 24 января 617135 года от Стабилизации
Рливан, Вертар — Поезд
В Вертаре нас встречали, но не так, как в Миртаре. Почти к самому вагону подогнали закрытый бронированный автобус, на нём довезли до какой-то подземной стоянки и проводили по коридорам до выделенного нам крыла здания. Потом сообщили расписание поездок к коротким путям (о самостоятельных исследованиях даже речи не заходило), график посещения спортзала и мест отдыха, а также правила пользования связью. Последнее разрешали исключительно в отведённом нам помещении и только когда нет тревоги. После подробных инструкций вертарцы пожелали хорошо отдохнуть пару часов, перекусить, подготовиться к первому выезду — и ушли, плотно закрыв за собой бронированную дверь.
Кстати, большую часть кураторов, кроме одного из миртарцев и Асса, тоже заперли с нами. Впрочем, их это не смутило. Старшие спокойно и даже как-то буднично выбрали себе места и начали раскладывать багаж.
— Не задерживайтесь, — предупредил один из тартарцев. — Провожатые просто оставят всех, кто не подготовится должным образом. Напоминать — не в их правилах.
Я хмыкнула и прошла к подходящей мне части общежития. Помещение делилось не на комнаты, а на сектора, соответственно нашим жизненным кодам. В свою очередь, в секторах у стен располагались закутки, напоминающие открытые купе. В них обстановка почти спартанская: несколько коек, ниши для вещей и выдвижной столик.
Наскоро перекусив, я ещё раз посмотрела в сети на нынешнюю погоду в Рливане. Сейчас для этого времени года и суток здесь тепло — всего чуть меньше минус шестидесяти по Цельсию. И вообще обстановка хорошая: ветер обещают не больше двадцати четырех метров в секунду, а уровень ренства — невысокий. В результате коллеги могут обойтись всего-то хорошим респиратором и защитными очками или противогазом. А мне и Ликрию даже этого не надо.
Подумав, натянула третью пару теплых штанов и поёжилась. Такая погода в декабре, да ещё вечером, здесь считается хорошей — даже детей гулять выводят. Не знаю, к чему тут местные привыкают, а меня как-то на улицу не тянет. Кстати, что бы там ни писали в прогнозе, противогаз тоже захвачу. На всякий случай.
Вскоре за нами пришли. Большинство кураторов осталось в общежитии, а на «экскурсию» отправились только студенты в сопровождении вертарцев. Быстро стало ясно, почему от нас не ждут пеших прогулок. Даже просто выходить из относительно тёплого автобуса на время для исследования короткого пути оказалось неприятно. И не только из-за повышенной гравитации. Ветер швырял в лицо мелкие, но острые льдинки, брови и ресницы быстро покрылись инеем, да ещё и брести приходилось почти по пояс в рыхлом снегу. Если короткий путь был относительно небольшого размера, то нас выпускали партиями, если крупный — то всех сразу. Потом, вернувшись в автобус, мы отряхивались от снега и пытались отдохнуть, а заодно отогреться до следующей остановки.
— Надо ловить момент, пока погода хорошая, — пояснил сопровождающий нас Дилан. — Среди вас мало кто способен работать снаружи в другую.
По этой причине мы провели в разъезде большую часть ночи. Длинной вертарской ночи — то есть, в пересчёте на земное время, больше полутора суток. А если ещё учесть, что в районе Рливана гравитация составляет две Земных, то неудивительно, что все обрадовались, узнав, что погода начала портиться и мы возвращаемся. Когда зевающей и пошатывающейся толпой ввалились в отведенные нам помещения, по-прежнему возмутительно бодрый чиртериан скомандовал:
— Все раздеваются, верхнюю одежду складывают в камеры для обеззараживания. После этого сами отправляетесь вот сюда, — указал Дилан на один из коридоров. — Проходите обработку и уже после этого можете одеваться, спать, перекусывать и всё остальное.
Студенты глухо зароптали, но нарушать приказ никто даже не попытался. Голые ряды потянулись в душевые и медкабинеты, а потом — отдыхать. Едва дождавшись своей очереди, я наскоро перекусила и завалилась на боковую.
Непогода затянулась на двое суток. Так что мы успели хорошо отдохнуть, позаниматься и даже воспользоваться местными общественными заведениями. Внутри города больше всего мешала высокая, непривычная гравитация: всё-таки таскать свой двойной вес не так-то просто.
