Иллюзия Свободы

Немного отойдя от шока, вызванного внезапным появлением мужчины, они, вскочив, принялись его тепло приветствовать.

— Ну ладно, будет вам, я тоже рад вас видеть. Вы лучше сознавайтесь, что затеяли на этот раз?

Ремус принялся усердно разглядывать своих подопечных. Лицо Гермионы тут же приняло виноватый вид, а Гарри, напротив, напустил на себя непринужденность. Помня, что эти два гриффиндорца — любители нарушать правила и бродить по ночам в школе, где это абсолютно строго запрещено, подобное "вступление" не предвещало ничего хорошего. Стараясь держать в уме, что у ребят всегда самые "благородные и важные" причины, Люпин решил всеми силами не поддаться на их доводы.

— Ну... я говорил Гермионе, что ты вряд ли отпустишь нас самих, скорее, ты лично проводишь нас на метро до вокзала, — Гарри постарался состроить самое наивное выражение лица и сделать честные глаза, которые он только умел.

— Какое еще метро? — ошалел Ремус. — С вами что ни день, то новость безумнее, чем прежде! Мы отправляемся на платформу по портключу, который с таким трудом раздобыл Дамблдор. Я бы еще мог согласиться на камин, но после последних событий даже это считаю опасным.

Люпин заметил лежащий на столе выпуск "Ежедневного пророка" и попытался отвлечь на него внимание, тем самым закрыв разговор.

— О, я смотрю, вы уже читали новый выпуск. И что вы думаете?

Видя, что смену темы подростки не собираются поддерживать, он продолжил сам:

— И ведь Министерство так распинается и тут же ставит антиаппарационный щит над платформой 9 ¾. Хотя сейчас там столько защиты напичкано, что это уже не играет никакого значения... Э, я не понял, вы что, серьезно?! — глядя на их упрямые лица, воскликнул он.

— Ещё как! — немного с вызовом подтвердил Гарри.

— Мне нужно обязательно добираться таким путем и остановить меня никто не сможет, так как я являюсь совершеннолетней волшебницей и могу самостоятельно принимать решения, — первый раз при виде своего бывшего профессора Гермиона решилась на такое непочтение — ослушаться, игнорируя его указания.

Впервые видя такую реакцию самой ответственной ученицы Хогвартса, Люпин даже не нашелся чем ответить.

— Ну а меня тем более никто не остановит, а мой друг и не будет этого делать, — с нажимом произнес он.

— Тебе бы быть политиком, — укорил его бывший профессор.

— Рем, тебе не впервой поддерживать безумные идеи, ведь ты один из мародеров, — заметив колебания мужчины, решил "дожать" его Гарри.

— Но зачем вам вообще впутываться в такую авантюру? Гарри, уж кто, как не ты, должен быть против, осознавая возможную опасность! — при этой фразе он посмотрел на Гермиону, помогая точно уловить намек.

Гарри вздрогнул, услышав замечание, но отступать уже было некуда. В "двух словах" он описал возникшую ситуацию, а также смог как можно лучше показать, что своего решения они держатся твердо и не поменяют ни при каких доводах, приводимых Люпином.

— Да-а-а... — протянул Люпин. — Если бы не ужесточенные меры безопасности, то мы могли бы переместиться на платформу, а оттуда выйти на магловскую часть вокзала и позвонить Грейнджерам. Но теперь, когда прибывших сразу же по прибытию проверяют, а учеников больше не выпускают с платформы... Гермиона, может, я смогу сам сообщить твоим родителям, — предложил он.

Девушка задумалась на мгновение.

— При всем моём уважении к вам мне нужно лично поговорить с родителями. Вас они не знают, и я даже не хочу представлять, о чем могут подумать мои родители, услышав от незнакомого мужчины, что им нечего волноваться и с их дочерью все в порядке, — она отвергла предложение, которое, как не хотел сознаваться Гарри, все же вселило в него надежду, что получится переубедить Гермиону. — Но вы можете повлиять на Гарри, убедив его отправиться с вами. Я не хочу, чтобы он рисковал, а ведь Пожиратели будут охотиться именно за ним.

— Даже не начинай! Я же сказал, что такие глупости не обсуждаются! — начал было воспаляться Гарри.

— Как с вами сложно, прямо заговор какой-то, — прекратил было начавшийся спор Люпин. — Могу вам сказать точно только одно — через метро мы не отправимся. Но, — перебил он уже готовившихся возмущаться ребят, — мы вместе аппарируем как можно ближе к вокзалу. Это, может, снизит риск. Слишком опасно гулять по станциям и вагонам метро. Думаю, что та станция, с которой мы в конце прошлого учебного года провожали Гермиону, подойдет как нельзя лучше. Она сразу же примыкает к вокзалу, и где-нибудь там будет телефон. Таким образом, мы максимально сократим расстояние до конечного пункта. Но вы должны пообещать мне, что будете держаться меня и во всем слушаться.

— Обещаем, — хором подтвердили довольные подростки.

— Во всём!!!

— А никто и не спорит, — довольно улыбался Гарри. — Гермиона, ты, между прочим, так и не позавтракала. Так что давай принимайся за еду, впереди долгий путь, ты не должна быть голодной. К тому же время уходит, мы так можем опоздать.

Гермиона, немного расстроенная тем, что он все же вспомнил этот факт, попыталась отнекаться. Но никакие отговорки не могли убедить её заботливого парня, и она сдалась, в глубине души радуясь и чувствуя непередаваемое тепло, испытывая заботу Гарри.

— Время действительно поджимает, надеюсь, вы собрались. Теперь нам тем более нежелательны задержки.

— Не волнуйся, Ремус, мы еще вчера упаковали все вещи, — заверил его Гарри.

— Этого следовало ожидать, — бывший мародер посмотрел с улыбкой на Грейнджер. — Памятуя ваши сборы с Уизли, я специально зашел за вами пораньше, оставив большой запас до выхода. Но теперь, еще раз убедившись в прекрасных чертах характера Гермионы, выходит, что у нас приличный запас времени.

— Да, это заслуга Гермионы, — присоединился Гарри к похвале, на которую девушка смущенно, но довольно улыбнулась. — Я рад, что именно ты, Ремус, наш провожатый. Да и вряд ли другой смог бы нас понять.

— Чувствую я, что пожалею об этом, — немного горько усмехнулся Люпин.

— Я, правда, очень ценю то, что ты делаешь для нас. Представляю, как нам потом и особенно тебе, может влететь от Дамблдора.

— Меня волнует не то, что скажет директор. Но я не раз видел такое выражение лица у Джеймса. И я уже точно знал, что если это касается Лили, то бесполезно хоть что-то доказывать ему. Так что зачем зря терять силы. Лучше я подумаю, что можно сделать, чтобы обезопасить вас как можно лучше, как уберечь вас. Кстати, между вами двумя что-то произошло? Некоторые жесты и слова навевают на определенные мысли, — Люпин при этом хитро взглянул на парочку; от этого взгляда Гермиона смущенно потупила глаза, но Гарри смело выдержал взгляд.

— Тебе я могу и хочу сказать. Я люблю Гермиону, а она меня.

Он покосился на нее, чтобы увидеть её реакцию. К его облегчению и радости, по счастливой улыбке и сияющим глазам Гермионы, он понял, что всё сделал правильно.

— Если честно, даже находясь с вами в Хогвартсе совсем немного времени, я и тогда стал замечать, что вы многие дела стараетесь делать вместе. И это не было похоже на обычную дружбу, что вы испытываете к Рону, было что-то такое между вами... В общем, результат я вижу перед глазами, — довольно улыбаясь, рассматривал Люпин ребят. — Теперь вам нужно еще больше беречь друг друга, времена смутные и кто знает, что нас ждет дальше... А знаете, откровенностью на откровенность. Мы решили никому не говорить об этом, но думаю, что Дора поймет и обрадуется, что вы узнали. Мы с ней уже некоторое время встречаемся и решили пожениться. Жаль, что я не могу пригласить вас на свадьбу...

Гарри видел, что Люпин волнуется, но был уверен, что вызвано это не сожалением, а ожиданием их реакции. Видимо, мужчина боялся, что они решат, будто он сошел с ума, и накинутся на него с упреками, показывая насколько глупо не только в эти времена, а вообще ему, оборотню, надеяться на то, что он вправе и сможет создать семью.

Вначале новость действительно ошарашила подростков, но, немного придя в себя, они принялись поздравлять и подбадривать Люпина.

— Я понимаю, со стороны это кажется безумием. Я и сам так считал долгое время, не позволяя своим чувствам одержать верх, — изливал душу Ремус, словно эта исповедь могла облегчить его сомнения, которые, по-видимому, всё еще бередили его сердце. — Вначале я старался отдалить от себя Дору, как только мог. Ну что я ей мог дать? Оборотень. Без постоянной работы, бывает вообще без работы. Побитый жизнью, скучный старик. Гермиона, вот подобное выражение лица, как у тебя сейчас, появлялось у неё каждый раз, когда я осмеливался перечислять ей причины, которые не позволили бы нам быть вместе. Но это же Дора... Ей всё равно до каких-либо причин. Она на самом деле самая необыкновенная женщина из всех, кого я когда-либо знал! Она единственная, кто дала мне сил решиться на то, от чего я всю жизнь бежал: подпустить к себе кого-то настолько близко. И я постараюсь сделать, что смогу, чтобы она была счастлива со мной. Но всё же иногда я думаю, что наши чувства безумие, всё, что мы делаем, безумие, и закончится всё так же безумием... Хотя сама любовь не безумие ли... И я позволил себе безумствовать, так что сейчас речь уже идет о свадьбе, и разве могу я перечить девушке, способной полюбить оборотня?

Было странным, что человек старше их изливал им свои самые сокровенные чувства. Но Люпину не кому было больше открыться, и он уже давно понял, что люди, так внимательно слушающие его, давно уже не дети, и они смогут его понять.

— И правильно делает, — вклинилась Гермиона. — Иногда нужно столько усилий, чтобы расшевелить мужчин! Столько мужества в вашем решении, особенно сейчас, ведь назревает война.

— Я бы сказал, что не назревает, а началась. Только пока закулисная, так что даже сами участники не до конца этого понимают. Но война есть война, какая бы она ни была. А мы с Дорой состоим в небезызвестном вам Ордене, так что, хотим или нет, но мы уже на передовой событий... в общем я хочу сказать, неизвестно, сможем ли мы сделать это потом. Сами понимаете...

При этих словах подростки переглянулись и, что-то прочитав в глазах друг друга, задумались о своем. И судя по лицам, мысли были безрадостные.

— Правда, я не знаю, когда теперь совершится наше бракосочетание, и не знаю, как сказать об этом Нимфадоре. Я получил неожиданное и срочное задание от Дамблдора. Так что я с трудом уговорил директора дать мне сегодняшний день. Очень уж хотелось увидеть вас. А как только я посажу вас на поезд, вторую половину дня я проведу с Дорой...

— И тем более с учетом этого, спасибо тебе за всё, — горячо поблагодарил Гарри.

— Она всё поймет, — постаралась утешить Гермиона, в действительности понимая, что в разлуке влюбленные сердца ничто не утешит. Да и страх потери будет давить особенно сильно. Услышав последние слова Люпина, девушка почувствовала, словно на неё навалился какой-то непосильный груз, который, даже встряхнув плечами, невозможно сбросить. Этот вес давил, мешая свободно дышать и говорить.

"Всё же чувства вины мне не избежать... — отчаянно сжав свои ладошки, Гермиона проклинала свое обещание, свою правильность и свою способность втягивать других в неприятности. — Остается только молить, чтобы из-за меня никто не пострадал, чтобы Тонкс увидела сегодня своего жениха, а я не подвергла Гарри опасности. Или..."

Никто не заметил, как изменилась в лице Гермиона и насколько притихшей она стала. Гарри с Люпином продолжали свой разговор как ни в чем не бывало.

— Ты единственный, кто остался мне от друзей. Гарри, ты мне как сын. И я не могу уйти не попрощавшись, — с грустью ответил Люпин, наконец, решившись облечь в слова своё отношение к Гарри.

В словах и позе Ремуса Гарри, к своему ужасу, увидел осознание возможности не вернуться. По-видимому, задание было не только серьезным, но и очень опасным. Не позволяя себе поверить в то, что он может потерять последнего из мародеров, Гарри в порыве эмоций нагнулся ближе к Люпину и ухватил его за руку.

— Рем, ты тоже очень важен для меня. Береги себя и вернись. Слышишь? Обязательно вернись, живым и невредимым! Я не могу потерять еще и тебя! Это будет уже слишком...

— Эй, не нужно тут хоронить меня! У меня, между прочим, свадьба, так что я обязательно вернусь, а иначе меня убьет Дора, — мужчина шуткой постарался успокоить Гарри.

Гермиона, отрешенно слушавшая разговор и всё это время тихонько сидевшая рядом и о чем-то размышлявшая, вздрогнула, услышав смех мародера.

— Она не любит своё имя и тем более его сокращение, так что Тонкс сделает это, узнав, что вы так называли её, — обронила фразу Гермиона, вставая из-за стола.

— Это точно! Моя Дора в гневе страшна... — улыбнулся чему-то своему Люпин.

— Куда это ты? — удивленно спросил Гарри Гермиону, направившуюся к выходу.

— Гарри, я только что поняла, что зачиталась книгой и забыла её упаковать к остальным вещам. Я оставила её где-то... Точно! Я оставила её в библиотеке. Сейчас я быстренько поищу её и вернусь... — продолжая идти к выходу, объясняла она.

— Милая, не задерживайся, пожалуйста, мы можем опоздать, да и я буду волноваться.

При этих словах Гермиона на секунду замерла, а потом, резко развернувшись, слабо улыбнулась Гарри, заверив его таким образом, что ему беспокоиться не о чем, после чего поторопилась покинуть кухню. Возможно, Поттер постепенно становился параноиком, ведь в доме ей ничего не угрожало, но, обладая таким сокровищем, как она, он не мог не волноваться о её безопасности, так что поведение Гермионы показалось ему странным и посеяло какие-то непонятные сомнения и тревогу.

Ухватить за хвост витающую совсем рядом догадку того, почему это так его разволновало, Гарри помешала реплика Ремуса.

— А у вас тут новенького больше ничего не происходило за эти дни?

— А-а-а? — протянул Поттер, еще не до конца вынырнувший из своих мыслей.

— Я спрашиваю, не случилось ли чего-нибудь нового и необычного после нашего разговора?

Гарри посмотрел прямо в глаза Люпину, решая в этот момент, что ему делать. С одной стороны он уже однажды обжегся, поведав ему свои чувства. С другой, очень хотелось услышать ответы на свои вопросы. К тому же откровенная беседа закрыла былые чувства, словно они преодолели появившуюся и разделяющую их пропасть за один резкий рывок. Всё же Гарри решил начать с более "обычных" моментов, если их так можно назвать, и посмотреть вначале реакцию мужчины на них.

— Хорошо, что ты спросил, мне как раз нужно предупредить тебя о доме. Мы с Гермионой ограничили доступ кухней и гостиной. Правда, по её совету оставили пару комнат на первом этаже для нуждающихся в ночлеге. И в некоторые комнаты на втором этаже имеешь доступ только ты. Так что можешь жить здесь, когда тебе только будет нужно.

— Ничего себе как у вас всё меняется! — поразился мужчина услышанному. — Конечно, спасибо за доверие, и как ты уже понял, мне вряд ли теперь понадобиться искать здесь ночлег. Но всё же позволь поинтересоваться, чем вызвано такое решение?

Люпин хотел уточнить, не связано ли оно с недоверием в отношении Дамблдора, но, помня прошлый разговор, напрямую спрашивать передумал.