— Мне мобилу вытащить надо, — угрюмо сказал долговязый, державший сейчас руки разведенными в стороны, хотя об этом его никто не просил.
— Вынь, — предложил Вадим. — Только медленно и плавно. Ты меня понял?
— Да.
"За Полиной хвост, — сообщил Греч. — Две машины. Но ты не волнуйся, до Оперы еще минут двадцать ехать и все по оживленным улицам".
— Кирпич? — Сказал в трубку долговязый. — Мы влипли. Ты под прицелом. Иди сюда, но оружием не балуй.
— Казино, — напомнил Реутов.
— Сейчас, — огрызнулся долговязый и стал набирать следующий номер.
"Ольга в метро, едет по Московской линии".
— Вася? Оба сюда, но медленно и без резких движений. Нас ведут.
— Сейчас будут, — сообщил он Реутову, выключая телефон и собираясь спрятать его в карман.
— Не торопись, — остановил Реутов. — У тебя еще машина на Стрелецкой. Отправь ее, пожалуйста, на х-й.
— У тебя здесь что, рота что ли? — Удивленно поднял брови долговязый и тут же стал набирать другой номер.
— Отбой! — Сказал он в трубку. — Уезжайте, и побыстрее. Куда хотите!
— А теперь звони хозяину, — приказал Вадим, как только разговор был закончен.
"Машина отъехала, движется в сторону канала".
— Зачем?
— Ты не спрашивай, а звони, давай! — Повысил голос Вадим.
— Это я, — сказал долговязый в трубку через пару секунд. — Нет. Потому что он не один.
"Ольга пересела на Выборгскую линию".
— Сделали нас, — виновато сказал долговязый, а Реутов увидел, как появившаяся над плохо освещенной насыпью тень материализуется в жидком свете уличного фонаря, превращаясь в крепкого широкоплечего парня в рабочем комбинезоне дорожника. — Приказал вам звонить. Сейчас.
— Хозяин на линии, будешь говорить? — Спросил долговязый, и как раз в этот момент без скрипа открылась одна из служебных — "заколоченных" — дверей казино, и на захламленный двор вышли еще двое людей Купцова.
— Нет, — покачал головой Вадим. — Через тебя. Скажи, что я не люблю, когда мне врут, а еще больше не люблю, когда меня держат за дурака.
— Он говорит ... Ах, слышали ... Он тебя слышит.
— Ольга в метро, едет по Выборгской линии.
— Чего ты хочешь? — Спросил долговязый через мгновение.
— Первое, убери своих хвостов от моей женщины.
— Да, понял, — сказал долговязый и посмотрел на Реутова. — Пара минут.
— Хорошо, — кивнул Вадим. — Ждем. А пока прикажи своим сложить оружие и встать у машины.
— Стволы на землю, — покорно продублировал его приказ долговязый, все время нервно кося глазами на свою ширинку. — Встаньте у машины.
— Я тебя к стати не успел спросить, — сказал Реутов, наблюдая за бандитами. — Товар-то вы привезли или тоже фуфло?
— Привезли, — сразу же ответил долговязый.
— Живой?
— Живой.
— И где он?
— В багажнике.
— Ну тогда, пока суд да дело, прикажи двоим вынуть его и отнести вон туда, к тем ящикам.
— Гера, Стасик! — Похоже, долговязый был сейчас готов на все. — Слышали, что сказано? Быстро!
"Ольга вышла из поезда, идет к эскалатору".
— Ольга Григорьевна решила подняться наверх, — сказал Вадим спокойным голосом. — У вас не больше минуты. В машину я ей сесть не дам.
— Уже! — Выкрикнул долговязый.
— Я жду подтверждения, — усмехнулся Вадим. — И рекомендовал бы ей постоять немного около машины.
— Хорошо, — продублировал долговязый ответ Купцова.
"Пусть откроют капот машины и вырвут кабели", — посоветовал Греч.
— Так, — сказал Реутов вслух, наблюдая за тем, как двое бандитов несут к куче разбитых деревянных ящиков извивающееся связанное тело. — Осветите-ка ему лицо!
Бандиты покорно свернули с маршрута и через несколько шагов оказались в полосе света, показав Вадиму лицо Кабарова.
— Порядок, — кивнул Реутов и снова посмотрел на Долговязого. — А ты прикажи пока кому-нибудь открыть капот машины и вырвать кабели.
"Хвост отстал, но пусть дамочка еще постоит!"
— Селим!
— Один момент!
— Хозяин спрашивает, женщина может ехать?
— Нет пока, — ответил Реутов. — Это еще было только "во-первых", а у нас тут долг образовался.
— Что еще? — Обреченно спросил долговязый.
"Поторопись! — сказал в ухо Греч. — Время!"
— Мой адрес Look622@pochta.rk, запомнил? Надо записать?
— Еще раз, пожалуйста, и по буквам.
— Эл, два раза о, кей, 622, кулич, почта, Русский каганат. — Продиктовал Реутов. — Записал?
— Да.
— Через час я хочу иметь все данные на того человека, о котором мы говорили.
— Он спрашивает, ты уверен, что хочешь с ним связываться?
— Все данные.
— Твое право.
"Карета подана".
Реутов услышал, как за его спиной въезжает на пустырь автомобиль, и кивнул.
— Все, — сказал он вслух. — Теперь все живо в свою машину и полчаса из нее не высовываться и никому не звонить. Ольга может ехать.
Реутов отступил на пару шагов назад и, получив, разрешение Греча, повернулся и побежал к темной "Ладоге", остановившейся около лежащего на земле человека.
6.
— Хвоста вроде нет, — сказал Марик, когда, покрутившись по переулкам Чухонки, "Ладога" пулей вылетела на Радиан — новую скоростную дорогу, пересекавшую старый центр большей частью ниже уровня фундаментов — и понеслась на юго-запад.
— "Вроде" или нет? — Спросил Реутов, догадывавшийся, что Греч говорит сейчас не о них, а о Полине.
— Вроде, — повторил Греч и показал глазами на водителя.
"Значит, не доверяет... Учтем".
— Принято, — кивнул Вадим и, достав телефон, вызвал Полину.
— Ты как? — Спросил он ее, как только она ответила.
— Вроде нормально.
"Да, что вас всех заело на этом "вроде"?!"
— Тогда, действуй по плану "Бэ" и не спорь! — Сказал Реутов, опасаясь, что Полина будет возражать.
Но, кажется, прошедшие сутки многое расставили по своим местам. И он снова был мужчиной, а она женщиной, со всеми вытекающими из этого последствиями.
— Хорошо, — сразу же согласилась Полина. — Не волнуйся, я все сделаю, как договорились.
План "Бэ" был прост и неоднократно описан в детективной литературе, но от этого менее эффективным не стал. Полина находилась сейчас в районе Оперы, где было полно проходных дворов. А в кожаном рюкзачке у нее за спиной имелись куртка-ветровка, парик, очки, и две — разного цвета — матерчатых сумки, так что, войдя во двор с одной улицы брюнеткой в светлом плащике, она должна была выйти на другую улицу блондинкой в ветровке с простой сумкой на плече. После этого, не мешкая, следовало взять извозчика до Китай-города, где в одной из ночлежек еще днем был снят номер — регистрации в таких заведениях не делали — чтобы еще через полчаса выйти оттуда черным ходом в своем подлинном облике, сесть в припаркованный неподалеку "Дончак" и ехать "домой".
— Отзванивайся каждый час, — не столько попросил, сколько приказал Реутов. — И будь внимательна. Доберешься до "точки" и жди меня.
— А ты резкий, — хмыкнул Греч, когда Реутов закончил разговор.
— Станешь тут резким, — усмехнулся в ответ Вадим, понимая, впрочем, что Марик прав. — При такой-то жизни.
— Приехали, — сообщил водитель, не оборачиваясь.
Машина вывернула со скоростной трассы и, проехав немного по пустынной в этот час улице, въехала под опоры нового моста через Неву.
— Спасибо, — сказал Греч водителю, открывая дверцу и выбираясь наружу. — Подожди, мы только груз заберем, и езжай себе.
Вадим тоже вылез из машины, потянулся и подошел к распахнутому уже Гречем багажнику.
— Дай мне, — сказал он, отодвигая Марика в сторону и наклоняясь над притихшим жандармом.
— Как скажешь, — Греч отошел в сторону, а Реутов рывком достал из багажника крепко связанного Кабарова и взвалил на плечо.
— Куда? — Спросил он Греча.
— Погоди, — Греч захлопнул багажник и дважды стукнул по нему ладонью.
Водитель понял, что называется, с полуслова и, не заставляя просить дважды, тут же отъехал. Еще несколько секунд, и габаритные огни "Ладоги" скрылись за поворотом.
— Вот теперь можно, — кивнул Греч и первым пошел вперед, показывая дорогу.
Впрочем, далеко идти не пришлось. И, слава богу, поскольку Кабаров оказался тяжеловат даже для Реутова, так что и те полсотни шагов, что пришлось пройти с тушкой майора на плече, достались отнюдь не просто. А машина Марика — стального цвета "Майбах-Мистраль" — была припаркована на противоположной стороне широкого мостового перехода, в глухой тени за бетонным фундаментом первой опоры.
— Давай его в багажник, — бросил Греч, открывая машину, и тут же остановился и с озабоченным видом сунул руку в карман.
— Слушаю, — сказал он, включая свой телефон, который, видимо, был поставлен на вибрацию. — Да. Нет. Принял.
— Что-то случилось? — Спросил Реутов, укладывая Кабарова в багажник и захлопывая крышку. Голос и выражение лица Греча ему решительно не понравились.
— Не знаю, — ответил Марик, начиная набирать какой-то телефон. — Подожди, Вадик, я сейчас.
— Доброй ночи, — сказал Греч в трубку. — Не надо подробностей. Вы где?
Реутов огляделся, но под мостом они по-прежнему были одни.
— А зачем вы туда поперлись? — Холодно спросил Греч.
"Крут, — Реутов достал папиросы и, пока суд да дело, закурил. — Но, с другой стороны, что я о нем знаю? "
— Нет, — сказал Греч в трубку. — Да. Напрасно! Я же предупреждал, что это может плохо кончиться. Для вас плохо. Впрочем, чего теперь! Заприте дверь и сидите, как мышь. Окна есть? Нет? Хорошо. Ее тоже заприте и никому кроме меня не звоните! Отбой.
— Еще минута, — бросил Греч, набирая следующий номер.
— Да хоть две, — пожал плечами Вадим и, кое-что вспомнив, открыл дверцу "Майбаха" и заглянул в салон, разыскивая глазами оставленную тут с вечера сумку.
— Твою мать! — Выругался Марик, которому никто так и не ответил.
— Выпить хочешь? — Спросил Реутов, доставая сумку и извлекая из нее фляжку с коньяком.
— Пей, — коротко бросил Греч, не отрываясь от телефона.
— Это я, — сказал он вдруг. — Да. Как там у вас?
— И на что это похоже? — Спросил Марик своего собеседника через несколько секунд. — А сам ты, как считаешь?
— Спасибо. Продолжай наблюдение. До связи.
— Что у тебя там? — Спросил он, пряча телефон в карман и поворачиваясь к Реутову.
— Армянский коньяк, — ответил Вадим и протянул Гречу фляжку. — Что-то случилось?
— Дай подумать, — лицо Марика было совершенно спокойно, но по ощущениям Реутова спокойным Греч только выглядел.
— Вадик, — сказал Греч через минуту, возвращая фляжку, которую, сделав пару аккуратных глотков, так и держал все это время в руке. — Коротко. У меня тут проблема возникла еще до того, как мы встретились. У меня, видишь ли, есть женщина, а у нее бывший муж. Из тех же кругов, что и твой Митрофан. Коллизию понимаешь?
— Да, — коротко кивнул Вадим. — Это тот Домфрон, о котором ты меня спрашивал?
— Быстро ты ... — Усмехнулся Греч, закуривая. — Впрочем, ты и всегда ... Проехали. Я сел ему на хвост, а он ответил, и, похоже, серьезно. А у меня сейчас, как назло, никого под рукой нет.
Он мог не продолжать, Реутов его и так хорошо понял. У Марика Греча случился форс-мажор, а ресурсы ушли на помощь Вадиму. Да, если бы даже и не ушли, или ушли, но не к нему ...
— Я в твоем распоряжении.
— Спасибо, Вадик, но там, вполне возможно, придется стрелять.
— Я сказал.
— Тогда, поехали, — и, ничего больше не добавив, Греч полез за руль "Майбаха".
7.
— Оставайся здесь, — сказал Илья Реутову, когда они оказались в узком переулке между двумя старыми университетскими корпусами. — Держи выход, — кивнул он на оббитую железом дверь с кодовым замком метрах в ста от них на противоположной стороне довольно просторной площади. — И... Ну сам понимаешь, сейчас, хоть и ночь, но это университет. Тут и сторожа, наверное, есть, и полицию запросто вызвать могут.
— Да знаю я, — кивнул Реутов, едва видимый в заполнявшей щель между двумя брандмауэрами полумгле.
— И за спиной следи, — напомнил Илья. — Неровен час, сзади могут подойти.
— А я вон на пожарную лестницу влезу, — указал рукой вперед и вверх Вадим. — Хрен, кто меня там заметит.
— Хорошая идея, — согласился Караваев, сетуя на себя за то, что сам железную лестницу, повешенную всего в нескольких метрах от выхода из переулка, не заметил. — Надеюсь, что инфракрасной оптики у них нет.
— А уж как я надеюсь, — усмехнулся в ответ Вадим и, достав из сумки "Чекан", снял с предохранителя, а саму сумку перекинул за спину, чтобы не мешала. — Иди!
— До встречи, — бросил Караваев и, развернувшись, побежал прочь.
Ту дверь, что "держал" Реутов, Илья решил оставить на самый крайний случай. Все-таки отсюда было слишком далеко до выхода с территории университета, а он еще надеялся вывести Климова без стрельбы и погони. Но и без присмотра дверь эту оставлять не хотелось, поэтому и привел сюда Вадима, а сам бегом бросился через сложный лабиринт старинного кампуса1 к главному входу в лабораторию, откуда сразу можно было выйти на Свевскую перспективу. Однако все это станет актуально только в том случае, если люди Домфрона до Мыша еще не добрались. Если же они добрались до лаборатории, то, судя по всему, о черном ходе или не знали, или просто не подумали второпях. И тогда, черный ход автоматически превращался в весьма ценный резерв.
#1Основная группа зданий Петровского университета (в то время Зосимовской Академии) была построена в конце XVII века (1683-1699). Первоначально, учрежденная каганом Владимиром Третьим в 1671 году, Академия Любомудрия размещалась в так называемом Зосимовском стане, замке великого боярина Зосимы Нового, казненного в 1668 году во время мятежа "Невской старшины". От комплекса строений Зосимовского стана (или, как иногда называет его Ладожская Летопись, подворья), в котором работали великие ученые своего времени математик игумен Захарий Ростовский, лейб-медикус двора рав Давид Хазарянин и свевский рудознатец Иероним Свиделиус, в настоящее время сохранилась только "Крутобокая Татьяна" — низкая круглая в сечении башня, служившая боярину Зосиме жилым теремом. Ныне в ней размещается музей университета.
Через десять минут Караваев был на центральной аллее кампуса, куда выходил парадный фасад лаборатории прикладной математики. Но, к сожалению, из двух вариантов развития событий на его долю выпал худший. Чистильщики уже были на месте, и Илья даже не знал, как давно они сюда прибыли. Однако и из этого ничего еще не следовало, потому что ничего пока не кончилось.
Он отошел в тень здания, стоявшего чуть в стороне от лаборатории и, держа в поле зрения открытые въездные ворота, за которыми прогуливались две невнятные личности в штатском, и машину — здоровенный черный "Коч", стоявший прямо у лестницы, ведущей в лабораторию, набрал номер Климова.
— Они взламывают дверь! — Даже не дослушав приветствия, заорал Мышь.
— Возьмите себя в руки! — Приказал Илья. — Я вас вытащу, но вы должны мне помочь.
