На границе тучи ходят хмуро... (Агренев-1)

Познакомившись с винтовкой своего соперника по конкурсу, капитан впал в форменную меланхолию и уныние. Чтобы он не говорил всем вокруг, от слесарей до начальства, но сам понимал весьма отчетливо: его винтовка была еще очень "сырой", и требовалось немало времени на окончательное устранение всех ее недостатков. А то, что он только что увидел (и понял), неоспоримо свидетельствовало о том, что оружие его собеседника уже полностью готово к серийной выделке. Дождавшись, пока жертва окончательно "дозреет", Александр обратился к мастерам-оружейникам:

— Господа, нельзя ли нам переговорить наедине? Благодарю вас.

Дождавшись, пока они останутся один на один, князь уселся на стул и начал ответственный переговорный процесс.

— Сергей Иванович, я надеюсь, что наша беседа останется между нами. При любом ее исходе.

— Извольте, я вас слушаю.

Капитан совсем по стариковски вздохнул и последовал примеру князя, заняв последний свободный стул.

— Я желал бы сделать вам предложение. Но начну издалека. Так получилось, что по ряду причин личного рода, я уже не заинтересован в победе моей винтовки на конкурсе. Но отозвать свою Агрень, как вы понимаете, невозможно. Если бы вы не участвовали, я бы приложил все силы для победы в конкурсе и несомненно выиграл его, потому как не отдавать же первенство иностранцу? В связи с этим я предлагаю вам заключить меж нами соглашение.

— Милостивый государь, не извольте утруждать себя далее. Я кажется понял, к чему вы ведете и мой отве...

— Не надо горячиться, прошу вас. Сергей Иванович, право, вы очень спешите в своих выводах...

Скользя на самой грани входа в транс, Александр отвел взгляд немного в сторону и продолжил, неожиданно сменив тему:

— Ответьте мне честно, вы желаете для себя победы?

— Глупо было бы это отрицать!

Мосин, скрывая волнение, встал и подошел к верстаку, начав разбирать свою однозарядку.

— И я желаю вашей победы.

— Это не дает вам повода...

Осознав, что именно ему сказали, конструктор от неожиданности выронил затвор на пол.

— Простите, что вы сказали? Вы не могли бы повторить еще раз, а то я не вполне расслышал?

— В винтовке вашей системы заложен большой потенциал развития, она проста и надежна в обращении, очень технологична в производстве. Только господа из Оружейного отдела ГАУ этого еще не разглядели. Впрочем, как и всегда. Более того, я точно знаю, какие именно изменения надобно внести в конструкцию для того, чтобы у господина Нагана не осталось никаких шансов. Знаю, а не предполагаю. Вы понимаете разницу?

Оружейник недоверчиво поглядел на поручика и наморщил в недоумении лоб.

— Но... позвольте, откуда вы можете это... а как же... вы?

— Я? В данный момент винтовка вашей системы есть наилучшее решение для Русской императорской армии, а следовательно... Я не страдаю грехом гордыни. А из Агрени выйдет прекрасное оружие для охоты. Есть, знаете ли, некоторые наметки. Итак, ваш ответ?

— В чем суть вашего предложения?

— Вы, с моей крайне незначительной помощью, доведете свою винтовку до очень хороших кондиций и в кратчайшие сроки представите ее на суд Комиссии. Детали мы можем обговорить позже, хотя должен заметить сразу — премия меня не интересует. Но, безусловно, некоторый коммерческий интерес присутствует. Обоюдовыгодный, прошу заметить. Итак?

Когда на следующий день в Ораниенбаум (наконец-то, и года не прошло) добрались высокие чины из Комиссии, они первым делом сильно удивились. На стрельбище мерно хлопали выстрелы, хотя патроны нового образца приехали вместе с ними (вернее, с капитаном Захаровым — аж две тысячи штук), а метрах в двухстах сидели на лавочке два вроде бы соперника и мирно беседовали. Причем видно было, что разговор очень интересный: капитан поминутно что-то записывал в свой опытовый журнал, а поручик явно что-то диктовал. Приблизившийся к ним, самый младший член комиссии (по званию) штабс-капитан Юрлов успел до того, как его заметили и замолчали, услышать обрывок очень интересного разговора.

— Таким образом, пусть не на много, но увеличится скорострельность. Теперь по поводу магазина. Не так давно я взял привилеи на несколько вариантов, в том числе и пружинного пластинчатого, и был бы только рад, если...

— Господа, позвольте приветствовать вас. Поручик, пора начинать.

Все пробные стрельбы свелись к получасовой пальбе: залпами, вразнобой, на скорость перезарядки. Потом поставили в упоры доски и после десятка выстрелов скрупулезно подсчитали, сколько плашек испорченно. А в конце дня (предварительно немного посовещавшись в столовой) Комиссия разродилась вполне ожидаемым для князя решением: внести несколько (перечень прилагается) изменений в представленную на конкурс винтовку и как можно быстрее представить на конкурс готовый образец, вернее образцы — в количестве не менее дюжины.

Быстро перечитывая список, он тихо удивлялся.

"Неотъемный магазин на пять патронов. Упростить прицел. Кольцевая мушка не понравилась что ли? Упростить ударно-спусковой механизм, убрав предупреждение спуска. Рычаг затвора на середину... Нда, из отличного оружия предлагают сделать полено со стальной трубкою. Утрирую, конечно, а ведь не верил что большинство генералов — крепкие дубы. Баобабы! Лучше бы остроконечной пулей для нового патрона занялись. Кстати, это мысль! Надо намекнуть будет. И штык-нож им не понравился. Вот удавы с погонами!"

Подождав, пока он ознакомится с недлинным перечнем предстоящих работ, полковник фон дер Ховен проникновенно осведомился:

— Поручик, как скоро вы можете предоставить на испытания новые образцы?

Александр быстренько прикинул, что у него по срокам: вариант Агрени под неотъемный магазин на фабрике был, как и нужные лекала. Так сказать, один из пройденных этапов. Главной проблемой было внесение остальных "усовершенствований", но уж трех недель — семи высококлассным специалистам опытного участка да под чутким руководством Греве должно хватить. Плюс неделя на всякий случай, и получаем?

— Не больше полутора месяцев!

Тут уже не утерпел сам глава Комиссии, внимательно прислушивающийся (как и все, впрочем) к разговору одного из своих подчиненных с другим подчиненным, хоть и временно.

— Поручик, вы уверены в сроках? На следующие испытания прибудет военный министр, желательно избежать всех ненужных накладок!

— Через месяц винтовки будут, ваше превосходительство.

— Ну хорошо, допустим. У вас есть какие-либо вопросы, просьбы к Комиссии?

— С вашего позволения, ваше превосходительство, есть. Нельзя ли в мой Сестрорецкий завод командировать на незначительный срок капитана Мосина? Это позволило бы сильно сократить срок выделки и моих, и его винтовок. Сергей Иванович не против, ежели будет ваше предписание.

— Вот как! Поясните-ка более подробно, зачем вам понадобился капитан?

— Осмелюсь доложить, Сергей Иванович любезно согласился оказать мне некоторую помощь в переделке моей винтовки. Советами, разумеется. Я же, со своей стороны, предоставлю в его распоряжение прекрасно оборудованный опытный отдел и хороших мастеровых, а также большое количество патронов для испытаний. И все условия для самой плодотворной работы. Так что через месяц к испытаниям будут готовы не одна, а две дюжины винтовок — системы капитана Мосина и моей.

Впервые Александр увидел, как одновременно удивляются сразу три генерала: сам Чагин, главный инспектор оружейных и патронных заводов генерал-лейтенант Нотбек и генерал-майор Бестужев-Рюмин. Про всякую мелочь вроде полковников Кабанова и фон дер Ховена и говорить не приходилось.

— Однако вы от скромности... Впрочем, отрадно видеть такое сотрудничество, почему бы и нет. Господа, какие будут мнения?

Члены комиссии переглянулись, перекинулись буквально парой слов, и за всех ответил генерал Нотбек:

— Ежели это существенно ускорит дело, то я думаю, что в предложении поручика есть определенный резон.

— Тогда, поручик, у вас ровно месяц!

* * *

Что для Мосина, что для поручика Агренева четыре недели пролетели как один день. Оба они старались успеть как можно больше — вот только по разному. Конструктор днями и ночами не выходил из пятого цеха, временами забывая поесть, а князь... Он на опытном участке появлялся или рано утром или поздно вечером — узнать, как идут дела и почему так медленно! А остальное время он посвящал своей фабрике. Еще раз обошел все цеха, от глубоких подвалов до уже облюбованных голубями крыш, проинспектировал склады (и кладовщиков оглядел, а с половиной и поздоровался по имени-отчеству — как-никак служили под его началом). На вторую неделю довел до форменной истерики невозмутимого обычно прораба из "Строительной конторы Бари" тем, что буквально стоял над душой у строителей и постоянно вносил поправки в уже утвержденный на это лето план работ. Да еще и сроки не забывал при этом подрезать. Управляющий фабрикой господин Сонин только и успевал записывать многочисленные пожелания своего начальства. Неизвестно, выдержали бы прораб, управляющий и Греве такую активность Александра, но тут случилось эпохальное событие: пришли сразу три вагона с оборудованием для новых оружейных цехов, и на этом фоне все выявленные мелкие недостатки моментально потускнели и отошли даже не на второй, а на двадцать второй план. Кстати, не одни они так радовались: сразу три артели грузчиков, получившие гарантированную занятость как минимум до первого снега, едва хороводы не водили вокруг этих самых вагонов (а прораб слал панические телеграммы в Москву и просил, вернее, требовал себе еще двух помощников). Видя, что у Александра явный приступ хорошего настроения, Сонин осторожно поинтересовался: не передумал ли владелец предприятия насчет заключения трудовых договоров с мастеровыми, и если нет, то...

— А у вас и образец, как я погляжу, имеется?

— Это я на досуге оформил ваши условия на бумаге, и если вы сочтете возможным и выделите немного своего времени...

— Конечно выделю, дело это нужное и важное. Ну что же, полюбопытствуем. Так, пока все неплохо и возражений нет. А вот этот пункт полностью убрать!

— Могу ли я поинтересоваться причинами?

— Андрей Владимирович. Если работник справляется со своими обязанностями и не имеет нареканий по дисциплине, мне совершенно безразлично, какого он пола. Соответственно, жалование от этих вопросов зависеть не должно. Тем более, что женщины у нас присутствуют только на сборке и упаковке, ну и в столовой. Далее, вот тут наоборот, надо пункт добавить: не менее шестнадцати лет.

— Александр Яковлевич, но ведь это общепринятая практика, когда дети участвуют на легких работах и тем самым зарабатывают какое-никакое, а жалование!

— Если уж им так хочется заработать... Нда, вопрос. Тогда так: работы и в самом деле должны быть легкие, а не как сейчас — всякие тяжести таскать. А еще лучше, возьмите и организуйте при фабрике реальное училище. Вот там пусть дети и трудятся, не жалея сил, изучая грамотность и ремесло. Когда подрастут и освоят две-три смежных специальности, пользы принесут больше и проживут при этом заметно дольше.

— Ваше сиятельство, какими суммами я могу располагать?

"О как! В меценаты меня записал, что ли?"

— Все дети работников РОК должны пройти через эту школу-училище. Разумеется, если родители будут не против. Из этого и исходите. И вот еще, если это начинание будет успешным, такие же заведения появятся при всех моих заводах. Я надеюсь на вас, Андрей Владимирович.

— Александр Яковлевич, я приложу все силы, но устрою все самым наилучшим образом!

— Давайте вернемся к договору. В целом все неплохо, особенно ваша идея насчет ссудной кассы. Откровенно говоря, я совсем упустил этот момент. Еще несколько небольших дополнений: в случае любого воровства наказывается вся смена, работавшая в цехе. Так, где же я это видел... А, вот — в случае получения травм... ну, и так далее. Я прошу вас увеличить суммы компенсаций процентов на десять-пятнадцать. Я не разорюсь. Ну и необходима единая униформа для всех мастеровых, потому как на то, в чем они работают сейчас, бывает без слез и глянуть невозможно. Своими соображениями о ее виде я поделюсь с вами несколько позже. Пожалуй, все?

— С вашего позволения, нет. Вопрос со сторожами, вернее, их количество. На мой взгляд, оно чрезмерно.

Действительно, местные не переставали удивляться, зачем не самому большому заводу (ну, это только пока) аж пятнадцать здоровенных сторожей, злющих, как собаки — не поговорить с ними толком, не расспросить, не выпить. Удивляться удивлялись, но и завидовали тоже — да и то сказать, за такое жалование многие бы согласились и вместо собаки служить на воротах. Опять же у фабричных еда забесплатно и баня. И жилье вроде скоро поставят, поближе к фабрике.

— А что, уже были вопросы от господина полицмейстера?

— Не то, чтобы вопросы, скорее легкое недоумение. Но это было до того, как вы изволили побывать на званом ужине у Модеста Арнольдовича.

Вспомнив этот самый ужин, Александр едва удержался от ехидного смешка. Тогда на невинный вопрос градоначальника о том, как идет служба и каковы дальнейшие перспективы, он скучающе-небрежно перечислил генералов, с которыми свел личное знакомство за последнее время, и совсем мимоходом упомянул о том, что вскоре будет представлен военному министру Ванновскому. После такого ответа заводить разговор об акциях и прочих ценных бумагах почтеннейший (шестьдесят пять стукнуло недавно. прям так и состарился в трудах на благо Родины) Модест Арнольдович постеснялся, потому как ну их к черту, эти акции! Как бы не пожаловался владелец завода, что ему препоны чинят в государственном деле.

— Объяснение такому, как вы говорите, совершенно излишнему количеству сторожей есть, причем очень простое. Вы разве не знаете, что вскоре откроется еще несколько моих предприятий? Валентин Иванович вам разве ничего не говорил?

— Нет. Я знаю только о вашем железоделательном и сталелитейном производстве. Точнее о том, что с него вскоре будут поставки.

"Какой, однако, молодец Греве! Точно, светит ему внеплановая премия..."

— Ну что же. Кроме того, что вы сейчас упомянули, в Ярославле через два месяца откроется завод по производству разнообразнейших консервов. Поставки оборудования начались, а ведь станки будут ставить, не дожидаясь возведения стен, по готовности оснований. Дорогие станки, очень дорогие. Вскоре добавится маленькое швейно-ткацкое производство и станкостроительный завод — а вот он очень даже не маленький. И в Ярославле строятся цеха под бумагодельное производство. Разве все это не требует хорошего пригляда? Было бы что воровать, а кому своровать — всегда найдется, вы уж поверьте мне. Вот часть сторожей и отправится на новые заводы, доглядывать да беречь. А ежели кто еще будет проявлять интерес, вы так все и объясняйте — вот как я вам. Кстати, когда прибудут новые отставники (семь человек, если не ошибаюсь), вы их устройте на основное производство. Пусть оружие пристреливают вместо мастеровых, проверяют партии патронов. Работы им хватит. От господина Мальцева вестей не было, кстати?