Иллюзия Свободы

— Всё очень просто. Вызвано оно тем, что мы с Кикимером поймали Наземникуса Флетчера при попытке своровать вещи из дома. Вот я и подумал, что в Орден входят разные люди, многих из которых я не знаю, и не знаю, как они живут. Я никого не хочу искушать.

— Гарри, я обязательно сообщу об этом Дамблдору! И он примет необходимые меры! Правда, я не знаю, что можно вытрусить с Флетчера, он еще тот скользкий тип. С самого начала мы с Молли относились к нему с подозрением и, видимо, не зря! Но не волнуйся, ему это не сойдет так просто с рук!

Поттер редко видел Люпина таким рассерженным. Но понимал его чувства. Ранее Гарри уже задумывался о своем отношении к поместью Блеков. До смерти Сириуса это место не вызывало ничего, кроме негативных чувств, ведь тут Сириус прожил не самые счастливые годы, и вообще дом принадлежал семейству, ненавидящему таких, как он сам, как Уизли, как Гермиона. Все вещи были настолько пропитаны этой ненавистью, что даже через годы, после смерти её обитателей, сам дом излучал впитанные в него чувства, подавляя и угнетая людей, находящихся в нём. Но после смерти крестного всё изменилось.

Вначале Гарри не хотел как-либо принимать факт того, что этот дом стал его, кроме того, что он мог помочь, отдав его в распоряжение Ордена. Но со временем, особенно после попытки украсть у него его вещи, Гарри осознал, что не так уж и хочет расставаться с ними. Одно только то, что эти вещи были ценные, стали его владением и могли принести ему хоть какую-то пользу, сыграло свою роль. К тому же эти вещи были ценными в глазах Поттера как память о дорогом человеке. И, наверное, хотя Гарри не хотел себе в этом признаваться, он начал чувствовать, что это место может стать ему по-настоящему домом. Особенно после того, как их отношения с Кикимером потеплели, и он провел столь замечательные дни с Гермионой, а не в одиночестве, угнетенный депрессивными мыслями. Как бы это ни было парадоксально, на данный момент здание на Гриммо был ему даже ближе, чем поместье Поттеров. И если приложить усилия, произвести ремонт, удалить вещи, которые Гарри всё же не хотел видеть, жить здесь будет довольно мило.

— Честно говоря, я не очень на это рассчитываю, главное не допустить подобного в дальнейшем, — пожал плечами Поттер.

Замолчав, он как-то пристально и испытующе посмотрел на мужчину.

"Раньше такого не было, как будто бы он решается — довериться мне или нет. Хотя я сам виноват ", — напомнил себе Ремус.

От осознания этого стало как-то неуютно и противно на душе. Наконец Люпин не выдержал этого взгляда.

— Ну что?! Прошу тебя, не смотри на меня так, лучше скажи, что хотел!

Увидев реакцию Люпина, Гарри не смог сдержаться и выпалил вопросы, давно мучавшие его.

— Рем, почему ты никогда ничего не говорил мне о поместье моих родителей? Что ты знаешь о моем опекуне Одли? Прошу, скажи мне все, что ты знаешь.

Поддавшись вперед, словно от этого он скорее бы получил ответы, Поттер приготовился внимательно слушать. Но после тяжелой минуты ожидания так ничего и не услышал. Тяжело сглотнув, он резко откинулся назад на спинку стула и нервно хохотнул.

— Ты чего? — от этого смешка у Люпина побежали мурашки по спине, хотя он и сам не далеко ушел от подобного состояния. — Хотя я сам бы мог сейчас свихнуться, потому что не понимаю, о чем ты меня спрашиваешь?

— Это всё шутки моего сознания. Оно мне вечно навеивает какие-то несбыточные надежды, так что я поражаюсь сам себе. Разве после всего что было еще можно уметь надеяться... Да ладно, не обращай внимания. Просто я был уверен, что ты, как человек, знающий моих родителей достаточно давно, мог обладать хоть какой-то информацией вот, и подумал, что сейчас всё узнаю. Сам себе поражаюсь, как я до сих пор могу быть таким...

Гарри как-то обреченно махнул рукой, ругая себя последними словами, так как наивность теперь была возглавляющей в списке качеств, которые для себя он считал пороками, не возможными к допущению и необходимыми быть удаленными под корень.

Люпин расценил этот жест по-своему.

— Прости, Гарри. Но я, правда, ничего не знаю. Я даже не пойму, о чем ты говоришь. Ты спрашиваешь меня какие-то странные вещи. Вряд ли дом в Годриковой Лощине тянет на поместье. Хотя, ты, правда, о нем почти ничего не знаешь. Если хочешь, я расскажу, правда, это будет нелегко, это место, честно говоря, я хочу забыть, хоть и знаю, что это невозможно. Прости, что я раньше ничего не рассказывал. Конечно, это важно для тебя, я понимаю. Но меня больше поразил твой второй вопрос. Гарри, ты, наверное, что-то путаешь? Твоим опекуном являлся Сириус, но когда его посадили в Азкабан, он был лишен своих прав, и твоими опекунами стали твои ближайшие родственники — Дурсли. Дамблдор сразу же отправил тебя к ним.

— Поверь мне, я ничего не путаю. Я не могу тебе сказать сейчас всех подробностей, но это совершенно точно — Одли был моим опекуном всё это время и представлял мои интересы в волшебном мире.

Бывший профессор не мог поверить услышанному, он, наклонившись, взял Гарри за плечи:

— Ты уверен?

Гарри даже улыбнулся, видя шок на лице мужчины.

" Хорошо, что я не один такой. Хотя, не в обиду Рему, но я иногда замечал в нем проблески наивности. Слабое утешение, но всё же к себе стало немного не так противнее ".

Вслух же он, хмыкнув, произнес:

— Конечно, я уверен.

— Прости, но ты как никто другой понимаешь, насколько эта новость ошарашивающая. Хотя я думаю, что даже до сих пор не понимаешь, насколько ужасно всё могло обернуться для тебя, — он крепко, даже до боли, стиснул плечи Гарри, а потом, отпустив их, одной рукой взлохматил его волосы. — Не хочу даже думать, что мог бы сделать этот человек, окажись он подонком. Даже не знаю, успею ли я перечислить все возможные варианты, которые сейчас пронеслись в моей голове. Достаточно подумать об одном — он мог сдать тебя Волан-де-Морту. Да он, являясь опекуном, мог бы много чего сделать, поэтому его кандидатуру должны особенно тщательно подбирать, а в твоем случае продумать всё.

— Ну, кое-что он всё же умудрился сделать, он обчистил один из моих сейфов, и выписывал на мое содержание огромные счета, которые не вяжутся с моим внешним видом все эти годы.

Услышав это, Люпин сжал кулаки, а на щеках заиграли желваки. Гарри даже показалось, что он услышал, как мужчина издал рык.

— Я так просто этого не оставлю! Не оставлю!

Не в силах сдержаться, Люпин стукнул кулаком по столу, так что все столовые приборы подпрыгнули.

Смотря на Гарри, мародер вспоминал себя маленьким в вечных обносках, оттого презираемый другими, наслушавшийся много унизительных шуточек, и не мог простить, что сыну его дорогого друга уготовали такую же участь, когда он мог иметь другую.

Внезапно Поттер вздрогнул от уже явственно услышанного рыка.

— Но что же делать? — отчаяние явно слышалось в голосе Ремуса. — Мне нужно обязательно отправляться на задание. А оттуда я не смогу даже писать письма, не то что заниматься этим вопросом, откладывать решение которого нельзя.

— Не волнуйся так, Рем. Я уже сделал всё необходимое, чтобы начать расследовать это дело. И я даже хочу попросить, очень попросить, — подчеркнул Гарри, — чтобы ты не только не вмешивался, но даже никому не говорил о нашем сегодняшнем разговоре.

— Гарри, ты не раз удивлял меня. И я горжусь, видя, что ты в себе соединил лучшие качества своих родителей. Еще я хочу заверить тебя в том, что я всегда думал, что Дурсли твои опекуны. Ведь опекун-волшебник назначается только в тех случаях, когда маглы отказываются сотрудничать. Но по некоторым указаниям и словам Дамблдора, я всегда считал, что они притесняют тебя в некоторых вопросах, но свои обязанности выполняют. А благодаря контролю директора они не выгоняли тебя и не могли препятствовать тебе учиться или использовать в корыстных целях твои сбережения. Да если бы я знал, что это не так, мы бы совершенно по-другому поговорили с твоим дядей тогда на вокзале! Мы боялись перегнуть палку, запугивая его, опасаясь того, что, рассердившись, он может использовать свои права во вред тебе, например отправить тебя в другую школу. Узнал бы я раньше, всё могло бы быть по-другому...

— Я понимаю твои переживания, мне тоже нужно было время, чтобы прийти в себя. Но ты не ответил мне.

— Ну как ты можешь просить меня об этом? Как я могу не вмешиваться, когда такое творится! Да мне хочется добраться до этого мерзавца и лично объяснить ему, что за всё нужно платить!

— Ремус, кому как не мне понимать твои чувства, но мне, правда, очень важно, чтобы ты выполнил мою просьбу. Пожалуйста, сделай это ради меня. Поверь мне, я сделал всё необходимое для разрешения этого вопроса. И когда мне будет нужно, я сам спрошу обо всём не только у тебя.

Люпин понимал, что если сейчас проявит упрямство, то снова потеряет установившееся доверие между ними, а потому нехотя, но согласился хранить молчание и не вмешиваться.

— Но только если я не замечу, что тебе грозит опасность. Тогда, чтобы ты ни говорил, я вмешаюсь. И еще, всегда знай, что ты можешь на меня рассчитывать, и, что бы тебе ни было нужно, я буду рад, если ты обратишься ко мне.

— Спасибо, — в очередной раз поблагодарил Гарри.

— Гарри... — начал было Люпин и замялся.

— Что? Я обещаю, что не буду злиться, но не обещаю, что что-то изменится, — догадываясь, о чем пойдет речь, заверил Гарри.

— Я понимаю, в каком свете это всё выглядит, и честно даже сам хотел бы спросить его, почему он ни разу не упоминал о том, что у тебя другой опекун, а поддерживал впечатление, что за тебя отвечают Дурсли. Но, поверь, Дамблдор просто не мог так поступить. Наверняка есть какое-то объяснение происходящему.

— Что-что, а объяснение происходящему найдется всегда... Ты правильно понял, директор входит в список тех, кому я хотел бы задать побольше разных вопросов. И о чем обязательно спрошу в своё время. Но Рем, по крайней мере, ты можешь теперь понять, почему ко мне приходят сомнения. Ладно, оставим пока это, потому что у нас есть только догадки. Действительно, лучше подождать объяснений. А что ты знаешь о поместье моих родителей? Почему ты ничего не говорил мне?

— Я приходил к ним несколько раз и видел, как они были счастливы в этом доме. Сейчас же, стоит подумать о Годриковой Лощине, как перед глазами предстают обуглившиеся развалины, которые всем своим видом напоминают мне о том, что мои друзья "были" и что теперь они только часть прошлого, которое никогда не вернуть. Счастливого прошлого, ушедшего навсегда. Поэтому я стараюсь никогда не говорить об этом месте, и не находил в себе сил поговорить о нём с тобой, хотя и понимал, что ты должен был знать. Знаешь, сейчас там музей, в память о твоих родителях, но я не был там ни разу, мне достаточно закрыть глаза, и я увижу его перед собой так же четко, как и шестнадцать лет назад.

Гарри был взволнован откровением друга отца, но видя, что разговор затянулся, решил, что сейчас не время продолжать эту тему. Но из услышанного к одному выводу всё же успел прийти.

— Думаю, что ты вряд ли можешь понять, потому что тебе ничего не известно. Ведь я спрашиваю не о разрушенном доме в Годриковой Лощине. Я говорю о поместье Поттеров, которое стоит до сих пор целехонькое, и наследником которого я являюсь. Но вот чего я не понимаю, так это почему ты этого не знаешь? Вы же дружили. Сириус говорил мне, что вы приходили проведывать моих родителей, и я думал, что вы бывали у них в поместье.

Несколько минут Люпин ничего не отвечал, переваривая услышанную информацию. А потом, избегая глядеть на Гарри, заговорил хрипловатым голосом.

— Пойми, твой отец был настоящим другом и умел ценить своих друзей. В чем-то он мог быть заносчив или безрассуден, но нас он оберегал всегда, как только мог. Петтигрю он защищал от насмешек. Сириусу помогал справляться с давлением семьи. Даже когда Джеймс женился на твоей маме, Сириус был частым гостем твоих родителей и проводил много времени с ними. А мне... Мне Сохатый помогал не чувствовать себя уродцем, лишенным возможности быть как все. Даже больше. Из-за своих... особенностей... я многим отличался от других. Даже недавно, когда было нападение, и меня ужалили муховертки, из-за проклятия оборотня на меня их яд подействовал не так, как на всех, ты сам это видел. Несмотря на то что за годы я стал привыкать, даже сейчас меня раздражают такие моменты. Когда же я был школьником, мне было нелегко смириться с тем, что у меня не может быть нормального детства. Никто не знал, что я оборотень. Но тем, что я не такой, другой, от меня сквозило просто на километр, так что со мной мало кто хотел общаться, не то что дружить. Твой же отец стал не только мне другом, он помог мне не чувствовать себя изгоем. И дальше он всегда старался мне помощь не ощущать себя одиноким и ущербным. Думаю, именно поэтому, зная, что у меня вечно не водятся деньги за душой, он не сказал о поместье, чтобы не ущемлять мои чувства и не подчеркивать разницу между нами. Хотя это глупости, я был бы рад уже тому, что меня приняли как равного себе, что со мной искренне дружили. Но другого объяснения я не нахожу, кроме как желание Сохатого не обижать меня. Возможно, Бродяга что-то знал, тем более что они с Джеймсом дружили намного ближе, но теперь это уже не имеет значения. Прости, что-то я сегодня слишком много отступлений делаю. Наверное, я никогда не смогу смириться с тем, что из мародеров в живых остался только я и мерзкий крыс...

— Нет, отступления — это даже хорошо. Время у нас еще есть, а то, что я узнал, очень важно для меня. Я до сих пор так мало знаю о папе с мамой.

Каждый раз, когда Гарри узнавал что-то новое о своей семье, он был рад, что немного смог "приблизиться" к ним, но при этом всегда появлялось чувство потери, уязвленности, пустоты, потому что он знал, что нагнать упущенное он уже никогда не сможет, а его мечты о том, чтобы ощутить свою семью, так и останутся несбыточными. Всё, что ему остаётся, это собирать крохи субъективных воспоминаний, которыми довольно неохотно и редко с ним делятся другие.

— А откуда ты узнал о поместье? — снова заговорил Люпин после небольшой паузы, во время которой он смог успокоиться. — Не хочешь ли ты сказать, что поместье также пытался отобрать твой опекун? И кстати, Одли совершенно незнакомая мне фамилия.

— Пытался, но не отобрал, и теперь я ему не позволю этого сделать. Ничего, скоро мы всё узнаем. А знаешь, я уже побывал в доме родителей, и вообще не понимаю, зачем нужно было жить в Годриковой лощине, если у них был такой прекрасный дом, который был намного более надежный и который мог предоставить большую защиту.

— Если бы я только мог знать. Могу лишь сказать только несколько моментов, что я знаю или о чем догадываюсь. Я никогда не хотел затрагивать с тобой этот вопрос, потому что он касается грязных сплетен, которые причиняли боль твоему отцу и в которые я не верю, и не хотел, чтобы ты когда-либо узнал о них. Твои бабушка с дедушкой погибли, когда Джеймс учился на пятом курсе. Их смерть была трагичной и очень потрясла его. Газетчики, конечно же, не могли оставить без внимания этот факт и не налить кучу грязи, сотворив настоящую сенсацию из случившегося, — рассказывая, мужчина постоянно поглядывал на реакцию Гарри. — Ведь твои дедушка и бабушка были довольно влиятельными людьми. По официальной версии, они подверглись нападению грабителей, надеющихся отобрать их выигрыш из казино.