— Они ...
— Молчать!
— Но они ...
— Жить хочешь? — Холодно спросил Илья.
— Да, — неожиданно успокоился Климов. — Что я должен делать?
— Вынь жесткий диск с информацией и иди к черному ходу.
— А если они ...?
— Запри за собой дверь, сломай ключ в замке, и иди к черному ходу, но на улицу без моего приказа не выходи. Если что, звони. Вперед.
Дав отбой, Илья побежал обратно, на ходу вызывая по телефону пожарную охрану. Звонить в полицию он не стал, так как предполагал, что у Домфрона там все может быть схвачено, но вот то, что сюда приедут пожарники, боевики Князя могли и не учесть. А зря, в каганате пожарники выезжают в общественно значимые места только в сопровождении полиции, причем не районной, а городского подчинения.
— Але! Пожарная? — Закричал Илья в трубку "срывающимся от волнения" голосом. — Горим!
— Успокойтесь, — попросил его приятный женский голос. — Скажите, где вы находитесь, и мы вам обязательно поможем.
— В университете, — выдохнул Караваев, прибавляя скорость.
— В каком университете? — Терпеливо уточнила дежурная.
— В Петровском! Мы горим, вы, разве, не понимаете?!
— Понимаю, — успокоила его женщина. — И мы вам обязательно поможем, но вы пока не сказали, что горит.
— Лаборатория моя горит!
— А как называется ваша лаборатория? — Спросила женщина, но Караваеву уже было не до нее, потому что он услышал выстрелы.
— Прикладная математика, — крикнул он. — Ради бога!
Дал отбой и прислушался. Впереди снова раздался выстрел, и тут же задрожал в руке телефон.
— Да? — Уже тихим голосом сказал Илья, умеривший бег и теперь осторожно подбиравшийся к месту перестрелки.
— Это я, — сказал Климов и добавил потрясенно: — Там стреляют.
— Слышу, — вполне двусмысленно ответил Илья. — А как дверь в лабораторию?
— Не знаю, я все двери по дороге позакрывал. А теперь я тут, а на "Блюдце" стреляют.
Кажется, Климов совсем уже собрался впасть в истерику.
— На каком "Блюдце"? — переспросил Илья.
— Ну мы так площадь, которая ...
— Понял, — остановил его Караваев. — Жди.
Он наконец добрался до этого самого "Блюдца", но не в том месте, где оставил Реутова, а несколько сбоку, с другой стороны здания, образовывавшего одной из своих стен щель, где должен был прятаться Вадим. Однако, выглянув из-за угла, Караваев сразу же понял, что снова опоздал. Впрочем нынешнее его опоздание имело совсем другой, отличный от первого, характер. Судя по тому, что увидел Илья, Вадим решил возникшую здесь проблему самым кардинальным образом. У оббитых железом дверей неподвижно лежал человек, вооруженный помповым ружьем с укороченными стволом и прикладом, не оставлявшими места для сомнений в отношении профессиональной принадлежности своего хозяина. А метрах в десяти от него виднелся еще один гражданин, который, вероятно, попытался от Реутова отстреливаться. Однако безуспешно, потому что лежал он, уткнувшись лицом в брусчатку старинной мостовой, далеко выкинув вперед руку с зажатым в ней пистолетом, и тоже не двигался.
— Это я, — сказал Илья, как только Реутов откликнулся на его вызов.
— А это я, — тихо ответил Вадим.
— Ты ...?
— У меня тут гости образовались, целых трое.
— Двоих вижу, — сразу же сказал Илья.
— А третий здесь, в переулке. Я на него спрыгнул.
— Больше никого?
— Пока нет, — ответил Вадим.
— Тогда, прикрывай дверь, я выпускаю своего человека.
Илья дал отбой и сразу же позвонил Климову.
— Выходи, — приказал он. — И сразу же беги в переулок напротив. Только дверь за собой закрой.
— Я ... — Сказал Климов. — Да. Сейчас. Да, я уже ...
8.
— Ну и ночка, — выдохнул Реутов, когда, пропетляв с четверть часа по лабиринту старого кампуса, который он, слава богу, знал лучше собственной квартиры, они задами вышли на улицу Эйлера1 и разместились в "Мистрале" Греча.
— Да, уж, — с трудом переводя дух, откликнулся, заводивший машину Марик. — Почитай с войны так не бегал.
#1Леонард Эйлер (1707, Базель — 1783, Петров) — выдающийся математик, внёсший значительный вклад в развитие математики, а также механики, физики, астрономии и ряда прикладных наук.
"Майбах" тронулся, и Реутов посмотрел наконец на часы. Было всего лишь без четверти два, а по ощущениям выходило, будто всю ночь из боя не выходили.
— Куда теперь? — Спросил он, имея в виду непроясненность ситуации со все еще лежащим в багажнике майором Кабаровым и новым персонажем истории, худым сутулым парнем лет двадцати пяти, трясущимся сейчас от пережитых в кампусе треволнений на заднем сидении машины.
— Дай подумать. — Греч дышал по-прежнему тяжело, но машину вел уверенно.
— Позвони пока девушке, — сказал он через минуту.
"И то верно, — сообразил вдруг Вадим. — Она же, наверное, добралась уже до гостиницы".
— Привет, — сказал он в трубку, когда услышал голос Полины. — Ты как?
— У меня все в порядке, — говорила она напряженно, но при всем при том голос ее звучал вполне убедительно.
— Ты где? — Приняв во внимание намек Греча, по имени Реутов ее называть не стал.
— Уже в машине. Через полчаса буду дома.
— Молодец, — похвалил Вадим. — И ... Ну, в общем, извини, что так вышло.
— Дурак, — коротко ответила Полина. — Еще раз извинишься, уйду к другому.
— Не надо, — сказал Реутов, пытаясь понять, чем он умудрился ее обидеть.
— Как скажешь. — А сейчас он был уверен, что она улыбается.
"Хрен их поймешь", — мысленно покачал головой Вадим.
— Доберешься до дома, отзвонись, — сказал он вслух.
— Слушаюсь и повинуюсь.
— Мне не до шуток.
— Мне тоже. Пока!
— Пока.
— Климов, — сказал Греч, когда Реутов отключил телефон. — Ты там как? Язык себе не прикусил?
— Н ... нет, — раздалось с заднего сидения. — В ... вроде, нет.
— Ну и ладно, — закрыл тему Марк. — Что ты делал в лаборатории?
— Я ...
— Только правду! — Жестко приказал Греч. — От этого теперь зависит, жить тебе или нет.
— Я ...
— Ну!
— Я в сеть "Палаццо" вошел.
— В какую сеть? — Греч явно не понимал, о чем идет разговор.
— Во внутреннюю, — объяснил, почти перестав стучать зубами, Климов. — У них там есть закрытый контур ...
— А разве можно зайти в автономную сеть? — Удивился Марк.
Реутов тоже удивился. Как ни мало он знал о вычислительных сетях, все же такие вещи казались ему очевидными.
— А они ее "распечатали", — охотно объяснил Климов. — Они же еще вчера договорились, что им будут какие-то данные сбрасывать, и время указали. Вот я с потоком данных и ...
— Тебя кто-то об этом просил? — Вкрадчиво спросил Греч.
— Нет, но ...
— А они тебя тут же сцапали. — Холодно сказал Греч. — И если бы только тебя ...
— Но я же не знал! — Начал оправдываться Климов. — Я только ...
— Ты только провалил все дело, — жестко остановил его Греч. — Теперь ты или труп или до конца жизни будешь бегать.
— Ой! — Кажется, до Климова начало доходить.
— Ладно, — устало выдохнул Греч, не реагируя на невнятные всхлипы, доносившиеся с заднего сидения. — Проехали. Ты что-то добыл?
— Не знаю, — сквозь всхлипы простонал Климов. — Там всего и было, что полторы минуты ...
— Значит, и здесь пролет.
— Нет, — возразил "ломщик", а Реутов уже догадался, кого они с Гречем вытаскивали из университета. — Информация шла... У меня там такая программа... Она все подряд гребет ...
— Ну и что она могла за полторы минуты выгрести?
— Теоретически, очень много.
— Диск ты взял?
— Да.
— Ладно, потом посмотришь. Может быть, хоть не зря ... — Сказал Греч и снова замолчал.
Дергать его Вадим не хотел, хотя и понимал, что время уходит. Но, с другой стороны, Греч ведь и сам это знал.
Однако долго ехать не пришлось. Минут через пятнадцать, как раз сразу после того, как Реутову позвонила Полина, доложившаяся, что уже добралась до квартиры, Греч неожиданно свернул в узкий переулок, немного проехал вперед и снова свернул направо, где за слабо освещенной подворотней оказался крошечный дворик, в котором массивный "Майбах" не смог бы даже развернуться.
— Приехали, — Марик заглушил мотор и вылез из машины.
Вадим тоже выбрался наружу и огляделся. С двух сторон треугольный дворик был замкнут глухими стенами брандмауэров, так что окна имелись только в стене дома, у двери в который они остановились. Однако на первом этаже здесь было лишь одно, закрытое фанерным листом окно, а из темных окон второго и третьего этажей увидеть можно было только часть крыши машины, да и то с самого верха, для чего, правда, пришлось бы по пояс высовываться наружу.
— Бери нашего приятеля и пошли, — сказал Греч, открывая багажник.
Помощи он, однако, не предложил.
"Похоже, выдохся, — понял Реутов, склоняясь над сразу же затрепыхавшимся и замычавшим майором. — Оно и понятно. Пятьдесят три ... или больше?"
Он выдернул Кабарова из багажника, взвалил на плечо, увидел обалдевшего при виде его действий Климова, усмехнулся снисходительно, и хотел было уже войти на лестницу, когда сообразил, о чем, собственно — но, главное, как! — он сейчас подумал.
"Вот черт!" — Получалось, что о Грече, который был ему если и не ровесником, то, в любом случае, вряд ли много старше, он подумал, как о старике.
"А я, тогда, кто?"
Но ответа на этот вопрос у Вадима по-прежнему не было.
"Монстр, — подумал он с некоторой оторопью. — Монстр и есть!" — и шагнул на лестницу.
9.
Как оказалось, у Греча здесь была "конспиративная" квартира. Две комнаты, кухня, ванная и уборная имели совершенно не жилой вид. Обстановка была старая, как в трущобах каких-нибудь. А убирались здесь в последний раз хорошо, если меньше года назад. Везде, на полу и на "мебели", толстым слоем лежала пыль, валялись какие-то грязные тряпки и обрывки старых пожелтевших газет, и отчетливо пахло мышами и плесенью.
— Н-да, — сказал Реутов оглядываясь. — Давненько я ...
— Не брюзжи, — отрезал Греч и подошел к оторопело оглядывавшему дом "ломщику".
— А вот тебе, парень, — сказал он, глядя тому прямо в глаза. — Придется здесь пару дней пожить.
— Здесь?! — С ужасом переспросил Климов.
— Или сразу на кладбище, — равнодушно пожал плечами Марик и, открыв принесенную с собой сумку, стал в ней что-то искать. — Да, не стой, как болван. Сними пиджак и закатай рукав!
— Зачем? — Явно "поплыл" Климов.
— Затем, — Греч нашел наконец то, что искал, и снова повернулся к "ломщику". — Ну!
Реутов, между тем, свалил свою ношу на то, что могло когда-то называться софой, и теперь, закурив папиросу, молча наблюдал за развитием событий. Дожатый до упора Климов послушно снял пиджак и начал было закатывать рукав рубашки, но тут сообразил наконец, что делает Греч, и остановился.
— Что это? — С подозрением и даже, пожалуй, ужасом спросил он, кивая на ампулу, из которой Марик тянул шприцем какую-то прозрачную жидкость.
— Не бойся, герой, — хмыкнул Греч, не отвлекаясь от своего занятия. — Убить я тебя мог бы и более простым способом. Это снотворное. Сильное.
— А зачем? — Спросил Климов, отступая назад.
— Затем, — объяснил Греч, кидая, пустую ампулу обратно в сумку и оборачиваясь к собеседнику. — Во-первых, стресс снимет. Поспишь часов десять, и как рукой ... А во-вторых, мне сейчас лишние уши здесь ни к чему. Так что, выбирай. Спать будешь, или сразу шею свернуть?
— Буду спать, — поспешно ответил Климов и с готовностью протянул у руку.
— И правильно, — кивнул Марик, захватывая руку Климова. — От сна никто еще не умирал.
— Доктор, — оглянулся он на Реутова. — Будьте любезны, наложите пациенту жгут.
Реутов подошел ближе, заглянул в сумку и, найдя там резиновый жгут, принялся за дело. Через минуту все было кончено, и слегка обалдевший Климов сел на стул и закурил.
— Вот это верно, — кивнул Греч. — Как раз минут через пять лекарство начнет действовать, а в кровати курить не стоит, а то можно и пожар устроить. А где кстати диск?
— Вот, — Климов с готовностью достал диск из кармана пиджака и протянул Гречу.
— Я его пока у себя подержу, — усмехнулся тот, забирая у "ломщика" кусок железа. — Целее будет.
— Клиент живой? — Обернулся Марк к Реутову и кивнул на притихшего Кабарова.
— Вполне, — ответил Реутов, ища взглядом что-нибудь, что могло бы заменить пепельницу.
— Ну и славно, — Греч открыл рассохшийся платяной шкаф с почти уже ничего не отражающим зеркалом и, достав оттуда грязную щербатую чашку, протянул Вадиму. — Держи! Вполне себе пепельница.
— Спасибо! — Реутов бросил докуренную почти до гильзы папиросу в чашку и тут же достал новую. — А выпивки у тебя здесь случайно нет?
— Случайно есть, — усмехнулся Греч. — Это же квартира "на всякий крайний случай".
— А случай вот он и представился, — после короткой паузы, добавил Марк несколько другим тоном. — Ладно, что сделано, то сделано. Посмотри на кухне, там должна быть картонная коробка.
Реутов кивнул и пошел искать кухню, а Марик сразу же взялся за телефон. Голос Греча был едва слышен — тот говорил тихо, да и стены в доме оказались, что надо — но все-таки Вадим разобрал, что за то время, пока он искал кухню и распечатывал заклеенную скотчем большую картонную коробку, Марик успел коротко и невнятно пообщаться с двумя или тремя собеседниками. О чем шел разговор, Реутов, разумеется, не знал, но ощущение было такое, что ни о чем хорошем. Впрочем, это были дела Греча, а у Вадима и своих забот хватало, и, не заморочиваясь лишним, он вплотную занялся коробкой, в которой были аккуратно сложены припасы на "черный день": банки с консервами, пакеты с крекерами, плитки шоколада, банка растворимого кофе, сахар в пакетиках, блок сигарет и даже пара бутылок крымского бренди. Имелись тут, как ни странно, и маленький электрический чайник, и две стопки разовых стаканчиков, картонных — для кофе, и пластиковых для воды, но ее было запасено, почему-то, всего три бутылки.
"Предусмотрительный, — усмехнулся Вадим. — Но воды мог бы и больше купить".
Он взял одну из двухлитровых бутылок, свинтил крышечку, наполнил чайник и, найдя розетку, включил в сеть. Есть Реутов пока не хотел, но чувствовал, что кофе сейчас лишним никак не будет.
— Хочешь кофе? — Крикнул он через всю квартиру, услышав, что в разговорах Греча образовалась пауза.
— Давай! — Сразу же откликнулся Марик. — Мне две ложки и пакетик сахара.
— Сейчас принесу! — Реутов споро распечатал пачку картонных стаканов, нашел в ящике пакет с пластиковыми ложками и быстро приготовил две порции кофе. Потом засунул в один карман куртки бутылку с бренди, а во второй — пару пустых стаканов, залил кофе кипятком — как раз и чайник поспел — размешал, и, подхватив два быстро набирающих температуру стакана, пошел обратно.
В комнате за время его отсутствия произошли некоторые изменения. Во-первых, исчез "ломщик" ("Спекся голубь, — небрежно бросил занятый своей сумкой Греч. — Теперь сутки будет спать, как дитя малое"), а, во-вторых, рукав рубашки на правой руке Кабарова был распорот до плеча, и резиновый жгут уже был на месте.
