По тому, что она говорила, и как говорила, было ясно, — повторяет нечто когда-то давно вбитое в неё на уровне Догм. С одной стороны, это хорошо… Но по большому счёту часто мешает выйти на новый уровень понимания.
— К Большому Злу привели не сами сверхспособности, а драка за доминирование над всеми. Сверхспособности были инструментом.
— Инструментом убийства людей!
— Скальпелем, — Раман кивнул в сторону её личного набора хирургических инструментов, который он сразу заметил, открыв глаза, — тоже можно как убить человека, так и его вылечить.
Видно, Лэйле было неприятно даже думать об этой теневой особенности своих качеств. Поэтому она просто промолчала.
— Ты проходишь мимо очень серьёзной особенности, — после длительной паузы сказал Раман.
— Какой? — глухо спросила Лэйла, и в её голосе была слышна большая обида и усталость.
— Почему ТЫ НЕ СТАЛА драться за доминирование?
Лэйла насупилась и опустила голову.
— Совесть не позволила?
Она судорожно кивнула.
— И мать твоя тоже не стала драться за доминирование. — Раман сказал так потому, что это было весьма логичное предположение. Иначе неоткуда было взяться в девочке такой жёсткой и весьма необычной программы поведения.
Необычной даже для простого экзота.
— Да, не стала. Она вырастила меня и брата… А потом они погибли во Второй Катастрофе… Меня спасали, — всхлипнула Лэйла.
— Что-то меня наводит на мысль, что и они тоже не стали по соображениям чисто моральным…
— Да, — коротко ответила Лэйла.
— …И тебя в этом же духе воспитали.
— Моя мать всегда помогала людям. Она выдавала себя за врача, — начала печально делиться воспоминаниями Лэйла. — Но на самом деле она лечила… собой. Она была Высшим, и когда надо было кого-то подлечить, просто брала запястье больного человека и через палец вводила прямо в вену нужные вещества. Она их сама вырабатывала, когда определяла, чем болен человек. И всегда брала плату только пищей. Всё остальное добывал брат.
— Представляю, какой авторитет был у неё среди простых людей.
— Они её считали чуть ли не святой. Она могла вылечить очень многих.
— А то, что она не старалась получить власть над людьми, делало её невидимой для Святой Инквизиции, — удовлетворённо сказал Раман, так как это уже было совершенно очевидно.
— Да. Так. Она и мне завещала поступать так же.
— Охотно верю. Потому что вижу.
Раман уже давно принял решение по этому сказочному случаю и этой сказочной женщине. Но ему уже было очень интересно.
Интересно, а дошла ли она до того же, что и он сам, но многими десятилетиями назад? Да и подготовить её к введению в то общество, частью которого он являлся, не мешало.
Получался повтор того давнего случая, когда его самого нашёл Великий Координатор. Эта ситуация его очень сильно смешила, так как в роли Великого Координатора, принимающего весьма нелёгкое решение о том, кого убить, а кого спасать, оказался уже он сам.
Благо, что тут случай был очевидный. Лэйла слишком уж чистая, чтобы даже шальная мысль о её ликвидации могла бы прийти в голову.
«Да уж… — подумал Раман, — надо будет спросить у Василия Ивановича, а насколько легко или трудно ему ТОГДА далось решение оставить в живых молодого, сильного и весьма «мутного» экзота». Ведь он эффективно скрывал свои суперспособности даже от близкого окружения. А учитывая обстоятельства, в которые он тогда попал, о нём можно было подумать всё что угодно…
Раман улыбнулся Лэйле и задал следующий вопрос, который у него уже вертелся на языке.
— А как ты думаешь, есть ли условия, в которых все люди при наличии в их среде суперспособностей могли бы жить в мире?
— Даже не представляю, — честно призналась Лэйла. Как тут же заметил Раман, этот вопрос её часто мучил, но она сама не нашла удовлетворительного ответа.
— А может, ты не представляешь потому, что над тобой висит воспоминание о тех двух Катастрофах?
— Возможно…, не знаю… — неуверенно сказала Лэйла, — я об этом давно думала, но так и не решила, как быть с чертой некоторых людей поступать в угоду себе, но в ущерб другим.
— Так всё-таки думала? — задорно спросил Раман.
— Думала.
— И не решила?
— Нет. А разве есть выход? — в голосе Лэйлы прозвучали нотки обречённости.
— Выход есть, и он простой, — сказал Раман и пояснил.
— Если все вокруг тебя одинаково круты, то тут не разбежишься давить себе подобных, пробираясь на вершину пищевой цепи.
— Ты хочешь сказать, что если бы все люди были как мы…
— …То и никакого соблазна сверхвласти бы не возникло, — сказал Раман, но так как это была лишь часть ответа, он уже предвкушал вполне очевидное возражение.
— Но люди несовершенны. Обязательно в стаде овец найдётся волчара.
— Хм… — Раман загадочно улыбнулся, поискал глазами зеркало и кивнул Лэйле.
— Ты там кого видишь?
— Себя, — не поняла Лэйла.
— А ещё кого?
— Ну… Вас, уважаемый Страж Тьмы.
— А ещё кого?
— Не понимаю!
— Ты видишь там двух Изменённых.
— И… что?
— А то, что этим Измененным почему-то не приходит в голову дурацкая мысль кого-то нагнуть, чтобы они служили им. Служили как рабы.
— Я всё равно не понимаю Вас, Раман-монах.
— Какая ты недогадливая! Тебя и меня воспитали так, чтобы не приносить вреда людям. Мы и следуем этому. Тому, чему нам в детстве твёрдо научили.
— Вы хотите сказать, что вбили зря?
— Так бы и сказал кто-нибудь из тех Высших, которых убили ещё в Первую Катастрофу.
— Вы хотите сказать, что всё дело в воспитании?
— Не только. Посмотри на людей, которые тебя окружают. Они сами поступают так, как ты стараешься поступать с ними. Они помогают друг другу и этим выживают в наши весьма не лёгкие времена. Тебе тоже помогают, когда ты испытываешь трудности. И славят тебя, так как ты им много добра делаешь. Находишься в такой атмосфере, что просто и в голову не приходит нарушить обязательства, взятые перед ними. Негласно взятые, но весьма аккуратно исполняемые. Скажи мне, что будет, если ты нарушишь эти обязательства?
— Люди перестанут меня уважать.
— А если ты попробуешь сделать их своими рабами?
— Они меня возненавидят.
— Как бы ты чувствовала себя, если бы они тебя ненавидели?
— Очень плохо. Я не хочу, чтобы они меня ненавидели. Я не хочу, чтобы они ко мне даже просто плохо относились. Тогда у них появится желание мне сделать зло.
— Потому ещё не хочешь, что сама себя перестанешь уважать, — подсказал Раман то, что было у Лэйлы чисто подсознательным желанием, — Ведь так?
— Да. Это правда. Но зачем Вы мне всё это говорите?
— Хочу, чтобы ты кое-что поняла, чего не поняли другие Изменённые. Но что очень хорошо поняла твоя мать, и, возможно, понимал твой брат.
— А ради чего это Вы, уважаемый Страж делаете?
— Ради тебя самой… Да и себя тоже. Ведь я тоже Изменённый.
Лэйла надолго задумалась. Но потом всё равно вопросительно посмотрела на Рамана.
— Ты с этим живёшь и поэтому просто не замечаешь. Это как воздух, который вокруг тебя. Пока он есть, ты им дышишь. И вспоминаешь о нём только тогда, когда его начинает не хватать.
— Обычаи? — попробовала предположить Лэйла.
— Шире. Культура. Культура сотрудничества, солидарности. Та, которая диктует людям помогать друг другу и не вредить им, даже ради выгоды для себя лично. Диктует поступаться своей личной выгодой и интересами ради общего блага.
— Но это же так просто! Я не понимаю, почему это ты говоришь как какой-то подвиг. Ведь если ты не поможешь другим, эти люди просто не помогут тебе. Если ты не будешь делать что-то на благо всех, на общее благо, то этого блага станет меньше. Для всех. И для тебя тоже.
— А вот представь себе, что есть люди, которые считают это великой глупостью.
— Они глупы.
— Хуже, Лэйла — они враги.
— Это с ними Вы воюете, Раман-монах? Это они тебя так покалечили?
— Да. Они.
— А я думала, что только мерки плохие.
— И они тоже. Потому что часто торгуют запретным. Тем, что калечит людей.
— А те, Высшие? Они тоже плохие?
— Что устроили Первый Апокалипсис?
— Да.
— Они тоже плохие.
— Но ведь я и…вы, господин Страж, мы ведь… Высшие? — с большой опаской выговорила Лэйла, явно страшась следствий из этого утверждения.
— Высшие, но мы сильно отличаемся от тех Высших.
— Мы отличаемся?!
— Ты уже знаешь ответ — в тех Высших не было человечности.
— Потому они были такими сильными?
— Они были СЛАБЫМИ. И делало их слабыми отсутствие человечности.
— Но ведь они столько людей убили…
— А кто победил в итоге?
— Люди победили. Победили нас, Высших.
— Лэйла! — Раман сжал запястье Лэйлы. — Запомни крепко: ОНИ — НЕ МЫ!
— Но почему? — удивилась она.
— Потому что мы ЛЮДИ со сверхспособностями, а они людьми не были!
— Потому что в них не было человечности?
— Да. Потому, что в них не было человечности. Они её выбросили. Как они опрометчиво считали — за ненадобностью.
Лэйла опустила глаза и кивнула.
— Я поняла! Мы — Люди, а они — Нéлюди.
Раман мягко улыбнулся.
— Э-э-эх! Идиоты они были все! Высокоинтеллектуальные идиоты! Что им стоило поступать просто по-человечески?! Ничего! Только жажда доминирования ради доминирования. И результат: они — вымершая раса. А мы — живы. Мы не дрались за доминирование, а защищали людей.
— Спасибо, Раман-монах, — тихо, но искренно сказала Лэйла, — Вы сняли у меня очень древнюю боль.
— Вот и я тебе в чём-то помог! — удовлетворённо сказал Раман.
Лэйла о чём-то вспомнила и робко посмотрела на запястье, которое продолжал держать Раман.
— Вы меня освободите?!
— Уже освободил. Давно. Ты просто этого не заметила. Я с самого начала разговора, как понял, что ты не относишься к Тёмным, снял оковы. И не буду тебя трогать.
Чтобы это подтвердить, он убрал руку с её запястья. В ответ Лэйла положила ладонь на его руку.
— Но Вы, Страж, не боитесь, что я скажу, кто Вы такой?
— Тебе совесть не позволит, — флегматично отмахнулся Раман, но вместе с тем продолжая внимательно наблюдать за реакцией собеседницы.
Лэйла вздохнула и снова потупилась.
— И правда… Ты поступил по-человечески… И ты всегда поступал по-человечески.
— Ты не сможешь меня выдать, и я не стану по тем же соображениям, — сказал Раман и хитро улыбнулся. В ответ и Лэйла робко улыбнулась.
— Нас мало, и мы можем выжить, только если будем выстраивать отношения по-человечески. Помогать друг другу и всем, кто в этом нуждается. Чтобы быть людям НЕОБХОДИМЫМИ. Как ты делала до сих пор. Но ведь и это ещё не всё! Мы должны отличаться от тех, ставших на «Путь Дьявола», ещё кое-чем.
— Опять загадка?
— А почему бы и нет?
— Сдаюсь! Сразу! Мне очень любопытно!
— Мы должны доверять друг другу. Так, как доверяют тебе и своим соседям те, кого ты лечишь. Как они доверяют, прежде всего, тебе. А поэтому мы не должны ни под каким видом ПРЕДАВАТЬ друг друга.
На мгновение глаза Лэйлы наполнились слезами, но она быстро взяла себя в руки и заговорила совершенно другим тоном.
— Я поняла тебя, Раман-монах. Тебя не зря называют здесь святым.
Тут уже самого Рамана подбросило. Он, даже сняв «стоп-захват», всё равно продолжал, уже по инерции, привычке Охотника, контролировать высшую нервную деятельность. Через контакт рук. Просто слушал. Он мгновенно понял, что Лэйла сказала правду. Что его и шокировало.
— Меня?!!! Здесь называют святым?!!!
— Да. А ты не знал? — в свою очередь удивилась Лэйла.
— О… Э-э…
— Тебя так и называют между собой эти люди — Раман-святой. Потому что ты творил людям добро, совсем не ожидая и не прося у них чего-то взамен.
— А… ну…да. Конечно. Я так и делал. Ведь они мне по-любому ничего не могли бы дать такого, что у меня бы не было и что мне действительно было бы нужно. А мне действительно очень мало чего нужно по жизни.
— Вот поэтому вы, Раман-монах, у них «Раман-святой»!
Теперь у Лэйлы был повод рассмеяться, видя ошарашенную физиономию собеседника.
Впрочем, Раман пришёл в себя довольно быстро.
Раман вспомнил, что очень часто, когда было время, он проповедовал добро. И люди его весьма охотно слушали. Что тоже было удивительно.
Когда он также бывал в «рейдах» на Калькутту, то там люди были совершенно иные. Их вот так, как здесь, в Бомбее, соблазнить проповедью добра и взаимопомощи или добиться простой словесной благодарности за бескорыстную помощь, было весьма сложно.
Настолько сильно различаются люди под управлением Дома Блэр и Корпорации?
Возможно…
Есть какая-то заслуга в этом самого Рамана? Заслуга в распространении и укреплении Добра среди людей, распространении тёплых, человеческих отношений?
По конкретно Бомбею — скорее всего, да. Сам ведь знает, что часто отсюда из бедных кварталов Бомбея неделями не вылезал. Особенно, когда начальство не тревожило.
Конечно, лестно себя обнаружить весьма высоко, с нимбом и крылышками. Но жизнь продолжается, и надо думать о насущном.
— Лэйла! — начал он извиняющимся тоном. — А можно там чего-нибудь мне принести поесть?! А то есть так хочется… я ведь только-только из «истощения восстановления» выбрался.
— Ой! Сейчас! — подпрыгнула Лэйла, но потом резко остановилась.
— Но ведь у тебя же желудок повреждён, как тебя кормить?
