Несколько миллионов наших сограждан погибло в фашистских концентрационных лагерях смерти, это и наши пленные солдаты и угнанные в рабство мирные жители. А в первую очередь немцы угоняли молодых и здоровых, а также детей. Всего немцы там уничтожили двенадцать миллионов человек из многих стран Европы. В основном они уничтожали евреев и славян. Но про евреев помнят через 70 лет, а про славян забывают сами славяне. Особенно в этом преуспевают бывшие жители империи из Царства Польского.
Григорович после услышанного впал в ступор, только повторял тихим голосом — двадцать пять миллионов. А дети-то при чём?
-Да Иван Константинович, более двадцати пяти, а даже поговаривали, что было-то двадцать восемь миллионов погибших. А теперь представьте, сколько было у нас раненых и искалеченных. А чтобы вы поняли масштабы той войны, я вам скажу, что боевые действия велись на территории сорока государств. А в войне, в той или иной мере участвовало шестьдесят одно государство из семидесяти трех бывших на тот момент в мире, где проживало восемьдесят процентов всех жителей земли. За шесть лет на полях сражений, только солдат погибло двадцать четыре с половиной миллиона. Но больше всего пострадали мирные жители, их погибло в два раза больше чем солдат. После этой войны в мире вот уже шестьдесят пять лет таких жестоких войн не было, мелкие идут постоянно, кто-то с кем-то обязательно воюет.
-Григорович наконец-то очнулся.
— Вы мне скажите, а детей-то зачем угоняли на чужбину?
-Молодых угоняли, чтобы работали, пока были силы, а детей как доноров крови.
-Какое варварство! До этого наверно сам дьявол бы не додумался, а эти нелюди такое соизволили творить.
-Часть из них получила по заслугам. Но война закончилась, и страну вновь надо было поднимать из руин. И наш народ вновь справился с этим.
Григорович слушал мой рассказ дальше. О том, что было после войны, как мир поделился на два лагеря. О холодной войне, о достижениях в освоении космоса, о первом человеке там, и том, что он был из России. О реактивных самолетах, летающих с такой невиданной скоростью, что человеку этого времени трудно поверить. О кораблях, которые могут месяцами не заходить в базы, чтобы пополнить запас топлива. Про "большую дубинку" я промолчал. О начале распада СССР, лихих девяностых, о новом подъеме страны под названием Российская Федерация, которая, несмотря на потерю более пяти миллионов квадратных километров территории, всё ещё самая большая в мире и богатая природными ископаемыми. Не мог не рассказать, что таких врагов России, как современные мне либерасты и дерьмократы, история планеты ещё не знала. Но вокруг столько завистливых соседей, охочих до наших земель, и на первом месте стоят США, или по-здешнему САСШ. Они спят и видят, как бы расчленить на множество княжеств наше государство, а потом заграбастать самые лакомые кусочки себе. Да и Китай со своим полуторамиллиардным населением так же поглядывает на север. А нынешняя российская власть, вроде как отстаивает интересы, нет, не русского, а русскоязычного населения. Но как выясняется, не всего. А только так называемой элиты. Рассказал о том, кто входит в эту "элиту". И кто как в неё попал. Рассказал о министрах. И вот тут министр не выдержал.
-Как? Как такие, с позволения сказать, люди могли занять такие посты? Кто мог их назначить на эти должности?
Но больше всего Григоровича поразила моя фраза о том, возможно через пять лет или двадцать пять, но в том мире опять разразится война. Григорович молчал. Я также замолчал, понимая, что министр сейчас просто убит, раздавлен моим рассказом и ему нужна срочная интенсивная терапия. Я встал, прошелся до буфета, который стоял чуть позади и слева от его стола. Достал небольшой, но пузатенький хрустальный графинчик, сделанный на Дятьковском заводе. Понюхал содержимое плескавшееся внутри — похоже водка. Налив две большие рюмки огненной воды, одну из них я поставил перед министром. В этот момент в кабинет вошел адъютант с намереньем о чем-то доложить или напомнить министру что-то, но увидев меня стоящим возле министра с рюмкой в руках и точно такую же, стоящую перед Григоровичем, после моего недвусмысленного взгляда, молча кивнул и удалился. Понятливый у министра адъютант, молодец, сразу сообразил, что мы тут обсуждаем "очень важные дела".
Молчали мы минут десять, видно у министра не было ни мыслей, ни слов. За это время мы жахнули ещё по одной, вновь не закусывая. Вдруг Григорович встал и направился к двери.
"Что это случилось с министром, никак он в пространстве потерялся" — подумал я.
-Ваше высокопревосходительство, что с вами?
-Я сейчас, — но видно что-то сообразил, вернулся обратно к столу и нажал кнопку вызова. Тут же появился адъютант.
-Александр Евгеньевич, сегодня меня ни для кого нет, отмените все посещения и мои визиты. Придумайте что-нибудь. Что угодно придумайте. И ещё, предупредите Наталью, что обедать я не приду. Скажите что дел очень много, ну а сами, пожалуйста, сообразите нам с адмиралом что-нибудь.
Наталья — вспомнил я — это младшая дочь министра, ей сейчас всего четырнадцать. Вот он и волнуется, так как прошло всего два года, как она осталась без матери, которая скоропостижно скончалась.
Григорович вновь занял место за столом и далее наш разговор протекал так, он задавал конкретный вопрос, а я всё, что мог вспомнить рассказывал ему. Прерывались мы только на короткое время, покинул я министра только поздно вечером, оставив его в одиночестве переваривать всё то, что он услышал от меня.
II
После моего откровенного разговора с Григоровичем прошло два дня, и я ожидал каких-то действий с его стороны. Но на удивление, он ничего не предпринимал, по-видимому, до сих пор пытался всё это переварить. Я предположил, что рано или поздно, но Григорович меня вызовет к себе или кто-то нагрянет ко мне. Но, пока меня не трогают, я продолжал заниматься своими делами. Мотался между заводами и верфями, напрягая своими просьбами директоров и управляющих. У кого-то находил понимание, ну а кому-то я был хуже горькой редьки, и они, только завидев меня, пытались скрыться с глаз долой.
Но главные дела, которым я уделял большую часть времени, продвигались вперёд. К ним, в первую очередь относились работы по изготовлению первых образцов бронеходов на Путиловском заводе. Что бы ни случилось, но первые образцы бронетехники скоро выйдут на испытания. Я верю, что к летнему наступлению войска получат первые боевые машины нового типа. Тут же на Путиловском, в одном из цехов, налаживается выпуск новейших миномётов. Кроме этого, на Сестрорецком оружейном заводе идет сборка опытной партии новых образцов самозарядного и автоматического оружия и боеприпасов к нему. На верфях полным ходом идут работы по ремонту и перевооружению кораблей, в том числе нескольких наших трофеев, поднятых со дна Рижского залива. Перестройка императорской яхты в гидрокрейсер была практически завершена. Оставалась самая малость, это установить орудия главного калибра и пушки Лендера, да кое-что из авиационного оборудовании. И как только в заливе сойдёт лёд, корабль должен выйти на испытания.
Достройка головного крейсера "Светлана" пошла быстрее после того как "Русско-Балтийское судостроительное и механическое акционерное общество" и "Общество Путиловских заводов" сумели договориться между собой. В этом согласии не последнюю роль сыграли и позиция Путилова, и просьба о скорейшей достройке крейсера — самого Николая.
III.
Пилкин тоже хочет знать правду.
Так как корабли моей группы последние полгода постоянно выходили в боевые выходы, и в схватках с врагом получали повреждения, то сейчас все силы верфей и судоремонтных заводов были брошены на ремонт и довооружение, а кое-где и перевооружение крейсеров, эсминцев и линкоров. Вспомогательные корабли так же интенсивно ремонтировались, но первоочередным, всё-таки, был ремонт боевого состава эскадры.
"Океан" к таким первоочередным объектам не относился, и работы там были свернуты до минимума, по крайней мере, на четыре месяца. И сегодня я решил посетить не его а "Петропавловск", на котором подходил к концу ремонт по устранению боевых повреждений трехмесячной давности. По моим планам именно с "Петропавловска" должна начаться малая модернизация русских линкоров. Но на это нужно получить дозволение адмиралтейства. Григорович обещал созвать по этому поводу маленький консилиум из представителей МТК и видных кораблестроителей, но видно после моего откровения ему не до этого. Захандрил министр. Но ничего, не сегодня так завтра положительный результат будет.
Ещё одна причина посещения "Петропавловска" заключалась не в оценке объёма проделанных ремонтных работ и не только в желании навестить боевого товарища и друга Пилкина, но и в том, что мне было необходимо поговорить с ним на одну щекотливую тему. Что меня крайне удивило, так это то, что Пилкин встретил меня у трапа, чего я никак не ожидал. Было ощущение, что он именно сегодня ждал меня для разговора. После рапорта о состоянии корабля, отданного им по всей форме прямо у трапа и дружеского рукопожатия, я немного пожурил его.
-Владимир Константинович, я в столице почитай уж как неделю, а вы даже не удосужились меня навестить. Не хорошо это с вашей стороны, ой не хорошо. А ещё боевой товарищ, друг. Или скажете, что вы знать не знали, и ведать не ведали, что я уже приехал.
-Честно скажу, только намедни узнал о вашем приезде. И в моих планах было не далее как завтра нанести вам визит. А сегодня мичман Кононов заприметил вас входящего в заводоуправление и сразу бегом сюда, чтобы предупредить о вашем появлении на заводе. Я рассуждал так, что раз вы по каким-то делам приехали на завод, то обязательно найдёте время посетить "Петропавловск", чтобы посмотреть, как идёт ремонт. Я даже вахтенного поставил наблюдать, чтобы своевременно меня предупредили о вашем подходе к кораблю.
-Выходит, ожидали меня? Ну, раз так, то давай прогуляемся по кораблю, посмотрим, что тут успели за полтора месяца сделать, пока меня не было.
Около двух часов мы с Пилкиным, в сопровождении старшего офицера линкора Лушкова, получившего уже капитана второго ранга, с чем я его и поздравил, обходили корабль по тем отсекам, где проводились или уже были завершены ремонтные работы, а после этого уединились в командирской каюте.
-Ну, Владимир Константинович, вижу, что ремонт боевых повреждений подходит к концу. Остались кое-какие мелкие работы и корабль к новой компании готов.
-Полагаю, что после рождества все работы будут выполнены, и к февралю "Петропавловск" войдет в строй.
-Владимир Константинович, а вы с Масловым не разговаривали насчет кое-какой перестройки? У вас ведь были на сей счет какие-то предложения.
-Кое-что по мелочи я его уговорил переделать, но вот на что-то серьёзное надо иметь разрешение от морского технического комитета. Хотя рапорты я подавал, но как видите, пока ничего.
-Сейчас сдвинется, я заручился поддержкой Григоровича. На днях должна собраться комиссия для обсуждения предложенной модернизации линейных кораблей. Так что эти работы начнутся на вашем корабле в самое ближайшее время.
-А кто занимается проектом?
-Наш хороший знакомый, корабельный инженер Маслов. Я как раз, после разговора с вами, собирался навестить его, можете составить мне компанию. Вдруг что-то дельное подскажете как командир корабля. Желательно ещё старшего офицера пригласить, ему линкор в большей степени знаком и он будет полезен в обсуждении проекта.
-А почему именно господину Маслову вы поручили разработку проекта?
-Он хороший корабельный инженер, но я полагаю, что из него выйдет отличный. А может и лучший. Мне понравилось, как он организовал работы на "Штандарте", потому-то и предложил именно ему кое-что перестроить на линкоре.
-Вы попросили его только из-за работ на "Штандарте", или больше никто не согласился этим заниматься?
-Да я к кому другому и не обращался с этим предложением. Да и зачем, если за ремонтные работы здесь отвечает он. Поверьте, в недалёком будущем он сможет разработать для нашего флота неплохие проекты кораблей, если только его ни в чем не ограничивать.
Пилкин немного о чем-то подумал, встал, подошел к сейфу и вытащил оттуда несколько листов бумаги, и протягивая их мне, проговорил.
-Вы думаете, что его корабли будут похожи вот на эти?
Я сразу узнал свои зарисовки. Ещё бы они не выглядели необычно для этого времени, особенно авианосец, смахивающий из-за своей надстройки на штатовский "Энтерпрайз". Или рисунок первого советского ракетного крейсера "Грозный" и летящие над ним пара самолётов с треугольными крыльями, а под ним подводная лодка необычных очертаний. Этот рисунок я нарисовал просто так, вспомнив одну открытку из своего детства ко дню Военно-Морского Флота. Тут были и несколько более понятных современникам рисунков, но даже на них были изображены совершенно передовые, для этого времени, корабли. На одном был крейсер с четырьмя трехорудийными башнями главного калибра, но глядя на рисунок было понятно, что он имел ещё по три двухорудийные башни среднего калибра по каждому борту, а под рисунком была надпись "Михаил Кутузов". На другом красовался линейный крейсер "Сталинград" или что-то сильно похожее на него. Не забыл я и про эсминцы и любой из моего времени распознал бы в следующем шедевре лидер "Ташкент", а рядом сторожевик "пятидесятого" проекта.
"Интересно как эти рисунки оказались у Пилкина? Я же после госпиталя весь компромат на себя из сейфа забирал. А эти, по всей видимости, где-то меж бумаг оказались, потому-то я их и пропустил. Ну, раз такое дело, то мне легче будет разговаривать с ним, или ещё раз попытаться на видения сослаться?
-А что? Красивые ведь кораблики вышли. Мне даже самому понравилось то, что я тут изобразил. И, думаю, лет через десять-двадцать кое-какие из подобных кораблей будут ходить под Андреевским флагом.
-Не спорю. Корабли на самом деле даже на вид грозные. А некоторые совсем необычные, ни на что не похожие. Но ведь видно, что это действительно боевые корабли. Я подчёркиваю, Михаил Коронатович, действительно. И понятно, что это не просто выдумка. Это работа конструкторов и инженеров. Выдумки такими не бывают. Здесь каждая линия продумана, и даже если не понятна, то красива. Что это за надстройки такие, похожие на китайские пагоды из каких-то решёток? И почему эти решетки есть почти на всех кораблях? Значит у них сходное назначение?
Вот это что тут нарисовано? — Пилкин показывает на пусковые установки крылатых ракет П-35, — для минных аппаратов больно калибр большой. Они мне напоминают динамитные орудия. Что-то подобное было у американцев лет двадцать пять назад, но они от них отказались, а вы их почему-то изобразили. Или это что-то другое? А вот это, как я понимаю, аэропланоносец, или как вы его называете — авианосец. Но почему на его палубе только вот эта несуразная надстройка, по всей видимости, она выполняет функции и ходового мостика и боевой рубки? А где у него трубы или просто не успели нарисовать? Да-а. Это, какое же воображение надо иметь, чтобы такое придумать и нарисовать? Думаю, что даже господам Верну и Уэллсу подобное не под силу. И мне почему-то кажется, что чтобы вот это нарисовать, фантазии мало, надобно эти корабли воочию увидеть. И не один раз. Ведь посмотрите, господин контр-адмирал, в них, в кораблях этих, всё функционально. Ничего лишнего. Голая мощь и сила. Вы, конечно, сейчас скажете что это всё твои видения или предсказания. Но мне в это с трудом вериться.
