Первое что запоминалось — это глаза. Не слишком большие, скорее даже средние, они были обычного серого цвета. Не посаженные глубоко, но и не вытаращенные, а самые обычные, они притягивали к себе внимание словно магнитом. Заглянув в них, казалось, можно было увидеть весь мир, ощутить все доступные чувства и впитать в себя всю память вселенной. Казалось, что в их глубине таится вся мировая скорбь. А ,может быть так и было? От этого они излучали выражение грусти и всепрощения. Кривая улыбка, при которой она практически не разжимала губ, зато чуть выше приподнимала правый уголок рта и несколько отстраненное выражение лица. Обычное овальное лицо с самыми заурядными чертами. Светлые русые волосы до плеч. Того же оттенка брови и ресницы, которые, были трудно различимы. Непослушная, чуть вьющаяся челка, постоянно падающая на глаза и ужасно раздражающая владелицу. И чуть вздернутый некрупный носик. Она не была красавицей, каких в этом мире было полно, но она хватала чем-то за душу и тянула к себе.
Весь ее вид был пропитан, какой-то нереальной замкнутостью. Казалось, вот ты видишь ее здесь, перед собой, а на самом деле она где-то далеко. Словно это иллюзия присутствия, а ты просто придумываешь образ и пытаешься его оживить. Отстраненный взгляд, который она пытается спрятать, стараясь без нужды не смотреть в глаза собеседнику. Кроткая полуулыбка, словно вопрошающая "Ну что еще ты можешь сказать, чего я не знаю?". И строгий внешний вид, который хоть и производил в первый момент впечатление величественности, сразу исчезал после первых же слов, его обладательницы.
Она говорила нежным, тихим голосом. Он не был громогласным, как гласили легенды, но отчего-то казалось, что проникал прямо в душу, словно лаская невидимые глазу струны внутри, словно даря прощение и обещая избавление от боли. Но все это, наверное, опять же, было иллюзией. Она не повышала тона и не изменяла интонаций, но каким-то образом умудрялась достучаться до ума и сердца собеседника, пробуждая к жизни самые сокровенные, загнанные глубоко в себя и позабытые мечты.
Вот так и Лин, словно попал под обаяние ее непревзойденной ауры, поверил в несбыточное и захотел жить. Но вдруг, на него словно снизошло озарение, что все это, опять же, игра, которые она так любит, очередная иллюзия. Проще говоря — опять обман.
— Да, — произнесла она, выдав свою фирменную полуулыбку, — ты всегда так говорил. Игра. Почему ты так думаешь? Почему уверен, что я просто играю?
— Наверное, потому что это так.
— Нет, — она покачала головой в знак несогласия и впервые взглянула в его глаза, — не так! Я никогда не считала жизнь игрой. Да, у меня есть право вершить чьи-то судьбы. Да, я могу по своему усмотрению одарить или покарать, но я не считаю что это просто — игра. Для меня это — жизнь. Подумай сам, ведь написав чью-то судьбу, я проживаю ее сама, я также страдаю и плачу, так же кричу от боли и умираю, так же смеюсь от счастья и мечтаю о покое. Я чувствую все то, что чувствует и мой подопечный. А теперь представь себе сколько в этом мире живых существ, сколько разных судеб со своими проблемами и чаяниями. И еще представь, что я ощущаю их всех одновременно. В один миг я чувствую агонию сотен и экстаз тысяч, я переживаю потерю и обретаю пополнение, я радуюсь, что дышу и страдаю, что нет. Столько самых различных и противоположных эмоций! Столько душ! И ты все еще считаешь, что это только игра? Разве у меня остается время играть? — Девушка, в глазах которой на миг блеснули слезы обиды, порывисто отвернулась и легким взмахом руки смахнула предательскую влагу.
— Зачем ты говоришь мне все это? И почему я здесь? Нет, я не спрашиваю как здесь оказался, это глупо, но ответь почему ты показалась мне? Я не первый раз пересекаю границу мира живых и мира мертвых, но ни разу ты не звала меня и не говорила со мной. Никогда я не слышал, что ты являешься Проводникам, я перечитывал воспоминания сотен моих предшественников, но никто из них ни словом не обмолвился о встречах с тобой!
— Это так. Я и тебя попрошу никогда никому не говорить об этой встрече.
— Зачем же просить, ты ведь можешь просто написать этот пункт в моей жизни!
— А ты еще не понял? — Лин посмотрел на несколько удивленное выражение, появившееся на ее лице. — Я не могу писать твою судьбу. Могу лишь давать советы и направлять, но не писать и не приказывать. Ты волен поступать так, как считаешь нужным.
— Но почему? — Задал давно мучивший его вопрос парень.
— Все очень просто. Ваша легенда о сотворении Проводников не далека от истины. Твоих первых предшественников действительно сотворила я. Понимаешь, однажды я очень устала, а мир все увеличивался и судеб становилось все больше, мне стало катастрофически не хватать времени и я захотела создать себе помощника, по своему подобию. Тогда я сотворила первую и единственную душу, вселив ее в тело только что погибшего молодого орка. Он стал первым Проводником Душ. Ты когда-нибудь задумывался, откуда взялось такое название? Да? Так вот, я объясню тебе.
Мне нужна была помощь, и я сотворила помощника, но это еще не все, чтобы он мог помочь мне, я наделила его частью способностей, которыми обладаю сама. Так Вернис получил отличную память, практически полную неуязвимость и, главное, способность беспрепятственно пересекать границу мира живых. Я хотела, чтобы он помогал разумным существам строить собственную жизнь, находить свой путь и идти по нему, не сворачивая. Так и произошло. Первые века все шло просто отлично. Мои проводники, которых стало ещё два, так как один не мог справиться с таким объемом работы, жили среди населения и помогали мне. А потом все изменилось, однажды душа Верниса, получив новое воплощение, отказалась выполнить мой приказ, а Тернис и Дарнис поддержали товарища.
Я не могла поверить ушам, когда услышала подобное от своих верных слуг. Но в ответ они заявили мне, что я сделала их свободными, специально для проделывания работы без дополнительных инструкций. Ведь мне нужны были помощники, а если мои подчиненные начали бы обращаться ко мне с каждой проблемой, то я приобрела бы дополнительные нерешенные задачи. И вот теперь, три моих соратника, просто— напросто решили уйти. Они утверждали, что слишком привыкли к жизни среди мирян, полюбили, нашли покой и хотят, чтобы так и осталось, а поскольку я не могу на них влиять, то они просто решили поставить меня в известность.
Сначала я очень обиделась, а когда почувствовала всю тяжесть непередаваемо огромной ноши, то еще и испугалась. Тогда, я решила заключить со своими бывшими подчиненными договор и предложила им такие условия. Поскольку они были созданы для выполнения моих поручений, то они должны и дальше выполнять те просьбы, которые я им адресую. Конечно же, на добровольных условиях, и с правом отказаться, но только по очень веской причине. Гарантией же выполнения условия я взяла их память, которая стала недоступной для всех будущих Проводников. Последующие поколения получали только душу, но не могли пользоваться памятью. А в качестве бонуса, я оставила право пересечения границы мертвых и регенерацию.
Согласись, я не принуждала и не обманывала твоих предшественников. Я просто предложила взаимовыгодные условия, а они просто согласились. Вот так и повелось с тех пор, души моих Проводников рождаются в подлунном мире и существуют, занимаясь собственными делами, среди которых, кстати, и визиты в мир мертвых. А когда приходит время уходить, я помогаю в этом, просто забирая душу и перемещая ее в новую оболочку. Только одно я сделала сознательно, я ужесточила условия посещения мира мертвых. С тех пор туда можно было попасть, только умерев, но все же, это не остановило моих подопечных. — Она грустно вздохнула и опять заглянула Лину в глаза. — Теперь ты понимаешь кто ты такой?
— Да, только одного не могу понять, если тебе действительно нужна моя помощь, то почему ты не связалась со мной раньше?
— Ты не был готов. — Она открыто улыбнулась, приподняв, для разнообразия, оба уголка губ. — С тобой с самого начала все было не просто. Когда я выбирала, в каком теле возродить Верниса, то решила, что тело наследника двух государств — будет само-то. Но потом все пошло не так, сначала заупрямился бывший обладатель души, потом ты слишком рано погиб, а потом наша связь стала тончать и постепенно превратилась в едва заметную нить. Тогда, за насущными делами, я просто позабыла следить еще и за тобой, а когда вновь вспомнила, поняла, что если не предпринять решительных шагов, то ты попросту сгоришь от собственного, запертого глубоко внутри огня. И тогда я связалась с Даром.
— Ах, вот оно что? А я то, все думаю, как мог он оказаться так вовремя на моем пути!
— Это не случайность, все верно. Я явилась ему и попросила позаботиться о девочке, которая якобы станет его преемницей, дала нужные координаты и попросила поторопиться. Он очень расстроился, узнав что скоро придется уйти, но быстро собрался в дорогу и отправился ее искать. Конечно, основной целью был ты, но он ведь не знал и принял свою миссию всерьез. Он помог тебе выбрать путь, не так ли? Именно он, со своей вековой мудростью, подтолкнул тебя к принятию решения?
— Наверное, да, — неуверенно произнес Лин. — Никогда не задумывался над этим. Но зачем ты обманула его и что с Эвелин?
— Не так уж и сильно я его обманула, — расстроено произнесла богиня, — но ты прав, я просто обязана извиниться. А что касается ребенка, то ее время уже пришло. Скоро ей придется полностью изменить свою жизнь. А Дар — это мой вам подарок, он научит вас всему, что знает и подскажет где искать то, о чем не знает. Его советы вам очень пригодятся.
— Значит, ты явилась попросить меня о чем-то? Не просто же так ты тратишь драгоценное время на первого встречного.
— Для меня ты гораздо больше, чем первый встречный! А вот насчет времени ты прав. Слишком быстро оно уходит за разговорами. И я действительно пригласила тебя для того, чтобы попросить об одолжении. Мне срочно нужна помощь, а кроме тебя ее выполнить не сможет никто.
— И что же это за помощь? Я тебя внимательно слушаю.
— И ты поможешь мне? Ты ведь все еще не до конца уверен в моих словах.
— Это уже не важно! Даже если это игра, я помогу тебе, а ты оставишь в покое судьбы моих близких. Если смогу, конечно, не сообщишь ли имя того, кому требуется помощь.
— Джеймс Элиниэль Лиэрн.
— Отец? — Лина охватило нешуточное удивление. — И что же с ним не так? В чем будет заключаться помощь?
— Теперь понимаешь, что попросить я могла только тебя? — Лин кивнул. — Он совершенно запутался. Его судьба никак не хочет идти прямой линией, а тяжесть грехов и обид, тянут назад, не давая возможности двигаться вперед. Я написала для него грандиозную судьбу, которую он должен выполнить, чтобы в мире снова воцарился мир и порядок. Твой отец станет великим, вот увидишь. Но все это только в том случае, если он перестанет мучиться чувством вины и примется за работу, а вот это уже будет зависеть только от тебя.
— Хорошо, я выполню твою просьбу, это, конечно, не самая приятная для меня роль, но все же, я сделаю это.
— Я рада, что ты согласился. А теперь, все же хотела услышать ответ на вопрос, который задала в самом начале. Что требуется лично тебе? Чего ты хочешь?
— Покоя, мира, счастья, — Лин пожал плечами, — насколько это все банально, но и жизненно необходимо. Тепла, любви, верности, дружбы, доверия, понимания, самоотдачи, да много чего еще! Всего, что у меня было, но навсегда потеряно — жизни. Воспоминания!
— Значит, память? Ну, что ж, я принимаю твой выбор, иди.
Она легким шагом приблизилась к нему и, коснувшись холодными губами щеки, резко толкнула в грудь. А потом, было долгое падение в никуда, завершившееся ранним утром в загородном Императорском дворце, в тот самый день, когда он вернулся домой после очередного карательного рейда, а на пороге стояла заплаканная жена и сжимала в руках ,скомканные в бессильной ярости ,листы бумаги.
Глава 12.
Когда закончилась четырехлетняя война и Лин, наконец, вернулся домой, он не слишком надеялся, что все будет по-прежнему. Но видимо за время разлуки что-то в Энни изменилось, она стала другой. Более серьезной, что ли. Словно в ее голову поместили совершенно другого человека. Конечно, она по-прежнему была тепла и ласкова, так же, как раньше заботилась о нем и детях, но , за те три месяца, что он провел дома, ни разу не подошла просто провести рукой по его голове, как это бывало раньше, не называла любимым или милым и старалась не упоминать понятие "любви" вообще. Казалось, что она устранилась от происходящего, находя удовольствие в чтении, общении с подругами-соседками и постоянном уединении в своей комнате.
Когда же Лин попытался ее оттуда вытащить или, хотя бы, присоединиться к ней, получил не шуточный отпор с истерикой и прекратил попытки. Все это время он старательно пытался расшевелить жену, но получалось плохо. Она словно замкнулась в своем собственном мире, не обращая внимания на окружающих и не интересуясь происходящим. Тогда он стал искать развлечение и для себя.
Как ни странно нашел довольно быстро. За время войны, как это часто бывает в приграничных районах, развелось огромное количество разбойников и убийц всех мастей. Своими силами, городские гарнизоны уже не справлялись. А магов, оставшихся в живых и готовых служить Империи, осталось сравнительно не много. Потому, несколько приграничных городков запросили помощи у своего сюзерена, а тот перенаправил призыв сыну. Лин же, готовый на все, лишь бы исчезнуть из дома, на некоторое время и отлучиться от семейных проблем, тут же согласился.
Вот так и начались его рейды по самым неблагополучным местам, где он мечом и магией выжигал преступников. За время его отсутствия, казалось, Энни оживала, она снова смеялась и плакала, снова кричала на нерадивых слуг и усмиряла расшалившихся детей. Но стоило на пороге появиться супругу, как все возвращалось на свои места.
Вычислив эту закономерность, огорченный супруг старался появляться дома как можно меньше, исчезая уже не на несколько часов или день, а пропадая в рейдах по два-три, а то и пять дней к ряду. Это нисколько не беспокоило домашних, слугам было наплевать, дети еще слишком малы, чтобы иметь собственное мнение, а дражайшая жена, казалось, и вовсе не замечала его отсутствия. Так и повелось, пока однажды, примерно месяц спустя после возвращения, он не получил первое письмо с угрозами. В нем не было ничего особенного. Всего лишь сложенный пополам канцелярский листок в конвертике, но вот содержание...
В общем, гласило послание следующее: "Предупреждаю и настоятельно требую прекратить свои разбойничьи вылазки и оставить в покое честный люд. В случае не выполнения, пощады не жди". Прочитав записку и пожав плечами, он, напрочь , позабыл о ней, на всякий случай, проверив и усилив охрану дома. За собственных близких он волновался куда больше, чем за себя, тем более, что ему смерть все равно не грозила. Забыл ровно до тех пор, пока не получил вторую, где-то недели две спустя. Эта была уже более агрессивной и не просто просила, а требовала подчинения, но и она была проигнорирована.
