Но Дрона не собирался предоставить противнику такую возможность. Новый удар в голову был очень быстр, Хельг еле успел ручкой швабры отбить руку Дроны в сторону. Другую швабру он обрушил южанину на голову. Ручка разломилась пополам, а бхат и глазом не моргнул. Впрочем, Лис не надеялся, что так просто ошеломит Махавидью.
Однако, судя по всему, южанину надоело возиться со свандом. Рывком освободив ногу из захвата, Дрона крутнулся всем телом. И, разломав вторую швабру, которой Хельг ткнул его в момент кручения, южанин направил локоть в шею сванда. Это был опасный удар. Не просто больница — кладбище могло ждать после такого удара.
На балконе справа кто-то предостерегающе закричал.
Лис невольно закрыл глаза, в безумной попытке выполняя придуманный буквально за секунду до этого удар. Ситуация полностью вышла из-под контроля. Хельг ощущал себя целиком и полностью беспомощным, словно вернулся в прошлое, когда братья были всесильны, а он ничего, совсем ничего не мог им противопоставить! Он безумно нервничал, даже не зная, что делать, если его задумка не сработает, и...
Задумка не сработала. Как не прошел и удар Дроны. Ингиред стоял рядом с ними, с легкостью удерживая локоть бхата и обломок ручки, которым Хельг ткнул в горло южанина. Чтобы попасть в шею сванда, локоть должен был преодолеть еще двадцать сантиметров. Обломанному черенку швабры с вызывающе торчащими острыми краями не хватало каких-то десяти. Если бы Махавидья продолжил свой удар, то напоролся бы шеей на ручку. Судя по изумленным глазам Дроны, он это понимал.
— К сожалению, я вынужден прервать ваш бой, — объявил Ингиред, нарушив гробовое молчание. — Как мне только что сообщили, сейчас все должны отправиться по своим комнатам, где вас ждут распределения по командам. Сделать это вы должны немедленно.
Хельг скосил глаза и увидел, что возле входа в помещение стоит отец Гуннульв. Покачивая головой, пресветленный неодобрительно смотрел на происходящее в комнате.
— Поэтому на сегодня занятия окончены. Отправляйтесь знакомиться с будущими напарниками по "валькирии".
Пока "птенцы" выходили из помещения (Свальд и Катайр задержались, дожидаясь Хельга), Ингиред обратился к бхату и сванду:
— К слову, вы проиграли оба. Так как я этого не ожидал, то наказание для вас придумает ротный. Я сам сообщу ему. Свободны.
Дрона поклонился наставнику, неожиданно поклонился Хельгу и быстро вышел из "колизея". Лис, прихрамывая, пошел следом. Предстояло о многом подумать. Но — потом. Потому что сегодня — Тот Самый День. День, когда Хельг узнает, кто будет его товарищем по учебной "валькирии" и кто будет обучать их управлять воздушным турсом. Лиса охватило приятное возбуждение, несмотря даже на злость от всего произошедшего.
— Надеюсь, получу в команду кого-нибудь толкового, — сказал Катайр. — Было бы неплохо, окажись это кто-то из вас.
— Я тоже так думаю, — кивнул Хельг и поморщился.
— Нога сильно болит? — обеспокоенно спросил северянин. — Может, лучше сначала заглянем к врачу?
— Ты же слышал Ингиреда. Срочное дело. Хрульг меня по голове не погладит, если я буду у врача в то время, когда обязан находиться в другом месте. А что он придумает в качестве наказания — я даже представлять не хочу.
— Ага, — сказал Катайр и вздрогнул. Наверное, вспомнил, как Вальди заставил всех гальтов на курсе читать ему друидский эпос перед сном, когда один из северян совершил какую-то оплошность. Что за оплошность, северяне не рассказывали никому, как и не говорили, из-за кого именно их наказали.
Впрочем, последние две недели Хрульг вел себя спокойнее, чем раньше. Он даже вернулся к обычной пробежке по лесополосе, убрав сюрпризы вроде ям или натянутых в траве веревок. А еще в последний месяц Хрульг проводил одну странную игру. Иногда вместо пробежки ротный отводил "птенцов" на поле, где разбивал мальчишек на двенадцать групп. Четыре группы выходили на поле, занимая место у своих ворот, и Хрульг выдавал им мяч. Двум группам разрешалось бить по мячу только ногами, а двум другим группам — использовать только руки, но при этом мяч раз в пять секунд должен был касаться земли. Если одна группа пробивалась к воротам противника, но у нее отбирала мяч третья группа, то получившие мяч игроки должны были стремиться к иным воротам, а не к тем, что были рядом. Игра была довольно сложной, но занятной. К тому же Вальди постоянно выводил из игры команду за командой и заменял их свежими, что сразу меняло расклад сил на поле. Ну и постоянно менял состав так, чтобы в одной группе оказывалось не больше двух человек, игравших до этого вместе. Наблюдая за бегающими по полю мальчишками, сержант постоянно отмечал что-то в своем блокнотике, но баллов за эти игры в общей таблице пока что не было. Некоторые думали, что Хрульг вообще эти игры не будет оценивать.
— Может, кому-то из нас повезет, и мы будем в одной команде, — улыбнулся Хельг. Сам он втайне надеялся, что окажется в команде с Дроной или Хитоми.
— Я лишь хочу, чтобы мне в напарники девчонку не дали, — признался Катайр.
— Почему?
— Ну, если в нашей северянке я хоть как-то еще уверен, то вот остальные девчонки... э-э... не знаю, изнеженные они, что ли? Бхатки — вообще такое ощущение, что они случайно в академию попали, во время тренировок от каждой тени шарахаются, а драться более-менее до сих пор не научились. И как с такими "валькирию" водить?
Слова Катайра напомнили о Лакшми. Вот ведь, он же о ней давно не вспоминал, а тут снова в памяти всплыл ее испуганный взгляд и ошарашенный вид, когда он оставил ее на выходе из подземного комплекса...
Дура. Не место ей в академии.
— Два-тринадцать, — сказал Катайр дежурной. Они уже зашли в жилой корпус первокурсников; по первому этажу к выходу спешили мальчишки из комнат с номерами, начинающимися на цифру "1".
— Вы куда? — спросил Хельг у знакомого сванда — Бийрана Ульдарссона, который в этот момент остановился рядом, сдавая ключи дежурной.
— Да в комнате были конверты с нашими именами, а в них номера аудиторий в "учебке", куда надо идти. — Бийран взмахнул белым прямоугольником. — Наверное, там будут наши будущие напарники. Слушай, а классно ты с Дроной! Расскажешь потом, где так научился, а то я сейчас спешу! Хорошо?
— Расскажу, расскажу, — кивнул Хельг.
"Ага, как же!"
— Два-тринадцать уже взяли, — сказала дежурная, проверив шкафчик с ключами.
— Наверное, Рунольв или Фридмунд нас еще ждут. — Свальд направился к лестнице.
Ждал их Фридмунд. Он сообщил, что Хаймссон забрал конверт и сразу ушел. А ему было интересно, куда должны пойти остальные, и поэтому он их дожидался.
— Что у тебя, Хельг? Катайр? А тебе куда, Свальд? — Рыжий нетерпеливо крутился рядом, пока они вскрывали конверты.
— Да потерпи ты! — не выдержал Катайр. — Что тебе, трудно полминуты подождать?
— Трудно, — сказал Кнультссон. — Интересно ведь, а вдруг нам в одну аудиторию идти!
— У меня четыре-пятьдесят семь, — сказал Свальд, видимо, для того, чтобы Фридмунд перестал тереться возле него и переключился на остальных.
— Два-тринадцать, — улыбнулся Хельг и в подтверждение своих слов показал бумагу с цифрами товарищам.
— Надо же, какое совпадение, — покачал головой Круанарх. — А у меня шесть-тридцать четыре.
— Ух ты! — завопил Фридмунд. — У меня тоже шесть-тридцать четыре!
Катайр изменился в лице.
— Быть такого не может! — заорал он и забрал у Фридмунда его листок. Убедившись в правдивости слов рыжего, гальт без сил уселся на кровать. — Боги, за что? — возопил северянин, недобро уставившись на фигурки, стоявшие у него на тумбочке. — Разве я мало молился вам? Разве мало своих побед я посвящал вам? Чем я не угодил вам, боги?
— Наверное, Фридмунд лучше молился своим богам, — не сдержавшись, сказал Хельг.
Круанарх шмыгнул носом. Шутка ему не понравилась.
— Ты чего, Катайр? — недоуменно спросил Фридмунд. — Разве это не здорово — мы, наверное, будем в одной команде!
— Лучше бы девчонка... — вздохнул гальт. — Хотя бы и бхатка...
На втором этаже главного учебного корпуса академии ("учебки" — как уже прозвали его "птенцы") проходили занятия по гуманитарным предметам. Здесь пыжилась многочисленными гербами благородных семей и Домов аудитория геральдики, навевала скуку тяжелыми фолиантами аудитория историографии, поражал собраниями сочинений древних и новых поэтов кабинет поэтики, навевала скуку заставленная таблицами со сложными схемами аудитория метафизики. Вдоль стен коридора стояли бронзовые бюсты выдающихся полководцев Мидгарда, а на стенах висели портреты ученых.
Хельг скользнул взглядом по ставшей привычной за последние три месяца обстановке, и, прихрамывая, отправился к аудитории 2-13 — лекционному залу, где почтенного вида наставник читал им лекции по истории цивилизаций эпохи Смуты. Он рассказывал, как сложились общества и культуры древних времен на западе, юге, востоке и севере Архипелага, показывал, что общего у них и что различного, приводил много интересных фактов, которые удивляли даже коренных жителей той или иной части Мидгарда. Например, ниронцы не знали, что в древности их правитель раз в двадцать лет перемещал столицу на новое место в связи с тем, что их предки не умели строить канализацию. Бхаты с удивлением узнавали, что, оказывается, их прадеды не раз бывали в древности в Садхебейле и что учеными был даже обнаружен на одном из северных островов храм южных богов. Гальты и не подозревали, что давным-давно северяне пытались захватить восток Архипелага, и только призванные чжанскими соматиками существа из иных пластов бытия остановили вражеский флот. Ну а сванды были потрясены, когда учитель рассказал, что западники являлись самыми кровожадными жителями Архипелага и часто воевали друг с другом. Только неведомая болезнь, унесшая жизнь трех четвертей населения Вастхайма, остановила кровавые междоусобицы. С тех пор между конунгами наладился хрупкий мир, и сванды устремили свой взгляд на другие острова Архипелага, получив славу ужасных разбойников и завоевателей. Хельг был удивлен, когда понял, что даже не все дети Горних Домов знали об этом. Оказывается, у него и его братьев были хорошие учителя, которые не скрывали ни одного факта из древней истории.
Подойдя к нужной аудитории, Хельг постучал в дверь.
— Да-да... — раздался рассеянный голос. — Заходите...
Хельг открыл дверь и вошел. Первым делом он увидел парня, ковыряющегося гаечным ключом в доске. На вид он был лет восемнадцати-девятнадцати, не старше. Еще почему-то казалось, что Хельг его уже где-то видел. Светловолосый худой сванд, подстриженный коротко, однако с длинной тонкой косичкой, спускавшейся с затылка аж до пояса. Одет в такую же форму, как и Хельг, только более темную. Бросив короткий взгляд на вошедшего, парень продолжил ковыряться в доске, и Хельг понял, что он что-то на ней выцарапывает. "Что он творит? Его же за это накажут! Он что, дурак? И что он здесь забыл вообще? Где наставник?!" — такие мысли мелькнули у Хельга, пока он смотрел на старшекурсника.
А вторым делом...
Вторым делом Хельг увидел Альдис, сидевшую за столом в первом ряду с такой высокомерной рожей, будто не конунг, а она правила Мидгардом. И сразу все понял. Сложно было не понять.
И поэтому третьим делом Лис, не сдержавшись, выругался. И довольно-таки грязно. Возможно, если бы здесь оказались жрецы, они могли решить, что парень богохульничает, упоминая Всеотца в таком выражении.
Старшекурсник перестал терзать доску и с интересом взглянул на Хельга.
— Ну, — сказал он, — я, конечно, тоже рад знакомству, но, видимо, не настолько.
Из дневника Торвальда
Я не знаю, чем так провинился перед Всеотцом.
Несомненно одно: вина моя огромна, иначе непонятно, почему он столь сурово наказывает меня. Клянусь, я бы предпочел сражаться в одиночку против пятерых в воздушном бою на Маркланде. Да что там, я бы согласился сразиться в одиночку против всего третьего курса!
(Зачеркнуто. На полях приписка: "Немного преувеличил. Ну, хорошо, не со всем курсом, с половиной". Снова зачеркнуто. Снова приписка: "Против пятерых. Да. Хватит с головой".)
А все дело в этой парочке, которую я обязан обучать стараниями наставника Рунгарда.
(Приписка на полях: "Козел он. Повелитель Всех Козлов Мидгарда. Легко представить, как в повозке Тора (который сын Одина, а не я) наставник подменяет Тангниостра. Ха, так и представляю, как вечером Рыжебородый убивает Рунгарда и жарит его мясо на ужин".)
Самое смешное, что по отдельности они нормальные. Для малолеток, конечно. Хотя два года назад чем я был лучше?
(Приписка на полях: "ВСЕМ!!! Всем я был лучше!")
Мысленно я не раз прокручивал в голове сценарий первой встречи, представляя себя в роли и загадочного старшекурсника, и мудрого "ястреба", который поможет советом, и развязного рубахи-парня, и умудренного виндерхеймовской жизнью курсанта, знающего все, что надо знать. В итоге решил, что правильнее будет устроить психическую атаку "испытание молчанием".
Но все получилось совсем не так, как я себе представлял. Кого-нибудь это удивляет? Меня — нет. За два года в академии перестаешь удивляться. И количеству козлов, сконцентрировавшихся на четырех небольших островках, и издевательствам этих козлов, упорно называемым "обучением", и тому, что простой человек может стать вровень с богами небес.
(Тщательно замазано, страница надорвана, будто ее собирались вырвать.)
Честное слово, удивляться нечему.
Когда я добрался до аудитории, моя первая будущая воспитуемая сидела внутри и что-то записывала. Коротко стриженная (подход Кнутсдоттир беспощаден настолько же, насколько и эффективен!) светловолосая девчонка уставилась на меня пристально и внимательно. Лишь боги ведают почему, но я смутился. Я! Который не смущался высказывать ротному все, что думаю! Который не смущался обсуждать с девчонками, как они в своем общежитии голышом дерутся подушками (такого не было, но именно мечты делают человека человеком)! Который был богом в небе! Который... Короче, смутился. Совсем не так, как когда рядом Рангфрид, но смутился. Хорошо, что я довольно-таки красочно представил, как засовываю свой значок вожатого наставнику Рунгарду в (тщательно заштриховано) нос, и смущение быстро прошло.
Мы смотрели друг на друга минуты три, я и первый гвоздь в гроб моих надежд на турнир, и мне первому надоело молчать.
— Привет. Меня зовут Торвальд.
Она еще посверлила взглядом. Я уже хотел возмутиться (кто здесь, в конце концов, должен психические атаки устраивать?), когда девчонка наконец соизволила произнести:
— Альдис.
Словно "Колесницей", полной золота, меня одарила. Дальше — лучше.
— Что тебе нужно?
Примерно таким тоном конунг мог бы обратиться к пьянице, стучащему в окна летней резиденции правителя Мидгарда. В этот момент я и понял, что это задание не понравится мне еще больше, чем представлялось.
— Я буду преподавать тебе и твоему напарнику турсоведение и основы полета. Кстати, где он?
