— Не волнуйся. Я его уже восстановил.
— Ты?! Восстановил?!! — поразилась врачеватель.
— Так же, как и ты можешь восстанавливать себя.
Глаза у Лэйлы широко раскрылись от удивления. Видно, день эпохальных открытий у неё не кончился.
— «Мы ведь одной крови — ты и я!» — процитировал Раман неизвестного здесь поэта[10], чем ещё более запутал Лэйлу.
День за окном перевалил к вечеру.
Мира
День за окном перевалил к вечеру. Полчаса назад, сверкая в рыжих, закатных лучах Солнца свеженькой эмблемой «Интаком», на площадке для челноков совершил посадку большой и толстый корабль с орбитальной базы «Гало-19». Эта площадка была предназначена только для челноков со спецпредставителями Корпорации и ВИП персон. Так что можно было легко предположить, кто мог прибыть. Впрочем, Василию Ивановичу и гадать не надо было. Он и так знал, что прибывает не какой-то представитель, а сама Мира — Координатор Марсианского сегмента Проекта «Венера». То есть супруга.
Он стоял возле большого, во всю стену окна и смотрел, как суетятся автоматы, таскающие что-то из обширного грузового отсека челнока на склад. И, скрестив руки на груди, просто ждал, созерцая окружающие виды.
Мимо окна в лучах заходящего солнца пролетела чайка. Такая же рыжая, как и разгружаемый челнок. Василий проводил её взглядом и не заметил, как сзади тихо щёлкнул замок двери.
Мира была эффектной женщиной. Она этим всегда пользовалась, когда надо было произвести впечатление. Особенно на своего мужа.
— Уж не меня ли ты там выглядываешь? — спросила она, заметив Василия, стоящего возле окна, и тихо подкравшись к нему.
Василий вздрогнул и резко обернулся. Прямо в лицо ему смотрела лукавая загорелая до коричневого цвета физиономия супруги. Она не стала переодевать свой полётный комбинезон, а просто распустила свою гриву каштановых волос поверх него, став похожей на весьма популярный мультяшно-сериальный образ женщины-инженера.
— А кого же ещё?!!! — воскликнул Василий, заключил её в объятия и закружил в воздухе.
— Раздавишь, медведь!!! — со смехом «возмутилась» супруга и постаралась хоть чуть-чуть ослабить воистину медвежью хватку Координатора, обрадовавшегося долгожданной встрече. Тот осторожно поставил её на пол и поцеловал.
— Два года ведь не виделись! — сказал он.
— Но это не значит, что при встрече надо дражайшую супругу раздавить в лепёшку! — возразила она. — У нас ещё вся ночь впереди.
— Та куда мы, бессмертные, денемся?! — отмахнулся Василий.
— Денемся! Ещё как денемся! Но сначала чай. Чай есть?
— А как же! — возмутился супруг, показывая рукой в сторону чайного столика. — Тебя дожидается!
Мира крутанулась на каблуках и всплеснула руками.
— О! Мой любимый самовар!
— И печенье! — добавил Василий.
У нас, у русских, есть своя весьма своеобразная «чайная церемония». Она сформировалась давно, и многие ею следуют как доброй традиции. Чай — собственно у нас не просто процесс поглощения чая и яств. Это процесс долгой и дружеской беседы «за жизнь». Жаль, что сейчас эту сторону традиции многие забыли. А ведь она нас скрепляет. Чаепитие устраивается и по поводу просто визита гостей, и по поводу отъезда кого-то из родственников в дальний путь. А также и возвращения домой. За чаем рассказывается, где бывал, что видел, что делал. Происходит обмен впечатлениями и мыслями. Проектами и свершениями.
Чаепитие по нашей традиции есть и начало, и конец дел.
Правда, когда-то оно же ещё сопровождалось и потреблением алкоголя. Но это когда-то. Алкоголь, как и любой наркотик, сильно искажает восприятие человека. Слишком сильная дубина, бьющая по мозгам, чтобы потреблять её не в медицинских целях, а как питьё.
Поэтому, отказавшись от водки и вина, большинство возвращаются к истинно русской традиции пития чая. Тем более что чай полезен. В отличие от спирта. Да, чаепитие отнимает очень много времени. Но мы не роботы, чтобы всё время работать, чтобы с ушами и по макушку быть погружённым в собственные дела. Надо и расслабляться, обмениваться впечатлениями, достижениями, победами. А как это можно сделать иначе и лучше, нежели за чашечкой чая, да сладкую прикуску?
Василий и Мира от этой роскоши, несмотря на сильную загруженность работой, ни под каким видом отказываться не хотели.
— Я тут пока до тебя добиралась с Марса, просмотрела парочку сериалов Евразии. — Начала Мира, отпив из чашки ароматного цейлонского.
— Так ты же их раньше терпеть не могла! — удивился Василий, заполняя свою Очень Большую Чашку.
— А вот сейчас интересно стало! — сказала Мира набирая в чашечку мёда.
— Сразу же скажу… — Мира понюхала мёд, расплылась в блаженной улыбке и только после этого завершила фразу. — Зеленко со своими ребятами классно развёл «Евразию»! Типа: «Вам нужны сенсации и «жаренные факты»? А вот вам Сенсации настоящие и вот вам Факты! В лучшем виде».
— Так ты эти «сериалы» смотрела? — несколько разочарованно протянул Василий.
— И эти тоже. Но заинтересовали меня также сериалы для дураков и дур.
— И чем же? — снова неподдельно удивился супруг.
— Они в сериалах пытаются протолкнуть идею, что экзоты и Изменённые любить не могут! В принципе! Никак! А я как вспомнила наш роман… Так смеялась!
— И какой это сериал ты смотрела?
— Ну тот, где главный герой мотается между Землёй, Марсом и Луной, пытаясь спасти свою ненаглядную дурочку от «Злых Происков Хитрокозненных Экзотов Внеземелья». У-у!
Мира, растопырив пальцы и сделав зверское лицо, изобразила киношных злодеев-экзотов.
— Этого там сейчас полно. Я тоже изредка смотрю вскользь эту чушь. И тоже чтобы посмеяться. Но вообще — явно проглядывает политика сатанизации экзотов и Внеземелья.
— Угу… Зеленкины ребята на «Паутинке» классно подмочили им миф. Фрагменты внутренних новостей «Паутинки» с их свадьбами, праздниками, буднями классно подобраны! Они там Рай нарисовали.
— От чего поток желающих эмигрировать «На Звёзды» последнее время заметно возрос. — заметил Василий.
— Ты этому не рад?
Василий неопределённо пожал плечами.
— Мы просто не справляемся. Да и у вас под «Лазурной», место хоть достаточно выкопали?
— Ах вот что тебя волнует. Можешь не беспокоиться. Тот разлом, что мы обнаружили под «Лазурной», настолько огромен, что там можно строить, и строить, и строить… Всё, что происходит наверху — никак не отражается на этих хранилищах. Наши геологи, кстати, так и не достигли дна той трещины. Пока разведали сорок два километра в длину и десять вглубь. А она всё ещё такая же широкая.
— Ого!
— Вот такое «ого!». Там можно и миллиард анабиозных контейнеров положить. Так что можно наращивать эмиграцию. Все, кто не найдёт сейчас места на поселениях, дождутся его в анабиозе.
— Это хоть радует… а вообще на Земле стало кисло.
С сожалением произнёс Василий, меланхолично размешивая чай.
— Оно видно! Я проделала простейший психологический анализ тех сериалов. Они в этом, в своих сериалах переносят свои грехи на нас. Бездумно. Они видят их. Но отказываются их принимать как собственную беду. Им хочется видеть эти же гнусности, которыми поражены их души, где-то вовне, чтобы сказать: «Это не про нас! Вон где зло! Ату его! А мы чистые!». Да, у нас есть свои недостатки, но они другие. Чтобы их увидеть, надо жить у нас, а не наблюдать весьма издалека, и конструировать исходя из своих недостатков недостатки того, кого не знают. Но то, что они переносят в своих фильмах на нас — воистину ужасно! Не потому, что они хотят видеть нас такими, а потому, что они сами такими являются.
— Перенос.
— Да, перенос. И если они уже такие, как изображают своих врагов — тут скоро будет очень плохо.
— А что тебя больше всего шокировало? — заинтересованно спросил Василий.
— Акцент на то, что «они не могут любить и не смогут никогда».
Василий хмыкнул.
— Это сходится с некоторыми моими наблюдениями. — ответил он. Мира, зная, что так он всегда начинает длинные монологи, промолчала, ожидая продолжения.
— Я недавно просматривал отчёты наших наблюдателей и наших агентов. И обнаружил очень интересную деталь. Когда Алексей Гамаюн рассказывал о Проекте «Венера» журналисту, то он спросил у него почти буквально: «а любил ли он кого-нибудь вообще в своей жизни?».
— Какой был ответ?
— Удивлённое молчание!
Мира кивнула.
— Они все бесчувственные чурбаны. Выходит, что только мы, экзоты и мутанты, сохранили человечность, уйдя от их «человечества».
— И это не всё! — со значением произнёс Василий Иванович. — Наш «монах» выдал точно такую же реплику в разговоре с Хелен. Оборотню класса «Сирена», помнящей время ДО Апокалипсиса.
— Бедняжка! Я его понимаю. Он потерял всю свою семью. Любимого человека. До сих пор мучается. Но то, что наши люди всё больше замечают эту разницу — между цивилизацией постапокалипсиса и нашей — отрадно! Значит, и поселяне уже про это заговорили.
— Заговорили как о само собой разумеющемся. Это отрадный знак. Но! Кстати… — Василий интригующим тоном выделил своё «но» и поднял палец. Мира тут же сильно заинтересовалась.
— Замечу: не так уж и беден ныне наш «монах»! — произнёс Координатор.
— Да?! — сильно удивилась Мира. — Он всё-таки излечился от своей многолетней депрессии?
— Мира! Ты даже не представляешь, как феерически вляпался наш бесшабашный Рома!
— Раман?! Вляпался?!!! Не может быть! Ты шутишь!
— Нет, представь себе, дорогая моя Мира. Не шучу! И термин «феерически» — это даже не для красного словца.
— Ага, дай угадаю… Он «вляпался» в какую-то историю, а вышел с большим приобретением? И что он нашёл эдакого? Тайную базу Изменённых?
— Не угадала! — Василий Иванович аж сиял от удовольствия.
— Ладно, не томи. Говори, что такого нашёл наш везунчик.
— Ну, для начала он огрёб от воинства Дома Блэр. От Боевых Котов. Еле выжил. Они его чуть на куски не порвали.
— Это из-за того мальчика-охранника, что ли? — догадалась Мира.
— Да. К сожалению, не уберёгся… Но после!..
Василий Иванович принялся от избытка чувств ходить туда сюда и размахивать руками.
Короче, почти в центре зоны нашей ответственности этот барбос нашёл: пункт «а», Светлую…
— Наконец-то наш принц нашёл себе принцессу! — воскликнула Мира.
Василий Иванович остановился и отрицательно покачал указательным пальцем.
— Это — мелочь. По сравнению с тем, что…
— Ну если это мелочь… то что же там такого важного может быть?!
— Так вот, пункт бэ — Высшую!
— По твоим восторгам, дорогой, там не просто Высшая… Я права?
— Ага! Из Последних! Это раз, и ка-ноль — это два!
— А как она там могла сохраниться, да ещё и Чистая? — наконец-то поразилась Мира.
— Представь себе, она была врачевателем у бедноты. Жила тихо, как мыша за плинтусом, тихонько применяла свои способности к излечению, а сверхспособности затолкала так далеко, что даже об их существовании забывать стала. И заметь! У нас под носом, в районах, где все патрули, — как наши, так и Блэр с Инквизицией, — постоянно шастают, жила уже три десятилетия!
— Ты повторяешься. Насчёт «под носом», — заметила Мира, улыбаясь.
— Так ведь какой случай! — продолжил размахивать руками Василий.
— Васенька! А кто ещё мог бы из них в тех условиях выжить? Только тот, кто откажется от конкуренции и начнёт вживаться в общество, принося ему пользу.
— Да всё равно невероятно!
— На себя посмотри! — насмешливо сказала Мира, — ты сам так поступаешь. И этим живёшь весьма небедно.
— …И спокойно! — тут же подхватил Василий Иванович.
— Ну… насчёт спокойно, можно ещё поспорить, а остальное присутствует.
— Я хотел сказать, что на моём хвосте не висит никакая Святейшая Инквизиция.
— А вот это не факт! Они даже у нас висят. Только и успеваем шарахаться по космосу.
— У меня с СИ весьма нежные, дружеские и вааще очень даже отношения! — ёрнически сказал Василий Иванович и расплылся в хитрой улыбке. — Я им стока всего сдал… И всяких…
— Ага! Из конкурирующих Домов, — поддела Мира.
— Ну… — Василий Иванович срочно изобразил лицо святого, — должны же мы помогать ра-адной СИ бороться с Детьми Дьявола? Должны! Ну… я вот и помогаю по мере своих скромных сил.
— …сдавая им всех, кто тебе дорожку перебежал.
— Ага! С выгодой для дела! А нехрен мне и моему делу палки в колёса совать. Не совали бы — дольше бы жили.
— Какой ты у меня акулистый капиталист! — хихикнула Мира.
— Ну, всё равно, прикинь: Высший, и у нас под носом, да ещё столько времени!
— Ловкая девочка, — поддержала Мира, но потом её лицо приобрело озабоченное выражение.
— Не верю я в мегаудачи. Это может быть вполне нормальная подстава, — наконец сказала она.
— Раман проверил и говорит, что никаких слоёв сознания у неё нет и изначально не было. И она ЧИСТАЯ.
— Чистая? Но это Раман говорит. Может, она ему Зовом все мозги залила. Есть возможность её перепроверить?
— Есть, есть! — отмахнулся Василий.
— И кому ты там собрался дать её перепроверить? — скептически спросила Мира. — Ладно, знаю я тебя. Не дёргайся. Я лично её проверю. А вообще, надо бы её проверить на деле. Она хочет уйти на звёзды?
— Да. У неё безопасной жизни, пока не обнаружили, что она не стареет и совсем не собирается стареть, примерно лет пять-восемь.
— Это достаточно большой срок… — задумчиво сказала Мира. — Но лучше бы её оттуда выдернуть не через пять, а через три. С запасом на непредвиденные обстоятельства, в виде не в меру наблюдательного мерка.
