— Они кажутся забавными, милыми и привлекательными, — Лисс тоже остановился и, не удержавшись, прикончил очередную футболку. — Но всё равно я их ненавижу.

— Почему?

— Они не остановятся, пока всех нас не убьют.

— Разве? — я отбросила травинку и посмотрела прямо в глаза байлогу. — А как же любовь между Радием и Ассом?

— Ты не понимаешь! — повысил голос подросток. — Арваны слишком умные. Они могут так всё запутать, что мы никогда не распутаем и не разберёмся. Им нельзя верить — даже если они кажутся хорошими. Даже если это любовь.

— То есть, ты считаешь, что убийцы были правы, — горько усмехнулась я.

— Нет, не считаю, — обиделся Лисс. — Я за то, чтобы поймать арванов, засунуть их в формалин и забыть там... Ну, может, о некоторых не забывать и иногда вытаскивать. Но только под нашим контролем.

— То есть, часть убить, а часть взять в рабство и постепенно сводить с ума, — сделала жестокий вывод я.

— Не убить! Они будут спать в формалине: хоть год, хоть сто лет, хоть ещё много, — под моим взглядом подросток смутился: — Ну да, ты права — чтобы не мучить, надо всех забыть в формалине... хотя, думаю, некоторых, например, Радия и Ликрия, всё-таки можно иногда вытаскивать.

Я тяжело вздохнула.

— Ладно, давай не будем об арванах, — задумалась, на что бы перевести тему и вспомнила о разговоре с вертарцем перед тем, как отправиться в Миртар: — Лисс, а вертарец говорил, что тартарские байлоги как-то увечат себя. Это правда?

— Неправда! — эмоционально возразил юноша. — Вертарцы ничего не понимают... самого главного не понимают.

— Чего именно?

— Мы должны доказать, что тоже разумные, — Лисс понизил голос, и его глаза как-то странно заблестели. — Чтобы нас все за людей признали, а не за полуразумных или животных. А чтобы это доказать, только математику учить — мало. Надо ещё себя правильно вести. Понимаешь?

— Вроде да, — кивнула я, вспомнив, что байлоги известны странными поступками. Взять того же Эфисса или Асса. Ну или ту, старую, инициативу с покупкой лицензии на Ликрия.

— А чтобы правильно себя вести, надо быть не только математичным, но и слабым. Чем слабее и примитивнее — тем лучше, — серьёзно продолжил Лисс.

— Это как? — поразилась я. — Каким образом примитивность вообще может сочетаться с правильным поведением... особенно в Тартаре?

Подросток обиженно засопел:

— Ты тоже не понимаешь... не хочешь понять! Только издеваешься!

— Не издеваюсь, но правда не понимаю. Мне всегда казалось, что как раз тут надо быть очень продвинутым, а вовсе не примитивным.

Действительно, почему? Разве что...

Я резко остановилась.

— Или вы слишком умные для Тартара? Настолько, что действуя на своём реальном уровне, кажетесь нам, более простым существам, странными и неадекватными?

Лисс надулся ещё сильнее:

— Зачем ты смеёшься, сама ведь знаешь, что мы глупые!

— Да не знаю! — повысила голос я. — Тогда я ещё глупее, потому что не могу представить, как примитивность помогает вести себя правильно.

Вот теперь байлог виновато потупился.

— Прости. Это не ты глупая, это мы глупые и неправильные, — тихо пояснил он. — Понимаешь, чем мы сильнее и чем больше умеем... из своего, из байлоговского, тем сложнее вести себя по уму, а не по эмоциям. Асс вот совсем не по-тартарски себя ведёт.

Юноша сделал паузу, отковырял от ближайшего дерева кусок отслаивающейся коры и начал крошить её в руках.

— А мы должны доказать, что тоже разумные. Папа об этом очень мечтает. И я тоже. Чтобы нас за людей считали. Чтобы уважали.

— Поэтому вы не тренируетесь, — сочувственно потянула я.

— Мы как раз тренируемся, но наоборот, — возразил друг. — Специальные упражнения делаем, чтобы стать слабее и тупее. Мне это ещё не так важно, но лучше заранее начинать. А папа без них уже не смог бы.

— И как? Помогает?

— Помогает! Я уже, наверное, раза в три слабее, чем мог бы быть, если бы не тренировался. А Эфисс вообще очень слабый — как я, хотя и взрослый.

— Вот, значит, как.

Мы замолчали и почти не разговаривали остаток прогулки. Всё-таки вертарец был прав. Получается, что байлоги вообще не могут нормально жить в Тартаре и при этом сохранить себя. Если перенести на людей... даже не хочу этого делать. Очень уж чёткие ассоциации с инвалидностью возникают.

В чём отличие Асса от остальных виденных байлогов? Со стороны сказать сложно: вроде никаких физических недостатков не замечала. Но много ли я знаю об их виде? А вот поведение у древтарца другое. Он более вспыльчивый, обидчивый и несдержанный. На многие темы с Ассом вообще трудно говорить. Например, уверена, что на вопрос про байлогов он бы не ответил. А на подозрение в том, что в убийстве замешан сородич, вообще мог неадекватно отреагировать. Тогда как Лисс начал обижаться только когда я намекнула, что он поддерживает убийц.

После этого я стала обращать больше внимания на поведение байлогов. Выяснилось, что тартарские действительно намного сдержанней и даже на явные провокации (а такие были удивительно часто) со стороны других людей не реагируют. Тогда как Асс попадается почти каждый раз. Наверное, именно по этой причине древтарец редко стремится в общество, предпочитая отсиживаться в личном кабинете или ещё где-то скрываться. Не думала, что байлогам настолько тяжело даётся жизнь в Тартаре.

Учёба шла своим чередом. Мы так и не побывали в Мориотаре, но с этой гигантской страной тоже оказалось необходимо познакомиться. Кто знает, куда нас занесёт короткий путь — лучше подготовиться к неожиданностям. Поэтому, как только мы закончили очередной предмет, приступили к изучению последнего гигантского государства.

Почти сразу же возникли вопросы. Казалось бы, литература, документальные съёмки и прочие материалы должны были дать на них ответы — но ничего подобного, недоумение только возрастало. А потом появилось ещё и неприятие.

С первого взгляда, казалось, что в Мориотаре вообще нет централизованной власти или организации: каждый сам за себя, каждый воюет со всеми остальными. Любой, кто сильнее, может убить, съесть или сделать ещё что-то нехорошее. В так называемых городах (которых на всю гигантскую страну всего несколько штук) нормой является подлить яда в тарелку или воткнуть нож в спину... причём не только соседу, но клиенту и даже приятелю.

Со второго взгляда, ситуация почти не прояснилась. Всё-таки, какая-то власть в фиолетовой стране есть, но очень уж условная. К тому же, опять-таки, строящаяся на тупой силе. Кто сильнее — тот может приказывать. Необычной чертой Мориотара было то, что население мерилось именно личным могуществом, а не техникой или вооружением. С другой стороны, судя по описанию, немалая доля мориотарцев даже без оружия вполне могла сравниться с чиртерианами.

Условно верховную власть представляла так называемая сильнейшая шестисотка. Может, когда-то в неё входило именно такое количество народа, но сейчас в «шестисотке» насчитывалось уже более семи тысяч. Все они — самые могущественные и опасные существа фиолетового государства. Но и тут не всё так просто. На самой верхушке, во главе «правительства» стоят не все члены «шестисотки», а всего семнадцать человек: те, кто значительно превышает остальных по силе. В тексте говорилось, что они, в некотором роде, даже сотрудничают друг с другом, по крайней мере, вместе следят, чтобы между ними и остальными сохранялась хорошая дистанция.

Иерархическая лестница в Мориотаре одновременно примитивна и запутана. С одной стороны, вроде бы опять-таки тупо: кто сильнее — тот и главнее. А с другой, у этого сильного может завестись любимчик, за смерть, а то и обиду которого владелец начнёт мстить. В результате, даже слабого будут опасаться трогать. Кстати, социальные ранги в фиолетовой стране всё-таки есть.

Выше всех и почти в самом низу стоят так называемые «боги». Во-первых, такое звание носят все, входящие в шестисотку, то есть достигшие некой очень высокой планки опасности и могущества. Во-вторых, богами же называют всех одиночек — тех жителей, которые тоже руководствуются общим принципом (то есть меряются силой), но не входят в основную политическую структуру и выживают сами по себе. Ну а в третьих — мориотарцами этот термин иногда используется в качестве обозначения своего гражданства. То есть даже самый слабый житель, в принципе, может назвать себя богом, и другие не посчитают это зазнайством.

Далее шло сразу несколько рангов. Честно говоря, на мой взгляд, они не особо отличались между собой. Все эти люди являются зависимыми, причём сильно: не работники, не иждивенцы, а полностью бесправные рабы. Точнее, не так. Права у них есть только те, что даст владелец. Мориотарцы классифицируют рабов следующим образом: мясо (низший ранг), вещь, рука, игрушка, любимая игрушка и ученик (насколько я поняла, по сути «самая любимая игрушка»). Да, если смотреть объективно, ученику больше позволяется — но вот и вся разница. Есть ещё один нюанс. Любой мориотарец может взять в рабы того, кто слабее — если, разумеется он уже не принадлежит кому-то, кто могущественней претендента в хозяева. Поэтому даже в сильнейшей шестисотке отнюдь не все свободны.

Несмотря на полную бесправность рабов, мориотарцы не имеют ничего против такого положения. Особенно — у самых могущественных. Ведь чем сильнее хозяин, тем меньше будут нападать другие — иначе на них, в свою очередь, тоже нападут. Иногда иерархические связи выстраиваются в длинные цепочки. Например: ученик игрушки игрушки любимой игрушки руки ученика какого-нибудь мориотарца из шестисотки. Как жители фиолетовой страны сами в этом не запутываются — не понимаю.

На отшибе от остальных стоит последний социальный класс: дикари. Судя по описанию, они самые нормальные обитатели фиолетовой страны. Дикари прячутся от остальных мориотарцев и, в отличие от низших богов, стараются вообще не участвовать как в политической системе, так и в ненормальной гонке по типу «кто круче». Небольшие селения и даже одиночных дикарей обычно находят лишь случайно, поскольку если их обнаружат другие мориотарцы, то вполне могут уничтожить.

Неудивительно, что население Мориотара самое низкое, по всем прикидкам, во много тысяч раз меньше, чем в любой другой гигантской стране. Поддерживается численность, в основном, за счёт приезжих или рендеров, ведь если кто-то попытается завести ребёнка — он станет уязвим и с большой вероятностью погибнет. Поэтому только сильные мориотарцы могут позволить себе такую роскошь, но и то никогда не вынашивают сами, а используют рабов.

Кроме того, в фиолетовой стране практически нет инфраструктуры, а та, что есть, находится на зачаточном уровне. Армия тоже отсутствует, как и почти всё остальное. Даже пищу выращивают разве что дикари — остальные занимаются охотой и собирательством, либо отбирают еду у других. Но и грабители не делают запасов... и не забирают больше, чем могут съесть.

Дикая какая-то система. Ненормальная. Её страшно даже представить. Возникает закономерный вопрос: как при всём вышеперечисленном Мориотар ещё не уничтожил сам себя? Зато понятно, почему все нормальные люди высказываются против поездки в фиолетовую страну.

Но иерархия, отношения и необычайная примитивность — ещё не все странности Мориотара. Его границы охраняются серьёзней, чем у любой другой гигантской страны. Хотя войти может любой, но вот покинуть фиолетовое государство уже почти ни у кого не получится: просто не удастся преодолеть силовое поле без разрешения достаточно высокопоставленных граждан. Кроме того, если кто-то пронесёт с собой высокотехнологичное оружие, то либо оно безнадежно сломается, либо техника (и её владелец) окажется первой целью для мориотарцев и будут уничтожены. Причём, чаще всего, очень быстро.

Кроме того, когда сильнейшей шестисотке что-то не нравится, она запросто может развернуть чуть ли не полномасштабную войну, используя для нападения отнюдь не только свои силы и силы своих рабов. То есть многие из шестисотки легко способны натравить на другие страны простых мориотарцев и при этом не считаются с потерями: как с чужой, так и со своей стороны. Неудивительно, что Тартар и Миртар избегают разжигать конфликты с фиолетовой страной — из-за чего мориотарцы иногда могут позволять себе на их территории слишком много. Особенно сильные, приближенные к верхушке власти. С Вертаром у Мориотара противостояние, но странное. Чуть ли не уважительное. По крайней мере, на территории красного государства граждане фиолетовой страны более-менее соблюдают правила. С Древтаром вообще непонятно что: официально нейтралитет, а по сути больше похоже на дружбу. Известно, что мориотарцы очень часто выступают на стороне Маджита.

Вещи из фиолетовой страны редко попадают в продажу. Но если уж попадают, то уходят за большую цену. Но вовсе не по причине экзотичности или эксклюзивности, а из-за чрезвычайно высокого качества и надежности. Например, компьютер из Мориотара по большинству тестов выигрывает у лучших моделей других государств, а по тем, по которым не выигрывает, идёт наравне с лучшими.

В общем, чем сильнее я знакомилась с последним гигантским государством, тем больше недоумевала. Ну как-то не складывалось представление в стройную картину. Отсутствие армии и массового производства — но при этом уникальные вещи и отличная защита границы. Анархия и произвол — но быстрая организация для противостояния другим странам. Впрочем, друзья тоже не понимали, как одно может сочетаться с другим.

— Такая структура не способна существовать сама по себе, — прокомментировал Ликрий. — Значит, должно быть ещё что-то.

К такому выводу пришли не только мы. Практически все специалисты, да и просто интересующиеся жизнью фиолетовой страны придерживались аналогичного мнения. В Тартаре существовал даже специальный счёт, на который каждый желающий может внести пожертвование — а если кто-то разгадает загадку Мориотара, то ему или им достанется вся сумма. За тысячелетия она достигла такого размера, что позволила бы с нуля построить несколько мелких стран. Увы, хотя предположений выдвигалось множество, но до сих пор ни одно не смогли доказать.

В первой из самых популярных гипотез говорилось о том, что либо Древтар поддерживает фиолетовую страну, либо та вообще служит для Маджита чем-то вроде полигона. Аргументы у её сторонников серьёзные: многие технологии обоих стран пересекаются, древтарцев, в отличие от всех остальных, гораздо чаще пропускают через границу в обратную сторону, а боги на территории зелёного государства не наглеют. Да и в целом иерархия в чём-то схожа. А ещё стоит Древтару вступить в серьёзный конфликт, как Мориотар тут же его поддерживает, причём отнюдь не только на словах.