К его совету я всё же прислушался. И спросил то что он подсказывал... А вопрос этот определённо был с подвохом. Судя по тому, что он вызвал прилив смущения у Энжель и погрузил её в некоторую растерянность.
Всё это изрядно насторожило меня и вынудило повторить прозвучавший вопрос — уже понастойчивей. И златовласке некуда было деваться — пришлось сознаться, что ставить такую защиту, какую использовала она, рекомендуется меж лицами одного пола. Как бы в противовес настоящей фамилиарной связи, для которой, как известно, предпочтителен иной вариант, основанный на том что противоположности лучше притягиваются.
— Но это всего лишь необязательная рекомендация, Кэр! — закончила Энжель, взирая на меня чистыми-пречистыми глазами.
"Ну хитрюга! — умилился не давший вставить мне ни слова бес. И предложил ещё, с азартом подёргивая хвостом: — Спроси тогда, а не слышала ли она о том, что в качестве якоря такой защиты строго запрещено использовать духовно близких людей — старых друзей, близких родственников, и уж тем более — возлюбленных? Так как это грозит в дальнейшем стабилизацией возникших духовных скреп и превращением их в полноценную фамилиарную связь!"
Похолодев душой, я тупо повторил вслух всё сказанное рогатым. И хотя ответа не получил, то как вытянулось лицо Энжель и отчаянно заметался её взгляд, сказало мне всё само за себя...
Убедившись в правоте беса, я молча развернулся и покинул апартаменты своей подопечной. Пошёл к себе...
Стоило мне только выйти в коридор, как на меня какая-то глухая тоска навалилась. Жуткая, беспросветная... Сквозь которую всё же пробивалась преисполненная искреннего недоумения мысль: — "Ну почему так? Почему все девушки, с которыми я хоть немного сближаюсь, только и желают, что сделать меня своим фамилиаром? Ведь ладно бы одна попалась, так нет же — ди Самери третья уже!"
"А если не фамилиаром, так своей тенью!" — охотно поддакнул рогатый, напоминая мне о случае с одной вампиршей, возжелавшей превратить меня в своего вечного прислужника.
"Ага..." — уныло согласился я, совсем упав духом.
"Так сам виноват! — фыркнул бес. — Не был бы таким щедрым, наивным и добродушным, так не являл бы собой неодолимый соблазн для прагматичной женской натуры. А так... Стоит им только немного тебя узнать — и они уже не могут ничего с собой поделать. У них же буквально душа восстаёт при мысли — ну как можно оставить бесхозным такого замечательного осла?!"
В общем до своих апартаментов я добрался пребывая уже в крайне смятенных чувствах. Зашёл к себе и прямо так как есть — в верхней одежде и сапогах, завалился на постель. Лёг навзничь, руки за голову заложил и бездумно уставился в украшенный золочёной лепниной потолок...
Даже не знаю, сколько я так пролежал, совершенно безучастный ко всему, — четверть часа или может быть даже половину, но всё когда-то заканчивается. Я вынужден был вернуться в этот мир... Из-за того, что кто-то тихонечко постучался ко мне...
"Наверняка это Энжель..." — мелькнула у меня закономерная догадка относительно того кто это может быть. И... и я не отозвался... Просто не захотел.
Правда от появления незваной гостьи это меня не спасло. Она, так и не дождавшись разрешения, сама вошла.
— Кэр... — потерянно произнесла ди Самери, замирая в дверном проёме и глядя на меня покрасневшими глазами. Но ответа от меня опять не дождалась... И переборов всё же охватившую её нерешительность, девушка прикрыла дверь и приблизилась ко мне. Да уселась затем возле меня на постель. И осторожно тронув меня рукой, повторилась уже с неприкрытой мольбой: — Кэр... — А когда я перевёл на неё безучастный взгляд, покаянно произнесла, молитвенно складывая ручки у груди: — Прости! Прости меня! Я... Я правда не знала о таком ужасном ограничении устанавливаемой защиты... В книжке, из которой я её взяла, была обрисована только общая схема построения... — Я промолчал, и девушка торопливо продолжила, едва не захлебываясь словами, и слезами, потёкшими из её и так пребывающих на мокром месте глаз: — У меня ведь и мысли не было делать тебя своим фамилиаром, Кэр! Ведь мало того, что это было бы просто бесчестно по отношению к своему другу, так ещё и не имеет для меня никакого смысла! Это ди Мэнс будет крайне полезен твой уникальный дар к поглощению стихиальных энергий, а для меня, с моим-то крошечным резервом, он только во вред! Ведь первое же мало-мальски приличное заклинание, развеянное и поглощённое мной, приведёт к моей мучительной смерти, вызванной выгоранием внутренней энергетики организма!
Прочувствованный рассказ Энжель заставил меня чуть ожить. Только неугомонный бес, гад, не дал проклюнуться робкому ростку надежды то что не всё в этой жизни так плохо, немедля восхитившись: — "Как складно излагает! Ведь ни словечка лжи! Умалчивает только, хитрюга такая, кое о чём! Вот зачем ей, спрашивается, стань ты её фамилиаром, вообще какие-то там заклинания поглощать? Когда для решения проблемы достаточно просто указать пальчиком преданному ей душой и телом тёмному ангелу на непонравившегося человека!"
Раскрыл мне, что называется, глаза мой симбионт. И я, саркастично усмехнувшись, просто отвернулся от Энжель, что с неприкрытой надеждой взирала на меня. Отчего та отчётливо всхлипнула... И помедлив чуть и так и не дождавшись от меня ни словечка, она поднялась с моей постели и тихо ушла...
Едва я остался один, по моим губам ещё раз скользнула усмешка — только теперь уже горькая. Уязвило меня в самое сердце коварство златовласки, да. Так уязвило, что словно заноза какая-то засела в груди...
— Эх-х... — протяжно протянул я, не сдержав обуревавших меня чувств. Да так и замер. Нахмурился недоумённо. И обратился к своему симбионту: — "Постой-ка, рогатый, но откуда Энжель известно о моей тёмноангельской сущности?.."
"А и впрямь... — плюхнувшись на зад, озадаченно почесал он в затылке. Впрочем недолго бес над этим казусом размышлял — почти сразу же подскочил и бодро выдал: — Может, догадалась?"
"А может, нет?.." — сощурился я, глядя на явно пытающегося выкрутиться поганца.
"Может и нет, — легко согласился тот. И, одним прыжком переместившись ко мне, жарко зашептал на ухо: — Тогда, тогда она наверняка на твои богатства ротик разевает! Помнишь как ей приглянулись изумительно изящные монетки Ушедших?! И как восхитило её их количество?! А ведь помимо сокровищ у тебя ещё имеется немыслимое богатство в виде древней библиотеки! И артефактная мастерская!"
"Думаешь?.." — с изрядным сомнением произнёс я. Ведь как-то не замечалось мной прежде за златовлаской особого корыстолюбия.
Бес похоже тоже не отмечал фактов проявления алчности со стороны Энжель, судя по тому что затруднился с их приведением в качестве весомого довода.
От выведения одного паразита на чистую воду спасло появление моей подопечной, которая неожиданно вернулась. Она, войдя без стука и опять усевшись рядом со мной на постели, начала мне что-то настойчиво в руки совать, со словами: — Вот, возьми, Кэр!..
Не выдержав издаваемых ею при этом всхлипов, я повернул голову к ней. И до того удивился, увидев что мне пытаются всучить, что как-то забыл даже о своём нежелании разговаривать с кем-либо, и, глупо похлопав глазами, спросил: — Что это?..
Хотя ответ мне в принципе был совершенно не нужен. Ибо сразу же опознал в гибкой карминно-чёрной полоске, набранной из прилизанных каменных пластинок, что была таки впихнула Энжель в мои руки, точную копию той гадости, от которой я не так давно избавлял Кейтлин. Так что вопрос скорее в том, где златовласка взяла ошейник абсолютного подчинения...
— Надень его на меня... — попросила меж тем Энжель, по щекам которой непрерывно катились крупные слёзы. И подхватив руками длиннющие теперь золотистые волосы, в сторону их убрала, полностью открывая таким образом свою тонкую шейку и облегчая мне задачу.
— Зачем тебе это? — растерявшись, не нашёл ничего лучше, как спросить я.
— Пожалуйста, сделай это, Кэр! — взмолилась девушка. И я не смог... Не смог выдержать того потока мольбы, что исходил из заплаканных глаз Энжель. Примерился и захлестнул вокруг её шейки карминно-чёрную змейку... А та, стрельнув в стороны алыми искрами, словно прилипла к нежной девичьей коже и моментально слилась в единое кольцо, шириной дюйма в два... Осторожно коснувшись кончиками пальчиков которого, на мгновение сдавившего ей горло и перехватившего дыхание, а потом медленно ослабившего свою хватку, Энжель так благодарно на меня посмотрела... Так пронзительно-благодарно, что у меня сердце защемило... А бес, хлопнув себя уже второй раз за последний час раскрытой лапкой по мордочке и пробормотав что-то вроде: — "Нет, бороться с такими дурами совершенно невозможно..." — просто исчез... А потом... потом я и опомниться не успел, как на моём правом запястье защёлкнулся сходного вида карминно-чёрный браслет...
— И зачем тебе это, Энж? — тихо спросил я, осознавая случившееся.
— Чтобы вернуть твоё доверие... Чтобы ты не сомневался больше во мне никогда, так же как я не сомневаюсь в тебе... — с подкупающей искренностью шепнула она. — Этот артефакт Ушедших даёт ничуть не меньшую власть чем фамилиарная связь... — И шмыгнув носиком и утирая продолжающие катиться из её глаз слёзы, добавила ещё проникновенно: — Я не Элис, Кэр... Я тебя ни за что не предам...
Такой исключительный жест доверия со стороны златовласки покорил меня полностью. И заставил поверить в абсолютную неумышленность совершённого ею деяния. Тут скорее я сам виноват, что так вышло... Не надо было вообще озадачивать златовласку постановкой этой самой защиты от принудительной фамилиаризации... Ведь она мне сама говорила, что слабо разбирается в этом вопросе. А я пропустил это мимо ушей... Обрадовался слишком. Ну а для Энжель, готовой после вызволения с каторги в лепёшку расшибиться, но мне помочь, моё горячее желание обзавестись такой защитой заставило забыть об отсутствие у неё должного опыта...
— Ня?.. — с надеждой вопросила попытавшаяся робко улыбнуться Энж, кажется уловив перемены в моём настроении.
Посчитав, что какие-либо слова тут будут лишними, я немедля привлёк к себе златовласку и порывисто её поцеловал. В солёные от слёз губки. А затем к себе прижал... Обнял крепко-крепко и держал так в своих объятьях, ласково поглаживая по шелковистым волосам, пока бурно разрыдавшаяся девушка не затихла. А потом... Потом я отстранил златовласку от себя и велел ей, доверчиво мне улыбнувшейся, приподнять подбородок. Чтоб ухватиться тут же обеими руками за сковавший её тонкую шейку карминно-чёрный ошейник. Ухватился поудобнее за начавший жечь мне руки злыми алыми искрами артефакт Ушедших, да, собравшись и сконцентрировавшись, резко его разорвал! Энжель и ахнуть не успела, не то что побледнеть или в обморок от резкой потери части жизненных сил упасть!
"Пора уже, похоже, научиться как-то иначе такие штуковины снимать, не ломая", — пошутил я про себя, держа в руке испорченный артефакт.
"С этим обращайся к Ушедшим", — буркнул на миг материализовавшийся бес и тут же вновь исчез.
— Кэр... — произнесла меж тем потрясённо ощупывающая свою шею девушка. И обратила взгляд своих невероятных глаз на меня: — Но как тебе это удалось?! Ведь этот артефакт завязан на жизненную энергию носителя! И его можно сорвать только с мертвого тела!
— Сама же видишь — не только с мёртвого, — возразил я. И, чтоб уйти от ненужных расспросов, всучил Энж остатки ошейника, а так же прилагающийся к нему браслет, сам соскочивший с моего запястья после разрушения ошейника, со словами: — Выбрось, а ещё лучше уничтожь быстренько эту дрянь. А то не дай Создатель Кейтлин увидит...
— Кейтлин? — недоумённо воззрилась на меня златовласка.
— Да, — кивнул я. И пояснил: — Она подчиняющие артефакты и раньше на дух не переносила, а уж после того как опробовала один на себе...
— На себе?.. — совсем растерялась моя подопечная.
— Ну да, — подтвердил я. И видя, что одной фразой тут отделаться явно не удастся, вздохнул: — Было дело на одной из наших охот... Закончившееся тоже порванным мной ошейником абсолютного подчинения...
Известие о том, что она отнюдь не первая девушка, которую я избавляю от подобного артефакта, судя по выражению лица Энжель очень расстроило её. Она даже улыбаться практически перестала. И краешек нижней губки так мило прикусила...
— Ох, Энж... — вздохнув, покачал я головой. И притянув златовласку к себе, ласково обратился к ней, аккуратно утирая большим пальцем слёзы с её щёчек: — Ну что ты, моя хорошая?.. Всё ведь хорошо... — А когда она, несмело улыбнувшись, кивнула, закрепил достигнутый результат — нежно поцеловав эту прелесть. Это помогло... Помогло окончательно успокоить её.
— Спасибо, Кэр... — тихонечко поблагодарила меня златовласка, когда я разорвал довольно таки затянувшийся поцелуй. А я, улыбнувшись, спросил: — Теперь всё в порядке? — И немедля же обратился своей подопечной, чуточку строго провозгласив: — Тогда беги умойся и в порядок себя приведи. А то не след столь красивой девушке быть такой заплаканной.
— Да, я сейчас! — покраснев, немедля подхватилась она. И умчалась...
Я только у самой двери успел, спохватившись, окликнуть её, чтоб уточнить кое-что, определённо требующее пояснения: — Энж! А где ты этот артефакт вообще взяла?
— В подвале, — обернувшись, ответила мне девушка. И уточнила: — Там где хранится всё вывезенное из последнего пристанища Ушедших...
— Хм-м-м... — произнёс я, глядя на закрывшуюся за златовлаской дверь. И, почесав в затылке, плечами пожал, пробормотав: — Пожалуй, нужно будет как-нибудь всё-всё в этом самом подвале пересмотреть и обстоятельно перебрать... А то как бы там, в коробах и сундуках, не обнаружилось чего покруче джаллов и подчиняющего артефакта...
Впрочем, эта идея недолго меня занимала. Я быстро вернулся мыслями к делам более насущным и вновь задумался над тем, что мне теперь делать со своей подопечной... отношения с которой у нас складываются как-то не так, учитывая тот факт что у меня есть вполне законная невеста...
Покрутившись чуть на постели, я решил прогуляться немного по городу. Захотелось что-то вот вдруг побродить по узким римхольским улочкам в одиночестве, да поразмыслить над всем этим крепко. Ведь хоть и говорят, что в ногах правды нет, но на ходу гораздо лучше думается...
Отправился на прогулку, разумеется, один. Чтоб никто не мешал размышлениям. Только вот далеко не ушёл... Едва только пересёк площадь, да ступил на одну из уходящих к северной стене улиц, как меня окликнул кто-то:
— Сэр Кэрридан? Сэр Кэрридан, это вы?
— Что?.. — обернулся я к пожилому мужчине, проходившему было мимо, но остановившемуся и заулыбавшись мне как своему старому знакомому. И признался, невольно нахмурившись: — Да это я. Только вот вы мне совершенно не знакомы...
— Это и неудивительно, — заверил он меня, улыбаясь. — Ведь мы не были представлены друг другу. — И тут же заявил. — Но я надеюсь исправить это упущение. Ведь я имею к вам крайне серьёзное дело... — Да сняв правой рукой небольшую серую шляпу с коротким пером, коротко поклонился: — Лиар Ниос.
