— Логично, — кивнул д'Ин Амит. — Но, полагаю, вам все равно следует отдохнуть. Закат близко. Начнем завтра.
Рита
Ну, вот мы и добрались. Я с благоговением смотрю на поднимающиеся из-за городских стен шпили Храма. Они... грандиозны. А между тем — это всего лишь центральный храм одной из Марок Империи Света, а отнюдь не Величайший Храм в столице Империи. Но и он — просто потрясает. Он — великолепен!
Наш путь сюда был долог и труден. Из более чем полутора десятков адептов Света, не пожелавших мириться с господством ересиарха9 Кайларна и его темного бога, до Ирингетиля добрались только восемь. К счастью, наш Учитель, отец Вульфред, все еще с нами... хотя и был тяжело ранен в одном из нападений. К сожалению, с нами добрался до Ирингетиля и этот ворюга Гронд. Непонятно, каким образом, но он каждый раз ухитрялся выживать... Наверное, как-то подкупил Агера, издавна ходившего охотиться в степь, временами — даже уходя от облав кочевников Заречья... Правда, чем городской вор мог подкупить старого охотника, да еще так, чтобы тот раскрыл ему какие-то секреты — мне непонятно. Но уже ближе к середине пути стало заметно, что ворюга первым ухитряется заметить еще только намечающиеся неприятности... И Агер одобрительно кивал ему, когда тот внезапно отдавал дикие, нелогичные, и очевидно бессмысленные распоряжения, вроде "поменять направление движения", "спуститься в балку", или даже "лечь, затаиться и дышать черед раз"... Но, увы, почему-то отец Вульфред все чаще соглашался с этим самозванным предводителем, а те, кто ему не подчинялись... Те до конца путешествия не добрались. Но я все равно не понимаю: почему Агер поделился своим искусством именно с этим ворюгой? Почему не сам стал во главе нашего небольшого отряда, выступившего на войну с надвигающейся Тьмой?
Однажды мы проходили мимо огромного монумента, посвященного павшим в боях Очистительного похода. Отец Вульфред сказал, что такие монументы строили, когда войска Света уверенно наступали на проклятых последователей Древних, тех, кто отрекся от дарованного Владыкой Света, и предпочли скрыться в ненавистной Тьме, лишь бы не подчиниться законному Владыке! Тогда эльфы еще считались надежными союзниками: они еще не предали Дело Света, и не отвели войска, под глупым предлогом "иначе у нас в тылу образуется прорыв Инферно". И ведь совершенно очевидно, что это было именно предлогом: разве Владыка Света допустил бы такое непотребство! Но теперь неверная и предательская сущность эльфов известна всем: зря эти, притворявшиеся сторонниками Света длинноухие ублюдки, говорили, что их родство с подземельными дроу — "невозможная и глупая байка" — оно очевидно уже всем. И правильно иерархи Света решили, что их "Вечному" лесу — не место рядом с границами Империи. А поскольку, рано или поздно, Владыка Света станет Владыкой Мира — то всяческим нелюдям, предателям и отступникам — не найдется прибежища в этом самом лучшем из миров. И, когда всех этим тварей постигнет заслуженная кара, я надеюсь, будут вознаграждены и верные, те, кто своими трудами приближал наступление этого лучшего мира.
Но я отвлеклась. Мила, одна из немногих, вырвавшихся из владений черного колдуна девушек (страшно даже представить судьбу тех, кому сбежать не удалось), и ее возлюбленный — Витек, заявили, что намерены отдать дань памяти погибшим святым воинам. Так этот урод Гронд — не пустил. Сказал, что "чует какую-то гадость"... И пусть он в итоге оказался прав — это не делает его поступок менее мерзким.
Когда Мила, рассорившись с Грондом, собиралась уже было отправиться к монументу, тот просто бросил ее на землю, и прижал палец к губам. Витек тут же показал свою трусливую натуру, рухнув рядом. И они втроем отползли к нам, стоявшим в ложбине.
— Орки! — прошипел Гронд. — Идут к некрополю.
Некоторое время стояла тишина, а потом — раздался жуткий вой.
— Нежить, — бросил ворюга, и, странно, что еще не еретик и отступник. — Схватились с орками.
— Откуда в имперской гробнице — нежить? — не поняла я.
— Откуда нежить в неведомо сколько лет заброшенном некрополе? — усмехнулся Гронд. — Странный вопрос. Будем надеяться, что там хотя бы магов...
Речь Гронда прервал раскат грома.
— Не стоит надеяться, — отозвался отец Вулфред, когда раскат стих. — Я вспомнил это место. Тут был сражен Нирен Громоносец, который и был похоронен в этом некрополе вместе со своим мечом — Повелительницей Бурь... Думаю, много орков оттуда не выйдет...
Отец Вульфред — святой человек... Но все-таки — человек, а не бог. Он ошибся. По меньшей мере один из орков сумел покинуть некрополь, не ставший местом упокоения славных героев... Да будут прокляты предатели, помешавшие завершить Поход, те, из-за кого множество могил подверглись разграблению, или же остались без присмотра и стали пристанищем ужасной нежити.
Огромный орк10 выскочил на вершину холма. Увидев нас, он яростно зарычал и кинулся вперед. Первый же его удар убил вставшую было Милу. Следующий — пришелся навершием топора в грудь Витеку... Но на этом его страшный путь закончился. Из-за падающего Витека стремительной тенью выскользнул Гронд. Похоже, что орк, радостно завопивший, когда убил двух людей, просто не заметил вора. Тускло блеснувшие кинжалы вошли в ноги орка чуть выше колен. Из правой ноги ударил просто-таки фонтан неправдоподобно светлой крови, заливая бьющегося в агонии Витека, а левая нога, на которую орк попытался опереться, чтобы достать трусливо убегающего Гронда — подкосилась, и зеленокожий (а уж этим-то тварям точно не будет места на земле, когда окончательно воцарятся Бог Человечества и его Император), страшно завыв, рухнул на выгоревшую траву.
— Один, — произнес Гронд, выглянув из-за вершины холма. — Остальные, похоже, там и остались.
По приказу отца Вулфреда, мы похоронили влюбленных в балке, стараясь двигаться так, чтобы нас нельзя было увидеть от некрополя, и отправились в дальнейший путь. Нас ждал Ирингетиль.
Заурми
Ожидание в лагере длилось долго. Враг не стремился проявлять активность, выходя из-за так и оставшихся неприступными стен, а мы уже не пытались его оттуда выковырять. Зато ежедневные камлания превратили окрестности нашего укрепленного лагеря в некое подобие ущелья перед вражеской крепостью: враждебные, или же нейтральные, но способные послужить врагу, духи — изгнаны, либо скованы и подчинены, дружественные — прикормлены, и готовы помогать... Собственно, это и испытали на своей шкуре маги Света и Разума, что попытались повторить трюк, оказавшийся для нас столь опасным, в походе от Беленджера к Серым холмам, попались практически сразу. И пусть не всех из них удалось поймать и настукать — но и серьезных потерь (десяток снаг — не в счет) мы не понесли.
Ситуация изменилась, когда пришла та тварь, которая убила Неминхырыма, старшего шамана, и одного из первых учеников Маухура. Она не стала соваться к самому лагерю, где множество духов всегда были готовы выследить и указать снагам "невидимку". Вместо этого она обрушилась на дальние патрули. Возникая из невидимости, она никогда не наносила больше одного удара. Не все из них были смертельны, далеко не все... Но даже те волки и их всадники, что ухитрялись выжить — надолго выходили из строя, и шаманам приходилось бороться за их жизни, растрачивая драгоценные крупицы маны. А вслед за темной тварью так же стали поступать и маги из ненавистной крепости железячников. Мы стали нести потери, пусть они и не были существенными, но приходились именно на не слишком многочисленных волчьих всадников. А самое главное — заканчивались фиалы с эликсирами маны. Пока мы стояли под стенами Беленджера — нам регулярно подвозили все новые и новые партии эликсиров. Этого, конечно, не было достаточно, чтобы одолеть магов-кочевников, буквально сидящих на Источнике, но вполне хватало, чтобы не чувствовать себя бесполезной. Сейчас же... Захват Серых холмов буквально отрезал нас от поставок. Оставалось то, что крайне медленно прибывало любому магу даже вне Места Силы, и всеми силами растягивать остатки прежних запасов. Многие старшие шаманы забрали у своих учеников фиалы с эликсирами. Маухур так не поступил, но все равно мы очень и очень жестко экономили.
Бойзы из Черной скалы попытались доставить нам выработанные тамошними алхимиками эликсиры маны, но небольшой караван, попытавшийся проскользнуть через некогда подчинявшиеся нам земли Серых холмов, был перехвачен железными летунами. Не выжил никто, и о судьбе каравана и всех, кто его сопровождал, мы могли бы гадать долго... если бы не способность истинного Ваиводы — всегда знать, где напали на его бойзов.
А враги, которых мы ждали, все не шли. Их невидимки, разумеется, не только убивали, но и исправно докладывали своим хозяевам о нашем положении. Мы же могли только гадать о том, где находится враг, и что он делает. То есть, понятно было, что основные силы врагов — где-то в домене Серых холмов... По крайней мере, пока у нас была мана — мы держали нескольких духов на границе Беленджера, и они донесли, что армия колдуна прошла в сторону столицы захваченного врагом домена. Так что приходилось считать, что враги соединили силы.
— Гра-а-а!!! — раздался рев ваиводы из шатра, неподалеку от которого я медитировала, пытаясь добыть из глубин собственной души еще хотя бы крупицу Силы. Впрочем, пока что совершенно бесполезно. Ревом меня не только выбросило из транса, но и чуть было не покатило по земле — так велика была ярость вождя. — Мерзкие неписи! Я ж их и тогда ненавидел... Твари...
— Вождь? — послышался голос Варки.
— Мерзкий колдун со своей свитой разоряет земли Черной скалы! — проревел ваивода. — Мы снимаемся с лагеря и бегим к Черной скале. Там мы соединимся с бойзами гарнизона, наймем новых бойзов... Мы сметем этих уродских неписей!
Честно говоря, я это уже несколько раз слышала. Но почему-то воплотить то, о чем говорил вождь — как-то не получалось. Блаженство Ва-а-гх! не спешило коснуться моей души, хотя что-то такое все-таки шевельнулось. Возможно, ваивода — утратил благословение Бальшаго Зиленаго? Надо подумать...
— Возможно, злые колдуны на это и рассчитывают? — продребезжал Неминрууг, самый старый из шаманов нашей орды. — Чтобы мы покинули место, где духи уже прикормлены нами, где построены укрепления и расставлены ловушки... И тогда нас перехватят по дороге всеми силами?
— Плевать! — проревел ваивода, и я постепенно стала поддаваться его голосу, погружаясь в радость Ва-а-гх! — Они разоряют маи земли! Сколько бы их ни была — мы их растопчем и настукаем! Всем сниматься с лагеря! Мы бегим!
Иримэ
Когда мы вернулись из рейда, лагерь был разбит, ров — выкопан (в основном — не знающими усталости големами), вал — насыпан, а белоснежные палатки расставлены, как по линейке. И мы с Ларом, после ставшего уже традиционным вечернего совещания удалились в палатку, одну из выделенных для старшего комсостава.
— Хорошо, все-таки, что ты отправил Кэру, — вздохнула я, вспомнив, как была против этого решения.
Все-таки одиночная убийца вряд ли могла бы нанести много урона... Тем более, что Лар дал четкие инструкции: "Один удар и сваливай. Раненый — больший ущерб для врага, чем убитый. Раненого — нужно лечить, тратя ресурсы. Раненый — снижает общий боевой дух, особенно, когда становится ясно, что ранения — неизлечимо. Добивать своего оркам, конечно, привычно... но все равно вряд ли доставляет удовольствие". Но главным ущербом, который нанесла Кэра, оказались не десяток волчьих всадников, выведенных ей из строя, а то, что она сумела оставаться неподалеку от орочьей Орды, отправившейся в путь, и поисковые партии орков не сумели ее ни обнаружить, ни отогнать. Все-таки феечки — слишком хрупки, чтобы посылать их в дальний поиск, и не достаточно быстры, чтобы, подвергнувшись опасности — гарантированно избежать ее. Кэра же, мутировавшая на успешный поиск и скрытность, вполне могла позволить себе приблизится к Орде, и оставаться на приемлемом расстоянии, достаточном, чтобы не потерять врага. Так что сейчас Кэра получила приказ свернуть диверсионную деятельность. Пусть считают, что их потеряли.
Также на вечернем собрании командного состава были доложены и более мелкие подробности марша, которые мы могли упустить, отправившись в рейд. В частности, был упомянут эпизод с нападением на колонну молодого урстрикса, охотничью зону которого союзная армия, по всей видимости, пересекала. Выслушивая докладчика, излагающего, что "зверь был остановлен железными големами, и убит совмещенным залпом магов и культистов", Лар пробормотал себе под нос:
— Что такое "армия", и чем она от "отряда" отличается...
А в ответ на мой недоуменный взгляд рассказал о встрече именно с молодым урстриксом, которая чуть было не прервала его карьеру в самом начале. Тогда это был тяжелый бой с полным напряжением сил. Сейчас — рядовой эпизод, практически не заслуживающий внимания.
Когда я устраивалась на ночь в своем спальнике, вспомнился мне и разговор с Альмииной, Видящей, хотя и менее опытной и знающей, чем моя мама, но все-таки серьезно превосходящей такого новичка, как я.
Главным вопросом, ответа на который я так и не смогла найти — было "как она вообще умудряется жить рядом с этой ... темной?" Ответ оказался "прост, как все гениальное": "Воля Матери". Так же Альмиина добавила, что подозревает: отсутствие покушений на нее со стороны темной — тоже не следствие мер, предпринимаемых д'Ин Амитом, а, скорее — результат запрета, наложенного Всебесцветной паучихой... И это тревожит Видящую как бы не сильнее орков, людей (как Империи, так и Хранителей) и тварей Единения, время от времени набегающих на границы Марки, вместе взятых. Волю богов трудно проницать, даже когда они не предпринимают усилий для маскировки своих намерений... а уж разум и действия Матери Тьмы постоянно погружены во тьму настолько глубокую, что ее не могли развеять даже сильнейшие из легендарных Древних Видящих11. Что может быть целью Паучихи, заставляющей одну из своих жриц мало того, что пребывать на ненавистной для тех, кто бежали в Подгорную Тьму от справедливого гнева Высокого Князя, поверхности, так еще и делить мужчину с той, кого подгорные твари именуют не иначе как "предателями" и "отверженными"? Какая цель ведет темное отражение Атарэ? Впрочем, если понять что-либо не удалось Альмиине, то мне — глупо даже и пытаться. Ведь вполне может быть так, что мы не видим нужных вариантов просто потому, что богиня основывает решения на провидении, глубина которого больше, чем у любого из смертных. Впрочем... Возможно — стоит попробовать не одной, а вместе с Ларом? Глубина провидения, пусть и лишенного деталей, или же вариативности — сильная сторона Пророков. Повинуясь видению, я протянула руку через сгущающуюся в палатке тьму, и коснулась своими пальцами пальцев Лара.
Вспышка разворачивающегося Видения накрыла меня. Не по-эльфийски однозначное, оно меня поразило. Я как будто видела мир через стекло, на котором были нанесены странные письмена, прочитать которые я не поняла, как ни старалась. Слева видна была трубка с чем-то красным. Она была почти полна. А вот синее содержимое правой трубки — уже было практически исчерпано. "Бар жизни полон", — подумал тот, кем была я. — "А вот мана почти на нуле. Ну, да ничего, сейчас поправим!" Знакомый кинжал пронзил грудь лежащего на земле орка, и реальность вывернулась наизнанку...
