Мы спокойно двигались вперед и уже отошли на порядочное расстояние от той Ямы, что я вырыл. Восьмой и Рин стали по сторонам от меня, готовые прикрыть от опасности; Миа практически не шла сама, а висела на мне, занимаясь всю дорогу тем, что терлась о мою щетинистую щеку; Харимон и Владик плелись в арьергарде и меньше всего меня беспокоили. Все по-прежнему. Все прежние.
— Ребят, а куда нам идти? — вдруг спросил я, когда выбрался из лабиринта своих мыслей и понял, что не знаю дороги.
— Ты же сказал, что знаешь, где враг?!! — прямо в ухо крикнула ведьма.
— Знаю.
— Так что ты нас спрашиваешь?!
— Тихо, ведьма! — рыкнул я на висящую на шее Мию. — Захотела вернуться к себе домой? Могу устроить!
— Извини меня, Феникс, — еще сильнее начала тереться об меня женщина и жалостливо запищала. — Я просто соскучилась по тебе сильно, вот и не сдержалась. Прости.
Я ничего ей не ответил и вообще старался ее не замечать. Мы остановились. Я достал из бездонной сумки карту Снорарла. Указав на Границу в одном месте, я убедился, чтобы все видели.
— Где-то тут и будет лагерь Человека-В-Белом. Скорее всего, он там не один, а с небольшой армией.
— Откуда информация? — смело спросил Восьмой.
— В этот раз сражаться самолично я не буду или сражусь лишь с их главарем. Мне надоело, что все проблемы решаю я, а вы ходите за мной как группа поддержки. Мне вообще кажется, что вы слишком обнаглели, пока я отсутствовал. Напоминаю всем: если что-то не устраивает, то вы можете отправляться по домам. Я вас не держу.
Никто уходить не захотел. Ну и славно. Я не уверен, что сумею своими урезанными силами покромсать ораву врагов. А судя по сведениям от Таракашки по "тропе" через Границу прошло много людей. Поэтому придется привлечь и элитных бойцов. Эх, а сколько слов раньше угробил, убеждая их, что они мне нужны лишь в роли ширмы, а все дела улажу сам. Надеюсь, они ничего такого не запомнили.
Восьмой не унимался и вновь спросил "откуда информация?", не понимая, что я его игнорирую. Когда мне это надоело, то я вперил в него свой, надеюсь пронзающий взгляд и заявил:
— Где находится враг — сказал я! Этого тебе недостаточно?
— Просто, хотел убедиться, что мы идем по верному пути...
— Милорд сказал так, значит, тебе следует его слушать и не задавать лишних вопросов! — наконец-то среагировал Рин и громадной скалой навис над оборотнем. Все в отряде поддержали слова рыцаря.
— Верный путь или неверный — не важно! Важно, что это тот путь, что указал вам я. И если ты все еще не считаешь меня пустым местом, то должен хотя бы прислушиваться к тому, что я говорю, — продолжил я обрабатывать Восьмого.
— Я... нет. Я совсем не то... — попытался он оправдаться под тяжелыми взглядами всех присутствующих. — Господин, извините.
С этого момента отряд полностью вернулся к прежнему состоянию. От Холмогора мы скорым темпом двинулись в сторону земель оборотней, обгоняя возвращающихся домой и расстроенных перевертышей. Перед нами во всей бушующей красе предстала река Матушка, которую, не будь моста, пересечь, думаю невозможно. Потом мы забрали севернее, и ушли в пределы Волшебного Леса. В лесу не так сильно давала о себе знать погодка, что продолжала проливать дожди в Крае, а, следовательно, и затапливать все земли возле рек. Чтобы избежать повторного путешествия по грудь в воде, мы и решили двигаться западным Волшебным Лесом. Прошли возле места обитания друидов (но я так и не увидел этих любителей природы) и углубились в дебри, чуть ли не проникнув в недружелюбный эльфийский лес. По предполагаемой границе эльфийских владений, со стороны которых все еще доносился запах гари, мы и двинулись в северо-западном направлении.
Прошла почти неделя, как мы отправились в мой последний рейд. Демонический яд покинул организм, и я вновь стал выглядеть самим собой, а не пародией на черта (теперь-то Таракашка не назовет меня так!). Магические силы тоже понемногу возвращались, и я вернул должно быть уже десяток процентов от былой мощи, а это, скажу я вам, мощь нешуточная. Все замечательно. Осталось лишь разобраться с угрозой из другого мира и можно возвращаться домой.
Приятно идти в своей компании и ощущать себя действующим командиром, а не тем грузом, которым я был во время погони (пусть и подставной) с отрядом Грома; но если есть плюсы, то будут и минусы. Мы ломились сквозь чащу леса, словно стадо буйволов. Никакой разведки, никакой маскировки и подготовки. Вооруженные бесшабашностью и неискоренимой уверенностью в своей силе, мы перли, как танки, ни о чем не беспокоясь. Потому встреча с часовыми первого охранного кольца вражьего лагеря оказалась сюрпризом. Впрочем, сюрприз выдался обоюдный.
Солдаты врага, прячущиеся под кустами, хоть и слышали треск и грохот нашего приближения, но даже и не могли поверить, что это идут по их душу люди, а не какой-то дикий зверь. Когда же они убедились, что мы вполне себе враждебные люди, и захотели этой информацией поделиться, предупредив лагерь (видимо задача этой дальней стражи лишь обнаружение противника, а никак не нейтрализация), то тут уж сработали ведьма и Восьмой, почуявшие чьи-то недобрые взгляды и поспешившие устранить столь раздражающий фактор.
Преспокойно мы продвинулись дальше и для следующего кольца охраны свалились уже как снег на голову. Я учел ошибку и приказал двигаться тихо. Может мы и не отряд ниндзя, но все же я посчитал, что так мы привлечем меньше внимания. С этим я ошибся и если бы не скорость, с которой мои парни (и девушка!) разобрались с врагами (именно скорость и поразила противников), то охранники сумели бы сообщить о нашем приходе. Мы двигались тихо, но опытные часовые нас расслышали.
— А вот и лагерь! — крикнул Рин, когда мы вывалились из густого леса, заполненного отдыхающими часовыми, на широкую прогалину. Кругом уже выстроились готовые отражать атаку воины, а за ними возвышались, уносясь вдаль, многочисленные шатры.
— Прикажите уничтожить? — посмотрев на меня, озвучил вопрос всего отряда Восьмой. Я же посмотрел на сотню врагов (и это только первой линии!) и прикинул возможность мирного исхода. Все враги выглядели сильными и подготовленными бойцами. Строй их идеален — вымуштровали их порядочно. Все они представляют единую армию и носят одну форму, с преобладающим алым цветом. Из оружия у них короткие мечи и щиты. Настоящий металл. Кое-где виднелись воины, облачение которых выдает в них командиров. Их шлемы с конскими хвостами легко выделяются из строя простых "голых" касок.
Из-за спин врагов раздался приказ "пли!" и в нас полетели арбалетные болты. Я успел среагировать и выставить защиту, а когда залп прекратился, то обрушил всю мощь выставленной защиты на вражеский строй, разметав не менее первых двух рядов. Затем отдал приказ к атаке, а сам занялся высматриванием вражеских командиров, с последующим их устранением точными ударами Силы. Словно практикуя стрельбу в тире по мишеням. Только и делай, что выцеливай "конский хвост"!
Мои воины обрушились на врага словно селевой поток на мирный поселок, безжалостно сметая любое сопротивление и не оставляя ни шанса на спасение. Вначале дисциплина, вбитая долгими упражнениями, давала врагу шансы удержать оборону, но слишком уж страшно выглядели мои воины и слишком уж они непобедимы, чтобы у простых солдат не сдали нервы. Началось медленное и, к чести командиров и рядовых, организованное отступление. Группа из пяти человек теснила тысячную армию, не оставляя тем ни шанса на победу.
Но враги все же не слабаки, и потому мы выкладываемся по полной. Особенно я.
Помимо того, что я прикрывал себя силовым полем, так еще приходилось следить и за слабым звеном отряда — Владиком, и не допускать, чтобы шальная пуля (то бишь болт) или чей-то клинок вгрызлись в его тело. А с моими магическими силами, пусть даже порядком и вернувшимися за период отдыха (да, пробежка по пересеченной местности теперь считается отдыхом), подобный трюк на грани способностей. А ведь я еще и умудрялся отправлять вражеских командиров на заслуженный отдых! Что ни говори, но я неплохо освоился в управлении своими магическими способностями.
За других членов отряда я не волновался.
Мы разделились и давили врага с разных направлений. Так проще: меньше шансов помешать товарищу в бою. Ведь каждый член Отряда уже армия сама в себе. Харимон резвился, сжигая врагов десятками за раз. Он окружил себя пламенной аурой, защищающей его и от мечей и от стрел. Миалла вообще стала невидимой, и можно было бы подумать, что она сбежала, если бы только в том месте, где она последний раз виднелась, не уменьшалось бы количество врагов, притом с завидной скоростью. Восьмой, что и понятно, вовсе не нуждался в чьей-либо помощи и мог бы в одиночку разделаться с врагами; даже если не учитывать его скорость, позволявшую ему уклоняться от любых атак, то остается еще и его неуязвимое тело, которое явно не по зубам обычным стальным клинкам. В сторону старины Ринальдо я вообще старался не глядеть, уж очень ужасная картина там представлялась: милое, чуть пухленькое детское личико, с копной золотых волос, блестящих в солнечных лучах; добрый взгляд невинных глаз и... литры алой крови, что льются из разорванных тел воинов одетых в алое же. Рин просто крушил врага. Он хватал солдата за голову и ломал тому череп, легко сминая одной рукой стальной шлем вместе с содержимым; или хватал зазевавшегося врага и размахивал им как дубиной, пока от того не останутся лишь ошметки ... И все это делал человек с добрым ангельским ликом, залитый вражеской кровью.
Постепенно вокруг всех моих людей начало образовываться свободное пространство. Никто не смел атаковать нас изблизи, но и, держась на расстоянии, враги так же быстро погибали. Вся эта ситуация напомнила мой первый крупный бой с оборотнями, но тогда все было опаснее для меня. Теперь же я спокойно защищаюсь от любой атаки барьером, и могу следить за ситуацией, не беспокоясь за сохранность собственной головы. Враги в ужасе, и я только жду момента, когда они побегут или сдадутся: ведь тогда все это кровопролитие прекратиться! Но они не сдаются.
Внезапно шестое чувство возопило "опасность!" и я перестал мечтать о скором прекращении боя, высматривая противника, что мог пробудить мое чувство опасности. К Владику приближался человек в одежде, отличающейся от прочих. Он в длиннополой робе и странного вида шляпе, которые украшает изображение чего-то вроде красного солнца; в руках он держит посох. Этот человек молнией несется прямо на отбивающегося от толпы врагов Владика и размахивает своей палкой. Если бы этот новый противник не красовался другой одеждой, то я бы и не обратил на него внимания... и горько пожалел бы. Он разбил мой барьер, выставленный перед Владиком, и хотел уж было самого моего друга убить единым мощным ударом, но я успел среагировать скорее и нанести удар чистой энергией, от которого, словно пыль, поднятая на ветру, разлетелся весь правый фланг вражьей армии, вместе с Владиком и Харимоном в придачу. А вот сильный противник, по которому я и произвел удар, остался на своем месте и даже не обратил на мою попытку внимания. Он лишь удивился тому, что промахнулся, нанося удар по Владику и проследил, куда тот улетел. Ему хотелось добить противника, но оказалось лень догонять его (ведь Владик с моего пинка улетел куда-то в лес) и сильный противник повернулся в сторону того, кто сумел раскидать сотню его соратников одним ударом. То есть ко мне.
Описание человека, замутившего войну между кланами, было не слишком точным (фотографии не хватало), но я сразу опознал в новом противнике, того самого искомого человека. Он молод и глаза его горят гневом, к которому на ум приходит лишь одно описание "фанатичный". Да, именно фанатичным гневом горели его глаза. Лишь человек, посвятивший себя без остатка чему-либо, может иметь такой взгляд. Увидев меня, он словно увидел неописуемое зло. Словно заклятого врага усмотрел он во мне, и ни секунды не мешкая набросился. Я отскочил в сторону, даже и, не надеясь, что спешно возведенный барьер его остановит. И действительно, магическая защита легко рассыпалась, стоило ему только дотронуться до нее. Он не уничтожил ее силой — нет: она просто развеялась, словно это я повелел ее развеять.
Отскочив немного назад, я попытался использовать другую магию, но ничто из моего арсенала на врага не действовало. Я бы растерялся (еще бы: всесильная магия не работает!), но подобное уже случалось в бою с Восьмым, имеющим потрясающую сопротивляемость магии. У нового же противника не сопротивляемость, а выработанный иммунитет! Ведь даже те атаки, что сумели повредить Восьмому — не оказывали на текущего врага никакого эффекта! Он встречал грудью и Темный Ветер и Радужный Огонь, совсем не заботясь о защите и уклонении. Он нападал, размахивая увесистым посохом, продолжал теснить. Со всех сторон, отвлекая мое внимание, накидывались прочие воины врага, на которых мне также приходилось тратить часть сил. Чтобы облегчить себе жизнь в предстоящем сражении, я старался проникнуть сквозь оцепление на простор, получить свободу маневра.
Противник, похожий на монаха, бросался на меня без тени страха. Он привык, к моим отступлениям и осмелел, видя, что мои атаки не причиняют ему вреда. Он приблизился очень близко и замахнулся посохом... а потом не мог понять, отчего это, небо и земля поменялись местами. "Ротация, дружок!" — припомнив свои возможности до обретения магии, я совершил хороший бросок и припечатал монаха головой о камень. С него слетела его смешная шапочка, открыв совершенно лысую голову. Следом я планировал довершить прием и поймать врага в болевой захват, но тут весьма некстати вражеский посох врубился мне в живот. Я согнулся от резкой боли. Противник оказался на удивление крепок и быстро пришел в себя от моего, как я думал, смертельного броска. Но монах пострадал. Его голова покрылась кровью, но он этого казалось, не замечает. Не медля, враг вновь обрушил удары посоха...
Некоторое время мы с попеременным успехом обменивались ударами. Тут уж не до раздумий. Но вот в битве произошла заминка и мы одновременно отскочили, переводя дыхание.
Огляделись. Оценили обстановку. Голова монаха продолжала кровоточить, и могло показаться, что он в худшем положении, нежели я. Но мы равны. Хоть на мне нет даже царапинки, но я уже серьезно устал, да и единственный пропущенный удар в живот заставил мои внутренности сжаться от боли. Враг же, хоть и истекает кровью, но совершенно не выглядит уставшим и все также рвется в бой.
— Кто ты и почему вмешиваешься в дела Снорарла? — задал я вопрос, ища время на отдых.
— Ирик, епископ Единого Собора, — словно джентльмен представился враг, но тут же развеял иллюзию джентльменства, неожиданно атаковав, так и не предоставив мне возможность перевести дух.
Вновь завязался бой. В этот раз перевес оказался на стороне врага и из скоротечного столкновения я вывалился с разбитым в кровь носом. В голове нарастал звон, в глазах искрило. Ничего не разобрать. Опасаясь повторного удара, я отступил.
— Весьма неплохо, особенно для твари, полагающейся на колдовство! — похвалил меня враг, которого я все еще не видел. Потом я услышал, как он переместился, легко ступая по хрустящей земле. Взгляд немного прояснился лишь в момент, когда на мою голову собрался рухнуть посох, который монах держал двумя руками почти за самый кончик, словно длинный деревянный меч. Это сравнение пришлось очень кстати и я, действуя на автомате, перехватил посох между рук врага, и вновь отправил епископа знакомиться с земной поверхностью. В руках у меня оказалось чужое оружие, чем я и решил воспользоваться, намереваясь довершить прием, хорошенько врезав врагу. Я замахнулся, желая обрушить удар, долженствующий окончить бой, но, не довершив начатое, с криком отбросил чужое оружие и рухнул рядом с врагом, корчась от боли. Эта боль множеством молний пронзала меня, от кончиков пальцев рук, до головы и нижних конечностей.
