— Один вопрос от одного человека — таково правило!
Видя, как расстроился художник, я смилостивился:
— Но, так уж и быть. Отвечу. Светло голубой, почти прозрачный — такой цвет ты загадал.
— А?! Как вы?! Вы действительно читаете мысли? Я вначале не поверил.
Парень поразился. Еще бы, ведь угадать, какой цвет он загадал невозможно без навыков чтения мысли! Ага, как же. Чтобы не заметить, как он посматривал на одну из брошек Миаллы, нужно быть слепым, или очень невнимательным. Особенно пристально он посмотрел на брошь после того как сказал "что я задумал?", но перед "какой цвет?". Цвет брошки я ему и назвал.
Но пора прекращать игры. Я лидирую со счетом четыре — ноль. Настала пора последнего участника, кажущегося неприступнее всех. Он не выдаст своих намерений ни словом, ни жестом. Крепкий орешек — оборотень Восьмой.
— О каком числе я думаю?
"Да хрен тебя знает!" — следовал бы вполне логичный ответ. Но нет. Я не сдамся. Я его перехитрю!
— Сколько будет три плюс два? — глядя ему прямо в глаза, в свою очередь задал я вопрос.
Заметив, что соперник по игре уловил вопрос, я тут же выкрикнул: "Пять! Ты думал о цифре пять!"
Спорить с тем, что он думал именно о пятерки, ту долю секунды, что занимал его мозг мой вопрос, Восьмой спорить не стал и признал поражение. Пять — ноль — побеждает команда знатоков. Но почему-то восхищаться мной не начали. Зрители остались недовольны и считали, что победа досталась бесчестным путем. Потребовали еще один тур.
Отряд отделился от меня. Они отошли на некоторое расстояние, укрылись за деревцем. Приняли все меры предосторожности, чтобы я не узнал их планы. Вернулись с хитрыми лицами, явно сгенерировав случайный набор букв и цифр.
— Что мы загадали? — мерзко ухмыляясь, задала вопрос команда.
Можно ответить "пакость", но это уже будет повтором. Поиграем честно. Я внимательно оглядел каждого, стараясь взглядом "глаза в глаза" проникнуть в самую душу и выведать все затаенные мысли. На каждого человека тратил не меньше минуты. Отряд занервничал.
Я начал свое предсказание:
— "Жар-Камень явился Ахмелю и перстом указал на юг..." Или это бред, или это отрывок из священной книги.
— Из священной книги, — согласился первосвященник.
— Это одно и то же. "Канагулар мугды лакр изнык".
— Это высказывание одного исчезнувшего племени. Оно исчезло давно... а в теперешние годы уже очень давно. Вы не могли его знать, если только не читаете мысли! — прояснил Ринальдо тот странный набор букв, что я озвучил, как бы из его мыслей.
— Так, дальше: "Стань моим мужем. Я подарю тебе незабываемый..." — это от Миалы.
— Неправильно! Там дальше еще есть!
— Я не буду говорить ничего столь интимного, что ты мне предлагаешь, в присутствии тех, кто не участвует в этом предполагаемом действе... хм, хотя если послушать дальше, то при Владике я могу это сказать...
— Нет! — взмолился напуганный паренек. — Не втягивайте меня ни во что! Я не хочу участвовать!
— Солидарен, — поддержал я напуганного паренька. — Кстати, ты загадал цифру один. Я разочарован. Ты способен на большее!
Художник смутился.
— Я подумал, что чем проще — тем сложнее.
— Теперь Восьмой. С тобой все сложно.
— Что он загадал? — спросили меня поверженные зрители, надеясь отыграться в последнем раунде.
— "Винегрет" он загадал. Соединил слова из ваших предложений в свое. "Один Канагулар Мугды явился Ахмелю моим мужем" Ты понимаешь, что это бред?
— Да, — просто ответил Восьмой и в его словах я почувствовал победу. Но победил не я. А кто?
Вновь я внимательно заглянул оборотню в глаза.
— Простите. Я ошибся. Восьмой сказал вам на общем собрании, что загадал этот "винегрет", но на самом деле придумал нечто иное.
Все удивились. Еще бы, ведь за тем деревом они сговорились, что и кто из них задумает. Они об этом так мило шептались, что даже я, со своим обостренным слухом еле расслышал.
— И что же я загадал? — спросил Восьмой, явно не намереваясь больше попадать в мои ловушки.
— Извини, но я не знаю.
Все удивились и расстроились. Победа надо мной показалась зрителям горькой.
— Я и не подозревал, что ты такой умный, — продолжил говорить я. — Удержать в своей голове столь обширное математическое уравнение — это что-то! Я не могу его решить. Извини, но учился я не на математическом факультете.
Сказать, что оборотень удивился — ничего не сказать. Теперь и он поверил, что я умею читать мысли. Но это же не так! Я просто угадал. Пальцем в небо. Даже и не знаю, что за формулу он придумал.
— Назовем мою новую способность "Взгляд Феникса", — продолжал я развлекаться за счет этих доверчивых людей. — С кем встречусь взглядом — мысли того прочитаю, как открытую книгу.
Восхищения не прекращались... Развлечение "Отгадай-ка" пришлось всем по душе.
Бодро шагая по сырому лесу, не обращая внимания на липкую глину, что приставала к подошвам и пачкала брюки, отлетая, словно из-под колес автомобиля, от сапог неутомимого Ринальдо, я с радостью смотрел на весь мир и думал: "как же хорошо!". Мне нравилось вот так идти на природе, вдыхать всю эту неповторимую смесь трав и почвы, столь разительно отличавшуюся во всех областях этого чудного мира, и просто наслаждаться свободой и покоем. Я совсем не против и дальше продолжать жить такой разгульной жизнью, если бы не возможности за следующим же деревом наткнуться на группу разбойников или волшебных чудовищ. Они конечно, не причинят мне вреда... да что там говорить, даже соберись все чудища этого мира вместе и напади на нас, то и в этом случае им не светит меня убить, но настроение, несомненно, подпортится и сразу представится во всей красе обычная, хоть и наполненная волшебством, но такая приземленная жизнь. В этом мире людям, так же как и везде, хочется чувствовать себя в безопасности (или тешить себя надеждами о ней), спать и есть. Все, как и везде. Существует и голод, и обычные бытовые преступления. Часть этого волшебного мира, также похожа на мой мир. Не хочу сказать, что один из них хуже, а другой лучше. Нет. Просто один мир для меня привычен, а другой еще нов. Думаю, поживи я тут подольше, то вполне приспособился бы и не обращал внимания на все местные диковинки. А если бы я прибыл не из своего века, а эдак из средних веков, то привыкнуть было бы еще проще...
— О чем задумался? — пихнула меня в бок ведьмочка, почувствовавшая, что ею перестали любоваться и восхищаться, и поспешившая исправить сей недочет.
— О твоих очаровательных плечиках... — Даже и не глядя на нее, продолжая перемалывать в голове разные мысли, автоматически ответил я. Миа поглядела на меня, сердито надув губки, но почти сразу посчитала, что ответ засчитывается за проявление интереса к ее персоне и еще на пару минут оставила меня в покое.
Продолжил думать я и о том, что мне несказанно повезло. Попасть в сказочный мир и наполнить серую жизнь яркими (подчистую алыми) красками приключений, я не считаю за везение (с кем не бывает!), а вот попасть в недружелюбную обстановку, где враги могут спалить тебя взглядом, будь ты хоть трижды дан по карате, будучи отчего-то мега сильным волшебником, да еще и не просто "потенциальным", а самым что ни на есть настоящим — что если не фарт?! Ведь даже и учиться этой магии, если по правде говорить, то и не пришлось. Да к тому же я вообще местный наполовину император, наполовину божество... даже еще не осознал, за кого меня принимают. То есть я добился всего того, что предположительный человек, попавший в другой мир, должен достигнуть, лишь завершив не одну сотню приключений. Вот это действительно я считаю везением!
Если так разобраться, что проще: стать волшебником и заиметь в распоряжение империю, или разрешить конфликт двух деревень, которые к тому же в данное время находятся в состоянии перемирия и ни одна из сторон этого перемирия разрывать не желает? Я не могу ответить на этот вопрос. Зависит от ситуации. Вот если бы надо было захватить этот мир, то, как порядочный злодей, я бы справился с этим довольно легко, вот только править потом некем стало бы, но это мелочи. Стать магом кажется делом довольно сложным. А в деле примирения двух сторон тоже не вижу проблем. Ведь даже я придумал план, что позволит им прекратить вражду! Может, конечно, план и никудышный, но кто осудит?!! Я же вообще и не для себя это делаю, а для людей, которые мне вовсе никто. Да я сама бескорыстность! Приятно так думать...
— Вроде мы на месте, — поделился соображениями Харимон, отвлекая меня от пустых размышлений.
— Только где искать лесного провидца? — резонно заявил Владик, оглядываясь по сторонам.
Мы все приступили к осмотру того участка леса, в который нас отправили миролюбивые друиды. Не знаю как другие, но для меня окружающий лес похож на тот, что мы проходили и час, и два часа назад... но раз первосвященник сказал, что это место назвали ему друиды, то, скорее всего так и есть. Они же ориентируются в пространстве, как-никак...
— У кого какие идеи? — спросил я команду, когда все поняли, что прямо на этом самом месте никакого провидца, да вообще никакого человека или жилища нет.
— Разделимся и поищем?
— Не слишком хорошая мысль, — поспешил пресечь я идею, боясь остаться одному в лесу и потеряться. — Безопаснее всем вместе.
Если кто и понял, чего я опасаюсь на самом деле, то все равно промолчали; и не стали напоминать, что некоторые члены отряда и в одиночку способны внушить опасений другим больше, чем любые возможные враги: спасибо им за это огромное.
— Еще мысли есть? — вновь поинтересовался я, и в ответ сразу зачирикала синичка.
— Можешь привести нас к лесному провидцу? — спросил я своего оперенного, но такого сообразительного спутника.
Ничего не ответив (чириканье я уже почти воспринимал, за полноценную речь, только на иностранном языке, которого я пока не знаю), синичка спорхнула с головы. Я скомандовал отряду не отставать и следить за перемещениями птицы, и приготовился бежать следом, как вдруг, после столь скоротечного полета (она пролетела что-то около восьми метров) синичка приземлилась на старый трухлявый пень. Видимо я переоценил ее способности понимать мою речь... или нет?!
— Что за?.. — только и мог я сказать, когда подошел ближе и рассмотрел насест птицы.
— Похоже на старуху... — поддержала меня Миа, со мной вместе поражаясь увиденному. Все прочие члены отряда также удивлены.
— Значит это и есть лесной провидец? — не смог скрыть любопытства, пытающийся казаться невозмутимым (и лучшим телохранителем, чем Восьмой) Рин.
— А это дерево или человек? — Владик задал вопрос, который волновал и меня.
— Сейчас проясним, — взяв себя в руки и напустив такой вид, который, по моему мнению, должен соответствовать настоящему лидеру, я решил обратиться к дереву похожему на скорченную маленькую старушку. — Здравствуйте, уважаемая. Ответьте, пожалуйста, на вопрос. Являетесь ли вы лесным провидцем, к которому направили нас друиды?
Вначале ничего не происходило и я даже начал думать, что либо мой вопрос недостоин ответа, либо это вовсе не провидец, а простой пень, как раздался тихий скрип, показавшийся мне громовым — так уж я насторожен был в этот момент. Лицо старушки повернулось ко мне. Поднялись веки и перед нами сверкнули глаза провидца — два не ограненных самоцвета. Эти пронзительно ясные и ясно пронзительные очи казались абсолютно неподходящим элементом на фоне всего остального старушечьи дряхлого тела. Должно быть, также несуразно смотрятся и многомиллионные украшения на сморщенной груди какой-нибудь древней герцогини, когда та одевает их на прием, ожидая, что произведение искусства вернет ей хотя бы часть прежней красоты. Но сейчас у меня другой случай, и украшение визуально, таки вернуло молодость всему остальному. Глядя в эти глаза, почему то казалось, что они могут принадлежать лишь красивейшему из волшебных созданий всего мира. Я борол этот взгляд, что так и пытался пронзить меня, словно шпагой и выведать все мои секреты, о существовании которых я даже не подозревал. И мне это удалось. Давление ясных очей старушки стало слабеть, пока совсем не прекратилось.
— Было жутко, — произнес впечатлительный Владик, не переставая перекидывать взгляд с меня на провидца.
— Соглашусь, — ситуация проняла даже всего повидавшую ведьму. — У тебя глаза так и загорелись огнем... я подумала, что сожжешь весь лес таким взглядом.
— Феникс-на-Хье, отмеченный богом, воистину могуч! — поддержал Харимон.
Вот же люди! Удивляются, что у меня глаза зажглись. А вот когда я огромным булыжником, что поднять никому не под силу (кроме, пожалуй, старины Ринальдо) вбивал громадный столб в землю: не удивлялись — ведь так и должно быть!
— Да, я тот лесной провидец, которого посоветовали навестить вам друиды, — неожиданно для всех вступила в разговор дерево-старуха. — Желаете узнать свое будущее?
— Как-то не особо..., — ответил я, а в голове пронеслось: "Скажи спойлеру — нет!".
— Тогда желаю вам всего наилучшего. Я впадаю в сон.
Лицо старухи, что только-только чуть ожило и стало похоже на человеческое, вновь принялось деревенеть. Мои друзья удивились, и единым вздохом пронеслось: "и это все?!".
— Постойте, — попытался остановить я пророка, что так легко думал от нас избавиться. — Может, я и не желаю знать будущее, но если это поможет, то буду рад услышать и принять от вас любую помощь...
— Хорошо, — вновь ожила старушка, и мне даже показалось, что на ее лице промелькнула мимолетная усмешка. — Слушай внимательно! — это она могла и не говорить, потому что я и так собирался выцарапать навечно все слова, ею произнесенные, у себя в черепушке. — Тебя ждет смерть...
— Феникс умрет! — в истерике закричал кто-то и перебил пророка. — Что же нам делать?!
— Но умрешь ты нескоро. Тебя ждет много страшных напастей, как то: война, предательство, голод, скука...
— Ближе к сути, — вновь кто-то поторопил пророка.
— Словно хозяин или питомец, поступишь ты в зоопарк...
— Зоопарк?! — тут уж не выдержал я.
— И главное!
— Что главное?
— Бойся жуков, дерево жующих!..
Честно признаюсь, я еще пару минут стоял, выжидая, что старуха скажет еще хотя бы одно предложение, но нет. Все что она хотела произнести — она произнесла. Напрасно я желал прочно запомнить все ее мудрые предостережения — это все оказалось мусором!
— Не мог бы ты засунуть руку в мои недра? — вдруг раздалось нескромное предложение старухи-пророка. — Поройся там.
Совсем не хотелось засовывать руку в дупло этой старухи-пня, но и отказать я не мог. Почитай старших, как-никак. Не скрывая жалости, все смотрели на меня и мои действия. Я же, не скрывая отвращения, полез в темное, заросшее паутиной, да мхом, дупло. В нем сыро и склизко, но на удивление тепло. Стараясь покончить со всем быстрее, я принялся скоро исследовать недра. Когда я нащупал что-то, то поспешил вытянуть руку. В руке, покрытой какой-то гнилью и еще, бог знает чем, я зажал витую из травинок веревочку.
— Раздавил всех жуков? — спросила меня старуха. — А то страсть как они меня закусали... А что это у тебя в руке?
