Тут я понял, о чем идет речь. Интересно получается, и эсминец и его командир получили повреждения в одну и ту же часть организма, если можно так выразиться.

-Тогда, Михаил Андреевич, расскажите-ка нам поподробнее, как прошел тот рейд.

-Можно и рассказать. Слушайте. Вы же все знаете, что этот поход был в конце прошлого месяца. А за несколько дней до его начала, до нас доходили слухи, что перед тем как закончить боевую деятельность из-за ледовой обстановки в заливах, флот собирается всеми имеющими силами выйти в море на коммуникации противника. И вот адмирал Трухачев отдает приказ нашему дивизиону принять полный запас нефти, перейти на Гангут и быть готовым к девяти часам утра следующего дня к выходу в море. А тут, как на грех, испортилась погода. С утра повалил такой снег, что корабли больше походили на небольшие айсберги. Утром, в назначенное время, вместе со вторым дивизионом Вилькена, мы пошли к острову Эре, куда ещё ночью, с крейсерами, ушел сам адмирал. Мы думали что по выходу в море снегопад уймётся, ан нет, да к тому же, несмотря на день, было мглисто, так что, при входе в шхеры, пришлось около часу плутать, не имея возможности точно сориентироваться. Нам пришлось почти на ощупь продвигаться среди этой мешанины островков, которые выглядели одинаково. В конце концов, кое-как выбрались, и в три часа пополудни были на месте. На рейде уже находились крейсера "Рюрик", под флагом Трухачева, "Баян" и "Олег". "Богатырь" вышел из Або, но встал на якорь в Юнгфрузунде, опасаясь в такую погоду налететь на риф. На следующий день, когда снегопад утих, он также присоединился к остальным. Вскоре из Ревеля пришли минные заградители "Урал" и "Амур" с минами. Но в этот раз было решено не брать заградители в поход, и потому все мины были перегружены на крейсера и эсминцы. После обеда подул норд-вест, и температура упала до минус восьми градусов, и мокрый снег, который не успели убрать с кораблей, замерз на надстройках. В два часа дня, наконец-то мы снялись с якорей и вышли в море, где присоединились к отряду кораблей вице-адмирала Кербера в составе линкоров "Севастополь" и "Гангут" в сопровождении шестого дивизиона эсминцев, которые и должны были прикрывать наш рейд. Днем погода была немного лучше вчерашней, хотя снег продолжал постоянно идти мелкими мухами. Ветер начал стихать, и волна улеглась. К пяти часам стало сильно темнеть, а с заходом солнца вообще тьма кромешная. Всю ночь эскадра шла восемнадцатиузловым ходом по счислению. К полуночи ветер совсем стих, и благодаря разошедшимся тучам стало светло и таким образом, держать походный ордер было нетрудно. Эскадра шла кильватерной колонной, впереди "Баян", затем "Севастополь", "Гангут", "Рюрик", "Богатырь", "Олег". Мы держались за "Олегом", а за нами "Победитель" с "Забиякой" и эсминцы второго дивизиона, "Охотник", "Сибирский Стрелок", "Генерал Кондратенко" и "Пограничник". Все эсминцы с минами на палубах. Эсминцы пятого дивизиона шли в охранении. Вокруг водная ширь, и по ней скользят совершенно темные силуэты кораблей. Сверху глядит черно-синее небо с яркой луной и мириадами звезд. А вокруг стояла поразительная тишина. Она заглушала все звуки, как бы подчеркивая шипение воды, рассекаемой форштевнем корабля. Корабли спускались на юг серыми призраками, и казалось, что они мертвы, прямо "летучие голландцы". На них не видно ни одного огня, не слышно ни звука, и только черные клубы дыма на фоне неба выдавали, что внутри них есть жизнь. Десятки глаз обшаривали горизонт с тем, чтобы не пропустить силуэт чужого судна. Всё было готово к бою. В ночь, обогнув Готланд с востока, к восьми часам утра мы благополучно вышли в намеченный район. Адмирал Кербер со своими линкорами прошел вперед, чтобы прикрыть нашу постановку с юга. Нас предупредили, что поблизости должны находиться две подводные лодки так же нас прикрывающие, и чтобы мы не атаковали их по ошибке. Но за всё время, пока корабли выставляли мины, мы так ни одной подводной лодки и не видели, по всей видимости, они расположились значительно южнее. Крейсера первыми начали минирование. Потом настал наш черёд ставить мины. Всего было поставлено шесть сотен мин, в две линии. Это заграждение должно было служить продолжением прежнего и протянулось на двадцать пять миль. Это был наш рождественский подарок для кайзеровского флота. После того, как мы покончили с минной постановкой, пошли на соединение с адмиралом Кербером. Адмирал решил воспользоваться последними разведданными, полученными перед выходом. Ему стало известно, что в данный момент ничего сильнее броненосцев типа "Виттельбах" и "Кайзер" на Балтике у противника нет. А раз так, то он решил отправить адмирала Трухачева в рейд вдоль вражеского побережья, а сам, в это время, оставался мористее, для прикрытия операции. Начать нам предполагалось от Свинемюнде, и поднимаясь до Либавы уничтожать всё что попадётся по пути.

Трухачев приказал мне произвести разведку к югу от острова Борнхольм. Я повёл "Новик" на юго-запад, увеличив ход до тридцати узлов. Пройдя в таком темпе около часа и ничего не обнаружив, мы повернули на восток, на соединение с адмиралом, и к полудню присоединились к эскадре. Дальше эскадра шла вдоль берега переменными галсами, держась на расстоянии десяти-двенадцати миль от него. Нас опять послали вперёд, но на этот раз с нами шли "Забияка" и "Победитель". Развернувшись фронтом, мы шли впереди крейсеров, на удалении шести миль, поддерживая ход в девятнадцать узлов. За нами головным шел "Богатырь", потом "Баян", "Рюрик", замыкающим был "Олег", с траверзов прикрывали четыре эсминца Вилькена. Кербер со своими линкорами шел параллельным курсом в тридцати милях севернее, готовый в любой момент прийти к нам на помощь. Пройдя около восьмидесяти миль таким ордером, мы так никого и не повстречали. Было ощущение, что противник прекрасно осведомлен о нашем присутствии у своего побережья, потому-то все транспорты отстаиваются в портах.

Погода с утра была сносной, но к трём часам пополудни опять начала портиться, вначале на море опустился туман, а потом, минут через сорок пошёл снег, не такой сильный, как накануне, но все равно, стоять на открытом мостике было очень не уютно. Видимость не превышала полутора миль, так что эсминцы, которые шли в пятнадцати кабельтов на левом траверзе, иногда пропадали из вида. Нам пришлось сократить дистанцию с крейсерами до трёх миль, чтобы не оторваться от них и не потеряться в тумане. К Данцигской бухте мы подошли в половине пятого, в наступающей темноте. Вдруг по правому борту, где шел "Забияка" раздались частые орудийные выстрелы. Тут же послышались ответные выстрелы и разрывы снарядов. Я сразу повернул направо на помощь "Забияке" передав на "Победитель" следовать за нами. Было видно что рядом с "Забиякой" встают водяные столбы, но противника из-за тумана и снежного заряда мы пока не наблюдали. Но если глядеть на эти фонтаны что вставали у эсминца, то у противника не менее двух орудий в три с половиной дюйма. Поначалу я подумал что "Забияка" повстречал патрульный корабль или судно-ловушку, что немцы применяли против наших подводных лодок и вступил с ним в перестрелку. Но через пару минут по "Забияке" вели огонь уже четыре орудия, а возможно их было и больше, так как снаряды падали довольно часто. По мере приближения к месту боя мы заметили в тумане два нечетких силуэта каких-то судов, на первый взгляд вполне приличных по водоизмещению. Следующей моей мыслью было то что мы встретились с вооруженными транспортами, и судя по курсу, они идут из Данцига в сторону Пиллау, а возможно, что их путь лежит и дальше,, до Мемеля или Виндавы. "Какая удача, — на радостях думал я в тот момент — что мы повстречали эти транспорты, идущие в одиночку и без охранения. Хоть они и вооружены, но тремя-то эсминцами мы сумеем с ними разделаться, не дожидаясь подхода своих крейсеров".

Я отдал приказ Федорову на открытие огня по ближайшему транспорту, на котором был замечен разгорающийся пожар. Видимо он первым был обнаружен и попал под раздачу с "Забияки", который в это время стрелял, как мне показалось, по второму транспорту. Но тут Астапчук, наш самый глазастый из сигнальщиков заметил две низкие тени в трех кабельтовых позади транспортов.

"Значит сопровождение, по крайней мере, в виде двух миноносцев, присутствует, и это с ними ведёт бой барон Коссинский" — подумал я.

Транспорты меняли курс, пытаясь скрыться в тумане, но тут у борта второго из транспортов взметнулось пламя и вверх вместе с фонтаном воды полетели какие-то обломки. Пароход окутался дымом и паром, и пройдя по инерции несколько кабельтов, он замер с креном на левый борт. Видно Косинский сумел поразить этот транспорт торпедами. Противник также не остался в долгу, мы заметили, что перед носовым орудием на "Забияке" сверкнула вспышка, а потом повалил дым, эсминец вильнул, но вновь встал бортом к противнику. Я решил поддержать огнём Коссинского, полагая, что главное, это эсминцы противника, а второй транспорт от нас никуда не денется, хотя он уже скрылся за пеленой тумана и мелко сыплющего с неба снега. Но на подходе был "Победитель", которому я хотел поручить преследование сбежавшего транспорта. А мы, определив какой из эсминцев противника в данный момент остаётся необстреливаемым со стороны "Забияки" сосредоточили на нем огонь. После пятого или шестого залпа, добились одного попадания.

Немец тоже неплохо стрелял. Несколько его снарядов разорвались в паре метров от борта, осыпав "Новик" осколками, но прямых попаданий мы благополучно избежали. Вдруг около "Забияки" поднялись два больших фонтана воды похожие на взрывы мины типа "Рыбка". Я тогда ещё подумал, откуда тут могли появиться эти мины, когда в этом районе их никогда не ставили. А вот то, что это может быть боевой корабль с серьёзными орудиями, я в первое мгновение и не подумал. Тут ещё в тумане стал проявляться какой-то корабль. Так как туман и снег не давали четко разглядеть и опознать по силуэту, что это за корабль, он был принят мной за сбежавший транспорт. Но когда у борта "Забияки" вновь поднялись два больших фонтана воды, стало понятно, что перед нами боевой корабль, имеющий на вооружении пушки калибром никак не менее восьми, а то и все десять дюймов. "Значит транспорты охраняют не только эсминцы, с которыми мы сцепились. Возможно тут один из двух оставшихся броненосных крейсеров или даже броненосец" — подумал я тогда. Барон уже отворачивал свой эсминец, желая быстрее разорвать дистанцию с опасным противником, кто бы он там ни был. Через пару минут из снежного заряда показался большой корабль и с него сразу же последовал залп. Один снаряд разорвался метрах в десяти по правому борту, а второй в нескольких метрах от кормы "Забияки". Было видно, как сильный подводный взрыв приподнял корму эсминца вместе с огромной массой воды над поверхностью моря, через мгновение она опять осела в воду, а сверху обрушился опадавший фонтан воды, который вдавил корму в море по самую палубу.

Возможно, что всё это мне только почудилось. Но то, что с эсминцем не всё в порядке после такой встряски, было видно. Вначале он так и шел по циркуляции, видно руль был поврежден, а потом начал терять ход. Или Косинский сам сбросил ход, чтобы его не вынесло ещё ближе, под пушки броненосца, или что-то случилось с винтами или турбинами. Теперь-то мы определили, что за корабль перед нами. Это был броненосец береговой обороны типа "Фритьоф" и вооружён он тремя двухсотсорокамиллиметровыми орудиями. Видя безвыходное положение "Забияки" и понимая, что через несколько минут его могут пустить на дно, я принял решение отвлечь внимание броненосца на себя. Ведя огонь из носового орудия, на полной скорости я повёл "Новик" на сближение с броненосцем, намереваясь использовать свои торпедные аппараты. За нами в пяти кабельтов позади и немного левее шел "Победитель" Дмитриева. Я ожидал, что сейчас последует залп броненосца, который для "Забияки" будет фатальным и приготовился увидеть гибель корабля. И увидел.... Но только не гибель эсминца. Броненосец произвёл залп главным калибром по "Забияке", но промазал. Видимо там не учли, что эсминец получил повреждения руля и описывает циркуляцию, да к тому же резко сбрасывает скорость. Так что снаряды упали впереди и справа на довольно приличном расстоянии от эсминца.

Своей атакой нам удалось привлечь пристальное внимание германских комендоров к себе, так что пару гостинцев мы чуть не поймали. После этой атаки в корпусе "Новика" появилось несколько лишних дырок от осколков, и двоих матросов пришлось отправить в лазарет. Выпущенные нами две торпеды в цель не попали, как и три с "Победителя", броненосец благополучно от них увернулся. Но главное, мы помогли "Забияке" выйти из-под огня. Вскоре к месту боя подошли наши крейсера, так что броненосцу стало не до нас, самому бы сбежать. Броненосец предпринял попытку оторваться от более сильного противника и скрыться в тумане, только из этой затеи у него ничего не получилось. Первым к нам на помощь выскочил из тумана "Богатырь", а за ним "Баян", и тут же открыли огонь по броненосцу. Немец, отстреливаясь, поспешил к югу. Он и рад был убежать, вот только его скорость была на пять узлов меньше чем у его противников. Броненосец ещё кое-как отбивался от "Богатыря" и "Баяна" и даже попал в последний, поразив его во вторую трубу. Но когда в дело вступил "Рюрик" то немцам ничего не оставалось, кроме как погибнуть с честью.

Выловили из холодной воды сто девяносто одного моряка с броненосца, и подобрали ещё шлюпку с двумя десятками с потопленного транспорта, на которую случайно наткнулись в тумане. От пленных мы узнали, что нам повстречался конвой в составе двух транспортов со снаряжением для "неманской" армии, в охранении было два миноносца и перебрасываемый в Виндаву броненосец береговой обороны "Хаген". Итак, один транспорт мы потопили, второй успел получить несколько попаданий, и имея пожар на борту, скрылся в тумане. Миноносцы противника также сбежали, но оба определённо имели повреждения от нашего огня. Броненосец был потоплен крейсерами, но от него сильно досталось "Забияке". От близкого взрыва под кормой был сорван один винт, перо руля заклинено на левый борт, а в корме от близкого разрыва второго снаряда разошлись листы обшивки. Были затоплены артиллерийские и торпедные погреба, румпельное отделение, кладовки и машинная мастерская. Кроме того вода стала просачиваться во второе турбинное отделение. К этим повреждениям от тяжёлых снарядов броненосца, надо прибавить попадание с немецкого миноносца. Еще счастье, что потери в личном составе на "Забияке" были не очень большие — убито двое и тяжело ранен один матрос, ещё пятеро были ранены легко, из офицеров пострадал только барон Коссинский получивший осколок в мягкое место.