-Кое-что становится яснее, дорогая моя. А мальчик делает гигантские шаги в развитии. Им действительно никто и никогда всерьез не занимался, а жаль! Из него мог бы вырасти замечательный лорд, самый молодой из всех, кого мы знаем, но, боюсь, теперь уже слишком поздно менять что-то в основе. Если он и получит этот титул, то не ранее, чем лет через тридцать. Если доживет, конечно.

-Да, действительно, жаль, — кивнула Ридерайт, отстраняясь. — Так твои душеспасительные беседы помогают?

-Несомненно. Прогресс очевиден... хотя сам Зойсайт его не очень-то хочет. Не знаю, удалось ли мне убедить его в том, что это неизбежно!

-Ты саму Металлию в чем хочешь убедишь, — утешила лорда супруга. — Право, мне жаль мальчика! Угодить в твои руки...

-Милая, ты добилась того, что мне теперь тоже его жаль, — вздохнул Горсейскайт. — А это вредно. Я не могу давить на него с прежней силой!

-Может быть, это и к лучшему, дорогой? — приподняла та бровь. — Если давить слишком упорно, можно и сломать.

-И снова ты права... — Лорд покачал головой. — Главное, он начал думать. По-настоящему думать, анализировать, а не сочинять небылицы! Если он продолжит совершенствоваться в этом, то очень быстро вырастет. Знаешь, милая, он лишь ненамного моложе Карлинайта, но в целом — сущий ребенок...

-Опасное сочетание, — вздохнула женщина. — С его-то силой!

-Вот именно. И чем раньше он научится управлять своими эмоциями, тем лучше для него и всех окружающих, — серьезно сказал лорд. — Даже если это будет болезненно. Что до прочего... Мы оказались правы по поводу отношения мальчика к коллеге Кунсайту. Ты бы видела, как он среагировал на мой рассказ о наших сыновьях! Карлинайт явился очень удачно, мне самому в голову бы не пришло...

-Это я отправила его к тебе, — перебила жена. — Он не хотел мешать твоей встрече, но я настояла.

-Что бы я делал без тебя, любовь моя... — пробормотал Горсейскайт, снова обнимая супругу. — Это очень помогло. И да — мальчик видит в коллеге Кунсайте прежде всего отца. Жаль, тот этого не понимает! Редкостное бревно!

-И что ты намерен предпринять?

-А что я могу предпринять, милая? Я бы с удовольствием привязал этого болвана к креслу и поговорил с ним по душам часок-другой, пока он окончательно не загубил мальчишку, но кто же мне позволит?

-А если... — прищурилась Ридерайт.

-Нет-нет! — воздел руки Горсейскайт. — Никаких похищений! Королева, быть может, и простит, а вот коллега Кунсайт вряд ли спустит мне такое насилие над его личностью. Ты же знаешь, он чудовищно серьезен!

-Даже сверх меры, дорогой, — кивнула женщина. — Начисто лишен чувства юмора и склонен видеть подвох даже там, где его нет.

-Именно. И тому же учит подчиненных! — Лорд вдруг умолк. — А знаешь, милая, это ведь может сработать... Нужна встряска. Серьезная. С Зойсайтом это сработало, хоть он внутренне и не созрел для перемен, а вот с этим...

-Хочешь показать ему запись, дорогой? Тот фрагмент?

-Упаси Металлия! — ужаснулся лорд. — Ты можешь себе представить коллегу Кунсайта, мучимого угрызениями совести?

-Признаюсь, нет, — покачала головой Ридерайт. — Моё воображение отказывает!

-Моё тоже. Ну да и Металлия с ним, но в таком состоянии он может испортить всё еще больше! К нему в голову, увы, я залезть не могу... — вздохнул Горсейскайт.

-Ну да... — задумчиво сказала его супруга. — Дорогой, а ты сумел понять, чем Кунсайт так запугал Зойсайта? Какого наказания он так боится?

-С этим сложно, милая, — серьезно сказал тот. — Я не акцентировал на этом внимания, тема показалась мне опасной. Но судя по вопросам, мальчик боится чего-то, связанного с "пыточным приказом". Но не абстрактно, скажем так, а вполне конкретно. И даже не извлечения воспоминаний, нет... Чего-то другого. Чего именно, я, увы, понять не смог, позор на мои седины!

-А что там еще? — пожала плечами Ридерайт. — Физические пытки? Мне казалось, он не боится боли.

-Более того! — вспомнил Горсейскайт. — Он не просто не боится боли, тут совсем другое, милая! Когда я, каюсь, нарычал на него в предыдущую нашу встречу и... хм... едва не помял, он выглядел едва ли не счастливым! Во всяком случае, на лице читалось такое облегчение, что...

-А вот это уже очень интересно, дорогой, — задумчиво сказала женщина. — Припомни-ка, чего больше страшатся дети: порки или ее ожидания?

-Ожидание всегда хуже, — со знанием дела ответил лорд, — по себе помню. А уж когда тебя выдерут, ты вроде бы и прощен... Ты об этом?

-Не совсем... — Ридерайт хмурилась. — Я никак не пойму, милый. Он боится наказания, но явно не телесного. Если правда то, о чем ты говоришь, ему проще подвергнуться той же порке, но... не в ожидании дело! А вот в чем...

-Стоп, — поднял руку Горсейскайт. — До меня, кажется, дошло, дорогая.

-Ну же?

-Погоди... Мальчик боится неудовольствия начальника, и это нормально, — сказал лорд. — Он боится наказания, и это тоже нормально. Но если бы коллега Кунсайт наказывал затрещинами, подзатыльниками и криком, уверен, Зойсайт ни минуты бы не колебался, прежде чем потащить ему добычу. Ты сама знаешь, лорд Дериксайт скор на расправу, рука у него тяжелая, а глотка луженая, и все же его подчиненные не гнушаются получить начальственную зуботычину... тем более, Дериксайт потом раскаивается и щедро награждает отличившихся. Но тут иное!

-Да, дорогой, но что, что?!

-Он не физической расправы боится, — медленно сказал лорд. — Коллега Кунсайт придумал что-то совсем простое, но очень действенное для этого мальчика. Милая, ты женщина, тебе проще понять!

Ридерайт помолчала.

-Помнишь, дорогой, когда Карлинайт устроил ту пакость нашему соседу и не желал сознаться, хотя имелись все доказательства его вины, а уж тем более извиниться, мы не разговаривали с ним неделю? — спросила она наконец.

-Разумеется, помню!

-Он в итоге явился просить прощения.

-Я сам готов был просить у него прощения, — хмыкнул Горсейскайт. — Удивляюсь, как ты выдержала, моя дорогая!

-А теперь представь, — пропустила его слова мимо ушей Ридерайт, — представь себя на месте Карлинайта. Ты набедокурил, да, но считаешь себя совершенно правым — ведь сосед-то, как потом выяснилось, пытался тебя подсидеть в управления. И ты готов выдержать любую трепку, пёс с ней, ты же прав! Но никакой трепки не будет, тебя игнорируют, причем игнорируют самые близкие существа, они дают тебе понять, как ты их разочаровал, и ты чувствуешь себя всё более виноватым... Это грубая аналогия, милый, но я не могу придумать иной.

-Это очень похоже на правду, дорогая, — нахмурился лорд. — Определенно, Зойсайт боится не побоев и даже не начальственного гнева. Он не может пережить именно разочарования коллеги Кунсайта. Неважно, по какому поводу... Хм! Похоже, дражайший коллега — сторонник, так сказать, воспитания по психологической линии!

-Я всегда считала, что детей нужно пороть, — высказалать Ридерайт. — Куда проще и здоровее, чем все эти... моральные экзерсисы. Подросткам их суть все равно недоступна, а вреда может быть куда больше, чем пользы.

-Совершенно с тобой согласен, милая, — кивнул Горсейскайт и задумался ненадолго. — Пускать всё это на самотёк нельзя. Толчок всё же нужен. Какой там толчок, пинок, я бы сказал! Но запись мы используем только в самом крайнем случае...

-Тогда что ты намерен предпринять, дорогой?

-Хочу проверить, такое ли хорошее у коллеги Кунсайта самообладание, как говорят, — по-змеиному улыбнулся лорд...

У себя в покоях Зойсайт молча прислонился лбом к холодному стеклу. Дождь кончился, но небо было пасмурным, в распахнутое окно врывался сырой холодный ветер. Когда же лето, наконец?..

Не о том он думает, не о том... Что делать? Как быть дальше? Кому верить? Этот почти не знакомый демон, который говорит странные вещи, вещи, который разрушают привычный мир... Кто он? Зачем ему Зойсайт?

"Да ведь он сказал же — я нужен ему, как орудие, — вспомнил тот. — Но для чего тогда столько говорить со мной? Чего он добивается?"

Сдохнуть бы прямо сейчас, подумал Зойсайт, и пусть разбираются, как хотят... И тут же представил, что сказал бы на это Горсейскайт: "вы ведете себя, будто избалованный ребенок, обиженные дети любят представлять, как вдруг умрут, а уж тогда окружающие прочувствуют, кого лишились!"

Противно...

"Хватит лить сопли! — неожиданно обозлился на себя Зойсайт. — Ты что, мальчишка? Тебе же прямо сказали — иди и доложи, а потом делай выводы, строй гипотезы... Сколько можно страдать?"

Страдать сил и в самом деле больше не было, поэтому юноша попросту ринулся к Кунсайту, позабыв о заповедях Горсейскайта. Охладить голову бы ему не мешало...

-Где ты был так долго? — спросил лорд, не поднимая взгляда от бумаг. — Я начал волноваться.

-Мой лорд!.. — Зойсайт с трудом удержался, чтобы не грохнуться на колени. Хорош бы он был! Жаль, слез сдержать не удалось, они капали прямо на мундир, оставляя темные пятна.

-Что с тобой? — нахмурился Кунсайт, посмотрев все-таки на подчиненного. — Ты...

-Вот... — юноша протянул бумагу, подписанную воительницами. Рука дрожала так, будто это был его собственный смертный приговор.

Лорд быстро пробежал глазами договор.

-Но почему ты плачешь? — спросил он. — Ведь подписи на месте...

-Я... — юноша задохнулся. Ну как объяснишь?..

-Я же предупреждал тебя! — Кунсайт резко поднялся на ноги, схватил его за плечи. — Я запретил тебе принимать стимуляторы в таком количестве, разве нет? Посмотри, что ты с собой сделал... и вдобавок нарушил мой приказ?

-Вы ведь приказывали... чтобы я во время пика не злоупотреблял... — вырвалось у юноши. Ах вот, значит, как бывает... Вот оно — недопонимание, о котором толковал тот, о ком упоминать нельзя! — А теперь у меня была другая задача!

-А разве я приказал заниматься ею денно и нощно? — чуть повысил голос лорд. — Садись...

Он увлек Зойсайта на диван, усадил рядом с собой.

-Договор... — выговорил тот.

-Потом, — отмахнулся Кунсайт, — сперва успокойся, договор никуда не денется, разберемся позже...

"Никуда не денется? Я же... из кожи вон! А мне — вот так?!" — дернулся Зойсайт. Чужой лорд, и тот его похвалил, и похвалил искренне, а свой... Своему, похоже, дела нет до этого злосчастного договора, чтоб ему сгореть синим пламенем! Или лорду просто всё равно?..

-Мой лорд...

-В чем дело? Ты перебрал стимулятора или случилось что-то совсем скверное?

-Я... — Зойсайт заставил себя заговорить. — Я узнал всё о воительницах, я заставил их подписать договор, я...

-Мне плевать на воительниц! — нахмурился Кунсайт. — Сколько ты употребил? Как часто ты это делал? Давно ты не спал?

-Дней пять... — растерянно сказал тот. — Или шесть. Я не помню.

Хватка на его плечах стала железной, ни на ласку, ни на успокаивающий жест это уже не походило.

-Просто прекрасно... — протянул лорд. — Я вижу, мои приказы для тебя — ничто. Поэтому прежупреждаю — если я замечу хоть малейший признак того, что ты балуешься стимуляторами, наказание последует незамедлительно. И ты, клянусь, пожалеешь о том, что посмел ослушаться!

-Я...

-Я думал, ты достаточно умен, чтобы не командовать тобой, как остальными. Я полагал, ты хорошо понимаешь меня, но...

-Я понимаю!

Кунсайт жестом приказал ему умолкнуть.

-Тебе хотелось доказать свою самостоятельность? Хотелось порадовать меня? Прекрасно, но ты даже не задумался, чего это будет стоить! — лорд покачал головой. — Неужели ты не понимаешь, как ценен для королевства, для всех нас? Что произойдет, если ты доконаешь себя?

"А он говорит то же самое, что и Горсейскайт, — как-то отстраненно отметил Зойсайт. — Только тот честно сказал, что я всего лишь сотрудник, ценный инструмент, а Кунсайт..."

Спросить напрямик он не мог, пережало горло, слова не шли.

-Я буду отвечать за это, — добил Кунсайт. — Потому что именно я позволил тебе дойти до такого состояния. Ты хотя бы это понимаешь?

Зойсайт кивнул.

-Прежде, чем я тебя выпущу отсюда, ты как следует отдохнешь, — сказал лорд. — Твоим сотрудникам я передам, что ты пока что занят.

-Но...

-Я сказал — ты останешься здесь, — твердо сказал Кунсайт. — Располагайся. За ужином расскажешь мне о воительницах...

-Да, мой лорд, — тихо ответил Зойсайт.

Когда-то приглашение погостить у лорда стало бы наградой. Теперь это превратилось в наказание.

Была б его воля, он вернулся бы к Горсейскайту, спросил, что делать, как понимать всё это? Почему лорда волнуют вовсе не достижения Зойсайта, а какая-то ерунда? Но ведь не станешь бегать к нему по двадцать раз на дню, этак Горсейскайту надоест глупый юный демон, и он прикажет вышвырнуть его из особняка! Но что делать? Что?..

...Делая вид, будто снова углубился в документы, Кунсайт думал вовсе не о работе. Злосчастный договор лежал на краю стола — Зойсайту за несколько дней удалось провернуть такое, чего не сумел бы сделать лорд Техонгайт и за месяц! И это тоже было проблемой: заключать подобные договоры — вовсе не дело Канцелярии... Может быть, свести всё к тому, что воительницы не представляют другое государство, а стало быть, положения о ведении дел с иностранцами на них не располагаются? Впрочем, это меньшая из бед!

Хуже то, что Зойсайт снова норовит свернуть горы ради него. Чем это заканчивается — Кунсайт помнил преотлично, а вот юноша, похоже, или забыл, или решил, что это осталось в прошлой жизни. Как бы не так... И что с ним делать? Как поступить? Вот он — сидит на диване и молчит, ждет, пока освободится лорд...

...Внутри было пусто и как-то неприятно. К такому Зойсайт не привык, он предпочел бы наказание простое и понятное, если уж похвалы не дождаться... А почему, кстати? Начальнику что, информация о воительницах не так уж и нужна? Или он добыл ее по другим каналам? Вряд ли... Тогда в чем дело?

Прав, прав был Горсейскайт — он даже реакции лорда предугадать не может, потому и мается сейчас в неведении. И спать хочется нестерпимо, но пока нельзя, потому что вечером нужно рассказать о воительницах, ведь Кунсайт сказал...

За ужином Зойсайт и впрямь рассказывал — аппетита не было, впрочем, и слова не шли. Коротко и достаточно вяло обрисовал он основные свои достижения, понимая уже, что лорду это не нужно. Подписи есть — и ладно, чего еще желать?

Судя по выражению лица Кунсайта, он ожидал чего-то другого, но чего именно — так и не сказал. Только вызвал слугу, чтобы тот приготовил комнату для гостя, и лично проводил туда Зойсайта.

-Отдыхай, — сказал он. — Я сказал, что не выпущу тебя отсюда, и я не шутил. Никто сюда не войдет, а ты отсюда не выйдешь. — Лорд провел ладонью по волосам юноши. — Ты очень меня разочаровал...

Зойсайта подбросило: да за что же?! Он сделал всё, чтобы доказать начальнику — он лучший, лучший из всех его сотрудников, он способен на многое, и вдруг... И смотрит теперь, будто проверяет реакцию на свои слова, думает, не нужно ли ударить еще больнее! И ведь не дал подготовиться, подождал, пока за ужином Зойсайт расслабится, а потом рубанул — по мягкому, незащищенному...