Байлог зашипел. Не как обычно, когда обижался, и не так, как когда радовался. Тихо, равномерно, на одной ноте. Сзади раздался странный звук. Резко обернувшись, успела увидеть, как Ликрия вырвало только что выпитым. Псевдоволосы беспорядочно шевелились, а на лице застыло какое-то непонятное, незнакомое выражение. Химера постояла ещё пару секунд со стекающей изо рта жидкостью, а потом рухнула прямо на стол.

Непроизвольно рванувшись на помощь, я тут же заставила себя остановиться. Если... если Ликрий не контролирует себя, к нему сейчас приближаться очень опасно. Схватив одеяло, набросила на волосы, а потом повернулась к Лиссу. Если не ошибаюсь, то на арвана повлияли специфическим байлоговским образом. Нужно убрать источник опасности.

Подросток скрутился на полу в позу, напоминающую такую у эмбриона. Одежда на юноше уже сгнила и рассыпалась, зато его оплетали и быстро расползались вокруг побеги вешности. Казалось, они росли прямо из тела... или из скафандра.

— Лисс! Лисс, ты меня слышишь?

Ответа не было. Даже тон шипения не изменился. Шагнув было к байлогу, я тут же шарахнулась от рванувших в мою сторону побегов.

— Нам приказано немедленно покинуть здание, — деловито сообщила Вира. Эрхелка тоже не теряла времени даром и успела связаться с кураторами. — Лисса не трогать, остальным срочно уходить.

Я с сомнением покосилась на дверь: её уже наполовину оплела вешность.

— Окно, — подсказала Вира, деловито набрасывая на Ликрия ещё пару одеял. — Его тоже надо выбросить.

Кивнув, я присоединилась к подруге. Вместе мы быстро обмотали химеру одеялами: от серьёзной атаки это не защитит, но вряд ли он станет нападать в бессознательном состоянии. А от случайности такая прослойка уже убережёт.

Но не успели мы поднять Ликрия, как Вира охнула, бросила его ноги и рванула к окну: за короткое время до ставней уже успела добраться одна из длинных плетей. Более того, она даже успела каким-то образом проникнуть через стекло и теперь расползалась по нему тонкими побегами. Эрхелка ударила по кнопке, открывающей окно. Створки чуть сдвинулись, натужно загудели, а потом сомкнулись обратно. Вира схватила за плеть и дёрнула. Естественно, безуспешно. Вдвоём нам тоже не удалось справиться со зловредной вешностью, хорошо хоть, она нас хватать не пыталась.

— Мы заперты, — ещё раз оглядев комнату, констатировала эрхелка.

Чуть отодвинувшись от плети, я тоже осмотрела помещение. А ведь выходы явно заблокированы намеренно. Пока вешности ещё немного: одна толстая плеть оплела дверь, другая лишила возможности открыть окно. Ещё одна проделала дырку в аквариум Ликрия и теперь оттуда по полу растекалась лужа. Те предметы, что ближе к Лиссу и могли сгнить, уже сгнили и теперь их всасывают тонкие не то корни, не то усики. А остальное помещение вешность не тронула. Хотя нет, вон ещё несколько плетей медленно растут в сторону кухонной подсобки, живого уголка и наших шкафов с вещами.

— Нас заперли специально, — мрачно уточнила я. — Лисс! Лисс, ты слышишь? Выпусти нас!

Да Мориотар всё побери! Не знаю, что случилось с байлогом, но он даже не показал вида, что слышал. Подходить... нет, он явно неадекватен — а значит, рисковать не стоит. Лисс психует или вообще умирает, Ликрий не то в обмороке, не то в шоке... А для полного счастья ещё и связь перестала работать. Что делать?!

Вечер 17 – утро 18 июня 617135 года от Стабилизации

Дорожно-извращенский квартал, Бурзыл, Тартар

— Ты, я, Ликрий, — высказала Вира наши совместные мысли.

— Я — на первом месте, а ты уже сильно отстаёшь, — поправила я.

Действительно, для меня специфическое воздействие байлогов не просто менее, а во много раз менее опасно для здоровья.

— Давай Ликрия оттащим вон туда, — ещё раз осмотрев комнату, скомандовала эрхелка.

Быстро оценив обстановку, кивнула. Указанное Вирой место находилось почти на максимальном удалении как от Лисса, так и от вешности.

Вместе мы быстро справились с задачей. Я ещё, на всякий случай, загородила его поваленным на бок столом. Сомневаюсь, что такой способ поможет (иначе бы у арванов уже была защита от байлогов), но всё равно немного спокойнее. Пусть даже это только иллюзия и самообман. Вира расположилась в той же стороне, но там, где волосы Ликрия уже достать не могли.

— Надо набрать воды, пока ещё она доступна, — заметила эрхелка. — Ещё аптечка и средства связи.

Согласившись, поспешила выполнить указания. Причём аптечки захватила все три: мою, Ликрия и Виры. А вот воды в водопроводе не оказалось. Хотя вешность уже добралась до труб и даже начала в них проникать, поток она перекрыть не могла. Значит, это сделали извне. Быстро открыв шкафчик, забрала из него две бутылки с минеральной водой и одну с соком — то есть все запасы. Заодно и несколько вакуумных пакетов с питательными пластинками прихватила.

Сеть так и не работала. Более того, теперь ещё и компьютеры жутко барахлили. Повертев в руках старые очки, вздохнула. Вся обмотка с них уже разваливалась, думаю, и внутри пластик пострадал. Неудивительно, что уже через несколько минут электроника окончательно сломалась.

Покосилась на Виру. Честно говоря, не ожидала, как собранно и сдержанно подруга отреагирует на случившееся. Нет, я догадывалась, что эрхелка не так проста, безалаберна и эмоциональна, как часто казалось по поведению. Но сейчас даже я с трудом сохраняла самообладание: хотелось немедленно куда-то бежать и что-то делать. На мгновение даже возникла мысль попытаться перепилить заблокировавшую окно плеть ножом, но это был бы верх глупости... и провокация на агрессию. А вот Вира молодец: сориентировалась быстро, на рожон не лезет и не рискует лишнего.

— Они примут меры, не будут тянуть время без необходимости, — тихо сказала соседка, когда я устроилась рядом.

— Или пожертвуют нами, — нерадостно заметила я и мысленно дала себе пощёчину: и так неопределенность, а тут ещё нагнетаю. — Прости, не о том думаю. И за то, что тебя недооценивала, тоже прощу прощения. Думала, ты более эмоционально реагировать будешь.

— Рендер ты, — хмыкнув, добро обозвала она. — Ты смотри не как человек себя в обычной обстановке ведёт, а где и как он жил. Я же с красных земель — это раз. Два — мой вид, можно сказать, самый сдержанный и адекватный из эделей, хотя если судить по первому впечатлению, то покажется как раз наоборот. Ну и три... неужели ты правда считаешь, что тартарцы бы приняли в университет и, особенно, дали кредит человеку, склонному к истерикам? Да ещё на такую специальность?

— Да уж, точно как рендер. Ещё и глупый к тому же, — покаялась я.

— Маловероятно, что нас бросят. Тем более — Ликрия. Он ценен не только как самоубийца, но и лично для древтарских кураторов.

— Компьютеры жалко. И вещи, — заметив, что вешность уже почти подобралась к шкафам с имуществом, поинтересовалась: — Может, сюда перетащить? Хотя бы то, что подороже?

— И привлечь таким образом сюда плети? — возразила Вира. — То, что подороже, то есть наши жизни — уже здесь. Я вот думаю, может, лучше наоборот поступить? Вдруг, если побросать вещи и продукты подальше от нас, то вешность не будет так сюда стремиться? Она ведь, судя по всему, всё это поедает.

Присмотревшись, согласилась с подругой. Действительно, вешность не просто проделывала дырки, она будто оплетала и впитывала в себя. Даже перегородки, что мы когда-то установили в комнате. Даже то, что казалось стеклом и металлом. Хотя не может же вообще не быть металла? Значит, как минимум металл — тоже не то поедает, не то как-то перерабатывает. А ещё очень быстро растёт.

Минуты плавно перетекли в часы, а спасатели всё не появлялись. Куча, сложенная для отвлечения вешности от нас, тоже не помогла. Точнее, помогла, но ненадолго: байлоговская технология быстро переработала запасы и продолжила расти. За это время она заплела все стены так, что их вообще теперь не видно, сожрала перегородки, постель, запасы пищи, наши вещи, аптечки и даже бутылки из-под воды. Её кстати, мы в срочном порядке выпили, даже Ликрию немного влить удалось. А вот сок пришлось выбросить: он оказался уже испорченным. Как, кстати, и все продукты.

Утешало то, что вешность пожирала всё... кроме нас. Нас она по какой-то загадочной причине не трогала, хотя в одежду и прочие вещи вцепилась как клещ — в результате ими пришлось пожертвовать. Ещё уцелели растения из живого уголка Ликрия. Горшки вешность впитала, большую часть земли — тоже, но как будто намеренно оставила живые побеги и даже с небольшим комом почвы вокруг корней.

Поняв, что нас байлоговская биотехнология не трогает, но и телом вещи защитить не удастся (всё равно съест), мы, через некоторое время, перебрались на уже заросший участок — очень неприятно, когда стены и пол растворяют прямо под тобой. Ликрия тоже перетащили. Причём делать это пришлось уже практически без защиты, в результате и я, и Вира порезались, к счастью, несильно. А потом тщательно обтирали ранки ещё оставшимися клочками — потому что кровью вешность заинтересовалась. Хорошо, хоть удовлетворилась окровавленными лохмотьями и на нас не напала.

— Что-то действительно долго нет спасателей, — заметила Вира, поудобнее устроившись на плотном переплетении побегов.

Я тоже поёрзала: вешность была жесткой и доверия не вызывала. Посмотрела на так и не реагировавшего на внешние раздражители Лисса и вздрогнула.

— Асс! Асс и остальные.

Если подумать: с чего вдруг Лисс начал так себя вести? Когда-то Ликрий говорил про панические приступы. Но мы не пугали, не угрожали и не делали ничего, что могло бы спровоцировать подобное состояние. А перед тем, как перестать реагировать, подросток замер, будто к чему-то прислушиваясь. Байлоги чувствуют друг друга. Может, что-то случилось там, за пределами комнаты? Например, если Асс впал в агрессивное буйство, то снаружи сейчас может быть ещё опаснее, чем здесь. Тем более, что он намного сильнее Лисса и натворить явно способен больше. Да ещё и высокопоставленный — то есть тартарцы несколько раз подумают прежде, чем применять к сыну императора другой гигантской страны серьёзные меры. Вообще удивительно, как они его в своё государство впустили. Наверное, как особо ценного специалиста. Хотя как самоубийца вроде Асс не работает. Тогда почему?

— Как раз ничего удивительного, — возразила Вира, когда я поделилась с ней соображениями. — Древтарцы намного спокойней и более законопослушные, чем мориотарцы. С ними многие соглашаются и даже хотят работать. Но зеленые тоже часто могут позволить себе больше других. В том числе, например, пробраться в чужую страну даже без разрешения.

— Погоди, вроде Древтар — страна мирная. Не трогай её, и она конфликт разворачивать не будет. Так что нарушителей наверняка отлавливают, — удивилась я.

— Да, зеленые — мирные, — хмыкнула эрхелка. — Только вот не забывай, что в любой момент может вмешаться Мориотар. В смысле — когда мы проходили про гигантов, я заметила кое-что странное и потом перепроверила. Фиолетовые вполне могут начать конфликт, если кто-то начнёт обижать высокопоставленных зеленых.

— Вот так прямо?

— Ну, всё-таки, не каждый раз и не у всех, — уточнила Вира. — Но в конфликтах с верхушкой древтарской власти достаточно часто, чтобы об этом знали и опасались.

— Понятно, — вздохнула я.

А заодно это ещё один аргумент в пользу версии, что Мориотар является своеобразным филиалом Древтара. Ну или между ними очень близкие отношения, а вовсе не официально декларированный нейтралитет. Снова пересев, ещё раз вздохнула. Даже на занятия отвлечься не получится, поскольку компьютеров нет и, соответственно, доступа к учебным материалам — тоже.

Ликрий пошевелился и медленно сел. Мы срочно отодвинулись, с опаской и надеждой глядя на мужчину.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовалась Вира.

Химера задумалась. Псевдоволосы шевелились, но как-то странно — не как обычно, когда Ликрий их контролировал, но и не так, как это происходит в расслабленном состоянии. Не агрессивно, но слишком хаотично и беспорядочно — из-за чего ещё сильнее напоминали длинных тонких червей.

— Хочу торт и размножаться, — наконец выдал Ликрий.

Мы пораженно уставились на друга. А он попытался встать, упал и на четвереньках пополз к одному из экспонатов бывшего живого уголка. Добрался, взял в руки и расстроенно захныкал.

— Ликрий? — позвала я.

— Он красивый, а не цветёт! — с претензией заявил мужчина. — Зелёненький.

Замолчав, нежно погладил растение, и волосы начали обиженно сбиваться в колтуны. Поведение, совсем непохожее ни на Ри, ни на Лика. Другое. Ненормальное. Мог ли мужчина сойти с ума от присутствия невменяемого байлога? Судя по тому, что знаю, очень вероятно. Остаётся надеяться, что всё поправимо. Во-первых, Ликрий — химера... он должен быть более живучим. А во-вторых, если бы Ри спятил окончательно, то, наверное, их тело бы уже погибло.

Но если Ри спятил, то мог ли Лик сохранить адекватность? Я посмотрела на мужчину, порезавшегося своими же псевдоволосами и теперь что-то увлечённо рисующего кровью по твёрдым побегам. По идее, Лик должен был сохранить разум, иначе бы химера сейчас не могла даже двигаться.

— Лик, ты можешь каким-то образом дать знать, что ты вменяем? — поинтересовалась у друга.

Химера облизала кровоточащий палец и нанесла ещё несколько штрихов на какую-то абстракцию. А потом резко дёрнулась, и её тело свело судорогой.

— Хватит, я поняла.

Судорога тут же отступила, мужчина снова сел и обиженно посмотрел на меня.

— Больно. Хочу торт. И детей хочу. Много и разных.

— Лик в порядке, — тихо сказала я Вире. — Но вынужден поддерживать невменяемого Ри.

— Уже поняла, — подтвердила она. — А аптечку, как назло, вешность сожрала.

Теперь проблемой стал не только Лисс и байлоговские технологии, но и сумасшедший арван. Так и не допросившись сладостей (их банально неоткуда взять), он решил, что тогда хочет прямо сейчас размножаться. В результате некоторое время Вире пришлось отступать от выбравшего её целью и пьяным ходом упрямо преследующего мужчины. К счастью, такие планы Ри шли в разрез не только с нашими, но и Лику не понравились. Поэтому, когда эрхелка начала уставать, мужчину несколько раз сваливали судороги. Благодаря этому Ри отказался от идеи «размножиться» с Вирой, вернулся к растениям и начал им жаловаться на то, как все плохо относятся к арванам, какие байлоги гады, что его голодом морят, а он нас кушать не хочет, а вот Лисса бы съел, но он слишком страшный и так далее, и тому подобное.