Не упустить бы свандов!
В холле мальчишек уже не было. Тут вообще никого не было — в обеденный перерыв корпус как будто вымирал. Только справа, со стороны главной лестницы, слышались удаляющиеся шаги.
Наверх она поднималась не бегом, а крадучись — маленькая уступка трусоватому внутреннему голосу. Слишком уж хорошо разносился звук шагов в послеобеденной тишине пустого здания.
Долетело несколько неразборчивых фраз, и в воздухе снова повисла степенная тишина. Альдис поднялась за мальчишками, остановилась.
На втором этаже не было коридора, как на третьем и пятом; не было здесь и галереи, как на четвертом. Сразу за лестницей начиналась широкая зала со сводчатым потолком — в ней проходили уроки танцев. А на другом конце залы находилась всего одна дверь.
Одна, но какая! Не дверь — дверища. Врата, торжественный портал. Массивные створки в два человеческих роста, тяжелые медные ручки в виде голов волка и орла, деревянная резьба, повествующая о сражениях богов с ледяными великанами.
Любой курсант знает, что находится за дверью. Зал собраний, он же — главная аудитория. Помещение, способное вместить до трехсот человек. "Птенцы" были в нем в свой самый первый день на Виндерхейме, слушали лекцию наставника Валдира о порядках в академии.
С тех пор главная аудитория не использовалась ни разу на памяти Альдис. Слишком большая для обычных лекций и слишком торжественная.
Прятаться в зале негде. Моди и Беовульф могли находиться только за этой дверью.
Опасно. Слишком опасно лезть в аудиторию через главный вход. Дверь хорошо просматривалась почти с любого места в амфитеатре. Случайный любитель погреть уши наверняка будет замечен...
Дверь подалась неожиданно легко, без малейшего скрипа. Створка сдвинулась на пол-ладони, в образовавшийся зазор немедленно задул несильный, но ощутимый сквозняк. Альдис приникла к щели. Увы, из аудитории долетели голоса, но разобрать, о чем именно говорят, не получалось. Она еще немного налегла на ручку. Стали видны ряды скамей, частично теряющиеся в темноте. Это открытие так воодушевило девушку, что она рискнула еще чуть приоткрыть створку и протиснуться внутрь.
Оказалось — не зря рискнула.
Густые сумерки надежно скрыли ее появление. Единственным источником света в зале был фонарь в руках незнакомого рослого сванда, чуть постарше Альдис. Парень держал его в руке, склонившись над макетом академии. Второй рукой он тыкал в стеклянный купол над моделью.
— ...это не игрушки, Моди. Запоминай — повторить я не смогу. Ключ от зала не так просто достать.
Моди и Беовульф рядом с ним рассматривали макет Маркланда.
— Хьорт-Лагленди здесь. — Незнакомец ткнул пальцем в центр острова. Туда, где скалистые вершины образовывали продолговатый овал, похожий на миску с высокими краями. — Полигон для испытаний — вся долина. Горы создают естественную границу, преодолеть которую без снаряжения невозможно. Даже если поднимитесь, спуститься не получится. Вот с этой вершины открывается отличный обзор, но и ее слишком хорошо видно отовсюду. Проверено — на каждом испытании туда лезет с десяток умников, чтобы наблюдать за остальными сверху. Так что лучше не суйтесь. Рискованно.
— Что же нам делать, брат? — спросил Беовульф.
Сванд нахмурился:
— Я не могу сказать, что вам делать, потому что я не знаю, какое испытание назначат для вашего курса. Постарайтесь запомнить карту. Вот здесь, — он снова ткнул пальцем в стекло, — на склоне есть пещера. К ней можно выйти, если двигаться вдоль ручья. Это подходящее место для укрытия. Вот эта вершина в виде лошадиной головы кажется неприступной, но с севера есть проход, если не размыло. С нее открывается хороший вид на долину, если что, там можно спрятаться от преследования.
Мальчишки засопели и уперлись носами в стекло, стремясь получше разглядеть макет.
— Помните: все, что вам говорил Асбьёрн про испытание, — правда. Не доверяйте никому — наставники всегда готовят какую-нибудь пакость...
Альдис решила, что она услышала достаточно. Уже этого хватило, чтобы почувствовать себя испачканной. "Братья" жульничали, и ей не хотелось быть причастной к их обману даже случайно. Она, в отличие от Моди и Беовульфа, не нуждалась в чужих подсказках.
Из аудитории курсантка сумела исчезнуть так же незаметно, как и появилась. Тяжелая створка скользнула на место, отсекая голоса.
— Вот ты где была! А я искал. — От радостного голоса над ухом девушка дернулась.
За спиной стоял Бийран и скалился довольной улыбкой.
Имя кучерявого дружка Хельга Альдис узнала сразу после того разговора двухнедельной давности. Стоило ей присоединиться к подругам, как Гвен и Лакшми хором засыпали ее вопросами, чего же хотел Бийран.
С тех пор Альдис встречала кучерявого только на общих занятиях по кэмпо и фехтованию. Парень, пожалуй, чересчур пристально глазел на нее, но запугивать больше не пытался.
— Я опять кричу тебе, кричу, а ты не слышишь, — продолжал сванд, ничуть не стесняясь ее пристального взгляда. — Скажи, куда устремлены твои мечтания, что ты так мало внимания обращаешь на грешную землю?
И продолжил, прежде чем Альдис успела придумать ответ:
— Ладно, это неважно. Так даже лучше. Это здорово, что мы наедине в этой прекрасной зале. Мне кажется, сами боги привели нас сюда, чтобы мы могли без помех поговорить. Ты и я, наедине, и нет никого, кто бы помешал нам...
Девушка подобралась и сжала кулаки. В чертах лица Бийрана что-то неуловимое (возможно, слишком вытянутый череп или резкие скулы, дисгармонировавшие с широким подбородком, или слишком белая кожа с яркими веснушками и слишком кудрявые волосы) косвенно намекало на предков с севера, "людей глины". Но кто сказал, что ей не почудилась эта примесь гальтской крови? Альдис попробовала вспомнить, что ей известно о происхождении Бийрана. Ничего. До недавнего времени парень совершенно сливался для нее с прочими однокурсниками.
Сейчас крепыш извергал поток косноязычного бреда, но при этом не забывал перекрывать ей путь к лестнице. Казалось, он может разглагольствовать так вечно, а Моди и Беовульф скоро выйдут из аудитории.
— ...поэтому давай я прочту тебе свои стихи.
— Чего? — От обалдения она не знала, что на это ответить. Вот так уже соберешься провести хук справа, а человек стихи почитать предлагает. — Ты пишешь стихи?
— Я недавно начал, — смущенно и важно признался Бийран. — Прочел "Плоды страсти" и не смог удержаться. Какие нечеловечески прекрасные строки! Столько силы, страсти, души в них! И кто бы мог сказать, что эти строки принадлежат сванду?! Ни следа кеннингов. Рагнарссон — великий поэт, и он прав: у народа Ойкумены есть чему поучиться. Пора отбросить устарелые формы и обратиться душой...
Альдис опять перестала слушать.
Современная поэзия Ойкумены, прочно вошедшая в моду Мидгарда за последние двадцать лет, казалась ей отвратительной и манерной. Как и сентиментальные романы с Континента, над которыми любили проливать слезы чувствительные барышни.
Вот что по-настоящему завораживало, так это висы древних свандов — стихи, подобные заклинаниям, скрывающие смысл за иносказаниями-кеннингами, как скорлупа ореха скрывает нежную сердцевину.
Еще Такаси научил ее любить хокку, за безыскусной простотой которых таилось величайшее мастерство.
Висы, хокку... А хотя бы и бесконечные эпические поэмы бхатов! Все лучше, чем тяжеловесные любовные томления! Свандский просто не приспособлен для того, чтобы на нем писали эти вычурные вирши!
— ...и вот я решил в меру своих скромных сил предаться творчеству.
— А? Да, здорово.
— Услышь же меня! — Бийран закатил глаза и начал с чувством декламировать:
Ты прекрасна, как богиня Рассвета,
Ты царица звездного света,
Улыбаешься солнечным летом,
Восхищая душу поэта!
Ты — мой нежный и трепетный лучик,
Лучик света, небесный мой лучик!
Не закроют твой свет злые тучи,
Воспою я тебя еще лучше.
Вспомнился учитель изящной словесности — нервный, прямой, словно проглотил шпагу, с вечно брезгливой гримасой на скорбном лице. Ах, жаль Эвандр Эпиоф не мог сейчас послушать Бийрана!
— Ну как?
— Что "как"?
— Как тебе мои стихи?
Под преисполненным гордости взглядом мальчишки Альдис стушевалась.
Сказать правду, это как котенка под живот пнуть. Но и соврать язык не поворачивался.
— Э-э-э... очень оригинально. Я такого никогда не слышала.
— Правда? — обрадовался Бийран. — Я сейчас тебе еще почитаю!
— Может, после? — Она попробовала прорваться к лестнице. — Скоро обед заканчивается, надо на полигон.
— Погоди! — Сванд догнал курсантку и ухватил за руку.
Разве так хватают? Альдис еле сдержала желание дернуть руку и провести подсечку. А не сдержала б, лететь Бийрану носом в пол. Жалко остолопа.
— Слушай! Эти стихи я написал, когда думал о владычице моего сердца, безраздельно завладевшей всеми моими помыслами!
Ты забрала коварно сердце,
Взрезая грудь мою ножом.
Теперь в груди открыта дверца,
У ног твоих я поражен.
Да, это даже не ойкуменовская лирика. Это и вправду что-то особенное.
Всеотец, только бы не расхохотаться парню в лицо!
Но я, тобою пораженный,
У ног твоих покорен, тих.
Красой твоею зачаренный,
Тебе дарю я этот стих.
— Эй, вы что это тут делаете?
Недовольный голос Моди застал ее врасплох.
Пока Бийран демонстрировал свои успехи на стезе стихосложения, сванды успели покинуть аудиторию. Трое "братьев" стояли рядом, и вид у них был самый что ни на есть угрожающий.
Сейчас придется врать и выкручиваться. Йотунов Бийран с его йотунской лирикой! Только бы парень не проговорился, что видел ее выходящей из аудитории!
В том, что поклонник изящной словесности имеет отношение к братству, Альдис совсем разуверилась после прекрасных строк.
Сокурсник не подлец, он просто безобидный идиот.
— А. — На тонких губах Беовульфа заиграла снисходительная улыбка. — Это Бийран из моей комнаты и его... подруга. Все в порядке, пошли.
— Но что они тут делали? Подслушивали? — уперся Моди.
— Пошли, я тебе потом расскажу.
— Что расскажешь?
Девушка тоже не отказалась бы узнать, что именно Беовульф собирался рассказывать Моди. Утихшие было подозрения разыгрались с новой силой.
Не понравилась ей ухмылочка сванда. Многозначительная такая. И тон, которым он слово "подруга" произнес, не понравился.
А вот Бийран проникся:
— Спасибо, друг. Я читал прекрасной деве стихи.
— Угу. — Беовульф еще раз ухмыльнулся и потянул своих спутников в сторону лестницы. — Пойдем, а то опоздаем на полигон!
И они ушли. Совсем ушли.
Было обидно. Вроде и не выдала себя ничем, но теперь "братья" ее надолго запомнят. Проклятый Бийран!
— Вот еще сонет, который я сочинил...
— Извини, мне надо идти, — скороговоркой бросила девушка и побежала вниз по лестнице.
Хватит на сегодня лирики!
Хельг Гудиссон
— Итак, сколько понадобится "Дварфов" для захвата паровой крепости, если их прикрывает только один "Молот"? — Ласково улыбаясь, эльдри смотрел на Хельга, как бог молчания Видар на волка Фенрира перед сокрушением чудовищного зверя.
Белобрысая угрюмо молчала. Только что она ответила неправильно. Торвальд не преминул воспользоваться этим, чтобы поразмышлять на тему несостоятельности мышления некоторых представителей первогодков. Используя отвлеченные фразы и абстрактные обобщения, то есть ни разу не упомянув ни Хельга, ни Альдис, "ястреб" тем не менее напрямую дал им прочувствовать себя полными кретинами.
— И ты не знаешь? — Торвальд вздохнул. — Учишь их, учишь, а толку? Да нисколько не понадобится! "Молот" не сможет подобраться на расстояние выстрела, его отгонят паропушками со среднего уровня, а у "Дварфов" силенок не хватит проломиться сквозь броню! Скажите, вы вообще хоть что-нибудь о вооруженных силах Ойкумены знаете? Вы же недавно проходили войну Мидгарда и Континента!
— Паровые крепости не Ойкумена создала, а Северная Республика, — буркнул раздраженный хитростью Торвальда, точнее, тем, что хитрость удалась, Хельг.
— Ну, хотя бы это знаете. А как они выглядят, представляете?
— Эльдри, это странный вопрос! — Лис не смог удержаться. — Ни мы, ни даже вы в той войне не участвовали, а всем известно, что вывезти образцы континентального оружия после разгрома на Кесалийском поле армия не успела. Все наши представления о паровых технологиях Континента строятся на сведениях из учебников и лекциях. Однако если эльдри известно больше, то я просто умоляю его поделиться знаниями. Ведь без этого нам никак не стать превосходными пилотами!
Он старался избегать ехидного тона и саркастических ноток. Вроде получилось. По крайней мере, Торвальд смотрел на Хельга так, словно гадал, издевается подопечный или нет. Уверенности в том, что первогодок посмел глумиться над ним, у "ястреба" не было.
Ух, как зыркнула Альдис — словно мечом рубанула!
Что, завидно? Тоже хочется гадостей Торвальду в ответ на его ехидничанье наговорить? Вела бы себя лучше — научил бы!
— "Абраксас", или паровая крепость, — это сплошной огонь и сталь, Хельг. — Торвальд вдруг стал необычно задумчивым. — Огромная конструкция размером с донжон, с клювами контрфорсов у основания. И контрфорсы играют роль не только наружных опор, удерживающих пушку. В них расположены машикули, бойницы для "василисков" — ойкуменовских парострелов. Внутренняя конструкция "абраксаса" позволяет подключить "василисков" к бесперебойной подаче пара из сложной системы трубопроводов, что увеличивает их мощь и дальнобойность в сотни раз. Они могут пробить "Дварфа" с одного выстрела, а в одном контрфорсе помещается до десятка стрелков.
Торвальд покосился на примолкших "птенцов", зачарованно его слушающих, и продолжил:
— На среднем уровне "абраксаса" стоят сдвоенные паропушки — "амфисбены". Две таких без проблем остановят "Разрушителя", не оставив от него и мокрого места. И апофеоз всей конструкции — "аспид", еще называемый королевской паропушкой. Это особое орудие. Как вы уже знаете, твейр контролирует окружающее воздушного турса силовое поле и концентрирует его на пути вражеского удара, ослабляя атаку. Традиционная паропушка — "ламия" — не в силах пробить силовое поле с одного выстрела. Мала ударная сила долетевшего заряда, да и попасть еще точно нужно. Лишить "валькирию" поля можно лишь несколькими точными попаданиями. Однако конструкторы "аспида" решили эту проблему благодаря все той же сложной системе трубопроводов и бесперебойной подаче пара. "Аспид" — это своего рода шестиствольная паропушка. Шесть дул торчат из полусферической башни, которая быстро движется вокруг своей оси во время выстрела. Шесть крупных снарядов летят в цель почти рядом и почти одновременно. А с ними еще множество мелких снарядов, как из сотен парострелов, — на башне идут ряды вертикальных слоев между стволами, из десятков отверстий которых вылетают по три стальных "осы" ежесекундно. И такого удара не выдержит ни одно защитное поле. Заряды занимают слишком большую площадь. Кучность стрельбы просто невероятная! "Аспид" сбивал иногда по две-три "валькирии" за один выстрел!
