Колчак. Вторая попытка

— Благодарю! — кивнул Колчак. — Очень надеюсь на скорую встречу.

* * *

И события понеслись со скоростью экспресса: Визит к Морскому министру — всё благополучно, благо, что Григорович прекрасно помнил Колчака ещё по Порт-Артуру, да и как гидрографа и полярника тоже уважал, адмирал Русин, руководитель Морского Генерального Штаба, покочевряжился, правда, посомневался в необходимости столь срочной командировки, но тоже, в конце концов, дал добро. И полетели по телеграфным кабелям телеграммы из Петербурга в Лондон, из Адмиралтейства в Адмиралтейство. Туда и обратно полетели. Черчилль не возражал. Успели, короче. Вот чего Александр не успевал, так это попрощаться с семьёй — эскадра адмирала Битти уже готовилась выбирать якоря и следовать на родину. Письмо жене, прощальный банкет балтийцев и англичан... Поехали!

В Лондоне Колчака встретили очень любезно, и он тотчас был принят первым лордом. Черчиллю было всего сорок, он совсем не напоминал ту расплывшуюся тушу, которая знакома по военным фильмам большинству зрителей конца двадцатого — начала двадцать первого века — подтянут, атлетичен — настоящий ЛОРД.

— Весьма рад знакомству, господин Колчак, — британец первым протянул руку едва только Александр зашёл в кабинет. — И приятно удивлён инициативой Российского флота по поводу обмена офицерами связи. Если вдруг всё-таки начнётся война, это будет весьма и весьма полезно.

— Благодарю за радушный приём, сэр, — пожал Колчак протянутую руку. — Как лично вас благодарю, так и вообще флот его величества — о пребывании на эскадре адмирала Битти у меня остались самые приятные впечатления.

— В телеграмме вашего министра говорилось, что главное вы сообщите на словах. Я весь внимание, — прервал Черчилль обмен любезностями.

— Именно так, — обозначил поклон Колчак. — У меня действительно имеется информация чрезвычайной важности, причём сообщить о её источнике я не имею возможности, ибо сам не знаю человека, который её сообщил...

— Я всё понял, капитан, — лорд потянулся к коробке с сигарами. — Давайте к делу. Можете курить.

— Благодарю вас, не курю. Скоро начнётся война...

— Вполне это допускаю, — перебил собеседника Черчилль, прикуривая. — И что? Армия и флот его величества вполне к ней готовы.

— Война может продлиться годы. То, что Германия и Австро-Венгрия выступят против России, Великобритании и Франции достаточно очевидно...

— Продолжайте, — в первый раз пыхнул дымом лорд.

— Важно максимально отсрочить, а может даже и вообще не допустить вступление в эту войну Турции на стороне Центральных держав. Она будет колебаться первое время, но у кайзера есть план, как прекратить эти колебания: два немецких крейсера, линейный "Гебен" и лёгкий "Бреслау" следуют в Константинополь.

— Вы уверены, капитан? — снова прервал Колчака Первый лорд Адмиралтейства. — У нас тоже имеются некоторые сведения — адмирал Сушон идёт в Катаро. Усилить австрийский флот.

— У австрийцев достаточно своих кораблей, а вот в Чёрном море новейший линейный крейсер сможет кардинально изменить соотношение сил. И, если допустить, что война всё-таки продлится несколько лет...

— Сколько? — аж привстал с кресла Черчилль. — Капитан, вы серьёзно?

— Совершенно. Рассчитывать нужно на худшее, — спокойно продолжил Колчак. — Так вот, если война продлится несколько лет, то очень принципиально, в чьих руках будут Босфор и Дарданеллы — в руках врага или нейтральной страны. Останутся турецкие солдаты в казармах или развернут свои штыки на Кавказе, в Месопотамии и на границах Румелии. Какую позицию займут Болгария, Греция и Румыния...

— Хорошо, — нетерпеливо прервал собеседника Первый лорд. — Допустим, что вы правы. Допустим! У вас есть конкретные предложения?

— Так точно! Прошу отправить меня на Средиземноморскую эскадру линейных крейсеров. И ещё: не смею вам советовать, но очень рекомендую назначить командовать ею максимально смелого, решительного и умного адмирала. Такого, который был бы способен в самые первые дни грядущей войны прославить Великобританию громкой победой.

— А знаете, капитан, вы мне определённо начинаете нравиться, — вдруг улыбнулся Черчилль. — Громкая победа, это хорошо. А то Хохзеефлотте, чувствую, в открытое море вытащить будет весьма непросто. К тому же стоит ещё в самом дебюте проверить чего стоят их корабли, а чего наши.

— Вы прекрасно поняли мою мысль, сэр, — ещё раз обозначил полупоклон Колчак, — просто я считал бестактным прямо высказываться в этом ключе...

— Оставьте! Знаете, а я, пожалуй, действительно откомандирую вас на Мальту. Вместе с новым командующим эскадрой линейных крейсеров. Которым станет мой секретарь, Хорас Худ.

Контр-адмирал Худ, оказался весьма приятным в общении мужчиной. Совсем не чопорным, как многие из английских аристократов. С Колчаком они являлись практически ровесниками, оба были опытными моряками, а посему общий язык нашли достаточно быстро, тем более, что Худ, узнав о цели своего назначения, воспринял его с большим воодушевлением.

Собственно в Адмиралтействе Черчилль лишь представил офицеров друг другу, а более полное знакомство произошло уже на борту крейсера "Патфайндер", который Первый лорд не поскупился выделить из состава Гранд Флита для скорейшей доставки на Средиземное море нового командующего эскадрой.

Крейсерок был так себе — тип "скаут": небольшой, скоростной, слабо вооружённый. Основные задачи: быть ближним разведчиком при эскадре, лидировать миноносцы при атаке противника, отбивать атаки вражеских миноносцев... Ну, или как в этот раз — служить посыльным судном для доставки людей или информации из пункта "А" в пункт "Б"...

Адмиральского салона на таком махоньком кораблике не предполагалось, поэтому Худ пригласил русского гостя, для обсуждения дальнейших действий к себе в каюту.

— Наши силы на Мальте: линейные крейсера "Инфлексибл", "Индомитебл" и "Индефатигебл". Любой из них сравним по силе с "Гебеном"...

Колчак прекрасно знал о составе английской эскадры Средиземного моря, но зачем лишний раз конфузить собеседника? Тем более такого доброжелательного. Тем более утверждением, что НЕ СРАВНИМ. По весу бортового залпа — да, по скорости — тоже, а вот по защите... Только в Ютландском сражении англичане убедились, что их шикарные, мощнейшие, быстроходнейшие линейные крейсера взрываются и тонут от одного более-менее удачного попадания... А вот немецкие выдерживали и до двух-трёх десятков, и не взрывались, лишь один был затоплен командой, получив повреждения "не совместимые с жизнью". Может даже лучше, если моряки гордого Альбиона убедятся в том, что не всё так хорошо с их хвалёными "кошками" заранее? И примут соответствующие меры...

Хорошо-то, хорошо, но ведь самому придётся находится на флагмане, а именно для него риск получить нокаутирующий снаряд максимален... А куда деваться? Практика показала, что при соответствующих попаданиях выживало по несколько матросов. Как правило, наблюдатели на мачтах.

— ... Эскадра крейсеров адмирала Трубриджа: "Дифенс", "Блэк Принс", "Дюк оф Эдинбург" и "Уорриор". Догнать "Гебена" они вряд ли способны, но заступить ему путь и связать боем до подхода главных сил — вполне могут.

В принципе тут он прав. Двухсоттридцатичетырёх и стодевяностомиллиметровые английские артсистемы, которые так любят англичане, действительно одни из самых лучших в мире для сравнимых калибров — утопить "Гебен", конечно, не смогут, но здорово изнахратить — запросто. Правда, почти наверняка, ценой потери одного из своих вымпелов. А то и двух — всё зависит от того, когда подоспеют линейные крейсера...

— ... И четыре лёгких типа "таун", — продолжал новый командующий Средиземноморской эскадрой. — "Даблин", "Глостер", "Чатам" и "Уэймут". Любой из них сильнее, чем "Бреслау", но это не главное. Это наша разведка, эти ребята засекут Сушона, просигналят нам, и мы его перехватим... Даже неудобно как-то: заведомо превосходящими силами наваливаться на слабейшего.

— Вот это не должно вас беспокоить, сэр, — таки вставил слово Колчак. — В минувшей, и столь неудачной для моей родины войне, японцы никогда не стеснялись нападать эскадрой на одиночный корабль. На мой взгляд, наивысшая доблесть для военного не погибнуть в бою против превосходящих сил противника, а сделать так, чтобы у тебя в данном месте и в данное время было максимальное превосходство в силах, уничтожить его, и понести при этом минимальные потери. Но, конечно, если обстоятельства сложились против тебя, то погибнуть в бою. И даже тогда постараться нанести как можно больший ущерб неприятелю.

А дальше — хоть давись, но сказать надо, что хвалёные английские линейные крейсера лишь слегка "помазаны" бронёй, что не выдержат они обстрела немецким главным калибром на даже средних дистанциях, что необходимо, но поздно переделывать перегрузочные отделения для снарядов и зарядов под башнями, что... Да много ещё что "неладно в королевстве Датском". Не Датском, конечно, но вот как это сказать ИНОСТРАНЦУ?

— Господин адмирал, — Колчак вдохнул-выдохнул и начал. — Давайте будем максимально откровенными друг с другом.

— Я был недостаточно откровенным в нашей беседе? — округлил глаза Худ. — Или когда-нибудь ранее?

— Нет-нет, прошу меня простить, видимо я недостаточно свободно изъясняюсь по-английски, — схитрил Колчак.

— Прекрасно изъсняетесь. Так вы о чём?

— Я о том, что и у вашего Королевства, и у нашей Империи имеются шпионы. Не будете отрицать?

— Это было бы глупо. К тому же, ведь именно исходя из информации, полученной от одного из них, вы и действуете. К чему вопрос?

— А к тому, что наши агенты имеются не только в Германии, но и на территории Великобритании, как, уверен, и ваши находятся в России. И ведь это нормально, правда?

— Я моряк, мне нет до этого дела, — посуровел англичанин.

— Я тоже моряк. Я тоже не имею к этому ни малейшего отношения. Я имею сведения, которые хотел бы до вас донести, которые ничего, кроме пользы Гранд Флиту принести не могут.

— Слушаю! Выражайтесь яснее, сэр, — Худ если и не психовал, то весьма однозначно занервничал. — Понятно, что и у вас имеются наши агенты, и у нас ваши. К чему этот разговор?

— К тому, что по нашим сведеньям, значительная часть английских снарядов снаряжена просто чёрным порохом. Я понимаю, что уже поздно что-нибудь исправлять, просто очень хочу рекомендовать вам не использовать эти снаряды в качестве основных боеприпасов, когда мы столкнёмся с "Гебеном". Только для первых залпов, в качестве пристрелочных...

— Вот как? — неожиданно усмехнулся англичанин. — Можете выразить неудовольствие тем своим агентам, которые поставляют такую информацию.

— То есть?

— Пока все бронебойные снаряды на наших линейных крейсерах в Средиземном море снаряжены именно чёрным порохом. Лиддитные только фугасные. Не прикажете же атаковать броненосный корабль ими?

— Нет, конечно, — слегка оторопел Колчак. — Действительно, наша разведка в данном случае оказалась не на высоте...

— Увы, случается. Главное, чтобы информация о маршруте "Гебена" была верной.

— Вот на этот счёт можете не сомневаться. Точного маршрута, как понимаете, быть не может, но его генеральная задача и узловые пункты мне известны.

— Очень на это надеюсь. А старый добрый чёрный порох не так уж плох, к тому же значительно более безопасен при хранении — сами ведь знаете, сколько кораблей потеряли от взрывов боезапаса японцы из-за своей мощной, но весьма капризной шимозы.

Ну да, — напряг память Колчак: "Микаса", "Мацусима"... Ещё кто-то? Да и у вас, ребята, кстати, в "грядущую войну" взорвутся "Натал" и "Вэнгард". И это только из того, что навскидку вспомнилось. Вряд ли это были (будут) диверсии — скорее всё тот же дурацкий лиддит...

Здесь стоит сделать "авторское отступление": Основой лиддита у англичан, мелинита у французов и русских, шимозы у японцев, пертита у итальянцев, (ну и так далее...) являлся тринитрофенол, он же пикриновая кислота. Само по себе вещество стойкое, его даже в качестве красителя использовали. Да, при детонации разлагается очень "весело", но так для этого хотя бы микровзрывчик в основной массе нужен... А вот соли пикриновой кислоты, пикраты, вещества до невозможности капризные — чихнёшь в соседней комнате, и они тут же "возмутятся". Взрывообразно. Кислоты же реагируют с металлами, образуя как раз соли. А железо — металл. То самое железо, из которого сделан корпус снаряда... Нет, конечно, производители покрывали полости масляной краской, упаковывали собственно взрывчатку в шёлковые мешочки, но при производстве сотен тысяч единиц боеприпасов где-то как-то да случится брачок. И при транспортировке, хранении что-нибудь произойдёт. Отслоится чешуйка красочного покрытия, разойдётся чуточку шовчик на мешочке... И доберуться друг до друга два вещества, и вступят в реакцию... Медленно, пикрата железа получится очень немного, а много и не нужно — это не взрывчатка — это детонатор. И всё — зачастую просто шевельни такой снаряд — ВСЁ! Рванёт весь погреб боезапаса, ну и боевой корабль уже "не жилец". А волны "шевелят" даже на якорной стоянке...

Поэтому-то и старались снаряжать лиддитом-мелинитом и прочим упомянутым снаряды именно в военное время, чтобы "сделал — выстрелил", чтобы не хранить долго. Вообще странно: даже достаточно отсталая в плане своей техники Россия давно уже снаряжала снаряды весьма мощным и вполне надёжным при хранении тротилом, а вот передовая почти во всём Великобритания до этого не додумалась...

— Придётся с вами согласиться, сэр, — вернулся мыслями к основной теме беседы Александр. — Воевать нужно тем, что имеется под рукой, если приходится воевать. В конце концов, у нас серьёзное преимущество в вымпелах. И не только в них.

— Именно, — кивнул Худ. — Так вы уже можете более конкретно посвятить меня в материалы, которые получены от вашего агента касаемо пути следования отряда Сушона? Про "узловые пункты" хотя бы.

— Более того — про планы немецкого адмирала: он прекрасно знает, что его "чудовища" будут до жути бояться французы, которые вот-вот начнут перевозку своих колониальных войск из Алжира на материк. И наши союзники попытаются затребовать ваши эскадры для прикрытия данных перевозок.

— И что? Вполне законная просьба, — удивился адмирал.

— Вполне законная, — согласился Колчак. — Была бы. У них у самих пятнадцать броненосцев. И дредноутов парочка имеется. Причём каждый из шести "дантонов" не уступает по мощности огня "Гебену", остальные чуть слабее, но именно "чуть". Повторяю: французы сами в состоянии обеспечить свои воинские перевозки и защитить их. Не следует отвлекать подчинённые вам силы на запад от Мальты.

— Предположим, что я согласился с вами. Дальше!

— Сейчас "немец" в Поле чистит дно и ремонтирует механизмы, так?

— Так. Тут данные наших разведок совпадают.

— Потом он отправится бункероваться в Мессину, но итальянцы не дадут ему угля, придётся принимать его с немецкого же парохода. Так?

— Если это так, то передайте мои комплименты вашему агенту — у меня таких сведений нет. А почему итальянцы не дадут угля?