Однако, заваренные Тодзи события на этом не завершились. Кто-то из парней, бывших с нами на физкультуре, поделился смешным эпизодом со своей девушкой, та рассказала подружкам и долго ли коротко ли, но весть дошла до Хикари. Так получилось, что сей знаменательный момент я лично наблюдал на перемене. Бедная девочка, услышав на ушко «страшные подробности» об очередной выходке своего ненаглядного, побагровела аки коммунистическое знамя и поджав губы, ме-е-едленно вышла из класса. Тодзи и Айда явно предвидели, что подобное рано или поздно случится, а потому утекли сразу после звонка, но долго скрываться им не удалось и уже через пять минут, после выхода старосты на охоту, над школой прозвучало громоподобное «Судзухара!!!» и послышались невнятные восклицания парня. Исходя из интонации ему было плохо. Очень.

Но закончилось всё без членовредительства, братья-акробаты отделались распухшими красными ушами и моральным уничтожением. Весь последний урок, Кенске сетовал на судьбу и вопрошал — почему и за что он тоже получил? Но делал это очень тихо и не отрывая лица от парты, ибо направленная в спину башня главного калибра линкора, гениально маскирующаяся под взгляд скромной веснушчатой девочки, к громким звукам и уж тем более возмущениям, никак не располагала...

* * *

— Не возражаешь, если мы зайдём в магазин?

От школы до дома мы прошли уже примерно треть пути и как раз подходили к торговому центру. Свой портфель, Аянами у меня всё-таки отобрала, вернее сразу не дала завладеть, воспользовавшись утренним инцидентом. И я как раз раздумывал как бы поизящней исправить сей факт, что, к сожалению, не укрылось от девочки(По эмоциям Рей, было абсолютно ясно, что так просто мне этого сделать не дадут и готовы новые аргументы. Я чувствовал её эмоции. Она чувствовала мои. Мы оба понимали эмоции друг друга и оба получали от ситуации массу удовольствия.) когда мой взгляд наткнулся на торговый центр. Не то чтобы дома не хватало продуктов, но память услужливо напомнила об одном деле, с реализацией которого я несколько затянул.

— Нет, я не против, — Аянами почувствовала изменение моих эмоций и бросила заинтересованный взгляд на вывеску.

— Отлично, кстати, у тебя с собой идентификационная карта?

Рей кивнула и остановившись чтобы открыть портфель, достала требуемое. Я давно хотел проверить сколько денег у неё на счету и платят ли ей вообще. Учитывая, что она чем-то питалась до нашей встречи — платили, но вот объём зарплаты мне был неизвестен. До сего момента, как-то было не до того, но раз уж выдался случай, почему бы не подойти к ближайшему банкомату?

— Хм-м... — задумчиво протянул я, вглядываясь в цифру на бумажке.

— Что-то не так? — Аянами с боку заглянула мне в руку.

— Нет, всё хорошо, — извлекаю карточку из банкомата и протягиваю её девочке. — У тебя один миллион пятьсот сорок три тысячи двести йен.

Рей с удивлением приняла пластиковый прямоугольник и стала его разглядывать. Судя по реакции, сумма была неожиданной. Чтобы убедиться, я вложил в банкомат свою карту и через минуту мог сказать что оказался прав. Миллион, по-видимому, был премией за Рамиила, я сам получил столько же, а вот пятьсот сорок тысяч похоже была зарплата... за три последних месяца. Итого, с высокой степенью вероятности, зарплата младшего лейтенанта — 180 тысяч Йен, учитывая, что я получаю 200 и что Рей, за всё время нашего знакомства, на свои деньги ничего не покупала. А вот оставшиеся три с копейками, это похоже содержание Аянами накопившееся за время её жизни в одиночестве...

— Почему ты злишься? — я вздрогнул и повернулся на голос, встретившись взглядом с встревоженно смотрящими на меня рубиновыми глазами.

— Прости, я случайно, — окутываю девочку волной спокойствия и раскаяния. — Ты удивилась когда я назвал сумму, что-то не так?

— Да. Раньше денег было меньше... — и чуть помедлив, добавила: — намного.

— Ясно, — я скрыл все негативные эмоции и поспешил сменить тему, — пойдём? Тебе, кстати, ничего не нужно купить?...

Два часа спустя, официальная квартира Синдзи Икари.

Отпечатав очередную фотографию я с улыбкой вставил её в купленную рамочку. Да, ещё немного и добытые кадры с Мисато, наконец начнут согревать мою тёмную душу не только из воспоминаний. Работать приходилось через ноутбук, удерживая его на коленях, да и вообще с минимумом удобств, так как в моей квартире кроме коробок с вещами, широкоформатного принтера и кухонной плиты ничего не было, в первую очередь мебели. Табуретки мы конечно принесли, но особого комфорта это не добавляло. Впрочем, ради такого можно было и потерпеть, тем более поесть мы уже успели, а на сытый желудок и обстановка уютней.

— Сколько уже скопилось?

— Это восьмая, — Рей приняла рамочку и разглядев изображение уложила её в пакет к остальным.

— А в альбоме? — уточняю, как раз ловя фото меньшего размера именно для него.

— Семнадцать листов.

— Отлично, — не глядя передаю себе за спину фотографию, почти сразу чувствуя как Аянами аккуратно взяла её за края. — Думаю ещё четыре штуки и рамок больше не будет.

— Хорошо...

Ещё полтора часа спустя, квартира Кацураги Мисато.

— Мисато ещё не появилась? — мокрая тряпка с бетонной пылью отправилась в ведро с водой.

— Нет, — донеслось с балкона.

— Это хорошо... — разогнувшись и оглядев фронт проделанных работ, я признал результат удовлетворительным. Пыли от просверленных в стене, под болтики, отверстий видно не было, оставалось забить дюбеля и вешать фотографии. Ну и воду из ведра вылить, само собой. Стоп, секунду... чего-то не хватает... — Пен-Пен, ты куда дел дрель?

Из кухни донёсся поспешный хлопок дверцы холодильника.

«Э?..»

— Зачем тебе дрель, пернатое чудовище? — заскочив в ванну я сполоснул руки и направился к источнику звука. — Ты же и так владыка мест... — миновав поворот я невольно осёкся. — Вопрос снимается.

В центре кухни лежал замороженный брикет рыбы, а рядом восседал брутальный пингвин, с дрелью в лапах, при этом где-то добывший подводные очки и сумевший их надеть. Сверло дрели было направлено в брикет, а штекер провода уже воткнут в розетку.

Голова пингвина ме-е-едленно повернулась ко мне. Во взгляде пернатого легко угадывалось подкатывающее безумие берсерка.

— Понял. Был не прав. Щас всё будет...

Кормление оголодавшего(хоть бы намекнул!) птица заняло минут пять и дрель была героически возвращена, а кухня, соответственно, спасена. Ещё минут пятнадцать заняло окончательное наведение порядка, вбивание дюбелей, вкручивание шурупов и уборка инструментов. Ну и наконец, портреты редких выражений лица красавицы-капитана заняли свои законные места на стенах моей комнаты.

И вот, только я, под корректировку Рей, последний раз, поправил съехавший уголок последней фотографии, как в коридоре раздался звук открывающегося замка и квартиру огласил довольный голос Кацураги:

— Я дома!

Кацураги Мисато, то же время и место.

— Я дома! — нарочито бодро крикнула девушка, скидывая сумку в угол и начиная разуваться. В квартире наметилось шевеление.

— Привет, — из-за угла показался Синдзи и окинул главу оперативного отдела задумчивым взглядом. — Что-то случилось?

— Нет, с чего ты взял?! — встрепенулась Мисато.

— Ты подозрительно бодрая, для того аврала что должен сейчас быть на работе, — спокойно пояснил парень, заставив, старательно удерживаемую, легкомысленную улыбку на лице девушки слегка потускнеть.

«Вот же мелкий засранец! Почувствовал!»

— И что? Я теперь должна весь день ходить измачаленной шваброй?!

Синдзи опять окинул её задумчивым взглядом, но промолчал. Мисато дико захотелось схватить эту спокойную физиономию и... дальше шли варианты, в которых девушка сама до конца ещё не определилась, но одно она знала точно — это что-то должно было быть бурным и предельно эмоциональным. Впрочем, порыв был задавлен в зародыше, её ждала МЕСТЬ и ради этого стоило потерпеть.

Дальше всё было как обычно — душ, вкусный ужин в компании без слов понимающих друг друга инопланетян и наконец свершилось то, чего Кацураги с нетерпением ждала весь день:

— Кстати, Синдзи, — использовав всё своё актёрское мастерство, чтобы изобразить будто только сейчас об этом вспомнила, Мисато отставила банку с пивом и потянулась к сумке, — помнишь доклад о специальном противолучевом покрытии?

Парень кивнул.

— Вот, посмотри, — белая папка с логотипом NERV и штампом «Совершенно секретно», отправилась через стол в руки подростка.

Пока Синдзи просматривал первые страницы, с совершенно реальными выписками и рапортами об испытаниях свойств покрытия, Мисато небрежно поднялась из-за стола и пошла за следующей банкой, про себя отсчитывая секунды. Сердце девушки бешено колотилось, но ни один мускул не дрогнул на лице.

Вот он, фотоаппарат, которым мелкий паршивец так её бесил. Вот сейчас. Три... две... одна...

* * *

Я перевернул очередную страницу и углубился в чтение, Аянами тоже с интересом заглядывала в листы и даже пододвинулась ближе. Выкладки по покрытию и впрямь были новыми, что заставляло в определённой степени зауважать научный отдел, видимо кто-то получил знатного начальственного пинка и работы по этому направлению резко ускорились. Конечно сомнительно, что описанные тут испытания были проведены за минувшие сутки, но и систематизировать информацию накопившуюся с последнего доклада, что я видел на столе у Мисато, тоже требовало времени. Хотя, может пинок тут ни при чём и это просто плановый доклад — бюрократические схемы документооборота нашего института мне пока неведомы.

Как бы то ни было, вещь обещала стать хорошей, пять процентов увеличения стойкости перед лучевым оружием Ангелов, в наших условиях показатель изрядный.

Краем глаза замечаю как Мисато вернулась на своё место с новой банкой пива, на границе сознания возникает ощущение, что что-то в её позе не так, но обдумать это ощущение я не успел — новая страница и...

Щёлк! Щёлк! Щёлк!

— Да-а-а! — возликовала Кацураги. — Месть сладка!!!

А я не слыша ничего вокруг с охреневшим видом пялился на фотографию Евы-01 в... в... В кислотно-розовой окраске, с салатовыми разводами и... и... и разноцветных бабочках нарисованных по всему корпусу! Контрольным выстрелом, завершившим моё моральное уничтожение, было изображение улыбающегося пони на грудной пластине механоида из-под хвоста которого исходила радуга...

В себя я пришёл ощутив волну чужого беспокойства и то, что меня уже некоторое время тормошат. Несколько мгновений потребовалось на восстановление способности воспринимать окружающую действительность и рекогносцировку. Тормошила меня Рей, делая это очень аккуратно, но настойчиво, беспокойство также исходило от неё. С уколом раздражения пришло осознание того, что девочка совершенно точно почувствовала всю ту гамму... кхм... «радости» и «эстетического счастья» что я ощутил при виде фотографии, так что поспешно отрезав лишние эмоции, я спроецировал на неё чувство спокойствия и благодарности. Также, судя по всему, с момента моего «ухода в себя» прошло не больше минуты, скорее даже значительно меньше, так как сидящая напротив Мисато ещё не успела сменить выражение лица.

— Мисато... — звук получился каким-то хриплым, да и взгляд никак не хотел отрываться от изображения, пришлось сделать над собой усилие.

— Да, Синдзи? — елейным голосом отозвалась девушка.

— Беги...

— Ох, какие мы сердитые... — не послушалась, только устроилась поудобней... чертовка!

— Я серьёзно. Беги пока я себя контролирую.

— А что будет когда ты перестанешь это делать? — Мисато неприкрыто издевалась, провокационно поигрывая пальцами по фотоаппарату и предвкушающе улыбаясь.

Я смотрел на эту бессовестную, буквально сияющую рожицу и понимал, что для Кацураги это момент Триумфа. И... как-то сразу расхотелось его портить. В конце концов... я заслужил!

— Ладно, — я расслабился на стуле и отложил всё ещё открытую папку, — уела.

В голове уже крутились варианты как можно повернуть ситуацию в противоположную сторону, но я их отбросил, пусть порадуется, тем более я сам позорище, ну честное слово, когда бы они успели перекрасить Еву? Тем более, там ещё не вся броня восстановилась.

— Эм... Ты серьёзно? — напряглась Мисато с подозрением сверля меня взглядом.

— Да, это было красиво и момент ты подобрала идеально, как раз когда я расслабился.

— Хм... Спасибо...

— Пожалуйста.

Встав из-за стола я начал собирать тарелки, игнорируя напряжённый, чуть прищуренный взгляд Кацураги. Рей тоже встала и молча принялась мне помогать, тревоги в её эмоциональном фоне уже не чувствовалось, только небольшой интерес и некоторое, задумчивое сомнение. Вероятно девочка раздумывала нужно ли меня расспрашивать, или произошедшее того не стоит.

Через несколько минут, посуда была помыта и расставлена на свои места, продукты убраны, а Аянами, повесив на место кухонное полотенце, повернулась ко мне:

— Я займусь уроками.

— Хорошо, — не отрываясь от наливания свежей воды в чайник, ответил я.

Девочка перевела взгляд на Кацураги, несколько секунд о чём-то размышляла и молча отвернувшись, вышла с кухни.

— Син? — прервала тишину Мисато.

— М?

— А ты... ну...

— Что?

— Ничего, — вопросительно взглянув на девушку я увидел у неё на лице растерянность. Не смущение, не потрясение, когда внезапные события ставят тебя в тупик, а ту разновидность растерянности, когда никак не можешь определиться в своих мыслях и подобрать подходящих слов, да ещё и не уверен что эти слова вообще нужны.

— Мисато, если тебя что-то беспокоит — скажи как есть. Не надо терзать себя сомнениями и попытками придумать красивую формулировку.

— Я... — начала Кацурагми, но посмотрев на меня своими растерянными карими глазами, тут же закрыла рот и отведя взгляд, шумно выпустила набранный в лёгкие воздух через нос.

— И всё-таки?

— Ничего, Синдзи... — взгляд всё ещё смотрел в сторону, а голос стал уставшим, — просто ты сегодня странный.

— Интересно... — беру стул и подвинув его ближе к девушке, сажусь напротив неё, чем заставляю ту слегка поёжиться. — В кои-то веки ты надо мной удачно прикололась и я мужественно признал своё поражение, но вместо радости и ликования, вижу непонятное уныние и тоску. В чём дело, Мисато?

— Не приставай ко мне, — тихо буркнула Кацураги, нахохлившись. Впрочем, звучало это как просьба сделать строго противоположное, при этом общий вид нахохлившейся девушки был донельзя мил и сексуален. Избытком одежды она, как обычно, после выхода из душа, не страдала, а уж её манера сидеть по-турецки на стуле, да в этих мини-шортиках...

— Не могу, — добавляю в голос участия, да и безразличную маску на лице слегка ослабляю, — для меня важно то, что с тобой происходит. Так что рассказывай.