Именно так, вкратце, изложила мне историю Майя, пока мы ожидали явления высокого начальства, сейчас утрясавшего организационно-технические вопросы с командованием полигона. Зачем она это делала я не очень понял, так как история «Токийской трагедии» преподавалась во всех японских школах, а следовательно не знать я её не мог, но... Видимо девушка перенервничала. Что-то у них там не сложилось с прибывшим раньше нас оборудованием, но подробностей я не знал, так, краем уха зацепил обрывок доклада взмыленного техника из первой группы, примчавшегося нас встречать. В общем, девушка захотела рассказать, а я не видел причин ей в этом мешать.
Ждали мы прямо у экраноплана причалившего к частично восстановленному порту. Частично, ибо весь восстанавливать смысла не было, бывшую столицу ныне посещало исключительно мало судов, да и те лишь раз от разу — обстановка изолированной техногенной пустыни мало способствует развитию комфортной инфраструктуры. Тем не менее, кофе в нашем распоряжении был и даже вполне недурственный, за что отдельное спасибо ребятам из первой группы. Краем уха я также слышал о паре закусочных неподалёку, где якобы можно разжиться свежайшей выпечкой, но тут уж я пролетал, ибо как лицо особо приближённое к Еве, шляться по чужим, сомнительным портам не мог, ну просто категорически. И, к слову, не один я, Майя, Шигеру и Макото тоже вынужденно страдали, выполняя «почётную» роль сторожевых собачек при баснословно дорогом оборудовании.
Продолжалось так уже добрых полтора часа. Солнышко уверенно приближалось к зениту. Аоба вдохновенно посапывал в салоне с воткнутыми в уши наушниками, откуда периодически доносились довольно звучные запилы, что, однако, никак не мешало ему спать. Хъюга сидел у трапа, уткнувшись в планшет вроде моего, где что-то читал. Ибуки, уже успокоившись, продолжала развлекать меня разговором уже давно уйдя с темы Токио и теперь увлечённо рассказывала как они с «Акаги-сенсей» решали разные мелкие технические проблемы в штабе. Дело это(хвастаться) ей так понравилось, что от меня требовалось только сохранять на лице заинтересованное выражение и время от времени поддакивать. К своей чести замечу что я понимал почти две трети сказанного! И нет, это были не предлоги! В смысле, не только они.
Идиллическую картину нарушило появление машины, откуда вылезла злющая Кацураги, чему-то мягко улыбающийся Фуюцуки и холодно-сдержанная Акаги. Рассказ Майи прервался на полуслове и про меня тут же забыли.
— Что-то случилось? — подошедшая Мисато одарила меня не особо довольным взглядом, глубоко вздохнула и почти спокойно пояснила:
— У них ничего не готово, так что Еву нам придётся транспортировать самим, сможешь аккуратно выйти на берег и пройти отсюда километра три до ангара?
— Не стоит спешить, майор, — вмешался заместитель командующего, — продемонстрировать возможности Евы мы ещё успеем. Не стоит раньше времени удивлять наших друзей.
— Но...
— Нам обещали что дирижабль будет к вечеру, это не самый страшный из возможных сроков. Причин спешить у нас нет, программа NERV всё равно назначена на самый конец конференции.
— Я не согласна, — подала голос Рицуко, — неизвестно как Ева перенесла транспортировку, а обследование и техобслуживание требуют времени, чем больше у нас его будет, тем лучше.
— Доктор, — Фуюцуки улыбнулся, — вряд ли простой полёт как-то повредил машине способной выдержать ядерный взрыв. Расслабьтесь. Вам и помимо Евы хватит работы, выделенный нам ангар ещё нужно обследовать и подготовить к приёму груза. А вам, майор Кацураги, — профессор повернулся к брюнетке, — следует заняться размещением людей и лучше поспешить, ещё увидите, что времени нам не хватит.
— Есть... — хоть и прозвучало это недовольно, но лишь по инерции, было видно что с доводами Мисато согласилась.
— Ну раз с этим разобрались... Лейтенант Икари и лейтенант Хъюга поступают в распоряжение майора Кацураги, лейтенант Ибуки и лейтенант Аоба помогают доктору Акаги, думаю всё честно, — лёгкая ухмылка, — доклад по выполнении. Всем всё понятно?
— Так точно, — на этот раз ответила Рицуко.
— Прекрасно, приступайте, — и Фуюцуки направился к трапу.
Прапорщик Эндрю Маккейн, чуть позже.
Тридцатилетний мужчина едва сдерживался чтобы не сплюнуть. Чёртов NERV заявился в самый последний момент, а теперь ещё и требует всё самое лучшее и мгновенно. Эндрю, приехавший в Японию всего две недели назад, был искренне убеждён что весь NERV это просто вонючая конторка ООН, тратящая прорву денег не пойми на что.
«Вернее вполне понятно любому человеку с каплей мозга! Большим боссам ведь тоже нужно на что-то жить, не на зарплату же?! Не-ет, большие боссы на зарплату не живут, им подавай госбюджет и чем выше сидит задница, тем больше ему надо на лечение нервов и прочую ху...ю, а то ещё загнутся от геморроя отцы нации — день траура по всему миру объявлять! Тьфу!...»
Впрочем, больше всего бесила военного не эта, в общем-то привычная и понятная правда жизни, а то что наглые, расфуфыренные бездельники, которыми для него был весь без исключений персонал NERV, вздумали(вместо того чтобы, как и положено такой конторе, тихо отмывать деньги налогоплательщиков), покрасоваться на международном салоне военной техники и что-то там показать из своих волшебных изобретений. И что гораздо хуже, тем самым заставили честных работяг, вроде него, заниматься кучей лишней и вообще не предвидевшейся работы.
А потому, когда на его пороге появились два мелких япошки в приметной форме и тот что повыше, в очках, изложил ему причину визита, он не задумываясь категорически заявил:
— Мест нет! Вообще нет! Гостиницы не резиновые! Вы прибыли в последний момент и мне просто некуда вас селить! Могу, предложить казармы, вполне капитальное здание, вот здесь, — палец лысеющего прапорщика упёрся в карту города, лежащую у него на столе, — вода, отопление, всё как положено, а гостиницы полные.
— Однако, наша делегация была заявлена в срок и прибыла в отведённое для этого время, следовательно, у вас должны быть подготовлены для нас места, — возразил очкарик, как только сейчас заметил Маккейн — довольно молодой, почти мальчишка. И это его ещё сильнее разозлило, так как на плечах этого мальчишки красовались погоны лейтенанта.
— Они и есть. В казармах. А в зданиях гостиниц — нет.
— Позвольте тогда поинтересоваться, куда эти места делись? — включился в беседу второй японец, до этого совершенно не притягивающий к себе взгляд.
— Э? — глаза Эндрю скользнули на звук и на миг мужчина выпал из реальности, но очень быстро в неё вернулся: — Кто пустил ребёнка на секретный объект, да ещё и в форму нарядил?!
Очкарик удивлённо обернулся к источнику возмущения мужчины и встретился взглядом с абсолютно равнодушно созерцающим происходящее подростком лет четырнадцати-пятнадцати, после чего лицо молодого лейтенанта NERV на миг приобрело сконфуженное выражение. Но... уже через несколько секунд вернулось в норму и обернувшись обратно к Маккейну, он спокойным тоном пояснил:
— Это лейтенант Икари Синдзи, пилот комплекса «Е», который будет выступать на вашей презентации. Если вы конечно всё-таки соизволите выделить места.
— Икари? — Эндрю быстро промотал в голове всё что слышал о NERV и его лицо против воли скривилось в понимающей ухмылке, — Тогда поняяятно, — однако мысль о золотом мальчике, которого папа отправил поиграть в большие игрушки, оказалась неожиданно пресечена и пресёк её необычайно холодный и одновременно безразличный голос этого самого мальчика:
— Я получу ответ на свой вопрос? — Маккейн не был хорошим психологом, как и, честно говоря, хорошим солдатом, иначе бы давно получил звание повыше нынешнего, но в тот момент когда, совершенно внешне равнодушный, взгляд синих глаз встретился с его собственным, что-то внутри у мужчины ёкнуло. А где-то на заднем фоне мыслей прозвучал очень гаденький голосок, заметивший что даже этот «золотой мальчик» но в погонах лейтенанта, может доставить ему, простому прапорщику, массу проблем. Особенно «золотой мальчик» и особенно с такой фамилией.
— Они были распределены между прибывшими первыми участниками, — чётко ответил Эндрю, за захватившими его не радостными мыслями, даже не успев осознать что делает. Однако тут же взбодрился и пару раз моргнув, отогнал наваждение, после чего всё таки не удержался и с нотками издёвки протянул: — сэ-э-эр.
— Ясно. В таком случае я бы хотел взглянуть на документы прибывших ранее делегаций, в частности подтверждающие их право занимать конкретные помещения, а также списки настоящих постояльцев, занимающих номера в данный момент времени.
— Э-э-э… — растерялся служака. Списки у него были, вот только... и места тоже. Что из списков станет сразу ясно.
В принципе прапорщик ничего не нарушал и максимум что ему грозило, то устный выговор от начальства, да и тот скорее на публику, если визитёры станут упорствовать и что-то докажут. Ситуация то насквозь банальна, оказался бы молоденький офицер обычным для своего возраста мямлей, на которого чуть надавишь, он и соглашается и заселился бы NERV в казармы как миленький, а виноват кругом был бы только раззява-лейтенант. Сослуживцы бы ещё и посмеялись, эту ООНовскую контору с особыми полномочиями много где недолюбливали. В общем, волноваться было не о чем. Да и кто кому что докажет тоже было неизвестно — Эндрю в себя верил, а один опасный вопрос это ещё не всё.
— Документов прибывших делегаций у меня нет и не водилось, — взяв себя в руки, с тщательно укрытой усмешкой, ответил Маккейн, — а списки постояльцев — документ секретный, у нас тут не черномазые бомжи из Нью Йоркских подворотен живут.
— Согласно пункту пятому, сто сорок седьмой статьи устава войск ООН, офицер особого подразделения NERV, в звании от младшего лейтенанта, имеет право доступа к любым документам, материалам и ордерам войск под эгидой ООН до 3-го уровня секретности включительно, — равнодушно и без малейшей запинки констатировал подросток, глядя на прапорщика, как на... мелкое пятнышко, внезапно обнаружившееся на чистой столешнице.
— Н-но...
— Статья семь, указа ООН об особом статусе NERV, пункт двадцать четыре: Чинение препятствий офицеру NERV, при исполнении им служебных обязанностей, классифицируется как саботаж и террористический акт соответственно, в зависимости от степени общественной опасности определяемой военным трибуналом, — взгляд синих глаз неуловимо изменился и Эндрю он очень не понравился. Так смотрел один его спятивший сослуживец в Ираке на пленного араба, перед тем как начать того методично резать, не обращая внимания на крики и попытки что-то рассказать. Вот точно так же, абсолютно равнодушно и спокойно, лишь с самой маленькой тенью лёгкого интереса...
В этот момент все мысли Маккейна о золотой молодёжи и блатных конторах как-то разом исчезли...
Несколько часов спустя, одна из служебных гостиниц токийского полигона.
— Сандерс, третий этаж, номера с 315-го по 323-й, — не отрывая взгляда от папки сообщил Хъюга, протягивая ключи подошедшему блондину лет двадцати пяти.
— Есть.
— Сержант Ито, тоже третий этаж, номера с 329-го по 337-й, раздайте ключи своей группе.
— Спасибо, сэр, — девочка взяла связку и поспешила к своим, а я сделал запись в такой же папке как у Макото.
— Ишь ты, сэ-эр, — довольно протянул крайне знакомый голос, со спины. — И когда только успел?
— Привет Мисато, ты закончила?
— Да-а, — девушка встала рядом и заглянула на страницы, — всё как обычно. А вы как? Проблем не было?
— Никак нет, — Хъюга вытянулся и поправил очки, — всё по плану, мы уже заканчиваем.
— Хорошо, — Кацураги подавила зевок, — где там мой номер?
В ответ я молча протянул ей ключ с номерком и не отрываясь от папки вызвал следующего из трёх оставшихся сержантов, по совместительству — командиров групп. Приняв подарок, Мисато некоторое время наблюдала за нашими действиями, не мешая. Минута и представители младшего персонала конторы нас оставили, а я закрыл папку.
— Н-да... — констатировала майор. — Что же с тобой делать?...
— Это риторический вопрос? — поворачиваюсь к девушке.
— Да, не обращай внимания, — быстро махнула та рукой, — ладно, я в номер, хочу немного отдохнуть перед разгрузкой Евы. И, Макото, как появится Рицуко со своими дашь мне знать?
— Конечно, Кацураги-сан.
— Вот и отлично. Всё, я у себя.
Проводив спину командира взглядом до лифта, Хъюга вздохнул и повернулся ко мне.
— Да, нам бы тоже не помешало отдохнуть, как считаешь, Синдзи-кун?
— Намекаешь на жребий по дежурству до появления доктора?
— Ты чертовски быстро всё схватываешь, — тепло усмехнулся лейтенант.
— Не вопрос, я подежурю, тут удобные кресла.
— Спасибо, кстати... — парень замялся.
— М?
— Я хотел уточнить... ну на счёт того положения про чинение препятствий. Понимаешь, я не могу вспомнить этот раздел, — Макото улыбнулся и застенчиво почесал затылок.
— А его и нет. Ты это знаешь, я это знаю, а вот тот прапор, как показала практика, устав ООН если и видел, то раза два и в закрытом виде.
— То есть ты... Ха-ха-ха!... — лейтенант прижал руку к животу. — Из того что ты там наговорил, хоть что-то правда?
— Конечно, ты же зацепился только за этот момент, остальное честно взято из устава.
— Точно, что-то переутомился. Но это было сильно, ладно, держи, — мне протянули папку, — ещё раз спасибо, мой номер ты же знаешь? — киваю. — Отлично, ну всё, удачи.
Следующий день, утро.
Сонная Мисато заразительно зевнула и уткнулась лбом в стекло, хмуро глядя на проносящийся за окном пейзаж.
Спать мы вчера легли только к трём ночи, хотя лично мне никаких особых задач не поручалось, да и Кацураги больше оказывала моральную поддержку, но отдыхать нас всё равно никто отпускать и не подумал. Сама транспортировка Евы выдалась долгой, скучной и неоригинальной. Когда поздним вечером наконец прибыл грузовой дирижабль, Еву аккуратно отсоединили от экраноплана, она плавно легла на дно, где и была окутана тросами при помощи водолазов, после того как Бе-5000 неторопливо отошёл к другом причалу. Дирижабль поднатужился, набрал высоту и из морских глубин, обтекая потоками воды и шматами ила, величественно взмыло тело...
Выглядело это эпично. Почти также эпично, как если бы Ева начала разваливаться в воздухе... ну или же была бы покрашена в тот розово-зелёный в бабочках окрас, которым Мисато едва не довела меня до сердечного приступа.
Судя по ругнувшейся себе под нос Кацураги и буркнувшей после этого что-то вроде «хорошо что сейчас ночь», схожие мысли посетили не только меня. Но к счастью, на этом неприятности и ограничились. Сколько-то времени и нервов ещё отняло маневрирование над ангаром и приземление груза, но это уже была рутина, к которой оперативный отдел никакой причастности не имел.
Однако, в результате, сейчас вся наша группа имела вид помятый и ко всему индифферентный. Ну... может быть за исключением Акаги, относительно которой я небезосновательно подозревал что она в эту ночь вообще глаз не смыкала и Фуюцуки, чья деятельность за вчерашний день осталась тайной за семью печатями. Но это я говорю про нашу группу, техники, отмывавшие всю ночь от ила Еву, вообще больше смахивали на зомби не первой свежести — видел парочку под утро, так что счастье оно рядом, даже если ты уверен что смертельно устал и не выспался.
