— Именно это я и хотел услышать от тебя, Уинни, ты принял правильное решение,— едва заметно уголками губ улыбается Рузвельт,— тогда вернёмся к тексту хартии. Думаю, что следует пригласить членов наших делегаций, с ними дело пойдёт быстрее.
* * *
— Хочу вас пригласить, господин президент,— в свете 'юпитеров' Черчилль у трапа в морской фуражке и бушлате задерживает руку Рузвельта,— на богослужение на шканцах, которое завтра утром состоится на 'Принс ов Уэллс'. Надеюсь, что за ночь мне удастся получить по радио одобрение Атлантической хартии правительством. Было бы не плохо, завтра закончить все переговоры и до вечера провести пресс-конференцию.
— Спасибо за приглашение, господин премьер-министр,— улыбается фотокорреспондентам Рузвельт, опираясь на руку сына,— обязательно воспользуюсь им. Поддерживаю вас в решении ускорить переговоры — знаю, что вас ждут в Лондоне...
— Господин президент,— к ним подбегает морской офицер с радиограммой в руке.
— Что там? Прочтите, Самнер.— Рузвельт передаёт её заместителю госсекретаря.
— Ужасное известие, господин президент,— пробегает бумагу глазами тот,— советник Гарриман погиб. Его самолёт потерпел крушение при заходе на посадку в Рейкьявике.
Черчилль непроизвольно отдёргивает руку, разрывая рукопожатие.
— Огромная невосполнимая утрата для всех нас,— опускает глаза Рузвельт, ослеплённый лампами-вспышками засуетившихся фотокорреспондентов.
— Господин президент,— выкрикивает стоящий рядом репортёр,— кто после Гарримана станет новым уполномоченным по ленд-лизу?
— Считаю, что в данный момент этот вопрос не уместен,— охрана окружает президента, оттирая корреспондентов в сторону.
— Разузнайте там всё поподробнее,— через плечо бросает Черчилль секретарю, уверенно перебирая ногами по трапу.
Москва, Кремль, кабинет Сталина.
5 июля 1941 года, 18:50.
— ... И вообще в первую неделю июля,— начальник Генерального штаба отдаёт указку 'направленцу',— на всём протяжении фронта отмечается ослабление интенсивности боевых действий. В особенности это заметно в последние три дня, когда германские и наши танковые части в Польше были отведены в тыловые районы от линии боевого соприкосновения на расстояние до пятидесяти километров. Исключение составляет участок фронта в Румынии, где боестолкновения в районе нефтяных полей Плоешти даже несколько усилились. Очевидно, что немцы пытаются захватить как можно больше территории перед неизбежной остановкой боевых действий...
— 'Неизбежной', говорите,— вождь отходит от висящей на стене карты и возвращается к письменному столу,— вы присаживайтесь, товарищ Захаров. На самом деле никакой уверенности в том, что боевые действия прекратятся на сколько-нибудь значимое время, попросту нет. Действительно наша разведка зафиксировала отвод немецких танковых соединений, в самом деле мы оттянули наши танки к линии государственной границы, но никаких фундаментальных причин остановки войны нет ни у одной из сторон. По сути, сейчас все противоборствующие стороны, тут я включаю англичан и французов, а также американцев, находятся или подходят к положению, которое создалось в мае 1941-го. Стратегически, ни одна из сторон не добилась своих целей — можно констатировать некие неудачи и успехи — и поэтому следует говорить скорее о неизбежности продолжения боевых действий, чем об прекращений. Судите сами, нам не удалось разгромить немецкие наступательные группировки и окончательно обезопасить себя от опасности с Запада. Успехом можно признать лишь факт уничтожения германских запасов, которые были созданы для нападения на нас, то что мы отбросили врага на сотню километров от наших границ и — может быть это самое главное — мы нанесли сильной удар по образу 'непобедимой' и 'сильнейшей' армии мира. Однако потери германской армии за сорок дней ожесточенных боёв по сравнению с её общей численностью не так уж и велики — около 150-200 тысяч человек. А если сравнивать с нашими потерями в 300 тысяч человек, то назвать это поражением немцев язык не поворачивается. При этом они продолжили своё победное шествие по странам Европы, думаю, что участь Испании предрешена, что, без сомнения, повысит им боевой дух, как в армии, так и в тылу...
Вождь подходит к письменному столу, наливает в стакан из открытой бутылки Нарзан и делает маленький глоток:
— ... Что касается англичан, то передышка в войне с германцами, которую они получили в подарок от нас, практически сходит на нет. Ухудшается обстановка для Великобритании в Атлантике, Средиземноморье, на Ближнем Востоке и Юго-Восточной Азии. А после неудачного покушения на Гитлера можно ожидать возобновления воздушной войны над метрополией. На данный момент, пожалуй, только американцы могут быть довольны своим положением, но и то с некоторыми оговорками — прямое военное столкновение Соединённых штатов с Японией, думается, уже не за горами. Всё это я говорю за тем, чтобы вы, товарищи военные, не расслаблялись. Надо использовать каждый день, каждый час передышки для повышения боеготовности и выучки наших войск, с которыми, как показал первый месяц войны, у нас не всё благополучно. Предлагаю, если нет возражений, на этом закончить заседание Ставки. Все свободны, за исключением членов политбюро.
'Похоже, что заседание политбюро пройдёт в узком составе — Молотов, Киров, Берия и я. А что здесь делает нарком госбезопасности'?
— Прошу вас, товарищ Меркулов?— холодно произносит вождь, не предлагая ему сесть.
— Как вам известно, товарищи,— начинает хриплым голосом нарком,— в Испании около двух недель назад пропал исполняющий обязанности поверенного в делах Лев Гельфанд...
'Гельфанд, Гельфанд... что-то знакомое... Оля называла его фамилию... Он был резидентом ИНО в Мадриде... А ещё Бокий мне как-то рассказывал, что будто бы Гельфанд — сын Парвуса'.
— ... На ноги были подняты все резидентуры в Европе, Америке и Дальнем Востоке, но всё тщетно. Сегодня, наконец, мы получили известие, что Гельфанд объявился в Вашингтоне...
— Считаете, товарищ Меркулов, что Гельфанд мог передать 'испанскую плёнку' американцам?— На удивление спокойно спрашивает вождь.
— Не исключаю такой возможности, товарищ Сталин, Гельфанд организовывал проявку киноплёнке в полпредстве...
'Фф-ух, слава богу не моя не в меру инициативная супруга... Стоп, а теперь и газетное сообщение о гибели Гарримана заиграло новыми красками... Расплата за предательство? Жестоко? И за меньшее убивали. С другой стороны, откуда Гельфанду знать о той плёнке, что я передал Гарриману для Рузвельта, а тот соответственно невестке Черчилля? Не его это уровень. Хотя возможно, что приговорили Гарримана не за это, а за слишком 'тесный контакт' и слив информации англичанам. Должна же быть у них своя контрразведка... Или всё проще? Зачем 'множить сущее без необходимости'. Ведь только у Оли было средство, возможность и мотив. Или возможности, всё-таки, не было'?
— И что теперь будет?— Насупленный Молотов сосредоточенно протирает линзы пенсне.— Погиб Гарриман. Ленд-лиз, очевидно, откладывается — пока придёт новый человек, пока войдёт в курс дела. Возможно, что смерть Гарримана как-то связана с 'испанской плёнкой', тогда всё ещё хуже — ведь мы же обещали Черчиллю, что вопрос с ней закрыт. Как я буду смотреть ему в глаза теперь? А нам на следующей неделе согласовывать последние детали по оккупации Ирана. Что мне отвечать, когда в Лондоне у меня спросят о 'странном перемирии' на фронте в то время, когда германская армии ведёт наступление в Испании? Как на этом фоне просить Рузвельта в Вашингтоне ускорить решение по ленд-лизовским поставкам.
В кабинете на секунду повисает тягостное молчание.
— Я бы начал с перечисления фактов,— смотрю перед собой на стену, ни к кому не обращаясь,— сказал бы что Красная Армия в одиночку за полтора месяца на своём фронте нанесла германской армии соизмеримые или даже несколько большие потери, чем все союзные армии весной-летом прошлого года за три месяца. И потери убитыми и ранеными мы понесли соизмеримые с вашими, так что упрекнуть нас не в чем. А снижение интенсивности боёв на фронте связана прежде всего с необходимостью восстановления боеспособности частей и пополнения вооружения и боеприпасов, которые сильно затруднены растянутостью коммуникаций, недостаточной пропускной способностью транспортных магистралей и перестройкой нашей промышленности на военные рельсы. Или попросту сказать — все военные запасы, созданные к началу войны в приграничных районах израсходованы, снабжение армии идёт 'с колёс'.
Краем глаза замечаю, как вождь, приминающий большим пальцем табак в трубке, замирает, оценивая мои доводы.
'Ворчит товарищ Молотов... Непросто ему иметь дело с союзниками, которые много обещают, но мало делают. Даже заключённые соглашения ничего не гарантируют — необходимо постоянно и неустанно напоминать, просить и требовать их исполнения. С другой стороны — а кому легко? Работа у дипломатов такая, вот только вопрос — подходит ли он для неё? На мой взгляд не очень — в уме, работоспособности и преданности ему, конечно, отказать нельзя, но этого, ох как, недостаточно чтобы стать блестящим дипломатом. Последние два качества являются, пожалуй, ключевыми из-за чего он оказался в обойме вождя, который выдвигал его на самые высокие посты в партии и государстве... Но нигде Молотов не 'выстрелил' — всюду, на мой взгляд, был проходной, временной фигурой. И нельзя сказать, что Сталину некого было выдвинуть на главный дипломатический пост — среди большевиков высокообразованных, знающих множество иностранных языков, отличных ораторов хватало — вот только с этими двумя качествами у них была проблема'.
— Позже обсудим,— коротко бросает вождь.
В дверях кабинета гуськом появляются Димитров и Мануильский.
— Здравствуйте, товарищи,— вождь встречает их в центре кабинета, кивает на стулья,— переходим к главному вопросу, для которому мы здесь собрались, о расколе в Коммунистической партии Польши.
'Очередной 'раздел Польши''?
Вождь отходит к письменному столу и снимает трубку телефона:
— Где товарищ Жданов?.. Понятно, товарищ Димитров, напомните всем предысторию вопроса. Не вставайте.
— Товарищи,— Димитров широким движением головы отбрасывает назад длинную чёлку упавшую на глаза,— я не буду углубляться уж слишком далеко в историю КПП, начну с её 'коминтерновского', а точнее с периода после 7-го Конгресса Коминтерна, который ознаменовался нашей новой стратегической линией — политике Народных фронтов, призванной объединить все демократические антифашистские силы. Руководителю польских коммунистов товарищу Ленскому к этому моменту только-только удалось обуздать фракционную борьбу в партии, длившуюся со времени её образования. Однако добиться объединения коммунистов, социалистов и других антифашистских сил не удалось в первую очередь из-за самой КПП, которую расколол вопрос с кем можно блокироваться, а с кем нельзя. Члены КПП воюющие в Испании, находящиеся в Польше и в СССР имели по этому поводу диаметрально противоположные мнения. Перемирие в Испании и оккупация Польши Германией с одной стороны лишили противостоящие стороны предмета спора, а с другой — открыли новую жаркую дискуссию, теперь по вопросу выхода из КПП коммунистов Западной Белоруссии, Западной Украины и Литвы. Руководству Исполкома Коминтерна лишь в последнее время с большим трудом удалось переключить эту дискуссию в конструктивное русло, поставив перед партией задачу подготовки к созданию органов власти новой Польши на освобождённых территориях. Однако появившиеся в последние дни сообщения английской прессы о подготовке к подписанию так называемого соглашения 'Сикорского-Майского' о восстановлении дипломатических отношений между правительством СССР и Польским правительством в изгнании грозят окончательно взорвать ситуацию. На вчерашней встрече с Ленским, где мы обсуждали программу партии на ближайший период, он заявил мне, что если слухи о соглашении подтвердятся, то он и ЦК партии объявят о выходе КПП из Коминтерна. Ленский утверждает, что он уже провёл консультации и в этом решении его будут готовы поддержать все польские коммунисты. В этом случае в Польше нам будет просто не на кого опереться. Я пытался объяснить товарищу Ленскому, что возможно подобное соглашение — это тактический ход с целью создания военного союза против Гитлера, но он был категоричен: или — Правительство в изгнании, или — КПП.
В кабинет тихо заходит мокрый от пота тяжело дышащий Жданов и садится на стул рядом со мной.
— Похоже на ультиматум, товарищи,— переводит дух он,— может и в самом деле отпустить поляков на вольные хлеба?
— Товарищ Димитров, что за программу вы составили с товарищем Ленским?— морщится от слов Жданова вождь, поднимая вверх потухшую трубку.
— Это не совсем программа, товарищ Сталин,— мнётся генеральный секретарь Коминтерна,— скорее — перечень первоочередных законов, которые необходимо принять по экспроприации земли у богатых латифундистов, организации на ней коллективных хозяйств из беднейших крестьян, по национализации промышленных предприятий, организации рабочего контроля со стороны профсоюзов рабочих и тому подобных шагов, которые были сделаны после Октябрьской революции в России. Всё в соответствие с марксистской теорией.
— Марксистской теорией говорите,— вождь прячет улыбку в усы,— но Великий Октябрь, насколько мне известно, состоялся вопреки марксистской теории, а не благодаря ей...
'Что-то новенькое'.
— ... Да-да, Февральская революция в России произошла согласно теории Маркса, а Октябрьская — вопреки.— Вождь с удовольствием наблюдает как у нас с Берией вытягиваются лица.— В каком-то смысле Октябрьскую революцию можно назвать революцией против 'Капитала' Маркса. Согласно марксизму в России должна была победить буржуазная революция, наступить эра капитализма, произойти разделение народа на классы, борьба которых приведёт к пролетарской революции в момент, когда капитализм исчерпает свой потенциал развития и начнёт тормозить прогресс производственных сил. Ленин, вслед за Бакуниным и 'народниками' порвал марксистским взглядом и развил идею некапиталистического развития России — это не буржуазная революция ради устранения препятствий для капитализма, а социалистическая революция рабочих и крестьян ради предотвращения господства капитализма. Этот союз и его цель является ересью с точки зрения марксизма, хотя если заходила речь о буржуазной революции в России, то для Маркса и Энгельса — они прямо указывали это в своих письмах и статьях — классовая база такой революции была несущественна. Это что касается теории марксизма. А теперь, товарищ Димитров, ответьте мне на такой вопрос — перенося шаги советской власти, такие, например, как создание коллективных хозяйств, на польскую почву — вы учитывали её исторические, социальные и культурные особенности?
— Мы исходили из того факта, товарищ Сталин,— волнуется тот, доставая из папки, лежащей перед ним листок бумаги,— что социальный состав Польши имеет много общего с социальным составом Российского империи начала века. Самую многочисленную социальную группу, как и в России 17-го года, составляют крестьяне — около 65 процентов населения, около 15 процентов — рабочие, 10 процентов — интеллигенция...
