Иримэ
Д'Ин Амит выделил нам в Серых холмах небольшую башню, которую мы могли использовать для проведения необходимых нам ритуалов. Признаться, я немного ожидала, что он тоже захочет научиться высокому искусству Видения, но, когда об этом заговорили, д'Ин Амит процитировал какую-то песнь: "Проклятый дар — видеть то, что ждет впереди", и добавил, что если ему понадобится узнать будущее — он предпочтет обратиться к Видящей, чем "прозревать завесу будущего" самому.
Признаться, такой подход выглядит для меня несколько... странным. Впрочем, как и доверие Лара... В конце концов, в Вечном лесу детям вдалбливают с самого раннего возраста: "доверять Видящей — почти такое же безумие, как и НЕ доверять ей!" Но у Неумирающих свой подход... возможно — потому, что в их мире им не приходится барахтаться в интригах Видящих. И да падет на мою голову проклятье Атарэ, Матери и Хранительницы Вечного леса, если той Видящей, на примере которой Лару придется убедиться в обоснованности мнения высоких князей о Видящих — буду я.
Я окинула взглядом тонкие линии магического чертежа, вытравленного прямо в камне наблюдательной площадки выделенной нам башни. Когда-то давно (то есть — меньше, чем полгода назад, но больно уж много событий вместил в себя этот ничтожный для Перворожденного промежуток времени), начиная ритуал, приведший меня, в итоге, к тому, что я есть теперь, я дрожала. Так страшно было прощаться с теплой и уютной магией Света, отдавая свою душу коварному Хаосу... Тогда я навела бы чертеж иллюзией. Сейчас же... По тончайшим канавкам течет расплавленное серебро, вызванное в реальность искажением сути камня. Ведь "искажение — Хаоса суть". Я прикоснулась к Печати Чистоты, закрепленной на моем плече. Ту молодую и наивную эльфийку заставило бы в ужасе дрожать даже простое прикосновение к такой вот вещи.
Заживо содранная кожа беса (только заживо, потому как погибший призванный — вернется на свой план, и шкурку с него уже не снимешь). Чернила, которые пошли огненные камни Пылающей гробницы, ледяные кристаллы Анафемы и естественно-зачарованная вода из источника в Кошкиной колыбели9. Ну и работа мастера-артефактора, за право обратиться к которому с заказом пришлось заплатить Ночной гильдии, причем заплатить отнюдь не деньгами. Зато теперь я могу создать нужный мне ритуальный рисунок хоть на бронированной спине ездового крикуна, хоть на неровной земле, да и хотя бы на водной глади, которая даже в самом лучшем раскладе "гладь" — весьма условная. Причем не просто "материализовать заранее заданный рисунок", но сформировать его в собственном сознании, подогнать к имеющемуся положению звезд на небе, рыб в пруду и средней численности мигрирующих леммингов, а уже потом — воплотить не "то, что заранее загадано", а "то, что мне сейчас нужно".
Перепроверив созданный заклинанием четвертого круга ритуальный рисунок, я погрузилась в видения. Паутину реальности, наблюдаемую Видящей, погруженной в свои видения, практически невозможно загнать в ограниченную последовательность линейно расположенных символов, которую можно было бы описать словами. Паутина причинно-следственных связей, разветвляемая точками-фокусами своих и чужих возможных выборов разной степени значимости, с трудом укладывалась в шестнадцать измерений стандартной базовой матрицы. Впрочем, по-настоящему могущественные Видящие числом "шестнадцать" отнюдь не ограничиваются. Впрочем, Лар рассказывал историю о человеческом Видящем, которому даже возможность симуляции всего лишь двух вариантов реальности, зависящих от его собственного ключевого решения обеспечивала возможность встать вровень с обладателями поистине ультимативной мощи.
Открывшаяся истина — не радовала. Чересчур уж много вариантов приводили к гибели Лёссы. А все потому, что, похоже, Гхыртыкбургуз сделал выбор в пользу варианта, оставленного мной без надлежащего рассмотрения вследствие его "маловероятности".
Внезапно рисунок вероятностей стал изменяться. Решения, которые могли бы быть приняты — отвергались, случайности складывались иначе, вероятности событий, не зависящих от чьей-либо воли — плясали натуральную джигу. И вся это свистопляска уходила далеко за горизонт моих возможностей, туда, где нити цепочек событий, нанизанные на стрелы времени, окончательно сливались в неразличимую дымку. Всего несколько секунд мне потребовалось на осознание того, что я сейчас нахожусь в области действия сильного пророчества, меняющего саму ткань реальности.
Я открыла глаза. Во втором фокусе колдовской фигуры стоял Лар. Его лицо было неприятно-землистого цвета. Вот он опустился на левое колено, и кулаком правой руки уперся в землю.
— Колесо плетет так, как желает Колесо, — хрипло проталкивая сквозь губы ставший почти твердым воздух, произнес Лар. — И дает нам то, что нам нужно, а не то, что мы хотим получить.
И я поняла, что, отводя беду от Лёссы, Лар выбрал Путь, на котором ему придется встретиться с неизбежной платой за сегодняшнее решение. Обычная проблема пророков.
— У тебя получилось? — спросила я его.
Лар помолчал. А потом, собравшись с силами, произнес, явно цитируя кого-то:
— Цена за исполнение желания не всегда понятна, не всегда справедлива, но всегда — высока. Многое будет потеряно. Но главное, то, что я хотел бы сохранить — я не упущу!
И серые глаза мага, одной из основных сил которого является Свет, на мгновение полыхнули золотом Темной стороны.
Лёсса
Зеленая волна накатывалась на наше хрупкое убежище. Более сотни хрюкеров, пара десятков швырял и несколько чудил, возглавляемых черным орком... Учитывая, что у меня из боевых сил — двадцать отступников, десяток еретиков, пара оборотней, пара культистов из последнего набора и рыцарь Хаоса... Присутствие последнего делает силы формально равными, но то — формально... Реально же, если бы нас догнали до того, как мы добрались до, пусть и не слишком надежного, но все-таки — укрепления, нас бы просто размазали, и выбралась бы разве что я и рыцарь Хаоса. Просто крикун больше не поднимет. А так... есть возможность продержаться до прихода помощи. Вот только — к кому она придет первой? Ведь узнав, что мы успешно отбиваемся, ваивода Гхыр вполне может направить сюда еще отряд — его орда достаточно близко для этого.
— Ха-а-ар — Гаш! — завопил черный, и орки кинулись на приступ с ходу, без какой бы то ни было подготовки.
Маны было мало. Очень мало. Поэтому я не стала призывать Палача. Да и остальные культисты, измотанные долгим бегом, в ходе которого они еще и поддерживали себя благословениями, не могли похвастаться силой. Так что в первой схватке решало железо. Магию дружно решили придержать и мы, и орочьи шаманы. У нас-то, по крайней мере, были небольшие запасы зелий, привезенные отрядом, строившим этот караван-сарай. У орков, похоже, не было и этого: они вели длительную кампанию вдали от дома, и сильно порастратились. Да и атаковала нас вряд ли гвардия самого Гхыра, скорее — залетчики, попавшиеся под горячую руку. Так что можно рассчитывать, что особо качественного снаряжения, дорогих расходников или высоких уровней здесь не будет. "То есть, конечно, рассчитывать можно на что угодно, а вот готовиться надо к худшему" — поправила я собственные размышления, отправляя в полет метательный нож. Подходить близко к этим вонючим громадам мне как-то не хотелось, хотя, конечно, в Сейнтралии мне встречалось и не такое, так что брезгливость мне должно было начисто ампутировать еще в детстве, но вот поди ж ты...
Первый натиск схлынул, оставив под частоколом с пяток зеленых тел. Мы потерь не понесли, отделавшись несколькими ранеными. Впрочем, ожидать чего-то другого от неподготовленной атаки на укрепления, обороняемые свежим и хорошо мотивированным гарнизоном, может только настоящий орк. Вот дальше все вполне может стать хуже. Люди будут уставать и ошибаться... И чем больше у нас будет раненых и погибших — тем большая нагрузка будет приходиться на остальных.
Вторая волна пошла через полчаса. Под вопль "Гра-а-а!!!" хрюкеры снова ломанулись напролом. Но на этот раз под их прикрытием швырялы попытались забросить на колья частокола веревочные петли (для нас эти "веревки" сошли бы за не слишком толстые канаты), и в одном месте это даже удалось. Забравшиеся по этим веревкам хрюкеры сбили двух отступников и одного еретика... но тут к месту прорыва подоспел рыцарь Хаоса — и прорыв захлебнулся.
Однако на этот раз потери были заметно больше. Не говоря уже про трех погибших — было и значительное количество раненых. Людям приходилось высовываться из-за частокола, чтобы обрубать веревки. Большинство раненых еще можно будет вернуть в строй... Но, увы, для этого понадобится от нескольких часов до нескольких недель. А бойцы нужны здесь и сейчас. Не говоря уже о троих искалеченных, которые могут быть возвращены в строй разве что применением высшей магии.
Внезапно волна чужой магии плеснула холодом по моим и без того натянутым нервам. Видимо, черному надоело бессмысленно растрачивать жизни своих бойцов, и он приказал шаманам усилить очередной приступ своим колдовством.
Взмахом руки я перенаправила очередной залп лучниц-еретичек в ту сторону, откуда пришло ощущение враждебного колдовства. Не то, чтобы я надеялась, как говорит отец, "сорвать каст": шансы на "золотое попадание" — невелики, а выносливость у орков достаточно высока, чтобы проигнорировать даже практически смертельное ранение, и закончить то, что делает. Но вот сам факт залпа заставил швырял несколько притормозить обстрел, так что я сумела высунуться из-за частокола, и наложить на орка, выделяющегося среди остальных наличием бубна и колотушки, проклятье "Пылающей силы". Это проклятье заставляет каждого, кто тратит ману — нести урон, пропорциональный затратам. Для тех же оборотней оно совершенно безопасно, рыцарям Хаоса, или же паладинам — не более чем щекотка, а вот какие-нибудь суровые маги, способные в одно мощное заклинание вложить больше маны, чем у них есть жизни — могут и сложиться с первого же заклинания. Другое дело, что такие суровые маги по одному не ходят, и к ним на дистанцию применения "Пылающей силы" надо еще очень постараться приблизиться. Шаманы орков, с их немаленьким для магов запасом жизни, конечно, не сложатся с одного удара... Но, учитывая, что они частенько тратят ману на поддержание контракторов понемногу, но непрерывно... для них это проклятье ничуть не менее опасно. А еще я не так давно научилась, как это и подобает уважающему себя малефику, скрывать свои действия10. Так что о том, что что-то не так, орк узнает, примерно... сейчас!
Сразу четыре орка окутались сиянием заклинания, видимо, шаманским аналогом "Очищающей длани" — заклинания, снимающего проклятья. Это они хорошо, это они правильно... Потому-то я и не стала кидаться в них "Молчаньем" — подождали бы, отмолчались — и снова кидались бы заклятьями, сохранив ману. А так — все ведь потратились! Я же — только на одно заклятье первого круга. Тем более, что наложение проклятья не трудно и повто...
Все-таки не зря отец загнал меня на обучение в Башню Оракулов. Таланта для полноценного Оракула, будь то пророк, или Видящая — у меня не нашлось, но вот боевое предвидение мне раскачали. И именно оно заставило меня буквально рухнуть вниз. А там, где только что была моя голова — с тихим шелестом пролетел малый метательный топор, который орки называют "швыряло". Вообще-то, орочьи швырялы меткостью не славятся... но данному конкретному — могло и повезти.
Я уже было собиралась повторить фокус с массированным залпом — а потом повторным наложением проклятья, когда мне пришлось вспомнить, что у командира в сражении есть и более важная работа, чем лично швыряться заклятьями во врагов.
Выпущенная мной незадолго до атаки сова-наблюдатель, кружившая за пределами досягаемости с земли, показала мне столб пыли, поднимающийся над степью. Там шло подкрепление. И, судя по некоторым деталям, замеченным зоркой птицей11, подкрепление шло к оркам...
Будах
Торжественным маршем войска входили в столицу домена. Все еще — мою столицу, что, с одной стороны, не могло не радовать. А с другой...
Семендер, конечно, радуется возвращению законного правителя: дома, выходящие на главную площадь — вычищены, и сияют белизной камня. Развеваются флаги, и оркестр выводит приветственный марш.
Но вот гнойники измены — отнюдь не вычищены. Из толпы нет-нет, да оцарапают кожу ненавидящие взгляды. Проклятые сектанты! А уж за стенами города... Многие племена, недавно, вроде бы, замиренные и покорные — поднимают голову. И, подозреваю, скоро снова обрушаться на торговые караваны. А ведь я только-только уладил отношения с Торговой Гильдией, примучив племена, от начала века живущие разбоем. Да и Ночная гильдия, по доносам моей тайной стражи, почти уничтоженная — вновь собралась с силами. Организованы новый укрытия, снова приходили ко владельцам определенных заведений с требованиями "заплатить за защиту", хотя они должны платить только законной власти, то есть — мне. Так что вместо того, чтобы расширять свои владения и усиливаться — придется вновь собирать под свою руку недовольных и отколовшихся, наводить порядок, устраивать столь любимые народом массовые казни.
Вернувшись в свой дворец, я хотел было отправиться в свой гарем, чтобы провести время с прекраснейшими наложницами, чего я был лишен вот уже три дня... Но, увы, пришлось принимать начальника тайной стражи, будто в насмешку прозванного Машхур — "известный". Очень "подходящее" имя для человека в неизменном сером плаще, которого, встретив в коридорах дворца в неурочный час, за пределами аудиенции — не узнаешь. Настолько у него не запоминающееся лицо. К тому же, именно Машхур, единственный из моей дворцовой свиты — нечитаем малым духом Разума, что милостью Отца-небо приставлен к моей особе. Конечно, малый дух Разума — это довольно немного, и почувствовать и передать мне он может разве что эмоциональный фон собеседника... Однако, в условиях того змеиного кубла, которое представляет собой дворец любого из тарханов, даже такая помощь — незаменима и неоценима. Казалось бы, в таких условиях приближать к себе человека, способного укрыть свои эмоции от духа — самоубийство... Но, увы, это — необходимость. Ведь тех, кого легко прочту я — столь же легко прочтут и другие. Машхур же был и будет мне верен. Хотя бы потому, что его любимая сестра — отправилась в мой гарем. А что будет с обитательницами гарема, если меня все-таки свергнут — Машхур отлично знает. И те, кого всего лишь пару раз изнасилуют, а потом перережут глотку без особых мучений — смогут считать, что им несказанно повезло.
— Итак? — обратился я к Машхуру, как и положено — скорчившегося у подножия моего трона.
— Господин... — начальник тайной службы троекратно коснулся лбом пола у меня под ногами, как и положено обычаем, Великими Предками и Отцом-небо. — ...Проклятый культ продолжает шириться и разрастаться. Мы смогли внедрить несколько агентов в их ячейки... Но...
— Что — "но"? — я нахмурился, намекая на возможность обрушить на неугодного свой гнев. Тем более, что Маструа мне, признаться, уже несколько поднадоела. Нет, в начале ее смущение и девственная неискушенность — привлекали. Но с тех пор прошло уже довольно много времени, и среди моих наложниц появились и более искушенные.
