Песок в глаза — разумеется, случайно и в общей свалке, когда трудно заметить, кто виноват.
Бить в определенные точки — так, чтобы не видели, от кого прилетел удар, и вообще походило, что ударил кто-то другой.
Не ловить козла, а постоянно находиться неподалеку от него — и следить, внимательно следить за Хрульгом, ловя момент.
Ардж сразу разгадал маневры Лиса. Надо отдать должное сообразительности бхата: тот не только понял, что задумал Хельг, но и стал повторять вслед за ним. Конечно, грубее, но пока что в общей куче трудно заметить, кто старается избавиться от соперников, а не поймать рогатого.
Единственно опасным противником все так же являлся Дрона, совершенно не выглядевший уставшим. Где бы ни появлялся Махавидья, там парни тут же разлетались в стороны, порождая волну восторга со стороны девчонок, хором скандирующих: "ДРОООООНА!" Хрульг не мешал женской части "птенцов", видимо отлично понимая, как это раздражает парней.
Один раз на Хельга налетел Свальд. Верный вассал чуть с ходу не отправил сюзерена в нокаут размашистым ударом ноги, поднявшим целый вал песка, — клятва клятвой, но здесь и сейчас они были соперниками. К счастью, с боку выскочил Кришна; Лис "мягким шагом" скользнул тому за спину и толкнул прямо в объятия сына Дома Огня. Чоудхури и Вермундссон тут же не на шутку разошлись, обмениваясь сокрушающими ударами, и Хельг под шумок быстро убрался подальше.
Следующим площадку покинул Дрона под ликующие вопли девчонок. Попавшие в его команду парни вообще почти не участвовали в общей свалке, справедливо решив, что Махавидья вполне обойдется без них, и сейчас пожинали плоды своего удачного распределения.
После южанина игру покинула команда, в которой находился Фридмунд. Хельг разозлился. Безалаберный рыжий опередил его?! Ну, хватит! Теперь он сделает все, чтобы поскорее оказаться за пределами игрового поля!
И сделал.
Стоило козлу оказаться в цепких руках Чэна, как чжанец, следуя распоряжению Лиса, умчался в угол площадки. Преследователи не поймали его лишь потому, что им активно мешали Ардж, Судзуки и Хельг, не брезгуя грязными приемчиками. Впрочем, ими уже почти никто не брезговал — раздраженные курсанты любой ценой стремились добыть козла.
Встав перед Чэном, вжавшимся в песок и всеми силами удерживающим животного, бхат, ниронец и сванд ушли в глухую оборону, с трудом, но все-таки сдерживая напор парней. Повезло, что Свальд и Кришна изрядно отдубасили друг друга и особой угрозы не представляли не только для Хельга, но и для остальных.
Грязные, как тролли, "птенцы" изливали всю накопившуюся ярость на тройку парней, получивших уже немало сильных ударов, но все равно крепко державшихся на ногах. Лис рассчитал верно: сбившиеся вокруг его команды курсанты больше мешали друг другу, и главное было — не позволить сбить себя с ног. Это получалось и у него, и у Судзуки с Арджем. К тому же давала о себе знать и усталость, но у команды Хельга, в отличие от остальных, имелся вполне реальный стимул продолжать бороться, терпя избиение: Чэн крепко держал козла.
В один момент перед Хельгом мелькнула оскаленная рожа Беовульфа, и Лис от души приложился к ней. На костяшках осталась кровь — то ли его собственная, то ли Снарссона, уже было трудно разобрать.
Потом один из гальтов славно приложил Лиса в живот, заставив отшатнуться, кто-то провел удачную подсечку и свалил Судзуки, а Арджу сыпанули в лицо песком, полностью дезориентировав, — и ревущая толпа, прорвав оборону, набросилась на Чэна, пытаясь всевозможными способами отобрать у того козла.
И тогда взревевший чжанец вскочил и замахал козлом на манер дубины. Оказалось, он не терял времени и, оторвав одну штанину, привязал задние ноги козла к рукам. Получивший в плечо копытом Гарайн взвыл и повалился на спину; споткнувшиеся об него курсанты образовали шевелящийся завал, по которому Чэн быстро взбежал наверх. Ему наперерез бросились пятеро парней, и...
Приказ Хрульга остановиться Хельг воспринял как благословение небес.
Пока продолжалась игра, он вместе с Фридмундом ставил палатку, выданную помощником сержанта. Кнультссон шепотом излагал свои мысли по поводу демонического происхождения Вальди Хрульга, и Лис с ним уже был готов согласиться. Рунольв отсутствовал, поскольку Хельг отправил его к девчонкам найти Ульну и попросить ее прийти после того, как из адского полигона Хрульга выберутся Катайр и Свальд. Это могло произойти как через час, так и через пять-десять минут. В сержантской логике выбора времени прекратить игру сам йотун ногу сломал бы.
— Я думал, у тебя уже есть Хитоми, — с самой что ни на есть простецкой рожей сказал Фридмунд, вбивая колышек в землю.
— Слушай, когда тебе в последний раз говорили, что ты дурак? — вздохнув, устало спросил Лис.
— Гвендолен на пароме... нет, вру — Лютеция, когда мы высаживались... хотя вроде Хрульг что-то мне говорил перед пробежкой, я особо не прислушивался, но там о "дураке" точно было... А тебе зачем?
— Думаю, следует ли мне продолжить эту славную традицию или позволить кому-то другому.
— Какую традицию?
Хельг не ответил, проверяя, крепко ли сидит в земле колышек.
— Да какую традицию? — недоумевал рыжий.
Хельг, ухмыляясь, продолжал молчать. Эх, Фридмунд, святая простота! Манипулировать тобой просто, как гайку отвинтить.
Вот бы так со всеми!
Вот бы так с Хитоми...
Хельга передернуло, он нахмурился, гоня прочь напрасные мысли. С Хитоми Ода покончено. Она бесполезна для него. Влияние Томико Накамура мешает любому воздействию на миниатюрную ниронку. Она словно "эйнхерий", движимый волей водителя, вот только водитель отнюдь не Хельг.
Одного лишь не понимают ни Хитоми, ни Томико: пока Ода раболепствует перед майнором Белой Хризантемы, ей ни за что не стать лучшей или одной из лучших в наборе. Дочь клана Ода хороша в безоружном бою, но им одним обучение в академии не исчерпывается. Напрочь отсутствующая инициатива и полное подчинение воли дурному сюзерену быстро вернут Хитоми домой, лишив Томико верного клинка. Впрочем, вряд ли Накамура продержится дольше.
Свальд — он совершенно другой. И их отношения со Свальдом — совершенно другие.
В этом Хельг был стопроцентно уверен.
— Ульна... мм... занята, — сообщил вернувшийся Рунольв.
— Занята? Чем?
— Мм... она танцует.
— Танцует? — Хельг внимательно посмотрел на Хаймссона. Да нет, он никогда не врал и всяческой ерундой, в отличие от Фридмунда, не страдал. Разве что свихнулся от всех переживаний в академии.
— Танцует, — кивнул Рунольв.
— Танцует? — Рыжий не смог удержаться, чтобы не влезть в чужой разговор.
— Танцует, — повторил Рунольв.
Разговор стал походить на беседу умалишенных.
— Где, что и с кем она танцует? — вздохнув, уточнил Хельг.
— В девчоночьем лагере, жиху, с остальными девчонками, — четко ответил Хаймссон.
Хельг стал догадываться, о чем он говорит. Видимо, Сигрид решила устроить курсанткам альтернативу ловле козла. Ну конечно. Хрульг над парнями глумится, а девчонки выйдут сухими из воды? Это не по правилам академии! Мучиться — так всем!
Освещаемые костром, разведенным неподалеку Дроной, Рунольв и Фридмунд походили на выбравшихся из Хельгарда грешников, неоднократно сожженных в адском пламени. Хельг представил, как сам выглядит со стороны, и решил искупаться. Подключить Ульну к обсуждению не получится. Разве что удастся незаметно оглушить Сигрид... ха-ха, ну да, удастся, как же... Можно еще подговорить Фридмунда бросить что-нибудь в ротную, и пока она будет его калечить, перекинуться с Рагнарсдоттир парой слов... да нет, завтра рыжий пригодится живым. Что ж, раз выпало свободное время, стоит пойти помыться.
Но прежде троица из группы 2-13 собрала хворост в лесу. После купания следовало обсохнуть как можно быстрее — подхватить простуду или еще чего похуже никто не собирался.
Тщательно обмывшись и вернувшись к палатке, парни обнаружили возле нее радостно улыбающегося, несмотря на ссадину на лбу, Катайра.
— Сейчас и Свальд подойдет, — сообщил он.
— Вы же вроде в разных командах были? — удивился Рунольв.
— Ну, команды разные, а группа-то общая, — ухмыльнулся гальт. — Мы просто договорились действовать вместе. Остальные, конечно, подняли хай, когда Хрульг нас отпустил, но Вальди им прямо сказал: что не запрещено, то разрешено. И тут же запретил командам объединяться.
— Вот козел! — воскликнул Фридмунд.
— Кто? — спросил Хельг. — Надеюсь, ты не о Хрульге? А то тут полным-полно ушей, способных услышать и превратно тебя понять.
— Э... мм... я вообще-то о козле, которого мы ловили! — быстро сориентировался рыжий. — Кого, если не его, козлом-то называть, верно? — Он нервно засмеялся, тревожно оглядываясь по сторонам.
— А вы хорошо придумали, — оценил задумку с купанием Катайр, стряхивая с себя комья грязи. — Мы тогда со Свальдом тоже помоемся и вернемся.
— Только давайте быстро. — Хельг поморщился, коснувшись ноющего подбородка. Больновато. — Нужно кое-что важное обсудить. Касаемо завтрашнего дня.
Северянин понятливо кивнул и помчался в сторону моря, перехватив по дороге Свальда. Хельг надел рубашку и сел рядом с костром.
— И что завтра такое важное намечается? — поинтересовался Фридмунд, садясь рядом. Хельг ничего ему не ответил, настороженно вглядываясь за спину Кнультссона.
— Рыжий, ты действительно дурак или настолько талантливо притворяешься? — задумчиво произнесла тьма за спиной Фридмунда голосом Арджа, и Гаутама медленно вышел на свет костра.
Не отвечая, Фридмунд вдруг рухнул вниз, выставив перед собой руки, и ловко прокрутился всем телом, заехав правой ногой в грудь бхата, а левой подсекая его. Никто не успел и слова сказать, а Ардж рухнул на песок.
— Подлый лазутчик! — возопил Кнультссон, заламывая южанину руки. — Ходишь тут и о козлах подслушиваешь, да?! Так знай же — я преклоняюсь перед величием и мудростью Вальди Хрульга, желаю ему счастья и долгих лет жизни и каждый вечер молю богов о его благополучии!
— И... Идиот! — прорычал бхат, вырываясь. — Гудиссон, да останови же ты его! Я по делу пришел поговорить!
По делу? Лис насторожился. Что Гаутама задумал? Уже забыл преподанный ему урок и хочет устроить новую разборку? Нашел же время и место!
— Фридмунд, думаю, он не подслушивал, так что можешь отпустить его.
— Мы не можем быть уверены в правдивости его слов! — с суровым лицом возразил Кнультссон. — Пытаясь обелить себя, лазутчик скажет что угодно! Мы выведаем у него правду! Рунольв! Неси железный прут, раскалим и будем пытать!
— Где я тебе тут железный прут достану?!
— Я в тебя верю! Кто ищет, тот всегда найдет!
— Не думаю, что подходящий прут здесь можно отыскать, — заметил Хельг. — Разве что на пароме, но вынести его оттуда будет сложно...
— Вы что, серьезно?! — взбесился Ардж и одним рывком освободился от захвата Фридмунда. Вскочил, разъяренно переводя взгляд с одного курсанта на другого. Хельг не выдержал и заухмылялся во весь рот.
— Так чего ты хотел, Арджушка? — невинным тоном поинтересовался Лис.
— Я пришел говорить серьезно, а не глупостями заниматься, Гудиссон!
— Тогда давай говорить серьезно. Чего ты хочешь?
— Я хочу предложить союз.
От костра Дроны прилетел смех — вернулся "птенец" из его группы, вырвавшийся с еще тремя из неумолимых жерновов хрульговской игры. Прилетел, ударился о стену гробового молчания и рухнул в пропасть удивления.
Катайр и Свальд подозрительно косились на Арджа, Фридмунд бормотал неразборчиво что-то о каленом железе, недобро посматривая на бхата, Рунольв подкидывал ветки жадному огню, а Лис неторопливо излагал свой план.
Завтра начнется очередное испытание. Будет оно, как "Пещера", или, что вероятнее, похуже "Пещеры", и поэтому надо готовиться к нему уже сейчас. А именно — следует договориться о совместных действиях. Скорее всего, их группы перемешают и заставят действовать друг против друга. Поэтому, кто бы в какую команду ни попал, они должны убедить остальных сотрудничать с другими командами. Убедить любыми доводами и способами. Например, уверять, что слышал, как всякие нехорошие курсанты решили объединиться против остальных, и нужно им противопоставить такое же объединение.
Ардж слушал внимательнее всех. Бхат жадно впитывал слова Лиса, но Хельг не беспокоился. Стучать Хрульгу или еще кому южанин не будет. Ардж изменился. Нет, в сущности, он оставался все той же сволочью, которую заботит только собственный авторитет и власть над жалкими людишками, но теперь, после пяти месяцев виндерхеймовского обучения, до Арджа дошла одна простая мысль: с помощью жалких людишек ни власть не удержать, ни новый авторитет не заработать. Нужны те, на кого можно положиться — сильные, опытные, уверенные в себе личности. Те, кого особо не впечатлишь принадлежностью к Горнему Дому, поскольку они судят по делам, а не по величию предков.
Таковых среди "птенцов" мало... пока еще мало. Академия старательно напоминает: все здесь равны. Каждый, пройдя отбор комиссии в министерстве, прекратил быть пупом земли и стал "одним из". Одним из курсантов академии — не больше, но и не меньше. Твое прошлое не важно. Только настоящее и будущее.
Так ведь и должно быть, да, Хельг? Поэтому ты и решил отправиться в академию — место, где прошлое не имеет значения. Где твое настоящее и будущее зависят только от тебя и твоих усилий. Уникальное место в Мидгарде, государстве, где все построено на отношениях сюзеренов и вассалов, на четкой социальной иерархии, на дозволенном одним сословиям и недозволенном другим. Так обстоят дела и в большинстве стран Континента. Политическое устройство большей части государств мира словно подтверждает тезис Храма о соотношении небесной и земной власти: как царит Бог-Солнце над остальными богами, так и благородные царят над простолюдинами, и власть их — лишь отражение сакральных сфер, продолжение порядка, установленного Всеотцом в мире смертных. Горнее властвует над дольним — так было, есть и будет. Великие Дома появились в Вастхайме с истинной верой, отражающей подлинное положение вещей в мире. Все остальное — от лукавого Локи.
Однако в академии иной порядок. Порядок дохрамовых времен, когда дружины викингов наводили страх на южные и северные острова Архипелага. Индивидуальная свобода, персональная отвага, собственные достижения — вот что ценили неистовые предки свандов. Не заслуги родителей, не власть семьи, не могущество рода, а только личные заслуги перед лицом богов и людей.
В Ойкумене есть древний миф о четырех мировых эпохах, похожий на учение бхатов о четырех эрах-югах, но отличающийся в расстановке акцентов. Не аскетизм, чистота души, милосердие и правдивость волновали древних ойкуменян, а служение порядку и олицетворявшим его богам.
Золотой век, когда люди жили своим разумом, познавая божественные законы мира, и на земле царили счастье и порядок. Серебряный век, когда люди познали запретные знания и боги снизошли к ним, неся знания о добре и зле, и стали с тех пор править смертными. Бронзовый век, преддверие Катаклизма, когда люди, не сумев придерживаться божественных заветов, стали нарушать их, прислуживая темным богам и демонам, тем самым впустив в мир Хаос и положив начало Катастрофе. И Железный век — время после Катаклизма, длящееся по нынешний день.
