— Нам что-нибудь известно об обсуждении этой темы политиками в Лондоне?— Морщится вождь, повернув голову к Молотову.
Оля, подождав паузу после неопределённого пожатия плечами наркома Иностранных дел, продолжает:
— Открытых дискуссий в популярной прессе и среди политиков по этому вопросу действительно не отмечено, товарищ Сталин. Однако в финансовой сфере на страницах журналов 'Экономист' и 'Банкер' тема международной финансовой системы обсуждается довольно остро. Можно отметить две основные группировки Казначейства и Банка Англии. В Казначействе сильны позиции последователей Кейнса, в Банке Англии — ставленников международного финансового капитала, в частности клана Ротшильдов...
Вождь подозрительно косится на меня.
'А что делать? Всё равно рано или поздно придётся включаться в эту Игру, если хотим стать в ней субъектом, а не объектом. По сравнению с тем, что случилось в нашей с Олей историей позиции СССР можно только позавидовать. У страны есть всё — сильная отмобилизованная армия, 'несокрушимая и легендарная, в боях познавшая радость побед', мощное народное хозяйство, плавно перешедшее на военные рельсы, а также сильный и храбрый народ, сплотившийся вокруг своего вождя'.
— ... Из сообщения агента 'Ки' ...,— Оля грациозным движением руки отодвигает локон, упавший на глаза.
'Ким Филби только недавно занял пост начальника отдела контрразведки в Ми-6, но уже на постоянной основе передаёт важнейшую информацию'.
— ... Следует, что президент Рузвельт крайне недоволен политикой, которую проводит премьер-министр Великобритании, в частности в вопросе сотрудничества двух стран в области ядерных исследований, а также медленным обсуждением Атлантической Хартии в английском парламенте. Американские дипломаты в Лондоне в частных беседах с парламентариями намекают на возможные, в связи с этим задержки с осуществлением поставок по ленд-лизу. Ходят слухи, что часть депутатов из оппозиционных партий собираются вскоре голосовать против продления полномочий военного кабинета Черчилля на следующий годичный срок...
— Слухи,— раздражённо прерывает Олю помрачневший вождь,— скажите лучше, товарищ Мальцева, что Иностранный отдел думает а развитии событий в Англии, что предпримет Черчилль?
— Я думаю, товарищ Сталин,— не отводит взгляда супруга,— что Черчилль попытается обострить ситуацию и сорвать голосование о продлении полномочий. Для этого он может вновь поднять вопрос о создании Англо-французского союза. Договор был согласован обеими сторонами, но Черчилль явно тормозил его принятие, дожидаясь подходящего случая. Думаю, что этот случай настал...
— Что это за фантазии,— цыкает зубом Молотов.
— ... Поскольку по условиям соглашения предполагается объединение британского и французского кабинетов, то вопрос о продлении полномочий английского правительства становится неактуальным. Также совместным становится парламент — Палата общин объединяется с Палатой депутатов французского парламента, а Палата лордов с Сенатом, что в значительной мере затруднит контроль парламента над исполнительной властью...
Краем глаза замечаю, как в комнату неслышно проникает располневшая фигура Маленкова. Бросив на Олю быстрый ненавидящий взгляд, он подходит к вождю и что-то шепчет ему на ухо.
'Мда-а, недолго Маленков оставался директором Шатурской электростанции... Вот уже третий день, как вновь трудится помощником вождя... А нам с Олей следует теперь ухо держать востро, ожидая ответного удара'.
— Черчилль выступает в Палате общин,— трубка вождя описывает круг, указывая на дверь ведущую в комнату связи.
'Сегодня у Оли бенефис',— Сталин передаёт ей наушники, мы теснимся в маленькой комнатке, готовясь слушать её перевод.
— 'Мои дорогие коллеги, сегодня я стою перед вами,— как робот громко и без интонаций проговоривает слова она,— чтобы представить величайший вызов и одновременно величайшую возможность для нашего народа и всей свободной Европы'...
'Ненавижу это чуждое слово 'вызов'.
— ... 'Мир, каким мы его знали, висит на волоске'...
'Ну да, англичане бегут из Гибралтара, а мир должен содрогнуться. Непонятно Черчилль о Гитлере или о своём заокеанском союзнике, который хочет лишить его рынков'.
— ... 'Сегодня я предлагаю нечто, что ещё недавно казалось бы немыслимым:'...
'Любимое слово'?
— ... 'Объединение наших двух народов в единую политическую и военную мощь — в союз, на равенстве, доверии и общей цели'...
'Три раза 'ха'... что и требовалось доказать,— украдкой слежу за смущёнными лицами 'ареопага',— остальное уже можно не слушать — дальше, как обычно, у Черчилля последуют исторические, военные, моральные и политические аргументы в пользу ... в общем, в свою пользу, а закончится каким-нибудь напыщенным девизом'.
Начинаю перебирать в голове неотложные дела, которые сегодня нужно обязательно закончить после заседания Ставки и чуть не пропускаю концовку.
— ... 'И пусть нашим девизом будет: Едины мы стоим, разделённые мы падём'!— С облегчением заканчивает Оля.
'Я бы перевёл это так — будем делить мир на троих'!
* * *
— А нам кажется, товарищ Будённый,— в голосе вождя почувствовалось раздражение,— сводить большие потери наших войск только к тому, что атакующие несут большие потери, чем обороняющиеся — это упрощение серьёзной проблемы. Надо понять настоящие причины этого, а не убаюкивать себя тем, что наши общие ресурсы военнообязанных сильно превосходят ресурс врага. 30 миллионов человек на конец 1941 года! Вы что собрались всеми 34-мя возрастами воевать? Где столько оружия взять? А кто тогда останется работать в народном хозяйстве? Товарищ Щаденко, я посмотрел перед заседанием ваш прошлогодний доклад о 'Накоплении начальствующего состава и пополнении им РККА'. В нём давался прогноз, что около 80 процентов начальствующего состава в 1941 году в стрелковых соединениях будут составлять младшие лейтенанты, прошедшие лишь краткосрочные курсы. Так ли это?
— Так точно, товарищ Сталин,— армейский комиссар 1-го ранга быстро открывает блокнот, лежащий перед ним на столе,— было такое опасение. Вот, в начале 1940-го года в связи с образованием Финляндского фронта я был вынужден поставить вопрос о дополнительном развёртывании пехотных училищ на 50 тысяч курсантов и еще курсов запаса на 60 тысяч. Вопрос обсуждался на комиссии товарища Кулика. 1-го июня 1940-го года Директивой наркомата обороны было дано указание на развёртывание военных училищ только на 30 тысяч курсантов. Развёртывание произведено 1 сентября того же года, но реально результаты, то есть новые выпуски, получим летом 1942 года.
— Товарищ Будённый,— хмурится вождь, поворачиваясь к маршалу,— чем было вызвано это сокращение?
— Переформированием части пехотных училищ в технические, товарищ Сталин, согласно решениям Главного военного Совета. Кроме того, из пехоты постоянно все последние годы изымался лучший комсостав в пользу ВВС и бронетанковых войск...
— Начальник Управления по начальствующему составу пишет справки,— вождь грозным взглядом обводит участников заседания,— комиссии, советы принимают решения, а 'воз и ныне там'. В колокола надо было звонить, требовать у правительства. Если бы товарищ Щаденко или кто-то другой из военного руководства пришел бы ко мне год назад и рассказал о сложившейся ситуации с начальствующим составом — неужели вы думаете, что я бы не помог? А что мы имеем сейчас? Всего 14 тысяч выпускников пехотных училищ в год, что едва ли компенсирует наши боевые потери этого года. По мобилизации из запаса уже пришло и ещё больше ожидается младших лейтенантов, окончивших краткосрочные курсы, частью — на двухмесячных военных сборах, частью — в гражданских вузах. Как они будут обучать младший начсостав, как будут командовать в бою? Мы не знаем. А ведь эти люди уже сейчас составляют большинство в 198 стрелковых дивизиях Красной Армии. Как выяснилось по результатам проведенной недавно инспекции, в военных училищах преступно растрачивалось военное время. Около его трети пропадало даром ввиду отсутствия организованности, на перерывы, отпуска и праздники. Из почти 5 тысяч часов двухлетней учебной программы на собственно учёбу приходилось лишь 2 тысячи 800 часов. Занятия по тактике в основном велись в классе, сапёрному делу — на классной доске. Курсанты оставались без должной полевой практики и выучки. Такая же ситуация сложилась и с подготовкой в армии младшего начсостава. Может быть в этом следует искать причины наших больших потерь? Что вы скажете по этому поводу, товарищ Захаров?
— Очень трудный вопрос, товарищ Сталин,— видно, что начальнику Генерального штаба с трудом удаётся выдержать испепеляющий взгляд вождя,— безусловно, слабая подготовка части начальствующего состава — это одна из основных, но не единственная причина наших высоких потерь. Тут важно отметить, что при штатной численности стрелковой дивизии в 14483 человек, реальная средняя численность дивизий в Особых округах на начало скрытой мобилизации — середина-конец апреля этого года — составляла чуть более 9 тысяч или около двух третей штата. За оставшийся до начала боевых действий месяц было просто невозможно подтянуть пришедший по мобилизации в основном необученный личный состав из недавно вошедших в состав СССР областей до уровня кадра. По сведениям от представителей Корпуса офицеров Генерального штаба в войсках большая часть наших потерь приходится именно на этот контингент личного состава...
— А чем вы, товарищ Захаров,— вождь нависает над вспотевшим НГШ, оперевшись о столешницу,— тогда объясните большие потери младшего и среднего начсостава?
— ... К сожалению тем же самым, товарищ Сталин,— задирает голову Захаров, не отводя взгляда,— чтобы купировать негативные проявления — низкую дисциплину, невыполнение приказов, оставление позиций и самовольный отход в тыл — начальствующий состав вынужден постоянно находится на передке в подразделениях с большим процентом мобилизованных для того, чтобы контролировать исполнение ими приказов и даже показывать личным примером, как их надо исполнять. Германцы это быстро поняли и буквально устроили 'охоту' за нашим командирами. Анализируя данные с фронта, сразу видно, что чем выше доля кадра, в том числе начсостава, в дивизии, тем меньшие потери она несёт. Например, гвардейские танковые дивизии, несмотря на то что они действуют на самых трудных участках фронта, в среднем несут минимальные потери.
— Тогда выходит, товарищ Захаров, так,— продолжает наседать вождь,— что если не переломить ситуацию, то численность кадра в дивизии будет неуклонно уменьшаться, а численность пришедшего ей на смену недостаточно обученного пополнения только расти.
— Довоенного кадра,— не сдаётся ГГШ,— но в целом выучка личного состава будет расти, так как на их место встают военнослужащие, в том числе, мобилизованные, которые получили боевой опыт. Кстати, о потерях, товарищ Сталин, мне показались подозрительными соотношения между безвозвратными и санитарными потерями у германцев и дал поручение Корпусу офицеров Генерального штаба разобраться с этим вопросом...
— Что такое?— Поднимает бровь вождь.
— ... Просто, товарищ Сталин, военная статистика уже давно определила приблизительное соотношение между погибшими и ранеными на поле боя. Оно составляет обычно от 1-го к 3-м до 1-го к 4-м и даже к 5-и в зависимости от интенсивности использования артиллерии. Наши данные, полученные от Санитарного управления, в эти рамки укладываются — 1 к 3.5, а немецкие потери, полученные из докладов по линии войсковой разведки — нет. Соотношение один к полутора может свидетельствовать, что германцы при выходе из окружения часть своих раненых забрали с собой...
— Либо о том, что много их раненых умерло из-за невозможности в этих условиях оказать надлежащую медицинскую помощь?
— Такой вариант, товарищ Сталин, также офицерами рассматривался,— кивает Захаров,— и оба они оказались верными. По результатам отчётов наших похоронных команд и показаний пленных офицеры пришли к выводу, что общие потери германцев оказались заниженными, как минимум на 100 тысяч человек. Потому можно с уверенностью сказать, что соотношение потерь по результатам приграничного сражения примерно равное, хотя наши войска наступали, а германцы оборонялись.
— Это неплохо, товарищ Захаров,— вождь, покачивая головой, отходит к письменному столу и начинает колдовать над трубкой,— это неплохо. Однако и не особенно хорошо, учитывая то, что наше наступление было неожиданным, что мы имели подавляющее преимущество в артиллерии и танках, а также то, что противник находился в окружении. Как вообще так получилось, что ему удалось выскользнуть из кольца? Куда смотрела наша разведка?
— Вынужден признать, товарищ Сталин,— опускает голову начальник Генерального штаба,— что ни войсковая разведка, начиная с батальона и выше, ни радио-, ни авиаразведка не смогли вовремя обнаружить подготовку врага к прорыву. А те немногочисленные настораживающие сведения о противнике, которые всё-таки удалось добыть были нами неправильно истолкованы как подготовка отвлекающих действий окружённых частей навстречу готовящимся ударам деблокирующих соединений. Оставив на позициях всё тяжёлое вооружение и небольшие силы прикрытия, которые вели непрерывный артиллерийский и пулемётный огонь, противнику под покровом ночи в пеших колоннах удалось прорвать кольцо окружения. График и маршруты его движения на запад были тщательно продуманы — использовались второстепенные грунтовые и лесные дороги в обход крупных хорошо укреплённых населённых пунктов и железнодорожных станций. За ночь и в течение дождливого утра противнику удалось оторваться от наших преследующих частей и проделать примерно половину расстояния до цели. Остаток пути до Вислы походные колонны прикрывала вражеская авиация. В течение ночи германскими сапёрами были на возведены и замаскированы многочисленные лёгкие понтонные переправы и подготовлены переправочные средства — лодки, плоты, паромы и тому подобное. Это позволило врагу скрытно, не вступая в бой с нашими войсками, и с малыми потерями преодолевать водные преграды вдали от мостов. Следует отметить высокую подготовку командования, а также организованность и отличную физическую подготовку германской армии, которая позволила всего за 36 часов вывести из окружения и переправить на левый берег Вислы до трёх четвертей своих окружённых частей и соединений. Нашему же командованию не удалось в этой быстро меняющейся обстановке что-то противопоставить действиям германского командования.
— Это хорошо, товарищ Захаров,— прерывает вождь затянувшуюся паузу,— что вы не пытаетесь найти себе оправдания и признаёте силу и достоинства врага, это будет залогом того, что мы сумеем в конечном итоге преодолеть свои недостатки. Что у нас следующим пунктом повестки?
— Согласование наших позиций по военным вопросам, товарищ Сталин,— Буденный ведёт пальцем по листку бумаги, лежащей перед ним,— к встрече с английской делегацией.
* * *
— Господин премьер-министр,— сделав глоток воды из хрустального стакана, начинает Криппс,— моё правительство запросило эти срочные консультации, чтобы прояснить для себя вопрос об отношении Советского правительства к решению парламентов Великобритании и Франции о создании Англо-Французской Федерации.
