На границе тучи ходят хмуро... (Агренев-1)

"Стоило из-за этого такую пальбу затевать? Солдаты как оживились, на меня да на спиртягу поглядывают, мнутся. Да не жалко, для хороших-то людей и после боя, сам бог велел. Даже наоборот, пускай одну канистру припрячут, до лета далеко, а греться в дозорах требуется. Надо бы оружие посмотреть, вдруг что понравиться. Эх, прилечь бы".

— Ефрейтор!

— Слушаю!

— Значит так. Контрабандисты бросили четыре фляги, понял? Сдашь ее старшему унтеру. Одну из четырех фляг продырявила шальная пуля, погреетесь сейчас. Только в меру. Тючок с табаком тоже не целый был, и тоже в меру. На будущее, что ценного найдете, вначале мне показать, всего и всех касается. Запомнил все? И чтобы все остальные так же запомнили, и никак иначе. Все трофейное оружие мне на осмотр. Выполнять.

— Так точно!

Уже на заставе, отогревшись горячим (почти кипяток) чаем, он добрался до вываленных небрежной кучей на пол трофейных стволов, так сказать, последняя память о безвременно погибших контрабандистах. Винтовка. Ага, вот и название выбито. Манлихер. И в неплохом состоянии. Еще одна, но уже убитая напрочь. Охотничье ружьишко, то самое, и кавалерийский карабин без единого клейма. Значит "контрабасы" пришли из Австро-Венгрии. Больше заинтересовали две кобуры, обмотанные поясами. В первой обнаружился брат-близнец личного оружия корнета — Смит-Вессон, только практически новый и произведен в Бельгии, ежели верить надписи.

"Неплохо, и очень вовремя, а то у моего ствол уже на ладан дышит".

Вторая кобура порадовала еще больше: в ней обнаружилась новинка от австрийского военпрома — револьвер Раст-Гассер1, восьмизарядный, с самовзводом, полегче привычного четырехлинейного старичка.

# # 1 В действительности револьвер начал серийно производиться только в 1898 г., но автор счел уместным немного передвинуть сроки и изменить конструкцию оружия — в частности, у исходного револьвера рамка была цельная.

"Так. Оба револьвера оставляю себе, решено. С новым Вессоном буду при начальстве ходить, а в обычные дни лучше поддержу иностранного производителя. Вот интересно, патроны к нему достать можно? Да уж. Пригодилась наука унтера, пригодилась".

Глава 9

Примчавшегося на следующий день, прямо с утра, чинушу, очень возмутила захваченная контрабанда, вернее то, что часть товара оказалась порченной.

— Господин офицер, мне кажется, вы просто покрываете своих подчиненных!

— Господин кабинетский регистратор, мне послышалось или вы только что назвали меня лжецом?

Говоря это, корнет спокойно поправил кобуру на поясе и по-доброму улыбнулся побледневшему собеседнику.

— Вы... не так меня поняли, господин офицер. Я просто позволил себе предположить, что нижние чины могли ненароком испортить часть контрабандного товара.

— Господа, господа, давайте не будем горячиться!

Присутствовавший при разговоре штаб-ротмистр Блинский незамедлительно пришел на выручку застеснявшемуся вдруг чиновнику, попутно одобрительно улыбаясь Александру.

— Князь, я уверен, что господин Коростин не имел в виду ничего такого, просто произошло небольшое недоразумение, вот и все! Не так ли, господин Коростин?!

Представитель Таможенного департамента, услышав, что молодой офицер еще и аристократ, совсем скис.

— Да-да, конечно. Прошу прощения, меня ждут дела.

Проследив за тем, как "дорогой гость" покинул расположение отряда, штаб-ротмистр и корнет вернулись в офицерскую комнату, где и продолжили прерванный приездом чиновника разговор.

— На чем нас прервали? Ах да, вы как раз остановились на том, что услышали треск ветки.

— Верно. Собственно, дальше и рассказывать нечего: подпустил поближе, прикрываясь деревом, и пристрелил. Вот и все, господин ротмистр.

— Скромничаете, князь? Вот так просто взяли и пристрелили? А мне рассказывали, что в дереве дюжина пуль засела, щепок много и шапка ваша в клочья. Да-с. Скромность, это... безусловно хорошо, но представление на награду я все же напишу, а там уж как в штабе определят, да-с!

Причины такой повышенной заботливости стали ясны через два месяца, когда их обоих вызвали в штаб бригады. Корнета наградили Анной четвертой степени, "клюквой" на профессиональном сленге военных, а штаб-ротмистр получил орден СС — то есть Станислава Святого третьей степени, и сердечные поздравления от генерал-майора Франтца: мол, побольше бы таких поводов видеться. По дороге обратно Блинский пытливо поглядывал на подчиненного — не обиделся ли? Не выглядев ничего для себя тревожного, Сергей Юрьевич преисполнился самых лучших чувств и всеми доступными способами выказывал свое расположение: наговорил кучу приятных слов, сыпал щедрыми обещаниями, намекал на блестящие перспективы. Разве что целоваться не лез, и то только потому, что трезвый был. Улыбаться в ответ и шутить, поддерживая беседу, сложно было только в самом начале — потом вспомнилось про полученную недавно премию за "отбитую в бою" контрабанду, кое-какие планы, да и обиды на штаб-ротмистра не было — обычный карьерист, каких много, главное что жить не мешает.

"Наконец-то застава!"

* * *

К началу весны прибыло небольшое пополнение, и с ним новые проблемы. Новички были двух типов: или вчерашние крестьяне, и с ними особенных заморочек не ожидалось, или рекрутированные из проблемного контингента. Вчерашние воры и нищие, проворовавшиеся приказчики, буйны молодцы из городской бедноты. Их всех объединяло одно — они выбрали службу в армии как альтернативу тюрьме или каторге. И конечно, больше всего таких кадров, по закону подлости, досталось именно второму взводу — потому как корнет князь Агренев уже имел репутацию "слуги царю, отца солдатам", а еще потому, что в момент распределения он отсутствовал в расположении отряда, отчего и узнал о свалившемся на него счастье только на следующий день.

— Равняйсь! Смиррна! Ваше благородие, второй взвод Олькушского погранотряда по вашему приказанию построен!

Александр неспешно прошелся вдоль коротенького строя, разглядывая своих новых подчиненных.

"Интересно, где таких отыскали? У одного уха нет, другой улыбается, как идиот, у этого в глазах застарелый страх стоит. Нда, вот не было печали".

— Говорю всем и один раз! Любое неподчинение приказу ефрейторов или унтеров — и будет наказано все отделение провинившегося. Минимальное наказание — четыре часа строевой подготовки. Затем следует 3 суток отдыха в "холодной", а с самыми непонятливыми побеседую я. На все вопросы вам ответят ваши непосредственные командиры. Разойдись!

После распределения пополнения, повседневная жизнь заставы слегка изменилась. Теперь с утра и до обеда на большом пустыре сразу за заставой ни свет ни заря начинались строевые учения и освоение разных солдатских премудростей: как в секрете сидеть, какие хитрости несуны используют для обмана дозорных и многое другое.

Занимался и князь, только по другой программе и в другом месте. Обычная стрельба из револьверов, то есть стоя и неподвижно, за зиму заметно приелась, и заметивший это Григорий подкинул идейку тренироваться в движении. Правда, он подразумевал, что стрелять надо будет в движении на коне и из седла, а Александр понял, что на бегу, в перекатах — одним словом, бегая по земле на своих двоих. Кроме того, за прошедшую зиму было еще несколько стычек, и солдаты принесли еще один Раст-Гассер в неплохом состоянии и немецкий револьвер образца 1879 года чуть ли не в смазке. Плюс парочку неплохих винтовок.

Французский Лебель не заинтересовал, но все же был оставлен на всякий случай, а вот вторая винтовка сразу понравилась: новенькая, будто только со склада, Манлихер-Каркано, в ореховом ложе, непривычно маленького калибра в шесть с половиной миллиметров, шестизарядная, легкая, скорострельная, вдобавок слабая по сравнению с берданкой отдача. Практически готовая снайперка по нынешним-то временам, только оптический прицел где-нибудь раздобыть и поставить, да тупоконечные пули слегка доработать. Один только минус все изрядно портил: патроны, точнее, их отсутствие. То, что принесли вместе с винтовкой, хватило только на короткое знакомство, а еще приобрести не удалось, потому как новье-с и в продажу пока не поступало. Пришлось оформлять по всем правилам заказ и платить предоплату. И гадать потом, как скоро хозяин оружейного магазина в Ченстохове сможет ее выполнить. Вообще, обеспечение патронами тренировочного инвентаря потихоньку становилось большой проблемой: премиальные деньги давно закончились, да и было их всего сорок пять рублей (чиновник — жмот и жлоб!), жалование так и не подросло, а иные источники доходов, то есть контрабандисты, только-только отходили от зимнего отдыха, лентяи. Так что как только заканчивались деньги на патроны, сразу начинались занятия с клинковым оружием или без него, зачастую вводя в полный ступор случайных свидетелей и мелкую ребятню из Олькуша. Двое, иногда трое-четверо мужчин размахивают шашками, пытаются порезать или пырнуть друг друга ножами, а потом еще и на кулачки сходятся: свирепо, яростно, без пощады. А спустя какое-то время тихо-мирно сидят и о чем-то балакают, да еще смеются как ни в чем не бывало. Есть чему подивиться. Младший унтер Григорий таки смог выучиться письму и чтению за два неполных месяца, отчего его авторитет сильно подрос (теперь все желающие обращались именно к нему — домой письмецо черкануть или там растолковать, о чем в газете написали). Затем он сам попросил продолжить обучение, солидно пояснив, что:

— Хочу, Александр Яковлевич, быть грамотным со всех сторон!

Вдобавок пробормотав что-то о том, как удивятся его родные в станице, не век же ему солдатскую лямку тянуть. Видя такое дело, и другие унтера и ветераны стали почтительно интересоваться — нельзя ли с ними как-нибудь тоже? Уж они-то ух как расстараются! Век молить господа будут, ага. Ну и денежку... немного, правда. От денег корнет отказался, а учить, тяжело вздохнув, согласился. Вот и пришлось взвалить на себя еще и это — в основном по вечерам, чтобы и Григорий мог успеть.

— Вот буква А. Подумайте, на что она походит?

Несколько минут напряженного почесывания в затылке, оглаживания усов и прочих непроизвольных движений, наконец, кто-то самый смелый робко пробасил:

— На дом смахиват, вашбродь.

— Правильно, молодец. Каждая буква на что-нибудь да похожа. Ваше задание теперь будет найти это сходство и запомнить. Например О — баранка, Р — топор, М — аршин складной у плотника. Всем все понятно? Тогда неделя вам на первое задание, потом начнем из букв слова складывать. Свободны!

Подождав, пока его ученички покинут комнату в канцелярии, корнет поинтересовался у Григория.

— Слушай, я все спросить хотел: если почти все неграмотны, как тогда с голубиной почтой управляетесь?

— Так мы все знаками особливыми. Все знают, давно уж так заведено.

— Понятно. А вот если надо указать...

В помещение вломился ошалелый солдат из его взвода.

— Вашбродь, у наших буза!

Уже на подходе к казарме стало ясно, что там не все в порядке: на крылечке у входа валялись двое избитых в кровь рядовых из недавнего пополнения, а изнутри доносился шум большой драки. Переглянувшись с унтером, вломились внутрь и сразу оказались в пьяной толчее. Толчок с одной стороны, случайный удар в лицо с другой — и Александр буквально осатанел, а время послушно замедлилось: едва-едва, но ему будет достаточно. Шаг вперед влево, удар в основание черепа — один готов. Шаг вперед вправо, удар ногой по печени, и другому — кулаком в висок. Еще двое. Сбить чужой кулак вбок и ударить вразрез. Он пер через толпу как бульдозер, не замечая, кто перед ним, и люди разлетались в стороны. Горло, солнечное сплетение, колено, под сердце... Григорий не отставал, и спустя две минуты все "активисты" лежали на полу, кто без сознания, кто — баюкая поврежденную конечность или просто заходясь в судорожном кашле, остальные отхлынули в глубину казармы и стремительно трезвели.

— Смирно!!! Встать! Построиться перед казармой!

Уложились в пять минут. Пройдясь вдоль образцового строя, князь радостно улыбнулся солдатам, только-только начинающим понимать, во что они вляпались и что им за это светит. Пьяная драка, нарушение устава, а если будет желание командира — то и нападение на офицера и унтера, причем массовое, что автоматом подразумевает лет десять-пятнадцать каторги в далекой и снежной Сибири.

— Где старший унтер?

Из строя сделал шаг вперед Григорий.

— Ваше благородие, осмелюсь доложить! Старший унтер не может присутствовать по болезни.

— Точнее!

— Пырнули ножом в ногу, ходить не может.

"Суки! Порядок свой наводить вздумали? Так я вам помогу!"

— Вернуться в строй. Кто зачинщики? Что, никого? Тогда я, пожалуй, скомандую отбой и пойду писать рапорт о вооруженном нападении на меня пьяными нижними чинами. Пусть военные дознаватели выясняют, кто и насколько сядет.

— Вашбродь, вон те двое все начали.

— Ты чего, падла? Пили вместе, а виноват я один? Вот щас про всех обскажу, как дело было!

— Не слухайте яго, вашбродь, как на духу клянуся!

В ходе короткого, но очень бурного обсуждения, выявилось трое победителей-финалистов.

— Смир-рна! Ты, ты, ты — три шага вперед. Кто из вас порезал МОЕГО унтера?

Троица загрустила, прикидывая шансы остаться на свободе. Их мучительные раздумья прервал щелчок взводимого курка, а затем и слова:

— Считаю до трех. Кто? Раз, два, три.

Гдах!

— Аааааааааа!

— Не ори, не на базаре.

Снова щелканье курка и вновь вопрос:

— Кто? Раз, два...

— Фомушка это, Фомушка-а-а-а-ы-ы-ы-ы...

— Кто из вас Фомушка? Раз?!

— Он энто, он!

Третий зачинщик бесстрашно указал на своего соседа, дрожа от радости, что он не причем.

Гдах, гдах.

Получивший по увесистой тупоносой пуле в плечо и бедро, Фомушка отлетел на метр назад и со всего маху приложился оземь, где и замер без сознания.

— Слушать меня! Младший унтер!

— Я!

— Составить списки: тех, кто участвовал в пьянке, пострадавших от драки, испорченного имущества. Замещаете старшего унтера до его возвращения в строй. Вопросы?

— Никак нет.

— Тем, кто повеселился! С завтрашнего дня и пока не выздоровеет старший унтер, у вас каждый день строевая подготовка. Это если я буду занят, а так еще и побегать придется в полной выкладке. Все сломанное восстановите за свой счет и своими силами. Те, кто по вашей вине получил синяки, в наряды ходить не смогут. В отличие от вас. На этом пока все. Разойдись! — Повернувшись к троице... точнее к двум в сознании и одному без него, тихо пообещал: — Если вы в течение недели исчезните из отряда, жить будете. Нет, сдохните в результате несчастного случая. Вздумаете бумагу марать — обвиню в покушении на убийство и подстрекательстве к мятежу. Все понятно? Унтер! Убрать эту падаль в лазарет, объяснить им, кто такие самострельщики, навести в казарме порядок. Исполнять!

— Есть!

Глава 10

Как только на ветках зазеленели первые листочки, оживились и "контрабасы" — у них наконец-то появилась возможность нормально работать! И пошло-поехало: что ни день, то короткая перестрелка или долгая погоня за убегающими несунами, точнее ездунами (причем на неплохих лошадях). Пока его подчиненные бегали, корнет занимался сбором статистики, проверяя прошлогодние выкладки — все замечательнейшим образом сходилось. К примеру, если контрабандистов заметили рядом с Кривым оврагом, то это означало что сразу на двух близлежащих хуторах или на одном из них хранится доставленная контрабанда, а где-то рядом и сами "труженики пограничья" отдыхают.