Легенда о небесном страннике. Часть 1.2

Мио тихо охнул, позволяя Эрине забрать у него пистолет.

— И именно поэтому он сейчас здесь и ему оказывается самая лучшая помощь. Не уверена, насколько она ему необходима. Он очень быстро восстанавливается. Ты, кстати, тоже очень скоро оправился, — девушка посмотрела на него долгим проницательным взглядом, и Мио почувствовал, что пол уходит у него из-под ног. — Слишком быстро для обычного человека. И твои повреждения... Тебе не кажется, что ты действительно счастливчик? Всего несколько царапин, по сравнению с тем, что могло бы с тобой быть.

Эрина подошла к эрлийцу и стащила с него одеяла. Показалось или нет, но веки его дрогнули.

— Я, в отличие от многих людей, не разделяю шовинистских взглядов. Ты можешь быть кем угодно, но то, какой ты человек, не зависит от принадлежности к той или иной расе.

Она заколдовала над приборами, и Мио впервые обратил внимание, что под простынёй тело эрлийца окутывают тонкие невидимые проводки. В одно из запястий оказалась воткнута игла с подключенной к ней системой питания.

— Я много раз пыталась понять, в чём секрет их регенерации? Но даже имея в своём распоряжении такой великолепный материал стволовых клеток, всё равно не могу разгадать этой тайны. Их ДНК слишком сложная по сравнению с нашей, и ни один компьютер не способен её расшифровать. Для меня всё выглядит как непонятный набор блоков. Кстати, Мио, не хочешь послужить науке? Я хотела бы взять образцы твоих тканей для изучения. Заодно, поухаживаешь за своим другом, — Эрина рассмеялась, увидев, что при слове "друг" лицо Мио скривилось, как от кислятины, — и никто ни в чём тебя не сможет упрекнуть.

Рассматривая в зеркало тебя,

Космическую отрицаю схожесть.

Псом парадокса скалится судьба,

Рычит, грозит... но укусить не сможет!

Глава 5. "Персифаль".

— Эй, Мио, ты случайно не влюбился в Эрину?

Динас хлопнул Карамира по плечу, отчего парень едва не подавился рыбой, закашлялся.

Пилоты, собравшиеся в столовой на обед, дружно заржали, увидев лицо подростка, пошедшее красными пятнами.

— Наш Мио — парняга не промах, — заметил Керк, безмятежно надкусывая бутерброд.

— Любит женщин постарше и погорячее, — подхватил старший механик, усатый и полный Гона, немного похожий на Динаса повадками.

Кухня "Персифаля" отличалась довольно скромными размерами, чтобы беспрепятственно разместить всех желающих. Обычно члены экипажа обедали в столовой небольшими командами, каждый в отведённое время. Но с появлением "утопленичка" в столовой стало гораздо теснее. Слишком много нашлось желающих посмотреть бесплатное представление, которое Керк, Динас и Гона устраивали каждый раз, стоило мальчишке появиться в поле их досягаемости. Снова грянул гогот, сопровождаемый шуточками и беззлобными подначками.

— Мио, Эрина и вправду старовата для тебя, — заметил Дин, отсмеявшись.

— А может это любовь?

— А может хватит вам уже, — вспылил Мио, краснея ещё сильнее, — Эрина просто попросила меня помочь в лаборатории. Я ей медикаменты помогаю раскладывать.

Парни буквально рухнули от хохота.

— Ой, что-то давно я не раскладывал медикаменты! — пропел Динас, изображая руками женскую фигуру.

Мио вскочил, готовый врезать ему, и, заметив это, Динас примирительно вскинул руку.

— Ладно-ладно малыш, не злись! Мы просто треплемся. Никто не хотел обидеть ни тебя, ни тем более Эрину. Извини, если перегнули палку.

— Садись, ешь. Мы больше не будем.

— Раскладывай ты спокойно свои, кхм, медикаменты, никто ж ничего не говорит, — резонно заметил Керк.

Остальные, давясь хохотом, принялись зажимать рты. Мио осатанело зарычал.

Если бы не насмешки и шуточки, которыми постоянно донимали старшие по возрасту товарищи, Мио мог смело заявить, что "Персифаль" нравится ему всё больше и больше.

Шёл всего лишь пятый день его пребывания на корабле, но Мио совершенно освоился, ощущая себя в родной стихии.

Так как он не являлся членом команды и не исполнял никаких обязанностей, капитан разрешил подростку бродить, где ему вздумается. Неудивительно, что Мио за короткое время успел перезнакомиться и сойтись практически со всеми. Даже высокомерный Вайнс из офицерского состава и его напарник Эрой относились к мальчишке весьма терпимо и снисходительно.

Вайнс в качестве особого благоволения взял Мио пассажиром в один из разведывательных полётов, что вызвало удивление на уровне попыток выяснить: каким пряником он приколдовал старшего офицера? Скверный характер Вайнса давно вошёл в поговорку, но, похоже, личное обаяние Мио умело творить чудеса.

Не последнюю роль сыграло участие Эрины. С её лёгкой руки Динас узнал краткую историю Мио, и не прошло суток как о том, что мальчик остался сиротой, знала вся команда.

"Персифаль" следовал на Рогвайду, продать груз и закупить партию товара на обмен. Торговля не особо интересовала Мио, а вот известие, что Харавей подыскивает подходящего пилота... Курсовика, желательно второго класса. И именно этим он собирался заняться на Рогвайде и на Эстерии — промежуточном пункте следования, где Харавей планировал сделать длительную остановку на один-два дня.

Мио заело до глубины души. Несмотря на то, что Харавей относился к нему по-отечески тепло, капитану не пришло в голову, рассмотреть его кандидатуру. Когда Карамир упомянул о своей даней мечте, Рой перевёл разговор, ясно дав понять, что предложение его не интересует.

Что касается Вайнса, он просто поднял его амбиции на смех, прилюдно заявив, что как только заметит мелкого сопляка тянущим руки к драгоценному штурвалу, не только конечности пообрывает, но и выпорет так, что мальчишка неделю на задницу сесть не сможет, раз она у него чешется и толкает на приключения.

За исключением механиков, давно смекнувших, что парень неплохо сечёт по теме, никто не относился к Мио серьёзно, считая ребёнком и не понимая, насколько глубоко уязвляет подростка подобное отношение, больно ударяющее по самолюбию.

Капитан, узнав об инциденте, ничего не сказал.

Что ж, Мио был благодарен и за то, что Харавей спас его и сообщил на берег о крушении.

Теперь на душе у мальчика стало гораздо спокойнее при мысли, что Сони знает, что он жив и скоро вернётся к ней.

Ноги сами привели Мио в медблок. Эрины не было, и он заглянул к эрлийцу. Тот, как обычно, спал. Правда, выглядел гораздо лучше прежнего, и даже лицо, бледное как у мертвеца, порозовело, принимая человеческий вид.

— Всё из-за тебя! — пробормотал Мио убито. — Я потерял катер, лишился возможности летать. Ты мне всю жизнь испортил, а сам дрыхнешь тут, как ни в чём не бывало!

— Опять любуешься на своего эрлийца? — Эрина вошла в отсек и рассмеялась, увидев выражение лица Карамира. — Не переживай ты так, я его не уморю.

— Плевать мне! — заорал Мио, закипая. — Я просто так сюда зашёл, понятно?! И уже ухожу. Извини, не хотел повышать голос, — буркнул он, так же внезапно успокаиваясь.

— Да не такие бури выдерживала! Ты с чего такой взъерошенный? — Эрина поймала его за руку. — Случилось что?

Мио выдернул локоть и отрицательно покачал головой.

— Ничего.

— Из-за этого "ничего" на тебе второй день лица нет. Рассказывай, — Эрина толкнула его на стул и принялась хлопотать вокруг пленника, — а то сама додумаю, кто тебя маленького посмел обидеть.

Мио вскочил как ошпаренный. Эрина, прыснув, поймала его за плечи. Мио было неудобно вырываться, и он остановился, красный от злости, не зная, как реагировать. Не драться же с этой вредной женщиной, в самом деле.

— Мио, прости. Прости меня, — Эрина, согнувшись, повисла у него на шее и, не удержавшись, потрепала по щеке. — Ты такой хорошенький! Постоянно затискать хочется.

Мио принялся, молча, снимать её руки.

— Миооо! Всё, извини в последний раз. Никаких подколок, клянусь!

Эрина прижала руку к сердцу и принялась преданно заглядывать ему в глаза. Чувствовалась, что девушка развлекается на полную. Мио пождал губы.

— Госпожа Альвей, не будь вы женщиной...

— Мне бы здорово перепало, — кивнула медик, изо всех сил пытаясь сдержаться, но получалось с трудом. Нахохленный Мио выглядел исключительно забавно.

С его приходом на корабле сделалось заметно оживленнее. Обаятельный пацанчик всем пришёлся по душе, а теперь к дружелюбной симпатии прибавилась нота общего покровительственного отношения.

— Не сердись.

Эрина со вздохом посмотрела на свои руки. Каждый раз ей неудержимо хотелось его потормошить. Чудесный парнишка, невероятно обаятельный. Но для Мио не было худшего оскорбления, чем обозвать ребёнком. Сам он себя считал исключительно взрослым и самостоятельным.

— Ты последние дни совсем подавленный? Из-за Сони переживаешь?

— Нет. С ней всё в порядке. Капитан связывался, узнал.

Мио вздохнул и непроизвольно надул губы.

Эрина поймала себя на мысли, что возможно в её отношении к мальчику скрывается не только материнский инстинкт.

— Просто... Госпожа Альвей, никто не воспринимает меня серьёзно. Я с детских лет за штурвалом сижу. Предложил Вайнсу себя на маневрировании показать, а он счёл, что я просто зарвавшийся мальчишка. Но это не так! Я хороший пилот, и это не хвастовство. Я за свои слова ответить готов любому. Но мне неприятно, когда ко мне так относятся, как будто...

Он отвернулся, и женщине стало его жалко.

— Не воспринимай всё так близко к сердцу, Мио, — посоветовала она. — Хочешь, я поговорю с капитаном?

— Не надо ни с кем говорить, — буркнул подросток. — Может, Вайнс по-своему прав. Навязывать себя не собираюсь... Поскорее бы прибыть на Рогвайду, — вздохнул он мечтательно, — вернусь домой, Сони увижу.

— И что ты станешь делать дома? — поинтересовалась Эрина скептически. — Катера у тебя теперь нет. Ты не сможешь ловить лионгов.

— Эрлам — место, где можно выжить разными способами. Мио беспечно отмахнулся, оседлал стул и подпёр подбородок руками.

— Работу найти несложно при желании. Я с десяти лет нас с Сони обеспечиваю. Мы когда остались одни... — протянул он, окунаясь в прошлое, и тут же оборвал сам себя, словно коснувшись чего-то запретного, — кем только не приходилось бывать. Механику неплохо знаю. Учился по вечерам, когда время оставалось, а практиковался в доках. Меня пристроил дядя Сони. А учёбу я сам оплатил, — похвастался он не без гордости, — Да и остальное тоже. На шее мы у него не сидим. Правда, его такая самостоятельность, по ходу, тоже бесит. Мы постоянно на этой почве ругаемся, а Сони у нас вроде как парламентёр для переговоров. Но я не ребёнок, госпожа Альвей! В состоянии позаботится о себе. Да и...

Он осёкся, смутившись, потому что Эрина, перестав менять капельницу, взирала на него странными глазами.

— Чудовищно! — пробормотала женщина и сделала порывистое движение, словно желая обнять. — Сколько тебе лет, Мио?

— Шестнадцать, я говорил.

Мио отшатнулся и вытаращил глаза.

— Госпожа Альвей, я что-то не то сказал?

— Ничего, всё в порядке, — Эрина сделала над собой усилие и, отвернувшись, заменяла пакеты с лекарствами, выбросив пустые в контейнер переработки. Мальчишка так запросто и беспечно рассуждал о таких вещах, что ей сделалось не по себе.

Она выросла в благополучной семье, среди родителей, сестёр, братьев и целой кучи родственников, и понятия не имела, что значит самостоятельность. У них был неплохой дом на побережье, стабильный доход. Работать Эрина начала в двадцать лет, когда возникло желание внести некоторую определённость в собственную жизнь.

Потом началась война...Она к тому времени закончила медицинский институт и записалась добровольцем в армию, воспользовавшись мобилизацией в качестве повода удрать из-под крыла родителей и обрести независимость.

Ей пришлось воевать. Не очень много, но насмотрелась она достаточно, чтобы множество раз пожалеть о собственном опрометчивом поступке. Желание работать хирургом в военном госпитале пропало раз и навсегда.

Затем она познакомилась с Харавеем и приняла предложение стать судовым врачом "Персифаля". Три последних года она жила на судне и не мыслила себе иной жизни.

Когда-нибудь война закончится, и она вернётся домой. Может, обустроит личную жизнь. Эрине исполнилось тридцать пять, но она до сих пор была не замужем. Во время войны оказалось не до этого, да и потом... Кому захочется устаканивать жизнь, зная, что завтра всё может полететь в бездну? А может уже полетело, потому что, как бы ни силился верить Рой, эта война проиграна. Проиграна в ту самую секунду, когда они, идя на поводу у эрлийцев подписали мирный договор, согласно которому боевые действия прекращены на неопределённый срок, а все завоёванные территории, остаются под властью Эрлии.

Эсины живут совсем неплохо, — внезапно подумалось ей.

Те, кто принял над собой власть высокородных, не знают нужды. У них нет проблем с пресной водой, песчаные смерчи и ураганы не сотрясают их города. У них есть система правления, и выбранный представитель людей, который каждый месяц регулярно сообщается с высшими и докладывает обо всех проблемах города.

Там, на завоёванных территориях, есть современные госпитали и школы, в которых учатся дети. В этих школах дети узнают, что они низшая раса, рабы. И что они всегда будут рабами, чей высший долг и смысл жизни — служить своим хозяевам. Потому что есть высокородные, а есть грязные эсины, которые должны быть благодарны высокородным за их милости.

Иронично и парадоксально, но именно эрлийцы открыли первые центры обеспечения, где пострадавшие от войны, сироты и обездоленные смогли получить помощь, жильё и одежду.

И тысячи людей надрываются на шахтах, добывая камантин. Работают и получают за это деньги, дающие возможность обеспечить свою семью и себя. И гибнут сотнями, потому что сырьё, которое способны вытягивать машины эрлийцев, смертельно ядовито для людей. Но никто не может протестовать, и не протестует. Многие довольны такой жизнью. Могло закончиться гораздо хуже. Никто не ожидал милосердия от эрлийцев, но, оказалось, чужаки не сторонники бессмысленной жестокости.

А за пределами завоёванных территорий свободные гибнут сотнями тысяч. От голода, жажды, болезней и нищеты.

Мио всего лишь один из множества. Тех, кто называет себя свободными, и тех, кто давно перестал быть свободным, как только перо главы коалиции коснулось пергамента.

Скоро эрлийцы появятся не только в Эрламе, но и на Рогвайде, и на побережье.

Говорят, даже на своих территориях, за пределами города, они появляются достаточно редко. Но если возникают рядом, эсины обязаны кланяться и опускать глаза. Эсины должны уступить дорогу и должны дать отчёт любому эрлийцу, пожелавшему спросить.

Когда высокородный прикажет, эсин обязан оставить любые дела и исполнять приказ. Любой высокородный имеет право забрать эсина с собой и сделать с ним всё, что угодно, потому что противиться или высказывать неповиновение воле высокородных — тягчайшее преступление. Эрлийцы управляют завоёванными территориями, и скоро эрлийцы начнут править и здесь. Эрлийцы не решают, кто станет следующим избранным представителем, оставляя людям иллюзорную возможность верить в собственную самостоятельность, но без их утверждения не пройдёт ни одна кандидатура, не будет принят ни один закон, которые диктуют теперь только эрлийцы.