Легенда о небесном страннике. Часть 1.2

Легенда о небесном страннике.

Аннотация.

Среди людей существует легенда:

Однажды, когда мир окажется на краю гибели и не останется надежды, появится Небесный странник, который сможет изменить всё...

Мечтаю в небо улететь,

Раскинув руки, словно птица.

Душой на вечность замереть

И знать, что некуда стремиться.

Другим изведаны пути,

Другим исхожены дороги.

И то, что надо мне найти,

Давно уж найдено в природе...

Но облака хранят свои загадки,

Они не пожелают дать ответ.

И вновь со мной судьба играет в прятки.

И небо шлёт свой ветреный привет.

Небо рождает твою синеву.

Жизнь наша в небе, и мы, словно небо.

В небе мечтаю, небом живу.

В каждой секунде вижу лишь небо.

Ветер в лицо,

Пальцы сжимают штурвал.

Плавясь в крови,

Гневом вскипает металл.

В горле рождается хрип,

Жизнь промелькнёт пред глазами.

Всё, что сумел, я постиг.

Небо осталось за нами.

Крылья в огне,

Шёпот

В предсмертном бреду.

С небом наедине,

Крылья не подведут.

Небо над головой,

Впереди и вокруг только небо.

Небо даст мне ответ,

В жизни я был или не был?

Пальцы сожмут штурвал,

Сталью взрывается крик.

И я сегодня узнал —

Вся наша жизнь только миг.

Будет потом или нет?

Я завершил свой полёт.

Город свободен от власти врага.

Я этот город сберёг.

(песня штурмовиков)

Часть 1.

Глава 1. Эрлам. Пересекаясь крыльями.

Жара стояла жуткая. Небо дарило раскалённую синеву, слепо отражалось в защитных стёклах, сияло и слепило. Дорожное покрытие шипело и пузырилось. Роботы-уборщики изо всех сил заливали его драгоценной водой, но становилось только хуже. Там, внизу, началось настоящее столпотворение: люди вязли в аскафларе, обжигались и устраивали драки из-за драгоценных капель, которые тугодумный мэр предпочёл попросту вылить в никуда, чем раздать населению.

А ведь солнце только встало, и день ещё не успел вступить в свои права! Что же будет через час, когда проснётся второе солнце — огненный Марран и здесь начнётся самый настоящий ад?

Мио Карамир ещё раз тщательно проверил снаряжение и подогнал копавшуюся в двигателе Сони. Нужно покинуть город пораньше. Через несколько минут, судя по тревожному гулу охранных сирен, над Эрламом установят защитный воздушный купол, включат системы охлаждения и приведут стихию в порядок. По крайней мере, внутри. Снаружи сегодня будет мало приятного. Ночью обещали шторм. Уже сейчас на пристанях вовсю работают подъёмные машины, эвакуируя корабли и тануэры, убирая постройки и разбирая всё, что будет находиться за пределами барьера.

Эрлам. Свободный город. Торговая зона и центр развлечений. Согласно военному договору с леерами, единственный город нейтрального уровня. Барьер принадлежал эрлийцам. Когда-то, ещё до войны, они подарили его Союзу. Просто так. Наверное, ради развлечения. Так же, как, возможно, ради развлечения пожелали сделать Эрлам свободной зоной. Единственным городом, где, согласно договору, отменялись все военные правки.

Десятки бакайров и катеров, поспешно тянулись со стороны моря. Навстречу им двигалась редкая цепочка отчаянных храбрецов — ловцов лин. Лионги — самая редкая и дорогая рыба на всех девяти побережьях, за которую платят золотом и кредитами на воду.

Лионги появляются только перед штормом, и бывалым рыбакам не нужно слушать сводки метеорологов, чтобы, увидев в воде серебристые и чёрные спинки, предсказать, какая сегодня будет погода. По повадкам лионгов знающие люди могли судить даже о силе бури.

— Сони, пристегнись! — Мио натянул темные сканирующие местность очки и оглянулся назад. Его напарница небрежно отмахнулась. Короткие, безупречно алые волосы (она всегда красилась в яркие цвета) прикрывал шлем. На лице — защитная полоска оргпластика. Сони, в отличие от скрупулезного Мио, относилась к правилам безопасности более небрежно. Но это только внешне. Мио знал, что из них двоих подруга является самой жуткой перестраховщицей, хотя ни за что не признается в этом даже себе.

Парень пробежал пальцами по переключателям, вдавил педаль и повернул рычаг. Киинт, радуя неслышным гудением новенького двигателя, плавно пошёл наверх, входя в открытую воздушную трассу... И едва не врезался в борт изящного треугольника — эленберга, неожиданно вынырнувшего сверху, из раскрывшегося на трассе прохода.

— Спятили!

Мио резко вывернул руль, Сони испуганно завизжала. Если бы не ремни безопасности, которыми девушка предусмотрительно зафиксировала себя, напарнице светило вывалиться из катера и рухнуть с многометровой высоты в жадную бездну дымящегося аскафлара. Отчаянная попытка пилота спастись от столкновения перевернула лёгкий борт вверх тормашками.

Они прокрутились вдоль оси, едва не протаранив защитные электрощиты домов, и с трудом вернули равновесие. Киинт упал вниз, уходя от несущихся на бешеной скорости калиевов.

Владельцу же эленберга на возможное столкновение оказалось попросту наплевать. Во-первых, борта его катера были со встроенным защитником, а во-вторых, позволить себе боевой эленберг могли только очень состоятельные люди, также, как и сделать этот безумный прыжок посреди оживлённой трассы.

Ценой невероятных усилий Мио завернул киинт и, повиснув вниз головой, заорал, опуская катер на уровень тёмных тонированных стёкол, обозначенных голубым полем:

— Ты, урод! Совсем глаза потерял? Не видишь куда прёшь?! Дебил!

— Мио, не ввязывайся! — отчаянно пискнула Сони, но было поздно.

Часть защитного купола медленно опустилась вниз, раскрываясь, как створки красивой серебристой раковины. Из щели обзорника высунулась тонкая изящная кисть в белой перчатке и продемонстрировала Мио короткий, конкретно понятный знак, куда ему пойти и чем заняться.

После этого любой нормальный человек должен был выругаться, поджать хвост и отвалить: связываться с эленбергом считалось безумием. Да и что Мио мог сделать в ответ? Ничего. Несколько кредиток — и охрана на всё посмотрит сквозь пальцы, а ещё несколько кредиток — и Мио навсегда лишат лицензии даже за одно то, что он просто посмел возмутиться.

Но подросток, щёки которого моментально вспыхнули краской, видимо, считал иначе или не желал ничего понимать.

Глаза его нехорошо прищурились. Он оглянулся по сторонам, стискивая зубы, но затем, похоже, одумался и, решив не ввязываться, позорно взмыл вверх, оставив грозный эленберг праздновать победу. Но когда серебристый "боевик", набрав скорость, вошёл в поток, непонятно откуда снова появился маленький киинт. Он неожиданно ловко подрезал эленберг, толкнув в крыло. И, дождавшись, когда владелец, ругаясь, вывернет в сторону, поддал укреплённым боком, придав ускорение, отчего "боевик", пролетев по инерции, врезался в огромное резное основание магнитной башни, начисто снеся верхние украшения и запутавшись в проводах.

Предостерегающе завыли охранные сирены. Защитное поле берга начало медленно вибрировать. Раскрылись мигающие синим щитки, обнажая широкие, пришедшие в движение диски двух стволов.

— Карамир, уходим! — заорала Сони отчаянно.

Мио, со счастливыми ошалелыми глазами, медленно подлетел к эленбергу и, не дожидаясь, когда на него устремится око камеры, показал прямо в алое прямоугольное отверстие ответный весьма неприличный жест, распространённый среди пилотов и понятный во всех странах мира.

Показалось или нет, но, когда он, рванув на себя рычаг скорости до упора и утопив педаль в пол, спешно улетал с места происшествия, в спину, помимо короткой пулеметной очереди, прочертившей смертельный танец в сантиметре над головой, ударил звонкий смех.

* * *

— Ты псих, Мио! Ты просто псих!

Сони ругалась, смотрела восторжёнными, таящими восхищение глазами. Карамир улыбался. Настроение было приподнятым. Сегодня вечером, когда он будет рассказывать об этом ребятам, они просто умрут от зависти. Особенно Рейкам, который в последнее время чересчур возгордился тем, что бывал с отцом в боевом рейде. Как же, знаем мы эти боевые рейды! Сидел на базовом корабле и смотрел на экран, пока боевые айсверы и эленберги чистили друг другу крылья и хвосты. Но даже об этом Мио остается только мечтать. У него нет отца, который мог бы взять его с собой. А для того, чтобы записаться добровольцем, он не вышел ростом. Правда, это не беда. Через месяц будет новый набор. Мио главное добиться, чтобы ему дали один учебный прогон, а уж он покажет этим надутым и спесивым каботажникам, на что способен сын настоящего Небесного странника! Недаром он тренировался все эти годы. Он будет управлять боевым эленбергом — это только вопрос времени и упорства, и станет принимать участие в воздушных битвах. Храбрости ему не занимать.

Как и глупости. Вот и Сони теперь уверена, что если эленберг сумел заснять изображение (а он сумел — Мио демонстрировал своё послание вполне прицельно), то, скорее всего, вернувшись с добычей лионгов, они весь улов будут вынуждены отдать на откуп стражам. И то, только потому, что в руководстве охраны работает дядя Сони, а в военное время становится не до соблюдения правопорядка.

Но это просто предположение. Вряд ли хозяин эленберга побежит строчить жалобу, иначе не угостил бы пулей.

Когда он выпутается из кабелей и разберётся со стражей, им лучше не встречаться на открытом пространстве. Эленберг не просто катер, но боевая единица. С таким не пошутишь. Да и в скорости слабенький киинт ему явно уступает. Остается надеяться, что судьба их больше не сведёт или что хозяин эленберга не очень злопамятный. А если и злопамятный... Так не прятаться же теперь!

Сони злилась, костеря напарника последними словами, а Мио, несмотря на её ворчание, всё никак не мог стереть с лица довольную ухмылку, представляя растерянную рожу того, кого он так здорово проучил.

Море предстало удивительно спокойным, играло всеми цветами синего и зелёного. Жара давила на плечи, и Мио стянул рубашку, демонстрируя лёгкий золотистый загар.

Как ни припекал Маран, пытаясь прижечь кожу своими раскалёнными пальцами, Мио никогда не обгорал, словно организм, с фантастической точностью отмерив, сколько именно солнечной энергии требуется, остальное, ненужное, отметал в никуда, позволяя парню находиться на открытом пространстве часами.

Сони смотрела на Мио с завистью, однако, повторить эксперимент не решалась, по крайней мере, пока они не сделают работу.

Она включила поисковик и принялась всматриваться в бескрайнюю ровную поверхность моря. Через несколько минут им повезло. Сигнал запищал положительно, и Мио, разглядев впереди весёлые сверкающие спинки, то и дело выпрыгивающие из воды, пристроился прямо на пути очередного косяка. Он, прикрепив к борту сети и сигнальные маячки, плавно пошёл вперёд. Сони ему помогала. За час они расставили сети по всему периметру. И теперь, расположившись на разогретых плоских крыльях, загорали, подставляя худые тела горячему солнцу.

Напоследок Сони искупалась и, вылезая наверх, шутливо сдёрнула парня в воду. Наглотавшись сполна, Карамир не постеснялся в выражениях, от души высказав хохочущей девушке всё, что про неё думает.

В отличие от великолепно ныряющей Сони, Мио на воде держался не очень сносно и, хотя умел плавать, предпочитал другие способы времяпрепровождения.

Затем, смеясь и беззлобно переругиваясь, ребята принялись проверять сети. Солнце уже клонилось к закату, и предчувствия Мио, предложившего изменить курс, как всегда не подвели.

Когда они выгружали улов, катер почти наполовину ушел в воду. Чёрные, с серебристыми спинками тела лионгов прыгали и шевелились, норовя удрать обратно в море. Мио принялся сводить края защитной плёнки, Сони помогала с другой стороны.

Пока они смогли достойно упаковать добычу, оба перемазались слизью с головы до ног. Сони, закрепив защитные полоски ремней, снова полезла купаться, крича напарнику, чтобы не маялся дурью и нырнул. Мио хотел было отказаться, но затем, подумав, нехотя смирился с её правотой.

Небо потемнело. Но ещё не настолько, чтобы торопиться. Они успевали. Вода по-прежнему выглядела гладкой и безмятежной, вызывая ощущение обманчивого спокойствия.

Мио, оттолкнувшись босыми ногами от поверхности катера, прыгнул в зияющую серебристую темноту, вздымая кучу брызг и сталкиваясь с Сони, которая, не удержавшись от искушения, окатила его водой. Несколько минут ребята барахтались и дурачились около лодки. Затем помогли друг другу промыть головы от едкого запаха лионгов. Если не сделать это сразу, потом очень трудно будет избавиться от специфического, не очень приятного душка. Поэтому лионгов нельзя оставлять на палубе. Даже теперь придётся потратиться на специальные средства, чтобы очистить катер.

Но теперь у них достаточно денег. Уже сегодня их добыча будет оторвана с руками и ногами за двойную цену. Нужно только добраться до убежища, где, как всегда, целой толпой ждут перекупщики.

Мио первый взялся за поручни. Алая макушка Сони снова скрылась под водой. Она всегда после охоты отмывается часами. И ведь всё равно будет неделю охать и спрашивать, не чувствует ли он запаха.

Короткий толчок выкинул подростка обратно в воду. Он даже не успел растеряться, но как-то внезапно понял, что всё, "приплыли".

Сони растерянно хлопала глазами, не понимая, с чего это он так проворно взлетает на борт, и почему в его руках баллончик с пемокевларом.

Если бы катер шёл на скорости, пробоина могла оказаться более серьёзной. Но даже то, что киинт перегружен рыбой, нанесло ущерб.

Мио, отчаянно ругаясь, стаскивал катер с подводных камней.

Сони, бледная и трясущаяся, включила насосы, откачивая воду и следя, чтобы не промок клановый двигатель. Не хватало только взлететь на воздух!

Ещё час ушёл на то, чтобы Мио, нацепив дыхательную маску, смог обработать борт пемом и залатать пробоину снаружи. Изнутри этого делать не рекомендовалось. Пемокевлар — прочная штука, а косметический ремонт и замену второй панели они просто финансово не осилят. Теперь бы только дотянуть до берега и не растерять улов! А ещё успеть к ближайшему береговому убежищу, потому что рассчитывать, что они дотянут до изначально завизированной территории, глупо.

Как назло, вода перестала быть благодушно-спокойной и покрылась лёгкой рябью начинающегося ветерка.

Мио выругался и поставил двигатели на половину мощности. Кажется, даже если они дотянут до берега, шансов заняться ремонтом уже не будет.

Сони взвыла. Взяв бинокль, она тоскливо всматривалась в очертания побережья, покрывая Мио руганью, сетуя, что она говорила: нельзя ловить на неразведанной территории и к тому же так далеко от берега.

Мио только грустно вздохнул. Случайность случайностью, но, наверное, в этот раз Сони была права.

С волной, почти шутя, играет ветер в прятки.

Прибой, смеясь, рисует волны на песке.

И океан поёт, обманчивый и гладкий.

Готовый каждый миг взорваться к вышине.

* * *

— Ветер меняется! — Сони с беспокойством смотрела на небо. Сейчас оно было не привычным ласково голубым, а страшным и зловещим. Далеко за горизонтом, где небо и вода сливались между собой одной сплошной полосой, тонуло солнце. Облака, подсвеченные красными лучами заходящего светила, были усыпаны чёрно-лиловыми пятнами, и далеко, на пределе видимости, вверх к небу тянулись чёрные зловещие ниточки начинающей появляться воронки.

Море постепенно пробуждалось, вздымалось огромными жадными волнами, которые медленно и неумолимо следовали в их сторону. Солнце умерло, погребённое страшной тёмной стеной. Ещё несколько минут — и здесь, на берегу, разразится ад.

— Мио, надо уходить, — девушка выругалась и, опустив бинокль, повернулась к напарнику, кусая губы и понимая, что Мио как раз ни в чем не виноват. Виновата их обоюдная беспечность (её даже больше, ведь это она затащила упирающегося напарника под воду) и несчастливая случайность. Парень с отчаянной решимостью пытался втащить на берег катер, активировав воздушную подушку. Наловленные утром лионги оказались безжалостно свалены в кучу и слабо шевелили щупальцами на песке, сквозь порванную плёнку. Словно недоумевая, почему люди, несколько часов угробившие на то, чтобы невероятным трудом добыть деликатесы из-под скал, теперь так наплевательски вышвырнули их прочь.

— Сваливаем отсюда! — заорала Сони снова, видя, что напарник не реагирует, продолжая с упорством, достойным лучшего применения, тащить киинт наверх, по щиколотку увязая в прибрежном песке.

— Ты не спасёшь киинт. Нам нужно в укрытие. Через несколько минут здесь ничего не останется. Мио, — она схватила парня за руку, останавливая и силясь оторвать от катера, — да послушай меня, упрямая голова! У нас нет на это времени, уходим!

— Это катер моего отца, — Мио сжал губы и, оттолкнув девушку, снова вцепился в борт, упрямо дёрнув подбородком, — я его не брошу. Это всё, что у меня есть, ты знаешь.

Сони хотела сказать что-нибудь резкое, но затем, бросив взгляд на застывшее лицо друга, ворча, схватилась за поручни, с тревогой посматривая на сбесившийся горизонт. Дело пошло куда быстрее, и вдвоём они смогли отогнать катер на приличное расстояние. Но до убежища оставалось слишком далеко.

— Псы преисподней! Мы всё равно не успеваем! — лицо девушки выражало полнейшее отчаяние. — Вот, хар подери, вляпались!

Она застонала, в бессильной ярости врезав кулаком по металлическому борту.

— Лети к убежищу, Сони, позаботься, чтобы включили маяк! — голос Мио звучал спокойно, совершенно расслаблено. Он улыбался, словно ничего не произошло, но в его сине-зелёных глазах читались скрытое напряжение и стальная непреклонная решимость.

Легко вскочив наверх, он скинул широкую воздушную доску девушке, а она, отпрыгнув назад, завопила отчаянно:

— Сдурел?! Псих!!! Двигатель может быть повреждён. Взлетишь на воздух, к харовой матери, вместе со своим катером...

— Сони, да ладно тебе, — Мио неожиданно подмигнул, — я же "счастливчик", вытяну! Давай, не упрямься. У нас нет времени препираться.

Он принялся торопливо заливать широкую трещину второй внутренней обшивки.

— Ты псих! Псих!!! Никуда я не полечу без тебя. Идиот! Мальчишка сумасшедший!!! Скотина эгоистичная. Только о себе думаешь! — Сони едва не плакала от злости.

— Сони, если ты закончила, не задерживай нас, пожалуйста, — прохладно объявил Мио и, запрыгнув на сиденье, щёлкнул переключателями. Проверил нагрев, прогнал воздух и, зажмурившись, медленно потянул ручку рычага.

Сони, заорав, с ходу запрыгнула на доску и отлетела на безопасное расстояние, поливая напарника самыми отборными ругательствами.

Ветер поднялся такой, что доску начинало сносить в стороны, и девушка с трудом держала равновесие.

Катер, победно заурчав, плавно взмыл в воздух. Мио, высунувшись, помахал напарнице рукой:

— Кто быстрее до убежища?! Иду на полскорости.

— Уроооод! Я тебя сама прибью! — заорала Сони с облегчением, и внезапно глаза её расширились, — что?!!

Мио проследил направление её взгляда и увидел белоснежный борт эленберга.

Словно в насмешку над разгулявшейся стихией, он неспешно качался на бушующих волнах, похожий на маленькую безжизненную скорлупку. Но нет, из воды появилась человеческая фигура, помахала кому-то и скрылась внутри.

— Мио, знаешь, я считала, что безумнее тебя никого нет, — ошарашено выдала Сони, — но эти придурки точно бешеные! Уходим!

Она заложила решительный вираж и развернулась, берясь руками за прочный тонкий ремень управления.

* * *

— Господин Кийо, умоляю вас, проявите благоразумие! —

в голосе Сильфии Зани звучало напряжение. — Эта прогулка становится слишком опасной для нас.

— Перестань, Силь, неужели ты боишься?! — Кийо негромко рассмеялся и, облокотившись на борт великолепной белой лодки, сунул ладони в тёплую зеленоватую воду. — Посмотри, как красиво. У меня пальцы светятся. Перед штормом это море всегда так сияет.

Кийо свесился вниз, полоща в воде кончики длинных бесцветных волос. Набежавшая волна, обдав эйлера кучей брызг, едва не перевернула катер. Сильфия успела схватить господина за пояс и втянуть назад, взирая со скрытой мольбой.

— Господин Кийо, мы выполнили наше задание. Прошу вас, разрешите мне подняться на безопасное расстояние и включить барьер. Нам пора домой. Когда ударит ново, наша система защиты может не выдержать напора.

— Что с того? Станем дышать под водой, — беспечно отмахнулся Кийо.

Ветер трепал его густые светлые волосы, и они, словно серебристый флаг, струились по ветру, стянутые в длинный хвост на макушке — признак знатности рода. Волосы Сильфии были коротко обрезаны на уровне ушей.

— Да, господин, — плечи девушки поникли, и она покорно склонила голову.

— Силь, а давай, я тебя спасу. Хочешь? Представляешь, как это здорово — плыть вдвоём сквозь светящееся море. Я буду тебя держать, и ты не потеряешься. Это так романтично! Мы будем заниматься любовью под водой во время ново. Так ещё никто не делал.

Он протянул руку, и его пальцы уверенно заскользили вдоль высокой стянутой комбинезоном груди. Лицо девушки порозовело. Она непроизвольно прикусила губу, стараясь не потерять дыхание, когда губы господина коснулись её разом пересохших губ.

— Господин Кийо, нет! Это слишком рискованно. Вы можете пострадать... — она непроизвольно застонала, ощутив его горячее дыхание возле своего уха. Взвизгнул замок молнии, плавно скользя вниз. Ладонь леера с хозяйской неторопливостью проскользнула внутрь. — Нет... Пожалуйста... Я отвечаю за вашу безопасность!

— Силь, это начинает надоедать, — раздражёно буркнул парень.

Он небрежно оттолкнул девушку и отвернулся, позволив ей поспешно привести себя в порядок. От беспечной легкомысленной весёлости не осталось и следа. Леер поджал губы, превращаясь в холодного и надменного лорда.

— Создавая твою программу, параметры занудства в характере я не предполагал. Может, стоит тебя переобучить? — многозначительно поинтересовался он, колдуя над сенсорными экранами. Включил силовой барьер, выставляя тройную защиту, и увеличил скорость, направляя катер к берегу.

Силь прикусила губу. В глазах блеснули слёзы обиды и облегчение, когда она увидела, что Кийтаро Эйркилл, морщась, словно от кислятины, последовал совету.

Они должны были проверить барьер и отсканировать город. Но зачем Эйркиллу внезапно взбрело в голову порыбачить на лионгов, которых он ловил и выпускал обратно, ведя подсчёт, Сильфия, несмотря на все усилия, не смогла определить.

И зачем ему телохранитель-киберон, когда он сам, как великолепно обученная боевая машина, правда, со сдвигами в голове?

А потом Кийо захотелось посмотреть шторм ново вблизи...

Скоро он станет верховным арджентом, сменив на этом посту временного регента. Осталось совсем немного до его совершеннолетия. Но чем ближе был этот день, тем сумасброднее и неуправляемее становился её господин. Словно мысль о том, что скоро он получит в свои руки целую империю, причиняла ему боль и вызывала внутри безумие.

- Не всё так просто, Силь, - признался как-то Кийо, — пост арджента не имеет ничего общего с идеалистическими представлениями о власти, добровольная тюрьма собственного заточения. Лишиться свободы и права выбирать, права иметь собственные желания, стать вечной тенью, запертой в стенах рода. Смертная скука и куча обязательств перед империей и её гражданами.

- Но господин, что за примитивные мысли? Разве вы не...

- Оставим, Силь! Придёт срок - я выполню свой долг, так же, как и все мы...

— Силь, смотри катер, — сообщил Кийо, внезапно сбрасывая скорость, и указал на берег. — Что за идиоты?! Тянули так долго, и теперь попадут в шторм. Давай посмотрим. Люди забавны. Они такие жалкие! Как черви, слабы и беспомощны, и всегда так быстро умирают.

— Да, господин. Вы желаете увидеть объёмный фон?

— Не нужно. Просто увеличь изображение и сделай нормальный звук, — лорд вскинул брови. — Странно, этот катер я где -то видел.

Кийо вновь уставился на экран и внезапно хлопнул в ладоши, вскрикнув радостно:

— Да это тот самый мальчишка! Сейчас повеселимся! Подстрелить его, что ли? Интересно, почему они не улетают? Ну-ка...

- Мио, ты псих! Сдурел, взлетишь на воздух вместе с катером.

- Сони, я его не брошу!

Сильфиль, придвинувшись ближе, наклонилась к плечу господина, на мгновение забыв о надвигающейся опасности, с интересом разглядывая мечущиеся хрупкие фигурки.

Сегодня утром это маленькое столкновение весьма позабавило их. Мальчишка понятия не имел, с кем связался, но то, что он не побоялся выступить против боевого эленберга, заставило их сохранить ему жизнь. Эйлеры уважали храбрость.

— Посмотрите, господин Кийо, у него душа воина, он не желает бросать лодку. Молодец! — сказала Силь с удивлением и сдержанным одобрением.

— Или просто дурак, — хмыкнул Кийо философски. — Да что там у них такое?! Ага! На скалу напоролись. До чего примитивная защита! Ох, Силь, ну что за прелесть! Неужели он и правда решил взлететь? Маленький безумец!

Сильфия согласно кивнула и удивлённо вздёрнула брови, а господин Кийо, не удержавшись от выражения эмоций, восторжённо подпрыгнул:

— У него получилось! В самом деле, счастливчик!

Сильфия коротко поклонилась, признавая своё поражение.

— Господин Кийо, это зрелище действительно стоило задержки. О, кажется, они нас заметили! Интересно, как мы выглядим для них со стороны? Наверное, они тоже считают нас безумцами.

— Силь, я, так и быть, тебя не отставлю, — неожиданно громко сказал Кийо и радостно повернулся к девушке, озарённый весёлой идеей. Глаза его блестели от возбуждения. — Силь, ты гений! — он коротко поцеловал её в губы и властным жестом, против которого девушка не посмела возразить, отобрал у неё управление, переключая программу на себя.

— Напомни мне их систему сигналов?

— Второй уровень, система ХР. Код...

Девушка продиктовала несколько цифр.

Кийо, не удержавшись, фыркнул:

— Безнадёжный примитив. И почему мы так долго с ними воюем? Ладно, поиграем. Посмотрим на твою реакцию, маленький эсин?

— Господин Кийо, что вы делаете?! Вы хотите взорвать их? — испуганно спросила Сильфия

— Нет, — улыбнулся Кийо злорадно, — я придумал кое-что повеселее. Сейчас развлечёмся. Кажется, у них на корабле нет связующих кристаллов?

* * *

— Эленберг? — пробормотал Мио растерянно.

— Самоубийцы! — крикнула Сони. — Или просто недоумки. Мио, улетаем же!

Она развернулась, поднимаясь выше и, сделав вираж, вернулась назад, потому что неугомонный Мио, как заворожённый, смотрел на дрейфующий катер, с которого ясно просматривались световые сигналы, переводящиеся как:

— Помогите! Мы потеряли управление. Помогите!

— Нет, Мио, нет! — заорала девушка испуганно, наблюдая меняющееся выражение лица приятеля. — Уходим!

Мио пошатнулся. Провёл ладонью по глазам, словно отгоняя наваждение, и застыл, не в силах противостоять накатившей слабости. В ушах зазвучали голоса. Мальчик тряхнул головой, прогоняя их прочь, и решительно сжал кулаки.

— Интересно знать, что ты сейчас там видишь, малыш? — прошептал Кийо, заворожено касаясь пальцами лица на экране. — Что теперь станешь делать? Мио — какое необычное имя для эсина, Сильфиль. Миио, — протянул он, словно пробуя на вкус.

— Сони, лети в управление! Живо! — закричал подросток, падая в кресло и пристёгивая ремни. — Позаботься о том, чтобы включили маяк!

— Господи, Миоооо! — простонала Сони. — Не надо! Только не говори, что ты собираешься ТУДА?! — она вцепилась руками в крыло катера. Лицо девушки сделалось белым и выражало отчаяние. Она, собравшись с силами, всё ещё пыталась уговорить, достучаться, но, судя по отрешённому выражению его глаз, это стало совершенно невозможно.

Приступ начался. Если происходящее с Карамиром можно было назвать приступом. Мио снова находился там, во власти своих видений, и сделать с этим ничего не могли ни врачи, ни курс психической восстановительной реабилитации, за который её дядя отдал кучу денег, ни сам дядя, ни она — никто. Приступы случались нечасто, в основном по ночам, и тогда он кричал во сне. Но иногда они приходили в такие вот моменты, и тогда...

О чём Мио думал? Что сдвинулось в его башке в тот миг, когда он впервые узнал смерть и поклялся никогда не уступать ей, ни на миг, не позволять приходить в собственную жизнь? Наивная клятва! Когда он станет одним из пилотов — а он станет им, если только сейчас сумеет перебороть себя и удержаться от глупости, — ему придётся принять происходящее. Находиться рядом со смертью, жить с нею рука об руку и вести войну, в которой он однажды проиграет. Так же, как и его отец.

Почему? Он всего лишь ловец лин. Они всего лишь ловцы рыбы. Их жизнь похожа на вспышку. Раз — и что-то оборвалось. Прямо сейчас, в один миг. Навсегда.

— Мио...— прошептала Сони, чувствуя, что если сейчас она не сумеет его остановить, не ляжет грудью на борт, не вцепится в штурвал, ломая руки, то потеряет его. Потеряет навсегда.

А если остановит — потеряет тоже. Потому что Мио не безумец. У него нет никаких приступов, а есть то, что она не в состоянии постигнуть. Нечто внутри, что понимает и знает только он, и поэтому не простит.

— Сейчас не тот случай, не надо, Мио... — голос её сорвался и стал сиплым, улетая вместе с ветром, забиваясь взметнувшимся песком отчаяния. Доска под ней ходила ходуном. По лицу потекли слёзы. — Мио, ты не поможешь им. Ты даже не долетишь. Мио, пожалуйста, ради меня! Очнись, пожалуйста, очнись, Мио!

— Какая умная, сучка! — прошипел Кийо, сердито сжимая кулак, словно это была шея девушки.

— Он погибнет, — печально сказала Силь.

— Он не полетит, — угрюмо отозвался Кийо, заворожено наблюдая за мальчишкой. — Он безумец, но не совсем же дурак! — и прибавил, кривя губы в саркастической циничной усмешке, — но сколько терзаний и угрызений для совести! В этом вся прелесть шутки. Эсины невероятно нелепые существа.

Он грациозно взмахнул ладонью, выражая отвергающее непонимающее презрение и, потеряв интерес к изображению, повернулся к девушке, задумчиво наматывая на палец кончики своих волос.

— Они не способны оценить ситуацию, не в состоянии просчитать самой простейшей вероятностной схемы. Мучаются ненужными сомнениями, вечно что-то ищут, стремятся к непостижимому и, в итоге, бояться узнать. Ничтожества! — Эйркилл презрительно фыркнул. — Он погибнет, если полетит. Он знает это. Мы все это знаем. Тем мучительнее окажется потом, когда он станет уговаривать себя, что действительно ничего не мог сделать. Чувство вины, оно такое... Ха!

Глаза его сузились при виде надвигающейся на них волны.

— Ладно, ты была права, не стоит здесь задерживаться. Слишком опасно. Давай быстренько погибнем, и улетаем! — весело крикнул он, собираясь засмеяться, и замер при виде выражения лица Силь. — Нет, только не говори мне...

— Господин Кийо, — почтительно поклонилась девушка, — этот, — она с механической точностью скопировала его жест, — эсин летит сюда. Спасать вас, вероятно.

В свисте ветра бушующем

Рёвом волн колышется

Океан - отражение мыслей

мятежной души.

Заглянув в темноту,

Постигаешь минуты,

Миг рожденья движения

Встречной волны.

* * *

- Отец! Отец! Спасите моего отца!!! Вы же можете сделать что-нибудь?! Катер, дайте мне катер! Кто нибудь!!

Маленький мальчик, плача, рвался из рук державшего его военного, глядя, как горящий крейсер мира медленно заваливается набок.

Вот он зависает в воздухе на несколько долгих минут, а потом падает вниз.

- Сделайте что-нибудь!!!! Спасите!!!

— Уберите мальчишку. Кто-нибудь, уберите мальчишку! Уходим.

Мио ощущал себя собранным и сосредоточенным, как никогда. Даже сам удивился собственному спокойствию и непреклонной уверенности, что всё закончится хорошо.

Он долетит. Он должен. Иные варианты не рассматриваются.

Привычным движением положил пальцы на штурвал, без колебаний перевёл рычаги на максимум, щёлкая по ним с ловкостью фокусника. Не зная, что ошеломлённые и неверящие, за ним наблюдают огромные растерянные глаза.

Мальчишка, что похож на рыбку,

Беспомощен и слаб.

Беги домой. Храни свою улыбку.

Да будет так!

Борта не выдержат волны

и треснут от напора.

Знай, не услышишь никогда,

Ты слов укора....

Обшивка жалобно хрипит,

И я молчу убого.

Решив стихию покорить,

Червь превратился в БОГА.

Обшивка трещала, стонала, ходила ходуном, но кевлар держал крепко и, кажется, не собирался разваливаться, когда Мио, разогнавшись на полной скорости, врезался в первую волну.

Катер отбросило назад, перевернуло, опрокидывая, но пилот вырулил по косой, снова лёг на волну, выравнивая полёт.

Киинт подбросило, швырнуло, океаническое чудовище со всей силы ударило по защитному покрытию, попыталось сжать.

- Выдержит.

Карамир медленно выпустил воздух из груди. Оказывается, всё это время он не дышал.

Катер решительно набрал высоту, пытаясь лететь над верхушками громадных волн, стараясь успеть до того, как гигантская воронка, состоящая из десятков маленьких смерчей, коснётся белого эленберга.

— Уходи!

Вспыхнул ослепительный сигнал, разрезая наступающую темноту зелёного моря. Море мерцало, но не давало света, и яркий сигнал отчётливо просматривался с корабля.

— Назад! Уходи! Отмена вызова.

Его отец, наверняка, сделал бы то же самое.

Мио прикусил губу и решительно придавил ускоритель, выжимая максимум.

Стало темно, но яркий свет прожекторов представлялся отличным маяком. Мио улыбнулся, понимая, что защита создаёт неплохую заглушку, не позволяя оглохнуть от безумного воя ветра и какофонического рёва волн.

Кажется, удалось различить две нечёткие фигуры.

Он успеет.

* * *

— Вы хотели увидеть, как быстро умирают черви, господин Кийо? — сказала Силь с жёсткой насмешкой. — Тогда самое время взлетать. Он, наверное, очень удивится. Правда, будет смешно посмотреть на забавное выражение его лица?

— Заткнись! — с неожиданной яростью взорвался Кийо, досадливо кусая губы. — Заткнись, поняла?

— Как пожелаете, господин, — язвительно ответила девушка и почтительно поклонилась. — Разрешите мне взлететь? Смерч надвигается. Или мы сегодня будем плавать в этом сияющем море, держась за руки?

— Подними барьер! — приказал Кийо коротко.

— Что?! — Силь показалось, что она ослышалась. От её едкости не осталось и следа.

Кийо задумчиво усмехнулся, словно приняв решение, и ещё раз посмотрел на монитор, где застыло размазанное в движении изображение Мио.

— Что ж, это действительно будет забавное приключение. Выпусти меня и улетай.

— Но...

— Разве ты не видишь, Силь, — мягко сказал Кийо, — он ведь успевает.

— Господин Кийо, вы должны понимать...

— Это приказ!

Губы девушки задрожали, кровь отхлынула от лица, когда она осознала, что требует от неё господин.

— Я... Я не буду выполнять этот приказ! Вы сейчас поддаётесь глупым чувствам. Это была всего лишь шутка. Отсалютуйте ему, если желаете. Он ведь не понимает и не знает, кто мы. Эрлийцы для людей смертельные враги. Какое нам дело до их жизней? Мы вырезали этих ничтожеств целыми городами. Я — ваш телохранитель и должна сохранить вас любой ценой. Ваша жизнь гораздо ценнее существования жалкого эсина. Вы были правы, господин Кийо, он просто сумасшедший или самоубийца. Я не позволю. Я...

Пальцы Кийо ласково коснулись её пылающей щеки, перекрывая поток речи, и парень прошептал лукаво:

— Какая ты горячая, Силь, и так много говоришь! Приготовься. Мой спаситель здесь.

Он отстегнул ремни и посмотрел на нависшее над ними брюхо киинта. С борта протягивалась рука с тросом, а сверху глядело растерянное перепуганное лицо.

— Проверим твою теорию, — он убрал барьер, и налетевшая волна едва не смыла его за борт.

— Господин, нет! Господин! — заорала Силь, размазывая слёзы.

Барьер, выпустив юношу, опустился, и катер перешёл на автоматическое управление, беря курс на Эрлам.

Напрасно девушка била по стеклу и нажимала погасшие экраны. Управление оказалось закодировано джентом и теперь не слушалось её.

Мио показалось, что у него проблема с глазами. Потому что внезапно темнота раздвинулось, и внутри катера он увидел ненавистных эрлийцев.

Белоснежные волосы и почти прозрачные светлые глаза на узких бледных лицах. Они смотрели на него с интересом, словно изучая.

Белые комбинезоны с серебристыми полосками. И миниатюрные камни в ушах. У девушки один, у мальчишки несколько.

Эрлийцы.

Он закрыл глаза, колеблясь всего мгновение, а затем выпустил трос, собираясь состыковать катера. Эрлийцы будут потом. Сейчас они, прежде всего, люди. На буксир не взять — тогда кевлар точно не выдержит, нет ни единого шанса. Он свесился вниз, преодолевая тошноту и стараясь не вывалиться из кабины. Дождался, когда схлынет волна, и снял защиту. В тот же миг вражеский корабль тоже убрал барьер, и тонкая изящная кисть уверенно сжала его ладонь.

А затем произошло нечто невероятное: барьер автоматически закрылся, и вражеский эленберг плавно взмыл в воздух.

Девушка внутри что-то исступлённо кричала и лупила кулаками по прозрачному стеклопласту.

Чужак легко, словно не замечая ветра и даже не напрягаясь, взмыл в воздух и оказался в его катере, протягивая руку и опуская щит.

— Вот и встретились, Мио, — мягко сказал он и прибавил, почти весело, — надеюсь, ты не боишься смерти?

Я в глазах твоих ищу ответ

На бесчисленное множество вопросов.

Беспощадной смерти дав обет,

Став таким немыслимо серьёзным...

Потрясённый чувствами, молчу.

Я не знаю, что тебе сказать.

В этот миг с тобой наедине...

Отчего— то мне не страшно умирать.

— О чём ты говоришь? Что с твоим катером? Что ты снова вытворяешь? — Мио, стряхнув оцепенение, сжал рычаги, выводя киинт наверх. — Что происходит, хар побери?!

Подросток стиснул зубы, испытывая горячее желание убить эйлера прямо сейчас, чувствуя, как глаза заволакивает белая ненависть при мысли о том, что происходит нечто странное. Розыгрыш? Шутка? Нет, даже эйлер на это не способен. Потому что, если способен, Мио самолично перегрызёт ему горло, как только удастся выбраться отсюда.

Подросток был слишком занят сражением со стихией, чтобы задавать вопросы и отвлекаться на эрлийца.

Глаза следили за показаниями приборов. Присутствуй рядом Сони, они бы непременно справились, но сейчас рассчитывать и полагаться приходилось исключительно на собственные силы.

— Так ты узнал меня? — с непонятным выражением заметил инопланетник. — Ты не сможешь лететь, — прибавил он деловым тоном, — у тебя полный катер воды.

Он придвинулся к Мио поближе, кладя подбородок на плечо пилота, накрыл ладонями смуглые пальцы, лежащие на штурвале, и почти промурлыкал, забирая на себя управление кораблём:

— Умереть в мерцающем море рядом с тобой — это будет так романтично, Мио!

— Ты...Что?! Я не понимаю. Что за бред ты несёшь?! — заорал Карамир, пытаясь отбиться от навязанных объятий и сбросить чужие руки, которые оказались неожиданно опытными, заставив лёгонький киинт ловко маневрировать среди волн, послушно подчиняясь каждому движению эйлера.

— Смотри! — крикнул пришелец весело, словно происходящее его невероятно забавляло. — Я управляю твоим киинтом. Правда, здорово? Меня зовут Кийтаро Эйркилл. Я могу влезть в любую вашу систему, они очень примитивны. Но, похоже, малыш, мы сейчас с тобой взорвёмся: у тебя кевлар плавится.

Мио дёрнулся, выходя из отупения. В отчаянии сорвал клапан пожарки, слепо шаря по погасшей тёмной панели. Он пытался сбросить скорость, но Кийо, отрицательно качнув головой, спокойно просунул ладонь под щиток панели, и просто-напросто выдернул соединители из клемм, отключая киинт навсегда.

Катер тут же подбросило, завертело, закружило.

Мио едва не выбросило из кресла, но его крепко держал Кийо.

— Испугался? — спросил он ласково.

— Ты...Ты что творишь? — простонал Мио в отчаянии. — До берега восемьсот метров. Мы могли дотянуть

— Не могли, — жёстко отрезал эрлиец и капризно протянул, создавая ощущение, что даже в такой ситуации он продолжает глумиться, — или ты предпочитаешь взорваться? Извини, мне это совершенно не интересно. Мне придётся использовать защиту, и ты тогда точно не спасёшься.

Он резко притянул Мио к себе и прошептал, обжигая словами ухо:

— А я совсем не хочу, чтобы ты умирал, Мио!

— Что?! — Мио вскинул руки, защищаясь, но эйлер уверенно надавил на его плечи, опрокидывая назад, и коснулся губами распахнутого в изумлённом вскрике рта.

— Ты мне понравился, малыш. Но не льсти себе, просто я бережно отношусь к своим игрушкам.

Мио почувствовал, как леер натягивает ему на лицо дыхательную маску и обнимает сильнее, окружая их тела защитным барьером. А затем чудовищной силы удар сотряс катер, разрывая напополам, и Мио потерял сознание, чувствуя, как неведомая сила сдавила его со всех сторон, и он плывёт или летит в чёрную страшную пустоту.

Кипит волна, вздымая черноту.

У обречённости одно лишь только имя.

Срываясь в бездну, безнадёжно прошепчу

Все вероятности, что нам не суждены.

Глава 2. "Персифаль" Неожиданное спасение.

Мио долго не мог прийти в себя. Его тошнило, и голова кружилась, как от передозировки сайра. Такое было с ним один раз во время работы сортировщиком в порту. Сейчас он ощущал примерно схожие симптомы, только во рту не стояла неприятная горечь, а, наоборот, чувствовался сладкий привкус, как от сиропа.

В руку впилась иголка, заставляя открыть глаза.

Сквозь серый туман и мерцающие чёрные точки удалось различить высокую молодую женщину с каштановыми волосами, завязанными в строгий узел. Голубая униформа обтягивала хрупкую фигуру. Военный врач.

Мио попытался заговорить, но губы не слушались.

Женщина, увидев, что подросток пришёл в себя, ободряюще улыбнулась. На мгновение застыла над столом, собирая в ящик медицинские принадлежности и совершая непонятные манипуляции. Затем склонилась над парнем.

В руках у неё оказался стакан с густой вязкой жидкостью.

— Выпей это, станет лучше, — серьёзно посоветовала она.

Мио с трудом сделал несколько глотков и почувствовал, как дурнота отступила, и он смог говорить.

— Где я? — просипел он.

— На нашем гасвероне. Он называется "Персифаль". Мы нашли тебя без сознания, когда проводили испытательные срезы во время ново. Как ты оказался в море?

— Я и Сони ловили лионгов.

— Ясно. Вы не успели вернуться в город.

— Успели. Но там был корабль. Он просил помощи. Я пытался помочь им, а дальше не помню ничего. Начался ураган. Я потерял сознание. Сони? С ней всё в порядке?

— Конечно. С ней всё хорошо. Но сейчас тебе лучше ещё немного поспать. К сожалению, мы не сможем вернуть тебя в город. Мы отправляемся на Росвайгту. Через десять дней остановимся в их порту. Там и высадим тебя. Оттуда не так далеко до Эрлама. Если тебе что-то понадобится, нажми эту кнопку, я подойду. Меня зовут Эрина Альвей, я врач на этом судне.

— Спасибо. А меня зовут Мио. Мио Карамир

— "Счастливчик"? Очень хорошее имя, — серьёзно заметила девушка. — Пилоты суеверны, если ты слышал, так что твоё имя очень хорошее и действительно приносит удачу. Факт, что мы на тебя натолкнулись и смогли спасти, до сих пор многим кажется невероятным. Ну всё, а теперь отдыхай.

— Я отдохнул, — попытался воспротивиться Мио и сел.

Эрина засмеялась.

— Так не пойдёт, малыш. Здесь приказы отдаю я. Даже если мои слова не звучат как приказ, следует подчиняться. Отравление мегнием не очень приятная штука. А ты получил серьёзную интоксикацию. Как на тебе оказалась эрлийская маска? Несмотря на то, что у нас почти одинаковый атмосферный состав, к эрлийскому воздуху сложно привыкнуть. Ты ещё легко отделался. Могло быть хуже.

— А что со мной было? — нахмурился Мио.

— Ты провалялся без сознания два дня, и облевал всю каюту. Пришлось ставить тебе отсос, чистить кровь и делать искусственную вентиляцию лёгких. Вот так-то, счастливчик.

Девушка подошла к шкафчику и вытащила из него стопку серой одежды.

— Вот, раз оправился. Когда почувствуешь себя по-настоящему хорошо, одевайся и приходи в медблок. Я оставлю лекарство. Тебе лучше принять его, прежде чем начинать бегать по кораблю с восторжёнными глазами. Тебе ведь ещё нет пятнадцати?

Мио нахмурился. Ему не нравилось, когда его принимали за ребёнка.

— Мне шестнадцать, — буркнул он. — И я собираюсь стать курсканером ВВСА.

— Ну-ну, — улыбнулась Эрина. — Вижу, у тебя есть характер. Ладно, не горячись. Когда проснёшься, поболтаем с тобой. Твой приятель ещё не скоро придёт в себя. Ему здорово досталось.

Мио нахмурился, пытаясь понять, о чём она говорит.

— Мой приятель?

Женщина удивилась.

— Эрлиец. Разве ты не помнишь?

— Но...

Эрина оборвала его возражения одним властным жестом:

— Мы потом поговорим об этом, хорошо? Эрлам — свободная зона, и только поэтому ты сейчас здесь, а не в охранном отделении. Согласно договору, этот эрлиец имел полное право находиться на твоём корабле, но когда мы достигнем Рогвайды, тебе лучше забыть о нём, если не хочешь неприятностей. Никакой мирный договор не сможет изменить того, что произошло на Верди. Понимаешь, о чём я?

Мио кивнул. Ему хотелось убедительно рассказать этой милой даме, что он понятия не имеет, что случилось во время ново. Но всё это можно сделать потом.

Эрлиец получит по заслугам. Война не была закончена, и никакое временное соглашение не сможет отменить участи этого парня. Его казнят на Рогвайде. Скорее всего, неофициально.

Непонятным представлялось, в какие игры играл эрлиец, но он доигрался.

Эта мысль не вызвала никаких эмоций, кроме лёгкого недоумения. Мио не мог понять, что заставило инопланетника прийти на помощь. И почему он перешёл на киинт, когда его собственный катер оказался в полном порядке?

Мысли потихоньку расплывались. Мио почувствовал, что его снова клонит в сон — постепенно начало действовать лекарство.

Подросток закрыл глаза и перевернулся на бок, размышляя о том, что Эрина наверняка соврала ему из сострадания. Она не могла знать, что Сони добралась до убежища. Добралась ли?

Необходимо связаться с ней, как только он проснётся, и дать весточку, что с ним всё в порядке. Наверняка Сони переживает не самые приятные минуты своей жизни. Она уверена, что Мио погиб.

Интересно, что думает та девушка с эленберга? Кто она для эрлийца? Сестра, напарник или возлюбленная? Он отправил её домой, а сам спас ему жизнь. Но ведь именно по его вине, Мио оказался в такой ситуации. Если бы эленберг не просил о помощи, сейчас они с Сони могли находиться дома, и Мио бы хвастал перед Рейкамом в своё удовольствие, заставив парня позеленеть от зависти.

Хвастать теперь представлялось нечем: улов пропал, катер разбит, и у него не осталось ничего. Вряд ли дядя Сони разрешит взять новый кредит, пока не выплачен старый. А катер являлся его единственным имуществом и способом зарабатывать на жизнь.

У Сони, правда, имелась квартира в городе. Но даже если она решит её продать, окупить потерю киинта они не смогут.

А он так и не оплатил лицензию.

Мио заскрипел зубами. Теперь мысль о смерти эрлийца не вызывала у него угрызений совести.

* * *

Лицо отца, как всегда, казалось немножко уставшим и растерянным. Они стояли на палубе гасверона и смотрели на облака. Множество облаков, вязких, похожих на мокрый туман. Снизу это казалось красивым, наверху же было мокро и тяжело дышать. Лица наполовину закрывали дыхательные маски.

— Сегодня ты опять полетишь прокладывать новый курс? Возьми меня с собой, па.

Мио было холодно, он устал, но возможность вот так побыть с отцом выпадает редко, и он готов терпеть и холод, и неудобства.

Отец кажется огромным. Мио похож на мать, только глаза отцовские, сине-зелёные, как верийская листва. Когда отец улыбается, в зрачках у него загораются тысячи солнц.

— Не сегодня.

Отец улыбается и гладит сына по голове. Даже сквозь шлем чувствуется сильная уверенная ладонь. Мио хватает его за пальцы и прижимается щекой к грубой чёрной перчатке.

— Ты всегда так говоришь.

— Извини, малыш. Мне хочется чаще бывать с тобой, но у альянса не так много опытных навигаторов. Твоему папе надо прокладывать курс и чертить новые карты. Все наши свободные сектора захвачены, а воздушные потоки меняются. Подожди, скоро закончится война, мы с тобой налетаемся. Небо станет свободным, только для нас, и ты будешь самым лучшим курсканером. Знаешь, что? — отец присел на корточки. — Вернусь с задания — покатаю тебя вокруг корабля.

— Обещаешь?

— Обещаю! Ну что, привяжешь мне сегодня к хвосту свою счастливую ленточку, Миоарэль?

— Не называй меня так, мне не нравится. У меня имя, как у девчонки. Все ребята смеются.

— Это мама придумала тебе такое имя, — строго сказал отец. — На древнем языке оно означает "Счастливый ветер". Когда Сольвей родила тебя, она сказала, что это самый счастливый день в её жизни, — в голосе отца проскользнула грустная нотка. — Наверное, она была права.

— Почему мама от нас ушла? — спросил Мио шёпотом.

— Потому что любила тебя и желала защитить. Ты не поймёшь, — голос отца стал жёстким и суровым. — Когда ты станешь большим и сильным, я расскажу тебе.

— Значит, мне надо побыстрее вырасти. А я, правда, похож на маму?

— Да. К счастью, не очень сильно, а то я бы ревновал и сердился, что тебе ничего не досталось от папы.

Мио хихикнул, представив сердитого отца. Это было невозможно. Отец никогда не выходил из себя.

— У тебя её лицо и фигура, а волосы и глаза мои.

— Мама была маленького роста, — насупился Мио. — Я, наверное, никогда не вырасту.

— Вырастешь обязательно, и меня перегонишь. А когда придёт время, станешь самым лучшим пилотом на всех девяти островах. Поверь моему слову, я знаю!

Отец! Отец! Зову тебя,

Но снова не придёшь.

Все обещания, слова...

Смерть превратила в ложь.

Надежда тщетна, с болью лет

Не в силах примириться.

Я каждый вечер снова жду,

Что ты придёшь проститься.

— Отец! Спасите моего отца, кто-нибудь!

Мио кричит, пытаясь открыть дверь и выбраться наружу. Огромные стремительные белоснежные птицы смерти атакуют судно со всех сторон. В пылающем огненном маревом воздухе, не прекращаясь, кипит бой. Эрлийцы.

Горят крылья лёгких киинтов, взрываются серебристые эленберги.

— Папа! Папа!! Кто-нибудь...

Ему удаётся открыть металлический люк, проскользнуть в щель. Корабль, не переставая, сотрясают взрывы. Кажется, что на палубах воцарился ад: всё рушится, пылает, окутанное клубами едкого чёрного дыма.

Мио, падая, бежит вверх по лестнице, хватается за перила, повисая на них, после очередного страшного толчка.

На верхней площадке идёт сражение. От грохота выстрелов и снарядов глохнут уши, глаза слезятся от пелены гари. И ползут навстречу, щёлкая клешнями, страшные эрлийские роботы — аскеры.

— Папааа!

Мио бросается под пули. Никто не обращает на него внимания. Всюду трупы, изуродованные тела, искореженные машины, плавящийся металл и вонь горящих проводов, озаряющих пространство фиолетовыми вспышками напряжения.

Пол под ним вздымается, словно живой. Через образовавшиеся неровные разломы вползают жуткие металлические щупальца аскеров, плюют огнём.

Солдаты галенсберга отчаянно отстреливаются.

Сквозь дымовую завесу виден ряд покосившихся забытых воздушных катеров. Бой идёт на палубах, бой кипит в воздухе, повсюду царит война: взрывы, стрельба, смерть, кровь, крики и стоны раненых.

Мио рванул к катеру.

Отец учил управлять киинтом. Отец учил, как правильно делать стыковку. Мио спасёт папу. Он успеет.

Удар кулака сшиб его с ног.

— Вниз! — орёт капитан. — Кто-нибудь, уберите мальчишку!

— Папа! Там папа! Вы должны помочь ему! Там папа! Не бросайте папу!

— Приказ отступать. Всем на нижний ярус. Взрывайте верхнюю палубу. Взрывайте палубу!

Сильные руки подхватывают его, зажимают под мышкой, как тряпичную куклу, Мио кусается, брыкается и кричит.

— Папа!

— Уходим!

— Папааа!!!

А затем тысячи стальных игл впиваются в его тело, и всё заливает красный непереносимый туман боли. Иглы пронзают плоть, вгрызаются в кости со всех сторон. Острые медицинские скальпели на концах тянущихся из пустоты, безжалостных механических манипуляторов.

— Папа, папа, спаси меня! Па...

Отец стоит к нему спиной. Чёрная куртка разорвана в нескольких местах, по плечу стекает кровь. Но он жив, он заставит эту страшную машину исчезнуть, он...

Отец поворачивается к нему. Вместо лица — жуткая кровоточащая маска, а из провалов глазниц торчат красные жужжащие иглы. Они начинают вращаться, приближаясь.

— Папаааааааа!!!

Мио вскочил, хватая воздух ртом. Провёл трясущимися пальцами по лицу, отгоняя наваждение.

Со дня тех событий прошло десять лет, но призраки прошлого не желали отпускать. Терзали, мучили кошмарами, совершая причудливые метаморфозы с сознанием. Просыпаясь, он не сразу мог понять, где находится. Всё происходило слишком реалистично, пугающе.

Он знал правду. Сегодня ему привиделась очередная версия гибели — ненастоящая, смешанная с фрагментами правды. Но от этого не становилось легче.

Один из штурмовиков, Микаэль Арис, забрал мальчика к себе на воспитание. С его дочерью Сони они выросли вместе, сроднившись, став гораздо больше, чем просто друзьями. Потом Арис погиб в войне с эрлийцами. Из всех близких людей у них с Сони остался только её дядя, оказавший посильную помощь, но не особо заботящийся о судьбе чужих отпрысков.

С ранних лет они вели самостоятельную жизнь, полностью предоставленные сами себе.

Мио свесил ноги вниз, сделал глубокий вдох, постепенно успокаивая дыхание и унимая противную, муторную дрожь страха.

Голова не кружилась, а тело, взбудораженное сном, требовало немедленного действия.

Ему всегда после этих снов хотелось вскочить, куда-то бежать или... может быть, спрятаться? Животный глубинный ужас, всплывающий из подсознания, нежелающего делиться собственными секретами.

В такие моменты Мио начинал верить в то, что он действительно сумасшедший. Впрочем, существовали ли в этом мире нормальные люди? Война изуродовала душу каждого, оставив неизгладимый чёрный отпечаток.

Подросток поднялся и принялся натягивать приготовленную одежду. Штаны, футболка и простой серо-голубой комбинезон.

Часы на стене показывали половину пятого. В животе урчало. Хотелось есть. Неудивительно: он несколько суток проспал. Мио посмотрел на кнопку вызова и решил повременить с её использованием.

Длинный полутёмный коридор встретил пустотой переходов и рядами мерцающих на стенах энерголамп. Мимо, едва не сбив с ног, пролетел одетый в чёрный комбинезон мужчина. Небрежно кивнул и скрылся в одном из отсеков.

Мио проводил его взглядом и отправился изучать корабль.

Сдвинул первую попавшуюся дверь с мигающим синим квадратиком, и ему повезло. Это оказался медицинский блок, и он сразу же увидел Эрину. Женщина перевязывала руку загорелому светловолосому крепышу и сердито выговаривала ему за небрежность.

— Дин, я очень рада, что ты такой у нас самостоятельный, но правила безопасности, если ты не успел понять, придуманы специально для дураков, вроде тебя. Я понимаю, что без перчаток работать гораздо удобнее, но если бы ты взял контакт немного левее, сейчас мне бы пришлось пришивать тебе новую руку. А так как никто не станет ради твоей дурьей башки тратить бешеные деньги на установку имплантата, ты мог остаться инвалидом.

— Эрина, да ладно тебе, понял я! — парень вяло огрызнулся. — Мне ещё с капитаном предстоит объясняться и с ребятами. Теперь точно проверки не миновать, — он вздохнул.

Эрина, заметив нерешительно застывшего в дверях паренька, приветливо улыбнулась.

— А, Мио! Проснулся наконец. Иди сюда, познакомлю тебя с нашим механиком. Это Дин, — она закончила перевязку и, напоследок всадив парню в предплечье иглу из медицинского пистолета, принялась убирать инструменты, — ужасный растяпа и болван.

— Эрина! — взвыл парень. — Хватит уже, понял я! Понял.

Он повернулся к Мио и, смерив его коротким взглядом, протянул здоровую руку.

— Динас Картер.

Мио пожал её и внутренне сморщился. Рукопожатие у парня оказалось железным. Впрочем, он тоже не оплошал, и Динас посмотрел на него с уважением.

— А ты крепкий парнишка, по виду и не скажешь. Попал в передрягу?

Мио не оставалось ничего другого как кивнуть.

— Как ты оказался в море?

Эрина сложила инструменты в ящик.

— Нечего так сразу приставать к человеку, — заметила она строго, — отведи его в кают-компанию и познакомь со всеми. Проследи, чтобы накормили. И, Дин, без ваших обычных фокусов, ты меня понял?

Она перевела взгляд на мальчика, и лицо её смягчилось.

— Мио, не теряйся, здесь хорошо. Я вечером загляну к тебе. Дин, — обернулась она к крепышу, — Мио на твоей ответственности. Покажешь ему здесь всё. Сегодня освобождаешься от работы. Я иду в рубку и попробую прикрыть твою задницу.

— Эриночка, я тебя люблю!

Парень моментально расцвёл и попытался обнять девушку, за что получил чувствительный тычок по перевязанной конечности.

— Картер, не забывайся! Завтра будешь сдавать экзамен по технике безопасности. Я прослежу.

Парень снова скис. Эрина, на ходу потрепав Мио по волосам, вышла из каюты.

— Ну вот, влип, — буркнул Динас и нехотя поднялся на ноги.

— Пошли что ли, Мио. Странное у тебя, кстати, имя. Это типа "счастливчик"? Дай угадаю, отец у тебя пилот? Я прав?!

Мио снова кивнул. В животе у него громко заурчало. Дин засмеялся.

— Ого, какой рокот! Голоден? Конечно, голоден. Пошли, заправим твой мотор. Керк, кажется, сегодня на смене.

Динас, болтая о пустяках и как-то сразу вызывая к себе невольную симпатию, отвёл его на кухню и познакомил с поваром, хмурым и неразговорчивым южанином. В представлении Мио, все повара должны были быть толстяками, но Керк, как ни странно, больше напоминал не повара, а боевика, заглянувшего на кухню по ошибке. Мужчина состоял из сплошных мышц. Они бугрились, натягивая светлую футболку, и поначалу Мио решил, что он просто исполняет чьё-то дежурство. Но то, как мужчина ловко управлялся с кастрюлями и сковородками, доказывало, что Керк заведует кухней не один год подряд.

Он накормил Мио вкусным супом из лионгов и рагу из овощей. Динас, освобождённый от работы, составил компанию. И если Мио ел вяло, то его провожатый наяривал за обе щеки.

— "Персифаль", в основном, торговое судно, — продолжал тараторить Динас. — Ну, конечно, военнообязанное, как и все, поэтому, несмотря на то, что пару дней назад мы ловили лионгов, месяц назад мы участвовали в военном рейде против эрлийцев. Кстати, как вышло, что ты связался с эрлийцем? Я, впрочем, не обвиняю, — спохватился он, получив многозначительный тычок от Керка, — но всё-таки интересно.

Мио рассказал, и, кажется, рассказ произвёл на обоих мужчин странное впечатление.

— Да, парень, — наконец сказал Динас, — отчаянный ты парниша. Однако, этот твой эрлиец, похоже, не совсем мразь, раз попытался спасти тебя?

— О чём ты говоришь? — хмуро оборвал его Керк. — Это он заманил пацана в ловушку.

— Но ведь спас, — не унимался Дин.

— Может и спас, а может — и нет, — Керк упорно продолжал гнуть своё. — Чтобы у эрлийца совесть проснулась?! — он сплюнул. — Они не считают нас за людей. Стал бы эрлиец рисковать ради человека?! Это сказки! Если бы не маска, капитан вышвырнул бы ублюдка за борт, и дело с концом. Он, кстати, до сих пор подумывает над этим. Так что тебе, наверное, стоит ему всё это рассказать. Если захочешь, конечно. Сейчас с инопланетниками временное перемирие, — прибавил он резонно. — Может капитан не станет пачкать руки, сдаст в охранку в порту, и пусть они там разбираются.

— Они разберутся! — Дин выразительно провёл забинтованной рукой по горлу и захохотал.

Мио почувствовал, что есть ему моментально расхотелось. Захотелось увидеть эрлийца. Он даже не запомнил, как того зовут. Наверное, стоило поговорить с ним.

Мио снова почувствовал угрызения совести. Он ведь не знал, что там произошло на самом деле.

— Эй, чего скис? — всполошился Дин. — Пошли, покажу тебе машинное отделение. Мне ещё с ребятами надо переговорить. Надеюсь, Эрка не соврала. А то влетит мне от капитана!

Он посмотрел на свою забинтованную ладонь.

— И правильно влетит! — мрачно заметил повар, убирая тарелки. — Хорошая взбучка тебе не помешает.

Глава 3. "Персифаль". Краешек тайны.

Мио шёл следом за болтающим Динасом. Разглядывал "Персифаль". На гасверонах он провёл большую часть детства и неплохо разбирался в механике и системе управления.

Когда Динас рассказывал окружившим товарищам о том, как проштрафился и замкнул контактный шлейф, Мио невольно подумал о том, что Дин и вправду растяпа. За подобную оплошность его следовало гнать с корабля в три шеи. Динас, наверное, тоже счастливчик, раз отделался только ожогами руки.

В машинном отделении гремело, бухало, и царило настоящее пекло. Система охлаждения барахлила, а двигатель выделял слишком много тепла. Мио моментально вспотел, позавидовав механикам, щеголяющим в одних штанах.

Для обычного торгового судна "Персифаль" оказался оснащён совсем неплохо. Одних только орудий дальнего боя Мио насчитал двадцать штук.

В ангаре высились боевые эленберги класса А, тщательно закрытые брезентом, разведывательные киинты скромно теснились в уголке, а большую часть пространства неподалёку от посадочной полосы занимал гадар. Что-то слабо верилось, что "Персифаль" торговое судно. На реконструкцию капитан не поскупился.

Оставив Динаса болтать с друзьями, Мио вошёл в лифт и поднялся на верхнюю палубу. В лицо ударил порыв свежего ветра, пытаясь заставить отступить. Ухватившись за поручни, Мио перегнулся, рассматривая простиравшееся внизу море.

Гасверон шёл на малой высоте, гораздо ниже линии облаков. Дышалось легко, даже несмотря на ледяной ветер, обдувающий лицо.

После шторма прошло несколько дней, но море по-прежнему оставалось неспокойным. Внизу гуляли огромные валуны волн, шли в сторону невидимого берега. Где-то там, далеко, осталась Сони.

Мио поплотнее застегнул воротник лёгкой куртки. Продувало насквозь, но ощущать себя висящим между небом и землёй было упоительно. Солнце только начинало садиться, раскрашивая небо и облака всеми цветами радуги. Картина, открывшаяся взору, выглядела настолько великолепно, что Мио невольно вздохнул.

Вот бы сейчас оказаться за штурвалом киинта и слетать туда, где небо сходится с морем! Или просто лететь в никуда, подставляя лицо ветру и морскому воздуху. Дышать запахами соли, слушать пение небес и рокот мотора. Ощущать себя свободным и живым. Кто один раз летал, не испытывая страха высоты, никогда не сможет забыть это упоительное ощущение. Небо — наркотик, без которого, однажды попробовав, потом невозможно жить, от которого невозможно отказаться. Мио не мог представить себе, как он будет без своего катера. Не иметь возможности летать — это всё равно, что стать калекой.

— Красивый вид. Я тоже люблю приходить сюда.

Голос, прозвучавший за спиной, заставил Мио обернуться.

Этот голос воспринимался сильным, уверенным, привыкшим повелевать. Он легко перекрыл шум ветра, и Мио ощутил неловкость от того, что кто-то застал его за любованием пейзажами. К тому же, он не услышал, как открывался лифт.

Человек, пришедший на обзорную площадку, оказался далеко не молод, но и не стар. Мужчина лет сорока пяти или побольше. Тёмные, щедро тронутые сединой волосы, гладко выбритый подбородок. Над карими, глубоко посаженными глазами нависали широкие брови с белыми ниточками. Прямой нос пересекала горбинка перелома, и только слегка оттопыренные уши портили общее впечатление внушительной солидности, придавая благородному облику что-то неуловимо комичное.

Мужчина был одет в просторную осеннюю куртку из кожи гармерга и чёрный комбинезон. Тяжёлые армейские ботинки, подкованные металлом, плотно перехватывали ногу у голенища, отчего штаны слегка топорщились. Многочисленные карманы забивала разная мелочь. На рукавах и груди красовались нашивки, плечо украшала полосатая вставка.

— Капитан? — догадался Мио.

Мужчина кивнул.

— Верно. Ройверг Харавей. А ты — Мио Карамир, сын Алекса Карамира.

— Но откуда?! — изумился подросток.

— Я знал твоего отца, — ответил мужчина просто, пристраиваясь рядом и разглядывая мелькающую впереди синеву, — и тебя. Правда, ты совсем карапузом был, меня вряд ли вспомнишь.

Мио изо всех сил вглядывался в его лицо и напрягал память, но, действительно, вспомнить не мог. Присутствовало ощущение чего-то смутно знакомого. Но слишком смутно.

Он беспомощно покачал головой.

— Наверное, я был очень маленьким тогда. Вы знали моего отца?

— Да, мы с ним вместе летали на "Анкоре". Это было много лет назад. Я присутствовал на твоём рождении. Мы с ним, в некотором роде, хорошими приятелями считались.

— Значит, вы и маму мою знали? — спросил Мио, чувствуя, как неожиданно сильно бьётся сердце. — Я её совсем не помню.

Капитан помрачнел и отвернулся.

— Знал. И не только её. Но это не минутный разговор. Ты похож на родителей. Я сначала собственным глазам не поверил, потом сопоставил, запрос сделал на берег. Фамилию ты отцовскую сохранил, отзыв пришёл мгновенно. Ты действительно счастливчик, во всех смыслах с того света вернулся. Я думал, ты погиб, а когда мы вытащили тебя из ново... Со слов Эрины я понял, что ты понятия не имеешь, кто этот эрлиец?

Мио покачал головой.

— Честно говоря, до сих пор не понимаю.

— Понятно. Можешь считать, что долг ты ему вернул.

Капитан странно хмыкнул, заставив Мио покоситься на него с удивлением.

— Какой долг?

— За спасение. За борт ублюдка я не выкину, несмотря на то, что должен сделать именно это. Держать на борту эрлийца — сам понимаешь... Твой отец погиб из-за них.

— Я в курсе, — Мио наклонил голову и закусил губу. Перед глазами снова встал тот день.

— Твой отец был мужественным человеком. Как и многие из тех, кто выполняет подобную работу.

Капитан наклонился, разглядывая расстилающийся горизонт.

— Мы сейчас летим над морем Рогвейда. Этот курс прокладывал твой отец. Ты знаешь об этом?

Мио недоверчиво вскинул глаза.

Капитан кивнул без тени насмешки.

— Магнитные потоки меняются каждые полгода, но Рогвейдский курс оказался стабильным. Это огромная редкость — найти подобный путь. Когда-то у нас были свои маршруты, но потом эрлийцы выбили нас из намеченных секторов, и нам пришлось искать новые дороги. Да ты и сам знаешь, что это значит.

— Каждый день, отправляясь в полёт, знать, что сегодня ты можешь не вернуться назад, — прошептал Мио девиз Странников. На глазах у него выступили слёзы. Наверное, от ветра. Капитан сделал вид, что не заметил.

— Ты был совсем малыш, когда это произошло, — сказал он. — Перед смертью твой отец просил меня позаботиться о тебе.

Мио изумлённо уставился на капитана, но Рой говорил совершенно искренне.

— Я искал тебя после столкновения, но твоё имя значилось в списках погибших. Мы все госпитали вверх дном перевернули, — он задумчиво посмотрел на свои руки. — Всё случилось так, как случилось, что толку оправдываться? Я рад, что мы встретились, правда, для меня это, наверное, гораздо более неожиданно, чем для тебя. У меня существуют невыполненные обязательства перед твоей семьёй. Ты об этом ничего не знаешь, но мы действительно были очень близки с твоими родителями. Знаешь что, у меня сейчас есть свободное время, думаю, нам стоит поговорить обо всём, заодно познакомимся и узнаем друг друга получше.

Капитан взял подростка за предплечье и крепко сжал его.

— Мио, я очень рад, что нашёл тебя.

Зачем стремятся люди на всё узнать ответ?

Неведенье скрывает блаженство для ума.

Исчезнут тайны, завесы туман развеет свет

И скорбью страх навалится понять...

Что я — не я?

* * *

— Война началась в год твоего рождения, — голос капитана звучал глухо, словно мужчина цитировал учебник.

Они сидели в личной каюте, заставленной привинченной к полу мебелью. Тесное пространство тяготило Мио. Он предпочитал простор, но капитану нравилась подобная обстановка.

Он расположился напротив, присев на кожаный диван, кивнув на свободное кресло. Выставил на стол чашки, разлил чай, проявляя гостеприимство.

— До сих пор неясно, из-за чего именно она произошла, у кого хватило безумия развязать конфликт? Мы спокойно жили на этой планете много лет, но однажды появились эрлийцы.

Поначалу, в свете возможных перспектив и демонстрации дружеских намерений, этот контакт миров виделся помощью.

Цивилизация эрлийцев превосходила наше развитие во многих отношениях. В техническом плане чужаки обогнали нас на многие столетия. Мы только начали осваивать пространство, запускали первые спутники, а корабли чужаков бороздили орбиту нашей планеты уже много лет. Но, видимо, у них не было желания вступать в контакт. Однако потом, когда мы начали строительство "Антея", они объявились, вроде как с мирными намерениями. И даже помогли в постройке корабля.

— Но почему?

— Потому что эрлийцы хотели, чтобы всё, что происходит в нашем маленьком и поганом, по их мнению, мирке, происходило под их контролем. Они понятия не имеют ни о какой общечеловеческой этике. Им плевать на наши чувства. Мы для них всё равно, что муравьи. Они просто хотели, чтобы своими научными изысканиями мы не засоряли им пространство — так они выразились.

Наши планеты расположены почти рядом, по их словам. Но эрлийцы не собирались делиться с нами ни своими технологиями, ни собственной мощью. Они вообще производили очень неприятное впечатление. Эдакие высокомерные ублюдки, которые считали своим первейшим долгом дать нам понять, где наше место. Неудивительно, что отношения с ними изначально не заладились. А когда выяснилось, что чужаки обладают установками, способными значительно облегчить нашу жизнь...

Они не знают, что такое магнитные потоки. Их навигаторы способны за секунду спрогнозировать и рассчитать безопасный курс на несколько лет вперёд. А наши люди гибнут тысячами. Потоки стали нестабильны, меняются каждые полгода, а то и чаще. Федерация предложила огромные деньги за право выкупить одну-единственную установку, но эрлийцы подняли нас на смех.

И когда был завершён "Антей", стало ясно, что деньги на него потрачены зря: "Антей" не сможет покинуть орбиту, никто не сможет рассчитать для него курс.

Эрлийцы основали на Элионоре базу. Переселения первой волны. Масштаб их планов тогда для многих виделся тайной за семью печатями. Да и сами чужаки особо не стремились сближаться, предпочитая заселиться в бесплодных пустынях, жарких, отдалённых и совершенно непригодных для жизни. Никому и в голову прийти не могло, что они сделают с этими территориями.

А их преобразования создали рай на земле, микроэкосистему. Мы подобное даже в самых смелых мечтах себе представить не могли. Они огородились барьером, создали защитный купол. Наших разведчиков не трогали, просто блокировали их системы управления, намекая, что бывшим хозяевам не рады...

На нашей собственной земле эрлийцы основали город, а мы на территории этого города отныне представлялись незваными чужаками. Сам понимаешь, подобное мало кому пришлось по душе. Недовольство росло и усиливалось. Многие высказывались за то, что пришла пора прижать инопланетников и научить их манерам. Но у правительства хватало ума понять, что мы становимся заложниками собственных гостей, и пришельцы сами прижмут нас рано или поздно — это вопрос времени и их переселения.

Когда поступило сообщение, что на Элианоре имеются данные об эрлийских технологиях и новейших разработках, нападение оказалось неизбежным. Выбор невелик: либо мы их сейчас, либо они нас позже. Нам представился единственный шанс.

Федерация собрала армию и разгромила поселение. Но мы не заполучили технологии. Информация оказалась ложной. Обычная провокация. Эрлийцы ждали только этого и моментально нанесли ответный удар. Думаю, для того, чтобы развязать войну, им даже повод не требовался, но так их захватническая миссия получила некоторый узаконенный характер справедливого возмездия.

Через несколько месяцев они почти полностью лишили нас неба. Мы отступали. Но эрлийцы не боги — вполне себе уязвимые смертные. Наши армии, несмотря на огромные потери, оказались способны противостоять им.

Вскоре стало известно, что инопланетники планировали захват с самого начала. В нашей руде содержится компонент, необходимый для энергетического выживания их планеты. С помощью этих разработок Эрлия искусственно существует сотни лет. Им нужны наши ресурсы. Собственно, это единственное, что им требовалось от нас. Война разгорелась из-за камантина.

— Это всё бессмысленно, — подавленно пробормотал Мио.

Почему-то он был уверен, что всё обстоит по-другому и у этой войны есть иная, более значимая причина. Камантиновая война. Он иногда слышал это название, но не совсем понимал его причин. А оказывается всё так просто.

— Почему нашим правительствам сразу не договориться обо всём? Эрлийцы могли бы продать нам свои установки в обмен на руду. Мы могли бы сотрудничать, помочь друг другу.

— Это кажется понятным и объяснимым для тебя или для меня, — сказал капитан. — Но ты стал бы вести переговоры с лионгами, например? — спросил Рой, раскуривая трубку.

— Зачем? — не понял Мио.

— Вот именно, зачем?

Капитан затянулся и выпустил в потолок струйку прозрачного красноватого дыма.

— Для эрлийцев мы ничем не отличаемся от лионгов или каких-нибудь других тварей. Они называют нас "эсины". Знаешь, что это означает на их языке? Эсин... — червь! Они считают нас слишком примитивной цивилизацией, чтобы вести переговоры на равных. Гораздо проще поработить дикарей и заставить работать на себя, а не выслушивать нелепые и абсурдные условия. Сделать эсинов рабами. Чем они и занимаются на завоёванных территориях.

Возможно, со временем, зайдя в тупик, нам придётся прийти к разумному компромиссу. Эрлийцы малочисленны. Продолжение войны губительно в первую очередь для них. А значит, придётся искать соглашение. Но пока всё продвинулось не дальше временного пакта о ненападении. Никто не знает, когда будет нарушен этот пакт. Говорят, эрлийцы взяли передышку в связи с предстоящей коронацией нового арджента. А нам просто некуда было деваться. Нам нужно время, чтобы набраться сил, восстановить ресурсы, технику, людей. Теперь понимаешь, в каком положении я нахожусь, сохранив жизнь инопланетнику?

— Наверное, не стоило этого делать, — прошептал Мио, сжимая кулаки и чувствуя, что испытывает горячее желание самолично прикончить находящегося в медицинском отсеке эрлийца.

— Может быть, — капитан вздохнул и налил себе вина, — но ты должен узнать ещё кое-что. Начистоту говоря, не уверен, что стоит рассказывать, вываливать сразу, но это просьба твоего отца. Да и кто знает, где мы завтра все будем.

Глаза капитана затуманились. Мио показалось, что он погрузился в воспоминания. Наверное, так оно и было.

На некоторое время в каюте установилась тишина, а затем капитан поставил бокал на стол и сцепил руки в замок, разглядывая свои узловатые крепкие пальцы.

— Ты спросил о своей матери. Думаю, ты достаточно взрослый, чтобы узнать правду. Это непросто будет принять, Мио. Тебя никто и не заставляет принимать. Постарайся просто понять, обдумать, — он помолчал несколько мгновений, и Мио, кажется, перестал дышать. — Твоя мать...она была ЭРЛИЙКОЙ.

Мио показалось, что он ослышался.

После всего рассказанного капитаном, признание насчёт матери произвело эффект разорвавшейся бомбы. Мио поднялся и снова сел, слишком потрясённый, чтобы что-то сказать.

— Не всё эрлийцы одинаковы! — резко осадил капитан, заметив реакцию. — Твои родители любили друг друга, — прибавил он тише. — Им пришлось скрывать свою связь. А потом стало слишком поздно. Вряд ли отец тебе рассказывал, но ему пришлось побывать рабом.

И Харавей поведал ошарашенному Мио историю молодости и жизни отца, то, как он был захвачен в плен, как познакомился с его матерью.

— Твоя мать, Сольвей, была знатного рода. Из высших. Лееров, как они называют себя. Но она отказалась от своего народа и сбежала с твоим отцом. Ты вряд ли представляешь, что это значило для неё — связать собственную жизнь с эсином. Вечно прятаться и жить в страхе. Твою мать лишили всех званий и приговорили к смерти. Они с твоим отцом скрывались, но их выследили. Сольвей погибла, спасая тебя. Алекс ничего не мог сделать. Он очень тяжело переживал, так и не смог смириться, винил во всём себя. Но ещё больше боялся за твою жизнь. Ты вырос на корабле, в небе, как настоящий Небесный странник.

Знаешь, о чём мечтал твой отец? Чтобы ты имел возможность жить нормальной жизнью, как большинство обычных людей, и никогда не прикасался к штурвалу. Парадокс, правда? — Харавей грустно вздохнул. — Но он знал, что ты станешь пилотом и пойдёшь по его стопам. Я прав?

Мио судорожно кивнул, слишком потрясённый и потерянный, чтобы говорить сейчас. Заметив его состояние, капитан поспешил закончить:

— Что бы я ни рассказал, решение, как жить и поступать дальше, остаётся за тобой. Но ты должен полностью понимать ситуацию и соблюдать осторожность.

Рой замолчал, не зная, как сформулировать, предпочитая, чтобы Мио сделал выводы сам.

— Любое обследование, любая военная медкомиссия... Нельзя рисковать, понимаешь? Никто не должен узнать о тебе.

Мио молчал, не реагируя. Только что капитан поставил жирный крест на его карьере. Какой реакции он ожидал? Мыслей не было. Подросток пытался уложить в голове информацию, слушал механически.

— ...Как бы больно и трудно тебе не было, уважай память о своей матери. Она была достойной женщиной и любила тебя.

Капитан привстал и расстегнул рубаху, снимая с шеи круглый посеребренный медальон. Нажал невидимую пружинку и протянул мальчику, словно раскрытые створки раковины.

— Это твоё. Алекс не смог передать.

Мио осторожно, с замирающим трепетом, взял медальон у него из рук.

С фотографии на внутренней стороне на него смотрела печальная девушка. Удивительно красивая, с тонкими чертами лица и роскошными серебристыми волосами. К груди она прижимала темноволосого младенца в пелёнках, точную копию себя.

Пальцы Мио дрогнули. Он медленно опустился в кресло, не в силах оторвать взгляд от этих черт, незнакомых и одновременно родных до боли. Ни единого сомнения не осталось.

Он вспомнил. Вспомнил! И комната дрогнула, расплываясь неверной предательской влагой.

Он увидел.

Мама смотрела на него, светло улыбаясь, напевая колыбельную мелодичным нежным голосом.

Мы с тобою станем ветром.

Ты мои слова услышишь.

Унесёт нас бесконечность.

Свет подарит нам покой.

Мы взлетаем ввысь, всё выше.

В точки превратятся крыши.

Воспарим с тобой, как птицы,

Над землёй... И ты увидишь...

Там, за небесами, есть волшебный город.

Он для тебя лишь одного.

Там, за небесами, есть волшебный город.

Вместе мы найдём его...

— Я думаю, тебе стоит сейчас побыть одному.

В голосе капитана проскользнули ноты неловкости и сочувствия.

— В общем, вот так оно всё на самом деле обстоит, — добавил Харавей с неуклюжей виноватостью. — Не стоило всё это рассказывать?

Мио без слов махнул рукой, заставляя горло протолкнуть застрявшие слова.

— Рано или поздно вам пришлось бы это сделать... Лучше сейчас. Спасибо.

Он опустил голову, водя пальцем по ручке кресла.

— Я не сожалею ни о чём, — Мио оттолкнулся руками, встал, разглядывая медальон со смешанными чувствами, — просто, я слишком... Вы понимаете, моя мама... Я всегда скучал по ней. А теперь вспомнил, какая она была. Она была очень добрая.

Он бережно закрыл медальон и надел цепочку на шею, пряча диск под воротником.

— Пойду, — проговорил мальчик тихо.

Капитан кивнул без слов.

Карамир выглядел подавленным, но держался удивительно ровно и спокойно для ситуации.

— Извините.

Он развернулся и вышел. Капитан несколько секунд в молчании глядел ему вослед, а затем, размахнувшись, с силой швырнул бокал об стену, выплёскивая злость и досаду. Брызнули осколки, на стеновой панели остались алые потёки.

Он рассказал правду, как просил Алекс. Но он не сказал настоящую правду, и, наверное, так никогда и не сможет ему рассказать. Дай бог, чтобы мальчик никогда не узнал о своём прошлом и о том, кто он на самом деле. Подобной информации парень просто не переживёт.

Глава 4. Правда или ложь.

Мио, не раздеваясь, упал на кровать, почти рухнул лицом вниз. Вытащил медальон, открыл и долго-долго смотрел на изображение матери.

Мама всегда любила его...

Любила и отдала жизнь за то, чтобы он, Мио, жил и был счастлив. Миоарель — теперь это имя наполнилось тревожным знанием. Миоарель. Эрлиец. Эрлиец!

Захотелось завыть от отчаяния.

Мама любила его. Всегда любила. И никогда мама не хотела войны. Мама не была эрлийкой.

Мама отказалась от своих собратьев. Его мама. Он никогда не станет похожим на тех ублюдков, о которых рассказывал капитан. Мать тоже ничего общего не могла иметь с ними.

Там, за небесами, есть волшебный город.

Он для тебя лишь одного.

Там, за небесами. Станешь ты свободным.

Вместе мы найдём его.

Ничего общего?

Мио стиснул зубы и прокусил губу почти до крови.

Даже эта внезапно всплывшая в памяти песня показалась жуткой и зловещей, имеющей новый глубинный смысл. На секунду Мио сделалось страшно. Словно паранойя обуяла. Показалось, будто медальон ожил, стал тёплым. И эта встреча с капитаном, и информация, которую он поведал, не были случайностью. Происходящее виделось предопределенным, абсолютно неизбежным. Стало трудно дышать. Сердце сжало непонятное мучительное предчувствие. Как будто что-то плохое должно произойти. Ты это понимаешь, но ничего не можешь сделать.

Он вскочил, оглядываясь по сторонам в поисках неведомых чудовищ, но их не было, как и ожидалось.

Парень обхватил себя за плечи и, подобрав ноги, прижался спиной к стене.

Эта война всё перевернула с ног на голову. Война эсинов за свою свободу и право на жизнь. Война, которая длится и длится. И будет длиться ещё много лет, пока они не проиграют, не смирятся.

Там, где правят высшие, люди живут хорошо. У них есть приличная еда и много воды. Работа, за которую они получают кредитки. Существует социальная система и... хозяева, которые в любой момент могут унизить, убить — сделать всё, что угодно.

На шахтах каждый год погибают тысячи людей Ради того, чтобы добывать махниевый камень, жизненно необходимый высшим для энергетических установок.

Можно смириться с рабством и выжить, а можно продолжать войну. Детям очевидно, что мирный договор ни что иное, как отсрочка в войне. Короткая страшная отсрочка, после которой начнётся настоящий ад.

Мио должен будет сражаться. За свою свободу. Убивать ненавистных эрлийцев до последнего своего вздоха. Но тогда и его мать... Нет! Невозможно.

Но получается, теперь, обладая новым знанием, он осознанно должен воевать против тех, в чьих жилах течёт та же самая кровь. И кто-то из этих людей, возможно, этот вонючий эрлиец, может оказаться для него братом. Нет! Неправда! И, хар, как всё запутанно!

Мио поднялся и принялся мерить шагами узкое пространство каюты. Захотелось увидеть эрлийца. Увидеть, чтобы убедиться, что у них нет ничего общего, что они совершенно не похожи.

Мио зажёг свет и, подойдя к зеркалу, принялся тщательно изучать своё отражение. У него такие же хрупкие кости, вытянутый узкий овал лица и удлинённые, подёрнутые прозрачным ледком сине-зелёные глаза.

На мгновение показалось, что из зеркала на него глянуло ненавистное эрлийское лицо. Нет! Они не похожи! Совсем не похожи. Ничего общего. Ни-че-го!

У Мио тёмные волосы и смуглая отцовская кожа, совсем не похожая на бледное лягушачье брюхо эрлийца.

Мио вышел из каюты. Навстречу попадались знакомые члены экипажа. Приветливо кивали, улыбались, отпускали безобидные шуточки. Он тоже улыбался, здоровался в ответ и зубоскалил, чувствуя, как постепенно отпускает сдавившая сердце свинцовая тяжесть.

Карамир вошёл в медицинский отсек. В этот час там никого не было. Он даже не спросил у Эрины, где находится пленный эрлиец и как он себя чувствует. Неужели ему было настолько всё равно? А сейчас? Что он испытывает сейчас?

Мио прошёлся по белоснежной, почти стерильной комнате, заставленной довольно дорогим и подчас непонятным оборудованием, заглянул в дополнительный отсек. Обычно здесь проходили операции, но Эрина мудро решила поместить здесь пленника. Как говорится, с глаз долой — из сердца вон.

Мио вошёл в бесшумно распахнувшиеся двери и сразу увидел узкий металлический стол, превращённый в некое подобие кровати. На нём, укрытый тонкой простынёй, лежал эрлиец.

Выглядел он ужасно. Кожа на лице казалась совсем прозрачной, губы приобрели синеватый оттенок, а запавшие полукружья глаз представляли из себя нечто фиолетовое.

В комнате сквозило. В операционной стояла жуткая холодрыга. Мио остановился у стола и долго разглядывал измученное, но, несмотря на все испытания, остающееся очень красивым лицо. Удивительное, совершенное, словно вырезанное из мрамора неведомым талантливым мастером, искусно выточившим каждую деталь. Безжалостная холодная красота высшей расы, полная высокомерного превосходства, которое так нестерпимо хочется разрушить.

Не удержавшись, он протянул руку и коснулся впалой ледяной щеки.

Он почти покойник, — неожиданно промелькнуло у Карамира в голове. Не задумываясь над тем, что делает, подросток вышел и, распотрошив шкаф, нашёл несколько одеял с подогревом.

Эрина виделась ему мягкой женщиной, но даже она, позабыв о сострадании, оставила эрлийца умирать. Мио хотелось плакать. Он ненавидел этого человека, но ничего не мог сделать с собой. Он желал, чтобы этот эрлиец сдох, но внезапно понял, что не может этого допустить, потому что новое знание выжигало ему душу. Что изменилось? Ничего. Но что-то изменилось.

Ему не стоило знать этой правды, правды, к которой он оказался просто не готов.

Мио, вытирая злые слезы, укрыл эрлийца одеялами, включил регулятор и принялся искать блок, в котором Эрина хранила аптечку. Он не был особо силён в медицине, но, как каждый военнообязанный, проходил обязательный курс и поэтому разбирался в названиях лекарств и способах их применения.

Наконец, он отыскал небольшой полукруглый ящичек и, вытащив пистолет, принялся заряжать ампулу.

— Похоже, он всё-таки небезразличен тебе? — Эрина стояла в дверях и внимательно наблюдала за его действиями.

Мио остановился, не зная, что сказать и как объяснить свой дурацкий поступок.

— А я всё ждала, когда ты придёшь, — девушка жёстко усмехнулась. — Значит, говоришь, что видишь его в первый раз? Какая трогательная забота! Я сейчас заплачу.

— Когда ты давала клятву врача, — процедил Мио, не поднимая головы, — ты давала клятву оказывать помощь любому человеческому существу, невзирая друг это или враг. Этот человек спас мне жизнь. Может, он мой враг, но я не могу позволить ему умереть здесь вот так, словно выброшенной собаке. Если ты не собираешься выполнять свой долг, не мешай мне выполнять свой.

— А ты упрямый, — сказала Эрина, — и злой. Настоящий волчонок.

Она подошла к Мио и попыталась взять у него пистолет. Мио не отдавал.

— Что теперь? Укусишь? — спросила Эрина и звонко рассмеялась при виде яростных глаз. — Извини, Мио, я не собиралась издеваться или обижать тебя, просто ты очень забавно выглядишь, когда сердишься. Отдай мне пистолет, — попросила она мягко. — Я оказала ему помощь, а ты своими действиями просто его убьёшь. Эрлийцы стоят на иной ступени развития, если я тебе ещё не рассказывала об этом. Сними с него одеяло. Он замедлил метаболизм и сейчас медленно регенерирует. Когда ты повысишь температуру его тела, он придёт в сознание. Как думаешь, насколько приятно пережить метаморфозы собственного тела в болевом режиме? Он не только отдал тебе свою маску, но и перевёл на тебя поле своего защитного костюма. У него половина костей переломана. Когда мы вас извлекли, этот парень представлял собой кусок кровоточащего мяса.

Мио тихо охнул, позволяя Эрине забрать у него пистолет.

— И именно поэтому он сейчас здесь и ему оказывается самая лучшая помощь. Не уверена, насколько она ему необходима. Он очень быстро восстанавливается. Ты, кстати, тоже очень скоро оправился, — девушка посмотрела на него долгим проницательным взглядом, и Мио почувствовал, что пол уходит у него из-под ног. — Слишком быстро для обычного человека. И твои повреждения... Тебе не кажется, что ты действительно счастливчик? Всего несколько царапин, по сравнению с тем, что могло бы с тобой быть.

Эрина подошла к эрлийцу и стащила с него одеяла. Показалось или нет, но веки его дрогнули.

— Я, в отличие от многих людей, не разделяю шовинистских взглядов. Ты можешь быть кем угодно, но то, какой ты человек, не зависит от принадлежности к той или иной расе.

Она заколдовала над приборами, и Мио впервые обратил внимание, что под простынёй тело эрлийца окутывают тонкие невидимые проводки. В одно из запястий оказалась воткнута игла с подключенной к ней системой питания.

— Я много раз пыталась понять, в чём секрет их регенерации? Но даже имея в своём распоряжении такой великолепный материал стволовых клеток, всё равно не могу разгадать этой тайны. Их ДНК слишком сложная по сравнению с нашей, и ни один компьютер не способен её расшифровать. Для меня всё выглядит как непонятный набор блоков. Кстати, Мио, не хочешь послужить науке? Я хотела бы взять образцы твоих тканей для изучения. Заодно, поухаживаешь за своим другом, — Эрина рассмеялась, увидев, что при слове "друг" лицо Мио скривилось, как от кислятины, — и никто ни в чём тебя не сможет упрекнуть.

Рассматривая в зеркало тебя,

Космическую отрицаю схожесть.

Псом парадокса скалится судьба,

Рычит, грозит... но укусить не сможет!

Глава 5. "Персифаль".

— Эй, Мио, ты случайно не влюбился в Эрину?

Динас хлопнул Карамира по плечу, отчего парень едва не подавился рыбой, закашлялся.

Пилоты, собравшиеся в столовой на обед, дружно заржали, увидев лицо подростка, пошедшее красными пятнами.

— Наш Мио — парняга не промах, — заметил Керк, безмятежно надкусывая бутерброд.

— Любит женщин постарше и погорячее, — подхватил старший механик, усатый и полный Гона, немного похожий на Динаса повадками.

Кухня "Персифаля" отличалась довольно скромными размерами, чтобы беспрепятственно разместить всех желающих. Обычно члены экипажа обедали в столовой небольшими командами, каждый в отведённое время. Но с появлением "утопленичка" в столовой стало гораздо теснее. Слишком много нашлось желающих посмотреть бесплатное представление, которое Керк, Динас и Гона устраивали каждый раз, стоило мальчишке появиться в поле их досягаемости. Снова грянул гогот, сопровождаемый шуточками и беззлобными подначками.

— Мио, Эрина и вправду старовата для тебя, — заметил Дин, отсмеявшись.

— А может это любовь?

— А может хватит вам уже, — вспылил Мио, краснея ещё сильнее, — Эрина просто попросила меня помочь в лаборатории. Я ей медикаменты помогаю раскладывать.

Парни буквально рухнули от хохота.

— Ой, что-то давно я не раскладывал медикаменты! — пропел Динас, изображая руками женскую фигуру.

Мио вскочил, готовый врезать ему, и, заметив это, Динас примирительно вскинул руку.

— Ладно-ладно малыш, не злись! Мы просто треплемся. Никто не хотел обидеть ни тебя, ни тем более Эрину. Извини, если перегнули палку.

— Садись, ешь. Мы больше не будем.

— Раскладывай ты спокойно свои, кхм, медикаменты, никто ж ничего не говорит, — резонно заметил Керк.

Остальные, давясь хохотом, принялись зажимать рты. Мио осатанело зарычал.

Если бы не насмешки и шуточки, которыми постоянно донимали старшие по возрасту товарищи, Мио мог смело заявить, что "Персифаль" нравится ему всё больше и больше.

Шёл всего лишь пятый день его пребывания на корабле, но Мио совершенно освоился, ощущая себя в родной стихии.

Так как он не являлся членом команды и не исполнял никаких обязанностей, капитан разрешил подростку бродить, где ему вздумается. Неудивительно, что Мио за короткое время успел перезнакомиться и сойтись практически со всеми. Даже высокомерный Вайнс из офицерского состава и его напарник Эрой относились к мальчишке весьма терпимо и снисходительно.

Вайнс в качестве особого благоволения взял Мио пассажиром в один из разведывательных полётов, что вызвало удивление на уровне попыток выяснить: каким пряником он приколдовал старшего офицера? Скверный характер Вайнса давно вошёл в поговорку, но, похоже, личное обаяние Мио умело творить чудеса.

Не последнюю роль сыграло участие Эрины. С её лёгкой руки Динас узнал краткую историю Мио, и не прошло суток как о том, что мальчик остался сиротой, знала вся команда.

"Персифаль" следовал на Рогвайду, продать груз и закупить партию товара на обмен. Торговля не особо интересовала Мио, а вот известие, что Харавей подыскивает подходящего пилота... Курсовика, желательно второго класса. И именно этим он собирался заняться на Рогвайде и на Эстерии — промежуточном пункте следования, где Харавей планировал сделать длительную остановку на один-два дня.

Мио заело до глубины души. Несмотря на то, что Харавей относился к нему по-отечески тепло, капитану не пришло в голову, рассмотреть его кандидатуру. Когда Карамир упомянул о своей даней мечте, Рой перевёл разговор, ясно дав понять, что предложение его не интересует.

Что касается Вайнса, он просто поднял его амбиции на смех, прилюдно заявив, что как только заметит мелкого сопляка тянущим руки к драгоценному штурвалу, не только конечности пообрывает, но и выпорет так, что мальчишка неделю на задницу сесть не сможет, раз она у него чешется и толкает на приключения.

За исключением механиков, давно смекнувших, что парень неплохо сечёт по теме, никто не относился к Мио серьёзно, считая ребёнком и не понимая, насколько глубоко уязвляет подростка подобное отношение, больно ударяющее по самолюбию.

Капитан, узнав об инциденте, ничего не сказал.

Что ж, Мио был благодарен и за то, что Харавей спас его и сообщил на берег о крушении.

Теперь на душе у мальчика стало гораздо спокойнее при мысли, что Сони знает, что он жив и скоро вернётся к ней.

Ноги сами привели Мио в медблок. Эрины не было, и он заглянул к эрлийцу. Тот, как обычно, спал. Правда, выглядел гораздо лучше прежнего, и даже лицо, бледное как у мертвеца, порозовело, принимая человеческий вид.

— Всё из-за тебя! — пробормотал Мио убито. — Я потерял катер, лишился возможности летать. Ты мне всю жизнь испортил, а сам дрыхнешь тут, как ни в чём не бывало!

— Опять любуешься на своего эрлийца? — Эрина вошла в отсек и рассмеялась, увидев выражение лица Карамира. — Не переживай ты так, я его не уморю.

— Плевать мне! — заорал Мио, закипая. — Я просто так сюда зашёл, понятно?! И уже ухожу. Извини, не хотел повышать голос, — буркнул он, так же внезапно успокаиваясь.

— Да не такие бури выдерживала! Ты с чего такой взъерошенный? — Эрина поймала его за руку. — Случилось что?

Мио выдернул локоть и отрицательно покачал головой.

— Ничего.

— Из-за этого "ничего" на тебе второй день лица нет. Рассказывай, — Эрина толкнула его на стул и принялась хлопотать вокруг пленника, — а то сама додумаю, кто тебя маленького посмел обидеть.

Мио вскочил как ошпаренный. Эрина, прыснув, поймала его за плечи. Мио было неудобно вырываться, и он остановился, красный от злости, не зная, как реагировать. Не драться же с этой вредной женщиной, в самом деле.

— Мио, прости. Прости меня, — Эрина, согнувшись, повисла у него на шее и, не удержавшись, потрепала по щеке. — Ты такой хорошенький! Постоянно затискать хочется.

Мио принялся, молча, снимать её руки.

— Миооо! Всё, извини в последний раз. Никаких подколок, клянусь!

Эрина прижала руку к сердцу и принялась преданно заглядывать ему в глаза. Чувствовалась, что девушка развлекается на полную. Мио пождал губы.

— Госпожа Альвей, не будь вы женщиной...

— Мне бы здорово перепало, — кивнула медик, изо всех сил пытаясь сдержаться, но получалось с трудом. Нахохленный Мио выглядел исключительно забавно.

С его приходом на корабле сделалось заметно оживленнее. Обаятельный пацанчик всем пришёлся по душе, а теперь к дружелюбной симпатии прибавилась нота общего покровительственного отношения.

— Не сердись.

Эрина со вздохом посмотрела на свои руки. Каждый раз ей неудержимо хотелось его потормошить. Чудесный парнишка, невероятно обаятельный. Но для Мио не было худшего оскорбления, чем обозвать ребёнком. Сам он себя считал исключительно взрослым и самостоятельным.

— Ты последние дни совсем подавленный? Из-за Сони переживаешь?

— Нет. С ней всё в порядке. Капитан связывался, узнал.

Мио вздохнул и непроизвольно надул губы.

Эрина поймала себя на мысли, что возможно в её отношении к мальчику скрывается не только материнский инстинкт.

— Просто... Госпожа Альвей, никто не воспринимает меня серьёзно. Я с детских лет за штурвалом сижу. Предложил Вайнсу себя на маневрировании показать, а он счёл, что я просто зарвавшийся мальчишка. Но это не так! Я хороший пилот, и это не хвастовство. Я за свои слова ответить готов любому. Но мне неприятно, когда ко мне так относятся, как будто...

Он отвернулся, и женщине стало его жалко.

— Не воспринимай всё так близко к сердцу, Мио, — посоветовала она. — Хочешь, я поговорю с капитаном?

— Не надо ни с кем говорить, — буркнул подросток. — Может, Вайнс по-своему прав. Навязывать себя не собираюсь... Поскорее бы прибыть на Рогвайду, — вздохнул он мечтательно, — вернусь домой, Сони увижу.

— И что ты станешь делать дома? — поинтересовалась Эрина скептически. — Катера у тебя теперь нет. Ты не сможешь ловить лионгов.

— Эрлам — место, где можно выжить разными способами. Мио беспечно отмахнулся, оседлал стул и подпёр подбородок руками.

— Работу найти несложно при желании. Я с десяти лет нас с Сони обеспечиваю. Мы когда остались одни... — протянул он, окунаясь в прошлое, и тут же оборвал сам себя, словно коснувшись чего-то запретного, — кем только не приходилось бывать. Механику неплохо знаю. Учился по вечерам, когда время оставалось, а практиковался в доках. Меня пристроил дядя Сони. А учёбу я сам оплатил, — похвастался он не без гордости, — Да и остальное тоже. На шее мы у него не сидим. Правда, его такая самостоятельность, по ходу, тоже бесит. Мы постоянно на этой почве ругаемся, а Сони у нас вроде как парламентёр для переговоров. Но я не ребёнок, госпожа Альвей! В состоянии позаботится о себе. Да и...

Он осёкся, смутившись, потому что Эрина, перестав менять капельницу, взирала на него странными глазами.

— Чудовищно! — пробормотала женщина и сделала порывистое движение, словно желая обнять. — Сколько тебе лет, Мио?

— Шестнадцать, я говорил.

Мио отшатнулся и вытаращил глаза.

— Госпожа Альвей, я что-то не то сказал?

— Ничего, всё в порядке, — Эрина сделала над собой усилие и, отвернувшись, заменяла пакеты с лекарствами, выбросив пустые в контейнер переработки. Мальчишка так запросто и беспечно рассуждал о таких вещах, что ей сделалось не по себе.

Она выросла в благополучной семье, среди родителей, сестёр, братьев и целой кучи родственников, и понятия не имела, что значит самостоятельность. У них был неплохой дом на побережье, стабильный доход. Работать Эрина начала в двадцать лет, когда возникло желание внести некоторую определённость в собственную жизнь.

Потом началась война...Она к тому времени закончила медицинский институт и записалась добровольцем в армию, воспользовавшись мобилизацией в качестве повода удрать из-под крыла родителей и обрести независимость.

Ей пришлось воевать. Не очень много, но насмотрелась она достаточно, чтобы множество раз пожалеть о собственном опрометчивом поступке. Желание работать хирургом в военном госпитале пропало раз и навсегда.

Затем она познакомилась с Харавеем и приняла предложение стать судовым врачом "Персифаля". Три последних года она жила на судне и не мыслила себе иной жизни.

Когда-нибудь война закончится, и она вернётся домой. Может, обустроит личную жизнь. Эрине исполнилось тридцать пять, но она до сих пор была не замужем. Во время войны оказалось не до этого, да и потом... Кому захочется устаканивать жизнь, зная, что завтра всё может полететь в бездну? А может уже полетело, потому что, как бы ни силился верить Рой, эта война проиграна. Проиграна в ту самую секунду, когда они, идя на поводу у эрлийцев подписали мирный договор, согласно которому боевые действия прекращены на неопределённый срок, а все завоёванные территории, остаются под властью Эрлии.

Эсины живут совсем неплохо, — внезапно подумалось ей.

Те, кто принял над собой власть высокородных, не знают нужды. У них нет проблем с пресной водой, песчаные смерчи и ураганы не сотрясают их города. У них есть система правления, и выбранный представитель людей, который каждый месяц регулярно сообщается с высшими и докладывает обо всех проблемах города.

Там, на завоёванных территориях, есть современные госпитали и школы, в которых учатся дети. В этих школах дети узнают, что они низшая раса, рабы. И что они всегда будут рабами, чей высший долг и смысл жизни — служить своим хозяевам. Потому что есть высокородные, а есть грязные эсины, которые должны быть благодарны высокородным за их милости.

Иронично и парадоксально, но именно эрлийцы открыли первые центры обеспечения, где пострадавшие от войны, сироты и обездоленные смогли получить помощь, жильё и одежду.

И тысячи людей надрываются на шахтах, добывая камантин. Работают и получают за это деньги, дающие возможность обеспечить свою семью и себя. И гибнут сотнями, потому что сырьё, которое способны вытягивать машины эрлийцев, смертельно ядовито для людей. Но никто не может протестовать, и не протестует. Многие довольны такой жизнью. Могло закончиться гораздо хуже. Никто не ожидал милосердия от эрлийцев, но, оказалось, чужаки не сторонники бессмысленной жестокости.

А за пределами завоёванных территорий свободные гибнут сотнями тысяч. От голода, жажды, болезней и нищеты.

Мио всего лишь один из множества. Тех, кто называет себя свободными, и тех, кто давно перестал быть свободным, как только перо главы коалиции коснулось пергамента.

Скоро эрлийцы появятся не только в Эрламе, но и на Рогвайде, и на побережье.

Говорят, даже на своих территориях, за пределами города, они появляются достаточно редко. Но если возникают рядом, эсины обязаны кланяться и опускать глаза. Эсины должны уступить дорогу и должны дать отчёт любому эрлийцу, пожелавшему спросить.

Когда высокородный прикажет, эсин обязан оставить любые дела и исполнять приказ. Любой высокородный имеет право забрать эсина с собой и сделать с ним всё, что угодно, потому что противиться или высказывать неповиновение воле высокородных — тягчайшее преступление. Эрлийцы управляют завоёванными территориями, и скоро эрлийцы начнут править и здесь. Эрлийцы не решают, кто станет следующим избранным представителем, оставляя людям иллюзорную возможность верить в собственную самостоятельность, но без их утверждения не пройдёт ни одна кандидатура, не будет принят ни один закон, которые диктуют теперь только эрлийцы.

Смогут ли они смириться, когда эрлийцы придут и начнут распоряжаться? Или станут бороться? Бороться против всех и против своих. Эрлийцы нашли обходной путь для этой войны. Они самоустранялись постепенно. И скоро эсины станут убивать эсинов. Зачем высокородным пачкать руки?

Уже сейчас Эрина слышала от Харавея, что под руководством эрлийцев появились первые отряды, состоявшие исключительно из людей, попавших под воздействие пропаганды, верящих, что убивая "диких" — новое прозвище от эрлийцев — они совершают благое дело.

Стоит ли жалеть Мио? Ему ещё повезло во многих отношениях. Он родился свободным. А этот эрлиец, находящийся в её полной врачебной власти, что он сделает, когда откроет глаза? Что скажет? Что заставило высокородного, явно из высших лееров, спасти жизнь простого мальчишки?

Леер вправе потребовать от Харавея изменить курс и доставить его на Новые земли — так теперь называлась захваченная и покорённая земля эсинов-рабов.

Но они-то свободные! А война не закончена. И эту разницу пониманий в отношении покорности и ненависти ублюдку эрлийцу придётся прочувствовать на собственной шкуре, стоит ему попытаться начать качать права.

Команда единодушно высказалась за предложение перерезать пленнику горло и скинуть труп на корм рыбам. Эрлийцу придётся туго, когда он придёт в себя. Даже Харавей не сможет спасти, возжелай ребята крови инопланетника по-настоящему.

У каждого из них имелись свои собственные счёты к этой войне и чужакам, в частности. Харавей пальцем не пошевелит, чтобы пресечь беспредел. Он уроженец Верди, один из выживших. Сохранять самообладание в присутствии леера для капитана окажется сложнее всего.

Десять лет назад, когда Эрлийцы прибыли под Верди, они применили свою обычную тактику: сначала высокомерно приказали целиком эвакуировать один из городских секторов, предупредив, что собираются его уничтожить показательно, ибо не желают, чтобы горожане пострадали от собственной глупости, оказывая самоубийственное сопротивление.

Через час они продемонстрировали свою военную мощь, не оставив от целого квартала ничего, кроме обугленных руин. Демонстрация длилась меньше пяти минут.

Затем эрлийцы предоставили жителям города сутки на размышление, не делая попыток помешать желающим улизнуть, совершенно беспрепятственно пропустив колонну грузовиков с беженцами.

По словам нескольких очевидцев, беглецов "упаковали" за несколько километров от города.

Обычно после демонстрации силы чужаков, горожане не оказывали сопротивления. Забирая город и людей, эрлийцы действовали быстро, умело, проявляя насилие только в случаях открытого неподчинения — такая вот бескровная компромиссная тактика.

Но когда эрлийцы вошли в сдавшийся город, жители Верди массово открыли огонь. Они убили десяток инопланетников и одного из высших, прежде чем вооружённые штурмовики смогли вычислить и обезвредить большую часть стрелков.

После этого эрлийцы устроили бойню, уничтожая всех, включая женщин и детей. И когда отчаявшиеся люди оказали яростное и жесточайшее сопротивление, сражаясь за каждый миллиметр земли, эрлийцы отступили, понимая, что не смогут ничего сделать.

Люди недолго праздновали победу и отход врага. Через час высокородные уничтожили Верди, с помощью своего оружия превратив процветающий город в огромную чёрную пустыню, состоящую из развалин, камней, стекла и песка.

В Верди проживало восемьдесят тысяч человек. Выжили единицы, те, кого в этот момент не было в городе.

Уничтожение Верди оказалось ошибкой в просчётах лееров. Известие об этой трагедии распространилось со скоростью лесного пожара, подняв многомиллионную волну ответной реакции.

После Верди война разгорелась с новой силой. После Верди никто не сдавался и не открывал городов.

Люди бились с отчаянной безумной ожесточённостью, бились до последнего человека, до последнего патрона. Когда заканчивались боеприпасы, в ход шло всё, что находилось под рукой. Сражались женщины, сражались даже дети и старики. Это перестало быть войной, это стало ненавистью, чистейший абсолютом, апофеозом чёрной злобы к чужакам, иным, тварям.

Воздух, казалось, кипел от жара плавящегося металла, потоков бесконечного огня. Люди сражались за каждый клочок свободного пространства. Небо наполнилось взрывами, содрогалась земля, кипело море. Воцарился ад.

Эрлийцы побеждали, неумолимо выбивали людей с освоенных территорий, но люди перешли на новые сектора. Эрлийцы решили их неба, но нашлись безумцы, готовые рискнуть своей жизнью, — Небесные странники. Они прокладывали курс. Гибли сотнями, но каждый месяц новые десятки отчаянных безумцев снова садились за штурвалы и снова искали путь.

И всего лишь за несколько месяцев произошло совершено невероятное: ценой своих жизней Небесные странники открыли новые дороги, создали уникальные карты.

Однако когда война уже готовилась перейти в новую фазу, эрлийцы неожиданно остановились и предложили заключить мирное соглашение.

Эрлам — единственная нейтральная зона. За право находиться там в любое время эрлийцы поделились с людьми одной из технологий, установив над городом защитный барьер.

Но сколько пройдёт времени прежде чем эрлийцы так же свободно, как и раньше, появятся в других городах? Они могли бы выиграть эту войну, но почему-то делали столь странные и нелогичные с их же собственной точки зрения поступки. Кто-то поговаривал, что война обернулась для эрлийцев геноцидом собственной малочисленной расы и продолжать противостояние стало просто некому.

Что ждёт их всех дальше? — Мучительная неизвестность.

Мио являлся типичным детищем этой войны — обездоленным, брошенным, потерявшим всё. Слишком рано узнавшим, что такое жизнь... Или как он там сказал? Выживание? Он не видел ничего иного, просто не понимал, как может быть иначе. И именно это, полное непонимание, восприятие подобных вещей с позиции нормы казалось чудовищным.

— Тебе пора сделать укол, — пробормотала девушка, пряча замешательство.

Мио побледнел.

— Опять?! Но я вчера колол и позавчера.

— Двухнедельный курс.

Эрина принялась заряжать ампулу.

— Хорошо. Но я сам, — парень торопливо поднялся.

— О господи, Мио! Ты, как девчонка, стесняешься! — Эрина всплеснула руками. — Я врач. Смею тебя заверить, твою красоту успела рассмотреть во всех подробностях. По-твоему, кто за тобой ухаживал?

— Неважно. Я тебя, к счастью, не видел, так что свои комментарии сохрани при себе.

Мио поспешно вырвал пистолет у неё из рук и принялся расстёгивать пряжку.

— Эээ, ты могла бы выйти, Эрина? — напряжённо попросил он, заметив, что медик медлит.

— Конечно, — женщина кивнула и вышла, пряча улыбку. — Мио, ты очаровашка, — пробормотала она на ходу.

Карамир проводил её настороженным взглядом, а затем, убедившись, что двери закрыты, застегнул ремень и, вытащив ампулу, отложил шприц в сторону.

— Ужасно стеснительный, — пробормотал он весело и, склонившись над эрлийцем, принялся запихивать ампулу под его матрас, туда же, где уже находились четыре подобные ей.

— Извини, парень, — проговорил он по-взрослому, — придётся тебе ещё немного потерпеть. Ты всё равно ничего не чувствуешь, а вот моя задница мне нужна в сохранном виде.

Глава 6. Эстерия.

Окутан тайной, полон притязаний,

Манит Эстерия сокровища мечтой.

В забытом старом городе,

Средь ветряных признаний,

Играют призраки обманчивой судьбой.

Эстерия встретила туманами и далёкими сверкающими огнями.

Мио, свесившись вниз, смотрел на иллюминацию города, рассматривал приближающиеся дома и тёмные конструкции строений. Автоматические сигнальные полосы мигали яркими оранжевыми маячками, высвечивая свободные сектора для посадки.

Один, тринадцать, двадцать пять...

Свободных площадок виднелось довольно много.

Когда прекращался летний сезон, на Эстерии не оставалось ничего примечательного, кроме холодных яростных ветров и минусовой температуры по ночам.

Высились ровными тёмными шпилями остроконечные крыши города, снизу огороженные резными решётками чердачных балконов. Мелькали среди них и уродливые блочные многоэтажки, собранные после восстановления.

Мио слушал, как Харавей, готовясь к посадке, отдаёт приказания. Голос капитана, глубокий и сильный, с лёгкостью заменял собой отсутствие рупора.

Внизу вовсю носились техники, проверяя готовность посадочных креплений.

— Эстерия, — Эрина подошла к парню и пристроилась рядом. — Ночные города — красивое зрелище. Ты никогда не был здесь раньше?

Мио кивнул.

— Я нигде не был, насколько себя помню, кроме Эрлама. Это первый корабль, где я смог оказаться. Так что... — он поморщился, отлепляясь от ледяных, покрытых капельками влаги поручней, — мне следует поблагодарить эрлийца за это путешествие.

— На Эстерии немало примечательных местечек, — сообщила Эрина, уводя разговор в более приятную сторону. — Мы остановимся здесь на два дня. Нужно будет запастись провиантом, заправиться и продать лионгов пока не испортились. У тебя будет время побродить по городу. Могу устроить экскурсию, если ты не против моей компании.

— Я тебе всегда рад, — честно признался подросток.

— Смотри, не передумай, когда Динас и Гона начнут рвать тебя на части и тащить на гоночный круг.

Мио подпрыгнул и едва не вывалился вниз.

— Что?! И ты мне ничего не сказала?! Эринааа...

Женщина поспешно зажала уши руками.

— Мио, не ной, ради бога! Сейчас гонки закрыты. А сходить посмотреть на корабли можешь и со мной.

— Я пойду с Гоной и Динасом.

— Ах так! Тогда пусть Дин сам ведёт тебя в центр. Насколько я помню, он тоже впервые на Эстерии, так что на поиски вы угробите целый день. А там тебя, между прочим, ждёт сюрприз.

— Сюрприз?

Эрина щёлкнула его по носу.

— Капитан просил не говорить, но тебе понравится. Кое-кто жаждет с тобой увидеться.

— Эринаааа!!!

— Не канючь, всё равно не скажу. Лучше беги собирать вещи на завтра. Мы садимся.

Она оказалась права. Корабль подошёл к отвесной стене посадочной полосы.

Эстерия располагалась на высоте нескольких километров над уровнем моря, на отвесных, обдуваемых всеми ветрами, скалах. С южной стороны город окружала стена высотой более ста метров, за которой располагались высокие остроконечные крыши и узкие стройные постройки из блестящего чёрного камня, постепенно переходящие в более современные.

Эстерия считалась остатком древней исчезнувшей цивилизации, и в довоенное время старинный облик города тщательно поддерживался. Сейчас реставрировать изящные здания стало некому, и старая часть города напоминала развалины.

Намётанный глаз Мио сразу же заметил тяжеловесные современные коробки, смотревшиеся неуместно и громоздко. Так же, как и стальные ангары для киинтов и эленбергов, окружённые высоким каменным забором с колючей проволокой.

Корабль мягко толкнуло, сообщая о посадке. Мио и Эрина еле устояли на ногах.

Глаза Карамира радостно загорелись, и он проворно ринулся вниз по ступенькам, чтобы первым слететь по сходням и оказаться в заветной Эстерии.

Рой Харавей и Вайнс стояли внизу и разговаривали, наблюдая за работой техников

Разъехались створки дверей, подчиняясь усилиям механиков, выехали вниз широкие ребристые сходни, запуская внутрь свежий ночной ветерок, мгновенно разбавивший замах машинного масла и смазки.

В городе властвовала непроглядная ночь, и ангар ярко освещали ряды прямоугольных ламп.

Мио радостно пролетел мимо и оказался сграбастан цепкой рукой Вайнса.

— Сдурел?! — прошипел офицер, без усилий удерживая парня за шиворот. — Без разрешения капитана никто не имеет права покидать корабль, — пояснил он сурово и спрятал улыбку при виде разочарованно вытянувшегося мальчишеского лица.

Харавей не выдержал первым.

— Отпусти парня, Вайнс, — сказал он, кашляя смехом, — совсем затиранил, он от тебя скоро шарахаться начнёт! Мио, сейчас поздно для прогулок.

Он благожелательно посмотрел на разом погрустневшего подростка.

— Завтра в твоём распоряжении целый день. Сегодня выспись, как следует, толком всё равно ничего не увидишь. Мы сейчас пройдём досмотр и проверку. Затем высшие чины экипажа будут приглашены на ужин в мэрию. Нуднейшая традиция, но ранг обязывает. Вайнс, ты точно не передумаешь? — он вопросительно глянул на помощника.

— Увольте, — офицер, убедившись в адекватности самых прытких, разжал пальцы и, словно извиняясь за грубость, похлопал Карамира по спине, механически расправив его сбившийся ворот, — день без Гроувера я переживу.

Они хохотнули о своём и уставились на покрасневшего Мио, лепечущего:

— Но я хотел... я думал... Одним глазком, на десять минуточек, пожалуйста!

Харавей закатил глаза и переглянулся с Вайнсом. Тот пожал плечами.

— Да мне жалко, что ли? Пусть разомнётся, — миролюбиво проворчал помощник. — Просто, смысл в темноте по докам лазать? На улицах одному тоже небезопасно. Ты его лучше завтра вместо меня возьми, раз приглашение пропадает. Проветрится, посмотрит, как богачи живут.

Они хохотнули.

— Да, Эстебан любит пускать пыль в глаза.

Идея пришлась капитану по душе, и он прищурился рассматривая подростка:

— Погулять, значит, хочешь?

Мио отчаянно закивал, боясь дышать и спугнуть собственное счастье, сам себе не веря, что его возьмут.

— А ладно! Шут с тобой, поехали! Во что бы тебя только нарядить, поприличнее? Зови Альвей, сейчас решим, — скомандовал Харавей.

— Слушаюсь, капитан! — парень со всех ног кинулся в каюту медика.

* * *

— По документам всё сходится, — согласился высокий худощавый человек в просторном светлом хашими и поклонился коротко, без подобострастия. У него были тёмные волосы и утонувшее в мелких морщинках приветливое лицо. — Груз мы у вас перекупаем, Харавей. Всё как обычно. Подпишем бумаги?

— Я полностью вам доверяю, рантиск.

— Доверяй, но проверяй, не зря говорят, — хмыкнул рантиск и прибавил лукаво, — тем более, доверие сейчас стоит хороших денег.

Когда с формальностями оказалось покончено, рантиск в сопровождении капитана поднялся в каюту, так сказать, немного расслабиться и побыть без галстука.

За остальными должен был прибыть лайзнер.

* * *

— Мэр сегодня даёт приём для всех торговцев союзного альянса. Это и просто раут, и дипломатическое ухищрение. Чтобы оказаться в числе избранных, многие суда специально прибывают на Эстерию, подгадывая по времени. Приём уже стал доброй традицией. На таких вечерах, в основном, обсуждаются дела и заключаются сделки и можно узнать немало последних новостей, — Эрина, облачённая в открытое вечернее платье, помогала Мио справиться с многочисленными застёжками парадного мундира гильдии галианских торговцев и заодно вводила в курс дел.

Мио терялся, не зная, куда девать руки и ноги в длинном неудобном одеянии, единственным достоинством которого являлся усреднённый размер, не требующий подгонки по фигуре. Правда, сейчас Эрине пришлось вооружиться нитками, чтобы подвернуть брюки и расшитые золотой нитью рукава.

— Получается, что я напросился, — пробормотал Карамир неуверенно.

— Харавей не из тех людей, которые делают что-то против своего желания, — успокоила Эрина. — Мио, не вертись! Не пожелай капитан тебя брать, ты бы остался на корабле пьянствовать в кают-кампании.

— Я не пью.

— Вот и Харавей решил, что нечего тебе там делать.

— Но ребята...

— Не думаю, что кто-то из них станет скучать без твоих прекрасных глаз.

Словно для подтверждения её слов, дверь в каюту распахнулась, и в помещение ввалились Динас и Керк.

— Мио, слухи верны! — заорал Дин с порога. — Счастливчик всех обскакал! Роскошный костюмчик, кстати.

Он с разбега запрыгнул на диван.

— Расскажешь, какие там... — он осёкся, заметив Эрину, и исправился, — говорят, еда там — отпад! Наешься эстерийской кухни, попробуешь лучшие вина.

— Согласно эстерийским законам, Мио нельзя употреблять алкоголь: ему нет двадцати, — отрезала Эрина.

— Бедные эстерийцы, — притворно посочувствовал Дин, — в их жизни никаких развлечений!

— Неплохо бы и тебе последовать их примеру, Дин. Ты принял, даже не дождавшись нашего отлёта. Соблюдай уважение что ли.

— Да ладно тебе, Эрка! Ты свой человек. Тем более, что я не дышу на капитана. Мио, мы тут принесли для тебя подарок, — спохватился он. — Керк?

Южанин, улыбаясь, протянул маленькую квадратную коробочку.

— Открывай!

Мио с удивлением принял её, не зная, как реагировать: за исключением Сони никто не дарил ему подарков.

На дне коробки лежал изящный золотистый значок с монограммой Персифаля.

— Это тебе, — сказал Керк. — Держи. Хотели вручить попозже, но по-моему, к твоему костюму — в самый раз. Это от нас. Не знаем, станешь ли ты членом нашей команды, но для нас ты уже свой. В общем, носи. Станут обижать — помни: ты наш парень, а за своих мы всегда ответим!

Он хлопнул подростка по плечу.

— Спасибо! — Мио растроганно прижал коробку к груди.

Динас ухмыльнулся, и было видно, что обоим приятна реакция.

Эрина, улыбаясь, помогла Мио приколоть значок к рукаву.

— Ты прямо настоящий персифалец.

— Все девчонки сегодня твои, — не удержался Дин.

Все рассмеялись.

— Спасибо, ребята. Это так приятно. Спасибо я...

— Да не парься! Удачно оттянуться!

Керк снова хлопнул его по плечу.

— И не забудь принести нам чего-нибудь... хм, — вставил Динас, кося одним глазом на медика.

Эрина милостиво кивнула.

— Ладно, Дин, так и быть, лично утащу для вас бутылку лучшего коллекционного.

Керк расцвёл.

— Вот это дело!

— Вы готовы? — капитан вошёл в каюту.

Как и Мио, он красовался в чёрной форме торговца гильдии только, помимо стандартных нашивок, плечи и рукава украшали знаки отличия, указывающие на звание капитана.

Прямые брюки, отороченные по бокам золотой тесьмой, начищенные до блеска ботинки, а также волосы, уложенные гелем, придавали его облику непривычную элегантность и строгость.

Мио распахнул рот: капитан умел произвести впечатление. Сейчас даже при всём желании трудно было заподозрить, что ему больше тридцати пяти. Харавей словно помолодел на десяток-другой лет.

На Керка и Динаса же метаморфоза не произвела особого эффекта, видимо не раз лицезрели своего командира при полном параде.

— Эрина, позволь выразить восхищение, — голос Харавея моментально наполнил собою пространство каюты, несмотря на то, что звучал, как обычно, негромко, — прекрасно выглядишь! Впрочем, ты всегда прекрасно выглядишь.

Женщина расцвела.

— Спасибо, капитан, вы тоже молодцом.

— Приходится — на приёме лицом в грязь не ударишь, — он повернулся к мальчику. — Мио, а как твои дела? Ну и ну! — Харавей придирчиво покрутил подростка вокруг своей оси и присвистнул, — прямо картинка из модного журнала! Эрина, отличная работа!

— Да. Только мне кажется, надо ещё немного укоротить, — заполошилась Эрина.

Капитан отмахнулся.

— Некогда, транспорт прибыл. Не споткнётся — и ладно.

— Не споткнусь! — Мио всегда раздражало, когда при нём разговаривали так, словно его нет.

Харавей кивнул и принюхался, разворачиваясь к вытянувшемуся по струнке Динасу.

— Тааак, а что у нас тут?

Динас задержал дыхание, но, кажется, Рой находился в благодушном настроении.

— Кто-то уже празднует отбытие любимого капитана? Смотрите у меня! — капитан погрозил незадачливому Дину пальцем.

В двери просунулся улыбающийся рантиск. Судя по блеску в глазах и моментально наполнившему тесную каюту пряному запаху, проверяющий успел основательно приложиться к привезённому товару.

— Идём! Зашёл за своей дамой, — Харавей, галантно поклонившись, предложил руку Эрине, одновременно пропуская вперёд.

Прихватив шаль и сумочку, девушка, хмыкнув, гордо продефилировала мимо остолбеневших парней. Капитан, не забыв погрозить скалящимся подчинённым кулаком, галантно скакнул за ней, перешучиваясь с рантиском.

Мио торопливо захлопнул рот и, подтянув брюки, (ушивать стоило побольше) торопливо рванул следом.

* * *

Количество гостей, приглашённых мэром на вечерний приём, потрясало воображение. Парковочная стоянка особняка была под завязку забита транспортом, а гости всё прибывали и прибывали. Пришлось открывать гаражи и освободить часть места в саду.

Расторопные слуги сбивались с ног, принимая ключи и сопровождая гостей. Улыбчивые девушки в форменных платьях разносили напитки, извинялись за задержку.

Одежду обслуги украшали монограммы фамильного герба, изображение которого в местной архитектуре встречалось настолько часто, что воспринималось некоторой данностью. Мэр Эстерии — лорд Эстебан Розен фон Гроувер — принадлежал к именитой, некогда правящей аристократической фамилии и всячески это подчёркивал.

Роскошный особняк похожий на замок из горного камня потрясал воображение. Фигурные балконы, изящные башенки и многочисленные пристройки... Огромные гостеприимно распахнутые ворота принимали поток гостей, а от количества людей, одетых в зелёное и серебро — цвета Гроуверов, рябило в глазах.

По законам этикета, хозяин встречал гостей лично. Стоя в дверях банкетного зала, мэр отвешивал приветствия, комплименты, раскланивался с новоприбывшими.

Он умел производить впечатление. Приятный, улыбчивый мужчина неопределённого возраста, подтянутый, элегантный. Тёмные, тронутые сединой волосы, открывали высокий лоб, а ладную фигуру подчёркивал серо-синий костюм с высоким воротом, пошитый по моде на военный маневр.

Капитана Харавея Гроувер встретил неожиданно сердечно. Расцеловал руки Эрине, сообщая, что она хорошеет с каждой их встречей, по-отечески улыбнулся Мио, подбодрив заявлением о том, как радует его подрастающее поколение...

Примерно аналогичное количество комплиментов и улыбок он расточал остальным, давая понять, насколько приятен и важен для него визит каждого.

— Лицемерие аристократов — особый психологический приём, — пробормотала Эрина, склоняясь к уху Карамира.

Миновав кордон из слуг и охраны, они вошли в зал, где получили возможность осмотреться и побродить.

— Ты не представляешь, как они умеют владеть эмоциями. Их с детства обучают. Готова поспорить, в глубине души мэр мечтает послать половину присутствующих в задницу, но долг обязывает. Бедолаге ещё полчаса на сквозняке стоять, а потом вести приём, развлекать гостей и найти для каждого подходящую компанию. Собственно, на этих вечерах заключается много торговых сделок, всё остальное -просто формальности.

— Эрина! — капитан посмотрел на медика с осуждением. Он не слышал, о чём говорила девушка, но, судя по заинтересованной и одновременно смущённой физиономии Карамира, явно о чём-то неприличном.

По дороге госпожа Альвей стянула пару бокалов с шампанским и успела их опустошить до начала вечеринки. Алкоголь весьма своеобразно подействовал на её обычную строгую сдержанность, заставляя хихикать и веселиться.

— Я рассказываю Мио о здешних традициях, — обаятельнейше улыбнувшись, отозвалась медик. Карамир согласно закивал.

Через несколько минут, после обмена дежурными любезностями со знакомыми и незнакомыми, компания оказалась предоставленной самой себе.

Харавей, выцепив старого приятеля, испарился вместе с рантиском, торопясь представиться какой-то важной шишке. Мио и Эрина, которым вся троица на ходу впихнула свои бокалы, остались вдвоём.

— Вот так всегда, — вздохнула женщина, делая знак слуге в бирюзовой ливрее. — Мужчины! А потом у них хватает наглости упрекать женщин в непостоянстве.

Она составила бокалы на поднос, выбрала себе симпатичный коктейль на замену и взяла напиток для Мио.

— Держи. Алкоголя в нём нет, да и на вкус прилично. Пошли, покажу, где размещены столы с едой, попробуешь местные деликатесы. После официальной части там начнётся столпотворение. Эти богачи только с виду важные, а как дорвутся до халявы...

Мио, хлюпая коктейлем, поспешно последовал за женщиной, совершенно потерявшись глазами среди удивительной элегантной роскоши сказочного дворца, о которой до этого дня и представления не имел.

Наложив на тарелку снеди, он вполуха слушал наставления Эрины.

Длилось это недолго. Встретив подругу, медик упорхнула в неизвестном направлении, предоставив Карамиру полную свободу действий.

Через час мэр выступил с коротенькой приветственной речью, и гости разбрелись по разным залам, разбиваясь группками по интересам. Мио бестолково кочевал от одной компании к другой, начав смертельно скучать минуте на десятой.

Речь шла о поставках камантина, ценах на топливо, курсах акций и прочих абстрактных для него вещах. Обсуждались последние изменения в законе и политика эйлеров. Какой-то полный господин, размахивая руками, доказывал возможность смоделировать точную копию эрламского барьера. Кто-то предлагал капитану Харавею контракт на доставку оборудования для новой насосной станции. Харавей вежливо отнекивался, ссылаясь на занятость.

Никто не обращал на Карамира внимания. Устав слушать непонятные дебаты и споры, Мио недолго думая выбрался через террасу и отправился в сад, исследовать оранжерею, которую незадолго до этого приметил в окно.

Внутри царила мёртвая тишина. Огромный, утопающий в зелени лабиринт с прозрачным куполом, завораживал причудливой темнотой. Многочисленные разноцветные огоньки — фонарики под потолком играли фантастическими бликами, создавая диковинные тени, скользящие на мозаике пола, плавающие среди стеклянных стен.

Мио присел на край подсвеченного бассейна, расположенного в центре, и смочил водой пылающий лоб. В ярко — синей воде плавали большие тёмные рыбы, неуловимо похожие на лионгов, скользили по разноцветному дну.

— Привет, рыбки! — пробормотал Карамир невесело. — Как поживаете? Скучаете? А славная у вас тут житуха. Кормят, наверное, тоже на убой, вон какие здоровые вымахали!

Мио окунул руку, разглядывая свои флюоресцирующие зелёным пальцы.

— Искусственный океан? Ого. Да, вы тут шикуете, ребята!

Он наклонился, играя ладонью, попытался погладить лениво устремившиеся к нему тёмные спинки. На дне бассейна приветливо замигали разноцветные камешки.

— Не стоит этого делать, — послышался из темноты негромкий высокий голос.

Мио поспешно отдёрнул конечность, оглянулся.

Высокий темноволосый подросток, с бледным лицом, показавшимся неуловимо знакомым, шагнул к бассейну, рассекая мозайку широким уверенным шагом, остановился рядом, рассматривая Мио со сдержанным, холодным любопытством. Чёрный блейзер с вязаным капюшоном-воротом, серые штаны с серебристым ремнём и высокие ботинки, наводили на смутную мысль, что, возможно, это один из гостей. Но появиться на вечере в подобном прикиде?

— Здешние рыбки запросто способны отгрызть тебе пальцы, — сообщил парень и, по-хозяйски подвинув Карамира, присел рядом на край бортика.

— Кавики. Тропические хищники, — пояснил он, заметив реакцию. — Их кормят живой добычей. Твоё счастье, что они сытые и двигаются медленно. Десерт из пальцев пришёлся бы им по вкусу. Но моему отцу нравится быть оригинальным, — прибавил он, разглядывая воду со странным выражением.

Мио всмотрелся с подозрением, но собеседник совершенно не думал шутить.

— Почему ты не с гостями? Скучно стало? Ты из гелианской гильдии. А с кем прибыл?

Мальчишка забросал его вопросами, заставив на мгновение растеряться, не зная, на какой из них отвечать и надо ли.

— А, прости, не представился, — пацан стукнул себя по лбу и протянул руку. — Хан Гроувер. Ага, тот самый. А ты?

— Мио Карамир.

Мио пожал протянутую ладонь, решив, что сын мэра немного переоценивает чувство собственной значимости, но, по крайней мере, стало понятно, почему его лицо показалось знакомым. Правда, в отличие от улыбчивого отца, Хан выглядел довольно унылым типом.

— Я не из гильдии, просто формы подходящей не оказалось. Мио желал поддержать разговор, но, похоже, собеседнику по боку было до ответов, спросил исключительно из вежливости, неуловимо пожал плечами

— Ясно. Как тебе приём?

— Эээм. Вряд ли моё мнение может служить оценочным. Я первый раз на таком мероприятии, никого не знаю...

— Короче, помер от скуки, — перевёл Хан, сокращая монолог.

— В точку! — Мио кивнул, решив признаться, тем более Хан нисколько не обиделся.

— Для того, чтобы получать удовольствие, надо быть одним из избранных или принадлежать к западной фракции. — заметил Гроувер таким тоном, что стало ясно — "наболело". — Ненавижу этих выскочек. Из-за них я почти не вижу отца, — поделился он, сжимая кулаки, — он всё время занят: или дела, или приёмы эти дурацкие... Сколько тебе лет? — неожиданно, без перехода спросил Хан.

Мио растерялся. Поведение парня, откровенно ставило в тупик.

— Шестнадцать, — сказал он.

Лицо Хана разочарованно вытянулось.

— Ааа, вот как. Я думал, ты младше меня. Мне четырнадцать.

Мио скрипнул зубами.

— Мне исполниться семнадцать в этом году, — сказал он многозначительно.

— Ясно. Значит, ты почти взрослый, по вашим законам. А мне нельзя присутствовать на приёме. Отец злится, когда на меня обращают внимание. По его словам, я порчу всё.

— Хм, но ты ведь здесь.

— Об этом никто не знает. Не взаперти же мне сидеть. Надеюсь, ты меня не выдашь? — Он выразительно посмотрел на Карамира демонстрируя неожиданную иронию.

— И помереть со скуки? Вот ещё, выдумал. Валяй — располагайся, приглашаю! — Мио не остался в долгу. Безмятежно махнул рукой изображая вальяжного хозяина. Хан оценил коротким смешком.

— Так и подумал, что ты нормальный парень. Хотя признаюсь, поначалу хотел промолчать и посмотреть на спектакль с твоим участием. Не боись, они когда сытые не опасны, разве что за палец тяпнут. Но поверещать заставляют знатно. Потеха та ещё. Думаю, отец поэтому их и держит. Пошли, покажу тебе всё, заодно придумаем, чем время убить.

— Но... — Мио с сомнением покосился на шумные ярко освещённые окна гостиной, видные сквозь прозрачные стены оранжереи. Хан взмахом ладони отмёл сомнения.

— Наше отсутствие никто не заметит. Охрана свято убеждена, что я сплю. Не понимаю, за что отец им платит, я бы сам себя давно спалил. Тебя кто — то ждёт?

Мио отрицательно мотнул головой.

— Значит, решено! — постановил Хан. — Не тупи. Хочешь оранжерею посмотреть?

Гроувер поднялся, и не дав опомниться, решительно потянул Мио за собой. Сказать, что сын мера оказался болтуном, обозначало ничего не сказать. Хан общаясь за двоих, водил Мио по территории, рассказывая, показывая, практически не вслушиваясь в попытки Карамира отвечать. Очевидно кроме присутствия "жертвы" — слушателя, Хану больше ничего не требовалось.

Через пять минут у Мио сложилось стойкое убеждение, что у Хана нет друзей или он настолько редко с ними видится, что испытывает сильнейший дефицит общения, наверстать который решил в обществе незнакомого парня. Мио просто не знал, как реагировать, выслушивая откровенные и, порой, нелицеприятные сплетни о чужих интригах. Он не понимал, зачем Хан это рассказывает. Неужели ему это действительно интересно, или он этим живёт?

— Эта дура Ханис строит из себя неприступную аристократку, но все знают, что она отсосала у половины совета директоров, чтобы заполучить себе должность, — Хан прыснул, приглашая Мио присоединится к шутке.

Мио с трудом выдавил улыбку и посмотрел на Хана такими глазами, что подросток на мгновенье осёкся, совершенно правильно истолковав значение взгляда. На секунду повисла неловкая пауза, а затем Хан, воодушевлённо взмахнув рукой, с лёгкостью поменял тему, словно ничего не случилось.

— Хочешь, на эленберге покатаю? У меня есть свой собственный берг. Настоящий. Боевой. Правда, отец приказал убрать часть вооружения, но остались пулемёты. Можем пострелять за городом.

— Не уверен, что это хорошая идея.

Мио пребывал в полной растерянности, не понимая, как вести себя с этим очень странным сыном мэра. Хан в своём возбуждённом состоянии казался несколько невменяемым.

— Не трусь! Ангар совсем рядом. Полетаем и вернёмся. Нас никто не увидит. А хочешь... — глаза подростка приняли многозначительное выражение, — можем на гоночный круг отправиться.

— Гоночный круг?

— Конечно. Легенду что ли не слышал?

— Легенду?

— Слушай, из какой ты дыры вылез? Об этом все знают. Во время войны капитан Магин спрятал в пещерах свои сокровища. Рассказывают, он вёз золото, но на него напали эрлийцы, и, чтобы скрыться от них, он направил свой корабль в Эстерийские пещеры. Но обратно выбраться не смог. Говорят, там золота на несколько миллионов кредитов. Даже если сдать налог в казну, заделаешься богачом на всю оставшуюся жизнь. Соревнования устраиваются, как предлог для поиска сокровищ. Но за десять лет всё рано никто не смог найти их. Слишком опасно. Но представляешь, если бы нам удалось это?! Мы бы заделались настоящими героями! Мой отец станет относиться ко мне серьёзно, — пробормотал мальчик, скорее обращаясь к самому себе.

Мио на мгновенье сделалось жаль его. Несерьёзное отношение окружающих являлось их общей занозой. Правда, он не понимал, что такого плохого в той жизни, на которую активно жалился Хан. Видеть отца, пускай даже очень редко, гораздо лучше, чем вовсе не иметь его...

— Так как насчёт моего предложения? Рискнём? Если не струсишь.

Глаза мальчишки разгорелись. Судя по его виду, слово "рискнём" для него не значило ровным счётом ничего.

— Не думаю, что это удачная мысль. Может, нам стоит вернуться к гостям? Или просто погуляем, — пробормотал Мио вертя головой в поисках выхода. Хан умудрился затащить его довольно далеко. А с учётом того, что Мио понятия не имел о расположении поместья, заблудиться представлялось легче лёгкого.

— Боишься? — подначил Хан.

— Боюсь, — совершенно спокойно согласился парень, даже бровью не повёл. — А это запрещено? Подвергать жизнь опасности безо всякой причины — кретинизм. А если с тобой что нибудь случится? Ты когда-нибудь думал о том, что станет с твоим отцом?

— Моему отцу наплевать на меня! — жёстко отрезал Хан. — И не тебе говорить, что я не прав. Давай, решай, ты со мной или нет?

— Ээээ...Слушай, давай не будем накручивать? Займёмся чем-нибудь другим, — Мио так и не нашёлся, что ответить, — помимо поиска сокровищ. Мне кажется, тебе на самом деле нужно решить другие проблемы. Поговорить с отцом, например. Уверен, всё не так плохо, как ты представляешь...

— Следовало позволить кавикам поужинать твоими пальцами, — сказал Хан, презрительно оттопырив губу.

— Такому трусу, как ты, они ни к чему. А с виду по тебе и не скажешь. Плевать на тебя, придурок!

Он неожиданно рассердился и толкнул Мио в грудь, заставив отступить на шаг.

— Давай, вали отсюда! Беги, пожалуйся моему папочке. Представляю, как он обрадуется. Ты такой же, как и все...

Мио размахнулся и отвесил Хану короткую оплеуху, заставившую парня оторопеть и заткнуться, изумлённо хлопая глазами, хватая воздух ртом. Никто и никогда в жизни не поднимал на него руку, особенно вот так.

— Не знаю, что там творится у тебя в башке, — очень чётко проговорил Мио, совершенно спокойно стоя напротив, — и знать не хочу. Как по мне, ты просто избалованный, зажравшийся дуралей. Хочешь изменить отношения с отцом, сделай это нормальным способом. Заставь себя уважать, докажи, что ты взрослый, своими поступками и поведением. Рисковать жизнью ради того, чтобы привлечь чьё-то внимание... идиотизм!

Высказав всё, что считал нужным, Мио развернулся и зашагал прочь, сожалея об этом знакомстве и сцене, совершенно испоганившей настроение.

— Стой! — заорал Хан, держась за щеку. — Не смей поворачиваться ко мне спиной, я с тобой не закончил! Гадёныш мелкий!

— С идиотами не общаюсь, — Мио на ходу вскинул руки.

— Да что ты знаешь?! — заорал Хан вслед. — Ты ни хара не знаешь! Плевать на тебя, понял? Урод! Катись отсюда, пока не получил.

* * *

Иногда бывают встречи,

Предрешённые судьбой.

Я растерян в этот вечер,

Познакомившись с тобой.

Вроде ты совсем мальчишка,

Но в глазах живёт тоска.

И упрямая таится

в трепете ресниц слеза.

Ты безумен, я безумен.

Ветер для таких, как мы.

Улетим за горизонтом

в поисках своей мечты.

И когда наступит утро...

Пусть покажется всё шуткой.

Эта встреча ни о чём...

Отчего мне стало жутко

Обещать своё плечо?

— Значит, отец почти не разговаривает с тобой?

Мио и Хан сидели на крыше высотного здания и, прижавшись друг у другу, чтобы было теплее, смотрели, как, обгоняя луну, ветер рвёт облака над шипастыми горными кряжами.

— Да. После смерти мамы он полностью ушёл в себя. Всё время занят по работе. Иногда я не вижу его месяцами. Мне кажется, он избегает меня, а может... он забыл, что у него есть сын? Может, мама — это единственное, что нас связывало, просто я не понимал раньше...

— Это не так, твоему отцу очень больно...

— А мне нет? — Хан подобрал валяющийся под ногами обломок и со всего размаха запустил им вниз в зияющую под ногами черноту. Рядом мягко дрейфовал работающий эленберг. Их отсутствия, действительно, так никто и не заметил.

— Может, я не понимаю многого, но разве это правильно, поступать со мной так, словно меня не существует. Если он взрослый, должен понимать, что мне... гораздо тяжелее. Ведь у меня нет ничего. Совсем ничего, чтобы я мог забыться. Нет работы, нет друзей, нет шлюх... — в словах его скользнула горечь. — Может, это звучит неправильно или эгоистично с моей стороны, но он мой отец, и он нужен мне... Неужели он не понимает этого?

Мио покосился на Хана со страхом. Эти слова из его уст прозвучали как-то уж слишком по-взрослому. Совсем не похоже на того Хана, с которым он подрался несколько часов назад.

Всё-таки он не ожидал, что Хан догонит его и собьёт на пол ловкой подсечкой. Так же, как и не ожидал от себя, что сумеет остановить свой кулак в миллиметре от его носа, внезапно увидев слёзы на чужом лице.

Хан больше не казался ненормальным. Они вместе гоняли над городом, болтая обо всём на свете. Хан оказался общительным парнем, с чувством юмора, и Мио, поначалу шарахавшийся от этой болтливости, неожиданно вошёл во вкус, с удивлением понимая, что с Ханом безумно интересно общаться. Сын Эстебана Гроувера находился в курсе большинства событий и мог немало порассказать о последних новостях из Нового мира, о политике лееров и о рассмотрении Эйрельского договора о необходимости двустороннего соглашения по поводу статуса военнопленных.

Они долго бороздили тёмное пространство над океаном, а затем совершили посадку на площадке окраинной сторожевой башни. Смотрели на огни города, на океан и говорили обо всём подряд.

Неожиданно Хан начал изливать душу, и Мио, наверное, только теперь сумел понять причину его странного поведения. В отличие от Хана, он успел смириться с потерей.

Успел ли? Навязчивые сны об отце по-прежнему преследуют, мешаясь с кошмарами. Наверное, он так никогда и не сможет смириться. Что требовать от Хана? Он потерял мать совсем недавно, горе не успело зарасти. Но его отец — настоящий подонок, раз позволил собственному сыну дойти до подобного состояния.

— Мы могли бы стать друзьями? — было непонятно, чего в этом вопросе больше: самого вопроса или просьбы? Хан смотрел на Карамира бездонными тёмными глазами. В предрассветном сумраке его лицо белело смутным призраком, но было очевидно, для него очень важна эта встреча и этот разговор. Присутствие Мио рядом безумно важно.

Я словно последняя ниточка, — внезапно промелькнуло у Карамира в голове, кольнув в сердце иголкой дурного предчувствия. Он кивнул, почти не задумываясь, и, нащупав в темноте чужую ладонь, ободряюще пожал её.

— Буду рад, честно. Сначала я подумал, что ты со сдвигом, но ты реально здоровский чел.

— И я не разговариваю с рыбами, — поддакнул Хан.

— Ты слышал? — Мио вспыхнул до корней волос, представив, как это выглядело со стороны.

— Обещаю проявить несвойственный мне такт и никому не рассказывать, — успокоил Хан. — В качестве платы за молчание... хм, проведёшь со мной завтрашний день. Для начала. Остальное позже придумаю, — он изобразил размышляющий вид. — Но вот если откажешь... — Гроувер многозначительно хмыкнул.

— Хан, да ты сам, как кавик! — вскинулся Мио.

— Значит, нам тем более есть, о чём поговорить, — Хан расхохотался, довольный шутке.

Мио зарычал, вытягивая ладони в поисках его горла.

— Хан, ещё слово и я тебя придушу!

Хан в притворном испуге вскинул руки.

— Мио, клянусь, твоя тайна умрёт вместе со мной!

— Конечно. Я тебя сейчас сброшу с крыши!

* * *

— Надеюсь, мы скоро увидимся. Завтра у меня не будет времени, но потом, когда вернусь с Росвайгты, обязательно встретимся, — пообещал Мио, когда Хан, прощаясь, привёз его обратно и высадил на посадочной площадке перед садом. — Верю, ты не станешь делать глупостей. Всё-таки с тобой весело, и мы не выяснили, кто из нас сильнее, — попытался пошутить он.

— Ты. На этот раз, — признал Хан и добавил, пожимая ему руку, — но скоро я тебя непременно сделаю. Так что ты не расслабляйся и не зазнавайся сильно. У меня будет время потренироваться... Жаль, что мы не слетали на Эстерийский круг.

— Слетаем в другой раз, постараюсь что-нибудь придумать, — пообещал Мио совершенно серьёзно и посмотрел по сторонам.

Гости начинали расходиться, сообщая о том, что скоро рассветёт, и младшего Гроувера могут хватится.

— Тебе пора.

— Пора, — Хан запрыгнул в эленберг. — До встречи, Мио! Учти, я серьёзно тебя собираюсь побороть.

— Кишка тонка! — отозвался Мио, улыбаясь неизвестно чему.

Ответных слов он не расслышал. Эленберг, плавно взмыв в воздух, исчез в направлении ангара. Следовало возвращаться. Мио с тоской посмотрел на часы. Время пролетело так незаметно! Наверняка, Эрина ищет его повсюду. Он поднялся по ступенькам, разыскивая своих, и вовремя: Эрина, выхватив его из толпы, притянула к себе.

— Мио, ты такой хорошенький! А я тебя ищу. Пора домой, — пропела она, икая. От неё ощутимо несло пряностями, — иначе мы не встанем. А у нас ик..скурсия... Я тебя люблю, Мио. Ты такой лапочка! Я тебе говорила об этом? Не то что этот противный капитан! Бросил меня одну и ушёл пить с рантиском. Мио, сладкий Мио! Я хочу тебя поцеловать.

Мио вздохнул и, морщась, стерпел слюнявый поцелуй в щёку и тонны перегара на своём лице. Кажется, его отсутствия никто так и не заметил.

* * *

Утро выдалось солнечным. Карамир потянулся, спускаясь по сходням корабля, и невольно заулыбался, увидев Эрину, одетую в длинный светлый костюм и шерстяной джемпер. В гражданской одежде Эрина выглядела младше своих лет и гораздо симпатичнее. Впрочем, глядя на Эрину, вообще трудно было поверить, что ей исполнилось хотя бы тридцать.

Заметив Мио, Эрина приветливо махнула рукой и тут же накинулась с упрёками:

— Половина десятого! Хорошо, что мне пришло в голову тебя разбудить. Пойдём быстрее, а то опоздаем.

Вчерашний загул не оставил на ней ни малейших следов. Женщина выглядела бодрой, выспавшейся и прекрасно отдохнувшей, чего нельзя было сказать о самом Мио. Ему безумно хотелось спать.

— А мы куда-то торопимся? — Мио поёжился и зевнул. Несмотря на яркое солнышко, на Эстерии было довольно прохладно из-за непрекращающихся, почти постоянно дующих ветров.

— Увидишь. О, нет, только этого не хватало!

Эрина застонала, заметив сбегающего по трапу Динаса. За ним еле поспевал толстяк Гона. Следом, не спеша, спускался Керк. Дин радостно завопил и, подлетев к Карамиру, подхватил его под мышки, пытаясь подбросить наверх и покружить.

— А вот и малыш Мио — покоритель женских сердец! Эринка, спасибо, что присмотрела, но мы его у тебя забираем! — поставив брыкающегося парня на землю, Динас решительно потянул его за собой.

— Вот ещё! Это кто такое сказал? Мио сегодня со мной.

Эрина ухватила его с другой стороны и потянула на себя.

— Что?! Будущим боевым навигаторам не нужны няньки. Мио, мы сегодня идём смотреть гоночные корабли.

— Мы идём в центр. А ваши старые железяки Мио не интересуют.

— Эй, Эрина, по-моему, покатать Мио на лошадках не самая удачная идея, — добродушно пробасил Керк.

На плече южанина висел внушительный голубой баул.

Судя по всему, товарищи сгрузили на силача весь свой багаж. Впрочем, Керка это нисколько не смущало.

— Правильно, — встрял Гона, — поэтому Мио сегодня идёт со мной. Мы отправимся на выставку последних новинок калановых двигателей и заодно заглянем в магазины механики. Мио, ты ведь хочешь посмотреть последние модели? — спросил он интригующе, и, решительно оторвав руки, вцепившиеся в Мио с двух сторон, подхватил его под локоток.

— А моё мнение кого-нибудь интересует? — возмущенно спросил Мио. — У меня, между прочим, свои планы на сегодня. Я собираюсь прокатиться по Эстерийскому гоночному кругу.

На несколько секунд повисла пауза, а затем все дружно заржали.

— Ох, ну надо же! Эриночка, а кто-то говорил, что детям не дают алкоголя?! — отсмеявшись, выдал Динас. — Что за бредовая идея насчёт гонок, малыш?

— Не называй меня малышом, — вскипел Мио.

— Задевает?

— А всё же? — встряла Эрина, не давая развернуться перепалке. — Откуда такие бредовые фантазии? Во внесезонное время Эстерийский круг закрыт, я рассказывала тебе. Ветра не позволят даже войти в полосу пещер на первой зоне. Это очень опасно!

— Но мы разговаривали вчера с... — Мио осёкся, вспоминая безумное предложение Хана. Скорее всего, мальчишка просто забыл об этом. А если не забыл, Мио подумал, что неплохо его отговорить от этой затеи: у Хана хватит безрассудства выкинуть какую-нибудь нелепую шутку.

Эрина решительно прервала его размышления.

— Мио, не поторопимся — кое-кто устанет тебя ждать и очень огорчится, если ты его не встретишь. Так что, мальчики, хотите вы этого или нет, но Мио сегодня отправляется со мной. Будет желание вытащить его глазеть на свои железки, можем встретиться на площади в час. Правда, боюсь к этому времени у Мио точно появятся свои планы.

Она таинственно улыбнулась, заставив сердце Мио бешено заколотиться. Мысль о том, кто может ждать его в центре, заставила его едва ли не подпрыгнуть до небес.

— Сони?! — вырвалось у него радостное.

— Ууу, — Дин развёл руками, — парни, мы здесь бессильны. Встретимся в час!

Они, помахав, направились в сторону ворот.

Эрина проводила троицу взглядом.

— Сам увидишь, поэтому поторопимся!

До центра они шли почти бегом. Мио тащил Эрину за руку, то и дело поминутно уточняя направление. Эрина хохотала, пытаясь его притормозить, но это было бесполезно.

Эстерия оказалась красивым городом, наполовину разрушенным войной десять лет назад, и поэтому старинные здания перемежались с металлическими новостройками и деревянными домишками, что, впрочем, всё равно не могло испортить своеобразного романтичного очарования и удивительной атмосферы, присущей этому месту.

— Эстерии больше пятисот лет, — рассказывала Эрина, пытаясь привлечь внимание Мио к сохранившимся памятникам старины и подстроиться под его галоп.

— Десять лет назад город был основательно потрёпан в битве с эрлийцами. Сейчас его заново отстроили, но, как видишь, не до конца. Возродить Эстерию не хватит денег, но нынешний мэр делает для этого всё возможное. Именно с его лёгкой руки здесь устраиваются ежегодные гонки, главный приз в которых — десять тысяч империалов. Это огромные деньги, и хотя участие в гонках само по себе стоит дорого, выигрыш с лихвой окупает все затраты. К тому же, летом сюда слетаются толпы туристов. Правда, в прошлом году гонки оказались сорваны, вмешательством эрлийцев. Говорят, какой-то леер зарегистрировался под именем обычного имперского гражданина и выиграл состязание. Так что первое место было не засчитано, да и сам победитель едва убрался живым. Пришлось отдать приз второму гонщику. Но он, представляешь, тоже оказался эрлийцем! В общем, говорят, что эрлийцы развлеклись на полную катушку. Приз так и остался не разыгранным. А ещё существует легенда о сокровищах безумного капитана Магина. Это тоже местная история.

— Я слышал её, — вставил Мио.

— Когда это ты успел? — удивилась Эрина.

— Ну, новости, слухи, — Мио с точностью скопировал её жест. — В отличие от некоторых я не пытался перепить капитана и остальных гостей.

— Ах, ты! — Эрина шутливо пихнула его в бок. — И что же ты услышал?

— Совсем немного. Будто во время войны корабль капитана Магина прятался в Эстерийских пещерах. Его преследовали эрлийцы. Капитан Магин вёз на своём корабле очень ценный груз, который он и оставил в катакомбах.

Эрина кивнула, на мгновение задерживаясь возле сверкающей витрины с одеждой.

— Примерно так. Только сокровище капитана Магина так никто и не смог найти. Так же, как и его катер. Ты знаешь, что магнитные вихревые потоки в пещерах очень сильны? Туда практически невозможно добраться. Говорят, Магин так и не смог вернуться назад. Сколько ни снаряжали потом разведывательных отрядов, никто не смог обнаружить его тайник. Возможно, это тоже очередная легенда для привлечения туристов. Я бы даже предположила, что сам Гроувер и выдумал её. Но только Гроувер стал мэром всего шесть лет назад, а легенда о сокровищах уже тогда ходила. Второй подход буквально усеян осколками разбитых киинтов и эленбергов, а так же телами неудачных искателей кладов. Говорят, там полно призраков, — Эрина сделала страшное лицо, и они рассмеялись.

Центр оказался большим двухэтажным зданием, рядом с которым располагалась стоянка катеров и машин. Эрина уверенно поднялась по широким ступеням, ведущим к огромным стеклянным дверям.

Судя по её торжественному виду, там действительно ждало что-то очень важное. Мио, почти оттолкнув женщину, первым вбежал в просторный холл, застеленный коврами.

На одной из скамеек, уткнувшись лбом в широкое стекло обозревателя, сидела Сони.

Мио заорал так, что, наверное, задрожали стёкла. Услышав его крик, девушка обернулась и, завизжав ещё громче, кинулась к нему на шею, отбросив в сторону свою сумку с вещами. Мио подхватил её, пытаясь закружить, и, не удержавшись, свалился вместе с ней на пол, чувствуя, как от внезапно нахлынувшего счастья сердце готово выпрыгнуть из груди.

Сони вцепилась в него мёртвой хваткой.

— Мио! Живой! Живой! — девушка плакала и покрывала его лицо поцелуями. Несколько раз она коснулась его губ, и Мио в порыве чувств ответил ей тем же.

Оба покраснели, но продолжали лежать, не в силах разжать объятий. Эрина тактично отвернулась.

Сони пришла в себя первой. Сделавшись малиновой, под цвет своих волос, она неловко сползла с Мио, позволяя ему сесть. Глаза её сияли.

— Мио, я так боялась, так боялась за тебя! Дурак! Мальчишка!

Не выдержав эмоций, девушка расплакалась.

— Сони! — Мио растерянно взял её ладонь в свои руки и с чувством прижал к своей груди. — Сони, прости меня, я идиот! Клянусь тебе, я никогда больше так не сделаю. Прости, Сони. Не плачь, всё хорошо. Я так рад видеть тебя!

— Ты рад?! — Сони снова завелась. — Это я рада, дубина! А ты просто болван бесчувственный! Мио, мы из-за тебя чуть с ума не сошли. Дядя последние волосы растерял. Он разослал сообщения во все спасательные станции. Тебя два дня разыскивали, пока не поступило сообщение с "Персифаля". Я думала, что умру. Все глаза выплакала. Никогда не делай так больше!

— Обещаю, Сони. Как я рад видеть тебя!

Мио помог девушке встать с пола. Эрина многозначительно кашлянула.

— Познакомься, это Эрина Альвей — второй помощник капитана. Представляешь, капитан "Персифаля" — это Рон Харавей. Он знал моего отца. Мне столько нужно тебе рассказать! Ты даже не представляешь.

Через час, плотно позавтракав в кафе, Мио и Сони под предводительством госпожи Альвей отправились смотреть город, хотя теперь было ясно, что экскурсия отменяется. Ребятам просто не терпелось остаться наедине и наговориться по душам. Понимая это, Эрина тактично ушла вперёд, давая возможность Мио и Сони наглядеться друг на друга.

Для Сони неделя волнений не прошла бесследно. Она исхудала так, что от неё остались только кожа да кости. И к тому же под глазами у девушки залегли круги, которых раньше никогда не наблюдалось.

Мио стало стыдно. Погрузившись в жизнь корабля, он почти не вспоминал о своей подружке детства, которая, со своей стороны, поступала как раз наоборот.

— Значит, это оказались эрлийцы, — кулаки Сони сжались. — Ублюдки!

— Всё не так просто. По какой-то причине этот ублюдок спас меня. Не знаю почему.

— Спас? Мио о чём ты говоришь?! Он едва тебя не угробил, — забывшись, Сони крикнула во всё горло, заставив госпожу Альвей обернуться.

— Да, но теперь этот ублюдок вот уже неделю находится в коме на "Персифале" и встанет, судя по словам Эрины, не очень скоро.

— Лучше бы он подох!

— Есть ещё одна вещь... А...

Мио осёкся, не зная, стоит ли посвящать Сони в тайну своего рождения. Но затем, подумав, решил, что Сони не стоит этого знать. Узнав правду, она будет беспокоиться за него, а так...

Они подошли к музею, и Эрина замедлила шаг.

— Здесь находится самое знаменитое кладбище кораблей, — сказала она. — Это очень интересное зрелище. Есть даже первые корабли, такие громоздкие — сами увидите.

Эрина, восторжённо рассказывая о том, что можно посмотреть в Эстерийском музее, подвела их к огромному дворцу, у парадного входа которого толпилось множество народа

— Музей закрыт! — не переставая, объясняли два крепких охранника в тёмной униформе. — Чрезвычайное происшествие.

— Что за происшествие? — возмущался какой-то высокий мужчина. — Я с другого края сюда прилетел, ты, дубина! У меня завтра кончается отпуск.

— Надо было раньше прилетать, — недружелюбно отозвался один из прохожих, — сказано же, ЧП! Дети пропали.

В подтверждение его слов, в громкоговорителях, установленных по всему периметру площади, раздалось:

— Внимание! Внимание! Всем пилотам А-класса просьба собраться в два часа в здании мэрии. Повторяем: всем пилотам класса А просьба собраться в два часа в здании мэрии!

— Срочное сообщение: сегодня в пять часов утра четырнадцатилетний подросток проник на закрытую территорию пятого Эстерийского круга. Его эленберг потерпел крушение. Ребёнок остался жив. Любому, кто сможет оказать помощь в его спасении, гарантируется вознаграждение в размере сорока тысяч империалов, а также пожизненное бесплатное обеспечение полным комплектом гаранта услуг А-класса. Повторяем экстренное...

Кто-то присвистнул. Мио беззвучно захлопнул рот, чувствуя, как у него противно засосало под ложечкой и в голове сделалось нехорошо.

Перед глазами встало хмурое решительное лицо Хана:

Отец не замечает меня. Ему плевать на меня. Жив я или нет — ему это безразлично.

— Никогда не думал, что мэра нашего города так заботит судьба детей, — язвительно проговорил один из горожан, стоявших кучкой около громкоговорителя.

— Конечно, дубина! — прошипел его приятель. — Это ведь о его сыне речь идёт, — и понизив голос, он зашептал, — ходят слухи, что сын поругался со своим папашей, и решил, видимо, показать всем. Вот и отправился добывать сокровище капитана Магина. Придурок! — мужчина раздражённо выругался.

— Тогда этот придурок — опытный пилот: добраться до пятого круга сможет не каждый, — резонно заметил другой горожанин.

— Добраться — да, только выбраться оттуда невозможно. Вряд ли кто-то согласиться рискнуть. Конец пацану — ясно как день.

Из громкоговорителей неслось:

— Внимание! Внимание! Всем пилотам А-класса! Просьба собраться в два часа в здании мэрии.

— Ребята, вот вы где! — Гона, Керк и Динас подошли одновременно. Кажется, не определившись во мнениях, они так и ходили вместе.

— Мио, это твоя подружка? — сразу же пристал Дин. -Симпатичная. Познакомь нас.

— Я слышал, сын мэра города разбился в пятом секторе, — Керк, поздоровавшись с девушкой, подошёл к Эрине. Его лицо выражало беспокойство.

— Я тоже так думаю, — Эрина нахмурилась. — Нужно связаться с капитаном.

Словно опережая её слова, радиопередатчик на её руке ожил, соединяя с капитаном Харавеем.

— Прогулка отменяется, — проговорила Эрина, — всем членам экипажа вернуться на корабль. Это приказ.

Затем она повернулась к мальчику, лицо её было растерянным.

— Мио, ты тоже должен явиться в мэрию. Отправишься со мной, — и, помолчав секунду, добавила, — Мио, что ты опять натворил?

Сто случайностей станут истиной,

Приближая миг нашей встречи.

То, что было когда-то бессмысленным,

Превратится внезапно в вечное.

Для чего нам искать ответы

У скупой невозможности?

Я к тебе устремлюсь с приветом,

Забывая об осторожности.

* * *

В здании мэрии оказалось не так много народу, как Мио предполагал вначале. Всего-то человек тридцать. Снаружи находилось гораздо больше.

Сдерживаемые кордоном охраны, зеваки толпились на площадке, с нетерпением ожидая новостей или рассчитывая увидеть что-нибудь любопытное.

Мио стало неприятно при виде столь явного небрежения к чужому горю, но когда Эрина взяла его под руку, пропихиваясь сквозь толпу, парню стало не до размышлений.

Сегодня, обычно нарядное и светлое, здание мэрии выглядело мрачно и тревожно. Возможно из-за погоды, а возможно из-за растянувшихся по всему периметру стражей правопорядка, в своей чёрной униформе похожих на стаю мрачных зловещих воронов.

Мио, расталкивая толпу локтями, с трудом продвигался следом за Эриной. Впрочем, толкать пришлось не очень долго. Они поднялись по ступеням, и стеклянные двери раскрылись почти сразу же, пропуская их через кордон дежурных, приветственно взявших под козырёк.

Госпожа Альвей, похоже, являлась здесь не последним лицом. Многие знали её, что казалось довольно странным: Эрина всего лишь медик на "Персифале", а по своей значимости не уступает самому Харавею. По крайней мере, когда женщина впадала в гнев, что случалось не столь уж и редко, боялись их одинаково.

Дежурный, проверявший пропуска, отдал ей честь, приложив ладонь к груди.

Мио покосился на эту сцену с недоумением, Эрина — с досадой.

— Он что, тебя знает? — спросил мальчик, поспешно хватаясь за её рукав, чтобы не потеряться.

Следом за ними топала довольно внушительная компания лётчиков.

— Не думаю. Просто спутал с кем-то. Возможно, решил, что я пилот-навигатор.

— А правда, что навигаторы-курсканеры только мужчины?

— Заставь сожрать свои кишки того, кто тебе это сказал! — раздался серьёзный глубокий голос над головой Мио, и, подстраиваясь под шаг Карамира, к ним присоединилась привлекательная мускулистая женщина в широких чёрных штанах и распахнутой на груди кожаной жилетке. Короткие рыжие волосы стягивала повязка, удерживающая причёску и, проходя через лицо, закрывающая один глаз. В ухе красовалась причудливой формы серьга в виде стального цвета звезды. Несколько белых шрамов на щеке говорили о том, что их обладательнице не раз доводилось бывать в переделках.

Мио поёжился, представляя, насколько эту красивую по-своему тётку потрепало войной. А ведь она молода, лет тридцать от силы!

— Женщины навигаторы гораздо лучше мужчин! — рыжая подмигнула и широко и, как показалось Мио, кровожадно улыбнулась, сосредоточивая внимание на Альвей. — Привет, Эрина! Приятная встреча! Чудно выглядишь. Снова в центре событий?

— Кто бы говорил!

Эрина, похоже, не разделяла энтузиазма своей знакомой и оказалась не рада, что вообще её встретила.

Мио был с ней согласен — рыжеволосая хищница выглядела опасной. На поясе у дамочки висел боевой бластер, более изящный пистолет крепился к бедру, и, судя по развитой мускулатуре и точным движениям, красотка, наверняка, умела ими пользоваться.

— Я никогда не упускаю шанс подзаработать! Да и ты, вроде, не считаешь по-другому? Всё якшаешься со своим стариканом? И что ты в нём нашла — не понимаю!

— На входе у всех отбирают оружие, — заметила Эрина брезгливо, пропуская замечание мимо ушей.

— Правда?! — красотка пожала плечами и невинно развела руками. — А меня, значит, типа не заметили.

Мио недоверчиво покосился назад. У входа случилось небольшое столпотворение. Один из охранников, отчаянно жестикулируя, показывал в их сторону. Кажется, рыжая акула кого-то рубанула на входе.

— Мирай, ты не меняешься, — пробормотала Эрина, кажется, тоже сообразив, что к чему.

— Ты тоже осталась прежней занудой, — ответила Мирай, ничуть не смутившись. — Что за птенчик рядом с тобой? Нянькой подрабатываешь?

— Мирай, отвали, а?! — беззлобно предложила госпожа Альвей. — Не до тебя сейчас, честное слово.

Красотка вскинула руки.

— Как знаешь. Ссориться я с тобой не желаю, наоборот — хотела предложить выпить по стаканчику, после того, как всё это закончится, отметить встречу и подарить друг другу пару часиков приятных воспоминаний. Но вижу, ты всё ещё злишься на меня. Мужики этого не стоят, честное слово, котёночек! Мне тебя даже жаль, — красотка демонстративно махнула рукой и ускорила шаг обогнав, Эрину и Мио.

К ней тотчас же прицепился охранник, требуя покинуть здание как нарушителя правопорядка. Рыжая пожала плечами и, грациозно развернувшись, заехала ему кулаком.

— Кто сказал, что женщины слабее мужчин? — пробормотала она, философски разглядывая ладонь. — Ну вот, ноготь сломала!

— Кто это? — спросил Мио благоговейным шёпотом, ибо бешенная дамочка с серьгой в ухе начинала вызывать у него почти восхищение.

— Да так, единственная и неповторимая в своём роде, синоним слова "наглость". Женщина — навигатор. Мирай.

— Капитан Мирай?!!! Та самая?!!!

Мио беззвучно ахнул, только сейчас осознав, какую знаменитость довелось лицезреть.

Мирай Руж по прозвищу Чёрная Леди — капитан известного боевого гасверона "Стальная звезда" — о ней слагали легенды. Говорили, будто она родилась в небе. Эта женщина считалась одним из самых лучших навигаторов-курсканеров и, в то же время, боевиком высшего класса. Чудеса, которые она выделывала со своим эленбергом, не мог повторить никто.

Попасть под её начало стремился каждый пилот, но пройти испытания, которые устраивала Чёрный Капитан, могли единицы. Свою команду Мирай выпестовала, как родная мать, набирая только самых лучших, самых закалённых из самых отчаянных головорезов.

Неудивительно, что её корабль считался непобедимым. Ходили рассказы, что одно время гильдия объявила на неё настоящую охоту. За голову Чёрной Леди была назначена фантастическая награда, которую эйлеры увеличивали чуть ли не в геометрической прогрессии. Однако не нашлось никого, способного схлестнуться с непобедимой Мирай. И "Стальная звезда" по-прежнему бороздила небесные просторы, внушая трепет и страх.

Мио, разинув рот, проводил женщину взглядом. Эрина фыркнула.

— Ты её знаешь? Знаешь капитана Мирай?! — мальчик едва не выпрыгивал из штанов.

— Знаю, но это неприятные воспоминания, и я не хочу об этом говорить! — Эрина сказала это таким тоном, что Мио сразу понял, что разговоры на эту тему лучше прекратить.

В зале заседаний оказалось душно из-за набившихся внутрь людей. Кондиционеры не справлялись с такой смесью самых разнообразных запахов.

Капитаны разместились за длинным овальным столом. Пилоты и навигаторы стояли за их спинами.

Мирай гордо восседала в центре, напротив самого мэра. Рядом с ней оказались два свободных стула, но на них благоразумно никто не садился.

Мио заметил Роя Харавея. Капитан выглядел мрачнее тучи. Повесив куртку на спинку стула, он внимательно изучал карту, что-то обсуждая с одним из сидевших рядом людей, и не заметил их появления.

Эрина робко остановилась в дверях, выискивая свободное место у стеночки. Мио подумал немного и уселся рядом с Мирай, сообразив, что эти места так и останутся свободными до конца заседания. Так почему не воспользоваться?

Мирай хмуро покосилась на него, но внезапно в уголке её губ Мио заметил одобрительную улыбку. Кажется, капитану эта выходка понравилась. Что касается Мио — то он просто устал стоять. Эрина, похоже, опасаясь за его жизнь, немедленно заняла другой пустующий стул. Увидев её, Мирай расцвела и, повернувшись в сторону покрасневшей госпожи Альвей, облокотилась на стол и принялась разглядывать её с демонстративным удовольствием.

— Я думаю, можно начинать! — произнёс мэр сухо.

Лицо Гроувера ничего не выражало, напоминая бесстрастную каменную маску собранности и спокойствия.

Мио позавидовал подобному самообладанию, ведь, насколько он понял по коротким слухам, разговор будет касаться Хана.

Мэр так и не успел переодеться, оставшись в том же костюме, в котором приветствовал их на вечере. Судя по виду, Гроувер не ложился спать и находился на ногах вторые сутки.

— Господа! — произнёс мужчина, охватывая глазами всех присутствующих разом. — Я благодарен вам за то, что вы откликнулись. Дорога каждая минута, поэтому перейду сразу к делу, — он кашлянул, — говорю прямо и открыто: речь идёт о жизни моего сына. Сейчас я перед вами не только как мэр города, но и как отец. Господин Девер, — обратился он к невысокому сухонькому человеку, — карту.

Тот кивнул, нажимая кнопки на панели стола, и на стене вспыхнуло изображение Эстерийских гоночных пещер, исчерченных разноцветными линиями магнитных потоков.

— Эта карта сделана летом, приблизительно пять месяцев назад. Как понимаете, господа, для Эстерии — долгий срок. Вероятно, сейчас она неточна. После гонок никто не проверял её. Исходя из тех сообщений, что нам удалось перехватить, мой сын, следуя этой карте, добрался до пятого внутреннего уровня.

Помощник отмечал указкой предполагаемые места крушения. У каждого на столе лежала точно такая же карта. Мио разглядывал свою и, разобравшись в хитросплетении магнитных линий, внутренне простонал: решиться на подобное мог только безумец!

Перед глазами встало хмурое лицо Хана.

— Отец не замечает меня. Для него я словно не существую.зглядывал свою и разобравшись в хитросплетении магнитных полей понял, что дело дрянь.щер.о жизни его собственного сына.й прогр

— Тому, кто вернёт мне сына я готов заплатить сорок тысяч империалов! — голос мэра дрогнул, наконец-то на его лице появились человеческие эмоции. Было видно, каких невероятных усилий Гроуверу сейчас стоит сдерживать себя. — И шестьдесят тысяч сверху, — произнёс мэр с каменным лицом, словно не замечая, какой ажиотаж вызвали его слова.

Мио посмотрел на него и внезапно понял, что этот человек держится из последних сил.

— А также пожизненное гарант-обеспечение. Полный пакет.

Лицо его исказилось, и он отвернулся, стараясь, чтобы никто не увидел его слёз. Секретарь, заметив состояние главы, тактично продолжил за него:

— Любому, кто примет участие в спасательной операции и сможет пройти до пятого сектора, чтобы нормализовать связь, — десять тысяч империалов. Тем, кто понесёт убытки, все потери будут возмещены. Семьям погибших будет назначена пенсия.

— Хар с ним! — произнёс высокий смуглый парень и, сжав кулак, хлопнул по столу. — Всё равно один раз живём! Вернусь домой богатым, — прибавил он с беспечной весёлостью. — Я согласен попробовать.

Следом за ним вызвались ещё пять человек. Мирай задумчиво барабанила пальцами по столешнице. Она больше не пялилась на Эрину, пытаясь вывести её из себя, а задумчиво смотрела на карту, что-то обмозговывая, прикидывая про себя.

Харавей сидел чернее тучи.

— Карта была сделана пять месяцев назад? — наконец уточнила Мирай. — Мне нужны точные сроки.

— Пять месяцев и двенадцать дней.

Секретарь назвал точную дату. Мэр сидел, опустив плечи, не поднимая головы.

— Я могла бы взяться за это задание, — Мирай снова забарабанила пальцами, сыграв короткую решительную мелодию, — но, помимо вознаграждения и гарант-услуг, мне нужно разовое полное боевое обеспечение моего корабля, техническое переоснащение и соглашение на бесплатный ремонт и заправку в доках. Письменный договор.

Все дружно ахнули. Многие посмотрели на Мирай с осуждением. Мэр вскинул голову и, как ни странно, лицо его просветлело: Мирай считалась ассом своего дела.

— Я жизнью рискую, — пояснила Мирай жёстко, встретив чужие взгляды, — а моя жизнь стоит очень дорого.

— Спасёте моего сына, госпожа Мирай! — проговорил мэр чётко. — Я компенсирую вам всё, что вы потребуете, даже если мне придётся продать свой дом.

— Не прибедняйтесь, господин Гроувер. До продажи дома вам ещё далеко. Ваше состояние измеряется миллиардами, а вы скупитесь, папаша! — Мирай, словно не замечая, какой эффект производят её нахальные реплики, спокойно свернула карту в трубочку и запихала её в карман на роскошной груди. — Будем считать, что мы договорились. Ладно! — она поднялась с ленивой изящной грацией. — Счастливо всем оставаться и тратить время на трёп. Мне пора, пойду продумывать свои условия.

И, на ходу потрепав Мио по голове, она царственно удалилась. Охранники пытались преградить ей дорогу, но мэр сделал знак, и они расступились, давая капитану пройти.

На пороге Мирай обернулась и послала всем чарующую улыбку:

— До встречи, господа!

* * *

В обзорной рубке корабля собрались практически все, включая механиков. И на этот раз никто их не выгонял.

Харавей подогнал "Персифаль" настолько, насколько позволяли магнитные потоки. Пять километров. Эстерийские пещеры просматривались достаточно хорошо, так же, как и висящее над ними вращающееся по кругу пыльное марево смерча, в котором, если вглядеться, можно было различить обломки грунта и мелкие камни.

Кораблей над Эстерийским кругом наблюдалось довольно много. Многие желали бы спасти мальчика, но не решались это сделать. Связь с ним оказалась безвозвратно потеряна, и оставалось надеяться, что он ещё жив.

Глядя на царившее над первым кругом безумие, было удивительно, что Хану удалось проникнуть до пятого уровня. Внизу магнитные поля сталкивались и бесновались настолько сильно, что это порождало короткие электрические вспышки.

— Безумие! — произнёс кто-то, кажется, Эрина.

Сони молчала, нервно вцепившись в рукав Мио. Мио смотрел на царивший впереди ад и думал о Хане.

Моему отцу плевать на меня. Всем плевать на меня. Иногда я думаю, о том, что если я умру, то никто и не заметит этого.

После заседания мэр выловил его, пытаясь выяснить, встречался ли он с Ханом и что они говорили друг другу, стараясь найти в этом какую-то подсказку и ответ для себя, но что Мио мог ему сказать? Он не располагал никакой информацией и предположить не мог, чем обернётся для них тот разговор. Знай он заранее, умей смотреть в будущее... Но никто не обладает даром предвидения.

В конце концов, понимая, что добиваться здесь нечего, мэр отпустил мальчика, принеся свои извинения за беспокойство.

Сейчас гасверон подошёл к гоночному кругу. Капитан, проникнувшись, решил попытаться оказать содействие, но это представлялось полным безумием.

Эленберги и манёвренные лёгонькие киинты разбивались один за другим. Первый катер — того самого смуглого парня — взорвался на подлёте к гоночному кругу, попав во вращающийся поток, который, внезапно изменив направление, вырос на его пути. Было видно, как эленберг подбросило вверх, закрутило со страшной силой, а потом швырнуло вниз, на скалы. Кажется, он отчаянно пытался выйти из штопора. Взрыв получился коротким и ярким, как вспышка. Несколько секунд останки эленберг пылали, разбрасывая искры, а затем ветер подхватил и сорвал в никуда горящие обломки, разбрасывая их в яростном исступлении.

Люди наблюдали за гибелью в потрясённом молчании.

Следующий, облегчённый, под завязку напичканный новейшей техникой галенберг, разбился на втором секторе. Как выяснилось из неясных восклицаний пилотов, электроника попросту отказала. Взрыва было почти не видно, так — отдалённое короткое зарево и прервавшаяся связь.

Двое попытались вернуться назад. Одному это удалось, и его возвращение было встречено радостным рёвом членов его экипажа. Второго расплющило о скалы.

— Я могу попробовать! — Вайнс был бледен и нервно сжимал перила.

— Нет! — Харавей покачал головой. — Рисковать лучшим из своих пилотов я не могу. Это слишком опасно, думаю, просто невозможно.

Наступила тишина. Люди прильнули к и иллюминаторам, пытаясь разглядеть, что предпримут пилоты, но желающих попробовать больше не находилось.

А затем небо пронзила одинокая чёрная точка.

Если девушка захочет - что же за напасть -

То ни в коем случае нельзя ей отказать.

Если тёмной ночкой с ней наедине

Ты окажешься вдвоём...

Голос был хриплый и прокуренный, но явно женский, выводивший в эфир такие непристойности, что половина присутствующих мужчин покраснела.

— Мирай! — проговорила Эрина, и, кажется, на этот раз в её голосе послышалось уважение.

— Это же Мирай! — заорал кто-то. — Слава Чёрному Капитану!!!

— Мирай!! Мирай!

— Мирай, вперёд!!!

Все бросились к окнам и обозревателям. Сони, совершено забыв про Мио, впилась глазами в стекло панорамного щита.

...Не робей, уж коли так, если только не дурак,

Но учти, что...

Песня оборвалась на самом интересном.

— Я вижу его! — раздался в динамиках ровный голос. — Мальчишка жив. Он закрепился скале. Там есть узкий карниз. Делаю установку связи.

Раздался шум, неясная возня, заглушаемая скрипом помех и воем ветра. Затем прозвучал звук выстрела, и следом раздался полный напряженного облегчения голос Мирай:

— Есть контакт! Маячок закрепился. Попробую снять его.

— Ура!!!! — люди обнимались и вопили от облегчения.

— Проверка связи! — произнёсла Мирай бодро. — Парень, как ты? В штаны не наложил? Смотри, а то я иду! Стыкую крепления.

— Я... в порядке, — прошептал дрожащий голос подростка. — Папа...

— Слава богу! — прошептала Эрина.

А затем раздался полный ужаса мальчишеский крик, смешанный с ором и матами Мирай. Некоторое время в динамиках слышались только вой ветра, треск и крик мальчишки.

— Сынок! Сынок!!!! — орал мэр. — Как ты?!! Хан, держись!!! Я вытащу тебя оттуда!!! Вытащу!!!!

— Папа! — плакал мальчик. — Папа, прости меня! Прости...

— Хан, всё будет хорошо!!! Держись, мы вытащим тебя оттуда! Вытащим!!

Голос мальчика пропал.

Мио несся вниз, как на крыльях. Ступенька, другая — он влетел в отсек, где ровной чередой громоздились эленберги: серебристые, красные, голубые.

Открывать шлюз пришлось самому. Его сносило ветром, когда он залезал в берг.

Пространство впереди оказалось свободным. Мио выдохнул и пристегнул ремни, зная как дважды два: чего бы ему это ни стоило, он спасёт Хана.

Голубой эленберг стремительной стрелой взмыл в небо, на ходу царапнув днищем пол.

Несколько десятков пар глаз, как по команде, уставились на него.

— Что это? Не понял, — пробормотал Вайнс растерянно. — Капитан, сдаётся мне, у меня объёмная зрительная галлюцинация, ведь это НАШ эленберг! — крикнул он. — Это МОЙ эленберг! Что происходит, хар возьми?!

— Мио! — прошептала Сони, стремительно бледнея. — Где Мио?!

Все принялись оглядываться в поисках такого непоседливого обычно мальчишки, но его нигде не было. Харавей охнул и схватился за сердце.

— Мио!!! — почти взвизгнула Эрина и кинулась вниз наперегонки с Сони, Динасом и Керком. — Мио! Мио, урод, отзовись!

Грузовой отсек встретил их холодом и зияющим провалом открытого шлюза. На месте эленберга Вайнса красовались пустые крепления.

— Он спятил! Спятил! — повторял Дин, как заведённый, когда вернувшись бегом назад, доложил капитану обстановку.

Сони, рухнув на колени, беззвучно выла в уголке.

— Мио, ты меня слышишь? Вернись назад! Это приказ! — прогрохотал в динамике разъяренный голос капитана.

— Мио, пожалуйста, послушай меня! Я тебя очень прошу, не делай этого, — Эрина перехватила у капитана микрофон и теперь пыталась говорить спокойным голосом. — Мио, ты ничего не сможешь сделать. Мио, Сони плачет. Она ждёт тебя здесь. Я понимаю, тебе очень жаль этого мальчика. Мио, ответь хоть что-нибудь! Ты меня слышишь, Мио?

— Всё в порядке, госпожа Альвей! — произнёс Мио спокойно.

— Не волнуйтесь, пожалуйста. Сони, не плачь, я счастливчик. Спасу его!

— Мио, я тебя убью, сукин сын! — рявкнул Харавей. — Вернись немедленно.

Но его угроза осталась без ответа, Карамир попросту не стал отвечать. Становилось ясно, что он не передумает.

И эта тишина, и полное отсутствие реакции на приказы капитана, последние из которых, он проорал, мешая слова с откровенным матом, заставили Харавея опустошённо рухнуть в кресло, обхватывая голову руками.

Все молчали. Потрясение оказалось слишком сильным.

— Капитан! — раздался неуверенный голос Динаса. — Капитан! Он вошёл в первый круг!

— Во, даёт! — прошептал кто-то ошарашено. — Мамочки мои, пи

* * *

полный... Охренеть!

Вайнс ошарашено приник к обозревателю.

Когда он повернулся, лицо его выражало искреннее недоумение.

— Рой, — проговорил он сипло, почти с благоговением, — Рой, этот мальчишка просто... Он же... Ты посмотри, что он творит! — воскликнул офицер, не удержавшись.

Кто-то присвистнул, кто-то охнул.

— Рой, — произнёс Вайнс поражённо, — он...

— Небесный странник! — испуганным шёпотом откликнулись сразу несколько человек.

* * *

Свет был повсюду. Он шёл со всех сторон. Мио чувствовал, как ветер подхватывает его и несёт навстречу скалам, желая только одного — сокрушить и смять. Его, жалкого человечишку, попытавшегося бросить вызов стихии.

Ветер. Ветер Эстерии. Бесконечные живые, похожие на светящиеся реки пальцы, полные силы, странной и пугающей.

Ветер Эстерии.

- Сумей подружиться с ветром.

- Разве с ветром можно подружиться?

- Конечно. Как и с небом. Ты должен почувствовать небо. Точно так же, как чувствуешь свою руку.

- Но разве такое возможно?

- Не думай ни о чём, просто доверься своим ощущениям. Доверься им, и тогда ты увидишь.

Отец пришёл к нему, как всегда добрый и сильный. Его спокойный голос зазвучал в ушах, перекрывая все остальные на свете звуки. Сильные уверенные руки легли на штурвал поверх его ладоней.

Рядом с ним была мама. Он никогда не видел её такой, но сейчас она находилась с ним и с отцом. Вернее, она стала отцом. Жила, словно внутри него, говорила его голосом.

- Закрой глаза, Миоарель! — прошептала она голосом отца.

- Но как я могу? Я разобьюсь.

- Не бойся ничего. Просто закрой глаза и доверься небу.

Я знаю, ты сможешь. Ты особенный, Мио. Закрой глаза. Доверься этому чувству.

Мио отстегнул наушники и закрыл глаза, откидываясь назад.

- Почувствуй небо внутри себя. Ты увидишь. Просто верь в себя, верь.

Небо светилось тысячей потоков и дорог. Небо разговаривало с ним своим простым и одному ему понятным языком. Небо звало за собой, умоляло откликнуться ровным рокотом мотора, бешеной песней ветра.

— Небо внутри тебя. Стань единым целым с этим миром, и ты поймёшь! Поймёшь!

Корабль вильнул, уходя на поток, споткнулся и, кувыркаясь, стремительно полетел вниз, входя в штопор.

Из ниоткуда раздавались голоса, орали все, матерился Вайнс, кто-то истошно кричал.

Мио отключил рацию. Он падал вниз. Падал, вместе с ветром. Его эленберг, беспомощно разбросав элеверы, летел вниз, парил, раскинув крылья и руки в бесконечной бездонной тишине, а затем небо прорезали сотни мерцающих путей. Легли перед ним ровными прыгающими дорогами, предлагая выбрать любую из них. Ветер стих, признавая его своим. Ветер протянул ему руки.

- Почувствуй небо внутри себя. Пой с нами, Мио! Пой с нами. Мио! Пой!

Губы Мио тронула лёгкая блуждающая улыбка, пальцы легли на штурвал. Он посмотрел вперёд и уверенно лёг на сияющую воздушную полосу. Ветер сам подкинул его наверх, предлагая выбрать это направление.

Катер подбросило в воздух. Он взмыл ввысь и увидел стремительно несущийся к нему вход во второй круг.

Мио захохотал и решительно рванулся вперёд, чувствуя, как смеются и поют вместе с ним страшные и такие безобидные теперь потоки.

- Полетаем, Мио! Полетаем вместе, Миоарель!

— Как?! — глаза Вайнса расширились, так же, как и у всех, кто наблюдал за этим полётом. — Как такое может быть?!

Да кто же он такой?!

* * *

В небе синем, среди пелены,

В нём мои отражаются сны.

В синем небе, навстречу дорогам,

Что судьбою давно решены.

Дороги лежали перед ним. Серебристые туманные потоки, уводящие в бесконечность. Он видел их, чувствовал настолько безошибочно, словно они стали частью его собственного тела.

Карамир, не задумываясь над тем, что делает, смело направил эленберг в центр смертоносных вихрей, уверенно приближаясь к острым, ревущим всеми ветрами горным пикам Эстерии. Это была самая опасная часть пути.

Мои крылья срываются вдаль,

Улетая за облака.

Снова рвётся и ветром жалит

Сумасшедшая птица душа.

Все замерли в потрясённом молчании. Первой не выдержала Эрина:

— Мио, пожалуйста! Ещё не поздно. Вернись назад! Ты сможешь. Мио вернись, пожалуйста! Дальше слишком опасно.

— Госпожа Альвей, я справлюсь, — произнёс Мио, и в эту секунду ветер, словно решив перестать благоприятствовать ему, подхватил катер и с силой швырнул на скалы.

Все ахнули, вскрикивая и вздрагивая единым порывом, потому что в эту секунду члены экипажа представляли собой сплочённый в одно целое организм. Каждый переживал за подростка, болел душой, сосредоточив внимание на траектории движения его эленберга.

Но невероятным чудом Мио удалось избежать опасного столкновения и, проделав в воздухе сложную, фантастическую петлю, лечь на курс. Теперь он летел вниз головой.

И поёт бесконечная синь.

И зовёт меня вечная даль.

Я свободен сегодня, как ветер.

Вместе с ветром забуду печаль

Нервы Харавея сдали.

— Кто-нибудь! — простонал он. — Вытащите его оттуда. Вайнс, сделай что-нибудь. Остановите его...

Отлетая в небесный чертог,

Я не стану просить ответа.

Где — то там мне отмерен срок.

Я хочу узнать, где же это?

Эленберг выпустил красную полосу сигнальных отметок, и Мио вошёл в поток.

Что скрывается там, за чертой,

В поднебесном загадочном сне?

Чей-то голос зовёт за собой,

Предлагая забыть о земле.

В небе синем, среди пелены,

В нём мои растворяются сны.

Харавей потерянно уронил голову.

— Он не выживет! — прошептал он отчаянно. — Это... это конец!

Сони, всхлипнув, забилась в рыданиях.

— Капитан должен более уверенно относиться к способностям своих навигаторов! — раздался спокойный, слегка насмешливый голос за их спинами. — Но если хотите, я его вытащу оттуда.

Люди резко повернулись и обомлели.

В дверном проёме, опираясь рукой о стену, стоял светловолосый эрлиец.

Он оттолкнулся и уверенно подошёл к капитану, разглядывая его с любопытством, но без тени страха. На нём оставалась его одежда, серебристый комбивейр, абсолютно целый и без единого пятнышка, словно каким-то невероятным образом он сумел восстановиться вместе со своим хозяином.

Эрлиец выглядел немного исхудавшим и бледным, но на ногах держался твёрдо.

— Ты... — несколько минут капитан пытался найти слова.

Эрлиец терпеливо ждал, разглядывая людей и корабль с лёгким интересом.

— Взять! — скомандовал Харавей, приходя в себя.

Несколько человек подлетели к инопланетнику, выкручивая ему руки. Он даже не сопротивлялся. Склонил голову набок, позволяя пилотам заломить собственные запястья.

— Вы поступаете глупо, капитан. Я могу помочь.

— С какой стати благородному эрлийцу помогать грязным эсинам? — процедил Харавей, сверля того злыми опустошёнными глазами.

Эрлиец пожал плечами.

— У меня существуют причины. Не вам спрашивать о них.

— Конечно, — заметил капитан, — ты просто попытаешься бежать! Удивительная находчивость. Уберите его с глаз моих.

Эйлер презрительно фыркнул и неуловимым движением раскидал удерживающих его мужчин по сторонам.

В следующее мгновение бластер одного из пилотов упёрся капитану в лоб. Все замерли, хватаясь за оружие и не решаясь стрелять.

— Это было бы слишком просто! — вздохнул эрлиец, опуская оружие вниз, и с лёгким насмешливым полупоклоном преподнёс его капитану. — При желании покинуть вас, я бы давно это сделал, и гораздо более эффективным способом.

Поколебавшись, капитан принял бластер и подал знак, заставляя своих людей опустить оружие.

— Чего ты хочешь? — выдавил он, мысленно просчитывая всевозможные варианты.

— Помочь — это очевидно, — эрлиец, кажется, от души забавлялся.

Рой раздумывал недолго. В динамиках прозвучал отчаянный ор ребёнка. И капитан кивнул.

— Дин, приготовь эленберг к отлёту.

— Капитан? — растерянно пробормотали сразу несколько человек.

— Я сказал! — Рой Харавей продолжал вглядываться в невозмутимое насмешливое лицо эрлийца, пытаясь найти ответы на собственные сомнения, но, кроме насмешливой полуулыбки, не увидел ничего. — Ты можешь попробовать! — сказал капитан, отворачиваясь.

Эрлиец победно усмехнулся и стремительной птицей взмыл в воздух. Его движения оказались настолько быстры, что люди только беспомощно раскрыли рты, осознав, что эрлиец давно уже спустился вниз и занял место пилота.

Небрежно отшвырнув в сторону ремни безопасности, он нетерпеливо ждал, когда ему позволять покинуть корабль.

Дин поспешно метнулся вниз, убирая защитные крепления. Техники кинулись открывать проход.

— Примитив, — презрительно выплюнул эйлер, и эленберг сорвался с места, в отличие от катера Мио, изящно проскользнув в метре над покрытием, и стремительной птицей взмыл в небо.

— Капитан! — безнадёжно простонал Эрей, — это безумие! Этот эрлиец купил нас, как детей.

— Посмотрим! — процедил Харавей сквозь зубы.

— У нас нет выбора, — заметила Эрина, — остаётся только ждать.

* * *

— Засада, однако! — динамик ожил голосом Мирай. — Я так понимаю, мне теперь впору самой деньги предлагать. Ну что, будут желающие спасти своего капитана?

Все оторопели. Как-то не представлялось, что Мирай удастся выжить, но именно это чудо и произошло.

— Не дрейфь, пацан, поборемся!

Кажется, она что-то говорила, но было трудно разобрать. Затем связь стала чёткой. Видимо, Мирай удалось наладить систему.

— Капитан, где вы находитесь? — заорал кто-то со "Стальной звезды". — Дайте координаты, мы вытащим вас оттуда.

— Капитан Мирай! Капитан, дайте координаты!

— Нас спасут?

— Конечно, нас спасут, не кипеши. Я пыталась состыковаться, но здесь сильные смещения потоков. Эленберг разбит. Мы находимся на восточной отвесной скале. Нужны тросы. Состыковаться трудно из-за сильных ветров. Здесь просто сносит всё в пределах ста метров. Я не знаю, каким образом проходит сигнал. Похоже, есть лазейка, но мне её, честное слово, не разглядеть. Приборы не работают.

Несколько эленбергов сорвались в сторону Эстерийских скал.

— Госпожа Мирай! — раздался в динамиках беспечный голос Мио. — Пожалуйста, отзовите назад своих людей, они не смогут пройти: потоки слишком нестабильны. Это бессмысленно. Пожалуйста, сообщите мне ваши точные координаты. Я нахожусь в чётвёртом кругу, но у меня нет карты.

— О, господи! Помоги нам! — пробормотала Эрина сдавленно.

— Кто это говорит? — проговорила Мирай потрясёно.

— Неважно. Сообщите ваши точные координаты. Я попробую спасти вас.

— Пятый круг вниз. Сорок градусов по восточному галсу. Направление... — Мирай выдала цепочку цифр и прибавила всё ещё не в силах поверить, — парень, не знаю, кто ты, но яйца у тебя крепкие! Вытащишь нас — можешь рассчитывать на место Алого Лидера "Стальной звезды".

— Госпожа Мирай, позаботьтесь о Хане. Вхожу в пятый круг. Иду на сто сорок градусов.

— Мио, это ты! Ты пришёл за мной!!! — раздался радостный голос Хана. — Мио, я знаю, ты спасёшь меня. Мио!

Связь снова прервалась.

Выл ветер. В скалах он превращался в настоящее безумие, как и изогнутые серебристые потоки, свободные от завихрений.

Кийтаро Эйркилл откинулся назад и, вытащив из уха серьгу, активировал встроенный в неё персональный компьютер.

Несколько секунд леер разбирал её на составляющие, а затем вмонтировал в эленберг, насколько позволяли возможности примитивной техники эсинов. Затем то же самое он проделал со своими браслетом и поясом. В тот же миг в воздухе перед ним развернулась чёткая живая карта Эстерии. Все потоки были отмечены цветами, в зависимости от своей принадлежности к тому или иному полю или течению. Так же были выделены направления ветра и возможные отклонения от курса.

— Посмотрим, — пробормотал леер. — Для начала неплохо.

Он уверенно лёг на поток, точно так же, как до этого сделал Мио, легко, почти играючи преодолевая течения ветра и умело проскальзывая между самыми опасными завихрениями в одному только ему видимые лазейки.

Он оставил всеобщую связь и теперь с интересом следил за переговорами Мио и Мирай.

— Понятно! — пробормотал он и, сверившись с картой, присвистнул, сообразив, что ждёт эсина впереди.

Следовало поторопиться и перехватить его до того, как маленький безумец попытается преодолеть пятый круг.

Судя по тому, что показывали приборы, это казалось невозможно. Оставалось загадкой, как Мио вообще смог продержаться столь долго.

После того, как он признался, что у него нет карты, Эйркилл почувствовал, как волосы у него становятся дыбом. По его подсчётом, Мио давным-давно должен был быть мёртв.

Стиснув зубы, леер увеличил скорость и чертыхнулся, влетев крылом в нестабильный поток.

Эленберг подбросило, завертело и только ценой невероятных усилий лееру удалось выровнять полёт.

— Игры закончились! — пробормотал Кийтаро и прибавил недоумённо, — зачем я это делаю?

Этот вопрос не давал ему покоя с того самого момента, когда он впервые увидел сумасшедшего мальчишку и внезапно понял, что не может позволить ему погибнуть.

Почему? Ответа на этот вопрос не существовало.

Эсин спас ему жизнь. Злейшему врагу. Рисковал ради него. Зачем? Этот поступок никак не укладывался в голове леера, словно заноза врезался в память, нарушая привычные законы миропонимания, разума и логики.

Снова и снова перед глазами вставало светлое перепуганное лицо со взъерошенной копной волос, и протягивалась с борта раскрытая ладонь. Рука, поданная ненавистному эрлийцу.

Что ж, как бы оно ни было, сегодня Кийтаро полностью вернёт ему долг. А затем стоит покончить с этим дурацким приключением. Оно оказалось вовсе не таким забавным, как это представлялось вначале. На восстановление ушло больше недели, и предстоит провести не один день жёстких тренировок, чтобы вернуть телу все первоначальные реакции.

Совет, наверное, сходит с ума. Не говоря о Канне.

Кийтаро сосредоточился и, сделав не очень удачный вираж, вошёл в пятый круг.

— Я вижу вас! — раздался в динамиках спокойный голос Мио.

Кийтаро мысленно подивился каменной выдержке мальчишки и снова выругался: он не успевал. Судя по карте, мальчишку впереди ждал настоящий ад. Хорошо, если он успеет катапультироваться. Следовало остановить его.

Набрав в грудь побольше воздуха, Кийтаро медленно выдохнул и произнёс без обычной своей издёвки в голосе:

— Мио, остановись. Пытаться сесть — самоубийство. Я иду следом за тобой. Нахожусь в четвёртом круге. Сможешь, войди в квадрат А-7, он стабилен. Я заберу тебя и остальных.

— Знаю! Я не буду садиться... Госпожа Мирай, я попробую зависнуть над скалой и вбить в грунт трос -это единственный способ. Но сначала вытащу вас, без вас мне не справиться.

— Я поняла тебя, парень, — голос Мирай заметно подрагивал. — Будь осторожен, почва нестабильная, грунт может не выдержать. Сначала вытащи мальчишку, а потом поможешь мне. У меня есть переносчик.

Мио увеличил изображение.

Хан лежал пластом, уцепившись обеими руками в выступ скалы перед собой. Судя по тому, как ветер трепал его волосы и одежду, мальчишку просто сносило вниз. Над его головой в грунт был вбит стальной маячок передатчика.

Мирай находилась напротив, на более низком уровне.

Ветер под стеной оказался не такой сильный, и женщина сидела, прижавшись спиной к скале. Вытащить её показалось проще. Удивительно, как она смогла катапультироваться и зацепиться.

Пятачок, на котором находилась Мирай Руж, не превышал размерами несколько метров. Видимо, чудом её швырнуло на скалу, и она смогла закрепить себя, прежде чем потерять сознание.

Приглядевшись, Мио увидел, что в скалу вбит переносной стержень. Одна рука Мирай оказалась всунута в петлю тонкой металлической бечёвки. Падая, Руж успела выстрелить из гарпуна. Мио вздохнул. Сначала стоило вытащить Ханта, но без помощи Мирай он не сможет это сделать. Кто-то должен будет контролировать эленберг.

— Госпожа Мирай, — произнёс он, — иду на снижение. Приготовьтесь прыгать.

— Я поняла тебя. Действуй!

— Хан, ты меня слышишь? — обратился он к мальчику. — Пожалуйста, попытайся отодвинуться от края и закрепиться. Я буду стрелять, поэтому постарайся отодвинуться от края как можно дальше. Да, так хорошо. Ещё немного.

Эйркилл выругался. Кажется, мальчишка просто игнорировал его присутствие. Но сейчас леер ничего не мог сделать.

Мио подлетел почти вплотную к Мирай. На нижнем уровне ветра почти не ощущалось, и его эленберг смог свободно зависнуть в воздухе. Он поднял защитные борта. Мирай махнула свободной рукой и отлепилась от стены. Короткий выстрел, и металлический болт пробил сиденье насквозь. Мио внутренне поморщился, представив, что скажет Вайнс после того, как ему вернут его продырявленный эленберг. Мирай нажала на кнопку пускодержателя и оттолкнулась обеими ногами. Её просто закинуло внутрь, предварительно ударив об борт. Судя по гримасе, которой исказилось лицо Чёрного Капитана, это было очень болезненно, но, стиснув зубы, женщина оттолкнула протянутую руку и самостоятельно перебралась внутрь. Лицо её оказалось смертельно белым.

— А ты рисковый пацан! — прохрипела она, обессилено лёжа в кресле. Несколько секунд женщина тяжело дышала, потом встряхнулась. — Выпить есть?

Мио покачал головой.

— Нет.

— Херово. Ладно, давай думать, как вытащить мальчишку. Не знаю, как ты всё это сделал, но надеюсь, сможешь и дальше. Почва наверху нестабильная. Нужно состыковаться, но я не знаю, как. Попробовала, и меня просто сорвало вниз.

— Понимаю, но это единственный способ. Там всё окружено силовыми искривлениями.

Мио на мгновенье прикрыл глаза.

— Откуда ты знаешь? — Мирай была слишком истощена, чтобы удивляться.

— Знаю. Я хочу попробовать вбить болт и поднять Хана с помощью троса, как и вас, но, я боюсь, у него нет ваших приспособлений.

Он поднял эленберг наверх и с трудом увернулся от ударивших со всех сторон яростных потоков ветра.

— Хан, я прямо над тобой. Ты готов?

— Да, но меня всё время сносит.

— Продержись ещё немного. Я стреляю.

Мио нажал на спусковой держатель. Днище самолёта на мгновение раскрылось, выпуская короткий стальной болт. Он вбился в нескольких миллиметрах от тела мальчишки. Мио внутренне выдохнул — почва выдержала.

Мирай тем временем взяла инициативу в свои руки:

— Хан, дотянись до троса и закрепись на нём. У тебя есть мерх-пояс?

— Нет.

Мирай выругалась.

— Парень, о чём ты только думал? Это тебе не любительская прогулка!

Мио прервал её, выравнивая эленберг.

— Хан, попробуй чем-нибудь привязать себя. Так, чтобы тебя не сорвало.

— О чём ты говоришь?! — рявкнула Мирай. — Его снесёт, как муху!

Мио раздумывал недолго.

— Давайте сюда мерх и держите управление. Попробую снять сам.

Мирай осеклась, перестав на мгновение ругаться, хотя, казалось, что это просто невозможно.

— Ты серьёзно? — спросила она недоверчиво.

Мио кивнул.

— Я не вижу другого способа. Попробую.

— Встречала я самоубийц, — пробормотала женщина, снимая пояс, — но не таких отчаянных. Знаешь, я начала думать, что возьму тебя в команду, но вижу, что поторопилась с выводами.

Она отключила связь, и теперь они остались наедине.

— Парень, слушай сюда. Мне не до высоких поступков и слов, — процедила Мирай, — если сорвёшься, я не буду спасать ни тебя, ни Хана. Я улетаю. Понял меня?

— Да.

— Поэтому постарайся изо всех сил. Пояс отдашь ему. Всё-таки его жизнь стоит сто тысяч империалов, а у меня есть желание их заполучить. Ты всё ещё собираешься спасать его?

— Да!

Несколько мгновений капитан смотрела на подростка с непонятным выражением, затем принялась расстёгивать молнию воротника.

— Надевай! — Мирай сняла с себя воздушный жилет-парашют. — Эта штука поможет тебе продержаться в воздухе, в крайнем случае. Дальше всё зависит от твоего везения. Надеюсь, оно у тебя никогда не закончится.

Мио тоже на это надеялся. Мирай включила связь.

— Хан, я иду к тебе, — сказал Мио просто. — Держись за трос. Я подниму нас.

Он активировал пояс, и его буквально вбило в скалу рядом с Ханом.

Дальше оставалось самое сложное: нужно было отключить пояс, надеть его на Хана и закрепиться на тросе, после чего Мирай поднимет их наверх .

Мио, держась за скалу и используя притяжение встроенного магнита, стащил с себя пояс и кое-как закрепил его на Хане, мёртвой хваткой державшегося за камни. Теперь нужно было прицепить Гроувера к тросу.

Мио постоянно сносило ветром и ему стоило невероятных усилий удержаться, не говоря о том, чтобы совершать другие действия, но, ободрав руки в кровь, ему удалось это сделать.

И в этот момент почва резко пошла вниз, увлекая привязанный эленберг за собой

Мио даже не успел ничего понять. Заорали все разом: он, Хан, Мирай. Эленберг накренило в сторону, уводя прямо в поток. Кажется, Мирай отчаянно пыталась выдернуть трос или отцепить, сбросив их вниз. Мио держался за Хана, который теперь висел на тросе, как привязанная дохлая рыбина.

Но внезапно эленберг выровнялся и резко пошёл наверх.

— Успел! — раздался победный голос Эйркилла.

Его эленберг состыковался с эленбергом Мирай, взяв в надёжный захват, и уверенно потянул за собой, выводя из опасного крена, а следом за ним — висевшего на тросе Хана и вцепившегося в него Мио.

Трос стремительно поехал наверх, под радостно-яростный крик Мирай.

— Есть! — орала она.

Её голос заглох в радостном всеобщем рёве. Люди обнимались, кто-то плакал.

А затем трос резко повело в сторону. Налетевший поток тряхнул с такой силой, что Мио просто сорвало, как спелую грушу, и понесло в бездну.

Падая вниз, он успел активировать воздушную подушку, подумав о том, что Хан спасён и надо спланировать, чтобы не разбиться об скалы. Но затем ветер подхватил его и кто-то выключил свет.

* * *

— Дерьмо! — Мирай выругалась, со смешанными чувствами глядя, как исчезает в тёмном провале стремительная маленькая фигурка. Трос взвизгнул и затих, забрасывая вниз стонущего мальчишку. Живого.

Мирай одной рукой затащила его в катер и зашвырнула на сиденье, совершенно обессиленная. Говорить не хотелось. Смотреть на него тоже. Сто тысяч империалов. На душе было удивительно пусто и погано.

Перед глазами светлым наваждением стояли решительные непримиримые глаза. Удивительные, совсем не детские глаза на детской забавной мордашке.

На совете он сидел с ней рядом. Он спас ей жизнь. А она так и не спросила, как его зовут.

Мирай подняла голову, пытаясь понять, кто вытащил их.

Но внезапно эленберг тряхнуло. Неожиданный спаситель, сняв стыковку, решительно ринулся вниз следом за исчезнувшей в бездне фигурой.

— Безумие! — Чёрный Капитан покачала головой, а затем, заставив себя действовать, решительно взяла управление в свои руки. Стоило вывести эленберг из этой смертельной ловушки, а уж потом думать о своей награде и о том, о чём думать совсем не хотелось.

Кто из нас глупец?

Теперь нет смысла

Мериться?

В безумстве нет ответа.

Я пытаюсь отыскать причины.

Но боюсь, что больше нет причин.

Ты опять своей рискуешь жизнью,

Так легко, что позабыл об этом...

Как война легко и беспощадно

Из мальчишек делает мужчин.

...Я открыл глаза,

А рядом смерть.

Посмотрел вокруг, её так много.

Сколько принести ей надо жертв,

Чтоб она ушла своей дорогой?

Ненависть не меряет границ.

Захлебнусь от ярости и горя.

Каждый эсин должен умереть.

Что теперь творится вдруг со мною?

Почему в мальчишеских глазах

Отражается неведомое мне.

Я хочу понять, что это значит.

Так хочу, что тронулся в уме.

* * *

Кийтаро стремительно увеличил скорость, думая только об одном: как перехватить мальчишку до того, как случится страшный и стремительный удар об землю, но внезапно тело Мио зависло в воздухе, замедлив падение и стало плавно опускаться вниз. Автоматически сработал надетый на мальчишку воздушный парашют. Кийтаро мимоходом удивился, сообразив, что на мальчишке находится приспособление, используемое именно эрлийцами, и эсинам с их знаниями недоступное.

Но сейчас некогда было изумляться, стоило спасти этого вечно влезающего в неприятности эсина, а уж затем как следует набить ему лицо.

Внезапно Кийтаро осознал, что больше всего на свете он боится, что не успеет, что он почти не дышит, боясь не успеть.

Хотя теперь вряд ли эсин подвергался опасности, разве что внизу его ждёт какое-нибудь особо коварное нежданное течение, или парашют внезапно отключится. И тогда то, что останется от его тела, вряд ли сможет подлежать транспортировке.

Внизу, в самом центре Эстерийского круга не было никаких ветров. Преодолев опасную полосу потоков, Мио плавно падал в темноту. Кийтаро включил освещение и, обогнав мальчишку, раскрыл борта эленберга, ловко подхватив его в дрейфующем полёте.

Затем он отключил парашют и, увеличив скорость, стремительно направил эленберг вниз, собираясь сесть.

Внизу оказалось темно. Свет слабо пробивался сверху, слишком тусклый для возможности нормального обзора.

И даже ветер выл отдалённо, превратившись в равномерный гул, словно механизм работающего двигателя.

Внизу было холодно. Зато дышалось на удивление легко.зейфующем полёте.го в воздухе. чишку, раскрыл борта эленберга, плавно подхватив его в воздухе.одлежать транспортировке.

Кийтаро осторожно извлёк мальчишку из эленберга, уложил на неровный, созданный временем пол, и ощупал на предмет повреждений. Но, кроме ссадин и неглубоких порезов, Мио не пострадал.

Кийо сел рядом и обхватил голову руками, чувствуя странное, непередаваемое словами облегчение от того, что эсин остался жив. Эсин? Нет, Мио!

Мальчишка застонал и сел, щурясь от яркого света прожекторов. Несколько секунд он сидел, пытаясь сообразить, что к чему. Кийтаро поднялся и протянул ему флягу с водой.

Мио тупо взял её, глотнув на автомате, а затем поднял глаза и увидев того, кто подал сей предмет, отшвырнул флягу и отпрянул назад, словно увидел приведение.

— Ты?! — у него, кажется, не было слов. — Но как? Как ты здесь оказался? Ты?! Снова ты?!!

— Я тебя спас. По крайней мере, я на это надеюсь, — леер как-то странно усмехнулся. — Как себя чувствуешь? Встать можешь? — перешёл он на деловой тон.

Мио кивнул, а затем не просто встал — вскочил на ноги, собираясь накинуться на инопланетника с кулаками.

— Ты!!! Ты!!! Из-за тебя погиб мой киинт! Ты... Что ты опять задумал? Как ты оказался здесь? Это ты всё подстроил?

Эйркилл открыл рот и закрыл, даже не зная, что тут сказать.

— Нормальное начало, — он почесал мочку уха. — Вижу, ты в порядке. Что ж, я рад. Пошли.

Он повернулся в сторону эленберга.

— Отвезу тебя домой.

— Стой, — Мио схватил его за рукав. — Сначала ответь, почему ты здесь? Кто ты вообще такой?

Кийтаро выразительно посмотрел на свою руку, в которую неугомонный мальчишка вцепился мёртвой хваткой.

Несмотря на усталость и пережитое потрясение, глаза его горели боевым азартом и, судя по яростному выражению лица, он прямо-таки жаждал его, Кийтаро крови.

Внезапно Эйркиллу сделалось весело и как-то странно легко на душе. Захотелось смеяться или завопить от непонятной распирающей изнутри радости.

— Хочешь, я покажу тебе, где спрятаны сокровища капитана Магина? — спросил Кийтаро проникновенно и, не в силах удержаться, засмеялся.

— Что?! — Мио смотрел на него, не понимая, а затем заорал, — Ты что, совсем псих? Какие...

Кийтаро без усилий оторвал его от земли и поднял перед собой, любуясь обескураженным выражением ошарашенного лица.

— Отпусти, меня!

Мио отчаянно задёргался, пытаясь освободиться.

— Что ты себе позволяешь, ты кто такой?

— Я представлялся тебе раньше, меня зовут Кийтаро Эйркилл, — Кийтаро, поскучнев, поставил его на землю и, видя, что Мио готов кинуться на него, осадил резко, — не делай глупостей, пожалуйста. Я тебе жизнь спас. Не хочется убивать тебя прямо тут, потому что ты не в силах контролировать эмоции.

— Где Хан и Мирай? Что с ними? Они живы?

— Наконец-то вопрос по существу. Думаю, с ними всё в порядке. Мирай достаточно опытный пилот, чтобы суметь вернуться назад. Я вытащил твой эленберг, когда почва обрушилась. Тебя сорвало вниз, и я отправился за тобой. В общем, я здесь только из-за тебя. Стоит сказать мне спасибо, а не бросаться с кулаками.

— Но тогда... Но почему... Я не понимаю.

Мио чувствовал себя абсолютно обескураженным.

Он действительно не понимал.

— Зачем тебе это? — спросил он с подозрением

Эйлер демонстративно вздохнул.

— Смотрю на тебя и задаю себе этот же вопрос: зачем?

Мио насупился.

— Я не просил себя спасать.

— Что ж, а я вот такой — взял и спас. Хочешь, оставлю здесь, чтобы ты не мучился угрызениями совести?

Мио благоразумно промолчал.

Эйркилл несколько секунд разглядывал его со смешанными чувствами. А затем, приняв решение, улыбнулся и провёл ладонью по его щеке.

— Так что насчёт моего предложения? Показать тебе, где спрятаны сокровища капитана Магина?

— Эй, не трогай меня! — Мио отскочил, но затем до него дошёл смысл слов леера. Он вытаращил глаза и неуверенно спросил, — это что, опять твои шуточки?

— Я серьёзен, как никогда.

Эйркилл больше не жалел, что спас его, такой забавной игрушки у него никогда раньше не было. И сейчас он искренне наслаждался общением с Мио, получая удовольствие от его непредсказуемых реакций.

— Но... — Карамир на секунду задумался, а затем уставился с недоверием. — Они что, действительно существуют?

— Конечно! Легенды не вырастают на пустом месте. Семнадцать лет назад во время первого столкновения здесь потерпел крушение военный корабль. Он вёз ценный груз, но вашим людям оказалось не под силу найти его. Что, в общем, неудивительно с вашими возможностями.

— А ты?

— Я был здесь в прошлом году, — Кийо улыбнулся, вспомнив гонки, — и даже выиграл состязание. Я участвовал в нём, чтобы найти сокровища капитана. Но для нас там не оказалось ничего интересного.

Мио выглядел так, словно его огрели чем-то тяжёлым. Очень тяжёлым. Кийтаро с трудом удерживался от смеха.

— Так это был ты? Значит это правда? — проговорил Мио ошарашено. — Но ведь это было опасно. Тебя чуть не убили потом. Зачем?

Кийтаро тонко улыбнулся

— Это долго объяснять. Понимаешь, мы с братом поспорили.

С губ срываются тысячи слов,

Обгоняя друг друга.

Своей памяти сдвинув засов,

Я украдкой смотрю на тебя.

Отчего я сегодня здесь,

Позабыв предрассудки?

И моя бесконечная спесь

Превращается в лёгкую шутку.

Ты упрямо сожмёшь кулаки,

Хмуря лоб недовольно.

Мы с тобою всего лишь враги.

Отчего мне так больно?

— И всё-таки не понимаю.

Мио упрямо избегал смотреть в сторону леера, который, проявляя чудеса наглости, демонстративно уселся за управление, оставив парню роль стороннего наблюдателя.

— Что опять не так? — Эйркилл увеличил мощность прожектора и, изредка сверяясь с картой, вёл эленберг на нижней малой скорости.

Лучи высвечивали неровные стены, состоящие из разноцветных горных пород, громадные наросты сталагмитов и сталактитов, иногда сливающихся между собой в длинные бугристые образования толщиной в несколько метров, отчего эленбергу приходилось постоянно лавировать между ними.

— Зачем ты спас меня? И почему ты сейчас помогаешь мне, ведь мы с тобой враги, так?

— Мио, тебе слово "мирный договор" о чём-нибудь говорит? — мягко поинтересовался леер, поднимая руку и задавая параметры.

Мио раздражённо дёрнул плечом.

— Оставь эти сказки детям. Этот мирный договор ничего не значит.

— Хорошо. Тебе хочется так думать, это твоё право, — Эйркилл увеличил скорость. — Если я тебе скажу, что у меня проснулась совесть, и мне хочется тебя отблагодарить за то, что ты пришёл мне на помощь...

— Чушь собачья!

— Почему-то я так и подумал. Что ты знаешь о нашей расе? Нет, лучше не отвечай. Представляю, чего могу наслушаться. Ты же весь пропитан ненавистью.

Эйркилл вздохнул. Мио действительно нравился ему, и эта его враждебная озлобленность казалась весьма досадной помехой для общения. Внезапно Кийо поймал себя на мысли, что совсем не прочь подружиться с этим мальчишкой. Хотя, о чём он думает? Не пройдёт и месяца, как он должен будет всадить парнишке пулю в лоб, когда они столкнутся в бою. Правда, хотелось верить, что расклад поменяется в ином направлении.

Отбросив это, он принялся рассказывать:

— У эйлеров есть такое понятие как долг крови. Ты спас мою жизнь, и я должен расплатиться чем-то равноценным. Это нечто вроде священного обязательства. Понимаешь? Так что я сегодня был обязан спасти тебя. И то, что я помогаю тебе найти сокровища, это, так сказать, компенсация за твой разбитый киинт. Такое объяснение тебя устроит?

Мио несколько секунд сопел, переваривая информацию.

— Значит, если бы я не спас тебе жизнь, ты бы не стал спасать меня сегодня, а спокойно порадовался тому, что одним эсином стало меньше? Ты это сделал только потому, что так тебя обязывает долг?

— Мио, ты утрируешь, — Кийо снизил скорость, пытаясь сориентироваться на знакомой местности.

— Но ведь я прав? — не отставал подросток.

Кийо наградил его раздражённым выразительным взглядом.

— Нет.

— Но...

— Слушай, чего ты добиваешься от меня? Хочется видеть меня чудовищем, просто скажи об этом. Я спас тебя, потому что мне этого захотелось самому. И всё, что я сейчас делаю, делаю вовсе не потому, что я так должен.

— Тогда почему?

— Потому что мне так захотелось. Тебя устроит такой ответ? Считай это моей прихотью.

Мио молчал несколько долгих минут. Кийо даже забеспокоился, не сказал ли он чего-нибудь такого, что могло бы обидеть этого сумасшедшего мальчишку. Кто знает, как мыслят люди. До встречи с Мио он не задумывался о подобных вещах.

— Наверное, я должен сказать тебе спасибо, — наконец выдавил подросток.

Эйркилл едва не врезался в столб.

От ответа его спасло то, что прожектора, наконец, высветили обломки разбитого корабля.

— Вот мы и на месте, — сказал леер и пошёл на снижение.

Капитан Магин летал на гасвероне. Корабль был огромен. Не такой огромный, как "Персифаль", но, тем не менее, выглядел достаточно внушительно. Казалось просто удивительным, как он поместился внутри пещеры и как прошёл через все потоки.

Хотя говорят, что семнадцать лет назад на Гарадии не существовало таких сильных магнитных искривлений. Они появились после того, как эрлийцы основательно выкачали ресурсы планеты.

Эйркилл мягко приземлился напротив огромного развалившегося шлюза.

— Осторожней здесь, корабль довольно старый, — сказал он. — До него добрались наши боевые роботы. Некоторые перекрытия могут провалиться.

Он отключил защитное поле и открыл щиты, первым спрыгнув на землю, прихватив с собой кристальный прожектор.

Мио несколько секунд заворожено пялился на открывшееся ему зрелище, а затем неловко выпрыгнул следом.

— Ну что, идём?

Эйркилл включил свет и приглашающе махнул рукой.

— Ты ведь уже был здесь? — уточнил Мио, поднимаясь следом за ним по неровным металлическим сходням.

Эйркилл кивнул.

— Год назад мы с братом здесь каждый угол изучили.

— А сокровища?

— Магин вёз золото, точнее золотые слитки. Насколько я знаю, у вас это ценный метал. Для нас он не представляет интереса.

— И я могу их взять?

— Конечно, можешь. Там не так уж и много, всего-то несколько ящиков. Я помогу тебе их перетащить.

— Но это же целое состояние! — Мио остановился, как вкопанный.

— Правда? — Кийтаро скользнул по сторонам равнодушным взглядом. — Значит, сможешь купить себе новый катер. Станешь богатым.

— Ну это как-то...

Мио снова последовал за Эйркилом

Тот уверенно вёл его в грузовой отсек.

Кийтаро не сказал, почему эйлеры охотились за Магином. Семнадцать лет назад Магин проник на военную базу эйлеров и выкрал программу для Мискай Оруи — так называлось новое биологическое оружие, над которым работали лучшие умы Эрлии.

Эксперимент был прерван после того, как Магин похитил программу и сам объект эксперимента. Восстановить их не смогли. Магина выследили и уничтожили, но ни программы, ни самого объекта обнаружить не удалось.

Это было одним из самых крупных поражений Эрлии. Однако никто, кроме нескольких посвящённых и высших лееров из дома Эйр, даже не знал об этом. Сам Эйркилл узнал эту историю от регента не так давно и задался целью найти Мискай Оруи, но пока все поиски оказались безрезультатны. Скорее всего, опасаясь мощи нового оружия, Магин попросту уничтожил его.

Что ж, воспоминания о том, как они с братом выиграли состязание, были забавными.

Эйркилл улыбнулся, вспоминая выражения лиц эсинов, когда вскрылось, что главный призёр оказался леером и к тому же использовал свои технологии. За ними гнались очень долго, но так и не смогли поймать.

Задумавшись, он машинально перешагнул внушительную дыру в полу и, спохватившись поймал чуть не провалившегося в неё Мио.

— Осторожнее!

— Понял, — Мио поднялся на ноги и застонал, наступив на ступню. — Ха-ар! Кажется, ногу растянул.

Он зашипел и наклонился, потирая ушибленную лодыжку.

— Помочь? — Эйркилл навёл на него прожектор.

— Ерунда, пара минут и пройдёт. На мне всё быстро заживает.

Он выпрямился, и лицо его сморщилось в страдальческой гримасе, когда пришлось наступить на повреждённую ногу.

Леер нахмурился.

— Это может быть и серьёзно.

— Тебе какая разница? — огрызнулся мальчик. — Не всё ли равно?

Он, прихрамывая, сделал несколько шагов. Эйркилл пожал плечами.

Что ж, у него хватит сил вытащить ящики в одиночку. А заодно и отнести самого упрямого мальчишку, если понадобится. Однако, к его удивлению, когда они спускались в грузовой отсек, Мио почти не морщился и перестал прихрамывать.

Ящики громоздились у стены.

Их осталось всего шесть. Остальные эйлеры разобрали на сувениры во время первого рейда.

Эйркилл посветил фонариком и первым подошёл к ящикам, сдирая крышку. Слитки лежали ровными тускло поблескивающими рядами. Мио замер с открытым ртом.

— Вот это да! — не удержавшись, он вытащил один и, взвесив на ладони, положил на место. — Здесь куча денег!

— Я говорил тебе.

Эйркилл закрыл крышку и без усилий взвалил на плечо один из ящиков.

— Бери и пошли.

Мио попытался последовать его примеру, но с трудом смог сдвинуть ящик с места. Кийтаро смерил его коротким взглядом и оглушительно расхохотался, высветив фонарём красное сконфуженное лицо.

— Ладно, — он протянул фонарик Мио, — держи. Осмотрись здесь. Только осторожнее, не провались куда-нибудь, пока я гружу твоё будущее богатство.

— А ты?

— Мне не нужен свет. Я вижу в темноте точно не хуже, чем днём, просто немного в ином спектре, — он снова прыснул. — Смотреть на тебя одно удовольствие. Погуляй немного, я скоро вернусь. Будет не лень — попробую по дороге сделать для тебя свет. Там вроде не все системы прогнили, аварийка должна работать.

Насвистывая, он скрылся в коридоре.

Мио несколько минут смотрел ему вслед, а затем, недоумённо пожав плечами, отправился исследовать корабль, тщательно светя себе под ноги. В отличие от Кийтаро он не обладал ночным зрением, а шею на старом корабле свернуть представлялось легче лёгкого.

Карамир медленно поднялся наверх.

Несмотря на предостережения Эйлера, корабль оказался не таким уж и ветхим. Мио поначалу ужасно боялся встретить трупы, но потом понял, что, по-видимому, пришельцы забрали все тела. Корабль был совершенно пустым и безжизненным. И всё равно внутри было жутковато. Темные покорёженные провалы дверей отсеков и длинные коридоры нагоняли неприятные ощущения.

Мио хотел вернутся назад и дождаться Кийо, но корабль внезапно скрипнул. Что-то заскрежетало и, когда Карамир был готов разразиться криком, внезапно вспыхнул слабый тусклый свет аварийной системы.

Коридор сразу перестал казаться жутким и пугающим. Перед Мио предстал обычный заброшенный гасверон с длинными проходами и кучей лестниц и отсеков обслуживающего персонала. Мио заглянул в каюты, но затем решил не заниматься их изучением. Брошенные в беспорядке полуистлевшие вещи, пятна крови на полу и стенах и обгоревший металл рассказывали о том, как погиб гасверон, и это была не самая приятная история.

Мио забрёл в каюту капитана. В отличие от остальных отсеков, здесь царил почти порядок, ввиду полного отсутствия вещей и мебели. За исключением нескольких разбитых статуэток и пары расколотых фигурок, внутри ничего не оказалось.

Мио поднял с пола отколотую голову танцовщицы и принялся искать её тело. Не нашёл. Поставил фигурку на полку. Настроение моментально изгадилось. Каюта вызывала тягостное ощущение, но, в то же время, Карамир испытывал странную раздвоенность. По какой-то причине ему не хотелось уходить. Помещение притягивало, словно здесь находилось что-то важное и ценное для него, но что именно — он не знал. Дурацкое чувство.

Взгляд упал на плоский морской обломок. На камень был нанесён рисунок. Похожие поделки продавались в каждой сувенирной лавке и стоили всего ничего. Мио наклонился и поднял его, собираясь взять на память, но руку внезапно словно обожгло изнутри. Камень засветился ровным голубым светом. Мио вскрикнул от неожиданности и выронил его на пол.

— А я всё думал, где тебя можно найти, — каюту заполнил бодрый жизнерадостный голос Эйркилла. — Ну что налюбовался? — Эйркилл вошёл внутрь, на ходу поддав ногой обломок стены. — Я закончил. Можем возвращаться. Твои, наверное, сходят с ума.

— Да, ты прав, — Мио словно очнулся от сна. — Почему в этой каюте ничего нет? — спросил он, оглядываясь по сторонам.

— Потому что капитан Магин украл у нас кое-что ценное. Не золото, — леер взмахнул рукой, — не имеет значения, мы всё равно не смогли найти это. Своего рода легенда.

— Легенды не вырастают на пустом месте. Кажется, так ты сказал, — Мио чувствовал странное оцепенение.

Кийтаро хмыкнул.

— Ну и ну! Идём.

— Ага. Я только хочу кое-что взять с собой,

Мио наклонился и поднял с пола обломок.

— На память, — произнёс он виновато, видя, что леер смотрит на него странными расширившимися глазами: камень в руке мальчишки засветился ярким голубым сиянием.

— Прикольная штука, ты такое видел?

Мио несколько секунд постоял, разглядывая его, а затем глаза его закатились, и он, смертельно побелев, без единого звука рухнул на пол. Камень выкатился и погас.

— Мискай Оруи! — прошептал Кийтаро благоговейным шёпотом. — Но как?!

Сердце, вздрогнув на миг, оборвалось,

Рассыпаясь пылью стекла.

Даже самая малая малость...

Из неё к нам приходит надежда.

Только вот вместо радости — ужас.

Смех застыл, превращаясь в стон.

И забытые старые призраки.

Оживают со всех сторон.

Я, как ты... Я не знаю правды...

И мечтаю её найти.

Но стою и шепчу потрясённо:

Кто угодно... но... только не ТЫ!

Продолжение следует.

А это маленький бонусик. Начало второй части. )

Часть 2. Мискай Оруи. Призрачный след.

Глава 1.

Мио очнулся почти сразу, как только Кийтаро вынес его на свежий воздух. О том, что произошло в каюте капитана, леер не сказал ни слова. Странный камень он прихватил с собой и, разглядывая по дороге обычный, ничем не примечательный обломок, размышлял о том, насколько мал процент достоверности в шепотке собственной интуиции. Невероятно для правды. Нет ни единой предпосылки, чтобы собрать воедино разрозненные ниточки, а в совпадения леер не верил: в строгую математическую картину мира они не вписывались.

Тем не менее, невероятным образом камень светился, словно активировав спрятанную внутри него био-программу. Среагировал на присутствие, или это просто светящийся камень? Мальчишка потерял сознание. Сказалось потрясение?

Кийтаро приложил находку к ладони подростка, но, к его разочарованию, ничего не произошло. Показалось?

Леер убрал обломок в отсек на блочном поясе, решив ничего не предпринимать. Сейчас. После возвращения домой проверить состоятельность собственной теории -дело нескольких минут. Разумеется, всё это полный бред, но, отличаясь повышенной щепетильностью, Эйркил никогда и ничего не сбрасывал со счетов.

Мог ли Магин спрятать программу подобным образом? С его техническими возможностями?! — Маловероятно.

— Как ты себя чувствуешь? — заметив, что Мио очнулся, Кийтаро присел возле него на корточки.

— Голова раскалывается, — пожаловался парень.

Попытался встать, и его повело в сторону. Он ухватился рукой за освещённый борт эленберга.

— Что произошло внизу? Я что, потерял сознание?

Леер кивнул, пристально всматриваясь в бледное лицо.

— Тебе стало плохо. Наверное, эти переживания оказались для тебя слишком сильными.

— Странно, — Мио поёжился, — мне показалось, словно... Ладно, проехали!

Он тряхнул головой, машинально растирая горло, и не увидел, как напрягся после этих слов эйлер.

— Тебе стоит отдохнуть, — серьёзно посоветовал Кийтаро и, запрыгнув на сиденье, протянул подростку ладонь, предлагая помощь.

Несколько мгновений Мио, колеблясь, разглядывал протянутую руку, не решаясь принять, но затем, словно что-то определив для себя, крепко сжал. Леер без усилий затащил его наверх и спрятал улыбку, ощущая приятный вкус маленькой победы в их начинающихся взаимоотношениях.

* * *

Успешное возвращение капитана Мирай сопровождалось громогласным рёвом всеобщего ликования.

Никто не знал, что в действительности произошло внутри смертельного круга, но окружающие решили, что именно Чёрный Капитан спасла жизнь мальчика

Харавей отключил связь, погружая "Персифаль" в гнетущее молчание мрачной тишины, лишённое радостных воплей и выкриков. На земле люди обнимались и поздравляли друг друга. На гасвероне царил законный траур.

Когда эленберг Руж отошёл на безопасное расстояние от Эстерийского круга, со "Стальной звезды" раздался победный залп всех орудий. Кто-то из команды "Персифаля" поморщился: слишком неуместным и грубым в сложившейся ситуации воспринимался этот знак чужой радости и показушной помпезности. Никто не решался прервать молчание.

Харавей сидел, потерянно сгорбившись, обхватив голову. Пальцы капитана слегка подрагивали. Остальные присутствующие находились в не меньшем потрясении. Случившееся произошло настолько стремительно, что сознание оказалось не готово его воспринимать, верить фактам. Но Мирай Руж вернулась одна, Мио погиб.

Эрина обнимала рыдающую Сони, утешающе гладя её по спине, давая возможность выплакать внезапно свалившееся горе.

— Он мог... — начал Харавей, — он...

Мужчина осёкся, не в силах говорить, безнадёжно махнул рукой, не зная, что здесь, в сущности, можно сказать. Бездарное самоубийство. Слова не шли, застревая в горле.

— Капитан Харавей, — осторожно обратился один из связистов, — мэр на линии, желает говорить с вами.

— Пошли его в жопу, — отозвался Харавей устало и прибавил злобно, — всех их!

— Капитан сейчас не может говорить, — тактично передал оператор и, выслушав ответ, отрапортовал, отключаясь, — мэр приносит свои соболезнования. Говорит, что если он может что-нибудь сделать для вас...

Капитан оборвал жестом.

— Что теперь можно сделать?!

Снова повисла гнетущая тишина. А затем динамики внезапно ожили, взрываясь звуками бодрого энергичного голоса:

— За подобную халатность можно и без головы остаться. Вымерли там у вас все, что ли? "Персифаль", ответьте!

— Что?! — Харавей вскинул голову. Глаза его вспыхнули недоверием и, одновременно, сумасшедшей надеждой. Подобная реакция возникла и у остальных. Отшвырнув в сторону оператора, капитан судорожно перехватил микрофон:

— "Персифаль" на связи. Кто говорит?

— Попробуйте, догадайтесь или у вас и с этим сложно? -немедленно съязвил голос. — Везу вашего драгоценного Карамира и сдуваю с него пылинки по дороге.

— Чтооо?!! Вы живы?!! — заорал Рой забывшись. — Мио жив? Как он?

— Конечно, жив. Что с ним сделается? Мио, ответь что-нибудь, а то, боюсь, тебя захотят убить до того, как я верну тебя обратно.

Виноватый голос Мио заполнил эфир:

— Капитан, я на связи. Со мной всё в порядке. Извините, что заставил вас волноваться. Как там Сони?

— Карамир, я тебя убью! — прорычал Харавей яростно.

По его лицу потекли слёзы облегчения, и он не скрывал их.

— Щенок, сукин сын! — на некоторое время эфир забили ругательства, закончившиеся радостным, — счастливчик, выжил! Надо же, выжил!

— Капитан, я их вижу! — закричал Дин радостно. — Летят.

Все прильнули к экранам обзора, а затем, обгоняя друг друга, толпою ринулись вниз.

Техники торопливо выдвинули посадочную полосу, разбежались в стороны, готовя сходни.

Эленберг плавно спикировал вниз, прокатился вперёд и замер, вибрируя мотором. Взмыли вверх щиты, выпуская наружу красного виноватого Мио. Не успел он и рта раскрыть, как его просто смел с борта десяток крепких рук.

Стоял невообразимый шум, рёв, Карамира мяли, тискали, хлопали по плечам, подбрасывали, поздравляли и материли одновременно. Каждый стремился внести свою лепту, и было удивительным: за свой недолгий срок пребывания на "Персифале", парень успел сблизиться с экипажем настолько, что воспринимался неотъемлемой частью команды.

Сони висела у Мио на шее, зарывшись носом в плечо. С другой стороны, плача и смеясь, висела Эрина, взахлёб рассказывая, как они чуть с ума не сошли.

Леер, подперев щёку рукой, наблюдал за этой сценой с чувством снисходительного пренебрежения.

А затем все расступились, пропуская Харавея. Глаза капитана оказались влажными. Выглядел мужчина неважно, словно разом постарел на несколько лет. Выдернув Мио из обступившей толпы друзей, Харавей размахнулся и с чувством заехал подростку в челюсть.

— Щенок!

Мио отлетел назад, едва не стукнувшись затылком о крепления и шасси эленберга. Кийтаро вскинул голову, забеспокоившись.

Не сильно, но всё же. Он не для того спасал мальчишку, чтобы позволить убить на месте. Логика гарадиан временами виделась лееру абсолютно непостижимой.

— Под трибунал захотел?! Посмеешь в следующий раз ослушаться моего приказа — самолично пристрелю. Понял, паршивец? — он оторвал мальчишку от пола и как следует встряхнул за шиворот. Но когда Эйркил всерьёз подумал вмешаться, Харавей внезапно крепко прижал подростка к себе. — Никогда, слышишь, никогда не поступай так больше, Мио! — проговорил он севшим голосом.

— Капитан, — полузадушено пискнул Мио, когда Харавей, перестав ломать ему рёбра, поставил на землю, — капитан, мы нашли сокровища капитана Магина.

— Как?! — не удержавшись, заорал Дин. — Мио, заливаешь! Вы нашли сокровища?!

— Не может быть!

— Но как?!

Со всех сторон раздавались недоверчивые и изумлённые возгласы.

— Да! — Мио торопливо закивал, понимая, что это его единственный способ избежать наказания. — Всё, что осталось после крушения, — пять ящиков с золотыми слитками. Это Эйркил нашёл. Он меня спас! — Карамир повернулся в сторону скучающего эрлийца, нисколько не собираясь умалять заслуг инопланетника, более того, планируя отстаивать их в случае необходимости.

— Похоже, расправа отменяется, — усмехнулся леер, которому надоело сидеть на одном месте, и грациозно спрыгнул вниз лёгким движением, изящно взмахнул рукой, словно совершая танцевальное па. Впрочем, своеобразная манера эрлийцев кривляться — дело всеизвестное, как и то, что за этой пластической воздушностью движений таится грозная чудовищная сила.

— Всех приветствую, моё почтение, дамы и господа! — Эйркил потешно раскланялся. — Как я понимаю, меня никто поздравлять не собирается?

Установилась короткая напряжённая тишина. Мио настороженно замер, готовый грудью встать на защиту пришельца.

Харавей первым разрядил затянувшуюся паузу.

— Я должен поблагодарить тебя, — капитан решительно шагнул к эрлийцу и поклонился, отдавая дань уважения.

Леер оторопел на мгновение. Начистоту, он не ожидал от Харавея подобного поступка. Но затем, стерев с лица свою обычную маску высокомерной язвительности, чужак вежливо и церемонно склонился в ответ, приложив к плечу два вытянутых пальца.

Если бы Мио знал традиции эрлийцев, то он перестал бы испытывать облегчение, с внезапной радостью осознавая, что теперь между капитаном и инопланетником установился хрупкий равноправный мир: Эйркил ответил капитану, как отвечают врагу, признавая за ним право на поединок. Но, кроме внутренне усмехающегося Кийтаро, об этом никто не догадывался, и, когда обмен любезностями между Эйркилом и Харавем закончился, команда снова подняла радостный ор, негласно признавая леера за своего.

* * *

Возвращение Мио с того света стало настоящей сенсацией, вызвав такую бурю эмоций в массах, что это напоминало взрыв. Храбрый поступок мальчишки, рискнувшего жизнью ради друга, превратился в живую легенду. Информаторы надрывались вовсю. Спасший не только сына мэра, но и саму Чёрную Леди подросток стал героем... Что изрядно смущало его самого.

Чужие, незаслуженно приписанные лавры откровенно тяготили совесть, но бремя славы разделить оказалось абсолютно не с кем.

Узнав о том, что Мио наивно собирается поведать о нём всему миру, Эйркил искренне посмеялся. После чего проникновенно посоветовал своему новому другу не предпринимать дальнейших попыток по укорачиванию его жизни, а спокойно наслаждаться заслуженным триумфом.

Встречать прибывший "Персифаль" собрался почти весь город. От набившихся порт людей, желающих увидеть юного храбреца, яблоку негде было упасть. Каждый жаждал лично поздравить капитана Харавея и пообщаться со спасителем.

Известие о том, что Мио шестнадцать лет, вызвало настоящую истерию: рекламные агенты, менеджеры, торговцы и представители военно-политических фракций звонили не переставая, смекнув возможную выгоду от раскручивания подобного яркого образа, и просто рвались взять подростка в оборот. Девушки визжали и сходили с ума от своего нового лапочки-кумира, чьи фотографии с камер моментально разошлись по рукам.

И это всё до того, как "Персифаль" приземлился на посадочную полосу.

Карамир, выглянув на обзорную палубу, пришёл в ужас. Узнав от Харавея, что ему предстоит, парень переменился в лице и, тихо взвыв, попытался спрятаться. Удрать не удалось.

Керк и Динас, напоминая двух гогочущих демонов, вытащили мальчишку из медицинского отсека, где, представ перед изумлёнными очами отдыхающего леера, пацан в отчаянии попытался забаррикадировать дверь. Перехватив "жертву почёта" за руки и за ноги, ржущие "мучители" понесли Карамира на расправу Эрине и Сони.

Вооружённые расчёсками и ножницами, девчонки, в армейских касках и с хирургическими масками на лицах, отожгли по полной, заставив народ валяться в "покатуху".

Карамир выл благим матом, сообразив, что хохма -хохмой, но стричь его собираются всерьёз. А так как Сони ничего изящнее перфоратора и разводного ключа обычно в лапках не держала... В общем, зрелище пилотов, метафорически "тихо обоссывающихся от ржача", Харавею запомнилось надолго, сумев деморализовать капитана на несколько секунд. Вылетевший с воем Карамир, с бигудями на голове, окончательно добил крепкую психику, не сколько тем, что пытался свалить, сколько тем, что его ВТЯНУЛИ обратно. К счастью, обошлось без жертв.

Через час Мио, причёсанный, благоухающий, живой — что ему самому казалось удивительным — был торжественно снесён с палубы "Персифаля" и отдан на безжалостное растерзание толпы. Прилизанный, задыхающийся в мундире с тесным воротничком, который Харавей безапелляционнным тоном приказал "задраить наглухо", Мио исходил потом и мысленно костерил "добрых" товарищей, понимая, что с такими друзьями и врагов не надо.

Радовало, что приятели не бросили в беде. Остались рядом, мужественно поддерживая под руки с двух сторон, очевидно, пресекая попытки побега. Что совершенно утешало — именно они и помогали выпутываться из щекотливых ситуаций прежде, чем Мио успевал раскрыть рот и ляпнуть, по мнению Сони, нечто эдакое. Собственно, по большей части, от Мио требовалось только присутствие, в основном говорили Харавей, Эрина и Вайнс, продемонстрировавший неожиданные ораторские таланты.

Затем состоялись официальная пресс-конференция и торжественный званый обед.

От попытки самоубийства на месте подростка спасала только своевременная выручка госпожи Альвей. Эрина оказалась просто создана для всевозможных светских мероприятий, ощущая себя рыбой угодившей в родную стихию.

Блистая в шикарном вечернем платье, любезно предоставленном торговой фирмой "Марен", женщина со сдержанным достоинством и тактом, способными сделать честь любой светской львице, грамотно контролировала разговоры, аккуратно выводила из сложных ситуаций и с непреклонной вежливостью отсекала ненужных людей и пустышки-предложения.

Правда, спустя пару часов, узнав, что ...

Госпожа Альвей, оказывается, его официальный менеджер, Динас (и кто бы сомневался!) — агент по рекламе, а Керк - личный телохранитель... Мио слегка умерил восторги благодарности, запалив, что вся троица, включая капитана и предательницу Сони (скромно представившуюся невестой героя), беззастенчиво наживается за его счёт, используя их знакомство личных целях.

Харавей заключил несколько перспективных договоров, девчонки выбили уйму кредитов и скидок на покупки, парни кадрили дамочек на живца...

Проходя мимо Керка, он приятно удивился, узнав, что у Мио Карамира (и как он только мог забыть, спрашивается?!) имеется трёхэтажный особняк на озере в Гранде, где Мио с личным телохранителем -другом — лучшим другом и доверенным лицом - помощником, во всех делах незаменимым, удили рыбу из окна, взрывая гранатами...

....Вы понимаете, Мио трудно уговорить носить одежду только вашей торговой марки. Он такой капризный в этом отношении... — Эрина выразительно приподняла бровь, многозначительно кашлянула, — но я могу попытаться сделать всё возможное!

Не менее многозначительно заливалась Сони в другом уголке зала, втирая солидному господину, что:

— ...Мы с Мио рады использовать автомастерские только вашего сервиса, но обслуживание и замена деталей иногда оказываются настолько дорогими, что это создаёт проблемы.

Господин обещал всё уладить, предоставив бесплатный карт-бланш.

В общем, разуверившись в человеческих идеалах, таких как дружба, бескорыстие и совесть, Мио проникся к Хану не просто сочувствием — глубочайшим пониманием.

К сожалению, по вполне понятным причинам, встретиться и переговорить у них не получилось.

Несмотря на то, что Эстебан Гроувер прибыл выразить благодарность лично, сын не сопровождал отца, что не вызвало удивления или недоумения. Никто не осмелился обвинять младшего Гроувера публично, но смерть нескольких человек лежала на его совести. И было трудно представить, как он справится с этим, и какие последствия может иметь подобная скандальная история в будущем.

Мэр передал неофициальное приглашение на семейный ужин, подкреплённое личной просьбой Хана. Приглашение стало действительно неофициальным. Как позднее узнал Мио, поступок сына положил конец карьере отца. После всего случившегося, Гроувер незамедлительно подал в отставку, и для Эстерии наступило непростое время выборов нового мэра.

Но всё это выяснилось после того, как Мио покинул Эстерию. Беседуя с мэром, он и не предполагал, что их общение больше не носит характер официального обязательства. Впрочем, в любом случае Карамиру не приходило в голову уклониться от визита. Гроувер нравился ему, и весьма печально, что их близкое знакомство случилось при столь драматичных обстоятельствах. За это Хана действительно хотелось отдубасить по голове.

— Я в неоплатном долгу перед тобой, Мио, — Гроувер, как только им удалось остаться наедине, выбравшись на безлюдную террасу, крепко обнял мальчика, — то, что ты сделал для нашей семьи, никогда не забудется. В моём доме ты всегда желанный гость, и это не только слова благодарности. Ты всегда можешь рассчитывать на любую помощь и содействие с моей стороны, и это самое меньшее, что я могу для тебя сделать. Знаю, ты потерял семью, и подобную потерю невозможно компенсировать, но если однажды тебе понадобится дом, хочу чтобы ты знал: мы будем рады принять тебя всегда, невзирая на любые обстоятельства. Для нас это станет огромной честью. Хан очень привязан к тебе, и, поверь, он был бы счастлив получить право называть тебя братом. Что касается меня — для того, чтобы считать тебя частью нашей семьи, мне не нужны никакие бумаги и формальности. Ты вернул мне сына. Я не смогу заменить тебе отца, но если однажды ты сочтёшь, что наша семья достойна подобного доверия, я сделаю всё возможное, чтобы тебе не пришлось сожалеть о своём решении. Твой отец гордился бы тобой, мой мальчик!

Мэр положил руку Мио на плечо и крепко сжал, давая понять, что в этом разговоре таится гораздо больше, чем представляется возможным выразить.

— Хан желает лично поблагодарить тебя, как только у тебя появится свободное время, — продолжил он, выслушав сбивчивый ответ, и выразительно посмотрел на образовавшихся на террасе Керка, Эрину и Сони, не пожелавших выпускать мальчика из-под своего бдительного ока. Стоило Карамиру уединится с мэром, как троица незамедлительно рванула на поиски.

— У тебя замечательный друзья! — не без иронии, но с теплой улыбкой заметил Гроувер и добавил, прощаясь, — надеюсь, ты сможешь навестить нас сегодня.

Он растворился в толпе, смешиваясь с гостями, и Мио почти сразу потерял его из виду.

Впрочем, в этот вечер, Карамиру оказалось совершенно не до него. Пришлось выслушивать новую порцию поздравлений от вновь прибывших гостей, а вечером выдержать визит Мирай, которая презирала стадные сборища, но никогда не гнушалась заявить себя лично.

Узнав, что на "Персифаль" прибудет знаменитая Чёрная Леди, большая часть команды, включая офицерский состав, собралась внизу. Возможность собственными глазами увидеть живую легенду выпадала редко.

В военное время за голову Руж эрлийцы предлагали огромное вознаграждение, и, поговаривали, что, несмотря на мирный договор, кое-кто из высших и сейчас оказался бы не против выплатить всю сумму целиком и ещё добавить сверху любому, способному угомонить бешеную бабу.

Мирай, в обычное время провоцирующей и привлекающей внимание, оказалось не до условных церемоний и эпатажа на публику. Затащив Мио (остальные были вынуждены отступить) в каюту и заперев за собой дверь, женщина несколько минут разглядывала мальчишку с чувством огромного недоумения.

В этот раз выглядела она гораздо приличнее обычного, впрочем, не изменяя себе. Чёрные штаны, жилет, зелёная шёлковая рубаха, серьги в ушах. Рыжие волосы стянуты в смехотворный хвостик — вот только желания посмеяться над причёской не возникало. Чёрная заплатка закрывала выбитый глаз, придавая внешности некоторую экзотичность и рождая острое сочувствие, но... сволочной характер моментально выкорчёвывал любые сентиментальные ростки.

— Поверить не могу, ты такой мелкий! — выдала она слегка разочарованно, пригладила волосы, озираясь по сторонам. — Признавайся, до второй педали только носками доставал? Ясен хрен! А я гадала, отчего сиденье на фиксаторах прыгало? Пацан, — она невежливо ткнула Мио пальцем в лоб, — обозвав тебя психом, я недооценила твою тягу к самоубийству. Ты, мать твою, о чём думал, когда садился в эленберг?!

Лицо Мио покраснело от обиды. Своим бесцеремонным замечанием капитан угодила не в бровь, а в глаз. Если киинт прекрасно подходил парню по габаритам, до боевого эленберга, выражаясь фигурально, он банально не дорос, вынужденный ставить кресло в ручной режим переключения, что допускалось при полётах в экстремальных условиях, но само по себе считалось достаточно опасным.

— Госпожа Мирай, если это всё, что вы хотели сказать мне, не смею вас задерживать, — Мио развернулся и направился к двери.

— Стой! Не кипятись, — Мирай перехватила его на полпути, сообщив не то чтобы извиняясь, но вполне примирительно, — успокойся! Я сюда не постебаться заявилась, бросив все дела, а чтобы выполнить обещание. Место Алого Лидера на моём гасвероне — твоё, парень.

Хватка у Мирай оказалась железной.

— Рад за вас! Но мне это неинтересно, — Карамир выразительно двинул плечом, пытаясь освободиться.

На грубость капитан нарывалась буквально с первых слов, так что Мио тоже решил не упражняться в вежливости.

— Уверен?

Мирай убрала пальцы, с терпеливым спокойствием продолжив разъяснять одному упрямому идиоту, что он пытается похерить. Сама себе удивляясь: стоит, распинается, тратит драгоценное время.

— Не стану уточнять, понял ли ты вопрос, но, похоже, ты не догоняешь расклада, парень! Подобный шанс выпадает соплякам вроде тебя один раз в жизни.

— Ничего, эту потерю, я как-нибудь переживу.

Мио бесхитростно встретил чужой взгляд, выдерживая паузу. Женщина фыркнула и врезала подростку по плечу.

— Да ты тот ещё фрукт! Пацан, ты определённо мне нравишься! — заявила она безапелляционно. — Хорошо, не буду уговаривать. Время терпит. О другом покалякаем.

Она оглянулась, оценивая обстановку. Подыскала стул и оседлала, с удовольствием вытянув ноги. В отличие от Мио, не знающего куда себя деть, капитан ощущала себя совершенно вольготно.

— Я прибыла поговорить о награде. Как ты знаешь, я успела получить деньги за тебя. Двадцать пять процентов — немаленькая сумма.

— Насколько я понимаю, вы говорите о своей доле? — предположил Мио, вскипая при мысли от наглости Мирай.

Мирай фыркнула, но затем неожиданно, безо всякого перехода сделалась очень серьёзной.

— Ты мне жизнь спас, пацан, — сказала она, — я таких вещей не забываю. Семьдесят пять процентов твои. Моё — остальное. Всё-таки я доставила Хана назад.

— Пятьдесят процентов меня вполне устроят, — миролюбиво сказал Мио, решив не упоминать о том, что он нашёл сокровища капитана Магина. С Мирай станется и передумать.

Руж в свою очередь посмотрела на него с недоумением.

— О чём говоришь, сопляк? По праву все эти деньги принадлежат тебе. Не появись ты, я бы сейчас гнила в Эстерии между небом и землёй, вместе с Гроуверским мозгляком. Надеюсь, папаша задал его заднице хорошую трёпку.

— Это мои проблемы. Меня вполне устроит половина. Вернуть Хана домой тоже было достаточно сложно.

Мирай хмыкнула.

— Как знаешь, отговаривать тебя не в моих интересах, — она ещё раз посмотрела на Мио. — По поводу обещания. Уточню один момент: моё предложение — это не благодарность за спасение жизни. Я действую исключительно в своих интересах. Я смотрела записи твоего полёта, — призналась она. — Ты феномен, парень!

Мио хотел было возразить, но Мирай вскинула ладонь. — Дай договорить. Место Алого Лидера твоё по праву. Может, ты и не вышел ростом, но ты мне нужен, твои способности могут спасти многие жизни.

Мио открыл рот и закрыл, не зная, что ответить. Честно говоря, он слегка растерялся, никак не ожидая от Мирай похвалы, а уж тем более подобных признаний.

— Я не тороплю с ответом, — спокойно продолжила капитан, без попыток ёрничать, — просто обдумай, как следует. Взвесь все "за" и "против" и приходи, когда созреешь сам. Настаивать и уговаривать тебя я не имею морального права. Служить под моим началом не только престижно, это также значит — в любой заварушке оказываться в первых рядах. Перемирие не вечно. Когда оно закончится, тебе придётся выбирать, где ты хочешь быть. Примешь моё предложение — получишь берг и возможность летать в полную силу своих способностей. Решать тебе. Думай, определяйся. Я не смогу ждать вечно, мне надо укомплектовывать состав, но место на "Стальной звезде" для тебя всегда отыщется.

— Спасибо, госпожа Руж. Ничего не стану обещать, но я действительно всё обдумаю.

Стоило признать, пылкий монолог Мирай Руж произвёл на Мио впечатление, впервые заставив усомниться в том, правильно ли он поступает. Но прощальное "спасибо" оказалось по-настоящему искренним и сердечным. Мирай тоже это поняла.

Они попрощались. Рыжая капитан неловко вскинула руку, словно собираясь обнять напоследок, но затем сжала кулак и просто толкнула в плечо. Очевидно, не умея по-другому выражать чувства. Затем женщина развернулась и стремительно вышла, сщибив на пороге пытающихся подслушивать Дина и Гону.

— Чёрная Леди, — мечтательно протянул Дин, сидя на полу и потирая ушибленную скулу, в которую Мирай, оценив обстановку, не долго думая засветила на ходу, — парни, я влюбился.

* * *

Торжество отмечали в кают-компании на первой палубе. Уютная, выдержанная в оливково-песочных тонах гостиная, совмещённая со столовой, позволяла вместить большое количество народа. Собрались всем экипажем, включая эрлийца, который поначалу отказывался идти, но затем сдался, поддавшись настойчивым уговорам Мио.

Столы ломились от еды и выпивки: Керк расстарался с угощением и даже испёк огромный торт. Харавей, решив не отставать, на пару дней отменил сухой закон. Судно планировало неделю стоять в ремонтном доке, так что на команду свалилась целая череда увольнительных. Поднимались многочисленные тосты, произносились речи.

Вайнс, вначале не желавший слышать даже упоминания имени Карамира, оттаял и тоже поднял бокал, чествуя храбрость, пригрозив, что в следующий раз самолично спустит с Мио шкуру, вздумай пацан снова выкинуть подобный финт ушами. Угнать и разбить его любимую "Малютку Джинджер" — да Вайнсу подобное и в кошмарном сне привидеться не могло!

Эйркил, не провоцируя агрессию, дипломатично держался в сторонке. Недружелюбная реакция и испуганно-настороженные взгляды инопланетника нисколько не смущали. Пара остроумных шуток, капелька лести, умелое избегание "скользких" тем — при желании работать на имидж, эрлиец неплохо умел располагать окружающих, за полчаса сумев растопить лёд предубеждения у большей части присутствующих. Впрочем, мастер-класс обаяния продлился недолго. Отсчитав положенное по канонам вежливости время, леер непринуждённо испарился и появился только под конец вечеринки, когда время перевалило далеко за полночь.

После часа основная часть команды разбрелась. Остались только самые стойкие или неопытные, не смекнувшие, каким похмельем их встретит утро.

Эрина и Сони, по очереди поцеловав Мио на прощанье под рёв команды, разошлись по каютам, пожелав всем доброй ночи.

Капитан отбыл вскоре после начала праздника: в резиденции мэра намечался ужин "для своих", а так как Мио не мог появиться, пришлось отдуваться Харавею, принимать оставшиеся поздравления и заодно решать финансовые вопросы.

Эйркил, никем не замеченный, проскользнул в столовую и, оккупировав зелёный диванчик у стены, поискал глазами Мио. Парень подошёл сам.

— Ты вернулся!

Мио, захмелев, — сегодня ему впервые налили по-взрослому — храбро подсел к эрлийцу и протянул стакан, до краёв наполненный вином.

— Держи, выпьем вместе.

Судя по состоянию парня, выпито им было более чем достаточно.

Вечер давно перешёл в стадию завершения. В прокуренной каюте клубами висел табачный дым, сизую пелену которого не мог разогнать сквозняк из распахнутых настежь окон.

Кийтаро пришлось задержать дыхание на несколько минут.

Добровольно травить свои тела ядом — совершенное варварство!

Но, похоже, эсинов укорачивание собственной жизни ничуть не волновало.

— Я не пью, — недовольно отрезал леер и, забрав у Мио бокал, принюхался и выплеснул содержимое в урну, — тебе тоже не советую. Настоящая дрянь. Завязывай с этим, Карамир!

Мио хотел возмутиться, но пьяное благодушие не желало покидать его. Он вяло махнул рукой соглашаясь.

— Я никогда раньше не пил, — пробормотал подросток, пытаясь сфокусировать взгляд, но лицо эйлера уплывало и раздваивалось.

— Не стоило и начинать, — заметил леер, отстранённо наблюдая за происходящим. — Отравиться можно и другими способами. Пошли, отведу тебя в каюту, — предложил он, поднимаясь с мягкой грацией, и непреклонно подхватил Мио под руку, — тебе надо выспаться.

— Но я не хочу спать, я хочу веселиться. Пусти! — пытался протестовать Мио.

Кийтаро не слушал, решительно таща его к выходу.

— Эй ты, ублюдок! — Гона, красный и разгорячённый, шатаясь от выпитого, перегородил чужаку дорогу. — Убери свои грязные руки от парня, а не то попробуешь мой кулак!

Эрлиец молча отшвырнул его прочь, и Гона, несмотря на свой немалый вес, влетел в противоположную стену, старанив по дороге столик с напитками.

Начинающие соображать наёмники-рамнеры смотрели на эрлийца. В каюте мгновенно настала гробовая тишина. Боевики, в угрожающем молчании, начали подниматься со своих мест.

Мио, понимая, что происходит что-то нехорошее пытался освободиться, но леер держал крепко, словно нашкодившего щенка. Мио замутило.

— Мне плохо, — простонал он. — Меня сейчас вырвет.

— По-вашему, это весело? — негодующе ругнулся пришелец и взмахнул рукой в странном властном жесте, от которого у всех, даже самых пьяных, пропала охота возражать. — Вы напоили ребёнка! Раз у вас нет мозгов понять происходящее, не мешайте мне.

Мио застонал, и его вывернуло. Леер резко развернул подростка, наклоняя над урной, и удерживал, пока мальчик опорожнял желудок. Это простая неэстетичная картина моментально урезонила прытких, заставляя нехотя признать правоту слов ублюдочного инопланетника.

Эйркил сгрёб Карамира в охапку, отрывая от пола, и, пинком распахнув двери, вышел прочь.

Некоторое время в каюте продолжала висеть напряжённая тишина.

— А ну их! — наконец промычал Гона, потирая ушибленное плечо. — Выпьем, что ли?!

Это предложение было встречено одобрительным гулом.

* * *

Эйркил принёс Мио в медицинский отсек и, переложив на кровать, принялся искать лекарство. Пару раз приходилось оттаскивать парня к уборной, пока его чистило. Горячие мыслепожелания леера тупым эсинам адекватному переводу не поддавались.

Отыскав подходящий по составу препарат, Кийтаро развёл порошок и присел рядом, вытирая салфеткой бледное потное лицо мальчика. Через пару минут Мио открыл глаза, приходя в себя.

— Плохо, — простонал он жалобно.

— Не будешь пить! — угрюмо отозвался леер и, сжалившись, подал стакан с выводящей алкоголь смесью. — Зачем я с тобой вожусь? Сам себе удивляюсь.

— Эйркил, — прошептал Мио с закрытыми глазами, — там, на корабле Магина, был морской камень... Я хотел его забрать, но не успел...

— Вот как? — Эйркил, насторожившись, присел рядом.

— Я собираю камни, — пояснил Мио, не открывая глаз. — Мой отец собирал. У нас раньше был дом и целая коллекция разных минералов, все полки заставлены. Он привозил редкие породы изо всех мест, где побывал, камни ведь ничего не стоят. Он много путешествовал. А я почти нигде не был. Накопил только два камня. Смешно!

— Успеешь ещё, мир большой, — Кийо ласково взъерошил его чёлку. — Возможностей у тебя теперь много.

— Наверное.

— Я достану для тебя настоящий морской камень, хочешь? — спросил Эйркил, внезапно поддаваясь необъяснимому порыву. Пальцы осторожно легли на лицо подростка и блаженно застыли, отодвинув со лба несколько взмокших прядок. — Со дна моря, — шепнул он, перебирая тёмные волосы. — Настоящие морские камни рождаются на глубине. Они меняют цвет и поют, если поднести их к уху, как раковины. Но ты, наверное, не видел никогда настоящих?

— Они светятся, настоящие?

— Нет, аквантиды не светятся.

Мио, не открывая глаз, мотнул головой.

— Мой камень светился. Он был особенный.

— Не сомневаюсь, — вздохнул эрлиец и, вытащив обломок, положил его на подушку рядом с ухом Карамира. Камень мгновенно вспыхнул ровным голубым светом.

— Плохо, — пробормотал Мио, болезненно сморщившись, — голова болит и дышать трудно. Не стоило пить.

Он задышал в несколько раз чаще, на висках проступил пот. Эйркил несколько мгновений наблюдал за чужими мучениями, затем незаметно убрал камень обратно. Лоб мальчика моментально разгладился.

Кийтаро сжал виски, испытывая головную боль, наверное, не меньшую, чем Мио. Сознание просто разрывалась от многочисленных вопросов.

Ответ находился перед глазами, но способен ли он принять этот ответ?

Глава 2.

За прошедшие дни Мио Карамир и Мирай Руж фигурировали на всех полосах информационных хроник. Об участии в этом деле леера благоразумно умолчали, что, впрочем, полностью устраивало последнего.

Теперь, найдя для себя несколько неразрешимых загадок, Эйркил не торопился покидать гасверон, решив не выпускать Мио из-под своего ненавязчивого бдительного присмотра. Карамир не на шутку заинтриговал его и, глядя на юное радостное лицо нового пилота "Персифаля", Эйркил переживал смутное тревожное беспокойство.

Мог ли Магин закодировать программу?

Невероятно, но вполне возможно, находись он на станции и имей доступ к самому современному высокотехнологичному оборудованию. Но таким доступом обладает всего несколько человек из дома Эйр. Нет, исключено! Однако выводы напрашиваются сами собой.

Эйркил прикрыл глаза, вспоминая далёкое прошлое.

Вторая мать предала семью. Сбежала с эсином — тягчайшее преступление. Неужели она пошла на это?! Возможно переступить черту, забыть свой долг, сбить клапан внутреннего самосознания, совершить предательство, но поставить этим шагом всю планету под угрозу уничтожения?! — Масштаб подобного злодеяния просто не укладывался в голове. Сорвать эксперимент, украсть данные, чтобы предоставить всё воле случая?

Вопросы, вопросы, одни вопросы. Имело смысл вернуться на базу. Вернуться и проверить собственную невероятную теорию. Случайность, парадокс, совпадение? Как Мио может оказаться связан с этим?

Родители мальчишки погибли. Мать умерла спустя несколько месяцев после его рождения, отец без вести пропал во время войны, они были людьми, Мио родился в Эрламе — эту историю знали все на корабле.

Несложно, потакая собственной паранойе, покинуть "Персифаль". Но когда теория окажется ложью — а она окажется: никаких доказательств, кроме собственного наития Кийтаро, сейчас не существовало, — у него не окажется разумных причин вернуться. А значит, он больше не увидит Мио, не сможет соприкоснуться с ним, почувствовать себя настолько живым! Посмеяться над забавными выходками, ощутить судорожное биение собственного сердца, когда их глаза встречаются на короткое мгновенье и он тонет в их прохладной прозрачно-зелёной глубине, словно падает на дно загадочного беспокойного океана, полного непрерывно перекатывающихся вопросительных волн. В такие мгновения ему хочется забыть обо всём и навсегда остаться в глубине этих глаз твёрдым спасительным берегом, который знает все ответы.

Интересно, что чувствует Мио в такие секунды? Эсин, заставивший леера совершать безумные поступки. Испытывает ли он что-нибудь по этому поводу? Смешно и нелепо думать о подобном. Эйркилу нет дела до его чувств. Эсин! Просто жалкий эсин.

Отчего сердце бьётся сумасшедшей птицей?

Что со мной творится? — подумал Кийтаро почти с ужасом. — Я всегда мечтал найти Мискай Оруи, но сейчас не могу решиться сделать один-единственный шаг, словно под ногами бездна. Почему? Он ведь... всего лишь игрушка. Когда он перестанет казаться мне забавным, я убью его, — жёстко решил Эйркил и испытал непонятную тянущую боль в груди при виде идущего в его сторону беззаботного мальчишки.

Мио только что вернулся из города. Он не видел эрлийца, притаившегося в тени коридора. На губах Карамира блуждала довольная ухмылка. Тёмные волосы топорщились в разные стороны. Распахнутая куртка открывала растянутый свитер болотного цвета и брезентовые штаны, протёртые на коленях, но настоящему герою не было ни малейшего дела до собственного нереспектабельного вида. В руках он сжимал цветы гитиса, которые собирался вручить Сони.

Хан лично выбрал для неё самые лучшие, похожие на россыпи крупных багряных колокольчиков с бархатными лепестками. Они провели вместе полдня, и, находясь в приподнятом настроении, Мио нисколько не сожалел о потраченном времени.

Он остановился и, не удержавшись, приложился к букету, вдыхая пьянящий аромат. Сони обожает цветы. Представив, как она восторжённо завизжит, Мио зарыл глаза и улыбнулся.

Эйркил застыл, превращаясь в статую, совершенно околдованный этой невероятной улыбкой. Сердце сжалось и ухнуло вниз, заставляя на миг задохнутся от переполнивших грудь неведомых эмоций. Кровь моментально прилила к щекам. Лицо вспыхнуло, словно в лихорадке.

Что со мной происходит? Я как будто болен.

Кийтаро в отчаянии сжал металлическую скобу крепления в стене и опомнился, лишь осознав, что она сминается под его пальцами бумажным корабликом.

Мио, так и не заметив инопланетника, прошёл мимо, остановился напротив дверей каюты Сони и нажал вызов. Двери почти сразу распахнулись, пропуская внутрь, и через секунду послышался радостный визг.

При мысли о том, что красноволосая девчонка что-то значит для Карамира, Эйркила окатило волной раздражения и острой досады. Вставший комом в горле болезненный спазм... Насколько они близки? Неужели...

Скоба, предсмертно звякнув, вылетела из стены и осталась в руках. Эйркил почти со страхом уставился на собственноручно содеянное, не понимая, когда он утратил контроль. Пальцы дрожали от напряжения, и точно так же от напряжения сейчас дрожало всё тело. Леера как будто лихорадило изнутри, жгло огнём.

— Что это?

Кийтаро захотелось закричать, выпустить разрывающего изнутри зверя наружу, но вместо этого он прислонился лбом к холодной стене, стискивая зубы, и закрыл глаза.

Я пытаюсь понять, но понять невозможно,

Отчего всё простое вдруг сделалось сложным.

Бьётся сердце в груди исступлённою чайкой.

И хочу я кричать от отчаянья.

Глава 3.

После того, как было выгружено золото Магина и оценена первоначальная стоимость, Мио заделался богачом.

Харавей помог уладить юридические формальности и, после уплаты всех налогов господин Карамир и госпожа Арис стали владельцами пятисот пятидесяти тысяч империалов.

Харавей также взялся помочь ребятам превратить слитки в деньги и за пару дней сумел договориться насчёт размещения золота в хранилище банка и выдачи части средств наличными с переводом на два отдельных счёта.

Когда же стали выяснять, что Мио намерен сделать с собственным богатством, оказалось, Карамир совершенно не представляет собственных возможностей, искренне планируя остаться простым курсовиком на "Персифале". Харавей больше часа потратил, уговаривал парня подумать, расписывая открывающиеся перед ним возможности.

Одной из неплохих перспектив было принять предложение Мирай. "Стальная звезда" сыскала репутацию одного из самых неуязвимых судов. Оснащение гасверона, в основе которого лежали разработки эрлийцев, превосходило даже современные крейсера, и, несмотря на активной участие в военных действиях, нахождение под защитой Мирай Руж считалось своего рода гарантом безопасности.

Но Мио остался непреклонен в своём решении. Единственной его просьбой, помимо желания остаться, оказалось принять на борт Сони в качестве механика, что не встретило никаких препятствий со стороны капитана или команды.

Некоторая часть средств, по настоянию ребят, была потрачена на переоборудование "Персифаля". Затем, с помощью Гоны, Мио купил для себя отличный новенький киинт взамен старого, погасил кредиты и раздал долги.

Когда он, следуя совету капитана, приобрёл дом в центре материка, от всех наличных остались триста тысяч империалов.

Капитан предложил вложить средства в какое-нибудь выгодное предприятие, и здесь желания Мио и Сони разошлись. Сони планировала купить мастерскую и заняться автосервисом. Мио хотел летать, а не заниматься всякой ерундой. Было единодушно принято, подождать и решить этот вопрос по прибытии на Рогвайду.

* * *

Мио без дела слонялся по кораблю. Из-за ремонта и переоборудования вылет "Персифаля" пришлось отложить на несколько дней. За это время техники переделали почти всё, что находилось в поле их досягаемости и ведения, и для Мио не осталось практически никакой работы. Чего нельзя было сказать об Эйлере.

— Как мне тебя отблагодарить? На высокие слова тебе явно наплевать, но, возможно, я могу что-то сделать? -Харавей приказал лееру явиться в свою каюту и теперь сверлил чужака пристальным настороженным взглядом.

Он не забыл о том, как эрлиец играючи расправился с десятком крепких парней, и, общаясь с ним, на всякий случай держал руку поближе к оружию. В качестве психологического успокоения. Вряд ли он успеет выстрелить, вздумай ублюдок выкинуть какой-нибудь грязный фокус. Скорость, с которой умел двигаться пришелец, казалась за гранью человеческих возможностей.

Кийтаро непринуждённо вертел головой, с любопытством разглядывая обстановку: кожаные кресла, мебель, несколько фотографий, приклеенных на стенку.

— Эленберг и запас горючего до Эрлии.

— Исключено, — мрачно отозвался капитан, наблюдая за его перемещением, — у меня нет лишних машин, чтобы тратить их на какого-то... — он проглотил слово.

— Тогда к чему весь этот дешёвый спектакль? — удивился леер. Очевидно, балансировать на грани терпения капитана доставляло пришельцу удовольствие.

— Могу высадить в ближайшем порту, если устроит.

Харавей облегчённо выдохнул, искренне надеясь, что открестился. Ситуация действительно складывалась патовая. Как ни крути, но абсолютно патовая.

— Странное представление о благодарности, — Кийтаро, оторвавшись от лицезрения фотографий, бросил на Харавея короткий красноречивый взгляд. — Мы оба прекрасно понимаем, в каком положении я нахожусь, пребывая на вашей территории. Доставить на Эрлию вы меня не сможете. Но оказаться растерзанным толпой... -он хмыкнул, — увольте, обойдусь!

— На судне я тебя тоже не могу оставить, — Рой нетерпеливо дёрнул бровью.

— Подытоживая ваше приглашение, это вы мне таким способом вежливо намекаете за борт нырнуть? — пришелец едко изогнул губу, давая понять, что он обо всём этот думает.

— Для отправки тебя за борт мне повод не нужен, — огрызнулся Харавей угрюмо. — Я тебе вполне нормальным языком предлагаю — и не надо ёрничать, терпение у меня не железное, имеет привычку истощаться — могу высадить на землю в пределах курса, просто назови место. А байки про толпу девкам своим сочиняй.

Чувствовалось, что капитан действительно находится на грани того, чтобы взорваться. Присутствие инопланетника нервировало, словно нахождение рядом взрывателя с активированным детонатором.

— Насколько я просчитал курс следования, через десять недель вы возвращаетесь в Эрлам, — пришелец, приняв угрозу к сведению, не делал попыток паясничать. — Там мы и расстанемся, в качестве ВАШЕЙ благодарности, меня это вполне устроит. А до этого времени хотите или нет, но вам придётся меня терпеть. Можете рискнуть и нарушить условия перемирия, но, думаю, вы не хуже меня представляете последствия, капитан. Сразу представляли, именно поэтому я жив.

Эйркил развернулся полностью и теперь, склонив голову на бок, в упор смотрел на капитана светлыми немигающими глазами, словно странная диковинная птица. Он всё понимал. В отличие от Мио, который верил в любую ложь, инопланетник с самого начала не питал ни малейших иллюзий по поводу собственного спасения.

Харавей недобро прищурился, нехотя признавая чужую правоту. Он не мог преодолеть неприязни к наглому эрлийцу, но неожиданно одна мысль показалась ему забавной.

— Я не беру пассажиров, — заметил он сухо, — на "Персифале" каждый занимается работой. Что ты можешь делать?

Эйркил картинно вздохнул.

— Капитан, вы меня недооцениваете или издеваетесь?

Харавей раздумывал недолго.

— Хорошо. У меня нет причин доверять тебе, — наконец изрёк он. — Твое нахождение на моём судне исключительный прецедент и вынужденная мера. Любой неосторожный поступок, сомнительное действие — и ты развяжешь мне руки. Официально развяжешь, и не твоя забота, как я это обосную, но лимит благодарности будет исчерпан. Это я тебе лично от себя гарантирую.

— Нисколько не сомневаюсь, — Кийтаро презрительно фыркнул.

Харавей кивнул, успокаиваясь, сочтя, что они поняли друг друга. Бить тревогу раньше времени не имело смысла. Инопланетник на рожон не лез, и стоило отдать должное, в сложившейся ситуации пришелец вёл себя достаточно корректно.

— Вы, эрлийцы, специалисты в разного рода технических штучках. Мне надо отладить работу второго двигателя, он всё время буксует, а заменять накладно. Сможешь найти и устранить причину?

— Я не гадалка, — Эйркил пренебрежительно дернул плечом. — Дистанционно могу, конечно, проконсультировать, но надёжнее самому проверить.

— С этого и начнём, — Харавей поднялся первым, давая понять, что беседа закончена. — Я вызову старшего механика, он покажет тебе всё и будет присматривать за тобой.

Леер стиснул зубы, в который раз подумав, что здесь, на "Персифале", его выдержка подвергается серьёзному испытанию. Наступать на горло собственной гордости дженту раньше не приходилось. Что ж, всё когда-то происходит впервые, а это было даже по-своему забавно. Пока.

— Одно условие, — наконец проговорил он медленно.

На лице капитана отразилось такое искреннее удивление, что Эйркилу захотелось врезать ему.

— Мы оба понимаем, что я оказываю вынужденное содействие в силу обстоятельств. И я, действительно, специалист, как вы изволили выразиться, в технических штучках. Используя инновации, я смогу значительно модернизировать параметры судна, но у меня есть условие: моим сопровождающим должен стать Карамир. Он единственный, кто не попытается меня прикончить, — обаятельно пояснил леер в ответ на изумление капитана и закончил непреклонно, — в противном случае, пальцем не пошевелю сверх того, что мог бы предложить в качестве борт-инженера.

Несколько секунд капитан не двигался, а затем подошёл к пришельцу вплотную, сверля подозрительным колючим взглядом.

— Что тебе нужно от парня? — спросил он сквозь стиснутые зубы.

Эрлиец как можно равнодушнее пожал плечами.

— Гарантия собственной безопасности недостаточно веская причина? Насколько мы оба понимаем сложившуюся ситуацию, это в первую очередь в ваших интересах. Карамир — единственный не ударит в спину и не попытается организовать мне "несчастный случай на производстве". Он честный парень, и, в отличие от вас, капитан, у него действительно существует причина быть мне благодарным, так сказать вне лимита.

Эйркил с возрастающим интересом и внутренним изумлением наблюдал за странной реакцией мужчины. Показалось, что после просьбы выделить Мио сопровождающим, на лице Харавея промелькнул страх.

Необычно! Становится всё любопытнее и любопытнее.

Рой Харавей продолжал сверлить пришельца тяжёлым взглядом, но затем плечи его медленно расслабились, и он кивнул, сочтя довод разумным. Признаться честно, он и сам мыслил аналогично, размышляя, насколько у парней хватит выдержки выполнять приказ, вместо того, чтобы неслучайно организовать пришельцу горячую баньку в радиаторе. Чем это могло обернуться — не хотелось представлять.

Стоило только поражаться дальновидности инопланетника, одним махом разрешившего целый ряд проблем связанных с собственным пребыванием на судне.

— Хорошо. Если Карамир на это согласится, я препятствовать не стану. Но держи свои руки подальше от него, понял? — прошипел капитан. — Вздумаешь причинить парню вред — из-под земли тебя достану!

* * *

Мио вышел из каюты, где в последнее время отсиживался в поисках тишины, и столкнулся с эрлийцем.

— При-и-и-в-е-ет, малыш! — произнёс Эйркил нараспев, торжественно возлагая обе руки на плечи парня. — Тебя назначили моим сопровождающим. О, так ты ничего не знаешь об этом? Значит, я тебя первым порадую.

Мио наморщил лоб, пытаясь переварить информацию, и хмуро сбросил назойливые конечности.

— С какой стати?

— Так капитан приказал. Не веришь — спроси у него, — леер выжидательно склонил голову на бок.

— Но зачем?

— Хм, я могу тебя очень многому научить, вот он и решил не упускать возможности. Я сам предложил такой вариант в обмен на пребывание на корабле, — Эйркил, забывшись, провёл кончиками пальцев вдоль чужой щеки. — Наши знания на голову превосходят все ваши разработки, но...

Он убрал руку, заметив, непроизвольную отрицательную реакцию Мио.

— Не желаешь — твоё право, можешь оказаться. Без сопровождения меня в любом случае здесь не оставят, но вряд ли я пожелаю кого-то обучать. Ты забавный, в отличие от остальных, мне нравится с тобой общаться. Каким будет ответ?

— Не знаю, дай подумать. Ошарашиваешь, прямо как снег на голову.

— Предлагаешь уведомительные записки писать заранее? — Кийтаро веселился от души. — Ты хоть снег-то настоящий видел, чудо?

— Нет. Ррр. Эйркил, вот ответь, как у тебя получается каждое моё слово через раз переиначить? Не мешай.

Кийтаро закатил глаза.

— Не знал, что это настолько сложный процесс. Молчу-молчу. Не перенапрягись, смотри...

Получив чувствительный пинок в голень, леер заткнулся, прикусив губу, исключительно чтобы не рассмеяться. Дезактивировать броню в присутствии Карамира приходилось постоянно. Парень просто фанатично рвался его покалечить, не понимая, насколько странно выглядят эти несерьёзные тычки, применимые разве что между друзьями, но никак не в отношении врага.

Мио сомневался, пребывая в нерешительности и, одновременно, испытывая непреодолимое искушение. Научиться новому, особенно учитывая, как ловко эрлиец разбирается с техникой, представлялось заманчивым. Но вот каждый раз терпеть странное общество пришельца, мнилось не по душе: своеобразная манера обращения Кийтаро постоянно ставила Мио в тупик, вызывая ощущение, что эрлиец насмехается над ним. Впрочем, подобная реакция возникала не только у него.

— В принципе, можно попробовать, — он нехотя кивнул, решив, что ради хорошей цели можно и потерпеть немного, — согласен!

— Отлично, — пропел эйлер, немедленно хватая его под локоток, — тогда можешь приступать к своим новым обязанностям прямо сейчас. Хочу осмотреть корабль.

Он решительно потащил растерявшегося парня за собой.

— Мне понадобится графический джайр и программы четырёхполярного проектирования.

— Гра... Кто? Чё?

— Так, понятно. Это сложнее, чем я представлял.

Эйркил мысленно вздохнул.

— Листы бумаги найдёшь? Писать понадобится много. А как по-твоему, я должен учить тебя? — пояснил пришелец, видя недоумевающий взгляд. — На слух не всё получится запоминать, кое-что придётся чертить и рисовать наглядно, придётся напрягать мозги. Пока начнём с машинного отделения. Мио, сделай лицо порадостней. Не забывай быть со мной — ТВОЁ СОБСТВЕННОЕ ЖЕЛАНИЕ!

* * *

— Капитан! — Эрина ворвалась в каюту без предупреждения, она выглядела встревоженной. — Не понимаю, почему вы разрешили эрлийцу безнаказанно шататься по всему кораблю? Это опасно.

Харавей встретил её не то чтобы с раздражением, но примерно так. Как будто у него был выбор?

— Что именно тебя беспокоит? — он знаком предложил медику присаживаться, одновременно заваривая кофе, но женщина осталась стоять.

— Он наш враг! — заявила она жёстко. — Вам не кажется, что вы слишком беспечны, доверяя ему.

— За ним присматривают, Эри. К тому же он сейчас не в том положении, чтобы пытаться устроить диверсию.

— Я говорю не об этом, — Эрина тряхнула волосами, — он может узнать правду, а для нас это чревато нежелательными последствиями. Мы торговый корабль.

— Военного образца.

— Не стоит недооценивать этого типа. Он умён.

— Эрина, мы сдали груз. Правду не знает никто, кроме поверенных. Даже Мио.

— Вот именно, Мио! — пробурчала Эрина.

— С ним что-то не так?

— Нет, с ним всё в порядке. Но мне не нравится, что вы разрешили им общаться.

— Это было условием эрлийца. Мио — единственный на корабле, кто относится к нему без предубеждения. Инопланетник прав. При первой возможности парни не упустят шанса пустить его в расход, считая, что это пройдёт безнаказанно, — этого даже ты не станешь отрицать, они всегда думали не тем местом.

Без Карамира инопланетник отказывался сотрудничать с нами, а так — прихоть или нет, но от него довольно много пользы. Он починил двигатель и сэкономил нам кучу времени и средств — неплохое достижение.

— Капитан, откройте глаза! — рявкнула Эрина сердито. — Деньги совсем забили вам голову. Этот эрлиец находится здесь не просто так. Ему что-то нужно от Мио. Вы видели, как он смотрит на него? Как удав на кролика.

Харавей вздохнул, постучал пальцем по барахлящей кофеварке, заставляя работать.

— Послушай, Эрина, я понимаю твои опасения. Более того, разделяю их. Но пока эрлиец не дал ни единого повода придраться. К тому же уверяю тебя, как бы он ни пытался что-то пронюхать, понять он всё равно ничего не сможет, Мио ничего не знает. В качестве источника информации он самый бесполезный вариант из всех возможных. Вот и всё. А мне позарез нужен хороший технарь и механик в одном лице. Так что, если ему нужен Карамир, пусть любуется на него сколько душе угодно. Ты же слышала, они все там со сдвигом. Но с помощью этого эрлийца "Персифаль" второй день идёт на скорости, о которой раньше нам приходилось только мечтать. Не стоит переживать так сильно, Мио не ребёнок, в случае чего, сумеет о себе позаботиться. А если эрлиец даст мне хоть малейший повод подозревать его в нечестной игре, даю слово, я найду способ от него избавиться. Тем более терпеть осталось недолго. Он покинет нас, как только мы прибудем в Эрлам.

В плен без боя взят собственной пешкой,

Откровенно смешной и нелепый.

Глаз любимых туман, синий пепел

Манит призрачной псевдонадеждой.

Невозможно! Войною проклят,

Ты пропитан насквозь злобы ядом.

Умоляю, забыв о гордости:

Разреши побыть с тобой рядом...

Пожелаешь — родится причина,

Я придумаю их целых сто!

И надену любую личину,

Чтоб под маской сокрыть лицо.

Как понять? Не могу разобраться,

В безрассудстве лишился ума.

Жду чего— то...

Не в силах признаться,

Что смешон и нелеп для тебя.

* * *

Эрлиец возился со щитом, и механики, сгрудившись вокруг, наблюдали за действиями пришельца почти с благоговением. Небрежность, с которой инопланетник обращался со сложнейшей техникой, казалась невероятной и временами воспринималась откровенно неуважительным варварством. Но через час, после того, как он предложил усилить защитный барьер, Гона с неверящими возгласами зафиксировал, что мощность защитного поля возросла в два раза. Для того, чтобы разобраться с двигателем, Эйркилу и вовсе хватило нескольких минут. Достаточно оказалось прослушать, как он работает, и инопланетник с безошибочной точностью указал причину неисправности.

— Это элементарно: меняем плазменные контакты местами, соединяем 1, 4 и 2, 5, перекрещиваем блок Н и А и отсоединяем монокристалл — он теперь лишний и только зря расходует энергию — и получаем новую схему. Дальше ещё проще: программируем пути прохождения... — он безнадёжно махнул рукой, не в силах объяснить очевидного. — Вы применяли аналоги наших технологий, но даже не смогли разобраться во всех функциях программы, используете её возможности процентов на сорок. Это не гасверон, а корыто летающее!

Народ пристыжено молчал. Крыть против пришельца представлялось нечем, тем более, что чужак не ворчал и не ругался, просто констатировал совершенно бесспорные для него вещи. Более того, расщедрился настолько, что снисходил до объяснений и попыток учить.

Правда, учёба обернулась провалом. Кийтаро несколько раз повторял свои действия, демонстрируя возможности системы, но даже для всезнающего Гоны его манипуляции виделись колдовством. А уж когда чужак переходил на свой язык, начиная объяснять коды и учить основам программирования, дело и вовсе казалось безнадёжным. Половина возможностей эрлийской техники оставалась далеко за гранью понимания людей.

Осознав этот факт, пришелец оставил попытки изображать луч света в тумане чужого невежества. Он с головой погрузился в работу, ускорив процесс, и инструменты в его руках летали словно птицы, касаясь опасных сплетений проводов, извлекая наружу контакты, проводки, кристаллы, меняя местами,

Мио тоже смотрел, открыв рот, но в отличие от Гоны, который только одобрительно охал, логика действий эрлийца для него представлялась достаточно ясной. Когда он, следуя указаниям Эйркила, повторил хитрую комбинацию, разобрав и собрав один из передатчиков, Кийо посмотрел на него с уважением, а Гона, восторжённо хлопнув подростка по плечу, заявил, что полагается на Мио и очень надеется, что башковитый парень сумеет разобраться и со всем остальным.

Их оставили в покое. Механики, которым надоело наблюдать за непонятными манипуляциями, постепенно разошлись один за другим.

— Подай мне, пожалуйста... — Эйркил, забывшись, выдал название на своём языке, но Мио, словно читая его мысли, безошибочно протянул нужный инструмент.

— Делаешь успехи, — одобрительно отметил леер, почти целиком влезая между гудящими от напряжения перекрытиями щита. — Следи за давлением! — пробормотал он неразборчиво, заметив, что Мио смотрит на него с суеверным ужасом.

— Ты так спокоен! Неужели тебе ни капли не страшно? — наконец спросил мальчик. — Одно неверное движение — и ты труп.

Леер высунулся из-под щита и, отряхнув ладони, беспечно пожал плечами.

— Ты боишься своего киинта? — Аналогично! Я знаю вашу технику как собственные пять пальцев, ничего страшного для меня в ней нет.

— Но это опасно! — неуверенно заметил парень, с содроганием покосившись на шкалу напряжения. В случае неосторожности от Эйркила останется лишь кучка пепла.

— Опасно. Но ты разве станешь засовывать пальцы в работающий двигатель? — хмыкнул леер. — Хотя, вспоминая, что ты тогда вытворял в небе, начинаю в этом сомневаться. Малыш, я ничем не рискую на данный момент, пока тебе не придёт в голову толкнуть меня.

О том, что костюм способен служить защитой и энергоброня активируется за долю секунды до опасности, Кийтаро благополучно умолчал. Рисоваться перед Карамиром, расписываясь в собственной храбрости, — вдохновляло. Хотелось понравиться ему, произвести впечатление, войти в доверие и заставить выражение этих глаз измениться, оттаять теплотой, засветиться восторгом.

Кийтаро никогда раньше не страдал тщеславием, но в присутствии Карамира просто бил все возможные рекорды в данной области, сам не понимая, что именно заставляет его вести себя подобным образом. Когда это стало настолько важно для него?

— Эйркил, — Мио подошёл поближе и, проклиная свою дурацкую робость, присел на корточки, — скажи, тогда, в небе, ты видел это?

— Что именно ты понимаешь под словом "это"? Ключ на четвёрку подай!

— Я не знаю, как описать то, что увидел, — Мио смешался, вкладывая инструмент в высунувшуюся ладонь в перчатке, которая, перехватив требуемое, снова исчезла, — мне показалось, что я видел светящуюся паутину в небе, словно направления курса. Дороги, много дорог, — он совершенно смутился, покраснев. — Когда ты летел за мной, ты не ошибался. Значит, тоже видел?

Эйлер завозился, вылезая, и, отложив инструменты, уселся на пол, скрестив ноги.

— Кхм...

Он задумался, начиная вспоминать, а затем напрягся, вспомнив. У мальчишки не было карты, но, тем не менее, он не ошибся ни разу. Каким-то образом просчитал потоки?

— Расскажи, что ты увидел? — мягко попросил он. — Мне пока не очень понятно, о чём ты говоришь.

— Я... — Мио замялся, боясь, что всезнающий леер поднимает его на смех. Но Эйркил был удивительно серьёзен, слушал внимательно, не высказывая и тени сомнения или недоверия. А может, он такой, как и я?

Мио пробрало острым холодком сомнения при воспоминании о той информации, которую поведал капитан Харавей. А вдруг эта возможность видеть — привилегия исключительно чужаков? Вполне возможно, признание выдаст Мио с головой, заставит Эйркила догадаться. А может, эйлер давно догадывается? Просто не говорит, предоставляя право признаться самому. Отношение эрлийца, откровенное дружелюбие не увязывалось в понятие простого расположения к врагу. Временами оно воспринималось... заботой?

Мио тряхнул головой, отбрасывая эту мысль в сторону. Бред! Но в тоже время, оно оставалось внутри, неуловимое знание. Кийтаро выделяет его среди остальных. Более того, когда они рядом, между ними словно проскальзывает искра обоюдного притяжения.

— Я не знаю, — начал он, но, натолкнувшись на мягкий интерес со стороны леера, осмелел и продолжил более уверенно, — возможно, у меня случилась галлюцинация из-за перепада давления. Но эта моя галлюцинация спасла мне жизнь. У меня словно сознание изменилось... восприятие...

Он беспомощно взмахнул рукой, признавая бессилие слов и бедность собственного лексикона.

— Мне показалось, что я начал видеть абсолютно всё вокруг и даже стал этим всем. Видел и знал, куда лететь, смотрел множеством глаз с разных ракурсов. Небо было расчерчено, словно карта. Понимаю, насколько бредово звучит, самого себя странно слышать, но, возможно, и ты сталкивался с чем-то похожим?

Эйркил повертел в руках отвёртку.

— Нет, с таким не сталкивался, — признался он нехотя.

Рассказ Мио поначалу чрезвычайно заинтересовал его, но вот только стиль изложения абсолютно уверил в том, что парню действительно привиделось. Привиделось ли? Одна загадка за другой... Почему-то совершенно не хотелось лгать Мио, рассказывая о себе, но и не хотелось, чтобы эсины узнали правду о некоторых технологиях. Например, что из себя представляет его одежда — миллионы действующих кристаллов памяти.

Вероятно, Мио Карамир способен расширять восприятие и работать в изменённом сознании. Вряд ли он сам это понимает. Удивительный, необычный ребёнок!

Сердце снова кольнула острая игла мучительной тревоги, тянущего предопределения, которое в последнее время всё чаще и чаще хотелось выбросить из головы, не позволять этой мысли существовать.

— У меня другой способ, — признался Кийтаро, наконец.

— Какой? — Мио не отставал.

— Свой собственный. Я вижу, но немного по-другому. Наверное, не смогу тебе объяснить. Извини.

— Не бери в голову, — Мио небрежно пожал плечами. — Я тоже не могу объяснить. Похоже, это было всё-таки галлюцинацией. Интересно, с моим отцом такое случалось? Он был курсканером — Небесным странником.

— Твой отец погиб, — не спросил, а утвердил леер.

Мио отвернулся.

— Да. Его убили эрлийцы.

Не стоило и спрашивать. Очевидно же было, что он ответит именно так.

— Извини, не подумал, — Эйркил помрачнел. — Тебе, наверное, больно видеть меня? Для тебя моё присутствие — один из источников ненависти.

Мио вздохнул.

— Это случилось давно. Мне было пять лет. Сложно сказать, какие чувства испытываю. Я вырос в ненависти. С детства мы все растём на этом. Учимся ненавидеть всё, что связано с Эрлией, и винить вас во всех бедах. Вами даже детишек пугают. Собственно, так оно и есть. Вы дали достаточно поводов, когда начали войну, — добавил он с упрёком.

— А я знаю, что было иначе, — возразил эрлиец мягко, -люди напали первыми. Напали на мирное поселение.

— Нет! — Мио вскочил, закипая. — Вы специально всё подстроили, вы...

— Люди атаковали нашу базу без предупреждения, — опротестовал леер спокойно, — и перебили всех эйлеров, находившихся там в этот момент. База значилась как временный сборный пункт, на ней находилось около пяти тысяч человек.

Внезапно из его голоса исчезла всякая мягкость, он превратился в сталь, заставляя Мио ощетиниться в ответ.

— Женщины и дети! Ты считаешь, что ТАКОЕ было нами намеренно подстроено?! Мы не любим людей, это так, но у нас нет причин для агрессии. Изначально не было. То, как вы относились, как вели себя по отношению к чужакам... — вы не заслужили нашего уважения ничем! Никак! Но не мы начали эту войну, Мио! Просто мы оказались сильнее вас — вот и всё. Но почему-то вы, люди, посчитали, что, напав на нас, вы в своём праве.

Когда случился первый бой, именно эрлийцы защищали свою жизнь и свои семьи. Как ты думаешь, сколько боли и ненависти кипело в наших сердцах? Нас перебили, словно животных, без всякого сострадания. А теперь я должен проклинать себя за то, что эрлиец, и содрогаться от собственных преступлений и мерзостей, потому что мы тоже способны убивать и женщин, и детей? Какая жалость! — он развёл руками, демонстрируя высочайшую степень едкости и сарказма. — Я не ужасаюсь собственной чудовищности, вы подали нам слишком хороший пример! Так что мне всё равно. Люди получили по заслугам.

— Неправда!!! — заорал Мио, за яростью пряча собственный испуг и потрясение от слов, которые сказал Кийтаро, и от его внезапно побелевших пугающих глаз. — Это всё было подстроено! Вы сделали это специально! Вы...

— Легко спрятаться за чужими словами, — леер потёр висок, приходя в себя, и отмахнулся от него, словно от надоевшей мухи. — У каждого свои оправдания и своя правда, — пробормотал он с непонятной горечью и снова вернулся к работе.

Несколько минут оба молчали, каждый переживая собственные болезненные чувства.

— Этот спор бессмысленный, — Эйркил первым нарушил затянувшееся молчание. — Мы можем наговорить друг другу много обидного и оскорбительного, но не сдвинемся с места и останемся каждый при своём мнении. Пожалуйста, Мио, давай не будем ссориться, — мягко попросил он, — мне бы этого не хотелось.

— Ссориться?! О чём ты?! — Мио был слишком разозлён, чтобы заметить, что этот разговор причиняет Эйркилу не меньшую боль, чем ему. — Не слишком ли ты много о себе возомнил?! Поссориться могут только друзья, а мы с тобой враги. И то, что вы сделали с нами, то что делаете... — яростно проговорил Карамир, слова эрлийца задели его за живое, — я никогда не прощу этого! Так что можешь говорить всё, что хочешь, мне плевать на тебя и на твои речи!!!!

— Тогда почему бы тебе не убить меня, — холодно поинтересовался леер. Глаза пришельца сделались абсолютно прозрачными. Если бы Мио хоть на секунду мог представить, в каком бешенстве находится Эйркил, — не задумываясь удрал бы прочь, — раз так сильно ненавидишь?!

Пришелец впился в него взглядом, буквально пригвождая к полу.

— Это ведь так просто, убить кого-то — нажать на курок или... — он протянул руку к гудящему напряжением щиту, — толкнуть меня сейчас. Никто не упрекнёт тебя ни в чём, не скажет ни слова, ты же совершишь правильный поступок, убьёшь врага, ненавистного эрлийца. Я верно излагаю?

Пальцы в перчатке замерли в миллиметре от смертельного касания.

— Так просто, — повторил леер, глядя на Мио в упор. — Тебе будет легче, если меня не станет? Может, тогда твоя ненависть пройдёт?

Мио стоял, не в силах пошевелиться, почти не дыша.

Кийтаро находился в опасной близости от сплетений матрицы. Заряды начали гудеть, разбрасывая искры, но, кажется, эрлийцу было плевать на последствия. На бледном лице не дрогнул ни один мускул.

— Сколько человек должно погибнуть, чтобы уравнять наши шансы? — спросил он жёстко. — Гибели всей моей расы будет достаточно, чтобы твоя ненависть прекратилась? — он опустил ладонь вниз. — Или хватит одного меня? Это так просто, — прибавил он, — слишком просто...

Голос инопланетника упал до неслышного шёпота. Нервы Мио не выдержали.

— Перестань, — пробормотал он растерянно и испуганно. — Прекрати немедленно!

— Останови меня! — сказал леер и, закрыв глаза, снова вытянул вперёд руку.

Мио с криком бросился на него, отталкивая прочь.

Эрлиец упал, и они прокатились по полу.

— Псих!! — орал Мио. — Урод! Ненавижу тебя!!!

Он отчаянно и с бессильной злобой колотил инопланетника кулаками. Эйркил перехватил его запястья удерживая на расстоянии, а затем внезапно обнял, прижимая к себе, заставляя Мио буквально взвыть от этого простого прикосновения. Мио выгнулся дугой, тщетно пытаясь оттолкнуть прочь, освободиться, стремясь уйти, сбежать, как можно дальше, остро ненавидя Кийтаро в этот момент, ненавидя за насилие над собой, за собственную унизительную беспомощность.

— Урод! Не смей меня трогать! Отпусти, сволочь! Я тебе рожу набью! — орал Мио, сам не понимая абсурдности собственных угроз.

Леер держал мёртвой хваткой. Мио дёргался, рвался, пытался драться ногами и головой, но мог только беспомощно трепыхаться в чужих руках, не в силах ни сдвинуться, ни дотянуться до горла эрлийца. До этой секунды он и предположить не мог, насколько чудовищно силён чужак, одним движением способный сломать позвоночник, расплющить о собственную грудь.

— Отпусти! Пусти, гад! Пус... — крик перешёл в невнятный вопль.

Пришелец, перехватив за затылок, уткнул Карамира лицом в собственное плечо.

— Успокойся! Просто успокойся. Я поступил глупо. Прости. Пожалуйста, Мио, прости меня. Тшшшш, тихо, тихо, малыш, — с непривычной мягкостью шептал Эйркил, будто уговаривал упрямого ребёнка. Ослабил хватку на затылке, превратив в ласку, усмиряя, погладил взъерошенные волосы, напряжённую спину, словно пытался забрать гнев и утешить обиду.

Мио протестующе рычал, до изнеможения мотая головой, сбрасывая руку, но ладонь упрямо возвращалась обратно снова и снова, заставляя сдаться, принять, согласиться с её присутствием, до тех пор, пока он не выдохся, позволяя ей просто быть. А когда смирился... задрожал, со страхом осознав, что ему... приятен этот жест, эта невинная безобидная ласка, которой он никогда не ведал прежде. Нужна.

И от этих успокаивающих слов, тона, которым они оказались сказаны, от надёжной хватки двух крепких рук, в сердце появляется странное непонятное тепло и покой — тоненькая слабая ниточка давно забытого чувства безопасности, защиты. Несмотря на абсурдность ситуации, несмотря на произошедший конфликт.

Это оказалось поразительным открытием. Настолько поразительным, что Мио замер, перестав биться, боясь дышать, и едва не закричал, когда Кийтаро, словно уловив перемену, внезапно порывисто вдохнул и разом "завернул в себя" целиком, невесомо прильнув губами к макушке, пытаясь уберечь собой.

Нет!

Карамир отчаянно забарахтался, прогоняя предательское чувство прочь. Понимая, что это невозможно, что это безумие какое-то, но вот только не совсем ясно, кто из них больший псих: эрлиец или он сам, умом рвущийся на свободу, а телом не желающий, чтобы это заканчивалось.

Не хотелось бороться, наоборот, тянуло прильнуть ближе, продлевая ласку, раствориться в этом тёплом удивительном чувстве близости, животного родства, в странном, непонятном, необъяснимом "нечто", что присутствовало в инопланетнике... Откуда оно бралось? Из чего рождалось?

— Пусти! — потребовал Карамир, яростно дёрнувшись. — Немедленно!

И затих, понимая, что Эйркил не отпустит, будет держать до тех пор, пока он не успокоится.

Интересно, у пришельца присутствует хоть малейший инстинкт самосохранения? Голова на плечах? Безрассудно бросается под щит, затем удерживает меня, не понимая, что окажись у этой сцены свидетели, башку эйлеру отстрелят сразу же, как только он меня отпустит. Никто не станет разбираться в том, что случилось на самом деле, действительно ли чужак оказался виноват?

Эта мысль, понимание по сути безвыходного положения, в котором находился противник, помогла унять ярость.

Несколько секунд Мио тяжело дышал, прожигая эрлийца ненавидящими глазами, но, натолкнувшись в ответ на спокойную мягкость, полную вдумчивого понимания, задохнулся от стыда и ощутил себя окончательным кретином. Эйркил победил, и его победа заключалась не в превосходстве силы — в чём-то другом, гораздо более глубоком, и это другое Мио боялся уловить, понять по-настоящему причину, по которой он сдался. Он не проиграл, просто... он больше не смог сражаться... с ним. Понимание, вызывающее злость, досаду, обиду. Но чем больше он ярится, тем большим идиотом выставляет себя в глазах инопланетника.

— Почему ты пытался остановить меня? — спросил Эйркил, удерживая его последнее короткое мгновение. — Раз ненавидишь, зачем же помешал?

Он разжал объятья, и Мио, почти в прыжке, настолько испугала собственная реакция, откатился в сторону и несколько минут лежал на спине, тяжело дыша, осмысливая.

— Это ничего не значит! Хочешь сдохнуть — делай это в другом месте, — наконец процедил подросток, определившись в собственных выводах. — Поверь, я не стану оплакивать тебя, — он сел и, перекатившись, поднялся на ноги. — Что бы ты ни возомнил о себе, мне все равно, — жёстко добавил он и сплюнул, изо всех сил стараясь накрутить себя против леера.

Эйркил провёл ладонью по лицу, словно плевок Мио попал в него.

— Твоя ненависть... Ты просто держишься за неё, так? — спросил он, медленно растягивая слова. — Поскольку ничего другого у тебя нет. А злишься ты сейчас не на меня — на себя, потому что должен испытывать ненависть ко мне, но её нет. Единственный, кого ты ненавидишь, — это ты сам. Почему?

— Да какого хрена?! — заорал Мио яростно. — Ты ни черта не знаешь обо мне! Кто ты такой, чтобы судить об этом?! Кто ты такой, чтобы я выслушивал твоё мнение?! Я не желаю знать тебя! С той минуты, как ты появился в моей жизни, всё пошло не так!

Он обхватил себя руками, словно пытаясь защититься от чего-то жуткого и страшного, о чём ведал только он сам. — Ты даже понятия не имеешь, и тебе плевать на это...

Он отвернулся и, спотыкаясь о растянутые на полу кабели, бросился прочь, стремясь убежать. От кого? От Эйркила или от самого себя?

Кийтаро некоторое время смотрел ему вслед

— Ты ошибаешься, Мио, — шепнул он, наконец, и шёпот оказался полон бесконечной болезненной горечи. — Ошибаешься, мне не плевать на тебя!

* * *

Эйркил закончил работу и, установив защитные покрытия на место, уселся рядом с панелью, упираясь затылком в стену. Некоторое время он сидел в неподвижной прострации, затем нехотя коснулся пальцем рубиновой серьги в ухе, активируя передатчик и выходя на связь.

— Господин! — голос Силь заполнил собой всё пространство внутри головы и больно резанул по ушам, заставив неуловимо сморщиться. — Господин Кийо!

Кажется, переволновавшаяся девушка не могла сдержать слез.

— Мы нашли вас! Вы живы! Пожалуйста, не двигаётесь. Я установлю ваши координаты и передам данные аскерам. Вас разыскивают по всему периметру и за пределами. Мы перевернули всё побережье и облазали дно. Господин, мы так беспокоились за вас, боялись худшего!

— Не стоило, Силь, — ответил леер, настраивая мыслепередатчик, — со мной всё в порядке. Но я ценю твоё беспокойство. Приказываю отозвать штурмовиков.

— Но господин, почему вы не желаете?!

— Потому что не желаю! — оборвал Кийо резко. — Сильфиль, у тебя присутствуют обязанности, с которыми ты не справляешься совершенно.

Он повысил голос, усиливая нажим мысли.

— Одна из твоих обязанностей — подчиняться приказам джента. Не тебе указывать, что мне делать и как поступать! Отследите моё местоположение, — Эйркил посмотрел на браслет, диктуя координаты, — гасверон А-класса "Персифаль", идентификационный номер 435678, курс — Рогвайда.

— Господин, в базе наших данных "Персифаль" зарегистрирован как торговое судно класса С-4.

— Фикция! "Персифаль" — военное судно. По моим сведениям, занимаются поставками оружия для центра сопротивления. Через неделю на Эстерам планируется нападение, но с этим разберётся Канн.

— Приказ понят. Господин, осмелюсь спросить...

— Говори.

— Почему нам не захватить корабль сейчас?

— И нарушить мирный договор, на который бедняжки так молятся?! Успеется, Силь. Захват пока не входит в мои планы.

— Но, господин, пребывание на судне людей может стать опасным для вас!

— Что я слышу, Силь?! Ты настолько сомневаешься в моих способностях? Считаешь, что я позволю горстке жалких эсинов справиться с собой? — усмехнулся леер.

— Господин, — снова проговорила девушка, набравшись смелости, — зачем вам понадобился тот мальчик? Это ведь... из-за него?

— Ты забываешься, Силь!

— Я знаю своё место. Беспокойство за вас входит в мою программу. Но то, что вы совершили, не просто опрометчивая выходка. Эсины называют подобные поступки безумием. Могу ли я спросить, ради чего этот риск?

— Силь, этот мальчик, — Эйркил помолчал, — не обычный ребёнок. Мне хотелось бы узнать о нём всё. Он способен видеть потоки.

— Разве подобное возможно, господин? Это миф, придуманный эсинами для того, чтобы оправдать гибель тех, кого они отправляют на смерть.

— Да, — неприятно усмехнувшись, подтвердил леер, — я знаю эту легенду — Небесный странник, что появится в трудные времена и возродит Гарадию! Но только, знаешь, по этой легенде, Силь, Небесный странник окажется предателем. Врагом своих. Как тебе кажется, Мио способен быть одним из нас?

— Господин... — Сильфиль несколько секунд молчала. — Какие будут приказы, господин? — наконец выдала киберон.

Кийтаро грустно усмехнулся. Иногда он забывал о том, что Сильфиль всего лишь его собственная личная машина — он сам создавал программу для неё — даже несмотря на то, что она получилась столь человечной.

— Ничего не предпринимать, — сообщил он чётко, — ждать моих приказаний. Я сам свяжусь с Канном и сообщу ему о положении дел.

— Слушаюсь, господин! Могу ли я просить вас?

— Да?

— Пожалуйста, не отключайте связь, — в голосе Сильфии послышались скрытые слёзы.

"Слишком человечна!" — подумал Эйркил, грустно усмехнувшись, и успокоил, непривычно мягко:

— Хорошо, Силь, я больше не отключусь от тебя, обещаю. Когда захочешь, можешь связаться и поговорить со мной. Будь хорошей девочкой!

Закончив с кибероном, леер вновь прислонился к стене и прикрыл глаза, ожидая, когда младший брат свяжется с ним.

Канн связался незамедлительно.

— Эйркил Кийтаро! — прогремел грозный голос, и, в отличие от голоса Силь, беспокойства в нём наблюдалось гораздо меньше, больше — ярости. — Я очень рад, мой лорд, что вы соизволили вспомнить о нас, недостойных подданных!

— Канн, хватит паясничать! — жёстко обрубил Кийо. — У меня к тебе дело. Бери координаты и действуй незамедлительно. Я перешлю полную информацию. Код личный. Там всё подробно изложено. Действуй на собственное усмотрение. Мне перешлёшь подробный отчёт о ходе операции.

— Слушаюсь! — Канн моментально сделался собранным и серьёзным.

Кийтаро передал информацию.

Повисла пауза. Канн считывал данные. Затем, после долгой минуты тишины, он произнёс:

— Принято, брат, сделаю в лучшем виде! — и после неловкой паузы прибавил, — Кийтаро, скоро твоя коронация в качестве арджента. Ты помнишь об этом?

— Сложно об этом забыть, когда все только и делают, что напоминают, — огрызнулся Эйркил недовольно. — Меня с детства готовили к церемонии, считаешь, что я способен просто взять и отказаться?

— Я не знаю, что в твоей голове, брат. Тебе никто не указ: дядя бессилен, ты его не желаешь слушать, совет не может тебя обуздать. Отправился в Эрлам и пропал без вести почти на месяц, потому что тебе приспичило поплавать в ново! Что я, по-твоему, должен думать? Может, для тебя и пост арджента — просто пустой звук? Ты никогда не соблюдал традиции.

— Зато ты их яростный приверженец! Может, совет совершил ошибку, выбрав меня, а не тебя? Займи мой пост, и дело с концом! Ты лицом в грязь не ударишь.

Несколько секунд Канн молчал, переживая потрясение. Хлёсткие слова Эйркила были сравнимы с болезненной пощёчиной.

— Когда у Эрлии возникнет необходимость во мне и моей службе в качестве арджента, — механически отозвался командор, и чувствовалось, что он не сразу оправился от потрясения, — я выполню свой долг. Прошу простить, сей ар, посмев усомниться в ваших решениях, я проявил непочтительность. Прошу, покарайте меня за это!

— Канн, не будь сукой, — очень просто и очень веско посоветовал Эйркил, заставив брата взорваться новым потоком.

Кийтаро всегда находил слабые места, умудряясь бить и не промахиваться.

— А ты, по твоему мнению, кто? Я беспокоился за тебя, ты понимаешь, что я едва не свихнулся?

— Понимаю. Ты какой способ извинений предпочитаешь? Личный, или публично на колени встать?

Они на мгновение замолчали, переключаясь на высшую волну, которую всегда предпочитали для переругивания. Просканировать их на подобной частоте не представлялось возможным даже самому опытному ментату. Постепенно, высказав всё, что накипело, братья успокоились, перейдя на мирный лад, и Эйркил перешёл к главному, собственно, ради этого он и вышел на связь:

— Канн, у меня к тебе будет личная просьба, об этом никто не должен узнать.

— Даю слово эйлера!

— Хорошо, бери информацию. Но не проси меня объясняться, я сейчас не готов к объяснениям. Твоя задача — проверить эти данные полностью и переслать мне подробный отчёт. Образцы для изучения я доставлю позже.

Я без тебя — слепая бабочка.

Бросаюсь с радостью к свече.

Сгореть мечтаю в жёлтом пламени,

Не думать о тебе.

Глухой тоской приходит полночь,

Царапает виски, тупая боль.

И я шепчу во тьму, и в мыслях воспалённых

Я повторяюсь вновь:

Желаю быть с тобой!

На миг. На краткий миг, который длится вечность,

Взлетим потоком ввысь, освоим бесконечность.

Я не спрошу тебя, и мне неважно, где.

Мы улетим с тобой,

Как бабочки, к звезде.

* * *

Мио вошёл в тренировочный зал, сгибаясь под тяжестью болванок, которые Керк планировал использовать для снаряда и... обомлел: полуобнажённый эрлиец прыгал по ковру, сжимая в руках металлический прут, и вращал им с невероятной скоростью, совершая удивительно красивые и сложные движения. Мио осторожно, стараясь не мешать, кряхтя, сгрузил блины у стены и присел на пол, заворожено открыв рот. Забыл даже о привычной враждебности.

Со своим телом пришелец выделывал просто невероятные вещи. Вот он взмыл в воздух, кувырнулся, роняя палку, и подхватил её почти в миллиметре от пола, изогнувшись так, что почти коснулся затылком ковра, не прекращая движения, снова взлетел в воздух, словно сражаясь импровизированным мечом, упал, приземляясь на шпагат, перевернулся всем телом в едином слитном порыве, совершил несколько кульбитов и снова взмыл вверх, нанося невидимому противнику стремительные и яростные удары.

Воздух вокруг гудел от напряжения, и это оказалось единственным слышимым звуком, который издавал Эйркил, сохраняющий совершенно ровное дыхание, несмотря на то, что темп схватки казался сумасшедшим. Он не просто сражался с тенью, но словно танцевал поразительный, совершенно невероятный танец боя, полный гибкой, динамичной пластики движений. И всё это пришелец умудрялся проделывать на ограниченном квадратике пространства, ни разу при этом не переступив за линию ковра для спаррингов.

Внезапно, словно почувствовав, что за ним наблюдают, эрлиец крутанулся в направлении подростка и, жутко оскалившись, прыгнул прямо на него.

Мио, испуганно заорав, откатился в сторону. Увернулся, когда тяжёлый металлический прут коснулся стены рядом с головой и на скорости рванул к выходу, решив не связываться с психом.

Прут взлетел и замер поперёк его груди, отрезая путь к бегству. Мио стремительно подался назад и получил лёгкий шлепок по мягкому месту опередившей его движение железкой.

Эрлиец невероятным образом сумел обратить чудовищный силы удар в безболезненное касание.

Мио подскочил, разворачиваясь лицом к противнику, готовый броситься в атаку. Кийтаро отшвырнул прут в сторону, заставив прогреметь, и приглашающе взмахнул ладонью.

— Нападай!

Мио, рыча, кинулся на него, мечтая смять в лепёшку ненавистную ухмыляющуюся рожу... и полетел вверх тормашками, не успев сообразить толком, как эрлиец мягко перехватил его в полёте и аккуратно приземлил на ковёр.

— Совершенно за моими движениями не следишь, — сообщил он, протягивая ладонь и предлагая подняться.

Мио схватил протянутую руку и резко дёрнул на себя, одновременно метя ногой в открытый мускулистый живот.

Эрлиец со смехом кувырнулся, подаваясь на движение, но, вместо того, чтобы грохнуться, коснулся ладонью пола, и в следующее мгновение Мио пробкой вздёрнуло в воздух. Он полетел броском через бедро, застигнутый врасплох не столько неожиданным приёмом, сколько болью в выбитом плече.

Эрлиец ловко подхватил, не дав грохнуться, оглянулся, ища, куда приложить, и остановился, заметив страдальческую гримасу на чужом лице.

— Всё время забываю, как несовершенны ваши тела, — покаялся он виновато, поставив парня на ноги. — Я тебе сустав выбил? Давай вправлю.

Мио вывернулся, придерживая остро ноющее плечо, и оттолкнул протянутую руку.

— Отвали от меня, ясно?! Придурок! Я не...

— Разве не ты жаждал со мной подраться? — заметил эрлиец невзначай и прибавил, тая улыбку. — Ты собирался побить меня. Рожу мне набить хотел, я помню!

Мио засопел, моментально вспыхнув. Язва-инопланетник, разумеется, не забыл его монолог у щита.

— Я найду способ поквитаться с тобой, — сообщил парень угрюмо.

— Смысл ждать? Давай научу сражаться. Реакция и скорость у тебя отменные, я это первым делом проверил. Из тебя получится неплохой боец, по вашим меркам. Может, и меня однажды осилишь, — в желании заманить добычу, Кийтаро только что патокой по ушам не тёк.

Мио сглотнул. Искушать ублюдок определённо умел. С трудом пересилив охватившее волнение, Карамир отступил на шаг, буркнув мрачно:

— Спасибо, обойдусь.

— Потому что я эрлиец? — спросил Эйркил медленно. — Из-за этого?

— Слушай, да плевать мне кто ты! — выкрикнул Мио и внезапно с удивлением понял, что не солгал.

Он осёкся, потому что это простое открытие потрясло его до глубины души. Ему действительно оказалось неважно. И хуже всего, что, несмотря на свой взращиваемый негатив, он не испытывал к эрлийцу положенной ненависти. Неужели Кийтаро прав? Но ведь это... неправильно! Они враги! Он ненавидит всех эрлийцев. Должен ненавидеть!

— Ты... Мне пора, — резко оборвал он, баюкая ноющую конечность.

Брови Эйркила вопросительно изогнулись, словно он пытался понять ход чужих мыслей, а затем эрлиец рассмеялся:

— О, кажется, я понимаю, в чём дело. Ты просто злишься на меня за тот раз. Лелеешь обиду и пытаешься перекинуть чувство собственной вины. Ха! Как глупо, — он решительно перехватил только что не охреневшего парня одной рукой и опрокинул на ковёр, бесцеремонно расстёгивая застёжку чужой куртки. — Смею тебя заверить, совершенно безосновательно.

В долю секунды оголив пострадавшее плечо, пришелец уселся сверху. Карамир заорал от боли и возмущения, пытаясь высвободиться, но какое там! Кийтаро невозмутимо придавил ступнёй его здоровую руку, распластал по полу, лишая противника возможности двигаться.

— Упрямство — вот источник твоих проблем. Мио, не дёргайся, сам себе делаешь больно.

Мио, перестав орать, сердито сопел, чувствуя, как ловкие сильные пальцы уверенно прощупывают ключицу, с безошибочной точностью находя нужное место.

Он непроизвольно дёрнулся, вскрикнув, когда леер надавил на смещённый сустав. Эйркил удовлетворённо хмыкнул.

— Так и думал! Потерпи.

Он резко дёрнул, и Мио снова заорал от резкой боли, услышав глухой щелчок. В следящую секунду боль прошла, оставив после себя ноющее ощущение. Эрлиец помассировал ключицу, плечо и дискомфорт исчез окончательно, превратившись в приятное покалывающее тепло.

— Операция прошла успешно.

Кийтаро рассмеялся, наслаждаясь выражением чужой физиономии, и, легонько щёлкнув недавнего пациента по кончику носа, поднялся на ноги.

— Как себя чувствуешь? Получше?

— Определённо. Как ты это сделал? — Мио изумлённо покрутил плечом, подвигал рукой, повертел шеей, но никаких неприятных ощущений больше не наблюдалось.

Он торопливо поправил футболку и, застегнув комбез, поспешно поднялся, на всякий случай отодвинувшись от леера подальше.

— Знание человеческого тела входит в обязательную программу обучения, — поведал Кийо, скучнея. — Я владею медициной трёх основных разветвлений.

— Трёх чего? — Мио вытаращил глаза.

— Трёх разделов: современная медицина, Руан и Энергия жизни. Это достаточно высокий уровень для обычной подготовки. При наличии подходящих средств, могу провести несложную операцию. Мне это неинтересно, Мио, — заметил леер, наконец, — я хочу поговорить о тебе.

Мио опомнился и подался назад.

— Мне тоже неинтересно, — нахально заявил он, — и ты можешь сколько угодно заманивать меня своими байками, я не собираюсь поддаваться тебе.

Эйркил захохотал, запрокинув голову назад:

— Надо же! Ты говоришь так, словно я — чудовище, которое только и мечтает заполучить тебя на обед. Действительно, Мио, зачем тебе всё это? Вдруг я тебя съем!

Он скорчил зверскую гримасу и снова рассмеялся, увидев испуганное выражение лица Карамира.

— По-моему, ты меня просто боишься, — мягко подначил пришелец.

— Не льсти себе, — парень возмущенно фыркнул, — с чего бы мне тебя бояться? — добавил он, закипая при виде явного скепсиса, демонстрируемого леером. — Просто мне это неинтересно!

— Конечно, неинтересно, — Эйркил забавлялся от души, — гораздо интереснее оставаться неспособным ни к чему эсином и ждать, что в бою найдётся добрый враг который тебя пожалеет.

— Слушай, ты... — Мио, не удержавшись, бросился на эрлийца, с явным намерением врезать.

Эйркил, смеясь, уклонился в сторону и, оказавшись у Мио за спиной, отвесил ему подзатыльник, а затем поймал в простой болевой захват, завернув руку и заставив балансировать на носках.

— В самом деле, — пропел он, — зачем тебе сражаться? Ты же у нас божество войны!

Язвительность в его голосе просто убивала. Мио зарычал.

— Отпусти, урод!

— Попроси, как следует, и не забудь добавить "пожалуйста"!

Мио дёрнулся и застонал от боли, потому что Эйркил безжалостно надавил ему на руку, заставив согнуться, а затем просто опрокинул на пол.

— И что ты со мной сделаешь? — поинтересовался он, присаживаясь на корточки и подпирая щёку рукой.

Мио попытался схватить его, и Кийтаро, поймав за пальцы, провёл ещё один болевой приём.

— Надоело! — наконец бросил леер, поднимаясь и оставляя парня лежать на полу, пылая от ярости и унижения. — Желаешь оставаться слабаком?! В конце концов, это твой выбор. Пока, Мио! Захочешь, чтобы я снова тебя поколотил, — попроси об этом, мне не трудно.

Он потянулся, демонстрируя, что разговор закончен, и, напоследок снисходительно потрепав Карамира по макушке, направился к выходу.

— Подожди! — выдавил подросток глухо. — Я согласен.

Эрлиец даже не обернулся, на ходу вскидывая руки.

— Удиви меня, и я подумаю.

— Кийо!

Леер вздрогнул, потому что Мио впервые обратился к нему по имени, и замер, не донеся ногу до порога.

— Прошу тебя, — с трудом, наступая на горло собственной гордости, выдохнул парень и добавил, скрипя зубами, — пожалуйста!

Зажимаю признанье

Мучительным хрипом.

Горло режет молчанье

Немым стеклом.

Я болею тобой,

Жесточайшим гриппом,

Диагнозом собственным приговорён.

Излечи меня!

Счастьем,

Полынным ветром,

Лунной полночной небесной звездой,

Тёплым шарфом веры, молчаливым ответом...

...Заболей со мной!

Продолжение 2 части следует ...