Живёшь только трижды -- часть 2

— Сэр, я вот думаю... А если Дамблдор пообещает ему другую работу в том случае, если вы его уволите?

— А зачем, Долли? Колдун он очень посредственный, его жена намного более сильная волшебница. Как специалист по магловской технике он относительно неплох, по сравнению с другими магами, но не дотягивает до уровня самого Дамблдора. Единственная его ценность для Дамблдора — это его работа в Министерстве, доступ в наш комплекс, возможность добраться до внутренней информации и приятельские отношения с другими работниками, то есть возможность вербовать соратников. Если он этого лишится, он будет абсолютно бесполезен для Альбуса. Нет, Долорес, даже не сомневайтесь, Дамблдор не станет выдёргивать его, если результатом будет увольнение. Так что в случае необходимости от Уизли мы легко избавимся. И Хагрида тоже оставь в покое. Кто там у тебя ещё был?..

— Сивилла Трелони, — ответила Амбридж. — Алкоголичка из потомственного рода бухариков и наркоманов, то есть пифий и оракулов. Абсолютно профнепригодна. Предсказывает падение Министерства и лично ваше, господин министр.

— Серьёзно? — заинтересовался Фадж. — В таком случае она действительно профнепригодна, ведь у меня всё предусмотрено, и я просто не могу проиграть. А эти свои ложные предсказания она... Мнэээ... Делала с глазу на глаз?

— Прямо в классе, во время урока, — мстительно ответила Большая Розовая Жаба, вспоминая искажённое трансом лицо профессора Трелони. — При учениках Гриффиндора.

— Никакого понимания о секретности и об уровнях доступа к информации! — посетовал министр, воздев руки горе́. — А если бы пророчество было истинным?! Надо же понимать, при ком можно, а при ком нельзя впадать в транс! Как я понимаю, с учеников не была взята подписка о неразглашении?

Долорес Амбридж попыталась представить себе, как скоро вся школа начала бы говорить о выданном Сивиллой пророчестве, если бы она попыталась взять с гриффиндорцев подписку о неразглашении. По наиболее реалистичным оценкам, даже самый распоследний оторванный от реальности когтевранец знал бы предсказание во всех подробностях ещё до того, как первый подписавший расписку спустился бы из башни Трелони. Генеральный Инспектор была удивительно наивна во многих аспектах, касающихся преподавания, но то, что слухи распространяются по школе быстрее, чем пожар в пороховом погребе, она уже усвоила.

— В той ситуации это был бы не лучший тактический ход, сэр, — ответила она. — Это привлекло бы нежелательное внимание к пророчеству и показало бы детям, что я восприняла его всерьёз. Иногда лучше не отвечать на провокации.

— То есть вы не запретили детям делиться этим пророчеством с кем угодно, — помрачнел Фадж. — Удалите эту Трелони из школы. Не хватало ещё, чтобы она начала пророчествовать всякие несбыточные глупости, а дети рассказывали бы о них родителям. Не все родители знают, что Трелони профнепригодна...

— Вы поделитесь со мной своим гениальным планом? — кокетливо заморгала Амбридж. — Я не очень понимаю, почему удаление Трелони более желательно, чем удаление Хагрида.

«У бедной женщины от этой школьной работы начался тик», — подумал министр и широко улыбнулся:

— Долли, вы знакомы с волшебными шахматами?

— О да, — быстро закивала головой Амбридж, — мне очень нравятся шахматы, и я крайне высоко ценю их как вид искусства, подвид «резная деревянная миниатюра».

По неизвестной Амбридж причине Фадж вновь поморщился перед ответом, но голос его по-прежнему был сильным и звучным.

— Всё дело в том, что если Дамблдор — король противника, то МакГонагалл — ферзь, Хагрид — центральный игрок, типа слона, а Трелони — даже не конь,..

— Конечно, не конь. Она та ещё корова! — горячо согласилась Долорес. — Хотя, если судить по лицу...

— ...Она пешка, — продолжил Фадж. — Ну, может, на хорошем поле, поэтому довольно ценная, но всё-таки пешка. Если мы сейчас снимем ферзя или слона, то Дамблдор придумает новый план, на вскрытие которого мы потратим время, а на изобретение и подготовку мер противодействия — ещё больше времени. Таким образом, мы отдадим инициативу ему, — повторил министр высказанный ранее тезис. — Чего мы не хотим делать ни в коем случае, потому что Дамблдор — игрок опытный; этот его план мы вчерне вскрыли, а новый можем и не успеть вскрыть. Поэтому атаковать его центральные фигуры мы пока не будем. Но вот устранять пешки и малоценные фигуры — это замечательная идея: он будет мириться с потерями и подгонять свой план под уменьшающееся количество доступных ему фигур, не меняя его полностью, до тех пор, пока уменьшившееся количество последователей не лишит его самой возможности осуществить первоначальный план. Таким образом, инициатива переходит к нам. Понятно?

Амбридж ни бельмеса не смыслила в шахматах, но была профессионалом в интригах и умела отличить хорошую интригу от плохой, а плохую — от бездарной. Представленный ей план относился к последней категории. Он зиял таким количеством дыр, что, если бы он был свободно повешенной сеткой, ветер не заставил бы её колыхаться. Если только Фадж не оказался намного более умным, чем она считала, и не прикрыл этим дырявым подобием плана какой-то более глубокий, более разумный план. Который сам по себе мог быть прикрытием для настоящего плана... Но Долорес Амбридж знала только одного человека, который мог бы составить действительно работающую многоуровневую комбинацию, и подчинялась ему, как преподаватель — директору школы «Хогвартс».

Однако, будучи профессионалом в интригах и весьма амбициозным политиком, она состроила восхищённое выражение лица и в восторге запищала:

— Корнелиус, это гениально! Никогда не слышала ничего подобного!

— Сегодня же выгоните Трелони из школы. Дальше. Что насчёт Поттера?

— А что насчёт Поттера? — насторожилась профессор Амбридж.

— Как он себя ведёт?

— Он скрупулёзно соблюдает все школьные правила и предписания, до буквы, при этом попирая их дух, — ответила Амбридж. — Я запретила все школьные клубы, состоящие из более чем двух человек. Мне подали просьбу об открытии клуба для совместных занятий физкультурой. Маги, занимающиеся физкультурой, — вы можете себе это представить?! Я, само собой, отказала. Но Поттер всё-таки как-то протащил свою идею, и теперь две дюжины учеников каждое утро бегают по территории школы. Они не собираются группами больше чем по двое, они не общаются друг с другом и даже не здороваются, просто выбираются на поле для квиддича, выполняют разминку, разбиваются на пары и бегут кросс, тщательно следя за тем, чтобы пары не сбивались в четвёрки. Верховодит этим Поттер, потому что во время разминки он ходит между разминающимися поодиночке учениками, показывает им упражнения и помогает выполнять их более эффективно, а во время кросса задаёт темп. Формально — ни единое правило не нарушено; я не могу запретить выходить из здания школы до завтрака, бегать, прыгать, махать руками и ногами. Они не собираются группой. Но по сути — это именно тот физкультурный кружок, который я запретила создавать!

— Они бегают ещё до завтрака?! — Корнелиус Фадж был поражён самим фактом того, что ученик «Хогвартса» добровольно просыпается до официального подъёма. — И как долго?

— У них очень сложный маршрут, потому что они бегают на ограниченной территории вокруг школы, не приближаясь к Запретному лесу, и они делают несколько кругов, — пожала плечами Амбридж. — По моим подсчётам, от восьми до двенадцати миль. Беготня занимает у них немногим больше часа[361]. Вместе с разминкой до и после бега каждое занятие длится от полутора часов до часа и сорока минут. А что самое обидное — те, кто бегал, потом на уроках ведут себя как живые и проснувшиеся, и успеваемость у них поползла вверх.

Корнелиус Фадж попытался переварить жалобы учительницы на улучшившуюся успеваемость учеников, не сумел и поспешил сменить тему:

— А что насчёт инцидента с Сами-Знаете-Кем? Поттер не пытался утверждать, что он воскрес?

— Нет, сэр, — покачала головой Амбридж. — Этот паршивец ведёт себя предельно корректно. Его даже наказывать не за что.

— Как я понимаю, вы не читали свежий номер «Придиры», — министр поднял со своего стола туго свёрнутый журнал и бросил его в камин. — Страница двадцать четыре. Полюбопытствуйте.

Замиститель министра открыла нужную страницу и нахмурилась.

— Статья на два разворота?! «Гарри Поттер даёт интервью впервые после окончания Тремудрого Турнира»? Автор — Рита Скитер?! Как это прошло мимо меня, господин министр?!

— Очевидно, вы не имеете привычки читать жёлтую прессу, — сухо прокомментировал Фадж. — В обычной ситуации я бы это только приветствовал, но, к сожалению, текущая ситуация весьма далека от обычной. Вы обратили внимание на заголовок статьи?

Амбридж не сразу сообразила, что огромные буквы, набранные поперёк разворота кириллицей, тоже имеют отношение к статье.

— Сэр, я не вполне понимаю смысл фразы. На каком языке это вообще написано?

— Это сложный и многоуровневый приказ, корни которого уходят в один из восточнославянских языков. Приблизительный перевод — «проявляйте постоянную бдительность и будьте готовы бросать всё своё хозяйство и имущество и уходить в леса, заранее подготовив на потайных лесных заимках всё необходимое для долгой, кровавой и малоперспективной партизанской войны, потому что враг рыскает поблизости».

— Какой многогранный язык. А как это звучит в оригинале?

— «Ховайтесь в бульбу».

— И какой лаконичный!

Фадж стукнул кулаком по столу. Поскольку стол находился в его кабинете и не участвовал в сеансе чрезкаминной связи, с точки зрения Амбридж дородная пылающая фигура министра магии выбросила огненный протуберанец, став похожей на грушевидную версию Солнца во время мощной вспышки.

— Этот паршивец рассказал о нападении дементоров. В самых отвратительных натуралистических подробностях, какие он только смог запомнить. Подробности, должен признаться, действительно леденящие; я консультировался с несколькими специалистами, и они утверждают, что теоретически маг, из которого заживо высасывают душу, в самом деле должен был испытывать все эти ощущения. К сожалению, — ой, что это я, к счастью, конечно же, к счастью, — у нас нет другого волшебника, который подвергся бы поцелую дементора и остался бы при этом разумным, поэтому мы представления не имеем, действительно ли Поттер прав. Дементоры, к которым я обратился за консультацией, безбожно ржут и тычут в меня пальцами. Но полное деталей описание говорит о том, что Поттер либо в самом деле делился собственным опытом, либо обладает воображением, которое гарантирует ему карьеру прекрасного писателя.

Долорес Амбридж заскрипела зубами.

— Но у этого паршивца нет никаких доказательств...

— Он сослался на какого-то Ануса из «Мунго» и на мадам Помфри. Но это ещё не всё, Долорес, — поднял ладонь Фадж. — Поттер, основываясь на своём опыте, написал достаточно подробный аналитический отчёт. К сожалению, он написан достаточно простым языком, чтобы даже читатели «Придиры» продрались через него, не заснув, а аргументы подкреплены железобетонной логикой. Следите за мыслью, Долорес: если на Поттера в самом деле напали дементоры, которые должны быть подконтрольны Министерству, то либо Министерство решило его устранить, либо дементоры вышли из-под контроля. В первом случае это означает, что Министерство решило устранить важного свидетеля, — вот только единственное, о чём может свидетельствовать Поттер, это возрождение Тёмного Лорда. С другой стороны, дементоры могут проявлять самостоятельность лишь в том случае, если ожидают, что их поступок останется безнаказанным, а это возможно только если на сцене появился новый игрок, по уровню как минимум равный Министерству. Таких игроков в Британии, по мнению Поттера, существует только два, Дамблдор и Тот-Кого-Нельзя-Называть. Но у Дамблдора было достаточно возможностей пришить Поттера без свидетелей, — например, после последнего испытания «Тремудрого Турнира», — а дементоры в прошлый раз сражались на стороне Тёмного Лорда, поэтому всё указывает именно на него. Из самого факта атаки Поттер заключает, что Тёмный Лорд возродился.

— Это если Поттер не врёт, — сжала кулачки Амбридж. Она покрылась красными пятнами, удивительно гармонировавшими с её розовым платьем, и глубоко дышала, пытаясь успокоиться. — «Ежедневный пророк» в последний год опубликовал целый цикл статей, убеждающих читателей в том, что Поттер — изнеженный, избалованный интриган, привыкший к всеобщему вниманию и к любви. А когда оказалось, что он, в сущности, ничем не отличается от других учеников, его болезненно задетое эго начало искать новые способы обратить на себя всеобщее внимание. Отсюда и безумный полёт в школу на магловском автомобиле, и уничтожение уникального василиска, и участие в «Тремудром Турнире», для чего ему понадобилось зачаровать Кубок Огня...

— Долли, — устало улыбнулся министр, — я прекрасно всё это знаю, я сам подписывал чеки на публикацию статей. Так вот, по моему мнению, «Ежедневный пророк» слегка перегнул палку. К сожалению, палка перегнута настолько сильно, что это заметно даже его читателям, и оказывает теперь обратный эффект, заставляя читателей считать всё остальное, написанное в «Пророке», ерундой. Где именно Поттер превратился в изнеженного, избалованного вниманием интригана, — у Дурслей, где он выполнял всю грязную работу по дому и спал в чулане под лестницей? «Пророк» рассказывал об этом во всех подробностях, особо заостряя внимание на том, что любовь Поттер получал только в том случае, если справедлива русская пословица «Бьёт — значит любит». Затем он сумел спасти философский камень — и не прикоснулся им даже к дужкам своих очков. Это, по-вашему, похоже на действие избалованного выскочки? И если вы правда считаете, что он сумел зачаровать Кубок Огня сквозь защиту, установленную школьными учителями и представителями Министерства, то придётся признать, что Поттер с отличием сдал Чары на уровень Мастера. В таком случае его самое время эмансипировать, объявить совершеннолетним и согласиться с тем, что он имеет полное право считать себя гениальным выскочкой. Насколько я знаю, даже Флитвик получил звание Мастера Чар после тридцати.

— Если только Поттеру не помогал кто-то из преподавателей, или даже лично Дамблдор, — прошипела Долорес.

— А ему-то зачем?! — вскинул бровь Фадж. — В начале предыдущего учебного года у Дамблдора не было и не могло быть никаких планов, включающих в себя Поттера. У него появился Сириус Блэк, взрослый тренированный волшебник, готовый пойти в огонь и в воду за поверившим ему Дамблдором. Вот на Сириуса планы могли быть. Всё, что происходило с Поттером в течение предыдущего учебного года, было чистой воды импровизацией, — вспомнить хотя бы эти нелепые жабросли. Абсолютно нехарактерно для планов Дамблдора, которые не оставляют никакого места для импровизаций. Нет, это не Дамблдор. Зато для Барти Крауча-младшего, ещё не восстановившегося после Азкабана и Империо, такой план был бы в самый раз.