— Ты и не должна его помнить, — охотно ответила девочка. — Ведь ты как раз заболела, когда он здесь появился. Это племянник нашего соседа — дина Вилея.

— То есть он теперь здесь живёт? — уточнила Аня, помня, что Агни болела из-за колдовской отравы почти месяц.

— Да.

— А чем он занимается? Кто он?

— Ну, точно я не знаю. Брат вроде говорил, что он бывший военачальник короля.

— А почему бывший?

Кристал вздохнула, и Аня понадеялась, что не из-за её приставучести.

— С ним что-то такое случилось, из-за чего он не может говорить. Никас сказал, что это из-за какого-то храма.

— А ты откуда его знаешь?

— Мы однажды с братьями ходили купаться поздно вечером, и дин Таеган переплыл к нам озеро. Никас разговаривал с ним с помощью бумажек, и дин Таеган несколько раз сидел с нами, если мы приходили купаться вечером.

— Он добрый, — сказала Лисса. — Он мне сладкие конфеты приносил.

— Вкусные, — вздохнула Кристал и мечтательно улыбнулась.

"Если он не может говорить, значит, это не он?" — с недоумением думала Аня.

Они добрались до купальной беседки, и без всяких слов девочки принялись собираться домой. Даже спорить не стали, когда Аня первой схватила корзину и начала бросать туда без разбору всё подряд. Но она всё же сочла объяснить им:

— Мы мокрые, надо бы высушиться.

А потом сбегала на мостки и забрала шитьё. Причём, когда она нагнулась к брошенным выкройкам, она снова почувствовала всё тот же оценивающий взгляд другого берега. Исподлобья взглянув туда же, никого не обнаружила. И с раздражением подумала, что стала слишком мнительной. Никого там нет! Придумала она всё!

И помчалась с мостков к девочкам, которые начали подниматься по едва заметному склону между деревьями к дому, таща с собой корзину. Отняв у них поклажу и запихав туда же шитьё, Аня заспешила чуть впереди, на ходу раздумывая, что и сама мокрая, и девочки тоже в купальной беседке переодеться не успели. А значит, придётся дома быстро сменить мокрую одежду и напоить бы их чаем. Лето летом, но мало ли...

Напоённые горячим пустым чаем (всего лишь на паре травок, известных Ане), пригревшиеся в сухой одежде, девочки, видимо, от испытанного волнения, неожиданно уснули, а Аня внезапно поняла, что получила свободу действий.

На кухне суетились старушки, как про себя их называла Аня. Суетились они, потому что стремились показать хозяйке, что ещё на что-то способны. Но, если прислушаться издалека... Аня уже знала, что у них не только глаза полуслепые, но и память у обеих очень плохая, а потому им вместе легче работать на кухне: что-то помнила-видела одна, что-то — другая.

— Что у нас сегодня на обед? — легко спросила она, стащив со стола ломтик от мелко нарезанного хлеба и тут же спрятав его в кармане.

Старушки обернулись к ней и запричитали в два голоса. Выслушав и узнав всё, что надо, Аня похвалила их и ушла. Обе не собирались выходить из кухни до вечера.

Зайдя в свою комнату, Аня собрала обрезки ткани, которые не выкинула после того, как подогнала платье для Кристал и раскроила второе для Лиссы. Затем взяла кувшин, который она, чтобы никто не видел, намеревалась наполнить из небольшого фонтанчика, устроенного во дворе при террасе. И захватила полотенце из своей умывальни. Этого, надеялась она, хватит на первых порах, чтобы привести хоть чуть-чуть в порядок Онору... Собирая необходимые ей вещи, она продолжала вспоминать инцидент на озере. Симпатичный мужчина. А если он врёт? Ну, в том, что он говорить не может? Если по каким-то своим причинам он предпочитает, чтобы окружающие его люди думали, что он не может говорить, а на деле с ним всё в порядке?

И вздохнула: "Не моего ума дело!"

Собрав всё в ту же корзину, с которой ходила на озеро, Аня снова заглянула к девочкам — в комнату Кристал, где оставалась после купания и Лисса. Девочки спали. Она осторожно, чтобы не грохнуть тяжёлой дверью, прикрыла её и заспешила во двор. Обогнув дом до торца, она очутилась перед дверью в подвальное помещение.

"Как в страшной сказке. Или в легенде, — размышляла она, открывая дверь и снова закрывая, чтобы никто не узнал, что она нарушила негласный запрет брата входить к Оноре в одиночку. — Бедная девушка спрятана в жутком подземелье и ждёт своего спасителя. Да ещё эта девушка... — Она резко остановилась на площадке после небольшой лестнички. — А если Онора взяла на себя часть моей колдовской отравы? Она же проводила ритуал! Наверное, хотела снять с меня отраву... И сама в него вляпалась? Но тогда... — Холодок по спине убедительно показал, что дело серьёзное. — Тогда... Если я до неё дотронусь... Если дотронусь, не перейдёт ли отрава снова на меня? И что делать, если вдруг перейдёт?!"

Но здравый смысл подсказал: "Если отрава снова овладеет мной, я же не буду знать об этом — судя по состоянию Оноры. Вон, как на неё отрава подействовала (если её состояние — это всё-таки действие колдовской отравы). Она ничего не понимает, не соображает... Бедный Никас... Опять ему проблемы..."

Аня постояла ещё немного, собираясь с духом. Она вспомнила хмурое лицо дина Таегана, и почему-то это мелькнувшее воспоминание подбодрило её.

Уже решительно Аня, взяв со стены факел, пошла по подвальному коридору, пытаясь сообразить, знает ли в глубине своей души Онора, что с нею? Почему она сумела закричать нечто осмысленное сегодня утром при виде именно Агни?

Все мысли отступили перед дверью, ведущей в жалкую каморку с невольной пленницей. Аня вдохнула, словно собираясь нырнуть в воду, усмехнулась сравнению и вошла... В комнате по-прежнему таился полумрак, который шарахался и мотался из-за неверного факельного огня. И по-прежнему здесь ужасно воняло как нечистотами, так и кровью: кажется, пленница то и дело пыталась вырваться из стягивающих её пут...

Оглядевшись и вспомнив движение Никаса, Аня сразу нашла настенные скобы и воткнула в них факел. Потом с минуту стояла, собираясь с силами, чтобы подойти к странной женщине.

Та так и не шелохнулась, хотя Аня привнесла в каморку свет. Хотя двигалась довольно шумно. Оставив корзину у входа, Аня взяла тряпки и кувшин с водой. Намочив несколько лоскутов, она приготовила сухие, сунув их в карман блузы. И наконец присела на корточки перед связанной женщиной. Разглядев, как именно волосы скрывают её лицо, Аня решилась: протянула влажную тряпку и коснулась лица Оноры. Та не шевельнулась и вообще ничем не показала, что чувствует холодное прикосновение. Ободрившись, Аня быстро протёрла ей лицо и снова на всякий случай отдёрнула руку, хотя Онора не могла бы до неё и дотронуться: руки были крепко примотаны к подлокотникам стула.

Отбросив тряпку в сторону, Аня взяла чистую и опять взглянула на женщину, чтобы присмотреться, с чего начинать следующий этап наведения чистоты. И чуть не упала задом: Онора смотрела ей прямо в лицо, в то время как её собственное лицо из безразличного постепенно начинало напряжённо кривиться в яростную, злобную гримасу.

Аня торопливо заговорила — негромко, чтобы не напугать женщину:

— Не бойся, не бойся...

Хотя боязнь и даже нарастающий страх чувствовала именно она: а если Онора закричит, как утром? Этого безумного крика Аня очень боялась. Не потому, что его могут услышать девочки: как уже поняла Аня, в доме из подвала крики не слышны. Нет, она боялась интонаций этого крика. Интонаций, пронизывающих всё её существо ужасом.

— Не бойся, — повторила она, искательно вглядываясь в это сумасшедшее лицо "страшной ведьмы". — Я только умою тебя и волосы расчешу... Правда-правда, больше ничего не сделаю! Честно!

Глаза Оноры вдруг блеснули в свете факела, а лицо мгновенно разгладилось от кривящихся морщин, хоть и ненадолго. Блестящие глаза женщины абсолютно осознанно впились в испуганные глаза Ани.

— Возьми розы!! — завопила Онора, а в следующий миг её ясные слова перешли в злобное бульканье и клокотание.

Сообразив, что сейчас будет, Аня в бешеном темпе собрала все вещи, которые лежали перед женщиной и которые та могла видеть, и бросилась удирать из каморки.

Вещи оставлять нельзя: Никас увидит и расстроится, что она не послушала его.

Аня в спешке грохнула дверью, заглушая бессвязные вопли и рычание "страшной ведьмы", а потом сама в изнеможении прислонилась к этой двери. Только было оттолкнулась от неё, не желая слушать бредовые крики, как с досадой вспомнила, что оставила в каморке факел. Ладно. Факел находится на стене, которая вне поля зрения Оноры. Можно потерпеть немного её вопли, но убрать теперь единственную улику (Аня нехотя ухмыльнулась), чтобы брат ничего не заподозрил.

Она снова открыла дверь — спокойно, ведь звук теперь заглушался воплями из каморки. Выкрутила факел из скоб и перепрыгнула через порог в подвальный коридор. И замерла, не оборачиваясь, потому что услышала и боялась, что любое её движение перебьёт услышанное.

Среди сбивчивых и сумбурных воплей она уловила нормальные слова! Это как... Она покусала губы, пытаясь понять... Это как посреди бури, которая рушит всё подряд, в её грохоте, услышать отчётливое звучание радио!

— Возьми! В библиотеке! Розы! Принеси-и!!

Аня закрыла за собой дверь в момент особенно долгого крика "страшной ведьмы", сообразив, что слова повторяются и больше Онора ничего другого не скажет. Что-то так крепко засело в её памяти, что женщина эта вспоминает лишь при взгляде на Аню. То есть на Агни. Значит ли это, что та Агни знала что-то, что могло бы помочь состоянию Оноры?

Но как попасть в библиотеку?!

Будто колокол ударил.

Воспоминанием.

Она в деревне. Школа закрыта, а она, пятиклассница, оставила там сумку с кедами. Две одноклассницы, прознавшие о её беде: а бабушка не любила, когда чужая ей внучка теряла вещь — помогли ей влезть в открытое окно кабинета. Школа-то деревенская, и школьники частенько тайком от учителя и сторожа оставляли в тёплую погоду несколько окон открытыми, чтобы влезть в них вечером. Страшно же. Но и весело от такого немудрёного приключения!

А если в библиотеку мужа залезть в окно? Любопытно, закрыто ли оно заклинанием, как дверь туда же?

Аня стремительно взлетела на второй этаж, проверила девочек. Всё ещё спят.

Пора приступать ко второму приключению.

К влезанию в окно!

Глава пятая

Неизвестно, любил ли дин Хармон свою жену Агни, но дураком он точно не был. А был весьма предусмотрительным человеком.

Аня стояла перед двумя окнами в библиотеку, скрытая от дорожки перед домом всё теми же вездесущими зарослями плюща, и даже не чувствовала разочарования, глядя на крепкие решётки из переплетённых металлических прутьев. Всё правильно. Молодец — Агнин муж! Здесь книги — наверняка настоящее богатство. Так что правильно он сделал, укрепив библиотеку не только заклинаниями, но и физически ощутимой защитой.

И, пока Аня стояла, озадаченно глазея на окна, пришлось озадачиться ещё больше. Если муж умер раньше Агни, кто закрыл библиотеку? Более того: если Агни чуть ли не через год после смерти мужа колдовски отравилась и к ней на помощь пришла Онора, почему именно в библиотеке — настаивает Онора! — лежат (растут?) какие-то розы, которые явно должны помочь женщине вырваться на свободу из странных оковов, похожих на сумасшествие?..

Со вздохом Аня повернулась к дорожке, а потом как-то естественно вышла к террасе. Села на скамью, которая ей всё больше нравилась, и некоторое время пыталась думать. Но материала для размышлений не хватало. Сплошные факты, которые плохо между собой соединялись, а то и вовсе не увязывалась... Додумавшись до последней фразы, она невольно улыбнулась. "Тоже мне — Шерлок Холмс! Логики захотелось!"

И тут же поймала себя даже не на сожалении, что Шерлок Холмс из неё никакой. Поймала себя на желании разгадать единственную, хотя и совершенно не нужную сейчас загадку. Дин Таеган. Если у него проблема в виде... постоянного молчания, значит, это не он напугал её ночью?..

Снова вздохнула. Не о дине Таегане надо думать, а о хлебе насущном. Видела она, что варят к обеду и к ужину старушки на кухне. Пустой суп. Ладно ещё — начинят его, кажется, крупой. Хоть густой будет. Так. И чего сидим? Надо вставать и идти смотреть, что в кастрюлю можно добавить из трав, чтобы ещё подгустить этот суп. Из-за отсутствия мяса не слишком сытный будет, так хоть мужчины, то есть братья, вволю смогут поесть.

Она прошлась по огородику Кристал с небольшой мотыжкой, подрыхлила там, где земля, показалось, стала суховатой и уплотнённой. Потом с оглядкой на озеро дошла до первых деревьев сада и набрала там немного крапивы, а потом обрадовалась: в густой траве нашлись листья то ли пастернака, то ли бедренца-камнеломки — она их всегда путала, пока корень не разглядит. Главное, что у их листьев очень сытный запах и вкус. И вернулась к скамье с уловом — букетом, который довольно странно выглядел. Тут её и нашла Кристал. Девочка села рядом, посмотрела на травы, но спросила о другом:

— Агни, ты очень испугалась из-за Лиссы? Когда она начала тонуть?

— Очень.

— Я думала — ты утонешь.

Аню аж в испарину бросило: Агни плавать "не умеет"! И Кристал не просто сделала замечание. Она, по сути, задала вопрос. Но Аня постаралась ответить спокойно, посматривая на девочку, как она воспримет такой ответ:

— Я — тоже.

Не глядя на неё, Кристал кивнула и задумчиво сказала:

— Ты ведь много раз видела, как мы плаваем. И Никас тебе постоянно показывал. Ты, наверное, вспомнила, как надо плыть, да?

Подозрительно скосившись на девочку, не смеётся ли, или она в самом деле думает, что старшая сестра непроизвольно использовала недавние уроки Никаса, Аня осторожно подтвердила:

— Наверное. Если честно, я вообще не думала — как надо. Просто поплыла и всё.

— Ты теперь с нами будешь купаться?

— Не совсем уверена, но попробую.

— А эти травки — для супа?

— Да. — В душе Аня усмехнулась: очень хотелось по-простецки ответить "ага!".

— Ты в журнале про них прочитала?

— Кристал, ты всё время только и спрашиваешь про журнал, — заметила Аня. — Может, тебе тоже начать читать эти журналы? А не только картинки смотреть? Там много всего про ведение хозяйства есть. В том числе и про травы в саду.

— Я раньше читать не успевала, — объяснила Кристал. — Может, теперь, когда ты выздоровела, начну. Мы куда сейчас? Отдадим на кухню эти травы?

— А потом — посмотрим, как высушилось наше бельё, — закончила Аня и первой поднялась со скамьи. Прошла несколько шагов с некоторым сомнением: спросить — не спросить, почему братья учатся, а Кристал — нет? И решила промолчать. Вопрос покажется странным. Старшая сестра даже после той колдовской отравы должна помнить причину, почему Кристал сидит дома. Может, в этом мире девочки дома и обучаются?