— Да! Хорошо! Будем!
— Однако перед тем как уйти, я назначу старшего. И советую вам, парни, слушаться его. Это приказ. — Вальди пробежал взглядом по осветившимся надеждой лицам и, недолго выбирая, ткнул пальцем в Гривара Скульдссона.
Скульдссон тут же надулся от важности и высокомерно стал посматривать на парней. Гривар был почти одного роста со Свальдом, но не таким крепышом. Ничем особенным он не выделялся и авторитетом особым не обладал, к тому же был эрлом. Стоило ротному уйти, "птенцы" разбились по компаниям, совершенно игнорируя Скульдссона.
— Всем построиться! — кричал Гривар, пытаясь перекричать гам разговоров. — Все пройдем в холл на поселение!
Но его никто не слушал. Часть парней ушла бродить по окрестностям, часть зашла в корпус, остальные стояли перед входом и шумно обсуждали прибытие в академию. Покрасневший Гривар попытался навести порядок кулаками, но "старшего" пинками отогнали и продолжили заниматься своими делами. Обидевшись, Гривар куда-то убежал. Возможно, искать Хрульга и жаловаться ему.
Тяжело глянув на Хельга, Свальд зашел в корпус. Лис только хмыкнул. В ближайшее время Вермундссон не будет его трогать. Свальд не сумел победить Хельга при помощи Ульда. Свальд опозорен. И он будет выжидать подходящего момента, когда сможет отомстить Хельгу. Наверняка Вермундссон так думает. Потомки Дома Огня все как один похожи на своего основателя Дома — Ульвара Льётссона, обидчивого, но гордого, для которого честь была дороже всего.
Жилой корпус первокурсников был построен в старом стиле четвертого конунга. Двухэтажное здание с рядом колонн перед входом, плоская крыша, квадратные окна. Все монументальное, на века. Никаких украшений. На крыше, понятное дело, развевается флаг Мидгарда.
Хельг обнаружил, что находится в полном одиночестве. Никто не хотел заводить с ним разговора. Усмехнувшись, Лис зашел в корпус. На первом этаже рядом с дверьми за столиком сидела смуглая черноволосая женщина и строго следила за входившими новичками, спрашивая имена и направляя в нужную комнату. Ее взгляд цепко пробегал по лицам, запоминая всех. Когда Хельг подошел к ней и представился, он почему-то подумал о том, что она сняла с него визуальную копию и поместила в специально отведенное для этого в сознании место.
Номер его комнаты был 2-13, то есть 13 комната на втором этаже. Йотунова дюжина, надо же. Ну да ладно. Хельг не был суеверен.
Коридор расходился вправо и влево, в обеих сторонах заканчиваясь лестницами. Женщина следила, чтобы парни шли только в левую сторону: в противоположной части корпуса располагались комнаты девочек.
Напротив входа (или выхода?) на стене висела огромная таблица. Это было расписание на первое полугодие. Хельг внимательно изучил его, прежде чем отправиться в свою комнату. Каждый день недели полон занятий. С утра — зарядка и физические упражнения. Затем — лекции. Много занятий по метафизике и логике, а еще больше — по военному делу. Иностранные языки, поэтика, геральдика, математика, физика... Так, а вот и занятия по безоружному бою, фехтованию и стрельбе. Будут проводиться во второй половине дня. Да уж, график получался довольно насыщенным, только в воскресенье, день солнца, вторая половина дня полностью свободна.
Так, а где турсоведение? Хельг еще раз внимательно прошелся по расписанию, но данного предмета так и не нашел. Странно, ведь Валдир говорил, что на учебные турсы их переведут через три месяца, значит, какие-то зачатки знания управления боевыми машинами им должны дать? Не будут же их, так сказать, кидать в море и смотреть, выплывут они или нет? Ладно, на лекциях этот вопрос, наверное, прояснится.
Чувствуя дискомфорт от того, что чего-то не знает, Хельг поднялся на второй этаж, отыскал нужную комнату. Но он даже не успел постучать в дверь с цифрами "2-13", когда она сама распахнулась. Лис осторожно вошел.
— Будем знакомы! — Рыжий балагур, запомнившийся Хельгу еще по залу-амфитеатру, хлопнул себя растопыренной ладонью по левой стороне груди и протянул руку Хельгу. — Я — Фридмунд Кнультссон.
То, как рыжий встретил Хельга, сразу выдало в нем принадлежность к Ожерелью Виндланда. Именно на этих островах принят подобный способ приветствия — прикосновение к груди со стороны сердца и последующее рукопожатие означали что-то вроде: "Я делюсь с тобой своим сердцем".
Прикоснувшись к груди в ответ и крепко сжав ладонь Фридмунда, Лис быстро окинул взглядом комнату. Здесь ему предстояло провести будущий год.
Первым делом Хельг отметил, что кроме Фридмунда ему в соседи достались еще северянин Катайр и незнакомый парнишка-сванд, которого он раньше нигде не замечал. Судя по количеству кроватей, а именно пяти, к новичкам должен был присоединиться еще один.
Средних размеров комната, шесть на семь метров, однако этого хватало, чтобы поместились кровати, тумбы рядом с кроватями и книжный шкаф. Даже оставалось еще достаточно свободного пространства.
Незнакомый парень возился возле шкафа. Доставая книги из рюкзака, он сосредоточенно расставлял их по алфавиту. Хельг мельком успел увидеть пухлый томик Ранглейва Сигурдссона, выдающегося героя и знаменитого стратега эпохи присоединения восточных островов. Ранглейв лично участвовал в боях, управляя вначале "Яростью", а затем, когда его повысили, и "Разрушителем". В первую очередь он прославился победой над воинственным кланом Ода, чья военная мощь и удивительная способность лучших бойцов этого клана чуть ли не голыми руками сражаться с "Дварфами" долгое время сдерживали продвижение Мидгарда на восток Архипелага.
Все эти знания мигом промчались в уме Хельга, пока он прикидывал, как будет строить отношения с соседями.
— Хельг Гудиссон. Приятно познакомиться.
— Тот, который сидит на кровати, это Катайр. А тот, который таскается с книгами, это Рунольв. — Фридмунд деловито вводил Лиса в курс дела. — Представляешь, он притащил с собой целый рюкзак книг! Как будто их здесь нам мало дадут!
— Думаю, не мало, — сказал Хельг, размышляя, как себя вести. Стараясь разглядеть товарищей по комнате и при этом не показаться назойливым, Лис думал, кто из них может ему пригодиться.
Фридмунд Кнультссон. Сванд, хоть и рыжий. Лицо без веснушек. Простоватое такое лицо. Из эрлов, судя по всему. Раздолбай. Точно раздолбай. Вряд ли закончит академию, вылетит после второго года, а если особенно постарается, то попрощается с "валькириями" уже после первого.
Катайр Круанарх. Гальт. В планах Хельга уже отмечен как потенциальный союзник. Угрюм и недоволен. Видимо, расстроен, что его не поселили ни с кем из сородичей. Вряд ли принадлежит к северному Горнему Дому, скорее из хёвдингов Дольнего Дома.
Рунольв, непонятно откуда. Если приглядеться, как он осторожно достает книги, как аккуратно раскладывает их в шкафу, как почти благоговейно перечитывает имена авторов, шевеля губами, то можно сделать однозначный вывод: книжный червь. Что он забыл в академии?
— Слушай, Хельг, ты где хочешь лечь? Рунольв занял одну у окна, а мы с Катайром хотим спать возле двери. Осталась одна у окна и одна у двери.
— Я, пожалуй, у окна, — сказал Хельг. — Мне там больше нравится.
"Да и покидать корпус в случае надобности будет легче, — добавил он мысленно".
— А ты что, совсем без вещей? — удивился Фридмунд.
— Ну да... — Лис обратил внимание, что на кроватях Кнультссона и Круанарха лежат рюкзаки. Более того, Катайр расставлял на тумбочке резные фигурки из дерева.
Большинство парней и девчонок взяли с собой вещи из "старой жизни". Перед плаванием их сдали наставникам, а теперь те, кто собирался скучать по дому, получили свои безделушки обратно. Хельг ничего не взял с собой. Он не хотел, чтобы в академии ему что-то напоминало о доме.
Фигурки, которые расставлял Катайр, при ближайшем рассмотрении оказались статуэтками северных богов. Ставя фигурку на стол, гальт закрывал глаза и бормотал неразборчивые слова. Может быть, просил богов помочь ему учиться в академии. А может, просил богов отчислить всех свандов, бхатов, ниронцев и чжанов еще после первого курса и оставить только гальтов.
Если бы Хельг верил, что боги отзовутся на просьбы, он бы тоже обращался к ним с молитвами. Но боги заняты более серьезными делами, чем человеческие желания. Без толку их просить, если сам ничего не можешь сделать. Небожители помогают только тем, кто сам стремится схватить удачу за хвост. А все остальные могут молиться, сколько хотят.
— Слушай, — Фридмунд хитро подмигнул Хельгу, — я тут пытаюсь Катайра заставить рассказать об ихних друидах, а он молчит, точно его голос альвы украли!
— Никто мой голос не крал, ты, рыжий чурбан! — вскипел гальт, прерывая обращение к богам. — В который уже раз тебе повторяю, что говорить о друидах у нас запрещено, поэтому я и молчу!
— Так то у вас! — беспечно махнул рукой Фридмунд. — Мы ж теперь в академии. Вспомни второй параграф Устава.
Вспомнил ли этот параграф Катайр — неизвестно, но Хельгу он сразу пришел на ум: "Учащиеся академии освобождены от всех обязательств своего происхождения и подчиняются только законам академии".
— Через пять лет я хочу служить на родном острове, а у нас не очень любят болтунов, — буркнул северянин.
— Ну, куда нас распределят, зависит не от нас, — заметил Хельг. Круанарх вызывал у него все больший интерес. Помимо его гальтского происхождения, было что-то еще в этом мрачном парне интригующее. Хельг не мог пока понять, что именно.
"Хорошо, что нас поселили вместе, — подумал он. — Катайр — стихийный лидер северян, а когда он под боком, то легче будет на него влиять".
— Лично я буду служить на Крух-Айтане! — непреклонно заявил Круанарх.
— Крух-Айтане? — переспросил Хельг. Было в названии родины северянина что-то знакомое...
В разговор неожиданно вмешался Рунольв:
— Крух-Айтан? Остров, который находится на самом краю Северного Обрыва?
Северный Обрыв! Ну конечно же! Огромная аномалия на дальнем севере Архипелага, нарушающая все привычные законы мира. Разлом прямо посредине Серого моря, протянувшийся на сотни километров на восток и на запад. Дыра, в которую без остановки выливаются океанские воды, бездна, которая никак не заполнится. И из этой пучины постоянно лезут чудовища, один вид которых заставляет задуматься о безумии бога, который дает им жизнь.
— Ну да... — недовольно, будто злодей, которого поймали на месте преступления, сказал Катайр. — Ну и что?
— Как — ну и что? — поразился Рунольв. — Это же Северный Обрыв! Реликт эпохи Катастрофы! Наследие Катаклизма! Я всю жизнь мечтал увидеть нечто подобное!
— Поверь мне, — помрачнел Катайр, — на самом деле ты этого не хочешь.
— А это правда, что у вас еще водятся левиафаны и кракены? — спросил Фридмунд с заблестевшими от любопытства глазами.
— Жир левиафанов и радужные чернила кракенов являются основой экспорта Крух-Айтана, — с умным видом сказал Рунольв. — Конечно же они там водятся!
— Левиафаны... — проворчал Катайр. — Могу вам сказать, что левиафаны — самые безобидные зверушки Обрыва. А ведь есть еще акулы-единороги, не говоря уже о летающих китах.
— Летающие киты... — мечтательно произнес Рунольв. — Вот бы увидеть их вживую...
— Увидишь вживую Воздушную Смерть — умрешь. — Голос гальта стал жестким. — Только "Молния" может совладать с летающим китом. Без драупниров и скорости "валькирии" с Воздушной Смертью не справиться. Из "эйнхериев" им не страшны даже "Разрушитель" и "Громовержец".
— Ого, — сказал Хельг.
— Ого? — Катайр скептически прищурился. — "Молния" может справиться с летающим китом, а может и не справиться. А если появится целая стая, то не поможет и эскадрилья. На "валькирий" надежда потому, что они могут заставить мигрирующего летающего кита свернуть с привычных воздушных путей. А это означает спасение десятков жизней. На Крух-Айтане турсы необходимы!
— Может, проще покинуть этот ваш Крух-Айтан? — поинтересовался Фридмунд. — Подумаешь, жир! Я так понимаю, жизнь у вас там не мед.
— Что ты можешь понять, сванд? — Катайр смерил Фридмунда взглядом. — На Крух-Айтане находятся Святые Камни моего народа! Это великая честь — жить рядом с Айве-лон-Гахен!
— О, друидские камушки! Расскажи о них!
Хельг прикрыл глаза. О Всеотец, этот Кнультссон — полный идиот.
— Если ты, рыжий чурбан, еще раз назовешь Айве-лон-Гахен "камешками", — глаза Катайра опасно сузились, — я переломаю тебе все кости. И посмотрим, как хорошо ты будешь учиться после этого.
— Чего? — набычился Фридмунд. — Ты мне угрожаешь?
— Ребята, вы что? — пролепетал Рунольв, на всякий случай отступая к своей кровати.
Катайр зло смотрел на Фридмунда, его правая ладонь сжалась в кулак. Он действительно готовился атаковать, хоть и сидел на кровати, а Фридмунд стоял, находясь в более выгодной позиции. Но Круанарху, как видел Хельг, было все равно. Сванд посмел оскорбить святое место гальтов, сванд должен поплатиться.
Впрочем, судя по тому, как внезапно расслабился Фридмунд, а его ноги начали подрагивать, рыжий тоже собирался разобраться с нахальным северянином. И это плавное покачивание с носка на пятку и с пятки на носок подсказывало, что Хельг не совсем правильно оценил вначале рукопашные (точнее — "ногопашные") навыки рыжего.
И кому из них помочь? Йотунство, Хельг не знал, что делать, а обстановка накалялась. Катайр уже чуть напряг плечи, слегка поменял позу Фридмунд, они уже готовы были начать действовать, а Хельг не знал, ну никак не мог рассчитать, кто из них окажется полезнее...
Хлопнула дверь.
Фридмунд и Катайр вздрогнули, оглянулись на вошедшего.
Хельг тоже вздрогнул, но не от звука, а потому, что в комнату зашел Свальд. С ярким зеленым рюкзаком за плечами.
"Как? Почему? Нас поселили вместе? Что за ерунда? Наставники не могли... — От удивления Лис потерял самообладание и никак не мог взять себя в руки. — Он не должен был..."
Вермундссон подошел к свободной кровати возле двери, положил возле спинки рюкзак, молча на всех посмотрел, задержав взгляд на Хельге, лег на кровать и...
И моментально заснул.
И захрапел. Да так, что, казалось, стекла в окнах задрожали.
— Он что... — вылупился Фридмунд.
— ...будет вот так вот... — Катайр заткнул уши руками.
— ...и ночью? — завершил общую мысль Рунольв.
Хельга же храп Свальда беспокоил меньше всего. Он пытался привести в порядок разбушевавшиеся мысли. Выбросив из головы образ, в котором Свальд ночью душил его подушкой, Лис попытался прийти в себя.
Не получилось. Снова хлопнула дверь, и в комнату влетел стройный бхат. Первым делом в глаза бросались его волосы — чередующиеся белые и черные пряди. Вторым — золотистая хламида. Никто в академии не ходил в хламиде. Тем более золотой. Наставники и старшекурсники носили мундиры, жрецы были одеты в традиционные белые рясы.
Оглядев всех присутствующих, южанин задрал голову и возопил, не обращая внимания на храп Свальда:
— Дошли до меня слухи, что в комнате этой поселили великого бойца одних со мной лет, который одолел другого великого бойца одних со мной лет, который проиграл первому великому бойцу, хоть и помогал второму великому бойцу третий боец, простой! И хоть считался второй великий боец лучшим бойцом в этом наборе, но проиграл он, а это значит, что первый великий боец является лучшим великим бойцом!
