"Ничего, ничего, ничего! Проклятье! Мать побери их всех"!
Шахрион с огромным трудом сдержал подступающую ярость и не отбросил лист в сторону. Все-таки, достать его было непросто, пришлось потратить изрядное количество времени и просто сказочные суммы денег, а значит, нельзя потакать своим слабостям.
Ой ну надо же, какие мы бедные и несчастные.
— Заткнись, — прорычал он, беря следующий документ.
И что же мы хотим найти? М-м-м? Поведай, о великий и непогрешимый император. О могучий и несокрушимый Черный Властелин.
— Заткнись, — повторил он, стараясь заглушить голос Тени и внимательно изучая отчет о поступивших ко двору винах, написанный почти семь сотен лет назад.
Шахрион выдохнул.
"Проклятье, неужели не осталось даже крупицы достоверный сведений о тех временах? А если нет — как быть"?
Его состояние в последний месяц продолжило ухудшаться: император дважды впадал в ступор, пропустив несколько часов жизни, и еще один раз грезил наяву. Правда, видение практически не отложилось в памяти, но легче от этого не становилось.
Оставшееся время стремительно подходило к концу, и Шахрион осознавал это с ужасающей явственностью. Именно поэтому он переложил практически все государственные дела на Тартионну, и зарылся в бумаги, предпринимая последнюю лихорадочную попытку отыскать ключ к природе своего недуга.
Ищи, ищи, это весело, — рассмеялась Тень.
Шахрион скрипнул зубами и взялся за следующий документ.
Не то!
Следующий!
Не то!!
Следующий!!
Не то!!!
Он рывком вскочил из-за стола, с трудом сдерживая рвущееся на свободу бешенство и сжимая кулаки так крепко, что ногти пробили кожу.
"Спокойнее, спокойнее! Еще не все потеряно"!
Он убеждал себя, старательно не обращая внимания на монотонный бубнеж Тени, и просматривая один документ за другим. Счета, старые договоры, списки ценного имущества, ничего. Ничего. Ничего!
Шахрион прикрыл глаза и медленно начал считать до десяти. Затем, сжав зубы, поднялся и извлек из тайника дневник Безумца.
"Нет, что-то все-таки должно найтись, просто отказываюсь верить в то, что ничего не сохранилось"!
Когда небо за окном осветила заря нового дня, а буквы начали сливаться в одну неразличимую массу, Шахрион, наконец, сдался. Все-таки, и этот след оказался ложным.
— Великая Мать, за что мне это! — воскликнул он, прекрасно понимая всю глупость произнесенных вслух слов.
"Наверное, за массовое убийство, верно"?
Так, так, — радостно подхватила Тень, почуяв слабину. — Все так, глупый смертный. Это — твое наказание, готов ли ты принять его?
— Отстань, — вяло проворчал Шахрион, — я слишком устал для того, чтобы препираться с тобой.
Тень мерзко захихикала и обвилась вокруг него подобно бесплотному призрачному плащу.
Какой ужас, великий Черный Властелин слишком устал. Ну как же нам теперь быть?
"Действительно, как мне теперь быть"?
Император поднялся из-за стола, и в этот миг на него накатила волна дурноты. Он рухнул в кресло, потому что ноги перестали держать, голова кружилась, перед глазами плясали разноцветные пятна, а руки дрожали, словно после хорошей попойки.
Так как? — продолжала издеваться Тень, но Шахриону сейчас было совершенно не до нее.
"Что происходит"? — успела мелькнуть у него в мозгу мысль, прежде чем свет померк и Шахрион рухнул в непроглядную чернильную тьму.
* * *
Где-то, когда-то.
Он моргнул. Светило яркое солнце. Снова моргнул. Нет, солнце и не думало никуда исчезать.
Шахрион сел и с удивлением огляделся. Он оказался посреди знакомого по предыдущему видению холма.
"Хорошо, что в первый раз так не трясло", — подумал Шахрион. — "А то Тартионна уложила бы меня в постель на пару неделек. Ладно, нужно понять, где я, и что должен увидеть".
Он взглянул на вершину холма и пожал плечами. Раз уж оказался не пойми где, стоять нет смысла.
"Проверим, что там", — решительно подумал император.
Идти пришлось, как ни странно, совсем немного. Едва он сделал несколько шагов по направлению к цели, как неведомая сила подхватила Черного Властелина и перенесла его практически к месту назначения. При этом пейзаж неожиданно изменился. Солнце спряталось за грозовые тучи, и мощный дождь принялся хлестать по пригнувшейся траве.
Шахрион обернулся: позади расстилалась плоская, как столешница, равнина, на которую он смотрел с вершины холма. Было в ней нечто знакомое, но император, к своему глубочайшему огорчению, не мог вспомнить, что именно.
"А вот и актеры", — рассеянно подумал Шахрион, поворачиваясь к главным действующим лицам галлюцинации. — "Стало быть, я должен присутствовать на небольшом представлении. Не совсем понятно, зачем, ну да ладно. Будем считать, что тот, кто все это показывает, обожает театральные эффекты".
Он сделал еще пару шагов вперед и замер перед своей целью — древним алтарем, залитым кровью животных, чьи останки валялись неподалеку.
Возле алтаря на коленях стояли два человека: юноша и девушка, которым вряд ли можно было дать больше шестнадцати-семнадцати лет. Перед ними лежало окровавленное тельце грудного ребенка, заколотого острым ножом, чье черное лезвие однозначно было изготовлено из цельного куска обсидиана и до боли напоминало жизнежор, который так заинтересовал юную Дарлионну.
"Это не накопление сил, это — жертвоприношение", — подумал Шахрион.
Он, как человек, практикующий некромантию, знал толк в ритуальных убийствах, более того — устроил самую масштабную гекатомбу в истории мира, а потому понимал — кровь невинного младенца обладает большой силой.
"С другой стороны: один ребенок — это всего лишь один ребенок. Да, его жизнь позволит высвободить немало энергии, но не более того. К чему такие сложности"?
— О великие! — прокричал странно знакомый юноша, по лицу которого катились слезы. — Примите эту душу. Примите нашего первенца и услышьте нас!
"Мать Тишины"! — поразился Шахрион. — "Они что, принесли в жертву собственного ребенка? Тогда все куда серьезнее"!
Он переводил взгляд с юноши на девушку и с каждой секундой все больше убеждался в том, что правильно понял слова молодого человека. Жертвователи выглядели опустошенными, доведенными до отчаяния. На их лицах смешались слезы, вода и кровь, которую, вероятно, те пили.
Шахриону не были знакомы подобные ритуалы, но император представлял, что именно с их помощью можно призвать.
"Ничего хорошего"!
— О великие, — присоединилась к юноше девушка, — мы отдали вам все, что у нас оставалось. Наше золото...
— Наше жилище, — подхватил молодой человек.
— Наше стадо, — добавила девушка.
— Нашего сына, — закончил юноша.
— Молим вас и заклинаем, явите же свою мощь! — торжественно провозгласили оба. — Не оставьте род в час горькой нужды!
Блеснула молния, раскат грома был столь мощен, что Шахрион на миг оглох, а ветер, и без того злой и сильный, начал завывать, точно взбешенный волк.
"Детишки, кажется, сумели обратить на себя внимание чего-то крайне могущественного и очень, очень опасного"! — решил Черный Властелин.
Он не понимал, кто наслал видение, не понимал, для чего, однако отчего-то был уверен, что не должен пропустить ни единого мгновения.
"А ведь это может оказаться банальным бредом сумасшедшего", — на долю секунды подумал Черный Властелин, после чего отбросил сомнения. — "Нет, тут что-то другое, я уверен".
Стараясь не думать о том, что уверенность эта порождена отчаянной жаждой исцеления, император продолжил внимательно следить за разворачивающимися событиями.
Уже не ветер — ураган — ревел в небесах, подхватывая с земли камни. Молнии лупили одна за другой, стена дождя пригибала к земле траву... Еще секунда, и вместо воды сверху начали падать градины.
Однако буйство стихии обходило алтарь стороной. Коленопреклоненных молодых людей перестала касаться вода, даже легкий ветерок не трепетал больше их простые домотканые туники, а град приминал траву за пределами невидимого круга, очерченного некой силой.
— Молим вас, о великие! — вновь синхронно произнесли юноша с девушкой.
А затем последовал ответ.
С небес прямо в центр алтаря, туда, где лежало тельце принесенного в жертву ребенка, ударил нестерпимо яркий луч света. Шахрион на миг ослеп, а когда зрение вернулось, император увидел, что над замершими в благоговейном ужасе людьми зависли шесть фигур. Три мужские, три — женские.
— Смертные, — пророкотал седовласый мужчина, — вы были услышаны!
— Те, кто лишился всего — звонко пропела женщина, стоящая рядом с ним.
— Те, кто отдал все, — резко, четко выговаривая слова, добавил второй из сошедших с небес мужчин.
— Те, кто отдал оставшееся, — журча, точно речка, произнесла юная и невообразимо прекрасная девушка.
— Цена уплачена, — чуть ломающимся мальчишеским голосом произнес третий мужчина... или все-таки мальчик? Шахрион не был уверен до конца.
— Просите, — тихо произнесла последняя женщина, бледная, будто в ее теле не осталось ни капли крови, — вам даровано это право.
Юноша с девушкой переглянулись и на их лицах, залитых слезами и кровью, проступило нечто, отдаленно напоминающее радость. Понятно, что человек, только что собственноручно заколовший грудного ребенка, попросту не может веселиться, но, насколько это было возможно в сложившейся ситуации, юноша с девушкой все-таки воспряли духом.
— О великие, — обратился юноша. — Враги рода сильны и могучи. Они забирают наших жен на поругание, они угоняют стада, обрекая людей на голод, они убивают нас, когда хотят. Мы слабы, у нас нет сил, чтобы бороться с ними. Молим: одарите нас толикой своего могущества.
— Позвольте роду жить! — добавила девушка. — Молим вас!
Стало тихо, как в склепе. Гроза, бушевавшая еще секунду назад, неожиданно затихла, тучи растворились, и лишь развороченная земля, да тающие градины свидетельствовали о том, что еще мгновение назад возле алтаря бушевала стихия.
— Вы просите о великом могуществе, — пророкотал, наконец, первый из шести, — но готовы ли оплатить его?
— Да! — не задумываясь ответили молодые люди.
— Понимаете ли, что мы потребуем?
— Нет.
— Платить придется верой, платить придется душами, платить придется жизнями, — прошелестела бледная женщина. — Пойдете ли вы на это?
И опять молодые люди ответили, не сговариваясь.
— Если это позволит спасти род!
— Хорошо, — пророкотал первый из шести. — Слово было сказано, по слову и будет. Ступайте домой, смертные, утром вы и еще четверо — те, кого мы сочтем достойными, — обретут дары.
— А еще шестеро будут отмечены печатью нашего покровительства, — закончила за него женщина. — И когда придет время, мы возьмем свое.
Шесть фигур растворились в воздухе, молодые люди поднялись, а Шахрион... Шахрион осознал, что свет опять меркнет, а значит, видение заканчивается...
* * *
Двадцать первый день третьего месяца весны 4-го года со дня Реставрации (по имперскому летоисчислению), рассвет.
Так как? — услыхал он вновь глумливый голос Тени. — Что-то ты сегодня неразговорчивый какой-то, неинтересно даже.
Он моргнул и покосился на спутницу.
"Так это не ее рук дело"?
Тень, как ни в чем не бывало, хихикнула в привычной своей манере и добавила.
И чего это ты так замер? Будущее узрел?
Шахриона точно молнией ударило.
"Тень что, ничего не видела"? — а вслед за этой мыслью пришла и другая. — "Она не может залезть в эти воспоминания? И даже прочесть мысли, связанные с ними"?
Поразительное открытие, невероятное и дающее надежду.
Тень не всесильна? Кто-то или что-то шлет ему видения и защищает их от неприятной попутчицы? Но почему именно сейчас?
Он покосился на дневник Безумца.
"Из-за этой книги? Или из-за того, что я уже почти полностью сошел с ума"?
Почти полностью? Как мне кажется, ты совершенно, окончательно и бесповоротно безумен, мой дорогой Черный Властелин. И не отрицай этого.
Шахрион грузно опустился в кресло и обхватил голову руками. Виски ломило еще сильней, чем раньше, мысли путались, а голову хотелось разбить о стену, и все-таки у императора появилась надежда. Что-то или кто-то посылает ему видения, что-то или кто-то может отгородить от Тени часть его мыслей, что-то или кто-то хочет и — самое главное — может помочь.
Он сделал глубокий вдох, пытаясь прийти в норму.
"Она не видит и не слышит всего, что связано с видениями? Я могу это использовать? Или все случившееся — очередная ловушка Тени? Быть может, она специально дарует мне надежду, чтобы потом было лишь больнее? Может быть, все это на самом деле — хитрая западня"?
Подобное, увы, являлось самым логичным объяснением происходящего, однако Шахрион цеплялся за версию с неведомым помощником, ведь, падая в пропасть, ухватишься и за лезвие меча.
"Потому что это — мой последний шанс", — Шахрион выдохнул, налил воды в стакан и принял сразу две таблетки.
Голове стало легче, более того, несколько минут у него получалось практически не обращать внимания на ехидные комментарии Тени. Да что там, на пару минут, казалось, он стал прежним собой.
Что-то ты притих. Не желаешь еще разок перечитать дневник Безумца? Ну, чтобы лучше подготовиться к тому, во что превратишься сам?
"Игнорируй ее, просто игнорируй".
А это, между прочим, невежливо.
"Она не имеет значения, важно лишь видение. Я должен еще раз все внимательно обдумать и понять, действительно ли Тень не может читать мои мысли о видении и если да, то что тогда слышит"?
Шахрион напряг память, пытаясь вспомнить каждую деталь, каждую мелочь. Он просто обязан разобраться в происходящем, понять, что это было, и почему оно произошло именно сейчас...
Что-то не давало ему покоя. Какая-то деталь в видении казалась знакомой, быть может, он видел ее или читал? Но где? И почему призванных духов было именно шесть? Имеет ли это какое-то отношение к богам? Неужели их призвали с помощью человеческого жертвоприношения? А что насчет даров? Ни одна, даже самая старая легенда не содержит подобной информации.
Может быть, все-таки бред? А если все-таки — эхо былых дней?
Вопросы роились в голове, накатываясь один на другой, Тень что-то бубнила, но Шахрион, полностью поглощенный своими размышлениями не обращал на нее ни малейшего внимания.
Неожиданно стало тихо.
— А? — удивился он.
"Тень умолкла"?
И тут раздался ее голос, но не надменный и не ехидный, нет. Злой, полный ненависти и ярости, лишенный даже намека на поддразнивание.
Опять, значит? Думает, что на этот раз ему повезет? Ну-ну. Не надейся, смертный, все уже почти закончилось. Видения не помогут, не спасет и то, что я до поры до времени не могу пробиться в эту часть твоего разума.
