Глядя на неё с исследовательским интересом, Тимур глубокомысленно отметил:
— Видимо, иллинтири действительно после оборота чересчур эмоциональны. Спокойнее, Шира. Спокойнее.
— Я тебя не понимаю! Совсем не понимаю.
— Возможно и так, — согласился Тимур. — Начинай.
— Что? — испугалась девушка резкой смене темы.
— Рассказывать. С самого начала историю королевского рода Итен и рода Змеиных охотников. Ты же хотела это сделать, вот и начинай сейчас
Шира съёжилась. Иногда то, с какой лёгкостью мужчина читал в чужих душах, её пугало. Но некогда было раздумывать, надо было начинать рассказ.
...Королевский род Итен возник почти сразу как на Эссентес появились иллинтири. Просто так получилось, что самые разумные иллинтири появились из портала рядом с обитаемыми местами. Там, где жили люди, предпочитающие праздным балам смертельно опасную охоту на змей и яргов.
Змеиные охотники не любили политику, не считали деньги чем-то важным. В их жизни не было места трусости, подлости. Они жили по законам чести и веры и добились многого. Сначала — чтобы их признали наги. Затем — чтобы их признали иллинтири.
Гордый кошачий народ не сразу смог понять то, что предлагали охотники. Они хотели равноправного союза. Иллинтири претендовали на власть? Пускай забирают, охотников она не интересует. Зато они хотят места, чтобы по-прежнему заниматься своим любимым делом. И чтобы иллинтири держали свои аккуратные носики подальше от их интересов.
Иллинтири были в гневе, им посмели выдвигать условия! И они отказались. Кровавые стычки разгорались регулярно. Народы не желали жить дружно. Сменялись поколения, пограничные стычки то затихали, то вспыхивали с новой силой. Пока не запылало соседнее королевство, пробудившее огненного дракона.
Война затронула королевство Итен, затянула в огненно-кровавый водоворот. Численность Итенов была снижена более чем вполовину.
Тогда же в замке появился Змеиный охотник, с рыжим котёнком на плече. Постоял глядя на заплаканную королеву и тихо сказал.
— Я не дипломат. Не воин. Я охотник. Но эта земля и наша тоже.
Охотник давно ушёл. Королева плакала над своим котёнком, который никак не мог решить, на каком свете ему оставаться. А Змеиные охотники методично вырезали тех, кто нарушил границы их территории. Люди приходили из болот и уходили в них. Следуя за ними, иллинтири-пришельцы уже не возвращались, бесславно погибали в топи. В конце концов, они не выдержали и бежали прочь.
Королевство Итен выстояло. Их королева приняла то, что ей предлагали Змеиные охотники. Два рода слились воедино. С тех пор, рядом с Змеиными охотниками были иллинтири. А рядом с иллинтири всегда были Змеиные охотники.
Мир надолго воцарился в землях Итен. Мир и спокойствие. До второй стихийной войны. До пробуждения второго дракона.
Королевство Итен до последнего не собиралось участвовать в войне. Но оно многим успело стать поперёк горла. И тогда, объединившись, другие королевства обрушились на Итен. Среди них командовал парадом король ТенНуара.
Озеро слез, пустошь айонов — все это было неиссякаемым запасом полезных ископаемых. А бедное королевство ТенНуар запасами обладало скудными и завидовало соседям.
Змеиные охотники защищали свою землю до последней капли крови. Всплыл и секрет, долго ими охраняемый. В сердце королевства Итен был город АиррЭсс — и там жили наги. Немногие, оставшиеся в живых исконные жители Эссентес.
И они тоже пришли защищать королевство Итен.
У них получилось, но они заплатили слишком высокую цену. Больше не осталось наг. От Змеиных охотников осталась только четверть: дети, больные и старики. Само королевство Итен потеряло половину своего народа.
Третья стихийная война усугубила ситуацию. Королевство Итен держалось лишь на своей гордости.
Сорок лет назад начался новый виток. Королевство ТенНуар нарушило границы. А семнадцать лет назад была убита почти вся королевская семья. И последняя семья Змеиных охотников. Твоя семья. Ты уцелел чудом. Впрочем, у чуда нет ни имени, ни рода. Безымянная служанка вынесла тебя из замка, подложив в фургон бродячим менестрелям. Вместе с тобой отправилась и я.
Шира поджала колени, подула на холодные ладони, желая их согреть и продолжила.
— Ты рос. По мере сил, но что может кошка?!, я присматривала за тобой. И следовала... пока ты не стал мастером поиска и не остановился на Ории. С самого начала, я надеялась, что однажды ты вернёшься на Эссентес и отомстишь.
— Кому? — спросил мужчина.
Шира молча опустила голову. Это была её мечта, это была её надежда. Вернуть потерянный дом... Но она разбивалась на куски в глазах мастера. Она всматривалась в них и не находила ничего.
Всхлипнув, иллинтири уткнулась носом в собственные коленки. И следом на её плечо легла сильная рука.
— Глупый котёнок. Неужели ты действительно считала, что я захочу начинать войну, попав на Эссентес? Нарушу собственный кодекс и стану причиной смертей тысяч живых созданий?
Ответить кошка не смогла, расплакалась. Тимур, равнодушный к женским слезам и знающий им цену, покачал головой.
— Иди спать. В палатку к Хани.
— А как же ты? — сквозь слёзы взглянула на мужчину иллинтири.
— Я останусь около костра. Ты уже замёрзла, присмотришь за крохой, и отогреешься. Иди.
— Но мы...
Глаза Тимура потеплели, губы сложились в тёплую улыбку.
— По-прежнему одна команда.
Просиявшая Шира отправилась в палатку, мужчина остался со своими мыслями наедине.
Он не собирался начинать войну, но отомстить. Да. Для начала, он собирался проверить, действительно ли он один из Змеиных охотников. И если это окажется так, то он действительно отомстит. Ему для этого надо было просто в точности соблюсти букву контракта. Одним этим он мог подложить огромную пакость всему народу иллинтири.
Требовалось найти кольцо Повелителя драконов. Затем пробудить водного дракона и вместе с ним покинуть Эссентес. После этого проснувшаяся богиня сама разберётся с теми, кто истребил тех, кого она любила.
Тимур хмыкнул, запрокинул руки за голову и откинулся на спину.
Над головой царило бескрайнее небо, в которое хотелось окунуться и забыться. Но не было звёзд. Лишь влажный тёмный блеск огромной змеи разгонял беспроглядный мрак. И никуда не делось пристальное внимание кого-то огромного, величественного, но не опасного.
Очень скоро Тимур уснул, но сон его был беспокоен и тревожен.
...Страшно. Темно. Где-то плещется вода, но она не может её разглядеть. Только этот плеск. Только эта темнота.
Она точно знает, что спит, но также точно знает, что проснуться не сможет. Этот сон редкий гость в её жизни. Но он пугает, заставляет кричать во сне от боли, от страха. И раз за разом заставляет умолять кого-то прекратить эту пытку, но она не прекращается.
— Сыграй со мной? — соблазняет чужой голос.
И после этого её пронзает ощущение, словно в тело вонзаются иголки. Это не пытка, это в теле, долгое время находящемуся без движения, восстанавливается кровообращение. Но это больно. А ещё больнее то, что против её воли голос выводит:
— На что?
— На жизни! Это самая интересная игра. Ты ставишь жизнь, проигрываешь её и смотришь на чужую смерть. А я смотрю на то, как тебе больно! Жизнь и смерть — две стороны одной медали. Ты этого не понимаешь, и поэтому так интересно с тобой играть!
Она понимает, что горечь и соль на губах — от слез. Но не может понять, что это за слезы. Отчего они катятся? Потому что больно ей? Или...
— О чем ты говоришь? — спрашивает она, устало опустив руки.
И её мучитель медленно нараспев произносит:
— О жизни и смерти. Но не думай. Тебе пока рано. Ты пока не знаешь. А многие знания — многие печали. Потерпи, когда-нибудь ты поймёшь. Но вряд ли скажешь "спасибо". Ты неблагодарна, но так прекрасна в своей печали.
— Ты всегда это говоришь! — Кричит она отчаянно и падает. Под коленки больно ударяет земля. И она понимает, что крик снова умер на её губах, так и не родившись.
Голос смеётся.
— Ты так наивна и так забавна. Неужели ты не поняла? Я это ты. А ты — это я. Я сплю в глубине твоей души, но просыпаюсь, как только ты привязываешься к кому-то. Думаешь, тебе поможет, если ты в очередной раз забудешь обо мне? Думаешь, это поможет тебе сохранить жизнь? Какой наивный ребёнок!
— Сколько можно! Пожалуйста, хватит! — умоляет она. — Я больше так не могу! Я не хочу! Я люблю его! Он нужен мне...
— Так давай сыграем, — предлагает очаровывающий голос. — Ты же знаешь, одна игра — и я исчезну ненадолго. На полгода, год. Пока не появится очередной добродетель, приютивший сиротку. А потом сдохнувший от её руки!
Закричав, девочка зажимает уши, рвётся изо всех сил, но кошмар не отступает. Кружит вокруг, предлагая:
— Ну же, Хании-и-и, соглашайся! Только подумать, у тебя... у нас! в этот раз такое милое имя. Хани — дорогая, милая, милашка. Этот Тимур понимает толк в хороших именах. Хани. Сыграем, малышка? На его жизнь! Это будет даже интересно!
Нет! Нет! Нет!
Крик отражается, разбивает кошмар на осколки, но оставляет кровь на ладонях, лице, на щёках. И с отчаянным криком Хани просыпается.
Крик ещё скользил над маленькой стоянкой, когда Тимур, откинув полог палатки, наклонился к Хани. Положив руку на лоб девочки, мужчина повернулся к бледной перепуганной Шире.
— Набери воды в ведёрко. Затем принеси мне вместе с тряпкой.
Девочка металась во сне, не в силах вырваться из пытки кошмаров. Тимур, уже знакомый с этим явлением, сначала осторожно обтёр маленькое тело. На коже в такие моменты появлялись и сами собой затягивались кровавые царапины. Затем мужчина переложил девочку к себе на колени и начал гладить её по голове. Он уже по опыту знал, что простые ласковые касания разжимают плети кошмаров.
Ещё когда они встретились, повторяющиеся кошмары были настоящим бичом ребёнка. Она не улыбалась, просто не умела. Смотрела сквозь мир, сквозь самого Тимура. И только чёрная кошка, с которой девочка появилась в агентстве, неотлучно была рядом. Но даже и на неё Хани почти не обращала внимания. Чаще она забивалась в угол комнаты и молчала.
Потребовался год, чтобы научить её говорить. Ещё год, чтобы она в первый раз слабо и неуверенно улыбнулась. А потом Тимур просто отогревал девочку тем теплом, что у него было.
— Хани, — позвал мужчина негромко. — Просыпайся. Открывай глазки. Маленькая моя, это просто сон и не более того. Я здесь. Я с тобой.
Гипнотический голос звучал так маняще, что веки девочки поднялись. Из-под ресниц взглянули бездонные провалы глаз.
Несколько минут, не узнавая, Хани смотрела на Тимура, а потом снова расплакалась. На этот раз от облегчения, что кошмар закончился, что её брат — жив. Мужчина осторожно помог малышке приподняться и она тут же обхватила его за шею. Шира тихонько покинула палатку, села у костра, опасаясь даже смотреть в сторону палатки. Чёрная Лаки также деликатно покинув палатку, умывалась у костра.
А Хани отчаянно плакала на груди Тимура.
Только когда слезы закончились, и растрёпанное чудо подняло голову, мужчина спросил:
— Помнишь?
Девочка отрицательно покачала головой. Сон заставлял её кричать, но открыв глаза — она его никогда не помнила.
— Ну и ладно, — улыбнулся Тимур, легко нажав на нос кнопки. — Пойдём, чумазка моя. Умываться.
Хани кивнула, вцепившись в ладонь мужчины, разжать пальцы она просто не смогла. Умывал у ручья её сам Тимур. Потом переодел.
Ослабев после слез и сна, терзаемая лёгкой лихорадкой Хани снова уснула. Но Тимур не ушёл, так и продолжал укачивать девочку в своих руках. Когда он был рядом, ни один сон не смел обидеть его маленькую сестрёнку.
Шира сидела около огня, комкая в руках край белого костюма. В голове девушки метались подавленные и частью испуганные мысли.
Лаки не торопясь умывалась, щуря серые глаза на огонь.
В небольшом лагере повисла краткая, но вместе с тем чем-то обнадёживающая тишина.
...В торговом городке, убийца Гюрза остановился в весьма паршивом гостином дворе. Он ждал появления Тимура.
Каусус застрял в Калиновом болоте, где мастеру поиска делать было нечего. Неудачным был путь и Кобры. Вздрагивая от каждого шороха, наёмница ночевала на стареньком тракте, в заброшенной избушке.
Повелительница мёртвых, Крати, качая в воздухе ногой, жарила на неярком огне куриную ножку. Пламя костра не могло хоть что-то выхватить из темноты вокруг. Мир мёртвых был неприятным местом, но зато безопасным. Поэтому иллинтири никуда не спешила. Принц Ян двигался по Калиновому болоту, ему оставалась пара часов по этой грязи и всё.
По болотному пути двигался ещё один Ищущий. Подчинив себе громадную эунестес, Суан перемещался с комфортом. Тронуть такую змею другие обитатели болота не осмеливались.
Впереди вот-вот должны были пересечься первые дорожки.
Глава 6. Змеиная встреча
Малый торговый кряж ложился под копыта Ярга. Где-то над головой щебетали и переговаривались невидимые птицы или не совсем птицы. Небесная змея, которую Тимур для собственного спокойствия решил считать живой, дремала на краю небосвода. Её чешуя была тусклой, отчего вокруг царила затенённость. И чем-то это напоминало погоду, когда на Ории небо затягивало облаками. Не к дождю, но пасмурно.
Мысленно махнув на Эссентес и его странности рукой, мужчина взглянул на девочку в седле с Широй. Ночная у неё лихорадка не прошла, только усилилась. Всю ночь Хани металась, а под утро наконец-то уснула.
Из лагеря они выдвинулись сразу же после этого. Долгое время Тимур нёс девочку на руках. Когда стало понятно, что её отпустили кошмары, мужчина поднял девочку в седло к Шире. Сам он шёл пешком.
— Тимур, — в голосе иллинтири прозвучала задумчивость.
Мужчина, отошедший от дороги и нырнувший в траву, повернул к ней голову.
— Что ты делаешь? — спросила девушка.
— Уточняешь, не сошёл ли я с ума, — отозвался Тимур. Уголки губ мужчины дрогнули, словно в улыбке.
— Пожалуй, так, — согласилась Шира. — Все-таки, не каждый день можно увидеть, как взрослый человек ползает на коленках в траве!
Тимур хмыкнул, но промолчал.
— Тимур! — позвала девушка опять.
— Внимательно тебя слушаю.
— Что ты делаешь в траве?
— Ты не думаешь, что я могу тут ползать для собственного удовольствия? — мужчина скрылся в траве с головой. Но в его голосе отчётливо слышался смех.
— Не думаю!
Лаки выпрыгнула откуда-то из высокой травы, толкнулась под руки Тимура.
— Нашла? — спросил мужчина, протягивая руку.
На его широкую ладонь кошка тут же опустила веточки с белыми листьями.
— Что это? — спросила Шира удивлённо.
— Шира, это твой настоящий мир, — Тимур выпрямился, держа измученную Лаки на плече. — Неужели, ты не знаешь это растение?
— Белый первоцвет, — отмахнулась иллинтири, потом задумалась. — Подожди. А откуда ты о нем знаешь?
— В атласе прочитал. Сделаем отвар, напоим им Хани. Мне не нравится её лихорадка.
— Но зачем тебе потребовался первоцвет? Можно было взять отвар дикой липы, мяты и змеиного вереска. Их вокруг полно. Такой отвар можно было сварить во время привала! Почему ты не подумал об этом раньше?
