Когда молчат кузнечики

Слова Риому ранили. Но сейчас даже эти уколы Лейд воспринимал с благословением. Ведь Риому говорил с ним. Закрыв глаза, сидя по горло в воде на горячих камнях, асин старался запомнить каждый миг.

Сквозь тонкие стенки перегородки отделяющей их друг от друга, он ощущал неуловимый аромат Риому — мягкое тепло присутствия, просочившееся в стенки души.

Они вышли вместе, сопровождаемые взглядами служанок, которые не могли понять, почему господа отказались от их помощи. Их восхищённые взгляды были сосредоточены на Риому, и Лейд испытывал раздражение. Ему хотелось переловить эти взгляды, прихлопнуть, словно липкую белую моль. Но Гайтетсу, как обычно, наслаждался вниманием, словно не понимая, насколько оно может быть для них опасно. Но в этот раз, Лейд разрешил ему маленькую поблажку, не позволяя, впрочем, сесть себе на шею, когда, заметив его снисхождение, Риому выразил желание посетить общий зал.

Сегодня это было безопасно. Но Лейд ни за что на свете не пожелал бы признаться себе, что им движет не страх, а обычная ревность. Мысль о том, что все эти люди будут пялиться на принца, сводила с ума. Когда Риому непреклонным тоном сообщил, что хочет девушку на ночь, Лейд, плюнув на собственные муки совести, заявил, что это невозможно. Неважно, что, возможно, уже завтра Риому предстоит умереть. Сегодня, в эту последнюю ночь, внимание принца будет принадлежать только ему, даже если до самого рассвета ему предстоит сидеть перед запертой дверью.

Принц заказал саке. И Лейд не стал препятствовать его желанию напиться. А через какое — то время понял, что надирается сам, слушая бесконечные непрекращающиеся рассказы Риому.

О его детстве, о жизни во дворце, о семье, которой он никогда не знал, о золотом павильоне в саду, где он был заперт как в клетке, о монастыре, куда его отдали, для того, чтобы спасти жизнь, о друге, которого отравили вместо него. О том, что на спине — уродливый шрам, оставленный покушением, и поэтому он стесняется раздеться и о множестве других вещей. Воспоминаний, похожих на яркие бусины, которые вспыхивали и гасли после того, как их тщательно перебирали перед тем, как снова уложить в шкатулку. И пусть Риому был капризным, избалованным эгоистом — в то же время перед ним открывался совершенно новый Риому, удивительный Риому, который...

Лейд и сам не понял, почему сорвался с места, завалил принца на пол и зажал ему рот, заставляя замолчать. Может быть, потому что ему надоели эти бесконечные россказни, а, может быть, потому что судьба Риому таким удивительным образом была похожа на его собственную, что в какой-то миг Лейд начал понимать, что сходит с ума. Пусть в их жизни не было ни одного похожего момента, пусть Риому — принц, а он — всего лишь асин. Но они чувствовали и думали одинаково, и этого Лейд просто не мог перенести.

— Если я тебя не доставлю в храм, я...Если я не смогу выполнить задание... — почти прохрипел асин

Риому высвободив руку, приложил палец к его губам.

— Шшш, — на секунду показалось, что зрачки у него дрогнули расширяясь, закрывая собой почти всю радужку.

— Шшш, — повторил Риому, а затем, ловко перевернувшись, подмял асина под себя.

— Кажется, время разговоров окончено. —

его губы тронула безумная ухмылка. — Иначе кто — то наговорит лишнего.

Он снова смеялся над ним. Этот ненавистный ублюдок Риому снова его дразнил, сохраняя контроль над рассудком в то время, как Лейд, кажется, успел основательно надраться, слушая его мягкий глубокий голос и эти бесконечные рвущие душу истории.

Послезавтра, а, может быть, уже завтра вечером — принц Риому будет мёртв. Клан Саи получит свои деньги в двойном размере, и ничто уже не омрачит жизнь дальновидного седьмого дракона, который для того, чтобы править долго и мудро, предпочитал устранить всех возможных конкурентов.

— Слушай меня... Риому. — Лейд с трудом умудрился освободиться от неожиданно сильной хватки, даже укусил его за ладонь, вызвав удивление, переходящее в смех, — Послушай. Если ты не хочешь, то ...Ты...Мы..

Риому закатил глаза с непередаваемым видом, и это отрезвило.

— Тебе ведь не обязательно идти в храм, — с трудом вытолкнув эти слова, асин отвернул голову, старательно сосредотачивая взгляд на краешке расписного веера одной из нарисованных на ширме красавиц.

— И что будет, если ты не выполнишь задание? — насмешливо поинтересовался принц, рисуя кончиком пальца иероглиф на его щеке.

— С каких пор тебя это стало заботить? — буркнул Лейд, сожалея, что не может взять свои слова обратно. И в то же время, не сожалея.

Это было сказано. И пусть это было не совсем правдой, ему стало чуть легче. Лицемер немного облегчил свою совесть. Кажется, так.

Принц медленно повёл ногтями вниз, с лёгкостью подцепляя завязки его одежды.

— Может быть, это очередная прихоть, — внимательно следя за реакцией асина, Риому довольно ловко справился с крючками.

— А, может быть... и нет, — он перехватил пытающуюся остановить его руку, сплетая пальцы, а второй рукой продолжал раздевать асина, развязывая пояс и не оставляя никаких сомнений в своих намерениях. Лейд мог бы с лёгкостью освободиться, но в эту секунду Риому держал его взглядом, и, наверное, это был единственный вид оков, которые невозможно было преодолеть просто так.

— Думаю, ты мне нравишься. — признался Риому с непосредственной простотой, разом уничтожив всякое желание протестовать.

— Хочешь меня остановить? — он наклонился и с поразительной чувственностью коснулся чужих сомкнутых губ, сделав всего лишь одно движение для того, чтобы одержать победу над одним разом поплывшим идиотом.

— Ри...

Окончание слова затерялось в соединившихся губах.

Лейд поднял руки, обнимая принца с неистовой силой, так, как если бы хотел навсегда впечатать его в себя.

Нужно было сохранить рассудок. Лейд пытался, но рядом с Риому всё постоянно шло не так, как надо. Принц освободился мягко и настойчиво, усаживаясь на него сверху, раздевая ветерком пальцев, и всё, о чём мог мыслить Лейд — это о том, чтобы это восхитительное создание никуда не исчезало.

— Ну, разумеется, это ничего не будет значить, — с напыщенной важностью, поразительно точно имитируя самого Лейда, сообщил принц. И звонко расхохотался, ловко поймав пытающиеся спихнуть его руки, даря блаженство глубоких, проникающих поцелуев, от которых кожа взорвалась мурашками, а одежда превратилась в пытку. Впрочем, на этот раз избавление от этой пытки произошло на удивление быстро.

Они набросились друг на друга одновременно, с изголодавшейся жадностью, сплетаясь губами, языками, конечностями, оба понимая, что, возможно, это — последний раз.

И пусть Риому оставался в кимоно, для пальцев Лейда ткань не стала помехой. Он зацеловал, заласкал каждый обнажённый участок шелковистой кожи, оказавшийся в зоне досягаемости.

Желая отдать ему как можно больше. В последний раз. Невозможно сказать словами.

На лице Риому отразилась целая гамма чувств, когда, опрокинув его на лопатки, асин решительно вобрал его губами, помогая себе пальцами и языком. Он не мог сравниться с Риому, но сейчас не желал ему уступать. В какой — то момент их ласки превратились в поединок, и если Лейд брал напором и решительностью, то Риому — мягкостью и неторопливостью, успокаивающими ласковыми движениями сдерживая проснувшуюся звериную страсть Лейда. Но сейчас это было невозможно, потому что Лейд не мог потерять его, и, с неуловимым вздохом обхватив его ногами за поясницу, Риому сдался, позволил взять себя с бешеным темпом. Лишь капли пота, выступившие на прекрасном лице, и чуть прикушенная губа выдавали, что, возможно, ему больно.

Лейд кончил первым и, обессилено привалившись на уютное плечо, получил чувствительный укус в мочку уха.

— Бросишь меня сейчас — и это последнее, что ты увидишь в своей жизни, — прошипел Риому, и Лейд, приподнявшись, решительно убрал его руку и скользнул вниз.

Стоны Риому стали божественной музыкой для ушей. И пусть Лейду не приходилось ублажать мужчин, пусть он делал это неумело, но один вид плавящегося от блаженства принца вызвал такой прилив нездорового энтузиазма, что, делая любовнику минет, Лейд попытался перепробовать всевозможные способы этой нехитрой техники, изощряясь и импровизируя. При попытке очередного проникновения пальцами Риому, видимо, страдающий особой степенью мазохизма, раз смог остановиться в такой момент, поймал асина за волосы и, отодрав от благого занятия, подтянул на себя, рассматривая с нехорошим подозрением.

— Или ты быстро учишься, или ты не столь невинен как кажешься, — изрёк он непреклонно.

— Я тебя люблю, — сообщил Лейд радостно. Риому крякнул, едва не уронив его обратно. А затем притянул светильник поближе.

Совершенно не соображающее, раскрасневшееся лицо асина, с блестящими расфокусированными глазами, наверное, было тем ещё зрелищем.

— Лейд, ты... Пьян. Невероятно.

Риому прыснул, вызвав у Лейда приступ законного возмущения, потому что, в отличие от некоторых придурков, асины никогда не пьянеют, даже когда пьют очень много. И вообще — Риому собирается кончить или планирует заниматься болтовнёй? И почему бы принцу не заткнуться и не подставить свою задницу, потому что у Лейда снова встал.

Наверное, этого не стоило говорить. А, может быть, просто изначально не стоило так надираться, потому что выражение лица Риому внезапно сделалось очень подозрительным.

О чём Лейд немедленно поведал Риому, озвучив, что с такой рожей вообще не стоит появляться в обществе, так как она вызывает желание по ней садануть. И вот если бы он, Лейд, не был асином, он бы непременно саданул, потому что Риому — ублюдок. Да, и такого момента больше может не представиться, так что сейчас Лейд выскажет ему всё.

Со стороны это было, наверное, весьма живописное зрелище. Риому, в сползшем с плеча кимоно, сидел на полу, опираясь на татами обоими ладонями, чтобы не свалиться. А меж его расставленных ног удобно пристроился обнажённый асин, нагло забросив обе ноги на одно его колено, и, опираясь плечами и спиной на второе, пытался обосновать концепцию под названием: "Ублюдочный Риому".

Судя по весьма заинтересованному выражению лица принца, концепция произвела на него должное впечатление. В какой — то момент он переменил позу, позволив одной руке свободно скользить по телу вдохновенно высказывающегося асина, приводя его в состояние повторного возбуждения.

После особо ядовитой реплики, Риому неопределённо хмыкнул и обвёл пальцами болтающие губы. На секунду отвлёкшись от монолога, Лейд засосал их с таким жаром, что Риому зашипел сквозь стиснутые зубы. В отличие от Лейда, он так и не успел кончить и испытывал весьма значительный дискомфорт по этому поводу, но кто мог предположить, что его телохранитель налакается саке до такой степени, что окажется абсолютно несостоятельным. Лейд, совершенно не подозревая о его мыслях — а они начинали приобретать всё более однозначное направление — позволил себе высказать, что единственное достоинство принца заключается в том, что он хорошо трахается.

Пальцы застыли, а сам Риому в эту секунду имел довольно забавное выражение лица. Впрочем, в следующую мгновение глаза его прищурились.

— Ты даже не представляешь, насколько хорошо, — коварно поведал Риому, покусывая ухо Лейда. — Сделать так, чтобы тебе понравилось ещё больше, чем в прошлый раз?

Вместо ответа Лейд сообщил, что на сексе список достоинств Риому заканчивается. Хотя нет, можно добавить ещё пару пунктов, сводящихся к тому, что в целом Риому вполне можно выносить. Голос Лейда постепенно срывался, потому что мерзавец Риому, издав некое подобие приглушённого рыка, переместил ладонь на его пах. Подключил вторую руку, удобно развернув Лейда спиной, начиная целовать в шею и плечи, и говорить стало совершенно невозможно.

Под прикосновениями настойчивых пальцев Лейд гнулся и дрожал, не в силах контролировать собственное дыхание, сорванное постоянными стонами.

— А это зачем? — перехваченный одной рукой, Лейд повернул голову, чтобы увидеть как принц, отбросив крышку с одного из затушенных светильников, решительно погружает ладонь в масло.

— Военная тайна.

Принц поцеловал его в висок, убирая колено, и приподнимая пьяного любовника чуть выше.

— А?

В следующее мгновение Лейд недовольно завозился, возмущённо замычав. Вопрос про масло отпал с повестки ночи. Риому, без всякого зазрения совести и даже без предупреждения, попросту взял и насадил его на один из своих длинных пальцев. Несмотря на то, что масла было более, чем достаточно, он вошёл с трудом.

— Похоже, будет трудно, — сообщил принц и получил такую порцию ругательств, что ему пришлось приложить изрядное усилие, чтобы удержать Лейда на месте. Если бы асин не был пьян, ничего бы не получилось. Сейчас Лейд находился в таком состоянии, что даже сопротивляться толком не мог, чем ублюдок Риому беззастенчиво воспользовался, активно разрабатывая тугие и, в то же время, расслабленные мышцы.

— Риому, отпусти! — судя по всему, трезвел Лейд тоже достаточно быстро.

— Ну вот ещё. Ты поимел меня, теперь моя очередь. Раздвинь ноги чуть шире, — скомандовал принц, аккуратно нащупывая простату.

— Совсем спятил? — Лейд замер, непроизвольно дёрнувшись.

Риому победно улыбнулся.

— Нашёл, — сообщил он, надавливая снова.

Асин задышал чаще, не желая признаваться, что, оказывается, это может быть приятно.

— Пусти, ублюдок! — процедил он сквозь зубы.

— Если бы ты хотел, чтобы я тебя отпустил, — сладким голосом поведал Риому, методично двигая пальцем, — Ты бы освободился. А так — заткнись и раздвинь ноги. Хотя, вас ведь учат терпеть боль? — Он добавил второй палец, заставив Лейда зашипеть и подчиниться, потому что этот недоносок был прав.

Если бы он захотел, Риому не смог бы его удержать.

Но он не захотел. Ведь это было единственное, что он мог отдать ему. Даже если для Риому это не будет значить абсолютно ничего.

В какой — то момент Лейду захотелось, чтобы это было больно. Безумно больно, чтобы он мог терпеть эту боль ради него. Но Риому оказался слишком терпеливым и опытным любовником для того, чтобы дать асину хоть какой — то шанс получить искупление для собственной совести.

Риому, придерживая его за лодыжки, входил очень осторожно, не торопясь, внимательно следя за малейшим выражением лица Лейда, чтобы остановиться, если ему станет больно, прекрасно зная, что сам асин никогда не скажет об этом. Осознав, что этот ублюдок планирует церемониться с ним, как с драгоценной девственницей, Лейд стиснул зубы и подался ему навстречу.

Риому отчаянно зашипел и, не удержавшись, саданул асину по голове.

— Идиот. — На глазах принца выступили слёзы. — Придурок! — руганулся он. — Ты мне чуть член не сломал.

— Эээ, по моему, там нечего ломать, — предположил Лейд и, поймав выражение чужих глаз, задохнулся от внезапного острого чувства, которое так удивительно не вязалось с болезненным ощущением инородного тела в собственной заднице.

Риому не двигался, повиснув над ним на руках, давая обоим время привыкнуть. От выходки Лейда он дёрнулся, и заколка, державшая причёску, раскрылась и с глухим стуком упала на пол. Чёрные волосы рассыпались по плечам, заструились вниз прядка за прядкой, накрывая обоих шелковистой волной.