Были и специализированные бригады по работе на прессах. Прессы мы применяли не только для соединения деталей внатяг и их рассоединения для ремонта — они применялись и для восстановления изношенных втулок из цветных металлов — вместо того, чтобы наращивать поверхности тем или иным способом, втулку просто осаживают — в оправке или без, отчего толщина ее стенок увеличивается, а длина втулки — уменьшается. После этого достаточно ее обработать на токарном станке под нужные диаметры — и, пусть и более короткая, втулка снова идет в дело. Конструкции втулок обычно допускают три-пять таких осаживаний, прежде чем длина рабочих поверхностей становится недостаточной — пусть даже положение втулки в отверстии и можно было бы регулировать добавочными шайбами еще очень долго.
Для обработки крупногабаритных деталей также начинали создаваться специализированные бригады — из-за своих размеров и массы эти детали требовали особых способов крепления и обработки — большие массы при вращении создавали сильные моменты, поэтому их надо было либо закреплять с максимальным учетом возможных биений — и чтобы точность обработки не снижалась, и чтобы деталь тупо не вырвало из креплений или не разбило станок, ну либо обрабатывать деталь на пониженных скоростях, а чтобы скорость ремонта не падала катастрофически — применять специализированный инструмент — например, не обычный резец, который режет металл лишь острым углом, а профилированные резцы — под конкретные изгибы краев детали, или хотя бы с более широкой площадкой, чтобы срезать за один проход побольше металла — тут уже требовалось учитывать особенности металла детали — если она закаленная, то лучше ее отпустить, размягчив металл, чтобы не менять резцы слишком часто в попытках стачивать закаленные слои. Да и сами станки требовались больших размеров — так, для обточки обода танковых катков после восстановления мы задействовали колесно-токарные станки, которые имелись в местных депо для обточки колесных пар железнодорожной техники, разве что сделали специальное приспособление, чтобы можно было закрепить там каток.
ГЛАВА 11.
Развивалась и комплектовка деталей — подбор сопряженных пар по размерам сопрягаемых поверхностей, а динамических пар — по весу. Причем по размерам требовалось учесть не только сопрягаемые пары, но и всю размерную цепь в механической передаче. А то может получиться так, что отклонения в размерах для каждой пары — в пределах нормы, вот только эти отклонения — все в одну сторону, и последняя деталь уже "не дотягивается" до нужной позиции. Правда, в конструкции двигателя были предусмотрены компенсаторы — либо муфты, либо установочные кольца разной толщины, которыми компенсировали такой разнос между деталями, выдвигая оси или шестерни вправо-влево, так что, в принципе, таким образом можно было компенсировать большинство уходов размерной цепи. Вот только это требовало дополнительных трудозатрат при сборке, чего мы старались избегать.
Поэтому бригады комплектовки собирали детали в группы по отклонениям размеров, составляли карты размерных цепей и по ним подбирали детали из разных групп — чтобы одна компенсировала другую, хотя порой, при исчерпании какой-либо из групп, приходилось отправлять деталь на доработку — подточить или нарастить какой-то размер под набор деталей конкретного танка, хотя это было и нежелательно, так как приводило к простою бронетехники — ну, эту проблему мы решали тем, что постепенно формировали фонд оборотных агрегатов, чтобы перевести ремонт с индивидуального, когда деталь или узел снимались с танка, ремонтировались, и потом ставились обратно на тот же танк, на обезличенный, когда деталь или агрегат снимались с одного танка, ему тут же ставилась замена — с учетом размерных цепей ! — а агрегат поступал в ремонт, и потом устанавливался уже на другой танк. А то поначалу, при индивидуальном ремонте, танк, понятное дело, все это время простаивал. Такого быть не должно. Но на тот момент у нас просто не хватало свободных агрегатов и деталей. С конца же августа, по выходу на просторы, мы заполучили множество советской техники, оставшейся тут от недавно прошедших боев, и теперь агрегатный фонд формировался за счет танков, вообще выводимых из оборота — их мы планировали пустить в переплавку, чтобы получать броню, а их агрегаты и пополняли фонд — либо сразу, либо после некоторого ремонта — в зависимости от степени их повреждения. Да и танков, которые еще можно было отремонтировать, оставалось немало, но у нас не хватало на них сил, так что оборотный фонд рос и за их счет.
Комплектовка по весу позволяла учитывать не только допустимые отклонения веса, но и симметричность этих отклонений — симметричные детали должны "отклоняться" в одну и ту же сторону. По тем же поршням разброс по весу в одном двигателе должен был быть не более десяти грамм, а между парами шатун-поршень — не более двадцати грамм — тут уж либо подбирать, либо наваривать дополнительный вес.
Обратная сборка отремонтрированных деталей порой также была нетривиальной задачей. Так, торцовый зазор между кольцом упорного шарикового подшипника коленвала дизеля В-2 и стенкой выточки должен быть в пределах от двух до четырех десятых миллиметра, чтобы гарантировать нормальную работу механизма выключения главного фрикциона и компенсировать тепловую деформацию коленвала.
Сборка самого коленвала — еще мудренее. Ведь он не только передает толкающие усилия с поршней, но еще и проводит смазку — внутри него просверлены отверстия, по которым она подается к подшипникам вала. И в этом вале есть заглушки, которые закрывают внутренние маслопроводящие полости — так эти заглушки должны плотно прилегать к фаскам отверстий в коленвале — герметичность проверяют по краске — если посадить заглушку и вынуть ее обратно, заранее нанесенная краска должна равномерно ее прокасить — и если прилегание негерметично — заглушку к фаске притирают абразивным микропорошком. Это у нас пока мог делать только один человек, и еще двое учились у него. Герметичность прилегания гаек и болтов обеспечивается медными прокладками — и при сборке их надо не забыть установить, а герметичность резьбовых соединений — укладкой во впадины резьбы шелковой нити — другие не выдерживают той температуры, что бывает в двигателе. Потом всю эту сборку проверяют на герметичность на отдельном стенде, где во внутренние каналы подается масло под давлением, и если все нормально — затем еще продувают сжатым воздухом.
В общем, в начале и один пересобранный коленвал в сутки у нас считался за счастье, сейчас мы могли выпустить три штуки, и этого пока хватало, но вскоре коленвалы пойдут на капиталку все возрастающим потоком — первые наши экземпляры бронетехники уже изрядно поездили. Так что мы старательно отбирали новых учеников на сборщика коленвала и усиленно тренировали уже отобранных — обучать новичков будут уже они под присмотром нашего пока единственного мастера. Да и на других сборочных единицах требовалось обучение. Так, шатуны, а также полукольца подшипников коленвала, тоже устанавливают не просто так — их сначала нагревают, чтобы при остывании получился натяг. Гайки шатунных шпилек затягивают максимально равномерно, чтобы не вышел перекос и в шпильках нормально распределялись разрывающие усилия.
В общем, таких тонкостей сборки набиралось вагон и маленькая тележка. И собирали мы этот состав с миру по нитке — кто-то знает одно, кто-то — другое. А уж тех, кто это проделывал — и вообще единицы. Так что сборочная бригада дизеля В-2 была пока штучным продуктом, и ее еще следовало растить и растить. К счастью, таких дизелей у нас было немного — три-четыре сотни, да и техника — Т-34 и КВ — еще относительно новая, сколько-то времени до капиталки есть. По двигателям БТ или Т-26 тоже были свои особенности, но эти агрегаты в войсках были уже давно, так что специалистов было больше. Но и они были перегружены работой — эти-то двигатели как раз уже проработали долго, и ремонтировать их надо было много. Так что и тут мы за счет временного снижения выпуска двигателей из капиталки выделили много времени на обучение новых специалистов — надо нарастить количество ремонтников, то есть успеть пролезть во временной зазор, когда наличие еще более-менее годных к эксплуатации двигателей пока позволяет поддерживать количество танков на приемлемом уровне без ремонта, простыми заменами.
В общем, пока была возможность, ученики осваивали ремонт двигателей и создавали станочный парк и набор оснастки для ремонта. Так, притирка требовалась не только для ремонта вала — те же клапана надо притереть к седлам абразивом, замешанным на масле — вручную, а лучше на специальном станке — например, шлифовальном, для которого сделана специальная оснастка, которая и будет удерживать в нужном положении притираемые детали.
Так что после провала в бронетехнике в конце августа-начале сентября мы снова начали наращивать ее количество. Хотя, например, для обучения мехводов наши умельцы сварганили уже три десятка учебных машинок — колеса и двигатель — от мотоциклов, даже рама — из двух мотоциклов, ну еще доварены фермы, чтобы по каждому борту поместилось и третье колесо. Управление — как на танке — рычагами и притормаживанием. И вот наши будущие мехводы днями и ночами рассекали на этих машинюшках по полигонам — нарабатывали мышечные навыки работы с техникой, которая управляется не поворотом колес, а разностью скоростей хода правого и левого ряда колес. Первые модели были, конечно, кривоваты, да и танк моделировали условно — общим были только рычаги и принцип управления. Потом уже добавили утяжелители — пружины и втулки для трения — чтобы на рычагах требовалось прикладывать усилия, сравнимые с рычагами танков, и процесс на этом не останавливался — к середине сентября подобрали балласт и его размещение, чтобы смоделировать поведение реальных танков.
Но мы создавали обучающую матчасть не только для мехводов. Так, для тренировки наводчиков и заряжающих мы начали выделывать учебные снаряды — те же стальные и даже чугунные болванки, но незакаленные, для стрельбы по деревянным щитам. Хотя потом оказалось, что они неплохо работают и по немецкой технике — четверки они, конечно, не брали, по крайней мере — в лоб, а вот для единичек, двоек, и даже троек — если стрельба шла из орудий калибра 76 миллиметров и выше — была вероятность вывести танк из строя. О всяких автомобилях, даже бронированных, и не говорю — те поражались только так. Правда, проблемой становилась увеличивающаяся нехватка пороха — пока хоть как-то мы начинали покрывать только текущий расход по стрелковке, без возможности создания запасов на интенсивные бои. Да и со снарядными гильзами скоро будет напряг — пока мы еще переснаряжали те, что надыбали на складах и полях сражений, но бесконечно переснаряжать их не получится — пять, семь раз — и в переплавку.
Так что все больше учебных машин переводились на "винтовочные пушки" — мосинка или маузеровка крепились к орудийному стволу и выстрел производился из нее, хотя наводчик по-прежнему вращал рукоятки орудия, тем самым прицеливаясь и из винтовки, а заряжающему даже прибавилось работы — воткнуть в казенник учебный снаряд, сообщить о готовности, после выстрела из винтовки — открыть затвор орудия, вытащить учебных снаряд, перезарядить винтовку — приходилось повертеться. Да и наводчику прибавилось сложностей — баллистика полета снаряда и пули из винтовки — разные, поэтому ему приходилось вводить поправки в прицеливание. Зато тренировались делать это на лету. Как говорится — тяжело в учении, легко в бою. Хотя и про походы мы не забывали. Но основным были все-таки тренировки по ведению боя — на это дело выделили почти все трассирующие патроны, чтобы было видно, куда попадаешь.
Так эти ухари до чего додумались — "Раз стреляем винтовочными патронами, а танковая броня такие выстрелы держит ...". И начали они устраивать танковые бои. Учебные. Но патроны — боевые. И вертелись на полигонах — кто кого подловит. Моторесурса было жалко, но зря мы что-ли развивали ремонтные мощности ? Людей, если погибнут из-за недоученности, еще жальче. Так некоторые уже начинали навешивать броню на учебные "танки" — которые на основе мотоциклов — и пытаться воевать друг с другом понарошку на них. Правда, конструкция не всегда выдерживала новые нагрузки, да и проходимость на мотоциклетных колесах падала. Так вскоре я увидел на одном из полигонов учебную машинку на стальных колесах с широким ободом. Получалось что-то типа бронетранспортера ... хм ... интересно ...
В общем — все были при деле, причем немалом. Так еще я, в конце августа, не успев как следует наладить ремонт, уже гнал всех дальше, на следующие рубежи — тут сказывалось и немалое головокружение от успехов, и опасения, что меня выведут на чистую воду. Поэтому-то я и старался по максимуму обеспечить людей работой, чтобы было меньше возможности подумать — "а кто это вообще такой ?". Ну а если работа будет еще и полезной — так это совсем отлично — глядишь, и зачтется если что. Напомню, у нас проблемой была буксировка гаубиц МЛ-20, которых мы отжали обратно почти полтысячи штук. Для них-то и нужен был транспорт — на коняшках, конечно, тоже можно, но вот очень это медленно. А так — если удастся делать хотя бы пятьдесят тракторов в месяц — меня это устроит — скоро наступит слякоть, за ней — зима, так что если удастся накопить к весенним боям штук триста тракторов — будет просто отлично — с учетом уже имеющихся как раз обеспечим гаубичную артиллерию средствами буксировки. Благо конструкции известны, и надо их "всего-лишь" повторить. Конечно, во второй половине августа и первой половине сентября нашей основной производственной задачей было наладить массовый ремонт бронетехники, но и другие работы надо начинать — все-равно сразу все не появится — надо прикинуть, посчитать, распланировать — как раз месяц и уйдет. Минимум. Так что пусть думают.
Когда я озвучил эту идею, на меня, понятное дело, обрушился град вопросов. И первый:
— А откуда металл будем брать ? Наших доменных печей сейчас хватает только для бытовых нужд, да и металл там пока не очень ...
Но я был уже готов. Пусть идея и была святотатственной:
— Будем использовать вагоны. — а после того, как народ возмущенно отшумел, добил их. — И рельсы.
ГЛАВА 12.
И дальше выложил примерный расклад по металлу и его источникам, что были нам доступны вот почти что прямо сейчас. Так, по моим прикидкам, из рамы одного вагона получим рам для десятка тракторов. Те же теплушки имели длину рамы под семь метров, а более поздние грузовые — и все четырнадцать. Так еще могло быть и несколько балок. Так, четырехосная 60-тонная бортовая платформа Уралвагонзавода от сорок первого года выпуска имела четыре продольных и четыре поперечных двутавровых балки. Почти такими же были и четырехосные платформы конструкции тридцать второго года. А если их элементы еще и вдоль разрезать ... механики пока примеривались — как бы получше это сделать. То ли применить гидравлические ножовочные станки Минского завода "Коммунар", которые тот выпускал с тридцать четвертого, то ли бензорезами или другими сварочными аппаратами, то ли еще чем. Так что если разберем хотя бы сотню вагонов — получим рам на тысячу тракторов.
