Чудачка

Силы издали хором какой-то странный звук, который, пожалуй, имел на планете Земля всего один знакомый Наде аналог в английском и произносился, как 'Упс'.

Вздохнув, недоразвитая служительница покосилась на матушку и уточнила у Сил:

— Почему мама стала вас видеть?

— Мы устранили яд, но... возможно... часть магии/что-то извне осталось в воде/ в металле/ передалось с едой. Эффект должен пройти./Наверное/ Предполагаем/ Рассчитываем/Надеемся! — загалдели Силы Двадцати и Одной в свойственной им разноголосой манере. Усиленной чувством вины и беспокойства.

— А теперь я еще какой-то шум слышу. Будто кто-то говорит, но неразборчиво. Слов не различить, — дрогнул голос Веры Николаевны, звякнула ложечка об ободок чашки, выпавшая из разжавшихся пальцев.

— Мама, ты не волнуйся. Силы говорят, что яд, который цвет воды менял, они убрали, но какая-то безопасная часть магии могла остаться в посуде. Вот она так на тебя и подействовала, дала способность видеть то, что остальные люди не видят. Ты теперь Силы немножко видишь и слышишь.

— Если этот фейерверк и вопли под потолком немножко, — дрогнул голос матери, — то как все это воспринимаешь ты?

— Как всегда. Я привыкла. Цвета, запахи, звуки вокруг вперемешку накатывают постоянно, — просто ответила Надя и весело рассмеялась: — А иначе с чего бы я была у тебя такой странной? Добавки-то в пищу только сегодня капнули.

— Ой, Надюш, и долго у меня будет это... — подобрать подходящее словесное описание происходящему бедламу женщина затруднилась и просто вопросительно взглянула на дочку, как единственного доступного эксперта по части небывальщины.

— Они говорят, эффект может исчезнуть, — пожала плечами переводчица и честно добавила: — А может и не исчезнуть. Это как повезет, или не повезет.

— Зато Ванюше можно не звонить. Это точно не по его части, — пробормотала себе под нос Вера Анатольевна и решительно достала из шкафа пузатую темную бутылочку с ликером. Кажется, у дамы средних лет на трезвую голову многоцветная и многозвучная реальность усваиваться отказывалась.

Мама покачала тягучий ликер в рюмашке, намекая на готовность капнуть чуток дочке. Надя помотала головой и придвинула к себе всю бутылку. Нет, не пить. Вкус спиртного девушка не очень любила, а вот богатый сливочно-кофейный аромат с нотками алкоголя ей нравился. Потому мама пила, а Надя нюхала бутылку еще с полчасика, под ликер и велась неспешная беседа. Нет, не о Силах, увлекательной работе на них и главном вопросе дня: зачем кому-то очень могущественному понадобилось вредить Надежде, а о дачно-огородных работах и вареньях-компотах.

Касательно цветного мельтешения и стоящих за ним личностей, которые по сути ничего общего с людьми не имеют, Вера вопросов не задавала. Она откровенно призналась дочке, что ей сложно не только говорить, даже думать обо все этом. Сразу голова болеть начинает. Потому мельтешит что-то и пусть мельтешит, пятен-то на обоях от этого не останется, вот и ладно. А что Надюшка с этим самым чем-то или кем-то общается, так пускай, вроде как вреда нет, одна только польза.

Почему-то заодно с ликвидацией Силами ядовитых эманаций, из головы мамы Веры стал стираться и сам факт проявления магической угрозы. Нет, она вроде как не забыла его совсем, но перестала считать реальным и значимым, перестала вообще волноваться о бывших и потенциально-будущих опасностях такого рода.

Силы спокойно выслушали слова женщины и ничуть не удивились. Наде же дипломатично пояснили: людям миров технических вообще не дано воспринимать Силы, истинную магию и прочие проявления чудесного в полном объеме. Разум реагирует столь специфично, что даже внешние проявления магии им игнорируются, забываются или истолковываются так, чтобы объяснение не выходило за рамки законов мира.

Поразмыслив, Надежда согласилась: то, что мама кое-что подзабыла и перестала за дочку волноваться — только плюс! Кстати вспомнился и недавний случай с незадачливой подругой-'самоубийцей' Любашей, едва не шагнувшей из окошка и списавшей все на порчу и соперниц. Да, людям проще выдумать себе объяснение, чем разобраться и принять истинную природу чуда, как данность. Это ей все просто и радостно, ну так она же чудачка. Потому и радуется, что чудес в ее жизни сейчас стало побольше!

И пусть юрист, избалованный постоянным присутствием чудесного в своей жизни, ворчит про зарплату; само общение с Силами, их светлая радость и яркие многоголосые краски — вот она истинная щедрая плата за все Надины труды, ради которой ничего не жаль. Так ведь она и ничем не жертвует, потому как ужасно интересно оказалось беседовать с Силами, искать с законником Дарсеном решение для их увлекательных задачек.

И страшно Наде не было, почему-то в душе жила твердая уверенность — что бы ни случалось, ее и тех, кто ей дорог, защитят. Укладывалась спать девушка с улыбкой, и улыбка эта блуждала на ее губах всю ночь.

Глава 8. Что говорить, когда нечего говорить

Уверенная в заботе и присмотре Сил, спала Надя сном младенца, а на работу утром выходила с улыбкой на губах. Настроения не испортила даже мелкая морось осеннего дождичка. Ветра не было, потому девушка не стала открывать зонтик. Так и шла, чуть запрокинув голову к небу, чтобы видеть мягкие серые тучки, обложившие горизонт точно ватой.

— Надежда? — окликнул мечтательницу голос.

Надя обернулась на голос. Хлопнула дверь, и из серой высокой машины (в марках четырехколесных средств девушка совершенно не разбиралась), припаркованной у тротуара, вышел незнакомый мужчина. Раскрыл над ней зонт, прикрывая от дождя.

— Доброе утро. С Вами хотел побеседовать Виктор Леонидович.

— Я не знаю такого, — ответила девушка совершенно безмятежно, потому что от сероглазого незнакомца с короткой стрижкой веяло удивительно спокойным ароматом сухой осенней листвы, совпадающим с ее нынешним настроением.

— Он вас тоже лишь понаслышке. Заодно и познакомитесь. Не волнуйтесь, это деловой разговор.

— Я не волнуюсь, — улыбнулась Надя. — Только мне к девяти на работу. Не хочу опоздать.

— Думаю, вы успеете. Я подвезу, — пообещал незнакомец и приглашающее кивнул в сторону машины. От него повеяло весенними льдинками вперемешку с лунным светом. Кажется, мужчина был доволен итогом разговора, или, возможно, радовался тому, что не оправдались его худшие ожидания о женских капризах и страхах.

Машина бесшумно тронулась с места и в считанные минуты доставила Надю на стоянку перед частным домом, которому больше соответствовало бы звание особняка.

Надежда частенько проходила по этой улочке, мимо основательного забора из красно-белого кирпича, видела башенки и большие окна здания за стенами, но никогда не задавалась вопросом принадлежности, воспринимая дом и забор как часть пейзажа.

Провожатый, исполнивший роль шофера, не ограничился доставкой до дверей. Он сам вышел из машины и проводил Надю по почти безлюдному дому. Лишь где-то промелькнула фигура смахивающей пыль с мебели немолодой женщины. Довели Надю до большой комнаты с диваном, парой кресел, журнальным столиком и здоровенной плазменной панелью во всю стенку.

Не комната для бесед, скорее личный кинозал. Почему-то ее привели не в кабинет, коль разговор обещали деловой, а сюда. Может, хотели как-то подчеркнуть неформальность обстановки?

Не успела Надя присесть на диванчик, как в комнату вкатился, на ходу застегивая среднюю пуговицу пиджака, низенький почти лысый мужчина с улыбкой на полном лице и совершенно холодными, расчетливыми, как кнопочки калькулятора, глазками.

Теперь Надя вспомнила, что пару раз видела его в местных новостях. Кажется, это был Красильников, крупный бизнесмен и меценат. Пахло от него не то чтобы откровенно неприятно, но Наде никогда не нравился запах попкорна с сыром, а уж если смешать его с цитрусовым одеколоном... Словом, впечатление получалось странным. Скорее всего, странным было и состояние хозяина дома: расчет мешался у него с полным неверием и насмешкой то ли над ней, Надей, то ли и над Надей, и над самим собой одновременно.

— Доброе утро, Наденька, приятно познакомится, Митя, попроси, чтобы нам чай организовали. Или ты, Надюша, кофейку с утра желаешь? — потер руки живчик, плюхаясь в кресло рядом и расплываясь в очередной улыбке.

— Не надо ничего, — качнула головой девушка, сразу же уяснив всю подноготную приглашения. — Я вам ничем помогать все равно не буду, не потому, что не хочу категорически или деньги совсем не нужны...

— Отчего же, Надюша, не будете? Вадиму вы отличный своевременный совет дали! Я многого не попрошу и наградить могу щедро! — Улыбка все еще липла к губам бизнесмена, а вот глазки-калькуляторы стали еще жестче.

Дмитрий на миг-другой покинул комнатку, вероятно, отдавая распоряжения, и тут же вернулся, заняв место в паре шагов от кресла начальника.

— Я постараюсь объяснить, — помявшись, ответила Надя. — Не обижайтесь. У вас и так все получается, вы многое умеете, вам везет. А если начнете мои подсказки слушать, то все свое везение на них обменять невольно сможете. Плата за выгоду выгоды не стоит. Если не случайно совет дан, не от сердца, за него можно ненароком заплатить дороже всей прибыли. По семье, друзьям, здоровью, делу любимому стукнуть может, баланс восстанавливая.

— Хм, — живчик-толстячок задумался, просчитывая, не пытается ли развести его странная девчушка, благодаря случайным или не случайным словам которой его идея по сбыту неликвидных акций дала небольшую осечку. Вот потому, собственно, а вовсе не в погоне за прибылями, он пожелал увидеть советчицу. Подвыпивший Вадим в клубе на юбилее мэра был довольно откровенен, может и еще что дельное сболтнул бы, да Герасимов за ним явился и чуть ли не на прицепе уволок.

И теперь бизнесмен смотрел на девчонку и не знал, что делать. Что использовать не получится, каким-то звериным чутьем Виктор Леонидович почуял почти сразу, а своей интуиции он привык доверять. Но теперь еще речь шла о другом: если ее талант ему не пригоден, не станется ли так, что он очень пригодится конкурентам и доставит ему, Виктору, проблемы.

Чтобы потянуть время для размышлений, бизнесмен машинально потянулся к пульту и щелкнул кнопкой. Лучше б он этого не делал.

За миг до нажатия панической сиреной взвыли Силы Двадцати и Одной:

— Служительница, прячься, чары-убийцы! Синий!

Тренированным спецом Надя не была, зато доверие к Силам испытывала полное, потому прыгнула за диван, пытаясь укрыться от чего-то опасного за его высокой спинкой. То же самое с отставанием в долю секунды проделал и Дмитрий, снеся пухленького подопечного с кресла и припечатывая его за длинным диваном к полу. Одновременно с этим полыхнула яркая синяя вспышка, раздался взрыв, звон, треск и скрежет. Запахло горелой пластмассой, забарабанили по полу, стенам и мебели осколки. Задымило. То, что осталось от большой плазменной панели, плавилось, горело и нещадно воняло.

Прикрыв босса от первого удара, Дмитрий не мешкал, подхватив оглушенного происходящим Виктора за плечи, почти поволок его к выходу. Свободной рукой мужчина цапнул за руку полуоглушенную девушку.

Захлопнув дверь в задымленную комнату, крикнул спешащим на шум молодцам при оружии:

— Стас, Сергей, огнетушитель тащите! Плазма рванула!

— Они ж не взрываются, — вякнул на ходу, вытаскивая из шкафа у стены баллон с огнетушителем высокий, стриженый чуть ли не налысо здоровяк.

— Зайди, глянь, — рявкнул Дмитрий, мотнув головой в сторону двери, из-под которой начал просачиваться первый дымок.

Второй крепыш с волосами, увязанными в короткий хвостик, болтать не стал, лишь схватил еще один красный баллон с раструбом, сорвал пломбу и поспешил к двери.

Ошарашенный, чуток растерянный Виктор Леонидович крякнул, пригладил жиденькие волосы на голове, одернул пиджак и качнул головой:

— Однако... Вы как, Надюша, целы?

— Да, — кивнула девушка, пытаясь одновременно общаться с людьми и выслушивать отчаянные вопли Сил, вещавших что-то о якорях, крючках, магических ловушках и неразличимой опасности.

— Она первая среагировала, — мигом заложил Надю телохранитель. — Если б не она, я мог не успеть прикрыть.

— Однако... — снова повторил Виктор Леонидович. — И часто у вас такое случается, Надя?

— Случается разное, такого еще не было. Техника при мне ни разу не взрывалась, — призналась девушка и искренне поблагодарила: — Спасибо, Дмитрий, я растерялась.

— У тебя что, враги есть? — прищурился тот.

— Не знаю, — снова откровенно ответила девушка, потому что истоков радужного безобразия, творящегося вокруг нее в последнее время, не ведала. Да если бы и ведала, то, как объяснить людям про Силы, активирующееся ее аурой спектральное убийственное заклинание и прочую метафизическую дребедень с опасными физическими последствиями, действительно не представляла. Во всяком случае, объяснить и не оказаться в комнате с мягкими стенами на полном государственном обеспечении.

Да что окружающие, она и сама-то не очень понимала, откуда конкретно исходит странная угроза, и не могла адекватно оценить степень опасности. Почему-то, несмотря на внешние проявления, ей все казалось чуть-чуть ненастоящим, сказочным и совсем не опасным. Все эти 'цветные ужасности', просачиваясь в ее мир, все равно оставались угрозами волшебными. Потому и поверить в их натуральность, даже после падения чеканки, самоубийственной выходки Любки, увядания адениума и взорвавшегося телевизора Надя не смогла. И, наверное, к лучшему! Эта терапевтическая доза неверия защищала психику девушки лучше любой стены, а может быть, еще и отводила от нее изрядную часть беды. С теми магическими странностями сложно судить наверняка.

— Митенька, да какие у нее враги? — крякнул от удивления Виктор Леонидович, снисходительно взирая на тощенькую забавную чудачку. Безобидность девочки была очевидна так же, как и ее странность. В его дела, это матерый бизнесмен теперь видел четко, влезла совершенно случайно и больше туда соваться не собиралась. А вот кое-что другое стоило уточнить.

— Ты будущее что ли видишь?

— Нет, — искренне удивилась Надя, замотав головой. — Как его можно видеть точно? Это же так много всяких нитей, среди других нитей основы, которые сплетаются, как хотят, от каждого нашего вздоха! Если кто такое видеть может, то он сумасшедший!

— А как тогда с телеком смогла среагировать? — недоверчиво прищурился Дмитрий.

— Он стал нехорошо пахнуть, — девушка подыскала реальный довод, который действительно существовал для нее в реальности наравне с синим всполохом.

— Ничего не чуял, — честно признал телохранитель.

— Я на запахи обостренно реагирую и чую не так, как все, — виновато пожала плечами девушка. — Вы вот для меня сухими осенними листьями пахнете, а Виктор Леонидович попкорном с сыром. А телевизор вдруг запах, как дохлый голубь. Вот я и шарахнулась.

— Хм, — еще раз хмыкнул бизнесмен, оценивая странность собеседницы. Он все никак не мог для себя точно определить ее полезность и возможность использования, а также степень безопасности пребывания рядом для себя лично. Взорвалась ли плазма, потому что эта странная Надя была рядом с телевизором, или он и так должен был взорваться, а девушка спасла людей, успев поднять тревогу?