"Блин! И о чём она только думает?"
— Да всякие глупости романтичные, — хихикнула сёкая. — Без смеха читать её мысли не могу. А вот чувства её лучше тебе не сопереживать, если не хочешь получить влюблённым молотком по башке.
"Да-да, не надо мне молотком. Я ещё поесть нормально хочу".
Я снова посмотрел на Мику, и опять на её лице словно лампочка зажглась. Улыбка была такая миленькая, что я невольно улыбнулся в ответ. Ох! Зря, наверное. Потому что большие карие глаза энесты словно бы стали ещё больше и едва ли не засветились от удовольствия.
"Твою ж мать, как же это смущает!", — подумал я, снова опуская взгляд в тарелку.
— А теперь молоток превратился в кувалду, — хохотнула Мара. — Ты делаешь успехи, сердцеед.
"Думаешь, я нарочно?"
— Хи-хи, знаю, что нет. Но от этого ещё прикольнее.
В общем, я постарался абстрагироваться от восхищённых взглядов девочки и продолжил есть. Но вскоре заметил, что Мариша и ами Лимоника усекли, что между нами происходит. Взрослая неолетанка многозначительно улыбнулась моей супруге.
— Сдаётся мне, миледи Моо...риша, — вовремя поправилась она, — что нам надо будет обсудить ещё одно дело, не находите?
— Видимо, придётся, — эхом откликнулась магесса, с некоторым удивлением и озабоченностью глядя на дочь своей компаньонки, которая, ничего не замечая, созерцала меня. — После обеда в моём кабинете, — добавила Мариша.
— С Вами просто невероятно легко иметь дело, миледи.
Супруга моя вежливо кивнула и о чём-то крепко задумалась.
Когда трапеза закончилась и все встали из-за стола, Мариша обратилась ко мне:
— Дим, развлеки, пожалуйста, нашу юную гостью? Мне нужно с мамой её кое-что обсудить наедине.
— Ну... а что мне делать? — слегка растерялся я.
— Просто составь эми компанию, можешь имение показать, в сад сводить. В общем, побудь галантным кавалером.
"Эми?" — мысленно переспросил я, и Мара тут же дала справку:
— Это слово означает юную неолетанку и является вариантом обращения вроде английского "мисс". Ами — взрослая энеста, способная делать детей, эми — юная, не достигшая ещё полного созревания.
— Э-э-э, хорошо, — неуверенно сказал я, обращаясь к Марише.
— Вот и умничка, — кивнула мне она.
Дамы ретировались из комнаты, а я остался стоять столбом, не зная, что делать и что сказать. Юная энеста подплыла ко мне изящной походкой и остановилась очень близко, глядя немного снизу-вверх и по-прежнему зачарованно улыбаясь.
— Хо... хотите, пойдём в сад? — спросил я, слегка заикаясь, и эми кивнула, но, судя по виду её, она вряд ли вдумывалась сейчас в смысл моих слов. С таким же результатом я мог бы, наверное, предложить сходить на Луну, и она бы тоже кивнула. Ох! Как же всё-таки всё это смущает! Но не сказал бы, что мне не нравилось общество Мики. Чем больше я посматривал на неё (пока лишь урывками), тем больше она меня умиляла и притягивала.
"Нет, нет и ещё раз нет! — мысленно взмолился я. — Господи! Да что ж такое-то со мной. Я не педофил! Не педофил я!"
Первое время мы шли по саду почти молча. Я не мог придумать нормальную тему для разговора, а энесте, похоже, тот и не требовался. Казалось, что одного моего присутствия рядом ей хватало с лихвой, а всё остальное было неважно. Ох! А вот я так не мог. Меня напрягало и удручало молчание. Я чувствовал себя несостоятельным кавалером.
Эми повернула ко мне голову и вдруг заговорила первой:
— Красиво здесь, мне очень нравится, — сказала она мягким певучим голосом. — Я вот в городе живу, и у меня рядом нет такого сада.
— Э-э-э... да, — ответил я с запинкой. — Мне тоже очень нравится наш сад. Но когда долго живёшь рядом с ним — привыкаешь. Поэтому перестаёшь ценить это... богатство.
Я посмотрел на эми с улыбкой, чувствуя, как уверенность быстро возвращается ко мне. Начало разговора было положено, и дальше поддерживать его стало легче. Мика моментально ощутила моё внимание, повернула голову, и глаза её в этот момент показались мне очень... яркими, пронзительными.
Ох, опять я не выдержал её взгляд, смутился, опустил глаза и увидел чёрную тесёмку на шее энесты, конец которой скрывался под тканью платья.
— Это у Вас амулет какой-то, да? — спросил я первое, что пришло в голову.
Эми коснулась шнурка пальцами и вытянула его наружу, открывая мне бесцветный прозрачный кристалл в форме короткого шестигранного карандаша, около двадцати миллиметров длиной и пяти шириной, с короткой двусторонней заточкой. Один заострённый кончик кристалла смотрел вниз, а второй был заключён в металлическую оправу с кольцом, к которому и крепился шнур.
— Поглотитель, — пояснила Мика. — Но очень красивый, мне нравится его носить. Смотреть сквозь него одним глазом смешно. А ещё, пропуская солнечный свет, он делает радугу. Красиво.
— Ясно, а что он поглощает?
— У меня — ничего, — с улыбкой ответила энеста. — Прозрачный всё время, но на всякий случай носить надо. Вот у сестры окрашивается иногда, когда она сердится или волнуется. Мама постоянно занимается с ней, чтобы не окрашивался. А со мной пока рано.
— Ар? — догадался я. — Этот кристалл поглощает Ар?
Мика хитро глянула на меня, улыбнулась и неожиданно сменила тему.
— А у вас в саду растёт что-нибудь вкусненькое?
— Есть черешня, виноград, малина, яблоки, — стал перечислять я. — Да много всего. Но их всё равно вымыть придётся, перед тем как есть.
— Покажешь?
"Она на "ты" перешла! — мысленно отметил я. — Наверное, и мне можно?"
— Пойдём, — ответил я Мике и по расцветшей улыбке на её губах понял, что не ошибся.
Больше всего мне в саду нравилась черешня: крупная, тёмно-красная, почти чёрная и обалденно сладкая. Сам я её нередко рвал и ел прямо с дерева, не опасаясь микробов и пыли. Ну, понимаете, да, что мне нечего было бояться с моими шестью зелёными и шестью оранжевыми листиками. И я вообще ни разу не чувствовал хоть какого-то недомогания с тех пор, как стал парием.
Тинка очень часто сопровождала меня по саду, поэтому тоже пристрастилась к черешне. Для неё одна ягода была как для человека дынька-колхозница, и ей очень нравилось, когда я скусывал половину, извлекал косточку, а оставшуюся половинку отдавал ей. Пикси удерживала её двумя руками и ела, довольно мурлыкая себе под нос о непрямом поцелуе. Ну и лакомиться черешней в её компании было одним удовольствием. Тинка целый конвейер запускала, отправляя плоды в цепочечный полёт. Самые спелые и сладкие черешенки отделялись от дерева, выстраивались в очередь и устремлялись ко мне.
Помните Вовку в тридевятом царстве? Так я был прям как он. Однако в моём случае вкусняшки летели прямо в рот, только косточки успевай сплёвывать. Первый раз я увлёкся и так обожрался этой черешней, что мне реально было трудно подняться на ноги и идти. Я охал и стонал, коря коварство крылатой жёнушки, а та заливалась довольным смехом и всячески надо мной подтрунивала. Но потом заботливая супруга таки сжалилась над перекушамшим муженьком, уменьшила и отнесла меня в Маришину комнату в особняке. Правда, она не упустила случая взять с меня дань полётным сексом в излюбленном своём стиле "на лету". Кстати, должен отметить, что процедура "уменьшение-увеличение" очень ощутимо помогла мне. И когда пикси впитала с меня пыльцу фей своими крылышками, я чувствовал себя уже заметно получше. Но всё равно в будущем никогда больше так не обжирался.
В общем, я задумал первым делом показать Мике черешневые деревья. Подозревая, что и пикси мы там где-то сможем найти, решил заодно девушек познакомить поближе.
Вскоре показались мои любимые угодья. Тинку я с первого взгляда не увидел, но мелкая обычно просто терялась в густой листве. Ей очень нравилось набрасываться на меня неожиданно, усаживаться на шею верхом и, крепко вцепляясь в волосы, пришпоривать пяточками по плечам: "Но! Но, лошадка!"
Вот и сейчас я просто шёл по саду и с затаённой улыбкой ждал её нападения. Однако всё обернулось несколько не так, как я предполагал. За спиной раздалось басовитое пчелиное гудение, я обернулся назад и увидел пикси, зависшую в воздухе в парочке метров от нас.
— Тинка, а мы за ягодками пришли! — радостно сказал я, но пикси не поддержала моё веселье. Она выглядела до странности серьёзно и хмуро. На меня не смотрела, уделяя всё своё пристальное внимание неолетанке, облетела эми по дуге, и во всех действиях крылатой девушки прослеживалась какая-то тревожная напряжённость.
"Кажется, пойти к черешне было не самой лучшей моей идеей", — успел подумать я. И в этот момент пикси метнулась ко мне, зажигая крылья серебристым блеском пыльцы, а в следующую секунду я почувствовал кратковременное падение, спадание одежд, крепкие объятия сзади и лёгкую перегрузку быстрого набора высоты.
— Тинка, ты что творишь?! — со стоном возмутился я. — Она же наша гост...
Договорить я не успел, услышав за спиной отчаянный вопль раненого зверя. И в душе у меня вдруг ёкнуло и похолодело от предчувствия беды.
— Тинка, слушай, Мика там одна, она сада не знает, и с ней что-то не так, надо вернуться, Тинка. Не время сейчас в игры играть.
Но пикси и не играла.
— Не отдам! — прорычала она. — Ты мой! Не отдам вертихвостке!
— Да ты чего, Тинка! Она же гостья, мы просто гуляли.
— Молчи, мужчина, — возразила пикси, и в голосе её прозвучали стальные нотки. — Ты не слышал её чувств, а я слышала. Ты слишком сильно нужен ей, чтобы я могла это игнорировать. Она уже считает тебя своим. Я должна доложить Марише. Пусть она решает, как с ней поступить, но я бы её к тебе и на километр не подпускала!
Поняв, что спорить бесполезно, я смирился и вздохнул. Кроны деревьев стремительно пролетали под нами. В этот раз пикси не настроена была на секс, она и удерживала-то меня со спины, обвив руками за грудь, а ногами за бёдра. И только мягкие девичьи грудки, прижимавшиеся к моим лопаткам, как всегда наполняли тело приятной истомой.
В общем, через пару минут мы были уже в кабинете Мариши. Тинка быстро и безошибочно её нашла. Я почувствовал, как масштабы вокруг обретают привычную размерность, и приземлился ногами на пол, легко удержав равновесие. Единственное, что меня в этой ситуации очень смутило, — это участь оказаться перед взрослой неолетанкой голышом.
— Так, Димчик, что за игры такие? — озабоченно сказала Мариша. — Где Мика? Почему ты не с ней?
— Да я не виноват, — ответил я, смущённо прикрывая пах руками. — Тинка уменьшила меня и унесла, а эми в саду осталась. Я просил Тинку вернуться, но она не послушалась.
Степень озабоченности на лице Мариши скачком усилилась, а у ами Лимоники очень отчётливо проявилась тревога.
— Всё это капец как некстати! — всплеснула моя супруга руками. — Чтоб тебя, Тин, и твою ревность проклятую! Почему бы не посоветоваться сперва со мной?
— Я и прилетела посоветоваться, — огрызнулась пикси в ответ. — Эта леди на него претендует! Она!.. Она!..
— Его будущая невеста, — закончила Мариша её реплику и, протянув к одёжному шкафу руку, заставила его дверцы приоткрыться и выпустить наружу бежевый банный халат с длинными полами.
— К... как?! — не поверила своим ушам крылатая девушка.
— Возможная невеста, — поправилась магесса, набрасывая на мои плечи халатик. — Тин, ну это очень важный для меня политический брак. Родство с весьма влиятельной семьёй в Валенсии. А ты тут нам истерики закатываешь.
— Разве парии официально женятся? — удивилась пикси.
— На неолетанках женятся, — заверила её Мариша. — Более того, энесты берут в мужья себе только париев.
— Это не будет фиктивный брак! — возмущённо возразила Тинка. — Та девушка Диму очень любит! Она не удовлетворится формальными отношениями!
— Догадываюсь, — кивнула ей магесса. — Неолетанки выходят замуж только по любви. Политический брак — вовсе не значит "фиктивный". Просто он выгоден, вот и всё. И не переживай ты так, мы планирует только помолвку. До свадьбы ещё очень далеко. Мике всего четырнадцать, и окончательно повзрослеет она лишь к тридцати. Шестнадцать лет ещё до свадьбы, чего ты так взъелась? Мика не женщина даже, а энеста. Я вообще не понимаю, как можно к ней ревновать? Для меня и тебя она не конкурентка, а самая преданная союзница. Ты что, не понимаешь этого?
— Энеста? — переспросила Тинка. — Это вообще кто? Да девушка она самая натуральная! Что я, не видела? Даром, что четыре руки!
— Всё ясно, ты не знаешь, — наморщила Мариша нос. — Ладно, давай я тебе позже всё объясню. Отложим этот разговор на вечер. Сейчас надо прежде всего определиться, заключаем мы помолвку или нет.
— Ты не станешь сама принимать решение? — хитро прищурилась ами Лимоника. — Дмитрий ведь твой парий, или я что-то не понимаю?
— Извини, Мони, но для меня он не просто парий, — улыбнулась Мариша в ответ. А я про себя искренне удивился тому, как быстро сблизились моя супруга и четырёхрукая гостья. — И кому, как не тебе, понимать мои чувства. Ты ведь и сама замужем за парием.
— Вау, как замечательно, — откликнулась неолетанка, расплываясь в озорной улыбке, и посмотрела уже на меня. — Дмитрий, тебе понравилась моя дочь? Просто общие впечатления. Этот ответ ни к чему не обязывает тебя. Времени на размышления ещё очень много — целых шестнадцать лет.
— Но мне очень важно, — добавила Мариша, — чтобы возражений у тебя не было с самого начала. А согласие на брак можешь дать и потом.
Поняв, что свадьба возможна лишь в отдалённой перспективе и неолетанка к тому времени повзрослеет, я сразу успокоился.
— Возражений нет, — сказал я уверенно. — По крайней мере, пока. Дочка у Вас очень миленькая, ами Лимоника. Меня смущало только, что она ещё... слишком юна. Но раз свадьба планируется, когда она повзрослеет, то я и не против. Может, есть ещё что-нибудь, о чём мне следовало бы знать?
— Ну, я бы добавила, — улыбнулась Мариша, — что Мика к тридцати годам станет столь же рослой, как и её мама. Тебя не пугает перспектива уже самому почувствовать себя с ней в роли ребёнка?
— Такая огромная?! — не поверил я своим ушам, хотя об этом сразу можно было бы догадаться, и восхищённо добавил: — Ва-а-ау!
Компаньонки весело рассмеялись.
— Хи-хи, так и знала, что это подействует, — весело сказала Мариша. — Мой милый извращенец просто балдеет от великанок. В таком случае я возвращаюсь к своему вопросу. Так что ты скажешь о моей просьбе, которую я озвучила перед тем, как нас прервали?
— С удовольствием, — моментально откликнулась энеста и как-то очень хищно посмотрела на меня. — Когда?
— Чем раньше, тем лучше. Можно прямо сегодня.
— Шикарно!
— Вы о чём? — спросил я настороженно, чувствуя какую-то закручивающуюся вокруг меня авантюру.
Однако в этот момент в кабинет Мариши с рёвом и горючими слезами ворвалась Мика.
— ...иму ...сло ...довище!!! — голосила она навзрыд, сглатывая слова. — Маленькая, злая, ...меньшила!.. — продолжила эми более внятно и замерла на месте с открытым ртом, увидев меня. Немая сцена продолжалась какие-то пару ударов сердца, а потом неолетанка разрыдалась ещё громче и бросилась ко мне, крепко стискивая всеми четырьмя руками.
