Что же делать? Ведь орк сказал, что знает о нем все. Значит, он имел в виду и эту небольшую особенность. А судя по тому, с каким ужасом, после последних слов орка, их обоих разглядывает гном — он не был посвящен в эту маленькую тайну. Хотя за молчание гнома Лин был совершенно спокоен. Этот народ никогда не раскрывал чужих тайн, а тем более тайн такого размаха. Изучая по книгам все, что было известно о Проводниках, он всегда мечтал познакомиться хоть с одним из них. Просто задать кучу вопросов и понять для чего же вообще родился таким. И вот он — живой проводник, источник знаний. Куда же делись те вопросы, что готовились годами?
И Лин решился. Улыбнувшись уголками губ и смотря прямо в глаза орка, он произнес:
— Хорошо. Я помогу тебе, но ты должен ответить на все мои вопросы. А у меня их очень много. Ведь ты понимаешь меня, не правда ли?
— Я понимаю тебя лучше, чем ты думаешь сам. Просто с тобой произошел не совсем обычный случай, мальчик. Хозяйка Судьба создала Проводников Душ в помощь себе, но что-то пошло не так и постепенно они перестали быть игрушками Судьбы. Проводникам дана великая честь, вмешаться в судьбу любого существа и изменить ее. Но думаю, это ты понял и сам. Дело в том, что Судьба заложила в своих слуг преемственность. То есть когда один из Проводников чувствует своей конец, он отправляется в путешествие и находит своего преемника. Не знаю, как это происходит, но всегда находит. Видимо какая-то связь между нами существует. Твой предшественник очень гордился своим даром. Считал себя особенным и неповторимым. И когда почувствовал скорый конец, он решил не искать преемника. Полагаю, он считал, что если не найдет тебя, то с ним ничего и не случится. Вот только все вышло не так. И в тот день, когда твое предназначение свершилось впервые, он покинул этот мир. Никто не знает, как это происходит. Просто его душа покинула тело и больше не вернулась. А ты остался один. Я расскажу тебе все что знаю. И научу всему, что ты должен уметь. Думаю, что ты уже догадался, что я ищу преемника. Но это не ты. А вот кто, я не знаю. Но я найду ее, вот увидишь, обязательно найду.
— Тебе не нужно искать. Я знаю ее. — Лин понимал, что этим подписывает Эве приговор, но не мог поступить иначе.
Теперь, спустя восемнадцать лет с инициации, он прекрасно понимал, как нужны ему тогда были эти знания. Но никто не мог их передать. Никто не объяснил как, а главное, зачем все это. Подобной судьбы своей дочери он не желал. И поэтому готов был сделать все, чтобы избежать ошибок.
— Это просто замечательно. Но расскажешь обо всем потом, а сейчас нам нужно провести ритуал. — Старик повернулся к закончившему, наконец, обдирание разбойников гному и попросил. — Крим, прости, что я не сказал тебе об этом раньше. Но мне казалось, что ты поймешь мое желание хранить свою тайну, ведь у тебя есть своя, — на этих словах гном слегка покраснел. — Но речь не об этом. Ты ведь никогда не присутствовал при ритуалах подобного толка, а потому не сможешь мне в этом помочь. А вот .... — старик замялся, повернувшись к Лину лицом, — молодой человек такой же, как я. Он знает, что нужно делать. Потому, я прошу тебя оставить нас и заняться обустройством лагеря.
Старик на минуту задумался и продолжил.
— По пути сюда я видел небольшую полянку, не далее чем полкилометра отсюда. Вот там и можно провести ночь, — тут он посмотрел на небо, — тем более что до темноты осталось часа три. А я сегодня буду не в состоянии идти дальше.
— Вы пришли сюда пешком? — Удивился Лин.
-О, да. Мы решили, что прогулка пешком будет полезна нам обоим. К тому же торопиться пока не куда. — И дождавшись согласного кивка гнома, закончил. — Кстати, молодой человек, я ведь был столь не воспитан, что даже не представился. Мое имя вам должно быть известно. Но все же, меня зовут Дараскан Норриксан. Хотя друзья зовут просто Дар. И вы можете называть так же. А это, — взмах рукой в сторону подошедшего гнома, — мой друг, Кримп Дорм.
— Можешь называть меня Крим. Раз уж Дар записал тебя в друзья, то и мне ты приходишься другом. — С этими словами гном протянул Лину руку для ритуального рукопожатия. Таким образом, гномы подтверждали факт сделки или в данном случае принятие в друзья.
— А меня зовут Лин Росс. Ну что ж, приступим?
* * *
Кивнув, Крим подхватил пожитки, свои и Дара, и пошел в сторону означенной полянки. Подозвав Торно свистом, Лин прошептал ему на ухо указания касательно ужина и отправил на охоту, скинув мешок на траву рядом с собой. Торно кивнул в знак согласия и, ткнув напоследок хозяина в плечо, галопом ускакал с поляны.
Тем временем Дар готовился. Он расстелил на земле свой плащ, стянул через голову жреческую мантию и, оставшись в одних штанах, улегся на землю. Рядом на чистом белом платке лежал ритуальный кинжал. Рукоять была украшена огромным рубином, отчего казалось, что она запачкана в крови. Хотя в каком-то смысле так и было. Как может ритуальный нож не быть в крови? Ведь убийство и есть его предназначение. Заметив взгляд Лина, Дар поспешил объяснить.
— Этот кинжал достался мне от учителя, преемником которого я был. Он говорил, что кинжал был выкован мастерами древности для одного из проводников, спасшего особенно много жизней. Это не обычное оружие и не совсем ритуальное. Это — Кинжал Души. И как любое оружие, имеющее имя, он бесценен и должен использоваться по предназначению. Смотри, — он сел и протянул Лину кинжал, — видишь камень? — Дождавшись кивка, Дар продолжил. — Это резервуар для души. Мой учитель считал, что для Проводника главное не дать своей душе полной свободы, потому что она может уйти довольно далеко от тела. А вот когда ее часть попадает в этот камень, то она стремится соединиться и всегда возвращается.
— А что были случаи, когда душа Проводника не возвращалась в тело?
— Да сколько угодно. Просто никто из живых, не обладающих нашим даром, не может знать, почему не вернулась душа Проводника. А встречаются такие как мы редко. — И Дар резко перешел на другую тему. — Может, начнем? А то что-то холодно.
Сам не зная почему, но, сжимая кинжал, Лин заметил, как мелко трясутся у него руки. Конечно, он знал, что решение было не его и не ему оспаривать, но все же, решил уточнить.
— А вы уверены? Может, просто закапаем и все? Я ведь маг, могу вырыть яму магией.
— Нет. Мне осталось не много. И я видел в жизни разные ритуалы. А вот ты видел только боль, потому на душе у тебя сплошные шрамы. Я хочу, что бы ты понял, что бывает и по-другому. И еще, замни хорошенько слова, что я буду произносить. Тебе они еще пригодятся. А сейчас начнем.
Дар снова лег на спину и выставил руку Лина напротив сердца.
— Пока я произношу слова, ты молчи, а потом скажешь "ас сонм" и воткнешь кинжал мне в грудь. Куда бить ты знаешь.
Лин, молча, кивнул и сосредоточился запоминая. Как только заклинание завершилось, он произнес указанные слова и без замаха вонзил кинжал в тело Дара. Тот дернулся и затих. На губах его играла улыбка, а тело было абсолютно расслабленно. Нужно будет спросить, как действует прочитанное им заклинание, но, похоже, тот совсем не чувствовал боли. А ведь Проводник всегда умирает по настоящему, со всеми вытекающими из этого последствиями. Как-то боль и агония. Проводник чувствует то же, что и любое другое существо, умирая, не больше и не меньше. Только раны затягиваются гораздо быстрее, да жизнь возобновляется с возвращением души.
Как только наступает физическая смерть, душа проводника покидает тело и отправляется в путь, туда, где должна выполнить поставленную перед ней задачу. Время, проводимое в состоянии смерти всегда разное, в зависимости от сложности задачи и скорости регенерации. Причем чем больше устало тело, тем труднее проходит регенерация, и тем сложнее восстановиться после возвращения. Как только душа вновь оказывается в теле, оно оживает и начинает функционировать в прежнем режиме.
Лин забыл спросить, сколько обычно Дар проводит в подобном состоянии, да тот вряд ли ответил бы на подобный вопрос. Слишком много факторов нужно было учитывать. А потому привалившись к дереву, он стал задумчиво осматривать полянку. Она была маленькой, в окружении колючих кустов и свисающих ветвей кедра. От дороги ее отделяла большая лужа. Земля была сырой и грязь хлюпала под ногами при каждом шаге. И еще были тела. Они лежали так, как упали в момент смерти. Лин слишком привык умирать, что бы для него смерть была страшным таинством. Он относился к прерыванию жизни скорее как к неизбежному злу, чем как к необратимому процессу. И, потому, не особенно переживал о загубленных жизнях.
Так прошел час. Начался второй, когда тела вдруг словно заволокла дымка и они стали осыпаться пеплом. Как только последний разбойник растворился туманом, дымка тут же исчезла и глазам Лина предстала та же полянка засыпанная прахом разбойников. Ну что ж, они получили свое посмертие. Он встал на ноги, подошел к Дару и увидел, как рана на старческой груди быстро затягивается, исчезая на глазах. Странно, у него раны никогда не затягивались так быстро. Обычно процесс исцеления занимал сутки, ну или двое, в зависимости от способа умерщвления. Вспомнив, какие только способы на нем не отрабатывали за прошедшие годы, Лин невольно криво усмехнулся. Тем временем, Дар глубоко вздохнул и открыл глаза. Они были абсолютно ясного, без тени поволоки, серо-зеленого цвета. Значит, состояние здоровья действительно было в норме.
Орк огляделся. Не обнаружив ничего противоречивого, протянул Лину руку с молчаливой просьбой помочь подняться. Подхватив старика за руку, Лин поднял его на подрагивающие от пережитого ноги и, подхватив мантию, натянул на обретенного коллегу. Хотя Дар и назвал его другом, скорее можно было считать старика учителем или наставником, но уж никак не ровней. Вот только предложение заменить обращение по имени на уважительное "учитель" неожиданно было принято в штыки.
— Какой я тебе учитель? — Дар выразительно фыркнул. — Ты такой же, как и я. К тому же твой опыт путешествий, не смотря на разницу в возрасте, ни сколько не уступает моему, как я вижу. Зови меня просто Дар и все. И раз я прошу об этом, значит, это не может меня обидеть. А все эти человеческие предрассудки насчет уважительного обращения "на вы" к старшим оставь людям. Никогда не мог понять, как может влиять на чувства какое-то местоимение. Тем более на уважение, оно либо есть, либо его нет. Договорились?
— Хорошо... Дар, — запнулся Лин.
— Вот так-то лучше. А теперь помоги мне дойти до лагеря.
Кивнув в ответ на просьбу. Лин засунул в рот два пальца и пронзительно свистнул. На самом деле, чтобы позвать Торно, ему нужно было лишь послать мысленную команду своему коню. Конечно, подобная связь имела свои ограничения по дальности, но в данном случае была предпочтительнее. Вот только внезапное появление коня могло испугать не подготовленных спутников, а Лин не собирался портить отношения, не начав их налаживать.
Конь появился почти сразу. Наверное, дожидался зова неподалеку. Поговорив с ним минуту и без труда уговорив пустить в седло незнакомца, что само по себе было удивительно, Лин помог старику забраться в седло. Сам вскочил сзади и мысленно попросил Торно отвезти их в лагерь.
Уже подъезжая к поляне, Лин ощутил запах зажаренного на углях мяса со специями. Именно так он и любил — как можно больше специй. Вот только росли подобные травы на юге, доставлять их, удовольствие было не из дешевых, а потому, в деревнях подобной роскоши не водилось. Соскочив с коня и подставив плечо Дару, Лин помог тому добраться до расстеленных на земле одеял и подсел к костру, с вожделением оглядывая одну из двух тушек зайца.
— Это не конь, — произнес Крим, указывая на Торно рукой. — Конь не может вытворять то, что делает эта лошадь. — На сравнение с лошадью Торно оттопырил губу и демонстративно фыркнул, отчего у бедного гнома, в буквальном смысле, отвалилась челюсть.
Оказывается, пока они решали дела с телами разбойников, Торно притащил пару пойманных зайцев и сунул буквально в руки опешившему от подобного гному. И теперь Крим, не доходивший коню даже до холки, был в священном ужасе от присутствия непонятной твари.
— Ничего страшного, Крим. Все верно, это не конь — это къяр. — слова Дара нисколько не успокоили гнома, продолжающего косить глазами в сторону ехидно поглядывающего на него коня. — Может ты нас покормишь? Я немного устал и ужасно хочу есть.
Мысленно отпустив Торно, Лин присел на одеяло рядом с Даром и стал ждать дележа ужина. И только вспомнив о том, что в мешке еще оставались сухари, Лин спохватился, что забыл о нем. Опять мысленно позвав Торно и дождавшись отклика, он попросил принести мешок с той поляны и стал ждать. Когда перед раздававшим еду Кримом, возник къяр, тот испугался не на шутку. Ведь в зубах этой твари болтался мешок Лина. Конь, тем временем подошел к хозяину, опустил перед ним мешок и склонил голову, ожидая заслуженной похвалы.
— Спасибо Торно, — Лин шептал слова благодарности тихо, но поскольку находились все недалеко, то и услышали его тоже все. — Ты сам-то поел? Или все нам отдал? — Конь виновато опустил голову и немного отвернулся. Он знал, что Лин всегда отдавал ему половину добычи и потому съел свою долю сразу, не донеся до лагеря. — Что ты? — Лин погладил бархатистую морду коня и прижался к нему лбом. — Ты же знаешь, что половина твоя? Так какая разница, где ты ее съел.
Торно расслабился и показал все свои клыки, что заменяло ему улыбку. А бедный гном от преизбытка впечатлений попятился назад и, запнувшись о торчащий из земли корень, со всего маха сел на пятую точку. Одновременно посмотрев на улыбку Торно, на сидящего в ступоре Крима и переглянувшись, Дар и Лин заржали в голос. И пока не отсмеялись, не смогли произнести ни слова. Обидевшись, что никто не оценил его улыбки, Торно махнул хвостом, попав хозяину по лицу, и отправился в лес продолжать прерванную охоту. Мысленно потянувшись к сознанию четвероного друга, Лин попросил прощения и объяснил, что смеялись они вовсе не над ним, а над поведением гнома. Конь мысленно фыркнул в знак согласия и Лин вернулся в реальность.
Тем временем Крим успел встать с земли, потирая поясницу, и упорно отказывался разговаривать с Даром, называя того предателем. При этом они говорили достаточно громко, чтобы Лин сумел совершенно точно уловить смысл разговора. Дар пытался втолковать гному кто такой къяр, и чем он отличается от лошади. Гномы вообще были довольно глупым народом. По крайней мере, в том, что не касалось их выгоды. Вот и сейчас, Крим наотрез отказывался понимать, что лошадь может быть плотоядной, да еще и умной в придачу. А уж в то, что она может общаться с хозяином посредством телепатии, гном не верил совсем. Устав то подобных пререканий, Лин встал, потянулся и сообщил, что отправляется спать, а об охране лагеря беспокоиться не стоит, потому что он поставит охранный контур.
Посмотрев в его сторону, оба спорщика одновременно кивнули, соглашаясь, что это хорошая идея и вернулись к прерванному разговору. Поняв, наконец, что подобный спор ведется лишь потому, что доставляет обоим наслаждение, Лин развернул свой теплый плащ и, завернувшись в него как в одеяло, улегся на землю. Уснул он, так же как и во все последние дни, как только голова коснулась земли. Этим закончился еще один день его поисков. А расстояние до дочери только увеличилось. С этими мыслями, уставшее за день сознание соскользнуло в темноту и Лин опять окунулся в воспоминания.
