Феникс. Счастливые хроники

— Он умается и сляжет раньше заката, — авторитетно заявил Джирайя, когда они вновь остались вдвоем под сенью теперь дуба, выбранного хозяюшкой для делового пикника. Он не одобрял сей инициативы Саске, понимая всю подоплеку.

— До первого поцелуя он всяко вытянет, а там душа воспрянет и начнется вторая жизнь, — тоже авторитетно, памятуя сочные губки и прыткий язычок, быстро усвоивший науку.

— Хех, ну, молодежь! Я в свое время в этом возрасте столь прытким не был... Но уже изобрел "Тотон Дзюцу", — с хитрой гордостью и толикой грусти. Наруто в это время переводил сотни листьев, опустошая кроны деревьев почище гусениц и саранчи.

— Шпионская техника прозрачного передвижения, не требующая внедрения в женские купальни под "Хенге"? Ооо... — оценив все достоинства по достоинству. И предпочтя не думать, что кому-то придется сдувать весь зеленый мусор в лесок — ему не в облом, просто он давно хотел научиться маскировке.

— Ну, слушай что ль... — говоря чакрой и кося лукавым глазом. Саске подсел поближе, тоже вытянув ноги и откинувшись спиной о почтительный трехвековой ствол. Два сэмпая Наруто типа прикурнули в тенечке, побуждая самого маленького и тощего активнее применять футон.

Глава 46. Счастливые дни

Саске

Он не разбирал дороги, как и Наруто. Оба хмельных любовью подростка с одинаковыми улыбками безграничного счастья от уха до уха тупо следовали между Джирайей и его клоном, по охотничьим тропкам удаляющимся из Нижнеподножьих-Коровях в обход Верхнеподножьих-Коровях. Один витал в морях поцелуев и первых в своей жизни откровенных обжиманий сверх запланированной программы, а другой в многочасовом марафоне страсти, жар коей нарастал по мере близости утра. Белая коса мерно покачивалась, то и дело превращаясь в воспаленном воображении Саске в девичий стан — наваждение никак не хотело отступать, пылая в желающем восстать ненасытном паху. Наруто вообще наплевал (а скорее не замечал) на свой топорщивший штаны стоячок, а Саске наплевал на желание Джирайи десятой дорогой обходить любые селения минимум неделю, хотя и ему не обломилось женской ласки. Сеннин-сэмпай объяснил это свое намерение еще вчера, сославшись на то обстоятельство, что пропущено второе задание тренировки футона. Жители столь горячо оценили умения ста чернорабочих в оранжевых спецовках и десяти водянистых бригадиров с двумя солидными белогривыми прорабами, что оплатили, гм, натурой еще два капитальных домика с фундаментами и двумя несущими стенами, возведенными Джирайей при помощи дотона после выравнивания склона.

Отменного сыра, кефира, пирогов и всякой обалденной снеди, приготовленной с душой и сердцем, они с собой несли в свитках центнеры — откуда в мелких поселках на сотню-другую жителей круглые суммы рьё? Саске свою долю отправил в Эдем, вполне справедливым посчитав обмен на сливы, персики, вишню, помидоры, зелень и все остальное с огорода и теплиц. Это все приятно разнообразило меню.

— Парни, хорош цвести незабудками!! Наруто, живо двигай вон туда своим тощим задом тренировать мускулы, только потом начнем с "Футон: Рессенпу"!!! — Внезапно остановил колонну громким криком Джирайя, выведя всех к отличному месту для тренировок, пропущенных утром даже Саске.

— И вовсе он не тощий, а нормальный!! — В тон откликнулся Наруто, тем не менее, четко выполнивший указание сеннина.

— И верно, стоит раскочегариться, — согласился спустившийся с небес на землю Саске, глянувший на как-то незаметно уже треть небосвода проползшее Солнце и отправившийся разминаться по соседству.

Второе задание никому в этот день не покорилось по той простой причине, что весь остаток дня после разгона обеденной чакры и слива ее для закрепления первого задания они все трое по пояс раздетыми двигали животами, посвятив время правильным упражнениям по дыхалке, новым для Наруто и Джирайи, посчитавшего методику гораздо более совершенной, когда сразу после специальной подготовки выдул в голую скалу огненный снаряд "Катон: Эндан", оценив его подросшую мощь и форму.

Следующие три дня они втроем по утрам делали общую гимнастику, присоединяясь к "ранней пташке" Саске, и неспешно мерили километры средь гор к побережью от завтрака до обеда, наслаждаясь видами и витая в облаках. После обеда и до ужина Наруто применял теневое клонирование, десятками единиц осваивая футон. После подсказки Саске генин стал не просто отзывать клонов, а в лопать их, учась всесторонне управлять чакрой. Каждый клон клал лист на тыльную сторону левой ладони и накрывал правой, разрезая по жилкам — они лопались от потери целостности, получая ранение. Между получасовыми подходами был часовой перерыв с мускульной нагрузкой, дыхательной, развитием меткости или сноровки.

Джирайя справился с футоном на третий день, но предпочел дождаться Наруто, найдя себе иное занятие по душе. К восьмому дню в таком комплексно развивающем темпе созрел и Наруто, он тоже смог посечь куст при помощи "Нинпо Футон: Рессенпу" и заполучить вожделенную тайну ниндзюцу "Футон: Воздушный Поцелуй". Саске для этого создал безвозвратного клона-Лию, не желая Так и с Ними целоваться ни одно, ни тем более четырех пальцевым способом, хотя дзюцу-то достаточно обезличено.

Саске превозмогал себя и не вмешивался в уроки катона, не заладившегося у Наруто с первого задания по типу Саскиного — сжечь рисовую бумажку или фантик от конфеты, зажатый между пальцами. Три дня по два "Таджу Каге Буншин но Дзюцу" из четырех подходов в клонировании ушло у Наруто, упорно сжигавшего бумагу, на освоение поджигания руками, и еще два дня на работу с корой и сушняком. А вот выдувание "Катон: дыхание огненного дракона" ему никак не давалось — постоянно лишь огненные ошметки вылетали. Двадцатого сентября Наруто умел худо-бедно выдувать воздушную струю "Футон: Даитоппа", выпускать с кистей "Футон: дубль-серп" и с чудовищно скоростью метать камни и кунаи при помощи "Футон: Реппушо", страдая меткостью на оба глаза. С огнем всё не ладилось, несмотря на толпы теневых клонов.

Для Саске эти курортные дни запомнились морем позитива, он дышал полной грудью и наслаждался жизнью, о которой мечтал. Он при Наруто обучал Джирайю дзюцу "B"-класса "Футон: Кайтен Сюрикэн" и "A"-класса "Казе но Яиба" (которые сам освоил всего несколько дней до того). Первое осваивалось в два этапа. Первый это расслоение чакры и метание ее с ладоней подобно сюрикэнам. Второй это соединение слоя с материальным воплощением сюрикэна, собственно с самим сюрикэном, приобретающим потрясающую режуще-проникающую способность. Мастерство владения заключается в управлении полетом и вращением выпущенных сюрикэнов. Второе ниндзюцу представляется прозрачным мечом ветра тем острее, чем меньше пальцев ладони его высвобождают. Так же Джирайя без особого и немедленного успеха приспосабливал выдуваемые огненные техники под чакру Казе, вернее, этим творчеством занимались его теневые клоны, а сам он предавался писательской деятельности, сидя в тенечке с бутылочкой сакэ — Саске их содержимое особо не полюбил, удовлетворившись несколькими глотками в разные дни. По вечерам Саске с Джирайей играли в сёги или го, а потом он с Наруто, сразу после ужина гонявшего в теле чакру, играл в партии более простых шашек и нард. Как ни странно, но именно благодаря Джирайе тема девушек затенилась. Все были довольны сложившимся ритмом жизни и ее наполнением.

Наруто ярко реагировал на любую похвалу, загоняя себя до изнеможения. Природа, свежий воздух, общие контрастные души и вкусная еда творили чудеса, оживляя по утрам желтоволосого, сосредоточившегося на элементных ниндзюцу, но и о вызове жаб не забывающего. Исправно носящий браслеты-утяжелители кохай пребывал в прекрасном расположении духа и тела, мигом воодушевляясь от простой улыбки своего сэмпая. Сеннин-сэмпай даже чуточку завидовал, вдохновенно строча и строча лист за листом даже во время попыток обучения младшего игре на одалживаемой губной гармошке. У упрямого Наруто музыкальный слух, мягко говоря, никакой, потому из гармошки выдувалось что угодно, кроме мелодий, исключая примитивные мотивчики из двух-трех нот.

Наруто, поначалу не зная, чем угодить Саске, выкладывался на тренировках, при этом за две недели заметно окрепнув и вытянувшись на целый сантиметр, активно начав выбирать задел своей новой одежки. А после вечернего разговора, состоявшегося на седьмые сутки, запомнившиеся освоением любовного ниндзюцу, Узумаки Наруто полностью раскрылся Луара Саске, начав во время пути рассказывать ему свое самое сокровенное. Об Учиха Саске, Ируке-сэнсэе и Какаши-сэнсэе, Харуно Сакуре, Конохамару-тти и других жителях Конохи. А так же о своих чаяниях и обидах, с высоты неполных тринадцати смеясь над многими из них, отпуская и вырастая из них. Саске тоже рассказывал урезанную и малость отредактированную версию жизни с отцом на райском острове: о клон-ринге, о купании с дельфинами, о ночах со звездопадами, о курьезах при освоении кулинарии.

Как-то само сложилось, что одна из четырех послеобеденных серий "Каге Буншин" теперь посвящалась их спаррингу. Саске ставил себе задачу приемами айкидо разбрасывать теневых клонов Наруто без их уничтожения, тогда как сам Наруто оттачивал свои тайдзюцу на умеющих быстро восстанавливаться водяных клонах Саске. У генина уже есть определенная школа боя, Джирайя активно поддержал Саске в необходимости закрепления и развития уже имеющейся базы. Саннин сам участвовал своими клонами в обучении Наруто, довольного сыплющимися на него шишками и ссадинам, за ночь заживающими.

А дело тем памятным вечером происходило так:

— Наруто, а чье имя ты все шепчешь перед сном? — Упирая локоть и поворачиваясь на бок. Оба спали ногами к еще горящему костру метрах в пяти от спальников. Оба лежали лицом друг к другу.

— Это... этой мой отец, Саске, — тихо отвечая со сразу опечалившимся лицом.

— Расскажешь?..

— Расскажу... — решительно прошептав после паузы и сев, так и не снимая неуместный колпак.

Когда Саске тоже сел, Наруто начал тихое повествование о Йондайме Хокаге, веселом, сильном и умном человеке, защитившем родную деревню ценой своей жизни и жизни любимой жены, только что родившей его, Наруто, в котором заперли девятихвостого демона-лиса.

— А зачем ты его имя каждый раз перед сном шепчешь? — Задавая наводящий вопрос.

Наруто долго молчал, прежде чем дрожащим шепотом поведать о словах тезки сэмпая, в которые он верил, несмотря ни на что. Саске продолжал внимательно смотреть, ожидая продолжения. Глянувший из-под бровей Наруто рассказал, что частички отца и матери должны быть в нем, так он заполнял своей чакрой их резервуары в себе.

— На чем зиждется твоя вера, Наруто? Почему ты твердо уверен, что они рано или поздно заполнятся?

— Я... был в своем внутреннем мире... — всхлипнув и надолго затихнув с дрожащими губами. Он весь мелко дрожал.

— Выговорись, полегчает... — потянувшись и взяв его руки в свои, при этом заглядывая в мокрые глаза.

Саске, наладивший тактильный контакт, с трудом разобрал в речи Наруто про подтопленный лабиринт из коридоров с трубами, одна единственная из которых на выходила из стены, а оставалась в ней, выходя дыркой посередине стены на уровне воды. Наруто был там "дважды и еще шесть раз" (цитата) в последние ночи, находя дорогу внутрь себя и пытаясь ладошками заливать в трубу побольше воды.

— Наруто, Наруто, — с очень мягкой улыбкой и твердой хваткой. — У тебя ведь есть смекалка! Давай, кохай, соберись, если хочешь услышать и понять мои советы...

— С-советы? Хнык...

— Для начала вытри и высуши слезы, ты ведь уже взрослый и целоваться умеешь. И дружба, Наруто, это близкое общение... Дружба подразумевает разделение радости и горя, безвозмездную и искреннюю помощь советом и делом... Истинная дружба она отзывчива и всегда взаимна, Наруто. А вот обниматься-обжиматься это к девушкам, — гася порыв голубоглазого. Саске часто и о многом говорил с Солеаном во снах и наяву, не забывая практику анализа дня прошедшего и планирование дня грядущего. Юноша готовился к этой беседе, сейчас активно обрабатывая в два потока сознания услышанное описание Внутреннего Мира и проблемы. — Ну, будешь хныкать или принимать мои советы?

— Всео... — в очередной раз всхлипнув с глазами на мокром месте, но уже не проливающимися. Как и в прошлый раз, когда требовалось запомнить, в тот самый раз на крыше резиденции Хокаге после церемонии прощания, Наруто применил на себя специальное гендзюцу концентрации.

— Во-первых, попробуй применить в подсознании "Таджу Каге Буншин но Дзюцу", вдруг получится? Во-вторых, поищи вентиля, краны, заслонки, вообще все, откуда бежит вода и заливает пол. Усиль ее напор, пусть поднимется выше и закроет то отверстие. В-третьих, раз ты стал строителем, то почему бы не стать еще и водопроводчиком? Найди валяющиеся трубы, создай усилием воли новые трубы или пусть клоны в них превратятся, но не ломай ничего. Подведи воду от источников по трубам к тому отверстию, объедини все трубы и направь в отверстие получившуюся струю воды, — говоря медленно и внятно. — Подходи к проблемам с умом и сообразительностью. А теперь засыпай поскорее, пока всё не забыл, и ныряй в свое подсознание, — поправляя веселую мордочку пижамного колпака у него на голове и залезая в свой спальник.

— Не забуду, даттебайо! Саске... — Обратившись растроганно и проникновенно, взяв руку Саске в обе своих с непередаваемым трепетом. Его чуткое сердце ощущало душу одного и того же лучшего друга, просто глаза и ум безбожно врали.

— У тебя все получится, засыпай уже, — говоря с закрытыми глазами, ободряя пожатием и сбегая в сон, чтобы самому не увлажниться лицом и не выдать себя с головой.

Калачик-Наруто хлюпал в спальник до самой полуночи, с трудом уснув, поглаживаемый широкой ладонью присевшего рядом и склонившегося над ним крестного, принимать утешающую ласку которого не зазорно — молчаливая поддержка пришлась кстати. Руку Саске он так и не отпустил. Саске уже успел им показать, как умеет быстро и крепко впадать в беспробудный сон. На сей раз он не заменялся на клона и не вынимал руку, а прождал лежать до самого утра, встретив внимательными золотисто-янтарными очами проснувшиеся поутру голубые глаза.

После этого случая водопроводчик-Наруто стал почти навязчиво заботиться о Саске, выбирая место поровнее и откладывая ватрушки порумянее подобно тому, как сэмпай с первых дней накладывал ему в тарелку лучшие поварешки с гущей и остужал до комфортного состояния. Просекший фишку кохай находил и дарил камни с друзами внутри или просто красивым срезом, к коим Саске питал слабость, памятуя о супруге и саде камней в Эдеме. Застенчивые подкаты с глубокими озерами глаз и очередной находкой в руках очень трогали Саске, махнувшего рукой на такое поведение кохая — приятно, черт подери! Джирайе Наруто тоже, как умел, уделял внимание, ни в коем случае не забывая. Нынешний генин горько смеялся над собой годовалой и полугодовалой давности, учась жизни на ошибках прошлого.

После этого случая начались ежевечерние воины клонов, в аккурат перед ужином. Десять пар клонов Наруто и Саске с четко выставленным для каждой набором дозволенных дзюцу, атаковали клона Джирайи, отрабатывая слаженность стратегии и тактики. Оригиналы в это время отрывались в гигантском желудке крохотной жабы с пробкой во рту, внутри специального барьерного ниндзюцу "Кеккай: Гама Хьёоро", где Наруто можно было не отвлекаться на сдерживание силы своих кривых и мажущих атак.