Феникс. Счастливые хроники

Часть 3. Счастливые хроники

Глава 41. Встреча в купальнях

Саске

Солоноватая минеральная вода приятно согревала расслабившееся тело, а прохладный воздух высокогорья холодил голову, периодически окунающуюся в воду, чтобы намокло и потеплело сложенное полотенчико на голове. До зимнего льда со снегом и густыми испарениями далеко, но целебные источники круглый год привлекали туристов. Размякший на специально сделанном в камне удобном ложе, чтобы стопы поглубже, где потеплее, а из воды только голова торчала, Саске лениво вспоминал прошедшие месяцы.

Трогательная встреча Солеана закончилась созданием им изнанки Эдема, куда он тут же свалил, пообещав прийти во сне со всеми новостями — Саске с Карин оказались изолированными на летающем острове, если не считать малой гряды островов под ними, где проходил памятный бой. Изнанка представляла собой девственную плоскость с отражением пяти врат и шпиля Колоса, на верхушке которого пристроился Солеан. Он стал безвылазной звездочкой, сияние которой, собираемое куполом изнанки, питало Эдем. Компетентные личности уже интересовались аномалией, высасывающей энергию из окружающего пространства, но пока их внимание приковывал к себе объект в Конохе, после ликвидации оного следовало перестать существовать и аномалии.

Саске стоило усилий подавить желание попросить поделиться всеми подробностями. Он так привык делить свою жизнь и тело со взрослым, что после выхода Солеана из него жизнь стала не мила. Саске справился с собой, с грустью принимая тот факт, что остался под внешним надзором и перестал ощущать эмоции отца внутри себя, теперь воспринимая как отдельного и от него независимого индивидуума со своими потребностями и чаяниями. Солеан сам предложил поделиться подробностями принесенных новостей — Саске устоял перед искушением, и отнюдь не из-за пакостного окраса деталей.

Юноша отлично понимал, что его приперли к стенке необходимостью пробудить у себя риннеган — Солеан целиком тратился на поддержку Эдема. Он разработал форму и поделится ею, Саске сам должен ее наполнить энергией, таким образом, переделывая свое человеческое тело из полноценной огненной ипостаси феникса. Карин во время беременности противопоказаны подобные авантюры. О дите Солеан позаботился в первую же неделю после возвращения, а безвылазной из Эдема до конца срока вынашивания маме порекомендовал заняться освоением медитаций и состояний транса, чему способствует относительное одиночество. Так же Саске отлично понял, чем и кем продиктовано его с Карин единодушное решение попросить Солеана вновь организовать и поддерживать общую эмоционально-мысленную связь, которая после его ухода прекратилась — некому стало поддерживать частичку Саске внутри Карин должным образом. После очередной обиды на невнимательного к ней мужа, жена перестала его ощущать, невольно вытурив из себя якорь. Они оба согласились стать открытыми книгами для Солеана, приняв во сне по тут же растворившемуся в них кусочку божественной ауры, тем самым став Луара Саске и Луара Карин.

Саске прилежно и усиленно тренировался в открытии би-врат, заодно осваивая ранее намеченные райтондзюцу и работая с оставшимися семейными высшими катондзюцу, помимо "Камуи".

"Катон: Даи Эндан" стократно сильнее "Катон: Эндан", этот чудовищный огненный снаряд обращал в пар огромное количество воды, образуя настоящие кратеры на поверхности океана, схлопывающиеся фонтанами брызг. Саске применял пламя рядом с осью Эдема, изгоняющей из вод живность. "Катон: Гока Меккяку" — это похожая на океанический вал волна мощного огня уничтожения. Эта огненная техника является логическим продолжением ниндзюцу "Катон: Карью Эндан", в свою очередь, основывающимся на дзюцу "Катон: великое дыхание огненного дракона". После стабильного выдувания волны пламени Саске смог придать ему форму и выучить "Катон: Рьюен Хока но Дзюцу" — изо рта юноши рождались множественные драконью головы, для каждой из которых мог устанавливать отдельную цель. Саске освоил и самую сильную технику разрушительного масштабного огня "S"-класса — "Катон: Гока Месшитсу". Настолько мощному всепоглощающему огню почти невозможно придать какую-либо форму. Огненное дзюцу хищно растекается во все стороны по обширной территории, следуя рельефу местности и заданному направлению выдувания, опасного для применяющего эту технику шиноби. Вместе с парой своих клонов Саске выучился одновременному выдуванию "Катон Ренкейдзюцу: Карура", в этом ниндзюцу пламя приобретает форму большой мифической птицы Гаруда, которую юный феникс научился наделять частичкой разума, делая помощницей в бою. Все это Саске тренировал в жерле спящего островного вулкана, успешно имитируя его пробуждение. Защитное дзюцу "Сасаноо" Саске освоил в том виде, какое предполагалось техникой — огромный воин в многослойных классических доспехах Шугенджа с мечом и луком помимо умения создавать дальнобойное оружие — цепочку из томоэ "Ясака но Магатама". Последнюю тройку би-врат он мог открывать только в форме "Сусаноо", ибо слишком много чакры он попросту не мог удержать в себе — воля сдавалась, хотя тело позволяло. Соответственно, высвобождение огня и молний он натренировал до начала упражнений с "Сусаноо", в котором не мог использовать другие дзюцу. Его воин был индиговый в простом режиме и солнечно золотым в режиме отшельника.

При настоящем извержении (по его вине мощнейшем) вулкана Саске в день своего рождения открыл заключительную, восьмую пару врат, переродившись в крылатого феникса. Шомон-Перси, Томон-Лада, Кеймон-Леля, Кьёмон-Уста, Шимон-Чело. Он умер и родился вновь, специально потоптавшись несколько недель на седьмых би-вратах, чтобы обойтись без боли и суметь самому открывшимся риннеганом направить всю колоссальную прорву энергии на конструирование своей крылатой ипостаси и реконструкцию человеческой.

Плотный поток горячей воды, следуя воле человека, облизал его, пощекотав стопы. Суитон и футон после катона и райтона, доведенных за три месяца до уверенного шестого "S"-ранга. Саске наконец-то мог понежиться в новой для себя обстановке за пределами Эдема. Его отпустили на условиях развития исключительно стихий воды и ветра — слишком приметна будет комбинация огня и молний, о которых следовало забыть за пределами изнанки Эдема.

Лежащий в воде Саске заглянул в свое мини-измерение. Кубы барьеров удерживали в себе шары плотного вращающегося огня, пока бесконтрольно льющегося из него вместе с рождающейся чакрой. Саске вносил свою лепту в поддержание Эдема, передавая Солеану полнящиеся накопители и тем самым не загромождая свой мирок объектами. Как раз сейчас формировался очередной огненный шар, расплескивающий во все стороны жгучие капли — из-за этого все оружие, одежда, наличность и прочее хранилось в таких же кубических барьерах. Саске вторым потоком сознания легко преодолевал свои же индиговые экраны, мгновенно доставая нужное и передавая основному телу в реальности по первой необходимости. Пока что Солеан сам забирал у Саске топливо для Эдема, разделяя с ним энергетическую подпитку летающего острова. Это позволило ему свободно перемещаться за пределами изнанки, но все еще в границах сферы Эдема, конечно, если не переходит в мини-измерение к Саске. Все возвращается на круги своя, когда отец приходит к сыну, вновь образуя приносящее умиротворение и благость сокровенное единение. Саске скучает по его обществу, а всегда чувствующий сына Солеан скучает по пока еще не доступным ему телесным ощущениям, вот оба и совмещают приятное с полезным.

Саске поправил холодеющую тряпку на белокурой голове (кудри он сразу невзлюбил и не потерпел). Волосы теперь постоянного блондина это бледное отражением его пламени феникса. После переделки риннегана в спирасиэс изменился и цвет его чакры, став из индигового пламенеющим ало-рыжим, похожим на лаву извергающегося вулкана, и золотясь в режиме отшельника. У Луара Саске так же слегка изменились черты лица, сделав узнаваемым родство с Солеаном. Учиха Саске перестал отражаться в зеркале, окончательно уйдя в небытие и оставив о себе воспоминания, хорошие и плохие, всякие, но уже не мнущие сердцу и душу Луара Саске. И пусть другие считают его поступок побегом от себя, Саске был важен унявшийся внутри огонь, дарующий целостность и гармонию, уверенность в завтрашнем дне и достаточную независимость от обстоятельств.

Его развитый спирасиэс, наследник бьякугана, шарингана, мангекё шарингана и риннегана, выглядел волосяной толщины пламенной спиралькой в кольце янтарно-золотой радужки. Саске отлично научился владеть сферическим зрением, поэтому сейчас в витках при взоре створом обычного человеческого глаза со сферической периферией чакры мизер, уже с двух метров нужен внимательный или зоркий глаз, чтобы разглядеть спираль в радужке, особенно с расширенным зрачком. В режиме отшельника цвета совершали рокировку, получался сплошной золотой глаз с огненным вихрем по центру.

У Карин и ребенка первоначально будет один виток, видящий чакру и умеющий вращаться для обозревания окружающего — Саске сам когда-то долго и упорно учился смотреть по кругу капелькой-томоэ. Три витка дадут сферическое зрение с видением каналов чакры и тонких структур из нее, таких, как барьеры фуиндзюцу. Без их освоения элементные техники невозможны. Вращение витков дает возможность распознавать, отражать и насылать гендзюцу уже с первого витка. Каждый виток так же ступень в скорости реакции и силе. Три витка по функционалу так же схожи с томоэ шарингана.

Еще пять внешних относительно радужки витков символизируют овладение элементами — необходимо и достаточно уметь высвобождать чакру нужного свойства и придавать ей форму, дабы начать растить следующий виток. Выбор начального элемента для развития определяется по желанию пользователя, остальные в порядке круга природных свойств чакры. Восемь витков откроют путь к сенчакре и режиму отшельника. Покоренные би-врата будут сжимать спираль в круг радужки витком за витком, три последние повлияют на скорость вращения, насыщенность и яркость смеси из цветов глаза и чакры. Поэтому открытие первых би-врат возможно лишь при освоенном катоне, футоне, райтоне, дотоне или суитоне, и так далее, соответственно.

У спирасиэс не предусмотрен механизм копирования, но он заменяем тренировками, так как присутствует способность чтения чужих дзюцу. В зависимости от знаний и навыков ранее незнакомую технику можно выучить и как-то повторить, скажем, не на десятом применении сэнсэем, а уже после третьего-второго использования оппонентом.

Если открывать Хачимон или его духовный аналог отдельно, то должной синхронизации крайне трудно будет достичь, а без покорения именно би-врат спирасиэс не улучшится.

Трем виткам в радужке соответствует компиляция шарингана и бьякугана. Если подать больше чакры в три витка, то закрытые веки перестанут мешать взору. Пять витков в радужке соответствуют мангекё шарингану с "Цукуёми" и "Аматерасу". При этом усиливаются четыре оставшихся телесных чувства, которые мозг начинает обрабатывать на уровне и вместе со зрением. В геноме четко прописан возраст в шестнадцать полных лет, когда станет возможным открытие сдерживающих врат, при этом закручивание витков ограничивается лишь их общим числом — восемь. Без умения медитировать парное открытие невозможно, так же не откроются би-врата, когда шиноби не может в достаточной мере уравновесить в себе любовь и ненависть. Обычный Хачимон крайне отрицательно сказывается на испытывающим запредельные перегрузке организме, к тому же вся чакра уходит на тайдзюцу, высвобождение чакры для ниндзюцу практически невозможно. Эфирный аналог Хачимона уравновешивает его недостатки, однако без умеющего видеть тонкие энергии наставника освоить би-врата нереально. Согласно геному на тридцать третьем году жизни у имеющих в спирали восемь витков первые двое би-врат сами откроются, и на этой волне можно легко пройти через следующие три пары. Восемь витков в радужке дают возможность использовать "Сусаноо" без боли в каждой клетке тела и проявляют индивидуальную особенность владельца спирасиэс, такую как "Камуи". Восемь единожды покоренных би-врат пробуждают риннеган.

Привязка додзюцу к организму столь сильна, что глаза слепнут лишь в случае их извлечения из глазниц. Регенерационные возможности крови достаточно велики, чтобы со временем исцелить всякую совместимую с жизнью травму.

Почему Спирасиэс? Потому что не узумакиган и не нарутоган, с неведомого эльфийского языка название этого додзюцу переводится как спиральный взор. Вихри в глазах разнонаправлены, причем у носа в начальном положении внешние кончики спиралей у мужчин смотрят вниз, а у женщин вверх.

Саске устроился в общей части первого каскада купален горного курорта Грасси. Дешево и сердито. Фешенебельный второй каскад кусался ценами, как и вип-купальни выше по склону, отделенные от общих забором и много более высокой непроглядной елочно-сосновой стеной. Нижний ярус полнился народом всегда, независимо от сезона, но традиционно за своей красотой и телесным здоровьем больше следил женский пол, мужской в основной своей массе предпочитал иное времяпрепровождение, чем долгое сидение в воде или лежание в ней, будучи сверху придавленным множеством разных камней. Массажистки удел состоятельных туристов. Те, что на мели, предпочитают днем умотаться лазаньем по горам с чудесными видами. Луара Саске уже отдыхал тут неделю, успев оценить массаж и особенно шикарные виды ледниковых шапок с высокого пика, представляющего собой обломок кратера потухшего вулкана с гейзерами в жерле.

— Слушай, не порть купальню своим унынием, — со вздохом упрека обращаясь к недавно зашедшему пареньку, устроившемуся сидеть неподалеку. Насиженных камней хватало, это на втором каскаде привезен мелкий речной песочек, а в лагуне организованы теплые и горячие течения.

Он вначале расширил голубые глаза на мелодичный густой тенор, но быстро разочаровался, и очи потухли при виде светлых глаз и коротко остриженных волос обратившегося к нему незнакомого блондина.

— Слушай, а твое какое дело?.. — нелицеприятно буркнули в ответ, нырнув с головой в проточную и глубокую часть у межевого заграждения из бамбука. На его животе ни следа не осталось от ожога, оставленного выгоревшей печатью, мысленно про себя отметил Саске.

— Гхе-хе-хе... ммгм... — низкого тембра голосом второй раз захихикал мужик с белым хвостом, спускающимся пониже спины.

Он зашел вперед паренька и сразу же прильнул к быстро найденной дырочке в заборе, мельком мазнув взглядом по сидящему в одиночестве Саске. Она, дырочка, была маленькой и в метре с лишним над водой, так что в самой воде у него пребывали только ноги. За стеной весело купалась девичья компания, заехавшая вчера поздно вечером откуда-то издалека. Вторая дырочка, кстати, была под водой. Саске самолично их проделал, тренируя водяной щуп с прицелом к подсмотренному недавно ниндзюцу "Суитон: Суибен" — это атакующее водяное копье и кнут в одном флаконе. Он уже освоил подступы к технике "Суитон: Мизураппа", водному аналогу "Катон: великое дыхание огненного дракона". Соответственно, "Суитон: водяной щуп" и "Суитон: струя", оба дзюцу "D"-ранга используют имеющуюся в наличии воду и не могут ее создавать из чакры, как два их продолжения третьего "C"-ранга. В горах Саске освоил "D"-ранговую технику "Футон: Рессенпу", простое выдувание ветра, сносящего валежник. Юноша видел у Орочимару "Футон: Даитоппа", на основе этого направленного потока воздуха он создал элементное ниндзюцу слабого и веерообразного порыва ветра. Еще у Саске получилось использовать "Футон: Реппушо", с помощью этого дзюцу он придавал ускорение и направление метаемым камням, которые преодолевали звуковой барьер и рассыпались в пыль, когда он дополнительно прилагал свою физическую силу — при полном вложении силы вместо камня от его кисти устремлялась волна мелкого крошева.

Остальные посетители дешевых купален оказались не шиноби, а потому легко внушаемы. Их Саске предварительно спровадил, желая в одиночестве наслаждаться плеском воды, паром, прохладным ветерком и девчоночьим повизгиванием за стенкой.

Поторчав минуты полторы у найденной под водой дырочки, паренек выплыл на мелководье и сел у природной стены с разрезаемым пополам горячим водопадом, высотой в метра три и забранным в специальный желоб с отводами. Сложенным вдвое универсальным полотенчиком, умеющим захлестываться на поясе и держаться благодаря хитрому и не царапающемуся зажиму, он прикрыл пах, свесив с теплого камня ноги в воду и начав ими болтать. Саске лежал боком к водопаду, под которым был обтесанный камень, кружным путем направляющий падающий поток. За спиной к камням прилегала простецкая парная и вытянувшаяся дугой мойня под навесом. В более дорогих заведениях повыше и подальше наличествует банька и сауна, а душевые кабинки огорожены. А здесь даже холодного бассейна не было. Но в сервисе так же присутствовал массаж, иглоукалывания, грязевые ванны и вкусные трапезы из простых, а не диетических продуктов. Игральные залы и шумные увеселения располагались на искусственно созданном плато между двумя каскадами Грасси. В дешевой купальне тоже вечерами становилось шумно, музыка с двух половин перекрикивала друг друга, благо номера отеля располагались ниже по склону, звук глушился просторами, выходящими на холмы, которые быстро понижались до плоской долины с озером и крупным городом. Саске не нуждался в деньгах, просто достали снобы и задаваки с протекторами, нарывающиеся на выглядящего лет на пятнадцать одинокого паренька со средствами и без признаков шиноби.

Преувеличенно громко вздохнув, Саске поднялся, удивив и сильнее расстроив обманом ожиданий. У него рано, еще с весны начало куститься, а года через полтора в его обиход войдет бритвенный станок, ведь он совершенно не собирался растить ни бороду, ни обычно первыми проклевывающиеся усы. Паренек же был еще совсем лыс ниже шеи, да и вообще ростом, размерами и особым рельефом мышц он не отличался, хотя было видно, что в последнее время мускулатурой активно занимаются и пытаются всесторонне развивать, поспевая за потянувшейся вверх худобой. Метко бросив свернутый квадратик полотенца на камень, Саске без всплеска рыбкой занырнул в воду, выскочив на камень прямо под потоки горячей воды. Он любил тепло и с совершенно счастливым лицом со смеженными веками подставил шею и плечи под потоки обалденной воды, то и дело макая голову и умываясь. Здесь была еще одна дырочка, через которую отлично умеющий фокусироваться Саске стал вместе с белобрысым подглядывать за резвящимися женскими натурами, брызгающимися и шумно прыгающими в воду бомбочками, что скорее характерно для мальчишек. При этом все так, эм, так соблазнительно обволакивало парком и стекало каплями, что Саске стоило усилий сдержать инстинкт кобеля, которым его окрестили недавно по мыслесвязи. А он всего-то не сдержался во время эротического массажа с участием всего выразительного тела!

— Эй, подвинься, я тоже хочу, — насуплено произнес подплывший голубоглазый, не выдержав излучаемого Саске позитива, длящегося вот уже минут пять. К этому моменту народу поприбавилось в лице двух грузных мужиков с пузами и щуплого старичка, загнавшего белобрысого с гривой под воду, где тот устроился с еще большим комфортом, не замечая, что вроде как иногда следует дышать.

— Я не "эй", меня зовут Луара Саске, — представившись, для чего скосил глаза без отрыва фокуса от перекидываний мокрыми полотенцами за бамбуковой двухслойной стеной. — И если ты тоже хочешь... подглядывать, то проковыряй свою дырочку, — хитро улыбнувшись. Подвинувшись ближе к стенке, он внаглую наклонился и прильнул правым глазом к ранним для него соблазнам.

— Эээ, — завис паренек. — Саске? — Дрогнувшим голосом, запрыгнув рядом.

— Ну что за молодежь, что за нравы! Вот я в свое время делом занимался, а не пялился бестолково... детей строгал без устали, у меня их девять! Осталось... — одновременно с ним взгрустнул ворчливый старичок, пристроивший свои выпирающие кости в каменную ложу, где лежал до него Саске.

— Чего тебе? — На автомате недовольно спрашивая. Вопрос слетел раньше, чем вспомнился эпизод с точно таким же вопросом и последовавшим несколько позже нечаянным поцелуем.

— Саске?! Я Узумаки Наруто, ты разве меня не помнишь?! — Волнующимся голосом выпалил он, притиснувшись вплотную, оперившись о Саскино бедро и заглядывая в профиль его лица своими огромными глазищами с бровками домиком над переносицей. Видимо, понял Саске, в его голове уложились те янтарно-черные глаза и недолгие ощущения, даримые пламенем полоски платка в самом начале этапа экзамена на чюнина в Зоне-44, а фамилию, цвет и стрижку он отбросил вон в своих измышлениях, так же, как и выглядевшее дорогим кольцо на среднем пальце левой руки Саске. Видимо, оба вспомнили тот запоминающийся случай.

— Ай! — Вскрикнул дернувшийся Саске. Он предпочел грубо скинуть со своего бедра опасно высоко на нем оказавшуюся руку и соскользнуть по камню к стенке, по экстренно задействованному плану "Д" повалив заранее расшатанную бамбуковую секцию и рухнув вместе с ней в женскую половину. Саске спешно передал контроль Солеану, пускающему слюни на задворках его сознания. Эта мера позволяла соблюсти видимость верности, опосредованно вкушая сладостные плоды.

— Ия!!! Уа!!! Иии!! — Визг моментально оглушил. — Вот она, молодецкая прыть! — Одновременно с девицами завистливо прошепелявил старичок, приподнявшись на локтях.

Тут же на поверхности показалась донельзя довольная белая голова с сальными глазками, вынырнувшая с краю еще целой стены. Наруто забыл прикрыться, выпучив глаза на то, как его собеседник после грациозного кувырка поднимается фигуристой девушкой с нефритовыми волосами, от лопаток и до пояса завитыми в крупные и на тон высветленные локоны — "Оироке но Дзюцу". Сделав красивое сальто назад с конфискацией двух полотенец, тут же подчеркнувших бедра и грудь, сногсшибательная девушка точеными ручками элегантно откинула волосы за спину, подчеркнув прелести фигуры. Затем она, приковавшая к себе вообще все взгляды, очень женственной походкой пробежала на цыпочках по воде с мужской воловины в женскую, красивым меццо-сопрано едко и громко в тишине говоря при этом:

— Ой, девочки! Вы не поверите! Мужики-то повывелись все, глянуть не на что! Сплошь голубая мелочь, похотливое старичьё да пузаны. Вы не знаете, где в Грасси вся выдающаяся красота обретается?

Саске с придыханием наблюдал, как напористый Солеан, интригующе шатая бедрами, спокойно и уверенно подруливает и берет за ручку самую-самую рыженькую очаровашку его роста в метр шестьдесят пять и с сочной грудью замечательного второго размера, умильно прикрытой ладошками. Девичья тема надежно отодвинула проблемы с Наруто, рискнувшим предположить и задать удивительно правильный вопрос. Секси-дзюцу образовавшихся шестерых мужского пола сразило наповал, а вот все такой же физиономичный Наруто состроил лицо с выпученными глазами совершенно по другому поводу.

Солеан отлично запомнил все марки через него заказываемых Карин кремов, шампуней, масел и прочей женской лабуды, так что в выпорхнувший стайкой коллектив, праздновавший восемнадцатый день рождения рыженькой красавицы, он полностью вписался — Саске бы так никогда не смог лепетать, всегда примеряясь к мужским маскам. Он был чрезвычайно рад, что угрюмая мрачность +++, что больше нет нужды постоянно скрывать свои истинные чувства. Хотя именно этим они оба сейчас занимались, строя ушки и шейку столику у стенки, где на компанию, шумно обсуждавшую достоинства и недостатки мужиков, уставилась давешняя парочка тающего от любого движения нефритовых волос сэнсэя и опечалившегося гакусэя, чувствовавшего себя обманутым в лучших традициях. Впрочем, подаренным имениннице Улимшио-тян прибором для завивки воспользовались все стреляющие глазками девушки, сделавшие себе одинаковую кукольную прическу, так что вообще весь быстро заполняющийся мужским полом ресторанчик при отеле прикипел к ним взглядами, мечтательно считая выпитые бутылочки с розовым сакэ. Маленькие кровавые изумрудики в ушах и один с ноготь мизинца кулоном на золотой цепочке дополняли образ роковой красавицы в кружевной блузе. Если бы Саске доподлинно не знал, что сей облик выдумал Солеан, то... то... лучше об этом не думать.

В меру пьяную именинницу в номер отводила заботливая "подруга", остальные нашли себе партнеров еще на танцах, где обладательница золотого колечка с рубином в пупке зажигала всех танцем живота, устроив аншлаг. Саске тогда тихо шизел на задворках своего тела — ведь он все эти грацильные и возбуждающие движения запоминает!!! Жесть, ++++++! Он уже на стадии женских разговоров плавно начал сходить с ума, отчего подскочило образование кубов, батареек для Эдема. Всякие каталожные духи с лаками, рецепты приворотных зелий из урожая ближайшей грядки и прочие женские штучки откладывались в память, ранее чрезвычайно далекую от всей этой бредятины.

Апофеозом стал поздний вечер. Ротик сноровисто раздетой именинницы накрыла ладонь лукавого юноши, сбросившего женский образ и представ голым парнем из купальни, прильнувшим сверху и сорвавшим долгий и страстный поцелуй, отбросивший всякие мысли о прекращении совращения малолетних. Кто кого еще тут совращает и кто малолетка! Сначала распаляемая ласками многовекового искусника девушка сдерживалась, тихо постанывая. Потом, положив ноги на плечи и согнув, Солеан забирал звуки целованием. Ближе к концовке он резко оторвался, образовав прямой угол и дав громкому девичьему наслаждению застыдить Саске, давшего себе зарок столь же заботливо относиться к удовольствию партнерши, до поры до времени поступаясь своим собственным. Естественно, на истошный крик, резко отодвинув не запертую дверь, вбежали вооруженные кунаями и сюрикэнами соседи, один в пижаме с неизменным лягушачьим колпаком, другой ему неожиданно вторил розовыми слониками по ванильному небу:

— Что здесь?.. — Сразу подавившись словами. Управляющий телом Солеан совершенно бесстыдно не остановился. Смущенно улыбнувшись между только что целуемых лодыжек, он томным тенором иронично спросил:

— Вообще-то я ждал возвращения девушек. Не посмотрите, где они там застряли, м?..

У млевшего Саске весь настрой сбился от вида раззявившей рот физиономии Наруто, выпертого ретировавшимся Джирайей, покороблено кольнувшим на пошлость глазами и волосами, когда громко и молча захлопывал за собой дверь. До глубокой ночи дело не дошло, ненасытный Солеан прекратил начатые иллюстрации к камасутре, узрев звуковой барьер у соседей и наконец-то излившись вместе с каким-то там разом у партнерши. Отправленная в рай Улимшио-тян была заботливо укрыта и покинута до прихода части подружек, кучно занявших два номера по приходу. Маленький ювелирный гарнитур, отвергнутый привередливой Карин, остался дополнением к подарку. Это уже была личная инициатива вышедшего из глубокой прострации Саске, ранее задетого супругой, для которой он в здешнем салоне долго и придирчиво подбирал сувениры, но чем-то ими не угодил, а отец партизанил, не открывая, чем именно.

Глава 42. Крестный

Карин

Плотно сжав губы, девушка старательно плела картину. Спицы в руки Карин никогда не брала, удовлетворяясь умением заштопывать дырки и пришивать аляповатые заплаты. Однако показанные в длительном обучающем сне полотна запали, особенно вскользь упомянутая идея с волосами. Привыкающая к одинокому времяпрепровождению Карин загорелась желанием запечатлеть образ всколкоченного паренька, предложившего ей выйти замуж в Лесу Смерти. Гуашь и акварель что синхрофазотрон для нее, потому она присоединилась к Солеану, начав зудеть про стрижку.

Карин знала, что импульсивная натура, и пыталась бороться. Зашвырнуть заветной шкатулкой она не смогла ни разу, хотя порывалась часто сорваться на ней, когда аккуратно складывала волосок к волоску, сортируя по длине. Она шиноби. И плести задумала как шиноби, начав воплощать мысли, когда вернулся приемный отец и пнул сыночка тренироваться без продыху. Карин брала чакрой волосок и вела им между строчками белой ткани, стараясь очередной черточкой передать врезавшийся в память растрепанный образ с очумелыми глазами. Неудачно легшие волосы убирались, заново вплетаясь. Она не была художницей или вязальщицей, потому ей трудно давалась передача теней и полутонов. Это занятие носило помимо эстетического еще и практический смысл, прививая терпение и усидчивость, улучшая контроль над чакрой. Еще один смысл образовался совсем недавно.

На словах либеральные отношения звучали хорошо, а на деле оказалось муторно. Карин всегда ощущала мужа в Эдеме, где бы он ни находился и как бы не прятал в своем мини-измерении часть себя, приспосабливая дзюцу "Камуи" к выполнению маскировочных задач. У Саске получалось закрыться, но не спрятаться от нее, если он только целиком не уходил к своим кубам. Когда они стали Луара, для Карин расстояние между ней и мужем потеряло значение. Она как раз занималась картиной, оберегая индиговые волосы в шкатулке от порывов ветра, когда случились порывы эмоций внутри. Жена очень-очень сильно захотела увидеть, что это за такой массаж делают мужу, отчего он так распалился. Чрезмерно вытекшая из-за потери контроля чакра отправилась в тканное полотно, там-то проявилась размытая картинка, показав тени силуэтов происходящего эротического массажа, когда женский силуэт елозил собой по ее супругу. Это сильно задело Карин, ощущающую его эмоции. Индиговые волосы после показа (с намеками на будущий цвет) происходящего вернулись на своим места, как только чакра ушла из ткани. После этого случая она полностью засела за создание портрета, по-прежнему желая воплотить тот самый образ из леса, уверившись, что завершенная картина явит желанное в четкости и ясности.

— Это был я, — мелодично произнес севший рядом с ней.

— Догадалась уже, — протухшим голосом, совсем упав на спину и уперев пустой взгляд в звездное небо. Саске уснул после любвеобильного вечера — она наблюдала лишь кубы.

— Есть претензии?

— Нет... — кривя душой и понимая это. — Я беременна от любимого, сыта, одета, обута и при солидном имуществе, в безопасности... — пытаясь объяснить, для себя и Солеана, как он обычно настаивает. — Женская мечта о счастье...

— Но не шиноби, — выражая вывод за нее.

— Да... наверное... Я не хочу знать и в то же время не могу не знать, — путанно изъясняясь.

— Любовь взаимна.

— Да... я понимаю, ото-сан, ты разделяешь физиологию и милование, обучаешь практике, готовишь...

— Кипение гормонов сопровождается пенообразованием. Слишком рано и далеко зашли отношения у вас, когда оба не нагулялись, чтобы оценить прелести родного очага и столь глубокой взаимной связи. Я понимаю, ты чувствуешь себя птицей в золотой клетке, куда тебя посадили нести золотые яйца. Смени ракурс. Женщина живет для мужчины, мужчина живет ради женщины. Спорно, но тебе этим стоит проникнуться. Относительно шиноби... скажи, Карин, ты хочешь отнимать жизни?

— Нет, не хочу, — плача вместе со звездами, падающими вниз.

— Тогда прикладывай чакру к мирным целям — тут непочатый край идей! Растения тебя любят, Карин, птицы и животные тоже. Твори, Карин, найди хобби по душе, мирных профессий, где можно приложить чакру, навалом.

— Я хочу быть рядом с ним...

— Карин, Карин... Важно, чтобы он хотел быть рядом с тобой. Исходи из этого ключа, тогда в душе и в жизни прекратится разлад. Счастье в мелочах, Карин... И у тебя отлично получается портрет Саске. Задумайся, что если самой ткать и кроить, одевая мужа и его детей? Карин, дай котяре нагуляться, потом за порог не выгонишь.

— Хочу с ним гулять... — упрямо.

— Жаль... Но так и быть, растолкую. Есть быстрый способ достичь этого — роди завтра.

— Ч-что?!

— Мы одушевим Эдем и все трое станем более свободными, начнем вместе путешествовать с юрким облачком над головой. Только сама об этом говори с Саске. Или же обдумай все известное и не забрасывай тренировки. — Склонившись над ней и нежными касаниями убирая все следы влаги. — Спи детка, муж уже изнывает от ожидания, — отцовским поцелуем в лоб отправляя в сон и на руках унося в постель, где раздел и заботливо подоткнул одеяло, посеребренное луной из окна во всю стену.

Саске

Проснулся спозаранку в прекрасном настроении. Саске помирился с Карин, обласкал, обещал завалить сувенирами и заверил, что безумно любит и ждет не дождется сыночка. Он понимал, что она тяготится разлукой и... и прочим, но ничего не мог с собой поделать, даже вновь разорваться пополам. Саске ведь еще до зачатия поделился с ней своими планами, вроде как найдя согласие. В конце концов, джоунин из-за миссий порой дома бывает неделю или две в месяц, а они во снах встречаются и во время трапез или прогулок под ручку, когда день погож и Эдем плавает в океане, обдуваемый солоноватым бризом.

Темное трико, часто носимое в Конохе, Саске, вынужденный отказаться от шорт, забраковал. Он выбрал вариант свободного кроя в области таза штанов, в которых мог без проблем садиться на шпагат, задирать ногу вертикально вверх, прижимая к груди, или сгибать колени без натяжения ткани. У штанин снизу с внутренней стороны располагался молниевидный замочек, за месяцы набравший жуткую популярность, и стягивающая резинка, фиксирующая ткань на ноге. Из-за всех этих факторов штанины получались мешковатыми. Полы мужского кимоно нащупывались подушечками средних пальцев опущенных рук, а широкие и короткие рукава не стесняли движений рук. Верх сероватый желто-коричневый с включениями полос цвета запыленного хаки, низ сплошной темный серо-коричневый. На ногах закрытая обувь, а не как принято у шиноби с открытым носком — Саске не испытывал проблем с циркуляцией чакры в ногах. Ноге так же комфортно, она отлично дышит, а так же не продувается и не грязнится. За спиной декоративный рюкзак, содержащий сменку, кошель и всякие дублируемые в мини-измерении бытовые мелочи непритязательного бродяги. Еще был пепельный хаори, лежащий свернутым, и такого же цвета дождевик с капюшоном. Опоясывался он ремнем, на скругленном квадрате пряжке которого изображался солнечный спиралевидный трискель, взятый за герб нарождающегося клана Луара. Саске предпочитал сопоставлять символ со значением человечности, включающей веру, надежду, любовь, а не солнце в восходе, полдне и закате или другими значениями, например, единство с природой.

Мазнув подушечкой большого пальца по подушечками четырех остальных, прижавшихся к ладони, Саске призвал в руку рожок мороженного со сливовой начинкой. Обожающей сладости Карин не удалось привить ему вкус к меду и сладкому в целом, но некоторые десерты со сливовым вкусом иногда находили у него положительный отклик.

Ему теперь хватало всего трех часов на полноценных отдых. Саске встретил высоко в горах восьмую зорьку. Он годы лицезрел небесные краски, облачные формы да поверхность океана, для наблюдательного глаза разные день ото дня. Зеленое море внове — в Конохе как-то не до любования лесной долиной оказывалось. Саске восхищался природой и умел ценить ее красоту, легко входя в созерцательное состояние и впитывая палитру красок вместе с сенчакрой, приобретшей определенный вкус и аромат после частых в прошлом кормлений Солеана. Сейчас юноша был склонен согласиться с отцом — собираемая между облаками и океаном сенчакра кажется постной по сравнению с одуряюще пряной лесной сенчакрой. Или это так в нос шибает, а мозг с непривычки путает одно восприятие с другим, привыкнув к Эдему.

После вчерашних приключений на одно место тело хотело не плавные каты выполнять, а проявлять молодецкую удаль, направо и налево круша ребрами ладоней северные березки с сосенками. Юноша осваивал айкидо, поэтому смирял подобные свои порывы. Сейчас Саске отождествлял себя с текучей водой и неуловимым ветром, уходящим от ударов противника или перенаправляющим их против самого оппонента. Одновременно рядом изгибался жидкий прут, "Суитон: водяной щуп", плавая в воздухе и переходя из прямой формы в волнистую или изломанную, завязываясь узлом. Вода как бы повиновалась рукам, действуя слаженно с ними.

Вот о таком свободном режиме занятий по собственному облегченному графику давно мечтал Саске. Когда впереди нет сверхважной обязательной цели, когда нет напряга с вывертом наизнанку, когда удовольствие межуется с интересными развлечениями. Саске в последнее время часто вспоминал свой первый год с Солеаном, выходившим его и воспитавшим, подарившим время, чтобы оклематься и полюбить жизнь. На ум приходили поучительные и смешные басни, веселые игры и просто тихие вечера, наполненные одним большим счастьем на двоих.

Бодрое насвистывание с притопыванием и унылое шарканье Саске услышал загодя. Настроение потухло, сразу вспомнился лишенный простого человеческого счастья Наруто и вчерашняя, гм, знакомая. Саске не хотел заводить интрижку и втайне радовался тому, что компания из провинции, выведшая подругу во взрослый мир, сегодня утром отправится восвояси. Встречаться и объясняться не хотелось, как и думать о том, что Улимшио-тян кандидатка в суррогатные матери. Саске несколько угнетало несоответствие у него физиологического и психологического возрастов, вопросов о числе полных лет он избегал или отшучивался. Еще Саске справедливо опасался, что после феноменально сладострастного вечера к нему намертво прилипнут или начнут делать всякие глупости, чтобы только не расставаться.

— Есть три порока, которые никогда не должны быть у шиноби. Эти пороки алкоголь, женщины и деньги, — читал нравоучения старший младшему.

— Да-да, — понуро соглашался плетущийся за ним.

— Забудь о Грасси, этом рассаднике порока и пошлости! — Вещал впереди идущий Джирайя с мечтательным лицом. — Посмотри, какое замечательно утро! Сегодня мы будем вызывать горных жаб! — Пытаясь ободрить и стуча деревянными гета по каменистой тропинке, ведущей вглубь страны Молний вдалеке от основных трактов. — Ну, чего нос повесил? — Оборачиваясь с внимательной улыбкой.

— Саске... он очень похож, — вздохнул сам на себя не похожий Наруто.

— Та-ак. Загибаем пальцы. Светловолос! Светлоглаз! Почти на голову выше тебя! Шире в плечах! Мускулы, не в пример твоим, правильно и Усердно тренированы многими годами! Общителен и с девушками ладит. В отличие от тебя танцевать умеет. И у него пушок внизу... — шопотом произнес присевший мужчина, для доходчивости загибая пальцы прямо перед лицом подростка. — Ему лет шестнадцать, а не тринадцать. И у него чакра другая. Целых десять причин, понимаешь теперь, Наруто? Не мучь себя, столько времени прошло с его смерти, а ты все тоскуешь и винишь себя. Пора, Наруто, пора смириться и жить будущим, а не прошлым.

— Но я ничего не смог сделать!.. И я живу... — горестно пробурчав под нос, оставив при себе продолжение фразы.

— Ты существуешь, — опровергая слова крестника, взятого и поднятого за подбородок. — Где тот веселый, целеустремленный и жизнерадостный Наруто, которого я встретил с Эбису-сэнсэем? Который мечтает стать Хокаге...

— Скажите честно, эро-сеннин, зачем вы со мной возитесь? — Глядя умными озерами глаз. — Раньше была причина — Кьюби и охотящиеся за ним Акацки. А сейчас? И вы же передали меня обратно лживому Хатаке Какаши...

— Не смей Наруто, — резко поднимаясь и отворачиваясь спиной. Вздохнув, Джирайя решился и разразился монологом: — Не смей осуждать, не зная всей правды. Какаши-кун любил Рину-тян и поклялся защищать. Они попали в засаду опытных шиноби, напавших охотников были десятки. Какаши-кун спас Рину-тян от жестокой участи с пытками и пленом. Как выяснилось позже, сам он выжил благодаря впавшему в безумие дарителю шарингана, считавшегося геройски погибшим, — говоря выразительно, тихо и жестко. Наруто не перебивал, контролируя себя и не плача. — Учиха Обито... он был похож на тебя, Наруто. И как это ни печально, но именно он виновен в смерти твоих родителей... сделавших меня твоим крестным отцом... но доверивших твое воспитание Сандайме Хокаге, вырастившего героя и наследника воли огня. Я не передавал тебя Хатаке Какаши, он сам выпросил у Цунаде-химэ возродить команду и отправить меня собирать информацию об Акацки. И Какаши... у него с Учиха Саске сложились давние и сложные отношения. Когда-то, сразу после резни в квартале Учиха, он согласился принять его желание и стать опекуном. Но Какаши тот еще воспитатель, он допустил грубую и непозволительную ошибку, почти сразу потеряв контакт с опекаемым. После прошедшего экзамена на чюнина Какаши-кун наконец-то разобрался в себе, пожелал исправиться и наладить свои отношения с Учиха Саске и его отношения с командой. Но Какаши-кун опять промедлил, уделив внимание тебе и Сакуре, а не почитаемому им за взрослого и равного себе Саске. И все случилось... как случилось. Поэтому я пришел за тобой, Наруто, чтобы обучать, знакомя с окружающим миром. Мне не безразлична твоя судьба. Хочешь ты того или нет, но я сделаю из тебя отличного Хокаге!

— Я понял, простите... и спасибо! — Все же не сдержав слезы и по-детски обнимая дядьку под два метра росту. — Я буду усердно тренироваться и обязательно стану самым лучшим Хокаге!!! Где там эти горные жабы, всех скопом вызову!..

— Ну-ну, буде надрываться, — тепло отвечая словами и объятьями. — Надеюсь, теперь-то хандра прошла, Наруто?! — Взъерошивая желтый ёжик волос.

— Я буду старательно учиться, сэнсэй, — вытираясь рукавом.

— Тогда идем! Тут, помнится, была отличная поляна! — Возвращая голосу бодрость.

"Понял он!" — скептически подумал и вскочил прислушивавшийся Саске на той самой и ему приглянувшейся поляне. Узумаки Наруто его лучший друг, не считая отца и Шино с Шикамару, способные позаботиться о себе сами. У первого отец и клан с жуками, у второго дружная и большая семья, а Наруто сирота. Луара Саске соскучился по обществу Наруто, почитавшего Учиха Саске за брата. И раз Солеан ответил на вопрос точными координатами, Саске шанса не упустит.

Юноша начал выделывать водяной колбасой кренделя в воздухе, перейдя к атакующей серии упражнений айкидо. Вода грозно шумела, исходя в воздухе волнами, и послушно становилась то обручем вокруг фигуры, то смертельной дубинкой, сметающей врагов. Палка воды убийственно вращалась, расплескиваясь при касании с землей без вреда для травы и вновь собираясь в целое. На сей раз узлы и углы отсутствовали, только прямые, дуги, кольца и спирали, вращающиеся вокруг защищаемого тела, совершающего наружу удары ногами и руками в промежутках между витками. Саске без скорости оттачивал приемы, вкладывая мысленные образы в мышечную память. Он двигался с закрытыми глазами, танцуя смерть, как выразился Солеан, устроивший во сне показательный бой двух эльфов-подростков, то ли делясь воспоминаниями, то ли моделируя. Вот к чему ему следует стремиться, вот о чем говорил отец, когда объяснял покрой своих одежд. Саске натренировал сопоставимую с эльфами пластику, дело за малым — научиться искусству танца.

— Суго-ой... — Протянул сдерживавший рвавшиеся эмоции Наруто, когда комплекс завершился и Саске плеснул воду на лицо и волосы, освежаясь и открывая ясные золотисто-янтарные очи на особо не скрывавшихся гостей, подошедших в аккурат к переходу плавной разминки в динамику атаки и защиты от виртуального врага.

— Какой вы удивительный молодой человек, Луара Саске, — с долей уважения заметил рослый спутник.

— Какие вы, однако, не вежливые. То в номер врываетесь в самый неподходящий момент, то при встрече не приветствуете, — укоризненно и со смешинкой в голосе при явственно заалевших ушах. — Доброе утро, Наруто-кун, Джирайя-сан, — перечислив в порядке представления вчерашним днем и вечером.

— Ддоброе утро, Ссаске-ккун, — поспешил заикающимся голосом выдавить Наруто, еще толком не отошедший от увиденного и впечатляющей речи своего сэнсэя. Он увидел одиннадцатое различие и густо покраснел, вспомнив вчерашнее досадное, хех, сплошное недоразумение.

— Доброе утро, — сухо. — Мы вам не помешали?

— Да нет, я уже встретил рассвет и собирался позавтракать. Пожалуйста, занимайтесь, — идя в тень высоких сосенок и густых кипарисов, росших со стороны тропинки, пролегающей в полусотне метров выше этой уединенной площадки с прекрасным обзором, пленяющим вот уже восьмое утро подряд. На всю округу относительно ровная, горизонтальная и просторная полянка одна такая. — Хех, или вы сбежали от меня из отеля, даже не позавтракав? — Иронично и улыбчиво комментируя трель из живота Наруто.

— Гха-ха! Что бы я! Великий жабий сеннин! И сбежал?! — Принимая странную позу, видимо долженствующую о чем-то повествовать, о чем конкретно, Саске затруднился сказать.

— О, так вы выслеживали целомудренную Лию-фудзин, плод буйного воображения для внедрения в женские коллективы? Не покажу! И не надейтесь, влюбитесь еще... или вы уже?! — Искренне удивляясь. Саске вспомнил, какие Солеан принимал позы и хитрые штучки. "Бедный Наруто" — закусив губу, чтобы не рассмеяться на его вид, подумал про себя Саске. Ведь сколько на подростка пикантных и неожиданных впечатлений свалилось за последние сутки! Именно подростка, Саске заметил внезапно для самого Наруто оттопырившиеся пижамные штаны, когда устами Саске говорил Солеан на фоне сладостных стонов подмахивающей девушки, шепчущей "еще-еще".

— Да я самый непревзойденный сердцеед и таких цело... целомудренных тыщи видел! Моя известность бежит впереди меня! А тебе уже разрешают покупать мою серию Ича-Ича?! — Показывая большую тренированность лицевых мышц, что говорит о частой практике показа странных рожиц, как вот сейчас, например. Теперь Саске понял, почему спелась эта парочка, до сих пор не распавшись. Они чем-то друг на друга походили.

— Это там, где холмы, которые горы, долы, которые голы пожаром, лобызание общественных горячих источников и прочий бред сивой кобылы и лысого мерина? — Остановившись метрах в двух от все еще стоящих на месте с открытым и приветливым лицом, говоря мелодично с успокаивающим тембром, тем самым подражая Солеану. — Ой, извините, я просто знакомился с нормальным учебником по сексологии, как для дзюцу, где указывался порядок движений, детальные иллюстрации поз и положений, формулы, графики с гистограммами, теоремы, аксиомы и домашние задания для закрепления теории практикой, — говоря скороговоркой. — А в этой гламурной макулатуре... — растягивая слова и ища поддержки взглядом у Наруто. — Ой, еще раз извините...

— Вот, эро-сеннин, я же вам что-то подобное говорил, — с самыми добрыми намерениями добивая своего сэнсэя. Все же кое в чем Наруто не изменился, ухватывая последнее, специально выпяченное Саске для проверки.

— О, так ты уже тоже знаток поз, Наруто-кун?! — Устремляя лукавый взгляд на тут же ставшее свекольного цвета лицо с губами бантиком, как на письменном этапе экзамена на чюнина.

— Эм, Саске-кун, — в полуприсяде и как бы говоря на ушко в метре от оного, — давай меняться! Я тебе подарочную упаковку своих книг, обожаемых девчонками, а ты мне свой учебник? Ты только подумай, как в следующий раз ты классно внедришься!.. — Завлекательными интонациями и многообещающе шевеля двумя красными линиями под глазами и бровями под протектором с рожками, говорящем о его принадлежности к Мьёбокузан. А ведь совсем недавно вещал о пороках! И осуждал Саске! Или приревновал? А сейчас выводил на чистую воду? Или всматривался в спирасиэс? Саске терялся в причинах.

— Ну-у, — задумавшись секунд на пять, давая Солеану время сориентироваться. Получив согласие, он медленно продолжил: — Отец еще только хотел выпустить учебник "Камасутра" от имени коллектива авторов. — Видя, как подавился воздухом Джирайя и поприуныл Наруто, услышав двенадцатое различие. — Но так и быть! — Соглашаясь. Сперва проведя подушечкой большого пальца правой руки по подушечкам остальных четырех пальцев, прижавшихся к ладони и выпрямившихся, а потом хлопая под углом в девяносто градусов по левой ладони, на которой появилась толстая книга в жестком переплете и с тонкими глянцевыми страницами в цвете. Солеан создал экземпляр одновременно с забором двух третей кубов-батареек и рассылкой клонов по книгопечатным производствам и дистрибьюторам с выгодным предложением продать уникальное издание. Деньги, вырученные от продажи учебника, грозящего стать фантастически популярным, пойдут на анонимный расчетный счет, откуда через подставных лиц и конкурирующие банки станут постепенно выводиться на депозит Луара Саске. — Баш-на-баш! — В своих руках с хрустом открывая новенькую книгу и пролистывая случайные страницы со всем обещанным.

Удивленные незнакомой ручной печатью и всем дзюцу в целом глаза Джирайи сразу стали сальными, забыв об увиденном призыве, отличающимся от стандартного "Кучиёсе но Дзюцу". Наруто тоже полюбопытствовал, сбледнув с лица, когда попался начальный раздел с детальным рассказом о мужских гениталиях с иллюстрациями на всю страницу. Следом шел раздел про девушек с формулами менструальных циклов и графиками беременности применительно к сексу и так далее. Собственно камасутре отводилось две трети от объема. На обложке знак Инь-Янь, как у клана Хьюга, только вместо круглишков символы мужчины и женщины.

Джирайя понял ожидающий намек захлопыванием книги прямо перед носом и загребущими руками, моментально достал свиток, распечатав оттуда... повязанные гламурными бантиками подарочные упаковки.

— Кхм, выбирай, извращенный недоросль! — Щедро предлагая определиться с цветами бантиков, рюшками и узорами на блестящих и переливающихся упаковках, когда Саске вместе с Наруто глупо моргнули на разнообразие плюшек для девушек.

— Кхм, выбираю все! — Преодолевая миг растерянности и в мгновение ока своей ручной печатью отправляя нити чакры ко всему выложенному, тут же исчезнувшему, как не бывало. — Вы столь щедры, извращенный отшельник! — В пику сам вводя в ступор не ожидавшего такого финта и всучая учебник. — Давайте, что ль, вместе позавтракаем и отпразднуем удачную сделку, я угощаю! — Второй рукой повторяя жест, призывая корзинку с плодами. Джирайя скис, Наруто посветлел.

С некоторых пор Саске полностью излечился от нелюбви к оранжевому. До сих пор Саске сохранил привычку завтракать свежими овощами и фруктами. В большой плетеной корзине присутствовала хурма, бананы, огурцы, помидоры, черешня, сливы. Немного слив. Буквально чуточку. Всего пять осталось фиолетовых. Еще яблоки разных сортов и груши. Саске не сомневался, что парочка извлечет упаковки рамена Сои-ошидес. Примечательно, что Джирайя применил на металлических мисках свою версию "Нинпо: огненная длань", без костра вскипятив воду для запаривания лапши быстрого приготовления, куда Наруто привычно — привычно! — настругал стрелы лука с петрушкой, укропом и другой зеленью в извлеченном из запечатывающего свитка свежем пучке трав. Совместный завтрак удался.

День начался плодотворно. После завтрака все трое гоняли чакру, а потом бесноватая парочка шумно призывала неповоротливых каменных жаб разных размеров, умеющих давить массой и плеваться камнями с пулеметной скоростью, преобразуя чакру призывателя, подаваемую им в спину. Саске в это время управлялся с водяным жгутом толщиной с палец и длиной в метр, экономно расходуя чакру и широким лучом зрения постоянно ловя заинтересованно-оценивающие взгляды Джирайи, сумевшего растормошить и увлечь Наруто, вусмерть вымотавшегося к обеду. Без чакры Кьюби он быстрее тратился и дольше восстанавливался, учась соразмерять свои траты с нуждами дзюцу.

Он старался не набиваться в спутники, между завтраком и обедом производя положительное впечатление и корректируя вчерашний загиб. Наруто бегал, прыгал, таскал камни, отжимался и подтягивался между вызовами жаб с горы Мьёбоку. Саске же статуей сидел в тени дерева в позе лотоса с особым образом сложенными руками, плетя над головой водою узлы и замысловатые узоры после того, как на приемлемом уровне начали получаться правильные многоугольники.

Полазив за хворостом и сообразив костерок на устоявшемся месте под сенью деревьев, Саске стал кашеварить, получая удовольствие от самого процесса готовки средь широких и величественных горных ландшафтов и ароматов. Саске даже не спрашивал, что готовить — макаронный суп, по какой-то традиции именуемый раменом. С приправами да свежей заправкой получилось необычно и вкусно, хотя Наруто ожидал увидеть длинные нити вместо мелкой лапши для черпания ложками, но все слопал вместе с добавкой. Котелок съели подчистую, Саске не составило труда его помыть.

— Подскажи, а где тут родник, в котором ты воду набирал? — С сожалением вытряхивая из бутылочки пустоту. Как-то о чае позабылось, ведь суп сам по себе жидкий. Сам Саске не испытывал жажду.

— Не знаю, — срывая травинку. — Я ее призываю откуда-то из-под земли, там ее полно. М, подставляй, — сразу же и призывая исходящую паром водяную колбаску. Минеральные соли придали приготовленному в котелке особый и неповторимый вкус, на счет травяного завара Саске сомневался, потому постарался призвать ту, что не солоноватая была — за восемь дней он много раз упражнялся и знал, где тут какая. Он мог создать, наплевав на дороговизну по чакре, но такую воду внутрь не употребляют посторонние, ведь она насквозь напитана чужой чакрой.

— Ооо, спасибо, — веря и кидая пакетик чая, закрывая бутылочку. — А холодная там есть, под землей?

— Чтобы еще и питьевая, хм... Не то, не то, — тренируя призыв. Оба раза мутная появилась. — Вот, — тоже предварительно попробовав результат. Отличная ключевая водица, прозрачная и чуть сладковатая на вкус, очень холодная. "Или это с ледников?" — подумал про себя Саске, опираясь на расход чакры.

— Здорово, спасибо тебе! — Наполнив вторую тару и осторожно пробуя ледяную воду. — Саске-кун... — запнувшись на имени, вызывающем памятные ассоциации. — А ты из какой деревни? — Через некоторое время задался вопросом попивший и разлегшийся на склоне Наруто, вместе со всеми считающий толкающиеся в небе облака. — Я вот из Конохи! — Поправляя протектор и косясь на пряжку с трискелем.

— А я несколько лет жил уединенно на райском острове, пока все не обрыдло, не захотелось пошататься и мир повидать. Я, конечно, не был оторван от мира, газеты там и кино порой смотрел, но бесконечные одинокие тренировки утомили, да и опыта хочется поднабраться... Вот думаю, куда бы дальше податься из Грасси, уже неделю тут тусуюсь. Вам, кстати, кашевар не нужен в компанию? — Беря быка за рога и улыбчиво поворачивая голову с колоском в зубах. В команде номер семь они никогда вот так мирно и рядышком не лежали на природе, жуя травинки и переваривая своими руками сготовленный обед, сытный и вкусный.

— Мгм... — задумавшись. Саннин, который еще и сеннин, чему-то своему угукал и с придыханием перелистывал страницы своего приобретения, тихонько ворча и удивляясь, целиком отрешившись от мира. — Не знаю, — пребывая в сомненьях и покосившись на обложку листаемой сэнсэем книги. Пища благотворно сказалась на пареньке, восстановив силы и при этом не сморив в сон. — Готовишь ты вкусно! Эх, Ичираку-рамен... — взгрустнув. — Ты хочешь с нами пойти, да? — Приподнимаясь на локте, пытаясь понять намерения и оценить искренность.

— Ну да, вы дружнее и нравитесь мне больше, чем снобы и забияки с облачными протекторами. В хорошей компании все же интересное бродить по свету, чем в одиночку, — спокойным голосом давая развернутый ответ. Он эманировал дружелюбием.

— Джирайя-сэнсэй! Эй, эро-сеннин! Девушки!!!

— А, что?! Девушки рядом?! — Резво выглядывая и начиная оборачиваться в поисках.

— Джирайя-сэнсэй, — повернув голов туда-сюда, чтобы убедиться в твердости намерений. — Давайте возьмем с собой Луара Саске в качестве кашевара? Он ведь вкусно готовит, правда?

— Ну, как бы это сказать... — моргнув масляными глазаками.

— Ладно, так и быть! — Саске сел и сложил печати двух дзюцу. "Мизу Буншин" и "Хенге". На положенной на грудь книге появилась дюймовочка-Лия в неглиже, с томным вздохом откинувшая нефритовые волосы с груди на спину.

— Ммм, мне заплести вам косу, Джирайя-сан? — Тоненьким сладким голоском пропела фигурка ростом в десять сантиметров. — Могу в кустиках сделать интим... — складывая руки в кольцо и чуть приседая, явно намекая, чего именно.

— Гхм-кхе-кхе!! — Тыльной стороной ладони смахивая девочку, разбившуюся мокрой кляксой о ствол дерева. — Что за непристойности?! Наруто, он тебя научит всяким пошлым гадостям!

— Да вы сами только это и делаете всюду, эро-сеннин!!!

— Я?! Ты на меня наговариваешь! Я получаю вдохновение! А ты еще мал для таких вещей.

— А я уже взрослый!

— Это ты-то взрослый?! С какого боку?!!

— С переднего! — Смущаясь, но не сдаваясь.

— Умей я ставить купол непроницаемого барьера... — осторожно привлекая к себе внимание, — то закрылся бы им вчера, — говоря полуправду. — И, Наруто-кун, у тебя действительно передний бок маловат пока и не зрел.

— Даттебайо! Я уже видел эти вещи!.. — Заливаясь краской, но упорствуя.

— Ну как бы если надо, то для подростков есть свое издание, "Откуда берутся дети". Вот, держи, — призывая и протягивая тонкую книжицу с рисованными картинками и на доступном детям языке. Саске уже был не рад, что выступил в роли эдакого просветителя в половом вопросе, изначально имея целью не допустить в дальнейшем лапаний своих бедер и сидений на себе.

— А ну-ка дай-ка мне, — непререкаемо выхватывая для немедленной оценки.

— Эй! У тебя уже есть одна! Отдай!

— Эту тебе нужно, — вынес вердикт быстро пролиставший книжицу взрослый, возвращая. Надувшийся Наруто ее забрал, но заглядывать не спешил, став угрюмым.

— Джирайя-сэнсэй... — растягивая гласные.

— Хорошо-хорошо! Испытательный срок неделя! Луара Саске, если не выучишь фуиндзюцу к следующему селению...

— Я тоже хочу выучить непроницаемый барьер! — Ожив лицом, обернувшимся к Саске довольным и смущенным. Он находился между Саске и Джирайей, крутя головой.

— И чего это ты под ним собрался делать, Наруто, ммм?! Жаб призывать?!

— А что, еще и эро-жабы бывают?! — Выразительно удивился Саске, не зная, сколь обширными бывают тотемные кланы.

— Гхм-кхм-кхм! — Подавились оба, что сэнсэй, что гакусэй, по-разному закашлявшись.

— Да, бывают, Саске-кун! — Выразительным голосом, смекнув достойный ответ: — И они очень плотно любят каждого в своих желудках, хочешь испытать?!

— Не-не, верю на слово, Джирайя-сэнсэй! Пусть они дарят свою любовь нашим врагам. Во! Наруто вызовет эро-жабу, а я накрою ее вместе с противником непроницаемым куполом, ну как вам? — Тоже генерируя идею.

— Ладно-ладно! — Сломавшись от канючившего взгляда голубых небес. — Научу обоих фуиндзюцу "Альков Остракоды"...

Устрица обыкновенная. Барьер оказался двухстворчатой ракушкой, с прозрачной пленкой изнутри и непроницаемой землисто-серой снаружи. Второй слой звуковой, причем было слышно все, происходящее снаружи. Джирайя с непроницаемым видом достал потертый свиток, где была убористая двойная вязь. Первая отвечала за запас чакры, которая запечатывалась и питала барьер, вторая собственно сам барьер в виде прочной раковины моллюска, при должном умении способной становиться невидимой, пряча всех внутри себя. Наруто сразу выспросил и про примененное вчера фуиндзюцу "Куб тишины", на самом деле трансформируемый в параллелепипед и более сложные формы, охватывающие комнатное пространство. Второе дзюцу самое что ни на есть бытовое, а вот первое относится к обороне и поддержке, но особо не применяется в бою по разным причинам — Джирайя трусов недолюбливал, мягко говоря. Свиток с "Альковом Остракоды" был в единственном экземпляре, что говорило о многом.

Работая с поясом-макимоно, Саске поднаторел с рунными печатями. С первого раза чакра легко запечаталась, раза с десятого получилось нормально сложить ручные печати с мысленным образом, создавая нужную выпуклость и размеры невидимого алькова. На ночь остался разбор печати на свитке. В ней без Солеана сам черт ногу сломит, но Саске хотел сам поломать мозги, желая справиться за указанный срок. Это дзюцу походило на чью-то старую разработку последнего шанса с побочным эффектом выгорания свитка при легко достигаемых перегрузках.

Наруто, видевший чужие успехи, старался изо всех сил, отчаянно тужась. Но так и не смог три раза подряд повторить одинаковые и стабильные створки, а кубы вообще не получались. Джирайя замучился объяснять, лишь запутывая Наруто.

— Все, хватит!!! — В какой-то момент лопнул Наруто. — Я не хочу снова соперничать... — очень тихо после всплеска. Волевой поступок Наруто внушил оптимизм Саске, все прекрасно слышавшего и видящего с поляны. — Не получается сегодня — буду пробовать завтра, послезавтра. Джирайя-сэнсэй, мы ведь никуда не спешим, правда?

— Как... как это не спешим?! Меня ждет не дождется вдохновение! Ты... ты правда хочешь, чтобы я пребывал днями и ночами в унынии в этой глуши?! Тогда марш качать мышцы!!!

— Дда! Вы самый лучший крестный! — Обрадовался Наруто, сразу бросившись выполнять свою программу неподалеку от танцующего с водой Саске, наслаждающегося вольной жизнью.

Суитон без всякого напряга с каждым разом давался все легче и легче. Саске увеличивал разнообразие форм, начав после куба и шара осваивать тетраэдр и диски, которым пока не получалось придавать форму сюрикэнов, о вращении и раздельном управлении сразу несколькими массами вообще речи не шло. Не забывал он и о своем выстраданном теле, не собираясь его забрасывать и желая поддерживать в отличной форме. Когда Наруто оставил фуиндзюцу, Саске начал схожий комплекс приседаний, отжиманий, растяжек и прочего — все специально разработано Солеаном под разные случаи, например, отсутствие оборудованного тренажерами спортзала. Саске мог призвать, но не спешил демонстрировать, вместо турника пользуя ветви, а вместо гантель камни. Во-первых, он отдыхал от нагрузок. Во-вторых, вредно вот так сразу становиться во всем незаменимым. Вскоре и сам Джирайя отложил эро-чтиво, решив дальше прощупать нового знакомца на вшивость. Сеннин не погнушался попросить Луара Саске показать ему и Наруто весь комплекс, чтобы на себе оценить его сбалансированность и все такое. Не смотря на ощутимую прохладу, Саске стребовал форму плавок и коврики и провел вечернее занятие по силовой гимнатсике, охотно и с замиранием сердца примеряясь к роли сэнсэя — ему своих детей предстоит учить. Плюс обмен знаниями по уму должен быть взаимен, посему сегодня никто не остался в накладе. Хотя саннин был атлетично сложен и в прекрасной физической форме, его гибкость оказалась на уровне Наруто, не сумевшего выгнуться так, чтобы приставить пятки к плечам. В целом Джирайя высоко оценил упражнения, в уме уже прицеливаясь к спихиванию физподготовки Узумаки Наруто на Луара Саске.

Саске, ставший поваром, во время готовки ужина общался с Карин, о которой весь день не забывал, ища повод поговорить. Он обратился за советом об ужине на троих проглотов, чувствуя некую вину, что за весь день ни словечком с ней не перемолвился.

После ужина у костра был мастер-класс по игре в сёги. С Джирайей шла напряженная игра, счет равный получился, пятой партии не последовало из-за в нетерпении желающего сразиться Наруто. Ему Саске из четырех партий одну проиграл, для поддержания самооценки живо на все реагирующего безусого. Саске с Наруто вообще первый раз играл, предпочитая щекотать мозги с частенько обыгрывающим его Шикамару.

Саске понравилось быть в меру откровенным, открытым и приветливым супротив маске мрачной неразговорчивости годовалой давности. Ему не хватало такого вот живого общения с другом, и пусть к нему в нагрузку идет с виду придурковатый взрослый с мудрыми глазами.

— Намиказе Минато, — как молитву прошептал Наруто имя отца перед сном, повернувшись спиной к не собирающемуся менять привычку Саске, почти без стеснения забравшегося в свой спальник голышом, а не в пижаме, как двое других. Холода и сквозняков он не боялся.

Поставивший ночной защитный периметр Джирайя на это имя привычно вздохнул, а Саске улыбнулся — его слова впустую не пропали. Когда Солеан подал сигнал, Саске быстро заместился клоном "Мизукаге Буншин", чтобы вместе с Карин полюбоваться россыпью звезд. Ну и вживую нацеловаться. Заодно по случаю Саске подарил Карин книгу авторства Джирайи в малиновой обертке с клубничками и бантиком-розочкой.

Глава 43. Гора-грудь

Саске

— А зачем тебе рюкзак, Саске-кун? Ты ведь все призываешь-отзываешь, используя свое дзюцу, — сонно зевая, спросил наетый, но не выспавшийся Наруто, поднятый ни свет, ни заря, чтобы встретить рассвет с вовсю тренирующимся Саске. — Это из него все, да? — Сворачивая рулон коврика.

— А ты одень и узнаешь, — лукаво ответил Саске, собравшийся в дорогу самым первым.

— Одеть?

— Угу, попробуй, — с улыбочкой беря лямками вперед.

— Угх! — Проседая под весом. — Джирайя-сэнсэй!.. — Жалобно-просяще-укоризненно. Он умел выразительно передать все рожей.

— Чего опять Джирайя-сэнсэй?! Да на тебя денег так не напасешься! Заработай и подберем тебе нормальные утяжелители.

— И заработаю, жмот!

— Могу одолжить свою старую модель утяжелителей... — как бы невзначай заметил Саске, одевая возвращенный рюкзак.

— Правда?!

— Да на кой тебе сдался второй вещмешок, Наруто?! И мы уже идем или где? — Прицокивая деревянными сандалиями.

— Вообще-то рюкзак не утяжелитель, как таковой, я имел в виду вот это, — призывая потертые и застиранные мягкие браслеты в виде полос с липучками и маленькими пластинками с печатями. Пары для рук и ног, которые он носил с мая вместо пятерки бинтов — отца уже не было внутри него, чтобы продуцировать нагрузку на мышцы.

— Ух ты, спасибо огромное! А сам ты с чем сейчас, Саске-кун? Пояс? — Быстро одевая и проговаривая читающийся в глазах Джирайи жуткий интерес.

— Нет, правое кольцо, — показывая оное на среднем пальце. Оно с виду походило на с весны носимое на левой руке, расширяя общий функционал. Угнетение мышц мановением воли всего один из пунктов.

— Эм... А как они работают? Я ничего не чувствую, — разглядывая серые полосы на руках.

— Они пусты. Мазни кровью по центрам пластин для привязки.

— Эй-эй, это безопасно, точно? — Заволновался сэнсэй.

— Да. При подаче чакры через палец на квадратик внизу происходит включение/выключение, — тыкая пальцем в левый браслет, над которым все трое склонили головы. — Треугольник углом вниз — это запечатывание груза по обычным свиточным правилам. Каждый браслет может запечатать объем и вес, не превышающий объем и вес тела носителя. Треугольник углом верх это распечатывание содержимого. Ромбик на нижней дуге это ползунок со шкалой с десятью делениями, он регулирует начальный процент отдачи веса груза. Ромбик на верхней дуге с двадцатью делениями отвечает за недели курса с плавным увеличением веса отдачи до ста процентов. То есть если запечатать десять кило, выставить отдачу на половину, а курс выставить на семь недель, то в первый день по телу распределиться вес в пять килограмм, а в каждый следующий он будет прирастать на сто грамм. Через пятьдесят дней браслет будет выдавать весь десяток. Только во время курса нельзя снимать и выключать, иначе расчет начнется заново. Браслеты связывают кровью для их сопряжения и того, чтобы в бою подать чакру на любую из пластин ладонью либо ткнуть пальцем с чакрой в кружок по центру, в этом случае все четыре утяжелителя разом перестанут напрягать мышцы с возможностью возобновления работы заданной программы после боя. Наруто-кун, попробуй для начала задействовать один браслет вон с тем камнем, приноровись, а сэнсэй рассчитает тебе оптимальные веса.

— Вот это да... — выдал Наруто, с открытым ртом внимательно слушавший длинное объяснение. — У толстобровика совсем другие...

— Это твой отец сделал, Саске-кун?

— Да. Только, боюсь, пообщаться с ним не удастся — у него уже началась какая-то тренировка на много месяцев или даже лет, — вновь говоря полуправду, подразумевая стремление Солеана материализовать свое тело.

— Но... но я не могу такое принять! — Поднимая свои яркие и осмысленные глаза на Саске, раньше не замечавшего в них блеска ума.

Все правильно, перед смертью у него вся жизнь промелькнула, и порвались ментальные цепи. Поэтому Наруто выглядит интригующе странным, и с ним теперь общаться интереснее и приятнее. И даже костюм этот оранжевый (без свистка на рукаве, кстати) отторжения не вызывает, как раньше.

— Ну-у, мне они уже не нужны, так что я вообще могу их тебе подарить, если у тебя есть какое-нибудь сильное ниндзюцу и ты меня ему обучишь. Вполне по-честному, как считаешь?

— Эм, Джирайя-сэнсэй?..

— Чего опять я?! Вообще в сторонке стою, птичек считаю... — стоя спиной со сложенными на груди руками и качая хвостом, будто действительно рыская взглядом в поисках щебечущих пернатых.

— Можно мне поделиться Расенганом, сэнсэй? — Теребя браслет и канюча, желая обрести мускулы.

— Наруто, давай ты сперва проверишь их, вдруг не подойдут или не понравятся? А там и решим потом, ага? — Вздохнул Джирайя, повернув голову и покосившись левым глазом на парочку подростков, очень быстро, по его мнению, сошедшихся. Подозрительно. Хотя на его подопечного встреча сыграла более чем положительно. Испытав культурный шок, Наруто ожил после потери, увидев тезку погибшего друга, с которым можно подружиться. Одинокое сердце жаждало общества близких людей.

— Угу... — сжав губы. Увидев на лице Саске добродушие, Наруто слегка улыбнулся в ответ и за три попытки запечатал камень весом килограмм под двадцать.

По подсказке Солеана, чтобы предотвратить расспросы по дороге, Саске достал губную гармошку, на которой научился играть на девятом году жизни, довольно редко пригубляя ее в годы АШ из-за утомительных и постоянных тренировок. А вот сейчас за милую душу пошла музыка из детства. Последними он сыграл грустные аккорды, направившие мысли во внутрь.

Они никуда не спешили, двигаясь пешим ходом и любуясь красотами. Саске уж точно радовался жизни, ведь исполнялась его мечта. Он был бы рад вот точно так же идти с Карин и Солеаном, к сожалению, пока это нереально. Поэтому Саске просто посылал по мыслесвязи тепло им обоим, с улыбкой готовя наваристый обед с рыбой и лопая за обе щеки вместе со всеми.

— А давайте на какую-нибудь гору залезем? Там наверху должно быть так здорово... — доподлинно зная, какая там наверху фантастика. Близились сумерки, близилось место, где лучше всего свернуть с тропки, огибающей вулкан и устремляющейся в распадок. — Я дважды залазил на огрызок кратера, но хочется повыше забраться и обозреть просторы с крыши мира...

— Это туда что ли?! — Выпучив глаза на ближайший горный пик с белой шапкой и указывая на него рукой.

— Ты что, с дуба рухнул?! — Удивляясь полосками под глазами. — Там же мороз до костей, уши с носом в лед обратятся и отвалятся, и если бы только они одни ... — зловеще намекая. — Брр! — Передергивая плечами и белым хвостом.

— Наверху должно быть клево!.. — Мечтательным голосом. — Станем первопроходцами, первооткрывателями и первопокорителями вершины, нафоткаемся вдосталь и разошлем по почте — все-все обзавидуются, а девушки сами начнут падать в наши объятья пачками...

— Чур, чур меня от таких авантюр, лично ко мне девушки и так сами падают в объятья!! — Вздергивая нос.

— Пачками?

— Не жалуюсь!

— Первопокоритель... — прокатил слово по языку Наруто с постепенно зажигающимся небесно-голубым взором.

— Эй-эй! Ты чего измыслил!?? А ну выкинь этот бред из головы немедленно! У нас ни одежды, ни снаряжения нет, — припечатывая.

— И у меня нет. Зато у нас есть чакра!

— Это чистой воды сумасбродство! Наруто!!! Не смотри, не смотри туда так! — Принимая странную позу. — На горе физически нельзя приготовить рамен, — со знанием дела.

— Я наварю его двадцать котелков у подножья, и мы все распихаем по свиткам... — соблазняя. Солеан в детстве так иногда прикалывался, становясь чертиком и ангелочком на плечах, разглагольствующих о вреде и пользе. Вот и сейчас по бокам Наруто находились искуситель и вразумитель, к которым пацан вращал выразительное лицо. — Тридцать котелков и одна поварешка, — улыбаясь во все зубы.

— Джирайя-сэнсэй, вы сдались и струсили? — Смешно двигая бровками. Поварешка перевесила.

— Я прислушиваюсь к голосу разума. И он мне кричит, что все мы там замерзнем в ледышки!!! — Дергая веком и принимая еще одну дурацкую позу.

— Но у вас же есть катон, — хлопнув ресницами круглых глаз.

— А у тебя его нет!

— А у меня и не проверяли!! Даттебайо!!! — Заводясь и крича в ответ.

— Так давай прямо сейчас и проверим! — Начав рыться в поисках бумаги чакры. — Вот, проверяйте оба. Просто подайте на нее чакру, вот так, — первым беря и сжигая свой квадратик.

— И что это значит?! — Громко задаваясь вопросом на две половинки в своей руке и руке потупившегося Саске.

— Эм, это Казе, футон... — активно почесывая свой затылок и двигая глазками между учениками.

— Так у Саске-куна же суитон!

— Дайте вторую промокашку, пожалуйста.

— На...

— Эээ...

— Мизу, суитон, — проговаривая намокший результат между большим и средним пальцами. — А теперь вы покажите выразительность своего второго свойства.

— Цучи, дотон, — нисколечко не сомневаясь.

— Хи, катон! Даттебайо!!!

— Да она едва обуглилась между пальцами!

— И чё?! У меня есть сродство с огнем!!! Мы идем на гору!

— Допустим, у нас есть катон, а у Саске-куна!? Вот как ты собрался греться, ась? — Поочередно тыча пальцами обеих рук.

— Ну, я уже научился охлаждать и нагревать воду, — демонстрируя, как призванный водяной шарик с половину кулака становится льдом, а призванный следом за ним второй забурлил и упал на землю кипящей водой. — Эх, не удержал... — досадуя. Апеллируя только к физике веществ, кипящую воду трудно удержать даже двумя потоками сознания, зато это развивает дающую форму силу Интона.

— У тебя два Кеккей Генкая?! Хьётон и Футтон?! — Ахнул Джирайя, плюхнувшись на попу.

— Да чушня это все, — отмахнулся Саске. — Пресловутый Кеккей Генкай просто сразу позволяет применить оптимальные Кейтайхенку и Сеишитсухенку с соответствующими параметрами, но ведь их можно и так задать! Вот, — демонстрируя вращение водяной сосиски. — Форме придано вращение. А теперь я изменил температуру, — сосиска разбилась осколками льда. — Вообще у вещества обычно выделяют три агрегатных состояния: твердь, жидкость, газ. Воду просто проще всего обратить в твердь или газ при малых затратах чакры. Но и землю можно расплавить в лаву, а газ сжижать, только затраты по первости огромны... Чего вы так вылупились?! Это прописные истины! Вы что, физику не изучали!? Какой отстой... — картинно разочаровываясь.

— П-причем тут физика?! — Выдохнул пришедший в себя Джирайя, вскочивший в очередную лихую позу с выставленным в сторону Саске перстом.

— Так ведь чакра дополняет или изменяет базовые законы физики!! Если тренируемы дополнительные свойства, то их производные и подавно! Просто одним от рождения даны формы и смешивания каких-то двух или трех свойств, а другие ползут по тернистому пути тренировок с обязательным пониманием сути процессов, вызываемых чакрой в том или ином случае. Вот как поймете, что лава это земля, в которой составляющие атомы образуют только ближний порядок, соответствующий всего десяткам и сотням их радиусов, и имеют высокую колебательную энергию, определяющую температуру, вот тогда и отыщите форму, Кейтайхенка, и то самое ощущение, Сеишитсухенка, способное дать производную от огня и земли, высвободив лаву! А там и до понимания взрыва, бакутона, недалеко! Я ведь получил лед!! — Выдохся Саске, выпаливший всю тираду как на духу.

— А ветер и огонь дадут пламя, энтон, да?! — Задался вопросом активно двигающий бровями и почесывающий желтый затылок, пока округливший дергающиеся глаза сэнсэй переваривал все сказанное.

— Угу, поджигание воздуха. Если посреди вон той полянки в один миг выжечь метровый куб воздуха, то атмосферное давление повалит туда все окружающие деревья, — говоря, как знающий. Саске так делал.

— И... и откуда ты такой вумный взялся-то на мою седую голову?!! — Прорезавшимся голосом, заорал Джирайя, схватившись за оную двумя руками.

— Но ведь все правильно! Выжечь воздух это же все равно, что создать область вакуума! Если из колбы выкачивать воздух, то в определенный момент стекло просто лопнет от внешнего давления. И вообще, чего это я, простой повар, объясняю все это вам, седому деду?!

— Это-это я-то дед?!! Да я, да я!..

— Мужчина в самом расцвете сил, — лучезарно улыбаясь. У Солеана научился так обезоруживать.

— Нихи-хи-хи!

— Это сговор! Так и знайте, я просто не отпустил вас вдвоем, а то еще снесете горку кому-нибудь на голову, а мне потом отвечать...

— Даттебайо!!! — Радостно подпрыгивая и ударяя кулаками небо.

— Не радуйся преждевременно, Наруто. Вот найдем ближайший поселок, осядем и начнем готовиться к восхождению. Штурм сходу безумен, — наставительно.

— Ууу, дело дрянь, — отворачиваясь от заснеженной вершины. Саске понял, что сэнсэй прав, пока кое-кто станет обузой. — Идемте... — возвращаясь к тропке.

— Чего?! Да ты же сам только что горел желанием взобраться туда!!! — Вскричал зажженный идеей Наруто.

— Угу, но помножился на твой полный ноль в элементах... — понуро. А такая славная мысль была...

— Кхегкх! — Хрипловато закашлялся Джирайя.

— Это как так помножился на мой полный ноль?.. — Недоуменно наставив прицел своих голубых глаз.

— А вот так. Первым развивают яркое сродство, на что уйдут месяцы. А на второе многие годы тратят...

— И-и-и потому мы туда не полезем?!! Да я за недели все освою! Я умею быстро учиться, я смогу... — в конце вместо крика убито зашептав. — Саске-кун, ты из-за меня отказываешься от своей мечты?

— Ты что, с дуба рухнул?! — Поняв, что скопировал Джирайю, офигевшего от такого фортеля, Саске растянулся в хитрой улыбке. У него оформилась альтернатива. — Нафига мне сдался этот бугорок? — Пренебрежительно махая рукой в сторону одутловатой горы. — Мы найдем самую большую, самую высокую и самую живописную гору! — Активно помогая руками показывать самую-самую гору, тем самым подкидывая полешек в костер Наруто, как когда-то Солеан с ним самим поступал. — И пока мы к ней идем, ты можешь успеть обучиться. Или рискуешь остаться куковать у подножья, вот так вот.

— Вообще-то...

— Даттебайо!!! — Перебил его возликовавший Наруто. — Джирайя-сэнсэй, вы же знаете, где находится лучшая из лучших гора, правда?

— Кхы-хы! Самая лучшая гора это Мьёбоку! Все остальные в сравнение с ней бу-гор-ки, — становясь в рекламную позу. — Но туда Саске-куна никто не пустит без контракта с кланом Гама, — стягивая со спины свиток контракта и опираясь на него.

— Эээ, не-не-не! Если и заключать с кем контракт, так это... — очень быстро соображая, чтобы такое сказать, чтобы не раскрывать свою связь с огненными планами. — Так это с кланом гейш! Призывать милашек-гейш в любое время дня и ночи, ммм...

— Эро-кун... — подозрительно протянул резко изменившийся в лице Наруто, пока сэнсэй ах++ от самой идеи. — Так ты ищешь самую большую, самую высокую, самую живописную... — почти в точности повторяя движения самого Саске, — женскую грудь?!!

— Гхы-кхы! — Теперь уже Саске подавился воздухом. — Одно другому не помеха, — нашелся он, авторитетно отворачиваясь, чтобы не рассмеяться интерпретации его ляпа.

— А вот я знаю, у кого этот твой идеал, но тебя убьют за один косой взгляд туда... — тоже авторитетно.

Джирайя не выдержал и заржал, откровенно и заливисто начав ухохатываться со слезами на глазах, потекших по линиям под ними. Саске, имеющий представление о крутом бюсте и крутом нраве Цунаде-сама, тоже душу отвел вместе со всеми.

Глава 44. Ожидание

Саске

Вторая ночь тоже прошла в лесу на маленьком тесном выступе, единственном найденном ровном месте на склоне, уходившим в ретиво скачущую по камням реку.

Вечером Джирайя забрал у выдохшегося за день Наруто два ножных браслета-утяжелителя под предлогом изучения и расчетов. Они вдвоем все сумерки прыгали и бегали по камням и ветвям, словно лягушки взбесившиеся. Подобная игровая тренировка умотала худого так, что он, едва кое-как наевшись дрожащими от мышечного перенапряжения руками, вырубился в специально поставленной против дождя палатке, не забыв прошептать заветное имя. Саске, разгоняемым кипящим кольцом изнутри до блеска отдраивший сэнсэйевский видавший виды котелок еще до приготовления ужина, тоже поспешил следом юркнуть внутрь, оставив молчаливо покушавшего Джирайю снаружи — скромно поевший юноша поспешил к жене на романтический ужин при свечах. Жизнь — сказка!

Все утро, пока как обычно вставший спозаранку Саске делал гимнастику, сэнсэй продрых без задних ног — спирасиэс разглядел вдалеке под дерном пробные расплавы породы.

— Доброе утро, Саске-кун! А чего меня не разбудил? — Потягиваясь.

— Доброе утро, Наруто-кун. Учись сам просыпаться, не маленький вроде, — досадуя на выполнявшую пируэт палку воды, врезавшуюся в ветку и расплескавшуюся. И не торопясь убирать суффикс. Этот ход за Наруто.

— Ксооо... — протянул желтоволосый в оранжевом костюме, наступив в незаметную из-за палой листвы грязную лужу, когда отходил по нужде.

Ночной дождь превратился в утреннюю морось, ничуть не испугавшую Саске, уже умеющему вытягивать влагу из одежки. Упражняющийся Наруто пытался совладать со скользкими поверхностями, но в итоге весь изгваздался и продрог вместо зарядки. Желание согреться подвигло его на сбор хвороста и разведение костра зажигалкой — этому он научился за время путешествия с дрыхнувшим Джирайей, привалившимся к дереву с плотной кроной и прикрывшимся плащом.

— Саске-кун, костер готов, — тихонько произнес чумазый и чуть согревшийся Наруто, специально подойдя ближе к камню с плоской верхушкой, на которой отрабатывал айкидо юноша в мешковатых штанах и не доходящем до колен кимоно.

— Угу, — завершая плавный прием. — Наруто-кун, постой.

— Хн? — Оборачиваясь.

— Стой смирно, грязнуля, — криво хмыкнул Саске, обвивая Наруто гибким водяным стволом, толщиной в ногу.

— Эээто, это... — сглатывая и поднимая сложившиеся домиком бровки.

— Это моя тренировка. А теперь закрой глаза, я тебя умою... — Саске не дал ответить, призвав и протянув взамен помутневшему новый хобот теплой воды из горячих источников, нежно пройдясь по лицу и волосам.

Он сам этим утром целиком помылся таким манером, и ему жутко понравилось владеть водой! И ночью он думал над суитоном, а не разбирал фуиндзюцу, как ранее планировал, справедливо посчитав, что лучше прояснить моменты у сэнсэя, чем самому корпеть, изобретая велосипед. Солеан давно и прочно воспринимался как отец, а в Джирайе Саске увидел сэнсэя, пусть чудаковатого, зато внимательного к ученикам. Вчера, предлагая жабий контракт, он признал Саске, пожелавшего ответить взаимностью, и дальше по пути они определились с местом назначения — "Пик Сенвайт" самый высокий в стране Молний. Прошло всего два дня со встречи и о чем-либо рано судить, но юноша умел чувствовать эмоции — крайнее любопытство и доброжелательность в его сторону, негатив присутствовал только в первый вечер их знакомства.

— Саске-кууун... — растерянно и растроганно протянул Наруто.

— Ну вот, как новенький, — вытягивая теперь уже свою воду из одежды и обуви. — Отличное дзюцу, правда? Я вот еще скоро придумаю, как сделать контрастный душ — в походе это круто! — Проходя мимо и похлопывая по плечу остолбеневшего и не знающего, как отреагировать на только что произошедшее. Сам Саске тоже не ожидал от себя столь теплого поведения.

— Я... Саске-кун, постой! Почему? Чем я заслужил такое?.. Я ведь ничего... — живо двигая лицом с мокрыми глазами.

— Знаешь, делать кому-то приятное порой просто приятно. И вообще я тренируюсь при помощи чакры стирать и сушить вещи. Не хочешь мне помогать — ходи мокрым и грязным, — сказал, как отрезал, и широким шагом направился к костру, кстати, по науке разведенному.

— Спасибо... — всхлипнув и отвернувшись, чтобы не показывать своих вопреки воле навернувшихся слез.

Слышавший все Джирайя притворялся спящим до самого завтрака, "громко проснувшись" от его ароматного запаха. Сам Саске обошелся корзинкой фруктов, отчего Наруто впал в еще большее удрученное состояние. В нем он пребывал все то время, пока ходячая лаборатория-Джирайя производила всяческие замеры объема груди, пояса, веса, роста, бицепсов и прочих мышц, высчитывала и отмеряла вес камней для каждого из четырех браслетов, надетых на Наруто. Саске во время этого призванного ободрить мероприятия игрался с резиновым шариком, наполненным водой. Ему сэнсэй перед всем этим взвешиванием строго настрого сказал лопать его при помощи вращающейся чакры, а не воды, потому что показанное во всей красе ниндзюу "Расенган" это вращение не типизированной чакры, с которой управляться проще и легче, чем с имеющей стихийное свойство.

— Саске-кун, — обратился Джирайя, едва лагерь был собран и отряд вновь выдвинулся по тропке. — Тебе как уже владеющему Казе сподручнее объяснять все по футону для Наруто, а я займусь с тобой барьерными техниками. Что скажешь?

— Так я уже принят, сэнсэй? — Оборачивая внимательные янтарно-золотые глаза на шедших в плащах позади. Сам Саске растянул над собой толстый зонтик из воды, гасящей и вбирающей в себя ливень.

— Да, гакусэй, цени мое великодушие...

— Конечно, я согласен! — Поспешно предотвращая очередную, теперь уже пафосную, стойку носа с бородавкой на левом склоне. — Наруто-кун, а ты согласен считать меня своим сэнсэем?

— Да, я буду слушаться... Саске-сэнсэй! Даттебайо!! Вот стану Хокаге и обязательно приму в Коноху Луара!

— Прежде, — резко отворачиваясь, — следует узнать у Луара о желании быть принятыми в Какурезато. Ответ нет. Союз да.

— Прежде, — запнулся Наруто о камень на тропке, но устоял, вернее, пробежался, уткнувшись в спину впереди идущего. — Извини... Я хочу сказать, Саске-сэмпай, что прежде следует дождаться приглашения и побольше узнать у Конохе под моим руководством, — с горячностью в голосе.

— От этого ответ не изменится. И лучше оставить эту тему, иначе мы поссоримся и разойдемся своими путями, — глядя строго вперед и говоря нейтральным тоном. Он стоял и игнорировал заглядывающего ему в лицо пронзительно голубоглазого Наруто.

— Хорошо, сэмпай, — сильно нахмурившись. Сперва он опустил плечи и ссутулился, но быстро выправился, хрустнув кулаками. Джирайя мудро помалкивал, пристально следя в двух метрах позади. — И я вас слушаю, сэнсэй, — официальным тоном. Он встал сбоку пониже узкой тропки, терпя связанные с этим неудобства.

— Минутку. Джирайя-сэнсэй, а мы до поселка по этой тропке скоро доберемся? — Оборачиваясь назад.

— К вечеру будем в Нижнеподножьих-Коровях, Саске-кун, — с хрипотцой ответил старший в тройке, сделавший непроницаемое лицо с цепкими глазами.

— Иди впереди, кохай, — призывая и надевая плащ. — Переждем ливень, покажу простые футондзюцу и только тогда дам первое задание с объяснением, — убирая водяной зонтик, который пока не мог растянуть и удержать для всех троих. Стена воды сразу накрыла, забарабанив по водостойкому капюшону с плотным козырьком.

Затронутая тема оставила неприятный осадок, усугубленный все льющим и льющим дождем, то усиливающимся, то ослабевающим. Ветер гудел в низких горных кронах, то и дело стегая струями воды три неспешно идущие фигуры, выстроившиеся по росту.

Наруто уже научился запечатывать в свитках не только чакру и воздух, но и вещи. Свой рюкзак он еще в лагере вместе с палаткой убрал в микромакимоно, выставив на браслете правой руки полную отдачу веса взамен запечатанного. Только три браслета Джирайя настроил одинаково, четвертый остался для динамичного варьирования нагрузок. Ползунок времени утяжелителя на правой руке находился в начальном, нулевом положении, остальные ромбики красноречиво обозначали треть шкалы недель, полтора месяца. Умно и практично.

Страна Молний богата и сурова на бандитов. Райкаге держал порядок железной рукой. Еще бы, кто захочет оказаться на рабском рынке, будучи пойманным на разбое?! Саске бдил округу на всякий случай, хотя безопасность наезженной дороги, на которую они вышли, почти гарантировалась властями даже на самом юге страны — Грасси был в центре перешейка, соединяющего материк с огромный полуостров с горным хребтом. Путь группы должен был круто завернуть на запад, чтобы по левому побережью обойти Кумо, а затем практически по прямой войти вглубь страны.

Вместо обеда яблочный перекус, остановок под дождем делать не стали.

Разверзшиеся небеса как-то резко высохли за час до открывшейся водонапорным баком на высоких сваях деревни, одноэтажные дома которой скрывали плодовые деревья и распространенные тут кипарисы. Вокруг деревни сочно зеленые ковры луговых пастбищ, порезанных ручьями, дорогами и линиями электропередач.

— Джирайя-сэнсэй, давайте ненадолго сойдем с дороги за вот этот бугор? — Узрев близость встречных. Наруто чувствовал, когда Саске пытался прозреть даль при помощи спирасиэс, и оборачивался, натыкаясь на янтарно-золотой взгляд в спину с едва успевшей погаснуть спиралькой.

— Веди, — просто ответил старший.

— Сеннин, — вновь обратился Саске, едва завернул на обочину. — Между огнем и молнией ведь трения, не опасно ли среди облаков светить протектором листвы?

— Чего?!! — Белый и желтый одинаково присели и выпучили глаза, задохнувшись от возмущения. Саске покусился на святая святых — протектор!

— Я понимаю весь символизм протектора. Пожалуйста, дайте мне досказать... У вас, сеннин, мало кому известный знак принадлежности к Мьёбокузан, с двумя вашими учениками местные жители будут приветливее и добродушнее, чем при виде протектора с символом скрытого листа — в общении сразу появится настороженность, да и стукач сыщется с желающими подначить. Одно дело, когда у шиноби миссия, когда он пришел как представитель своей древни, а другое прохожий-турист. И ведь сейчас, Наруто-кун, ты на индивидуальном обучении, как я понял, и поступил в полное распоряжение своего сэнсэя. Джирайя-сэнсэй, ведь у Наруто-куна есть право носить такой же, как у вас, символ? Это отвело бы множество проблем от нас... — смотря в холодные и колючие озера глаз, только чтобы они не отвернулись на процокавшую — или скорее прочмокавшую по жиже — телегу с молочными бидонами и парой кудлатых мужиков, занятых доставкой груза по колдобинам и грязи, шмотками прилипающей к колесам, грозящим завязнуть, несмотря на каменистость.

— Идем за бугор, Луара Саске, тут не место для таких бесед, — непререкаемо произнес старший, положив тяжелую руку на худенькое плечо.

Перевалили за каменистую возвышенность довольно быстро.

— Жди нас здесь, гакусэй. Наруто, мы с тобой отправляемся к горе Мьёбоку, — неожиданно властным тоном, не терпящим возражений. Собственно, он и не дал желтому ничего вякнуть, применив технику обратного призыва, исчезнув вместе с моргнувшим Наруто.

Через три часа Саске заволновался, поняв, что переборщил с напором. Не следовало так прямо вываливать свои соображения о маскировке. Ему стоило усилий одернуть себя, сдержаться и не последовать по увиденному пути, применив дзюцу "Камуи".

Закрепив на дереве гендзюцу при помощи прожженной чакрой рунной печати, Саске, не умеющий иначе маскироваться, оставил на ветвях клона, по проторенной тропинке уйдя через свое мини-измерение с кубами-батарейками в Эдем.

— Химэ, есть желание поупражняться с ветром? — Ласково обняв и поцеловав в носик.

— О, ты решил на мне протестировать своё педагогическое дзюцу? — Скривив губки, не получившие своего.

— Гн?

— Хи-хи, так ты даже не подумал о мягком применении гендзюцу, решая научить брата футону? — Склонив голову набок и сверкая глазами.

— Признаться, нет... Спасибо за ценную идею, — целуя в губы. И не важно, чья конкретно, ее или отца. Главное всем приятно. Столь экзотические отношения устраивали Луара.

— Давай вместе погуляем, а остальное отложим на завтра? — Нежно беря за руку и застенчиво улыбаясь.

— Ты хочешь мне что-то показать?

— Фи, с тобой не интересно, — надувая губки и отворачиваясь.

— Ладно-ладно, идем гулять, химэ, — затыкая у нее красную прядку за ушко и нежно подхватывая на руки.

— Ах, я теперь тяжелая, да? — Смотря на уже вполне заметную округлость живота.

— Вовсе нет, — шагая по воздуху напрямик к верхнему балкончику пагоды.

Пока клон караулил возвращение Джирайи и Наруто, регистрируя грибников и пастухов коровьих стад, получивший в подарок плетеную корзинку для овощей и фруктов с ягодами Саске наслаждался жизнью с Карин, нежась с женой в лучах солнца делая массаж или лежа под ним, купаясь в океане с дельфинами или в бассейне с черепахами.

Жена отвлекала мужа от томительного ожидания возращения. Юноша терялся в причинах задержки, старательно продумывая то, как и чему будет учить двоюродного брата Карин, приобретенный опыт с которой поистине бесценен. Гендзюцу "Педагог" позволяло делиться с обучаемым своим видением и ощущениями. Благодаря мысленной связи с женой получилось отладить передачу конкретного чувства или мироощущения. Главное подтолкнуть к обретению собственного опыта, а не затуманивать разум и не прожигать свое, губя самостоятельный рост. Но Саске предпочел отложить эту разработку до лучших времен — Наруто не простит его, если узнает, благодаря чему достиг успеха. Если, конечно, они вернутся — прошло уже три дня, а их все нет и нет.

Саске с офигенным наслаждением раскрывал свои огненные крылья и выделывал умопомрачительные кульбиты по ночам, посвящая Карин складывающиеся в узоры виражи и петли, зажигая льющимся с себя пламенем ее имя среди звезд.

Помимо ухаживаний за женой, взявшейся осваивать ткацкий труд с переложением на ниндзюцу и предпочетшей пока не трогать Сеишитсухенка, Саске занимался футондзюцу. Вакуум слишком приметен и крайне сложен в исполнении, поэтому юноша осваивал библиотеку, которую Солеан постепенно заполнял свитками с дзюцу, базируясь на "в огне уничтоженной" Кабуто личной библиотеке Сандайме Хокаге, хранившего ее в своей резиденции, где и жил. Для Наруто требовались доступные его пониманию техники с ручными печатями.

Джирайя

— Эро-сеннии-иин... — сидя на качающейся кувшинке, периодически окунающей Наруто в масло с головой.

— Чего, Наруто? — Не открывая глаз, произнес чакрой Джирайя, сидящий рядом на точно таком же листе. Масло нельзя допускать внутрь ни через нос, ни через рот. Поэтому он особым образом направил чакру в гортань, тем самым заговорив без раскрытия рта.

— Уже три дня прошло в этих дурацких заня!.. Бултых! — Вскакивая, оскальзываясь и плюхаясь в масло, на котором не работал метод Суймен Хоко но Гьё. Только в режиме отшельника можно ходить по поверхности этого масла.

— Так ты не хочешь получить протектор с кандзи "Масло"?! — Легко вставая на поверхность. Правда, его нос распух и весь покрылся бородавками, изменились глаза и кое-что еще. Он не любил этот режим по этой причине, возникшей из-за поспешности при освоении — так и осталось на память. А ведь мог целиком стать жабой!

— Ксо! — Ругнулся Наруто, стоя по грудь в масле и вытирая лицо сорванным цветочным лепестком. — Зачем вся эта диета и обмокание, эро-сеннин?

— Чтобы... чтобы уметь вызывать эро-жаб!

— Каких еще эро-жаб, Джирайя?! — Раздался бас незаметно как подобравшегося Гамабунты, предводителя жаб, которых можно вызвать по контракту. Были и другие, требующие личного договора. — Только ляпни это при Гамакичи или Гамататсу, проглочу как муху, так и знай!

— Я про Хьётан Гаму и Гамагучи, Гамабунта-сама! — Выскальзывая из скрутившего языка. — Это же так эротично, когда целуют взасос! — Теперь выкручиваясь словесно. Первая глотала в желудок с кислотой, пленяя, желудок второй он уже призывал при Наруто, пытаясь убить Итачи и Кисаме.

— А вы чем занимались сейчас? — Подозрительно спросил сузивший глаза Наруто, понявший, что его в чем-то дурят.

— Тьфу на тебя, мелкий извращенец!!! — Сплюнул жаб, поняв намек. — Ты чему детей учишь, Джирайя?! Все-все, я запрещаю вам вызвать Гамакичи и Гамататсу! Обоим!!! Понарасплодилось извращенцев, понимаешь, и все почему-то к нам в контрактники... — начал ворчать удаляющийся жаб, в своем мире в несколько раз меньший, когда того хотел. Джирайя внутренне содрогнулся, заранее готовясь к нелицеприятной беседе.

— Джирайя-сэнсэй... — растягивая гласные, вопросился грозно смотрящий Наруто.

— Остался последний шаг, Наруто, — серьезным тоном. — Ты напьешься этого масла и пройдешь через Гамапси. Так ты вместе жабой в масле наконец-то попадешь в свой Внутренний Мир, оно разольется по поверхности описываемого тобой лабиринта и проникнет в трубу, а из жабы появлюсь я и все проверю.

— А все предыдущее зачем было?! — Внимательно тыча пальцем.

— А ты заметно поумнел, Наруто, — тепло улыбаясь. — Я опасался гендзюцу того парня, втиравшегося к нам в доверие, но мы оба чисты и за последнюю неделю не подвергались воздействию ни разу. Однако дополнительная проверка временем не помешает — Луара Саске очень странный, согласись.

— А если масло засорит трубу или испортит чего? Оно во мне так и останется?! — Кривясь и передергивая плечиками. В масле он выглядел очень смешно — сеннин с трудом сдерживался.

Наруто много размышлял о новом знакомце в эти дни, тоже найдя его донельзя загадочным при всей улыбчивости и кажущейся открытости, хотя в первые часы после обратного призыва подросток буквально рвался назад к нему.

— Я буду рядом, Наруто. Давай, возвращайся на лист, я позову Гамапси, как придет время.

— Да, сэнсэй... — уныло. Он не все понял, но верил сэнсэю.

На самом деле Джирайя был встревожен. Уважаемый Огамасеннин не видел в своих пророческих снах ни Наруто, ни Учиха Саске, ни Луара Саске. Причем Учиха пропал в день резни, как вычеркнули из мира живых. Этот Луара крайне на него походит в одном — тоже знает слишком много не только для своего возраста, а вообще. Даже в двух — тоже с додзюцу. Спиралька в глазу была ранее никем и никогда не виденным дзюцу. Такое сложно утаить, но Джирайя допускал, что вполне возможно и существует какой-то клан или семья с ним, прячущаяся ото всех и вся на некоем острове.

Джирайя даже смог вволю пообщаться с высшими правителями Мьёбокузана, Фукасаку и его женой Шима, поделился своими мыслями и соображениями обо всем случившимся с момента его возвращения в Коноху. Умнейшие личности подтвердили его худшие опасения на счет ментальных закладок у Наруто, лопнувших при его смерти и чудесном воскрешении. Тут Джирайя с неприязнью вспомнил, как узнавал об Орочимару и его дзюцу бессмертия — его бывший боевой напарник поглотил второй жертвой подростка со способностью воскрешаться из чакры, подобно тому, как поступил Учиха Саске. Хатаке Какаши многое рассказал, стоило его только подпоить. Но смерть змеиного саннина однозначно подтверждена, пожравшие его змеи ни капли крови или чакры не оставили ни от него, ни от его жертв.

Кто ставил закладки Наруто?! Почему Хирузен-сама допустил?! И что за кавардак сейчас творится в подсознании мальчика? Неспроста Узумаки Наруто так резко воспрял после встречи Луара Саске. При допущении, что все десять им перечисленных причин изменяемы, остается еще отец и проведенные годы на острове — здесь лжи сеннин не заметил. Эти две последние причины при условии, что в тени ничего не осталось, однозначно разделяют Учиха Саске и Луара Саске на два разных человека. На взгляд Джирайи, первый излучал негатив, а второй излучает позитив. В конце концов, вскипятивший себе мозги сеннин решил прекратить проводить умозрительные параллели и последовать прежнему намерению держать Луара Саске при себе, позволяя крепнуть завязавшейся дружбе между ребятами. И да, еще черпать знания, делясь в ответ своими. А какие сюжеты новых книг уже намечены! Одно это перевешивало все другие причины странствовать только вдвоем! Джирайя надеялся, что не ошибся в хорошей оценке Луара Саске, что кем бы он ни был на самом деле, он желает Наруто лишь добра, как и он, рассказавший крестнику, в честь кого родители назвали его Наруто. Он много чем поделился с мальчиком, изначально не желая рассказывать о прошлом. Он был ему действительно небезразличен, без всякой оглядки на старое пророчество о том, что его, Джирайи, ученик изменит Мир Шиноби, низвергнув либо в хаос, либо утвердив в мире и равновесии.

— Гамапси, что случилось?! Гамапси!!!

— Не ори, Джирайя-кун, с Наруто-тти все в порядке, — важно произнесла Шима, накидывая плащ на вывалившегося паренька.

— Тогда что случилось? — Недоуменно и тревожно глядя на буквально вытолкнутого из жабьего ануса Наруто, едва проглоченного Гамапси, хлопнувшейся в обморок.

— Кто-то закрыл подсознание мальчика ото всех и всего, кроме него самого, — важно заметил Фукасаку. — Но теперь Наруто-тти сможет сам посещать свой Внутренний Мир, он нашел туда дорогу.

— Такова сила примененного Данзо "Котоаматсуками" или это что-то другое? — В темпе очищаясь от масла и одеваясь.

— Ох... Я не смогла пробиться к нему, как будто внутри стоит активный духовный барьер, — очнувшись, тонким голосом виновато произнесла Гамапси. Объект ее дзюцу должен был быть возвращен обратно через рот, а не экстренный канал для таких вот случаев.

— Значит, не техника глаза Шисуи, — подвел итог Фукасаку. — Очень интересно... — подпрыгивая и заглядывая под веко Наруто, уже нормально положенного при помощи вытянувшегося языка на ложе. — Совершенно никаких признаков Гама из-за употребленного внутрь масла.

— И масло тело странно приняло, — вторила его тону изучающая лежащего мальца Шима, — маслянистая пленка укрыла его чакру! Муж, ты только глянь на это!..

— И что это значит, Фукасаку-сама и Шима-сама? — осторожно вклинился Джирайя. У него самого когда-то масло проникло в тело и частью растворилось в чакре. Сейчас он тоже смотрел на крестника жабьими глазами и с ненавистным носом, разбухшим картошкой и обросший бородавками.

— Это первый случай... Неужели это он дитя из пророчества?.. — Задаваясь вопросом одновременно со словами жены:

— А означает это, что пленка не даст чакре впустую выливаться из него, оградит от части вредных воздействий и даст определенную устойчивость к гендзюцу. Подобное изучалось и где-то есть в манускриптах...

Дальше начались рабочие моменты, как то: утрясание программы обучения, определение оптимальных сроков начала курса сеннина, изготовление именного протектора, кройка новой одежки и прочее. Джирайя облегченно перевел дух — теперь осталось подобрать слова и дождаться возвращения в тело сознания Наруто.

Саске

Всю четвертую ночь во сне и наяву он раскладывал проведенное с Джирайей и Наруто время, утверждаясь во мнении об ими устроенной ему проверке, ведь могли же отправить жабу предупредить о задержке. Судить грех, ибо сам без объяснений мотивов кинул Наруто. Принять урок прощения и терпения? У него есть гордость и отсутствие вожделения к знаниям от Джирайи — как-нибудь обойдется без оных. На обиженных воду возят. Воротить нос и громко хлопать дверью не комильфо. Запоздалые объяснения потребует раскрытия всех карт, к чему ни Саске не был готов, ни Солеан, ни Карин. Веер выбора кажется неподъемным, но это его, Саске, бремя.

Саске на пятый день прекратил праздное времяпрепровождение и устроил мозговой штурм, проштудировав подаренный Хокаге ему на двенадцатилетие учебник фуиндзюцу, таки расколов технику "Альков Остракоды", научившись выжигать чакрой запомненный набор иероглифов и активировать его хоть на дереве или земле. На шестой день Саске вместе с отцом переиначил фундзюцу в ниндзюцу со специальным видом, получив общего вида барьерную технику высшего "S"-класса "Кеккай: Альков Остракоды" с применением только ручных печатей, которых набралось аж двадцать. Это дзюцу имеет образ накладываемой печати и центрируется на пользователе или ином объекте — получается эдакая жемчужина в раковине. Имеет управляемую форму от диска до сферы и зависимое от силы и чакры количество возобновляемых защитных слоев с пружинящими и зеркальными свойствами. Более сложный вариант-скафандр особой практической выгоды не несет, к тому же уступает доработанному мерцающему доспеху и "Сусаноо", поэтому он остался в теории.

— Саске-кун!!! Мы вернулись! — Пронзительный крик разнесся с бугра, распугав птиц и всполошив пастушка на соседней возвышенности, поспешившего унять собак и собрать молочных буренок в кучу. — Выходи, — гораздо тише.

— Ты решил сыграть с нами в прядки, да? — Присев, приставив ко лбу ладонь и начав смешно обозревать окрестности, щуря глаза, пока активный Наруто оббегал кусты.

Вместо ядовито оранжевого теперь Наруто щеголял в новом костюме с не подогнутыми маслянисто-оранжевыми брючинами как раз по размеру. У масляно-черной курточки с масляно-оранжевыми вставками по бокам был ребристый воротник вплотную подогнан к шее, а не как раньше широким бруствером, застегивалась она на модную нынче молнию на чакре. Фасон подразумевал задел на будущий рост. Обувь тоже изменилась, дизайном и цветом, став зелено-коричневой, причем на нем был горный вариант с закрытым носом и рифленой подошвой. Из-под штанин и рукавов торчали края браслетов-утяжелителей. Бандана на лбу была цвета почти черного масла и с длинными лентами завязок, сама пластина протектора с кандзи "Масло" имела такой же язычок к переносице, как у Джирайи. Причем на язычке был еле заметный выступ — как-то по-хитрому язык мог втягиваться, и тогда пластина становилась стандартной и с символом селения, скрытого в листве.

— Гакусэй, извини за эту проверку, — серьезным тоном. — Да и при инициации Наруто возникли непредвиденные обстоятельства, — теперь в хрипловатом голосе отразилось волнение, скрытое за смешливостью. Он все так и стоял на видном месте, пока сопящий желтый наворачивал круги.

— Добрый день, — выпрыгивая из густой кроны, обшаренной глазами в первую очередь. Восьмой день действительно был погож, тепло светило солнце посреди мечущихся кучевых облачков. Роза ветров здесь богата.

— Саске! — Практически подлетая из ближайших кустов. — Привет. Извини нас.

Саске думал, что тот кинется обниматься, ан-нет, остановился в метре и протянул руку с раскрытой ладонью.

— Привет. Я приму к сведенью, — вяло отвечая на рукопожатие.

— Обиделся, да, Саске? — Глядя виновато. Взрослый вновь уступал беседу крестнику, не спешащему отпускать крепко сжатую руку, но и не ставшему ее пленять, насилу удерживая.

— Я не навязывался в друзья и знаний не искал, только хотел путешествовать с интересной и приятной компанией, проводя время с пользой, — направив глаза под ноги и при этом видя все желаемое. — Я разочаровался, а не обиделся, — отворачиваясь. — И вам совсем не за что извиняться, вы в своем праве.

— Не-не, так дело не пойдет, — вставая между Саске и Наруто, обоим кладя руки на плечи и железной хваткой поворачивая друг к другу. — Ты не понял, Саске. Наруто чувствует себя виноватым в том, что не смог настоять в передаче тебе весточки. А я потому, что оставил своего ученика без заданий...

— Я все это уже принял к сведенью и никого ни в чем не виню. Сами себя прощайте.

— Так-так-так! Тогда почему не ушел, а дождался нас, м?! — Стиснув плечо Наруто, чтобы тот не встрял, и присев, чтобы быть лицом на одном уровне.

— Потому что я клон, мной хозяин хотел передать, что с ним все в порядке, чтобы вы не волновались по приходу, — сменив интонации на ничего не выражающие.

— Вот те на...

— Клон?! А где настоящий? Он вернется, да? Ты ведь теневой и ему все передашь? — Зачастил вопросами Наруто с глупой рожицей.

— Хозяин встретил закат того дня и ушел отсюда подальше осваивать фуиндзюцу и ниндзюцу...

— И освоил, — подхватил речь клона Саске, выйдя сбоку от Джирайи, собой загородившего взгляд Наруто. — Я не мог не вернуться, потому что уже пообещал показать начальные футондзюцу и дать первое задание по освоению Казе, — говоря быстро, уверенно, спокойно и без тени улыбки.

— Как освоил?! — Ахнул обернувшийся белогривый, хлестнув хвостом воздух.

— Саске... — запнувшись в незнании, что дальше говорить и делать.

— Клон, отойди и примени слабый "Альков Остракоды", — озвучивая приказ. — Нетривиально освоил, смотрите сами.

А глянуть было на что. Клон отошел на семь метров, призвал воду, выровнял в плоский блин и в два этапа активировал фуиндзюцу: хлопнул двумя ладонями, формируя на водной глади вязь печати, рельефно выступившей; сложил ручные печати и хлопнул по ней повторно, отчего лишняя вода упала на землю с высоты живота одновременно с формированием устричного вида барьера.

— А теперь "Расенган", — параллельно с действиями клона сформировав пятнадцатисантиметровый шарик быстро вращающейся чакры. Саске преспокойно подбросил его, словно мяч при подаче в волейболе, и ударом отправил в цель, одновременно скользнув на пять метров вправо и вверх, вплотную к так и оставшейся стоять парочке.

— Ооо!.. — Одинаково протянули два рта.

Оба округлили глаза, проводив ими летящий шарик — сами они не умели бросать его, применяя на ближней дистанции. Оба выпучили глаза, когда шарик чакры быстро взрезал ракушку, а из проделанной рваной дыры вырвался фонтан воды, облив кусты и дерево. Почти сразу следом барьер потрескался и стеклянно осыпался. Ни капли не долетело и не обрызгало трех зрителей — пастушок поступил умно, к этому моменту уведя стадо коров за бугор. "Мизукаге Буншин" перестал существовать.

— А теперь про дзюцу "Футон: Рессенпу" и "Футон: режущая волна"...

— Погоди-погоди-погоди! Как ты так смог его бросить?! — Прервал Саске быстро отошедший от шока Джирайя.

— Вы мне об этих дзюцу мало рассказали, бросив, поэтому каждый останется при своем знании о них, — в прежнем тоне. Без тени жесткости, холода, печали или тем более улыбки. Саске выполнял обещание. -Наруто, ты готов к уроку или нет?

— Так ты остаешься с нами?! Правда?! — Ухватившись за свое имя.

— До зимы я свободен. И не с вами, а конкретно с тобой, надеюсь, мы обойдемся без взаимных разочарований, Наруто, — даря малую улыбку и более теплое выражение лица.

— А великий сеннин, значит, сбоку бантик, да?! — Выражая обиду, стоя в несусветной позе.

— Ну, ваши бантики девушкам нравятся, спору нет. И писатель вы великий, на мой взгляд, в большей степени из-за первой книги. А вот отшельник, если честно, вы ниочемный — великие сидят на своих горах и постятся, а не шляются, пьянствуя и развратничая напропалую.

— Да как ты смеешь, малявка?! Поучать меня??? — Распрямляясь и нависая грозовой тучей. Волосы распушились, став гривой льва. — Что ты вообще знаешь обо мне?!

— Джирайя-сэнсэй! — Вставая между Саске взрослым.

— То, что вы яро корите себя за оплошность, растеряны и боитесь не за себя, — перечисляя охватывающие взрослого чувства, о которых судил по окрасу ауры, видимой спирасиэс. — Я строг к себе и окружающим, когда дело касается дела, простите за каламбур. Учиться жизни у вас я точно не намеревался, как и учить жить. Простите меня за введение вас обоих в заблуждение по этому поводу, я спутал термин "сэнсэй" с "инструктором дзюцу".

— Ты может и спутал, а я нет! Я хочу многое перенять у тебя, Саске!.. — Горячо заговорил Наруто, обернувшись и взявшись за плечи Саске. Вставший на цыпочки и заглядывающий в лицо что-то смог увидеть и оборвался. — И ты не запретишь мне думать о тебе, как о сэнсэе или сэмпае, Саске. И я постараюсь, чтобы ты до зимы тоже увидел во мне друга, как я вижу в тебе своего друга уже сейчас. Увидел и не забыл, даттебайо! Саске, ты ведь не притворялся те два дня...

— А ты сомневался в увиденном эту прошедшую неделю, поставив разум над сердцем. Не скажу однозначно про интуицию, но голова точно часто ошибается — мозги легче запудрить. Но... есть и те, кто играет на чувствах, Наруто. По отношению к тебе Джирайя-сан поступил мудро — разум и сердце должны пребывать в гармонии между собой, чему способствует время. И ты прав, я не могу тебе запретить, только попросить не думать, как о сэнсэе. Хех, вижу вопрос — почему? Потому что я хочу заниматься сексом с аппетитными девушками, пить лучший алкоголь и сорить чужими деньжищами! Если ты начнешь делать так же, то никогда не станешь моим другом. Да, мне можно, а тебе нет, такая вот несправедливая жизнь, — читая открытую книгу с названием "Наруто" и с еле сдерживаемой иронией отвечая раньше, чем слетит вопрос с его языка. Саске действительно хотел попробовать жесткого секса, чтобы только о себе думать и чтобы его ублажали — с женой он мечтал миловаться, различая два понятия. У него вообще все чесалось от нереализованных фантазий. — До первой любви нельзя, Наруто. Да и после тоже возбраняется. Со мной случай особый, и с Джирайей наверняка тоже. Понимаешь, Хокаге никогда не стать тому мужчине-шиноби, который прослыл закоренелым распутником, пьяницей или транжирой. Правителю деревни вообще рекомендована семейная добродетель. Поэтому я бы на твоем месте поостерегся эро-сеннина величать сэнсэем. Или ты уже в своих мечтах о Хокаге переименовал Конохагакуре в Эрогакуре? — Все же насмешливо двинув бровями.

— Хн! Придурок, таким не шутят! — Поперхнувшись и незлобно ударяя в плечо правым кулаком. Отпустил он и угол левого плеча Саске, который мял весь его монолог на доступной для Наруто скорости.

— Ага, кто-то нормальный должен быть при дураках. И раз ты отвернулся, то все топорщилось ночью в палатке из-за этой эро-фантазии?!

— Гхы... — крякнул Джирайя, живо реагирующий лицом, но помалкивающий ради блага Наруто. Спирасиэс действительно его испугал в интерпретации додзюцу, видящего и управляющего эмоциями.

— Нет-нет, вы чего!!! — Стремительно изобразив свеклу. — Это... это были две разные деревни!!!

— Жаль, к клану Хогейш я бы часто захаживал, заодно и тебя бы проведывал... — флегматично.

— Ты!!! Ты нарочно издеваешься, да?.. — Получилось плаксиво. Наруто заживо сгорал от стыда.

— Дурашка, я разряжаю обстановку, гы-гы... — взлохмачивая желтые волосы. — Аха-ха-ха! — Заливисто рассмеявшись на рожицу Наруто. Саске, поступив по вспомненным словам Солеана, высмеял причиненную боль — сразу полегчало. Он не для того ожидал, чтобы все сломать и расстаться на минорной ноте, как чуть не случилось — от динамики эмоций этих двоих сразу после прихода Саске порастерял все свои домашние заготовки.

Он хотел быть сэнсэем Наруто, очень-очень, но быть постоянно в шаговой доступности в этот его сложный период становления не мог, только по своему уразумению в отведенный срок подправить вектор развития. Не мог он быть и полностью откровенным с ним, чтобы установить нормальные доверительные отношения. Луара и Хокаге не совместимы. Тем более Луара и Кьюби. Однако дружба иное дело, но и тут только один Наруто мог без оглядки дружить, желая признания, он еще не утруждается усложнением — может такова и должна быть правильная философия? Саске же чувствовал себя обманщиком, это все омрачало.

И вообще инцидент яйца выеденного не стоит, а он раздул из мухи слона! И вообще нех++ голову морочить себе и другим, таким простым, как смеющиеся разновеликие бело-красно-желтые сланцы.

Глава 45. Лекция

Саске

Как он и предсказывал, в Нижнеподножьих-Коровях жители отнеслись к масляным шиноби благодушно. Работы как таковой не оказалось, но за отдраивание до исключительного блеска сыроварных чанов, котлов, сковородок и кастрюль их приютили в доме маслодела. Вообще здешние хозяйства сами обеспечивали себя всей молочной продукцией, свозя излишки на комбинат в Верхнеподножьих-Коровях. Саске выбрал именно этот дом по той простой причине, что тут было аж три дочки на выдане, то бишь пятнадцать, шестнадцать и семнадцать лет, помимо двух женатых парней, живущих пока в комнатах родительского дома — собственный строился. Еще двое младших парней стали генинами в Кумо — семья считалась удачливой и зажиточной. Саске, нашедший понимание у Карин, тоже считал, что удачливо высмотрел хозяйство.

Во вчерашний день и вечер они не приступали к тренировкам — отсмеялись и направились в деревню. Гиперактивный Наруто без умолку трещал, стараясь потопить случившееся за ворохом впечатливших его подробностей о водопаде масла, о стройных рядах каменных жаб, об огромных кувшинках и лотосах — о пейзажах и жителях Мьёбокузана. Он и о Грасси за всех рассказывал в гостиной хозяев, от намека Саске щедро разразившихся описанием местных достопримечательностей в виде пещер и живописных водопадов.

Ночью позарившийся на старшенькую Саске пылал похотью вместе с охочей до его инструмента девушкой. Две пары понимающе-масляных глаз проводили его из комнаты, еще перед сном в отместку за день попытавшись вдвоем вогнать его одного в краску. Заодно утвердились во мнении, что спозаранку третьего дня они отчаливают из деревни по добру по здорову. Пожалуй, только Джирайя догадался, что третью ночь бурлящему гормонами Саске будет не до сна из-за марафона на выносливость — эро-тайны между тремя завидными сестрицами быстро тают.

— Серьезно хочешь искупаться в этой холодрыге?! — Отдергивая руку от талых вод пятиметрового водопада средь яшмовых пород и толстых старых деревьев с кустарником, перемалывающим то и дело приносимые паводковой водой камни, кем-то из местных жителей-шиноби старательно убираемых из чаши ради поддержания глубины и красоты достаточно уединенного места. Саске заподозрил это из-за резкого контраста между глыбами у самого ласкающего глаз водопада и лежащим дальше по течению щебнем, получающимся от раскалывания больших камней ползущими в воде или по земле молниями.

— Закалка, Наруто, полезна в любом случае! — Поддержал Саске Джирайя, примерившийся к запруде.

— А совсем-то зачем? — Смущенно отвращая взгляд от уже раздевшегося парня, вставшего под воду.

— Я и загораю так, если кто не заметил, — будучи еще во вчерашней ночи в спаленке... — А тебе лучше в трусах, кохай.

— Ты, ты чего?! Собрался из них воду вытягивать?!! — Охнув и округлив глаза.

— Нет, так высохнут. Нойлани-тян всего с одной подружкой пришла подглядывать, тебе точно никого не достанется.

— Да вы оба извращенцы!!! — Взвился желтый, в темпе натягивая трусы и штаны обратно.

— Хе-хе, — тянясь руками вверх под ледяным водопадом, тогда как Джирайя крякнул, булькнув в чашу по самую шейку.

— Наруто! Это он супер извращенец! Я вообще с малолетними не вожусь! — Начал оправдываться зарумянившийся старший, стреляя глазками по кустам.

— Аай! Аабвльб!!! — Бурля под водой.

— Закалка прежде всего, — наставительно улыбнулся Саске, сдернувший водяным щупом успевшего запрыгнуть в одну штанину Наруто.

— Спятил!? Чего творишь? — Обиженно выныривая и ловя попытавшиеся уплыть штаны.

— Контрастный бассейн, — управляя двумя горячими хоботами, мягко обвившими обоих продрогших купальщиков, испугавшихся вылезать. — Хех, сами подсматривать горазды, а себя показать стесняетесь? — Лукаво спросил Саске, сам стараниями некоторых лишь недавно почти совсем перестал стесняться своей и чужой наготы, успешно контролируя эрекцию, ну, почти всегда успешно.

— Где, где они, Саске-кун?!

— Сэмпааай? — Протянул мокрый и покрывшийся гусиной кожей румяный Наруто, еще со вчерашнего вечера переставший употреблять слово сэнсэй по отношению к двум своим спутникам. Сэмпай и сеннин-сэмпай. Приставку "эро" он в неподобающих случаях тоже перестал постоянно вставлять, уважив Джирайю, которого она задевала. Саске тоже зауважал Джирайю — мировой мужик! И вовсе не тряпка, как могло бы показаться. По дороге в деревню он сам честно признался, что не обидится на сэмпая, ведь слаб перед двумя из трех законов шиноби, что родители не одобрили бы подобное поведение у Наруто, что Сарутоби Хирузен предпочел передать эстафету Хокаге Цунаде-химэ, а не ему.

— А где спасибо? Ладно, так и быть, избавлю вас от угрозы быть застуканными с эро-жабами, — хохотнув на гране скабрезности.

Позерским прыжком, как от батута оттолкнувшись от всем объемом нагревшейся воды, Саске сиганул за кажущиеся густыми кусты, откуда сразу послышался и быстро оборвался парный девичий визг. На этот раз рулил Солеан, вчера только подсматривающий. Где-то на периферии мыслей послышался смиренный женский вздох, на который мало обратили внимания оба мужских сознания, всецело поглощенных проверкой маскировочных возможностей "Кеккай: Альков Остракоды" в полевых условиях — Наруто не удержался от попытки подсматривания, да и Джирайя заценил, сумев определить наличие барьера и за уши оттащив отиравшегося поблизости любопытного желтоволосого, якобы отошедшего до ветру. Ох, какие же непередаваемо остро-сладкие ощущения испытывали брюнетка с шатенкой и иже с ними, укрытые за барьером и все снаружи происходящее видящие и слышащие!

— Спасибо, Наруто! — С пылающими ушками жизнерадостно выходя из-за кустов и огорошивая приготовившихся ехидничать. К его приходу были готовы из-за исчезнувшей одежки, призванной Саске, одарившего двух девушек впечатлениями на всю жизнь.

— Хн?! За что? — Подозрительно сузив глазки.

— Ты просто не представляешь, сколько выплескивается острого адреналина и кое-чего еще, когда во время этого самого акта кто-то с предвкушающей зрелище рожей проползает мимо всего в двух шагах и ничегошеньки не замечает! Ай-яй-яй, кохай! — Журя указательным пальчиком и сваливаясь на камни, схватившись за живот, надрывающийся от смеха.

— Саске-кун! Прекращай, давай! — Со строгим лицом и дергающимися уголками губ отзывая жабу с пробкой во рту. — Ты вроде собирался учить Наруто футондзюцу, а не вгонять малыша в краску и обхохатываться.

— Я не малыш!!! Да вы сговорились!!! — Закричал вскочивший Наруто.

— Успокойся, — ловя за плечи обидевшегося генина, попытавшегося убежать. — Просто впредь не подсматривай за своими спутниками или друзьями, лады? — Протягивая руку с жестом примирения.

— Лады, — буркнул Наруто, принимая жест. — Я больше не буду, извини, Саске, — виновато опустив глаза и пылая красным.

— Тогда четверть часа на медитацию. Выкинь все из головы, приготовься внимать и запоминать урок. Джирайя-сан, а вы куда? Не хотите приобщиться к третьей стихии?

— Разрешаешь? — На полном серьезе спрашивая.

— Почему нет? Мне не жалко делиться с хорошим и понимающим человеком, — протягивая жест мира.

— Благодарю, — отвечая на жест безусого юноши вдвое его худее и примерно на локоть ниже ростом. Наблюдавший за этим Наруто витал на седьмом небе от счастья. — Но я как бы уже стар развивать третье сродство, — хмыкнув и зачесав свой затылок. — И пусть сам я ветреный порой, хы-хы, но с Казе у меня хуже всего, — стукая деревяшками своих старомодных сандалий по камням, отступая в сторону поселка.

— Да вы никак по девушкам намылились, эро-сеннин? — Обвиняюще указав пальцем на взрослого. А глагол-то от Учиха Саске...

— Гхе-хе-хе... — смеживая веки дугой, засмеялся Джирайя, уличенный в намерениях.

— Ничего-ничего, при желании и вере всё поправимо, — утверждая твердо. — От вас не убудет.

— Ладно-ладно! — Картинно поднимая руки вверх и сдаваясь, тем самым избегая в свой адрес реплики готового изречь колкость Наруто. — Я попробую вместе с тобой, Наруто.

Через десять минут медитаций Саске ступил на воздух, неслышно прошагав к открывшему глаза Джирайе, чувствовавшим возмущения чакры на порядки лучше Наруто. Приложив палец к губам, призывая молчать, Саске присел и сдвинул протектор с рожками, открывая лоб внимательно смотрящего на волосяной толщины спиральки, ставшие хорошо различимыми в янтарно-золотой радужке глаз. Получив кивок немого согласия на немой вопрос изогнувшихся бровей, он начал технику. Сложив всю дюжину ручных печатей в порядке двенадцатилетнего цикла гороскопа, начав с года рождения Джирайи, Саске коснулся его лба, запуская гендзюцу "Педагог". Задвинув протектор обратно на лоб, юноша подмигнул вновь ставшим едва заметным спирасиэс и тем же путем вернулся на свое место, провожаемый расширившимся взглядом, прикованным к бесшумно ступающим по воздуху ногам.

— Наперво правило — все вопросы после моего, гм, выступления. Хорошо? Отлично! Ветер двойственен, — начиная практическую лекцию перед двумя слушателями, устроившимся на удобной каменной скамье, созданной санниным на берегу параллельно речке. — Он обнимает нас, и он же режет скалы, стачивая камни. Мягкость и острота присущи ему. Ветер своенравен, он символизирует собой высокую подвижность во всех своих проявлениях. Ветер может быть созидающим и разрушающим, следуя вашей воле.

— При высвобождении чакры со свойством Казе из рук воздух сам собой структурируется лезвиями, приобретая режущие свойства. Собственно, первое упражнение в этом и будет заключаться, — второй и третий раз показывая, как на листке с ближайшего дерева образуется надрез. — Это первый этап. Вот второй — управление разрезанием точно по центральной прожилке. Третий этап — разрезание и по всем боковым прожилкам. Это даже не дзюцу, а просто умение шиноби. Я зову его ножницами. После тренировки можно и ветку, — показывая, как зажатая в руке ветка сперва сверху укорачивается, потом снизу, потом в самой ладони напополам, — и камень резать, — беря камень в кулак и под восторженным взглядом голубых глаз раскрывая его с двумя половинками. — А можно и воду резать, — приседая над речкой с распростертой над ней рукой. Ток воды на секунду отрезало.

— При высвобождении чакры со свойством Казе изо рта получается поток, способный нежно объять или смести все на своем пути. Вторым заданием будет выдох ниндзюцу "Футон: Рессенпу", — выдыхая слабый ветер, зримо колыхнувший крону дерева напротив скамьи. — Губами можно управлять потоком, выпуская струей или волной, — показывая второй раз, колыша ветви сразу нескольких рядом стоящих деревьев.

— Первое задание призвано дать вам найти в себе Казе. Второе помогает разобраться с высвобождаемыми объемами типизированной чакры. После освоения первого и перед выполнением второго задания я покажу специальные дыхательные упражнения, без знания которых лучше никогда не приступать к выдуваемым изо рта техникам.

— Заключительное третье задание служит для развития концентрации и удержания типизированной чакры Казе. Ее накапливают в ладони и словно масло по хлебу размазывают по воздуху, пуская волну, — демонстрируя на примере мелких камней, по которым будто палкой ударили. — Чем больше накопите, тем сильнее удар, — второй раз точно так же ударяя по камням, только теперь уже как будто дубиной, с брызгами взметнувшей волну задетой речки. — Чем резче проводите рукой, размазывая высвобожденную чакру со свойством Казе, тем острее волна, — срезая макушку каменюки, вытащенной водяным щупом. Мелочь за ним тоже порезало. — Это ниндзюцу именуется "Футон: режущая волна". И волна может быть фигурной.

— Оба показанных дзюцу были "D"-класса. Их оба можно объединить, получив ниндзюцу третьего ранга "Нинпо Футон: Рессенпу". Ничего сложного в этом нет, смотрите.

Саске сложил рупором кисти у рта и выдохнул поток, порезавший листья и мелкие ветки кустарника напротив скамьи, сдув все срезанное.

— Чтобы вы видели горизонты, я покажу, в какие ниндзюцу "C"-класса развиваются оба простых футондзюцу. "Футон: режущая волна" становится ниндзюцу "Футон: дубль-серп", — медленно складывая ручные печати, а потом резким движением с двух ладоней посылая крестом два прозрачных серпа, взрезавших речку вместе с камнями. — "Футон: Рессенпу" становится ниндзюцу "Футон: Даитоппа", — вновь медленно складывая ручные печати. Тигр. Бык. Собака. Кролик. Змея. Саске сидел на корточках в воде, выдутая плотная воздушная струя очистила и выпрямила русло речки, разметав камни по кустам. Из воды он вышел сухим.

— В завершении ознакомительной лекции по Казе я хочу сказать о чакре вообще. Чакра управляется вашей волей, будь она со свойством или без оного. Чакра реагирует на ваши эмоции и желания. Чем сильнее жажда убийства, злоба или ненависть, тем результативнее разрушение. Возьмем, например, "Футон: режущая волна". Сейчас я применю тот же объем чакры, что и в первый раз, но уже более злой. — Вышибленные камни посекли кору деревьев и кустарник. Саске быстро погасил волну яки. — Тот же эффект достигается конкретным и ярким желанием или уплотнением чакры, — дважды повторяя прием без яки. — Необходимо усвоить, что ваша собственная чакра, со свойством или без оного, не может повредить вам самим без вашей на то воли, — показывая, как режущая волна с правой руки спокойно встречается с выставленной впереди левой ладонью при том, что камни откинуло. — Испытывать волю разумнее на ниндзюцу низшего класса! — Одновременно с речью кладя зеленый и еще целый лист на тыльную сторону левой ладони, а затем накрывая правой ладонью и стряхивая ровные продольные полоски с кожи без единой царапины. — И только потом пробовать высокие, как например, ваше ниндзюцу "Расенган", — спокойно лапая упругий шарик, размером с кулак, созданный над правой ладонью, и даже для наглядности засовывая внутрь левый указательный палец, протыкая насквозь. — Без вашей воли чакра никому не причинит вреда. Лови, Наруто! — С улыбкой бросая, словно теннисный мячик.

И так круглые глаза едва не вылезли из орбит, когда обалделый Наруто подхватил отскочивший от его груди "Расенган". Его руки пробила крупная дрожь, он едва не выронил шарик, вдавив пальцы внутрь. Поток чакры приятно щекотал и покалывал, обтекая, словно вода.

— А теперь туда подальше брось, — наслаждаясь произведенным фурором. Камни и вода полетели в разные стороны, исключая учебный сектор.

Культурный шок одинаково мощно накрыл и саданул по кумполу что Наруто, что Джирайю. В Академии Шиноби Конохи давали другие истины, полагая их аксиомами.

— Ау!!! Эй-эй, не уплывайте в нирвану, вернитесь на бренную землю! — Громко прищелкивая пальцами. — Теперь четверть часа транса. Разложите все услышанное и уведенное по полочкам, проникнитесь этим. И только тогда можно задавать вопросы или приступать к выполнению первого этапа первого задания. Транс, Наруто! — Повышая тон и тыкая пальцем в рвущегося высказаться лупоглазого парня, разом двинувшего сразу всеми мышцами лица — Саске так не умел.

Точно так же спустя десять минут, когда Наруто с выпрыгивающим из груди сердцем более-менее пришел в себя и смог кое-как сосредоточиться, Саске подошел по воздуху к Джирайе и скоростным манером сложил ручные печати в обратном порядке с касанием лба над переносицей, отменяя гендзюцу "Педагог". При этом Джирайя, заглянувший ему в глаза, не удержал влагу в своих. Саске криво и грустно улыбнулся, быстро отвернувшись и отойдя — над дзюцу еще работать и работать, слишком много передало, не только Сеишитсухенка в Казе.

Естественно, Наруто просидел в разы дольше четверти часа — Саске не торопил. Испереживавшийся Джирайя подстроился под крестника, сумев внешне совладать с собой в отведенные пятнадцать минут, истратив остальное время на какие-то свои думы с бурными эмоциями, что не скрыть от спирасиэс Саске.

— Так! Пора упражняться! — Хлопая в ладоши, когда увидел у Наруто общую готовность. — Вопросов по существу темы занятия нет?! — Расставляя голосом акценты и с трудом сдерживая улыбку при виде одинаково подскочивших высокого и низкого.

— Нет... — нестройно ответили оба.

— Тогда давайте отойдем вон туда на сто метров, чтоб не портить здешнюю красоту... — выдвигаясь первым в указанном направлении.

— Саске!.. — С целой гаммой интонаций.

— Выскажи все делом, Наруто. Ты утверждал, что быстро учишься, вот и направь рвение на освоение... — не поворачиваясь. Устраивать трогательную сцену претило. Саске только сейчас понял, что переборщил с шоковой зрелищностью, теперь ему в рот заглядывать станут да пылинки сдувать. С одной стороны приятно, а с другой какое тут нормальное общение на равных?!

— Даттебайо!!! — Во всю глотку заорал Наруто, создав семьдесят теневых клонов, "Каге Буншин но Дзюцу".

— Я обязательно справлюсь!!! — Закричал хор юных дарований, посрывавших подходящие листья и всей толпой оккупировав полянку. Нашлись неудачники, вляпавшиеся в коровьи лепешки, минами разбросанные в густой траве строго по циклу межующихся пастбищ.

Саске и Джирайя устроились в тени одного дерева с правильными листьями.

— Только вы его сможете обучить всем житейским премудростям и сделать сеннином, сэмпай. Пожалуйста, не покидайте его до сего рубежа, — поняв, о чем думал взрослый. — У меня своя жизнь, я просто не смогу посвятить ему в этот архиважный для него период достаточно времени и внимания, Джирайя-сама.

— Я обещаю сделать его сеннином, Саске-сама. Вы разрешите мне о вас написать книгу? — Гипнотизируя разрезанный пополам листок с перистым жилкованием.

— Под псевдонимом, с псевдонимами, с визой моей и Наруто.

— А я когда-нибудь увижу вашего отца?

— Да... — многозначительно замолчав.

Клоны и оригинал бесславно тужились полчаса, пока техника не прекратилась — достигнут личный предел по времени, год назад бывший всего порядка одной минуты.

— Стоять!!! — Гаркнул Саске. — Наруто, ты нерационально используешь своих клонов для обучения.

— Да? — Тяжело дыша после отката от дзюцу, вернувшегося усталостью всех клонов.

— Ответь, ты можешь определить, когда выдыхаешься и больше не можешь поддерживать "Каге Буншин но Дзюцу"?

— Могу... да, могу! И постараюсь выдержать дольше! — По-прежнему говоря восклицаниями. Вернее, вновь.

— Отставить глупые мысли! При ускоренном обучении посредством клонов так нельзя поступать.

— А как можно, Саске? — Стремглав подбежав и присев на пятки, как примерный ученик.

— Следует приостановиться за десять процентов до конца времени. В твоем случае сейчас это где-то двадцать семь минут — поначалу назначать ответственного клона-временщика. Когда он отменится, прими позу лотоса, сконцентрируйся и каждый второй удар сердца развеивай по одному клону. Тогда собранные ими знания лучше усвоятся. И еще, Наруто... Не заглядывай ко мне в рот как сейчас, мне приятнее общаться с тобой как с равным, хорошо?.. Ну, рева-корёва, зачем сразу в слезы-то? Иди, давай, обрати эмоции на пользу дела.

"Таджу Каге Буншин но Дзюцу".

— Это личный опыт, да? — Повернул голову сидящий Джирайя, с удивлением насчитавший тысячу оранжево-черных хворостин, усердно накинувшихся на листья.

— Да. Меня так же... действенно учили.

Сразу после результативной второй попытки выдохшийся Наруто, начавший отменять клонов по уму уже через десять минут дзюцу, победно продемонстрировал вкривь разрезаемый им лист — метода дала скорый результат.

— Мальчики! Перекусить не хотите ли? — Сбила весь героический момент выплывшая из-за кустов Нойтали-фудзин с большой корзинкой и двумя младшими дочурками в компании еще пяти румяных краснадевиц. На селе мужчин всегда недосчитываются — войны косят колосья.

Дальнейшая тренировка, конечно же, была сорвана. На сей раз за всех флиртовал Джирайя, щедро раздаривая комплименты зрелости и юности. Наруто то бледнел, то пунцовел от каждого девичьего обращения, мямля неразборчиво и стараясь прикрывать стыд тарелкой, которую постоянно просили подставить для сочника, сырной хачапури или фаготтини, ватрушки с творогом, сладкого пирожка с яблоками или предлагая крынку парного молочка. Саске вообще тихо млел на задворках тела — перед столькими барышнями он позорно спасовал, спрятавшись за Солеановскую "благонравную" спину и учась помаленьку-полегоньку его выдержке и предупредительности с умением без напряга поддержать разговор. Солеановский "Футон: Воздушный Поцелуй" стал подлинным откровением для мужской части коллектива к вящей радости взвизгивающей женской. Нойтали-фудзин целомудренно одарили в щечку, остальных в губки — озорство шиноби не укрылось, но было принято старшей дамой благосклонно. Кокетливой Нойлали-тян достался особенный, намекающий, с пролезанием шаловливого ветерка внутрь тут же прикрытого миловидной ладошкой рта. Наруто после показа так и зыркал на сэмпая с мольбой в глазах, да и Джирайя не отставал, глядя на так и складывающиеся из пальцев ручные печати "Сердечко" (кому-то только с указательными пальцами сверху, а кое-кому доставался с участием двух пар пальцев, никому полного счета). Саске сдержал свой порыв послать дзюцу к Наруто, неминуемо бы ставшего свеклой и объектом самого пристального внимания, к которому абсолютно не был готов.

В итоге в конце пикничка на природе у "мальчиков" вежливо стребовали обещание помочь достроить дом для семей старших сыновей Нойтали-фудзин за десятки голов всеми сперва распробованного и оцененного сыра трех вкуснейших сортов, а так же кучу выпечки для запечатывания в свитках. Оранжевую ораву клонов Наруто заметили издали, сразу подкатив с деловым предложением. Наруто скис от деловой сделки, принятой Джираей, купившимся на лестные отзывы о себе, как об авторе серии "Флирт" — время застолбили после обеда и до ужина. Вроде как всем миром навалятся и отгрохают дом сыгравшим свадебки в день солнцестояния.

— Саске-сэмпай... — Бочком смело придвинулся жутко стесняющийся Наруто, когда шумные и принаряженные девицы удалились виляющими хвостиками за дородной женщиной.

— Что? — Собственно, тут и гадать не пришлось. — Для выполнения "Футон: Воздушный Поцелуй" нужно вдобавок к трем заданиям уметь целоваться по-настоящему. Ты уже умеешь целоваться по-настоящему? — Скептически. Наруто резко сник. — Но если хочешь, я могу попросить Нойлани-тян обучить тебя по-настоящему целоваться сегодня после заката... — Скашивая к нему пьяно-веселые глаза. Саске придумал, как завтрашним вечером отвлечь Нойлали-тян, к которой пойдет сегодня, пока старшая занимается Наруто. Осталось придумать на завтра долгую отмазку еще и для Нойлани-тян, чтобы успеть подарить вечер наслаждения пока девственной Нойлапи-тян.

— Правда??? — Едва ли не на затылок натянув уши. Джирайя сглотнул.

— Если! Если тебе разрешит крестный и ты отличишься на стройке, — просто не удержавшись и встав в клевую позу с белозубым сверканием.

Прицел голубых глаз мгновенно перескочил на Джирайю, упорно ломавшегося до условия завершения всех трех этапов первого задания сегодня до обеда, обозначившегося во второй половине дня. Сам он показал крестнику завершенный второй этап, доказывая свое превосходство.

— Он умается и сляжет раньше заката, — авторитетно заявил Джирайя, когда они вновь остались вдвоем под сенью теперь дуба, выбранного хозяюшкой для делового пикника. Он не одобрял сей инициативы Саске, понимая всю подоплеку.

— До первого поцелуя он всяко вытянет, а там душа воспрянет и начнется вторая жизнь, — тоже авторитетно, памятуя сочные губки и прыткий язычок, быстро усвоивший науку.

— Хех, ну, молодежь! Я в свое время в этом возрасте столь прытким не был... Но уже изобрел "Тотон Дзюцу", — с хитрой гордостью и толикой грусти. Наруто в это время переводил сотни листьев, опустошая кроны деревьев почище гусениц и саранчи.

— Шпионская техника прозрачного передвижения, не требующая внедрения в женские купальни под "Хенге"? Ооо... — оценив все достоинства по достоинству. И предпочтя не думать, что кому-то придется сдувать весь зеленый мусор в лесок — ему не в облом, просто он давно хотел научиться маскировке.

— Ну, слушай что ль... — говоря чакрой и кося лукавым глазом. Саске подсел поближе, тоже вытянув ноги и откинувшись спиной о почтительный трехвековой ствол. Два сэмпая Наруто типа прикурнули в тенечке, побуждая самого маленького и тощего активнее применять футон.

Глава 46. Счастливые дни

Саске

Он не разбирал дороги, как и Наруто. Оба хмельных любовью подростка с одинаковыми улыбками безграничного счастья от уха до уха тупо следовали между Джирайей и его клоном, по охотничьим тропкам удаляющимся из Нижнеподножьих-Коровях в обход Верхнеподножьих-Коровях. Один витал в морях поцелуев и первых в своей жизни откровенных обжиманий сверх запланированной программы, а другой в многочасовом марафоне страсти, жар коей нарастал по мере близости утра. Белая коса мерно покачивалась, то и дело превращаясь в воспаленном воображении Саске в девичий стан — наваждение никак не хотело отступать, пылая в желающем восстать ненасытном паху. Наруто вообще наплевал (а скорее не замечал) на свой топорщивший штаны стоячок, а Саске наплевал на желание Джирайи десятой дорогой обходить любые селения минимум неделю, хотя и ему не обломилось женской ласки. Сеннин-сэмпай объяснил это свое намерение еще вчера, сославшись на то обстоятельство, что пропущено второе задание тренировки футона. Жители столь горячо оценили умения ста чернорабочих в оранжевых спецовках и десяти водянистых бригадиров с двумя солидными белогривыми прорабами, что оплатили, гм, натурой еще два капитальных домика с фундаментами и двумя несущими стенами, возведенными Джирайей при помощи дотона после выравнивания склона.

Отменного сыра, кефира, пирогов и всякой обалденной снеди, приготовленной с душой и сердцем, они с собой несли в свитках центнеры — откуда в мелких поселках на сотню-другую жителей круглые суммы рьё? Саске свою долю отправил в Эдем, вполне справедливым посчитав обмен на сливы, персики, вишню, помидоры, зелень и все остальное с огорода и теплиц. Это все приятно разнообразило меню.

— Парни, хорош цвести незабудками!! Наруто, живо двигай вон туда своим тощим задом тренировать мускулы, только потом начнем с "Футон: Рессенпу"!!! — Внезапно остановил колонну громким криком Джирайя, выведя всех к отличному месту для тренировок, пропущенных утром даже Саске.

— И вовсе он не тощий, а нормальный!! — В тон откликнулся Наруто, тем не менее, четко выполнивший указание сеннина.

— И верно, стоит раскочегариться, — согласился спустившийся с небес на землю Саске, глянувший на как-то незаметно уже треть небосвода проползшее Солнце и отправившийся разминаться по соседству.

Второе задание никому в этот день не покорилось по той простой причине, что весь остаток дня после разгона обеденной чакры и слива ее для закрепления первого задания они все трое по пояс раздетыми двигали животами, посвятив время правильным упражнениям по дыхалке, новым для Наруто и Джирайи, посчитавшего методику гораздо более совершенной, когда сразу после специальной подготовки выдул в голую скалу огненный снаряд "Катон: Эндан", оценив его подросшую мощь и форму.

Следующие три дня они втроем по утрам делали общую гимнастику, присоединяясь к "ранней пташке" Саске, и неспешно мерили километры средь гор к побережью от завтрака до обеда, наслаждаясь видами и витая в облаках. После обеда и до ужина Наруто применял теневое клонирование, десятками единиц осваивая футон. После подсказки Саске генин стал не просто отзывать клонов, а в лопать их, учась всесторонне управлять чакрой. Каждый клон клал лист на тыльную сторону левой ладони и накрывал правой, разрезая по жилкам — они лопались от потери целостности, получая ранение. Между получасовыми подходами был часовой перерыв с мускульной нагрузкой, дыхательной, развитием меткости или сноровки.

Джирайя справился с футоном на третий день, но предпочел дождаться Наруто, найдя себе иное занятие по душе. К восьмому дню в таком комплексно развивающем темпе созрел и Наруто, он тоже смог посечь куст при помощи "Нинпо Футон: Рессенпу" и заполучить вожделенную тайну ниндзюцу "Футон: Воздушный Поцелуй". Саске для этого создал безвозвратного клона-Лию, не желая Так и с Ними целоваться ни одно, ни тем более четырех пальцевым способом, хотя дзюцу-то достаточно обезличено.

Саске превозмогал себя и не вмешивался в уроки катона, не заладившегося у Наруто с первого задания по типу Саскиного — сжечь рисовую бумажку или фантик от конфеты, зажатый между пальцами. Три дня по два "Таджу Каге Буншин но Дзюцу" из четырех подходов в клонировании ушло у Наруто, упорно сжигавшего бумагу, на освоение поджигания руками, и еще два дня на работу с корой и сушняком. А вот выдувание "Катон: дыхание огненного дракона" ему никак не давалось — постоянно лишь огненные ошметки вылетали. Двадцатого сентября Наруто умел худо-бедно выдувать воздушную струю "Футон: Даитоппа", выпускать с кистей "Футон: дубль-серп" и с чудовищно скоростью метать камни и кунаи при помощи "Футон: Реппушо", страдая меткостью на оба глаза. С огнем всё не ладилось, несмотря на толпы теневых клонов.

Для Саске эти курортные дни запомнились морем позитива, он дышал полной грудью и наслаждался жизнью, о которой мечтал. Он при Наруто обучал Джирайю дзюцу "B"-класса "Футон: Кайтен Сюрикэн" и "A"-класса "Казе но Яиба" (которые сам освоил всего несколько дней до того). Первое осваивалось в два этапа. Первый это расслоение чакры и метание ее с ладоней подобно сюрикэнам. Второй это соединение слоя с материальным воплощением сюрикэна, собственно с самим сюрикэном, приобретающим потрясающую режуще-проникающую способность. Мастерство владения заключается в управлении полетом и вращением выпущенных сюрикэнов. Второе ниндзюцу представляется прозрачным мечом ветра тем острее, чем меньше пальцев ладони его высвобождают. Так же Джирайя без особого и немедленного успеха приспосабливал выдуваемые огненные техники под чакру Казе, вернее, этим творчеством занимались его теневые клоны, а сам он предавался писательской деятельности, сидя в тенечке с бутылочкой сакэ — Саске их содержимое особо не полюбил, удовлетворившись несколькими глотками в разные дни. По вечерам Саске с Джирайей играли в сёги или го, а потом он с Наруто, сразу после ужина гонявшего в теле чакру, играл в партии более простых шашек и нард. Как ни странно, но именно благодаря Джирайе тема девушек затенилась. Все были довольны сложившимся ритмом жизни и ее наполнением.

Наруто ярко реагировал на любую похвалу, загоняя себя до изнеможения. Природа, свежий воздух, общие контрастные души и вкусная еда творили чудеса, оживляя по утрам желтоволосого, сосредоточившегося на элементных ниндзюцу, но и о вызове жаб не забывающего. Исправно носящий браслеты-утяжелители кохай пребывал в прекрасном расположении духа и тела, мигом воодушевляясь от простой улыбки своего сэмпая. Сеннин-сэмпай даже чуточку завидовал, вдохновенно строча и строча лист за листом даже во время попыток обучения младшего игре на одалживаемой губной гармошке. У упрямого Наруто музыкальный слух, мягко говоря, никакой, потому из гармошки выдувалось что угодно, кроме мелодий, исключая примитивные мотивчики из двух-трех нот.

Наруто, поначалу не зная, чем угодить Саске, выкладывался на тренировках, при этом за две недели заметно окрепнув и вытянувшись на целый сантиметр, активно начав выбирать задел своей новой одежки. А после вечернего разговора, состоявшегося на седьмые сутки, запомнившиеся освоением любовного ниндзюцу, Узумаки Наруто полностью раскрылся Луара Саске, начав во время пути рассказывать ему свое самое сокровенное. Об Учиха Саске, Ируке-сэнсэе и Какаши-сэнсэе, Харуно Сакуре, Конохамару-тти и других жителях Конохи. А так же о своих чаяниях и обидах, с высоты неполных тринадцати смеясь над многими из них, отпуская и вырастая из них. Саске тоже рассказывал урезанную и малость отредактированную версию жизни с отцом на райском острове: о клон-ринге, о купании с дельфинами, о ночах со звездопадами, о курьезах при освоении кулинарии.

Как-то само сложилось, что одна из четырех послеобеденных серий "Каге Буншин" теперь посвящалась их спаррингу. Саске ставил себе задачу приемами айкидо разбрасывать теневых клонов Наруто без их уничтожения, тогда как сам Наруто оттачивал свои тайдзюцу на умеющих быстро восстанавливаться водяных клонах Саске. У генина уже есть определенная школа боя, Джирайя активно поддержал Саске в необходимости закрепления и развития уже имеющейся базы. Саннин сам участвовал своими клонами в обучении Наруто, довольного сыплющимися на него шишками и ссадинам, за ночь заживающими.

А дело тем памятным вечером происходило так:

— Наруто, а чье имя ты все шепчешь перед сном? — Упирая локоть и поворачиваясь на бок. Оба спали ногами к еще горящему костру метрах в пяти от спальников. Оба лежали лицом друг к другу.

— Это... этой мой отец, Саске, — тихо отвечая со сразу опечалившимся лицом.

— Расскажешь?..

— Расскажу... — решительно прошептав после паузы и сев, так и не снимая неуместный колпак.

Когда Саске тоже сел, Наруто начал тихое повествование о Йондайме Хокаге, веселом, сильном и умном человеке, защитившем родную деревню ценой своей жизни и жизни любимой жены, только что родившей его, Наруто, в котором заперли девятихвостого демона-лиса.

— А зачем ты его имя каждый раз перед сном шепчешь? — Задавая наводящий вопрос.

Наруто долго молчал, прежде чем дрожащим шепотом поведать о словах тезки сэмпая, в которые он верил, несмотря ни на что. Саске продолжал внимательно смотреть, ожидая продолжения. Глянувший из-под бровей Наруто рассказал, что частички отца и матери должны быть в нем, так он заполнял своей чакрой их резервуары в себе.

— На чем зиждется твоя вера, Наруто? Почему ты твердо уверен, что они рано или поздно заполнятся?

— Я... был в своем внутреннем мире... — всхлипнув и надолго затихнув с дрожащими губами. Он весь мелко дрожал.

— Выговорись, полегчает... — потянувшись и взяв его руки в свои, при этом заглядывая в мокрые глаза.

Саске, наладивший тактильный контакт, с трудом разобрал в речи Наруто про подтопленный лабиринт из коридоров с трубами, одна единственная из которых на выходила из стены, а оставалась в ней, выходя дыркой посередине стены на уровне воды. Наруто был там "дважды и еще шесть раз" (цитата) в последние ночи, находя дорогу внутрь себя и пытаясь ладошками заливать в трубу побольше воды.

— Наруто, Наруто, — с очень мягкой улыбкой и твердой хваткой. — У тебя ведь есть смекалка! Давай, кохай, соберись, если хочешь услышать и понять мои советы...

— С-советы? Хнык...

— Для начала вытри и высуши слезы, ты ведь уже взрослый и целоваться умеешь. И дружба, Наруто, это близкое общение... Дружба подразумевает разделение радости и горя, безвозмездную и искреннюю помощь советом и делом... Истинная дружба она отзывчива и всегда взаимна, Наруто. А вот обниматься-обжиматься это к девушкам, — гася порыв голубоглазого. Саске часто и о многом говорил с Солеаном во снах и наяву, не забывая практику анализа дня прошедшего и планирование дня грядущего. Юноша готовился к этой беседе, сейчас активно обрабатывая в два потока сознания услышанное описание Внутреннего Мира и проблемы. — Ну, будешь хныкать или принимать мои советы?

— Всео... — в очередной раз всхлипнув с глазами на мокром месте, но уже не проливающимися. Как и в прошлый раз, когда требовалось запомнить, в тот самый раз на крыше резиденции Хокаге после церемонии прощания, Наруто применил на себя специальное гендзюцу концентрации.

— Во-первых, попробуй применить в подсознании "Таджу Каге Буншин но Дзюцу", вдруг получится? Во-вторых, поищи вентиля, краны, заслонки, вообще все, откуда бежит вода и заливает пол. Усиль ее напор, пусть поднимется выше и закроет то отверстие. В-третьих, раз ты стал строителем, то почему бы не стать еще и водопроводчиком? Найди валяющиеся трубы, создай усилием воли новые трубы или пусть клоны в них превратятся, но не ломай ничего. Подведи воду от источников по трубам к тому отверстию, объедини все трубы и направь в отверстие получившуюся струю воды, — говоря медленно и внятно. — Подходи к проблемам с умом и сообразительностью. А теперь засыпай поскорее, пока всё не забыл, и ныряй в свое подсознание, — поправляя веселую мордочку пижамного колпака у него на голове и залезая в свой спальник.

— Не забуду, даттебайо! Саске... — Обратившись растроганно и проникновенно, взяв руку Саске в обе своих с непередаваемым трепетом. Его чуткое сердце ощущало душу одного и того же лучшего друга, просто глаза и ум безбожно врали.

— У тебя все получится, засыпай уже, — говоря с закрытыми глазами, ободряя пожатием и сбегая в сон, чтобы самому не увлажниться лицом и не выдать себя с головой.

Калачик-Наруто хлюпал в спальник до самой полуночи, с трудом уснув, поглаживаемый широкой ладонью присевшего рядом и склонившегося над ним крестного, принимать утешающую ласку которого не зазорно — молчаливая поддержка пришлась кстати. Руку Саске он так и не отпустил. Саске уже успел им показать, как умеет быстро и крепко впадать в беспробудный сон. На сей раз он не заменялся на клона и не вынимал руку, а прождал лежать до самого утра, встретив внимательными золотисто-янтарными очами проснувшиеся поутру голубые глаза.

После этого случая водопроводчик-Наруто стал почти навязчиво заботиться о Саске, выбирая место поровнее и откладывая ватрушки порумянее подобно тому, как сэмпай с первых дней накладывал ему в тарелку лучшие поварешки с гущей и остужал до комфортного состояния. Просекший фишку кохай находил и дарил камни с друзами внутри или просто красивым срезом, к коим Саске питал слабость, памятуя о супруге и саде камней в Эдеме. Застенчивые подкаты с глубокими озерами глаз и очередной находкой в руках очень трогали Саске, махнувшего рукой на такое поведение кохая — приятно, черт подери! Джирайе Наруто тоже, как умел, уделял внимание, ни в коем случае не забывая. Нынешний генин горько смеялся над собой годовалой и полугодовалой давности, учась жизни на ошибках прошлого.

После этого случая начались ежевечерние воины клонов, в аккурат перед ужином. Десять пар клонов Наруто и Саске с четко выставленным для каждой набором дозволенных дзюцу, атаковали клона Джирайи, отрабатывая слаженность стратегии и тактики. Оригиналы в это время отрывались в гигантском желудке крохотной жабы с пробкой во рту, внутри специального барьерного ниндзюцу "Кеккай: Гама Хьёоро", где Наруто можно было не отвлекаться на сдерживание силы своих кривых и мажущих атак.

Именно благодаря Джирайе тема девушек затенилась, именно благодаря Джирайе тема девушек всплыла, когда двадцатого сентября все трое вышли на перевал, замерев от потрясающего вида песчаной бухты с портово-рыбацким городком на выдающемся в океан мысе. Саске привык к океанической глади, уходящей за горизонты, а для Наруто подобный вид сверху впервые — острова страны Волн не блистали возвышенностями с такими потрясающими видами перехода горного ландшафта в лазурный океан. Не было там и круизных лайнеров, гулко трубящих сигналы и коптящих небо. Собственно, Джирайя поставил условие, что пока Наруто не освоит "Катон: дыхание огненного дракона", они в город и на солнечные пляжи не пойдут. А когда они устроили стоянку за уступом с видом на берег еще и намекнул, дескать, бархатный сезон скоро сменится штормами, причем эро-сеннин преспокойно достал подзорную трубу, начав подзуживать своим хихиканьем.

Идти уже никуда не требовалось, поэтому у Наруто появилась в распоряжении целая половина дня при сохранении сложившегося порядка тренировок после обеда. "Таджу Каге Буншин но Дзюцу" еще раньше отпал, слишком много чакры следовало высвобождать для худо получающихся дзюцу третьих уровней, поэтому генин использовал "Каге Буншин но Дзюцу" для продуктивных серий всего по пять десятков клонов до обеда, и по три десятка после. Через три дня Джирайя сжалился над собой, удовлетворившись трехметровым огненным язычком Наруто, попутно вспомнившего о девушках и наконец-то сумевшего без царапин на коже (в этом он превзошел Джирайю, когда-то много убивавшего на войне) разрезать зажатые между ладонями листья, которые стал ассоциировать со сладкими губками. Вот такой вот выверт его соображалки — он сам признался, при этом расплывшись в мечтательной улыбке с румяными щеками, вроде как от всех утаив утаив, какими именно губками.

— Доброе утро, Саске, — без крика поприветствовал кохай сэмпая, предварительно справив нужду и умывшись.

— Привет, Наруто. Как выспался? — Продолжая плавные перекаты из позы в позу в согласии с катой айкидо. Над ним упрямо вился жгут воды — Саске упорно нивелировал влияние гормонов на контроль чакры.

— Отлично, — присоединяясь к разминке. Наруто научился во Внутреннем Мире определять время и вставать вовремя. Он проводил весь сон в подсознании, вместо сновидений учась подробно рассказывать "дырке" обо всем произошедшим днем и делать из этого выводы по совету Саске, поделившегося собственным опытом. — Сэмпай, ты сам подстригся, да? — Зацепившись взглядом за аккуратно укороченные волосы блондина.

— Почти, — уходя от прямого ответа. — Подумай сам о решении, шиноби, ведь нам сегодня спускаться в Мёграссо...

— Нуу, клон? И к... и футон?! — Удивившись собственной мысли. С этого момента кунай и зеркало навсегда остались в прошлом.

— Молодец, кохай, мыслишь как настоящий шиноби. Можешь приступать к стрижке.

— Хорошо, — расплываясь в улыбке, взлохмачивая себя, создавая клона и снимая протектор, прижимавший все чаще знакомящиеся с расческой отросшие волосы желтого цвета, ставшие сочнее после подъема вод в коридорах Внутреннего Мира, что превосходно сказалось и на операбельных объемах чакры. Кейтайхенка с ручными печатями плохо давалась Наруто, впустую сливавшего на тренировках море чакры, несмотря на бонусы от по праву носимого кандзи "Масло" на протекторе.

Кохай принял слова сэмпая к немедленному исполнению. Получилось быстро, коротко и столь же лохмато. Наруто вполне устраивал сей взрыв на макаронной фабрике, так нравившийся сеннин-сэмпаю, с ностальгией вспоминающего Намиказе Минато — сын пошел в отца.

К контрастному душу подтянулся и Джирайя. Как устоялось, по его окончании начался минутный массаж при помощи ирьёниндзюцу "Твин Мед-Расенган". Саске закрутил два зеленых шарика, взял их плотно пальцами и стал водить ими вдоль позвоночных столбов повернувшихся к нему спиной и быстро прибалдевших Наруто и Джирайи — контроль как раз под две половинки сознания. Вертящаяся медицинская чакра круче всякого иглоукалывания стимулировала мышцы, кровоток и вегетативную нервную систему, стремительно рассасываясь по организму и достигая всех его закоулков за счет дающей пробивную скорость центробежной силы. Благодаря этой процедуре увеличивалась крепость и гибкость позвоночника помимо общего благотворного влияния на внутренние органы. К примеру, подросший Наруто уже смог подобно Саске изгибаться, всеми силами стремясь стать таким же пластичным. Джирайя ревматизмом не страдал, но столь необычный и действенный массаж медицинской чакрой буквально вдыхал жизнь в его тело — разменянный полтинник уже пагубно сказывался на здоровье мужчины. "Твин Мед-Расенган" это Саскин ультимативный ответ зазнавшейся Карин.

После началась общая зарядка на час, потом еще час Саске и Наруто с Джирайей занимались раздельно. Смыв пот и слопав приготовленную из лобстеров водяным клоном вкуснятину, команда масляного сеннина двинулась в путь, в портовый город Мёграссо, три дня всем троим мозоливший глаза на горизонте своими соблазнами.

— Наруто! — Пробасил вдруг Джирайя.

Сеннин внезапно, сотни метров не отошли от трехдневной стоянки, стал чересчур грозным, с давящей аурой и взглядом. Его белый хвост вдруг удлинился и спеленал мелкого, подняв желтую голову до уровня лица белгривого. Наруто непонимающе моргнул широко раскрытыми глазами.

— Как твой крестный ото-сан, Узумаки Наруто, я запрещаю тебе по-настоящему целоваться и тискаться с женским полом до исполнения тебе четырнадцати лет, — очень серьезно и очень грозно выдал установку Джирайя.

— Эээ... — протянул обескураженный подросток, уже возмечтавший о близких прелестях.

— А если полезешь с этим к мужскому полу, то все выступающее лично усеку.

Наруто громко сглотнул.

— Ты. Меня. Понял?! — Продолжая показывать воспитательную силу.

— Д-да, крестный... — пискнул сжимаемый океаноглазый.

— Вот и славненько, хе-хе, — своим обычным жизнерадостным голосом. Наруто был поставлен на место.

— Не унывай, кохай, — решил внести свою лепту Саске. — И твое поле заколосится... — покосившись на внезапно покрасневшие уши Наруто, все еще глядящего распахнутыми глазами, вникающими в ужасающий смысл запрета. — Нихи-хи! Кохай! Аха-ха-ха! Вообще-то под колосьями подразумевались дети! Совсем ты у нас опошлился, бедненькииий...

— Нихи-хи! Аха-ха-ха! — Оглянувшийся Джирайя тоже подхватил смех, крепко схватив Наруто за руку, и в этом вторя Саске.

Желтая голова покрутилась, узрела отсутствие злой насмешки и расслабилась, расплывшись в улыбке и вернув подачу:

— А ваши-то поля колосятся? — Cпросил Наруто, хитро так при этом кося голубым глазом на блондина по правую руку. И, не дождавшись немедленного ответа, он в кои-то веки ощутил себя победителем, вздернув красный нос.

Джирайя-то сразу сдулся, а вот Саске стал загадочным презагадочным и глубокомысленно заявил:

— Ты наш колос...

Курама

Начались сладкие деньки и сладостные ночи, если не обращать внимания на распускаемые мальцом нюни. Его джинчурики малость разобрался в своем внутреннем мире, подтопив его, чтобы в отверстие посередине стены больше лилось сжиженной чакры. С какого-то важного момента в жабьем мире неугомонный парень каждую ночь начал являться к себе в подсознание и использовал множественное теневое клонирование, превращая результат в трубы, чтобы наподдать напору в "дырку". Если бы он еще не исповедовался в нее, совсем сказка бы началась! Лис справился со своей зависимостью, едко насмехаясь над своим тюремщиком, пусть тот его ничерта не слышит — главное его, биджу, это примиряло с лизанием.

Курама имел основание полагать, что никаких родителей в помине нет, просто кто-то поставил механизм преобразования чакры Наруто в его, лиса, вторую половину. Кьюби с наслаждением слизывал из всех хаотично распределяющихся по фреске двенадцати пор ставшую обильнее течь родную чакру, исцеляясь. Каждое слизывание густой смолянистой субстанции приближало Кураму к цели — он жаждал разнести свою тюрьму в пыль и вырваться, когда станет полным. Лис радовался очень тому обстоятельству, что кто-то заморочил его джинчурики голову несуществующими родителями, заодно подсказав как сделать так, чтобы три года обратились всего тремя месяцами! Всего три месяца и он вырвется на свободу!!!

Глава 47. Отвращение бед

Наруто

Брат вонял спиртным, но он и не мыслил роптать, в третий раз за три дня плавания таща на плече в стельку пьяного в их каюту на троих. Это меньшее, что он мог сделать для Саске, которого вслух величал по имени или "семпай", а в уме уже много дней только как о-нии-сама, благородный старший брат.

Мёграссо ожидания мало оправдал, и дело вовсе не в запрете. Вовсе нет. Да. И не в тратах на зимнюю одежку, возвращенных двукратно у однорукого бандита, как их называл о-нии-сама. Наруто не сыскал губную гармошку, оббежав вообще все портовые лавки. Нигде нет. Была парочка по запредельной цене, но их дня за четыре до их прихода в Мёграссо купили, едва те поступили в продажу. Наруто расстроился, он мечтал об этом незамысловатом музыкальном инструменте, легко помещающимся в подсумок. Он очень хотел научиться играть так же красиво, как Саске, прикладывая к этому усилия и пытаясь отрастить новое ухо, которое ему отдавил медведь, по словам брата. Паренек понимал юмор, в последнее время все чаще распознавая шутки и отвечая, смеясь над ними и собой вместе с родными. Ото-сан и о-нии-сама...

Наруто получше перехватил названного брата, разодетого павлином и еле ноги переставляющего в своей роли развязного богатенького сыночка-оторвы с личной охраной из шиноби. Саске третий раз кряду напивался в зюзю за целиком оплачиваемым им ужином на пятерых, чудовищным образом мешая разные сорта алкоголя из бара, самые дорогие сорта, между прочим, потакая желаниям приглашенных дам. Джирайя тоже, кстати, вовсю крутил круизные романы-однодневки. Потом Саске три часа отсыпался в прованивающей каюте, которую Наруто быстро научился быстро проветривать, иначе заснуть невозможно. Ото-сан в это время царствовал в главном зале, развлекая собой вечернюю публику из местного бомонда и стайки шикарных мадам, флиртуя напропалую с масляной рожей. Без часа в полночь о-нии-сама вставал свеженьким огурчиком и уматывал окучивать, как он сам как-то выразился, очередную ягодку. Вторую за день, впрочем, их ночное количество счету не поддавалось по понятной причине — Наруто спал. Первая приглашалась братом после обеда, отчего их общая каюта временно становилась запретным местом, которое позже приходилось вновь проветривать. Наруто приходилось, ибо кондиционеры барахлили в каюте высшего класса, с трудом стребованной Саске на битком забитом лайнере, плывущем в нужную им сторону. Но ни слова, ни полслова упрека парень не высказывал и вообще недовольства не то, что не показывал, а вообще не испытывал, тихонько про себя молясь, чтобы разгульный о-нии-сама, подаривший ему представление о семье и подлинное чувство дружной семьи, никуда не ушел зимой, навсегда оставшись с ним.

В Мёграссо они провели в ожидании попутного корабля несколько дней, вволю купаясь на лазурных пляжах и любуясь разноцветными купальниками, обтягивающими прелести. Запретные. Прелести. Обтягивающими. Наруто было решил побаловаться воздушными поцелуями на людном пляже, как о-нии-сама стал либо клеить одаренную им, Наруто, девушку, уводя в ближайшие кусты получать адреналин в кровь, либо расписывал достоинства в неприглядном виде, воспитывая истинный вкус ценителя женственности. В последнем ему активно помогал ото-сан, отчего между ними порой разгорались жаркие споры, оканчивающиеся оплеухами от рассерженных девиц и убеганием от их рассвирепевших парней. При этом применившего дзюцу "Футон: Воздушный Поцелуй" виновника никто не трогал, "лапуся" в случаях "дёра" оставался сторожить место и вещи, вздыхая на запретное, куда ни глянь, заполоняющее обзор, соблазнительно обтягиваясь и колышась...

— Почему ты хочешь стать Хокаге, кохай? — Как-то задался вопросом любимый брат после очередного высказывания Наруто еще одного своего заветного желания.

— Эм, чтобы все в деревне меня признали, — впервые потеряв уверенность в своих словах. — И чтобы изменить Коноху в лучшую сторону, — возвращая твердость мечте. Он уже не восклицал, как прежде, научившись нормально говорить без привлечения ненужного внимания всех окружающих.

— Знаешь, выбирают Хокаге именно потому, что все в деревне признают заслуги и силу претендента, — жмурясь на солнце и очередную продефилировавшую мимо симпотяшку в ярко розовом мини-бикини с желтыми бабочками в пяти самых интересных местах.

Рядом в тени грибка сладко посапывал сморенный Джирайя, из троих сейчас только один Саске в вызывающих золотых плавках продолжал принимать солнечные ванны, уперевшись локтями в горячий песок и поширше плеч расставив ноги. Наруто уже научился распознавать моменты его поучений, чтобы применять меры для качественного запоминания — он на себя активировал дзюцу.

— Не путай причину и следствие, Наруто, — тем временем продолжал сэмпай. — И еще знай, что некоторые могут и не признать твою лучшую сторону именно лучшей, будут вставлять палки в колеса. Ответь, кохай, себе сперва ответь... Определился ли ты с описанием этой лучшей стороны? Что конкретно надо изменить и как это корректно осуществить? Имеешь приблизительный план воплощения своей мечты? Вот натренировался ты и стал сильным, а дальше что? Хех, всех "победю", да? Кого всех и с каким результатом "победю"? Или, может, стоит просто следовать своему жизненному кредо, а остальное само приложится? Я тебе хочу процитировать своего отца, Наруто. Вот, послушай, как это звучало в оригинале, — брат закрыл глаза, настроился и стал пересказывать фантастически музыкальную отцовскую речь, богатую на смысловые интонации. — "Существуют риторические вопросы, не требующие ответа. Есть вопросы, на которые вопрошаемый знает ответ, и об этом известно вопрошающему, однако их все равно задают по тем или иным причинам, из вежливости, из уважения — не суть. Есть вопросы, ответы на которые важны спрашивающему, опрашиваемому или обоим сразу. Категорий вопросов много, у одного вопроса может быть несколько смыслов и подтекстов. Умение задавать вопросы говорит о прозорливости ума". И от себя продолжу — умение отвечать на вопросы говорит об умении жить. Как-то так, в общем. Ну, посторожи тут пока... — похлопав по его плечу и сорвавшись к очередной убойной крале, слышавшей его речь и зазывно стрельнувшей лазурными глазками в его загорелую и рельефную стройность с выпуклостью. Наруто так и остался под глубоким впечатлением от всего сразу на него свалившегося, мысленно благодаря Джирайю за востребованное им гендзюцу.

Солеан

Спрятавшийся за кулисами примирялся с моим поведением с той позиции, что ему показывают, как никогда нельзя себя вести в приличном обществе. Еще он вслушивался в мое описание вин, шампанского и прочего нектара, специально бессистемно и бескультурно выпиваемого. И конечно получал эротическое удовольствие, раз в день самостоятельно руля наслаждением, вернее, получая щедро оплаченную усладу. Книжный бизнес вместе с эксклюзивными губными гармошками уже принес миллион рьё — я не скупился, по макушку заливаясь впечатлениями.

Лайнер это компактный людской муравейник, это празднество вкусных эмоций и тонких энергий, запечатываемых мною впрок — когда еще выдастся случай?!

Я давно научился "вселяться" в своего жреца, скрываясь при этом в своем лунном алькове — мой первый жрец остался на Глорасе вместе с моим первым сыном, но весь опыт-то со мной. Поэтому я тоскливо колыхал огненными язычками посреди слишком медленно разрастающейся лужицы на вершине изнанки Эдема, пока моя малая часть, аурный лоскут, отрывалась средь тесного скопища людей, восполняя пока недоступные ощущения — +++ копошиться в памяти, тем более чужой, удовлетворяясь былым. Как ни хотелось амброзии, но Джирайю и Наруто я не трогал, поощряя рост и процветание дружественной атмосферы счастья, в которой всю свою жизнь жаждал очутиться джинчурики девятихвостого, о которой мечтал мой второй сын, в которую я сам с удовольствием окунался, грустя по компании фей, оставшихся далеко-далеко отсюда.

— Эй, малек, брось его и вали!

— Если жизнь своя дорога, гы-гы!

— Слушай, ком, а он случаем не глухой?.. — Спросил третий из перегородивших спереди коридор, пошлепывая правым танто о тыльную сторону левой ладони, держащей близнеца.

— Это вы убирайтесь с дороги, — преодолев шок, вызванный внезапным появлением шести незнакомцев, перегородивших ему устланный ковровой дорожкой коридор, в конце которого виднелась дверь нужной каюты. Мельком оглянувшись, он продолжил угрожающе: — Если своя жизнь дорога, — тратя время на анализ ситуации.

— Гы-гы-гы!

— По-хорошему не вышло. Попробуем по-тихому, — давая отмашку, прохрипел командир группы захвата богатенького заложника.

Наруто, смекнув, подпрыгнул, круто извернувшись. Пьяное тело Саске оказалось лежащим у него спине, прижатое спиной к потолку. Сам генин согнул ноги под прямым углом и прилип ими между хрустальных люстр, высвободив руки, тут же сложившие печати теневого клонирования — внизу просвистели лезвия танто на тросиках, напитанная чакрой сеть и струя весьма прозрачного желтоватого газа с чакрой. Он едва успел подпрыгнуть, потому что еще ковер, словно живой, резко ушел из-под ног, взбугрившись.

— Каге буншин?! — Успел удивиться один из бандитов.

— На потолке, +++! — Одновременно с ним выкрикнул темнокожий носитель дред с другого конца коридора.

Два клона из двадцати тут же лопнули, приняв на себя сюрикэны с двух сторон. Еще пять удушил газ, еще трое прошили насквозь вздыбившиеся и выросшие ворсинки ковра. Наученный не кричать и не тратить попросту время, сразу бросился в атаку, защищая тушку Саске. Двое вспороли воздух "Футон: режущая волна", отклоняя метательное оружие, двое применили дзюцу "Футон: дубль-серп". Нет, трое — оригинал обрушил дзюцу сверху, вспарывая взбесившийся из-за ниндзюцу ковер, пропитанный вражеской чакрой, им управляющей. Еще двое выдули режущие облака "Нинпо Футон: Рессенпу" вслед за крестами серпов. Еще двое, повисшие на соседних люстрах, метнули сюрикэны, отсекая путь на потолок. На комбинацию с еще одной парой, одновременно выдувающих пламя сообразительности не хватило — они тоже метнули сюрикэны в верхнем регистре. Слаженная гвардия изначально настроилась всерьез устранить угрозу для жизни Саске.

— Убейте ++++++! — Разразился хриплой бранью командир под шум бьющегося хрусталя люстр. Он опасался прибытия корабельных шиноби.

— Кисама!.. — Наруто пытался любой ценой защитить пьяного Саске, который мычал и не поддавался тормошению, вскоре крепко "уснув".

С одной стороны ветер встретил задравшийся край ковра, с другой еще одна мелкоячеистая сеть, пропитанная синеватой рай-чакрой. Ответная атака захлебнулась, но и газовая атака бандитов провалилась, а вот танто на струнах вильнули, воткнувшись в коленные чашечки согнутых ног Наруто. Хлоп! Заместившийся с клоном оригинал подхватил на руки упавшего Саске и передал еще одному клону, чтобы создать сразу пятьдесят теневых клонов, запрудивших коридор — проводящее ток оружие разрядилось в потолок, лопнув клона.

Разряженную пьяную тушку едва успели отдернуть от иглами вздыбившихся на два метра ворсинок ковра, легко восстановившего целостность и насадившего на себя десяток новых клонов. Остальные успели распластаться по стенам и прилипнуть к потолку, слаженно выдув на пол и по сторонам коридора "Нинпо Футон: Рессенпу". Палас превратился в ошметки, продержавшись целых две секунды и уничтожив еще десяток клонов. Пущенная с танто волна молний слизала с потолка еще десяток зазевавшихся клонов.

Главной ошибкой врагов стала неучтенная ими узость и длина коридора. По пятку клонов появилось за спинами двух троек, ударив в тыл и завязав ближний бой, тем самым свалившемуся вместе люстрой оригиналу выгадав время сообразить диспозицию и закрутить "Расенган" для прорыва в каюту, защищенную предусмотрительным Джирайей при помощи спрятанных вокруг пяти кин-печатей фуиндзюцу "Гофу Кеккай" с тремя ключами-метками у постояльцев.

Когда один клон-помощник докрутил шарик чакры, второй уже выдул "Футон: Даитоппа", расчистив путь. Третий тоже выдул это ниндзюцу, только в обратную сторону, чтобы противостоять ядовитой атаке газом, близко подбиравшейся со спины. Наруто оказался близок к панике — напавшая команда бандитов отбивалась, успешно расправляясь с его клонами, сумевшими ранить всего троих, а не вывести их из боя.

— +++! — Хрипло ругнулся командир, вскрикнув и забулькав кровью. Ему стоило сразу атаковать своим одноцелевым гендзюцу, когда генин мазнул взглядом по его черничным глазам в самом начале.

Теперь же волком смотрящего Наруто защитила его неистовая воля и масло, внешним слоем прикрывающее чакру. Гендзюцу соскользнуло, и "Расенган" был вставлен врагу в живот, разбрызгав содержимое кишок и сметя позвонки. С такими дырками не живут. Но и сам Наруто открылся для удара в печень электрическим танто, шибанувшим разрядом молнии. Шиноби поплатился за эту атаку слетевшей с плеч головой, открывшись для атаки клона тени, с расстояния в метр ножницами пустившего ему в шею "Футон: дубль-серп" — так делал на тренировках Саске, ведь перерубить шею проще. На оставшегося третьего, гоготавшего в начале и смыслящего в тайдзюцу, накинулось три оставшихся на этой стороне коридора клона. Один держал Саске, еще один вытащил короткий меч из бока оригинала и помог подняться истекающему кровью Наруто, в третий раз клонировавшегося и обмякшего в руках собственного клона, зажав обильно кровоточащий бок рукой — ему достало силы воли не потерять сознание от боли и удержать "Каге Буншин но Дзюцу". Толпа разделилась: половина навалилась на оставшееся препятствие, половина всю свою чакру вложила в слаженное выдувание по всему коридору множества "Нинпо Футон: Рессенпу", сметя троих неистовым ураганом воздушных бритв, добравшихся до жизненно важных вен и артерий. С оставшимся врагом поднапрягшийся оригинал-Наруто справился вторым "Расенганом", не промахнувшись — он попал в напитанный чакрой кулак, проигравший противостояние и разодранный в клочья. Взвывшая голова отлетела — "Футон: дубль-серп". В этот же момент еще две пары серпов по ногам, а четвертое ниндзюцу, "Футон: режущая волна", исправило траекторию второй замахнувшейся руки шиноби, отвлекшегося от клонов на оригинала.

Опустошенный Наруто, испачканный своей и чужой кровью, с двумя клонами, несущими его и Саске, стремительно бросился в защищенный номер, где от пережитого хлопнулся в обморок. Развеялись и оба уцелевших клона, генин пока не умел делать их более независимыми, поддерживая дзюцу, которое прекратилось с потерей сознания.

— Не шуми, сын, это я организовал этот экзамен, ты о нем не знал и не имеешь к нему отношения. Наруто по еще той моей инструкции сам справится со своей раной, до твоего пробуждения.

— Прошу, не заставляй меня лгать, отец.

— Хидзюцу "Катон: мерцающая кровь" однозначно свяжет Учиха с Луара.

— Так дай из суитона!!! Пожалуйста...

— И зачем так нервничать? Я-то дам, только ума. Если ты разрушишь легенду про три часа своего сна, то разобьешь ему сердце, ведь Наруто вспомнит твой побег в сон в тот вечер и слова об игре чувствами. Тогда придется полностью ему раскрыться, чтобы сохранить веру в доброе вообще и тебя в частности. И я не утрирую — он привязался к тебе сильнее, чем ты думаешь. В мыслях он давно зовет тебя только как о-нии-сама. Сейчас связь особенно хрупка, ведь он убил шестерых ради Луара Саске, чего не смог сделать ради Учиха Саске.

— Прояви милосердие...

— Эх, сынок, а я что, по-твоему, делаю? Это был кусок предсказывающего виртуального моделирования с оцениванием твоих реакций и мыслей. Пойми же наконец, если ты с ним повяжешься в этот период его жизни кровью, он сразу отбросит доводы разума и станет подобным Хаку, даже выскажет идею стать твоей девочкой, лишь бы быть всегда рядом с тобой и воплощать все твои мечты, отринув все свое. Саске, Наруто тоже еще в первый раз заметил слежку, во второй раз вел заранее продуманным кружным путем, а на третий раз... тебе решать, отвращать мне и дальше от вас беду или будет бой со всеми вытекающими последствиями. Сейчас он как тесто. Дашь ему время под присмотром Джирайи созреть для осмысливания своих поступков? Или возьмешься сам лепить вопреки прежним намерениям?

— Я... я не хочу уподобляться... Итачи.

— Что-то рановато у тебя началась рефлексия, Саске. И ты не бросаешь его одного, вовсе нет. У Наруто есть своя любящая семья, не менее странная, чем у тебя, но она есть. Ты хочешь зародить конкуренцию?

— А ты сам чего хочешь?

— Освободиться от некогда взятой клятвы. Слушай, перестать бояться перспективы! А то, прям, как от Наруто заразился страхом зимы. Радуйся, радуйся каникулам, потом начнется каторга, помяни мое слово.

— Ладно... отвращай беды...

— А чего так сокрушенно?

— Слушай, могу я похандрить, а?

— Хм?!

— Лучше скажи, ото-сан, Наруто правда вот так вот расчетливо сможет сражаться, да?

— В моменты просветления ума из-за угроз близким людям сможет и не такую комбинацию осилить, дай только время ему осознать себя и свою силу.

— Кстати, эта твоя лужица похожа на ртуть.

— Чего это ты переключился?..

— Чего это ты ее показал?..

— Уел!

— Рановато же для хвастовства, не находишь?

— А это и не хвастовство, а потакание нашим с тобой желаниям — я жажду полно ощущать мир, а ты меня... Если надумаешь, приходи сюда во плоти и выпей...

— А сейчас разве нельзя?

— Тогда я снова окажусь внутри тебя и заторможусь в восстановлении. Если ты не душой, а телом выпьешь, то получится две души в одном теле...

— И... и ты сможешь отстранять меня, делая то, о чем я не буду по умолчанию знать, так ведь, да?

— Угу...

— А как же Эдем? Эээ, типа, отстранишь меня и дабы не мозолил, свалишь на меня работу по вставке кубов-батареек???

— Хех, догадливый.

— Искуситель!.. Я могу отнести тебя в ладошке в свое мини-измерение.

— Ты реально согласен?!

— Не это ли зовется доверительным компромиссом, Солеан?

— Спасибо, Саске.

Тем временем Наруто завернул в коридор, где устроили засаду. Все как нельзя лучше складывалось — я блаженствовал, подключившись ко всем рецепторам и сенсорным системам. Бесподобно! Ощущать себя в теле это суперкруто! Остался маленький штришок. Хихикнув, превратил тело Саске в воду, растекшуюся по пустынному коридору, вспугнув отключивших камеры видеонаблюдения бандитов.

— Вот ж я упился, а?! Наруто, а ну не топчись по мне! Чего зенки вылупил? Открой дверь в номер, кохай, затеку туда и там буду думу думать, как обратно из спирта человеком стать. Нет, ну кто ж знал, до чего алкоголь порядочных шиноби доводит!.. И не вздумай меня пить, Наруто!!! А тем более в бутыльки для Джирайи собирать!!! — Волновалась поверхность расплескавшейся жидкости, поражая воображение отражающегося в ней охреневшего Наруто, совершенно сбитого с толку.

Глава 48. Друзья

Саске

Джирайя соорудил очередную коробку третьего по счету горного пристанища. При помощи высвобождения стихии земли саннин легко поднял и выровнял камни, организуя пол, затем из почти отвесной скалы, на уступе которой притулились трое, он выдвинул две стены и потолочную плиту. Саске с Наруто юркнули по карнизу внутрь. Вымотавшийся мелкий, укутанный по самые глаза, закрытые, кто бы сомневался, очками с оранжевыми стеклами, устало сполз по стенке, тяжело дыша. Пока Джирайя сооружал очаги, Саске закупоривал выход при помощи "Нинпо кеккай Футон: Щит", барьерное ниндзюцу перегородило вход, давая шикарный вид на закатные горы. Оно требовало поддержания, при этом легко подвешивалось на стационарную рунную печать, прилепленную у самого краю. Конкретно это дзюцу позволяло легко сходить до ветру, оно обеспечивало циркуляцию воздуха, причем с сохранением температуры за щитом. Обычный "Футон: Щит" это упругая подушка "B"-ранга, отклоняющая метательное оружие и способная спокойно принять на себя огнешар. Примененное Саске ниндзюцу это спрессованный воздух "A"-ранга, прижатый к барьеру — внешне это походило на прозрачную пленку или стекло.

Два очага саннин сделал в углах у скалы, третий был вершиной равнобедренно треугольника и располагался почти у входа. Джирайя многое подхватил из упражнений Саске, но и сам знаниями щедро делился. В очагах Джирайя прорезал чакрой фуиндзюцу и запитал, запечатав жар пламени огненного дракона, чтобы тепло равномерно выходило и грело тут же созданные из чакры булыжники, отлично поддерживающие заданную температуру. Центральный очаг служил плитой для готовки, чем Саске сразу же занялся, сперва заварив загодя набранные душистые травы. Свет шел от светящихся палочек, в которых был особый раствор, реагирующий на чакру, и кристалл, ее запасающий — одноразовая вещь, которой хватает максимум на четыре часа.

"Кеккай: Альков Остракоды" весьма затратен в плане чакры, когда имеет активные слои климат-контроля, каменная коробка с обогревом гораздо экономичнее и удобнее.

Непринужденно отгрохавший ночевку саннин готовился все недели, прошедшие с начала похода к Пику Сенвайта, взметнувшегося, по словам Солеана, на восемь километров над уровнем океана. Что ж, шесть они преодолели. Но видит бог, чего им это стоило! Карабкаться по вертикальным стенам и не падать, идти по снежному настилу и не проваливаться — это пустяки по сравнению с мощными ветрами, так и грозящимися сдуть зазевавшегося, хлестнуть колючим снегом в лицо, проникнуть и выстудить одежку. Хуже всего пришлось запакованному в меха Наруто, что вполне очевидно. Он не смог освоить разработанное Джирайей огненное тайдзюцу, превращающее легкие в печку организма, как не смог за отведенный малый срок освоить дающий тот же результат комплекс дыхательных упражнений, которым владел Саске — теневые клоны с развитием этого пасовали по понятным причинам. Посему отряд из трех шиноби часто останавливался, укрываясь под ледяным куполом, чтобы Джирайя подогрел камни, носимые Наруто на себе под плащом в качестве грелок. Утяжелители, понятное дело, генин напрочь отказался отключать, проявляя упрямство. В тяжелой обувке и перчатках не больно-то поприлипаешь к скалам! А уж какая точность и координация требуется во время прыжков с прилипанием. Саске превосходно овладел "Суитон: Суибен", пару раз подхватывая водяным кнутом падающего Наруто, идущего вслед за прокладывающим маршрут Джирайей. Манера движения мало располагала к обвязыванию веревками, но в конце концов крестный настоял, чтобы оба его кохая обвязались, что значительно снизило общую скорость, ведь Наруто так и следовал вторым, а Саске замыкающим.

— Наруто, повернись спиной, — прошептал отоспавший свое юноша, застав кохая тесно прижавшимся к нему углом. Саске точно знал, что тот не спит, ведь обнявшая его рука напряглась, едва он попытался ее убрать.

— Я просто греюсь, — прошептал уткнувшийся лбом в область пониже шеи. — И о пошлом совсем не думаю, Саске... — крепче прижимаясь ногами под двойным одеялом.

— Наруто, повернись спиной, — тверже проговорил Саске, беря и отводя кисть вместе со сгибом локтя.

Наруто шмыгнул носом, повернувшись спиной. Он лежал по центру и две предыдущих ночи они с ним засыпали спина к спине, дополнительно грея друг друга. Дикий холод быстро тратил ресурсы фуиндзюцу саннина, который трижды за стоянку подзаряжал огнем свои печати, часто показывая картофельный нос. Всякие стимуляторы и чакротворные средства имелись в запасе, но поход в горы проверял собственную выносливость, плюс ко всему их никто никуда не гнал, лимитируя время восхождения. Поэтому пищевые пилюли уступали место живому теплу очага и свежеприготовленной еде.

Спирасиэс Саске задействовал, ощутив, какая у Наруто рука горячая.

— Да ты весь горишь, Наруто! — Тихо охнул Саске, сам принявший давешнюю позу и свободной рукой потрогавшей лоб парня, которого одолевал жар и бил озноб.

— Что, простудился и молчишь, что заболел?! — Тут же проснулся всегда чутко дрыхнущий Джирайя — это профессиональная привычка.

— Я... я раньше... никогда не болел... гхры! — Забористо изойдя в кашле.

— Ох ты ж чудо в перьях!

— Не суетитесь, сэмпай, моего "Шосен Дзюцу" вполне хватит, чтобы справиться.

— Хорошо. Но завтра мы никуда не идем, — непререкаемым тоном. Ему никто не возражал.

Наруто не вздрогнул, когда правая рука Саске справилась с заправленными в штаны слоями одежек и проскользнула к области сердца, начав передавать тому медицинскую чакру жизни. Кохай обеими руками прижал руку своего сэмпая, дарящую блаженное тепло, растекающееся по артериям, и вжался в телесный угол, шмыгая потекшим носом. Изнуренный Наруто скоро заснул, убаюканный волнами тепла.

Саске мало мог и умел в лечении, в отличие от Карин. Юноша просто делился особой медицинской чакрой, стимулируя ею иммунную систему пациента, позволяя организму самому себя исправлять. Юноша при желании видел все внутренние сосуды вплоть до мельчайших капилляров, все органы и опутывающие их чакроканалы, но необходимые для вмешательства в процессы нити медицинской чакры не его конек, плохо они ему давалась. Высвобождать чакру жизни он научился, но обволакивать ею больное тело целиком или совершать тонкие манипуляции внутри не умел. В своем теле он мог приказывать чакре, подчиняя воле и заставляя включать ресурсы организма и регенерацию — так он лечил свои стертые конечности после песка джинчурики однохвостого, совершенно не вдаваясь в подробности происходящих процессов. Но в чужом теле чужая чакра и чужая воля, с чужим телом надо знать, что делать, и уметь это делать, помогая телу исцеляться при помощи богатого инструментария техники мистической руки, "Шосен Дзюцу", являющейся базой плеяды иръениндзюцу. Ломать не строить, как говориться, в порче Саске поднаторел. Сейчас начинающий ирьёнин просто адресно доставлял медицинскую чакру к сердцу Наруто, стимулируя кровь бороться самой и абсолютно не зная, как бороться с недугом друга. Солеан молчал, поощряя выбранный сыном метод, не замедливший дать результаты.

"Мед-Расенган" бомбардирует костную ткань, мышечные и нервные волокна, активно стимулируя их развитие и прогресс, но если утратить контроль, то начнутся непредсказуемые мутации. Потоки медицинской чакры сродни прочистке засорившейся канализации, когда трубы приобретают первозданный блеск и даже становятся более крепкими и устойчивыми к коррозии, но могут и лопнуть при неверном воздействии. Это дзюцу как прочистка сосудов ради того, чтобы убрать все бляхи и не допустить образования тромбов. Сильно давить "Мед-Расенганом" нельзя, и долгая встряска тоже вредна для организма, поэтому оптимальным решением является индивидуально выверенное вождение шариком вращающейся зеленой чакры по позвоночнику, активно воздействуя сразу на все тело и косвенно на голову, ибо прямо слишком опасно даже для профессионала. Этим ирьёниндзюцу можно легко покалечить шиноби или убить — дзюцу просто перегрузит и сожжет чакропроводящую систему. При этом человек останется жив и крепок здоровьем, но о карьере шиноби может совершенно забыть, или станет химерическим мутантом.

В комнатке три на четыре на два метра, встретив красочный рассвет, организовали парилку. Причем по-солеановски, с березовыми вениками и обтиранием снегом — Саске легко доставлял воду и делал снег. Развлечение "бей Наруто веником" увлекло Джирайю, впрочем, и Наруто не отставал, с двух рук хлестая всех подряд — началась пользительная для здоровья драка. Аромат дуба и других деревьев стоял крепкий — такие банные процедуры оказались внове для двух масляных шиноби, но сразу полюбились. Саске не стоило труда быстро омыть и просушить помещение, а Джирайе остудить его до оптимальной температуры, чтобы преспокойно блаженствовать в банном халате и пить травяной отвар, жуя все не кончающиеся печенья и пирожки, любуясь сказочной красотой величественных гор, со всех сторон обступивших одинокий Пик Сенвайта. Парились еще дважды, совсем размякнув и разнежившись, начав созерцать неописуемую красоту — но то ли еще будет с вершины!

Однако весь день просидеть не вышло — выздоровевший Наруто уломал сеннин-сэмпая тронуться в путь после полудня.

Трудно подниматься на такую высоту впервые и в темпе. Давление и воздух другие. Организм работает на износ, приспосабливаясь. От высоты кружится голова, потому взгляд только вперед и вверх, на снег и камни, камни и снег со льдом. Холодные краски, никакой жизни. Только ты и твои спутники на сотни километров вокруг, надежда только на себя и на них. После банного дня все трое обвязались веревками, потому что Наруто стал чаще срываться, упорно отказываясь прерывать курс с утяжелителями, упорно доказывая себе и другим, что он может и сделает, одолеет гору, обветривавшую и обмораживавшую его лицо. Одежка явно на такой экстрим не рассчитывалась и дубела от пота, стыла и трескалась, но взяли с запасом варежек и обуви. Монотонный альпинистский труд на морозе изнурял. Найти уступ — подтянуться или допрыгнуть. Найти под снегом скалу, а не камень, чтобы прилипнуть и не сорваться. Вроде пройти-то надо километры всего, а ползком на лютом холоде и кусачем ветре получаются вся сотня с гаком. Это для Саске восхождение прогулка, Джирайя предельно собран, а самый мелкий не мыслил о сдаче и штурмовал "Пик Сенвайта", держась исключительно на своих колоссальных объемах чакры, годам к двадцати сравняющихся с однохвостым биджу. Здесь, в горах, не на кого надеяться, кроме идущих рядом друзей — вокруг пустыня из камня и снега.

Двадцать ручных печатей и вуаля, "Кеккай: Альков Остракоды". Ни Джирайя, ни Наруто, казалось, этого не заметили, безумным взглядом обозревая мир с его крыши. Вершина! Они ее достигли под самый вечер. Солеан помог с погодой — ни облачка на небе, поэтому вид поистине фантастичен, аж дух захватывает. Саске позаботился о с трудом дышащих шиноби — мало кислорода на такой высоте, и давление мало. Это страшно пьянит и кружит голову, задыхающуюся от восторга, разлившегося улюлюканьем трех победителей, трех покорителей восьмитысячника.

Близкое и бесконечное небо, просматривающийся далеко-далеко горизонт, диск солнца золотого, румянящего белые бока скал, то ли бросающих вызов небосводу, то ли держащих его на себе. А россыпи звезд надо просто видеть, словами не передать. Какие тут слова — одни эмоции!

Первым очнулся Джирайя, соорудивший ровную площадку с бордюром — Саске выжег чакрой рунную печать барьера в камне, активировав повторно. Кислородное голодание быстро закончилось, холод тоже победили. Ночью никто не спал, понятное дело. И утро встречали бодрыми — ради живописных красот проглотили пилюли. К полудню набежали облака, начав пудрить горы снегом. Фотоснимков понаделали кучу: и панорамных, и портретных, и групповых. Самое главное это море улыбок и океан счастья на запечатлеваемых на пленку лицах.

— Это самый лучший в моей жизни день рождения... Спасибо Саске... Спасибо Джирайя... Ваш подарок я никогда-никогда не забуду! — После сытного обеда малость протрезвел Наруто, пресытившись впечатлениями и вновь пролив растроганные слезы.

Одеяло облаков укрыло горы, как никогда остро выпятив, как пусто вокруг одинокого Пика Сенвайта, торчащего из ваты. Благодаря дзюцу Саске на площадке царило спокойствие и тишина, изредка нарушаемая людским дыханием и движением.

— О нет, Наруто, это победа. А подарок... Вот, держи, — призывая неприметную упаковку. — Желаю сбычи мечт и все такое, — смутившись на яркие эмоции, вплеснувшиеся на открытое лицо Наруто, как и все из-за тепла очага слегка разоблачившегося.

— Саске... — хлюпнув и заревев, когда в простой упаковке обнаружился лакированный сандаловый пенал с бархатной оранжевой подушечкой внутри для именной губной гармошки.

— Эм, ну, я тоже тебя горячо поздравляю, Наруто! Вот, этот набор кисточек для каллиграфии и печатей фуиндзюцу когда-то подарила мне твоя ока-сама... — присаживаясь рядом и обнимая за дрожащие плечи.

Наруто долго не мог связно говорить, расчувствовавшись. Саске даже уступил Солеану, призвавшему гитару и начавшему наигрывать что-то успокаивающе завораживающее, зовущее ввысь, в небо. Сам юноша не умел играть на этом музыкальном инструменте, но активно перенимал знания аккордов, переборы и прочую науку.

— Наруто, я хочу подарить тебе песню. Примешь? — Дождавшись, когда Наруто по тычку и шепоту Джирайи активировал самогендзюцу, Солеан заиграл, воспроизводя ранее исполняемый на губной гармошке мотив по пути от поляны у Грасси, а Саске выразительно запел:

Если друг оказался вдруг

И не друг, и не враг... а так...

Если сразу не разберешь

Плох он или хорош,

Парня в горы тяни — рискни,

Не бросай одного его.

Пусть он в связке одной с тобой,

Там поймешь, кто такой.

Если парень в горах — не ах...

Если сразу раскис и — вниз,

Шаг ступил на ледник и сник,

Оступился — и в крик,

Значит рядом с тобой чужой,

Ты его не брани — гони.

Вверх таких не берут и тут

Про таких не поют.

Если ж он не скулил, не ныл,

Пусть он хмур был и зол, но шел.

А когда ты упал со скал,

Он стонал, но держал,

Если шел за тобой, как в бой,

На вершине стоял хмельной,

Значит, как на себя самого,

Положись на него. /* В. Высоцкий — Песня о друге */

Тут уж стало не отвертеться от бросившегося крепко обниматься и от счастья с дрожью рыдать на плече. Он навсегда освобождался от чувства гнетущего одиночества, преисполняясь безграничной преданностью к освободителю. Эти узы глубже и крепче кровавых пут в этом мире шиноби, полном смертельных мук и страданий.

Джирайю тоже проняло, и он не стеснялся, оставляя догадки глубоко в себе. Саске не боялся положиться на этого саннина, одного из великой тройки Листа, и сеннина, отшельника с горы Мьёбоку, свою жизнь и любовь положившего на алтарь жабьего пророчества о его гакусее, что изменит мир шиноби. Коноха для повидавшего виды Джирайи ныне значила меньше, чем его предназначение, и он сделал выбор, позволив свободно развиваться событиям вокруг Наруто, лишь чуточку выправляя их по своему взрослому уразумению. Самое важное, что белогривый был твердо уверен в гибели Кьюби, когда брался за воспитание крестника, искреннее переживая за его дальнейшую судьбу, стремясь оградить и в меру сил защитить ставшего никому не нужным сироту.

Вторую ночь подряд они не спали, втроем лежа на спинах и постигая близкие звезды. Наруто был зажат между открыто признанными ото-саном и о-нии-самом, млея от счастья и исполненной мечты, пусть всего на миг длиною в осень — его правая рука обнимала плечо Саске, левая покоилась на шее Джирайи. Безмолвие окружало их, лежащих на одиноком островке, на крыше мира, лежащего у их ног. У гор особая энергетика, она очищает, меняет, окрыляет, вдохновляет, она многогранна. Пики гор фокусируют энергию планеты, связывая ее с безграничным космосом.

Саске понял, что Колос Эдема совсем иной. Показавшаяся в начале авантюрной мысль спаяла души. Саске не хотел задумываться, к чему это все приведет, но уже сейчас мог сделать вывод о том, что Наруто титул хокаге показался жалким и тесным по сравнению с окружающим его величием. Душевный подъем перековал личность, зациклившуюся на всеобщем признании. Остались последние штрихи.

— А теперь, собственно, тренировка, ради которой сюда тащились, — заговорил с серьезным тоном Саске, едва сумерки наметили рассвет.

— Саске... не шути так... — задышал в ухо Наруто.

— Прости, Наруто. Однако от тренировки вам не отвертеться, — перевел Саске возвышенное в обыденное. — Здесь вотчина Казе, где как не тут познавать эту стихию? Ветер ластиться к своим адептам и привечает их, а чужих кусает и отторгает. Так что давайте по армейскому пайку, укутывайтесь и я убираю барьерное ниндзюцу.

— Мгм, встретим рассвет в компании с Казе?! Наруто! Подъем! Или ты пас? — С хрипотцой заговорил завозившийся Джирайя, задавая провокационный вопрос.

— Нет, конечно! Я с вами, — бодро вскочил попрыгунчик, начав повязывать шарф. Не продуваемая бронежилетка им не снималась, ведь она еще отлично сохраняла тепло при лежании на холодных камнях.

— В таких местах классно учиться медитативному созерцанию, отрешаясь от мыслей и чувств. Отриньте все, ощутите пустоту вокруг, позвольте ей заполнится ветром, обнимающим сии величественные горы и вас заодно. Здесь на острие скального клыка и стихию земли можно прочувствовать как нигде больше. Здесь стык Цучи и Казе, здесь обретают истинное сродство с элементами. Здесь познают себя. Кими... — фамильярно обращаясь как к младшему брату.

— Я буду серьезен, ниисан. Не волнуйся, справлюсь и с дотоном! — Сверкая уверенностью в глубоких и выразительных голубых глазах, безмерно преданных золотисто-янтарным, к которым сейчас обращались.

— Я хотел сказать, кими, что в тебе горит огонь жизни, ощути Хи и согрейся, поделись с Казе и Цучи. Соедини себя с солнцем, Наруто. Чем выше оно будет вставать, тем жарче будет твой огненный источник. Пусть твой водоворот вовлечет в себя три стихии, ощути в себе триединство. Вначале ветер почувствуй и закрути, потом плавно добавляй огонь и в заключение постепенно землю. Ощути одинокое величие горы под собой, сроднись с кажущейся непреступной стихией земли. С этими установками ты победишь.

— Мы верим в тебя, Наруто, — твердо произнес сеннин, сжав подростковое плечо.

— Даттебайо!

— Ну, устраивайтесь уже, — поторопил всех Саске, первым садясь лицом на рассвет.

С таким настроем грех не свернуть горы! Саске сам хотел слиться с величавой и гордой горой, ощутить и понять элемент Цучи, чтобы на уровне мысли уметь задавать свойство и придавать форму без ручных печатей, как это делает тот же Джирайя, когда возводит стены.

И пусть, пусть Джирайя напишет книги об этом, делясь знаниями, что изменят мир, подтолкнув к развитию. Обращение с чакрой перестанет быть прерогативой одних шиноби. Правда, велик риск того, что книгу запретят, и она уйдет в революционное подполье, ведь массовое оперирование элементами без всякой чакры это прямая угроза доминированию воинственных шиноби последних поколений, в чьих руках сейчас сосредоточена сила и власть и в чьи руки это все перейдет. Саске, вошедший в глубокую медитацию, с трудом отстранился от нечаянно прочтенных им поверхностных мыслей Солеана.

Спирасиэс Саске отлично видел, как вращался его собственный вихрь всех пяти элементов, заодно различая потуги Наруто и Джирайи закрутить собственные спирали с языками-элементами. У саннина первой завертелась земля — на самой вершине восьмикилометровой горы с незнамо скольки километровым основанием ему удалось быстро и мощно ощутить потоки. Тем более он саннин и сеннин, обученный операциям с сенчакрой. Огонь у Джирай быстро завертелся вторым, а вот с воздухом долго не ладилось, он пробивался с трудом. В отличие от него у Наруто сразу образовался внутри настоящий торнадо, с огромным трудом поджигающийся огнем, медленно-медленно с опозданием вослед встающему на бескрайнем горизонте светилу. Ближе к полудню им обоим удалось сбалансировать свои вихри примерно с примерно равными долями Хи, Казе и Цучи — теперь у пары шиноби Мьёокузан был полностью одинаковый набор элементов. После довольного Саске из медитативного транса вышел Джирайя, Наруто ждали еще два часа, в течение которых он утихомиривал свой вихрь.

— Все парни, пора спускаться, засиделись мы тут, — минорно подытожил Джирайя, раздав очередную порцию армейского пайка. Все трое бесстрашно смотрели вниз, соображая, как бы подступиться к спуску.

— А давайте напоследок снимем улетное видео? — Саске призвал портативную видеокамеру в дорогом защитном боксе.

— В каком это смысле улетное?! Ну-ка, ну-ка, ты чего опять удумал, Саске?! — Всполошился Джирайя, заметив хитринку в голосе Саске.

— Улетное это улетное?! Правда??? — Неверяще распахнул глазищи Наруто, наперед старшего понявший затею.

— Да, в буквальном и переносном смыслах. Мы полетим!!! — Прокричал Саске предвкушающе.

— Даттебайо!!! — Так же заорав и ударив кулаками в небосвод.

— Да вы меня в могилу сведете, ей богу! Смилуйтесь, мне вредно так волноваться!

— О, сэмпай, а вы просто представьте, что мы полетим к девушкам! — Лукаво поддел Саске.

— Нихи-хи, эро-сеннин, а хотите впереди перед нами полетят голенькие Ная-чан и Лия-чан? — Быстро ухватив суть, поддержал друга Наруто.

— Два извращенца!! Да вы же сами на них первыми отвлечетесь и разобьетесь!!!

— Даю гарантию жизни, — убрав баловство из голоса. — Если вы не познаете суть ниндзюцу "Футон: Летчик", то я удержу вас обоих, в любом случае.

— Так ты мог с самого начала просто взлететь сюда?!

— Мог, но ведь тогда бы ни о какой общей победе и познании себя речи бы не шло, правда, кими?

— Да... я понимаю, ниисан...

— Тогда давайте ваши руки, — улыбнулся Саске, излучающий непоколебимую уверенность.

Парень в летней одежке смотрелся крайне экзотично на вершине горы в компании двух меховых сугробов — удерживаемая водяным щупом видеокамера все отлично запечатлевала. Вот хватом за запястья Саске взял левой рукой Наруто, вот присоединился Джирайя с правого боку, вот оба с одинаковым трепетом взглянули на воздушную ступеньку, куда встал Саске. Видеокамера все фиксировала, даже свой длинный водяной жгут, вторым концом обвивший талию юноши так, чтобы не закрывать пряжку ремня с трискелем.

Крик восторга вылетел из трех глоток сразу, едва они все вместе по счету "три" прыгнули вниз. Свободное парение, гул ветра и крови в ушах, нервы стынут и ликуют, ощущая невесомость. Саске почти сразу задал направление вперед на север, таща за собой ах++ друзей и снимая всё так и вьющейся вокруг видеокамерой, управляемой Солеаном, ловящим самые клевые ракурсы.

Они пролетали облака — в этот день их сплошная пелена порвалась в клочья. За скалами севернее лежала славная необитаемая долинка, к ней протянулся маршрут — Саске сам ее выискал, напрягая спирасиэс во время общей медитации. Тогда красное золото зари отражалось в сплошном красном золоте глаз, обозревающих дальние дали.

Саске не стал препятствовать Наруто, поймавшим нужное ощущение и потянувшим всю тройку за собой, совладав с дзюцу "A"-ранга, для которого не требовались проблемные для него ручные печати. Вверх-вниз, вираж, петля. Бедный Джирайя корчил страшные рожи и кричал несусветное при помощи чакры, грозясь страшными карами на желтую голову, пока его самого не захватил дух полета, когда пилотирование тройкой взял Солеан, истинный ас. Здесь были и вращения по оси, и кручения, и взмахи, будто все они стали трехглавым драконом, резвящимся с ветром и облаками на бескрайних просторах неба.

Облетев девственную долинку, затесавшуюся меж гор и не носящую ни следа человеческой деятельности, Саске сделал круг почета и приземлился на зеленом холме, так и не отпустив рвавшегося в самостоятельный полет Наруто, задыхающегося от ликования. Встав на твердую землю, все беспрекословно подчинились Саске, начав релаксировать, дабы успокоить организм, переживший стремительный перепад давлений и насыщенности воздуха кислородом. Сам юноша, привыкший к подобным скачкам высот, убрал видеокамеру и блаженно развалился на траве.

Предложение Саске обосноваться в этой глуши на месяцок, дабы проникнуться духом гор, друзья поддержали единодушно. Один прекрасно помнил "порядочного" шиноби, второго пробило на философские темы, да и просто все черновики нуждались в разборе. Почему бы и не предаться добровольному отшельничеству?

В первую ночь спали в жабьем доме. Наруто выполнил технику "Кучиёсё: Гама Мисе но Дзюцу", в которой призванная жаба раздувается в строение, обычно использующееся для приманивания врага с последующим допросом в жабьем желудке. Конечно же у Нарто не получилось как следует представить дом и его планировку, однако ровный пол все же нашелся, там и улеглись на распечатанных футонах. Правда, проспали все ровно четыре часа: полчаса на дрему, три часа сон Саске, полчаса сверху. Когда выспавшийся Саске встал и вышел из скособоченного домика, бедная жаба через полчаса околела и сдулась, свалив в Мьёбокузан. Юный феникс даже позавидовал Джирайе, наблюдавшим просыпание Наруто в жабьем желудке — вернулась парочка через полчаса после исчезновения. Саске как раз развел костер и создал палаточный уют, ибо промозгло на высокогорье, морось пробирала до костей, если не защищаться.

Дни потекли размеренно и в прежнем темпе. Джирая с удвоенной силой насел на Наруто, гоняя в хвост и в гриву: сотни отжиманий, сотни приседаний, сотни кругов и восьмерок меж холмов. Взвывший малец невзлюбил круглые числа, но выполнял все от и до, то и дело плюхаясь в обмороки от переутомления. Но все скрашивали часы тренировок с Саске, на которые саннин не переставал ворчать. Сам он так и не покорил ниндзюцу "Футон: Летчик", потому смотрел как на забавы упражнения на координацию, вызывающие море улыбчивого счастья в глазах и ненасытный азарт. Саске с Наруто улетали на снежные склоны, прилеплялись к создаваемым изо льда сноубордам и развивали скорости спуска под сотню километров в час, страхуясь при помощи активного "Футон: Летчик".

— Чистое развлечение! Обманщики! — Ворчал довольный глазами и состроивший жуткую рожицу Джирайя, когда спустился на ледяном сноуборде вместе с Саске и Наруто, доставившими его на проверенную трассу. После он перестал ворчать, всегда участвуя в спусках.

Через две недели житие в палатке прекратилось — Саске сдал саннину экзамен по дотону, в частности, превосходно оперируя нинидзюцу "B"-ранга "Дотон: Дорью Хеки" и "C"-ранговым "Дотон: Дороку Гаеши". Оба дзюцу возводили стены из-под земли.

Саске построил трехкомнатный дом. В начале была выровнена макушка холма. Затем, сложив ручные печати, Саске на скорости последовательно применил "Дотон: Дорью Хеки", соорудив равнобедренный треугольник из двухметровой толщины стен. Пять метров основание и семь метров высота наклонных стен — получились настоящие хоромы длиной тридцать метров. С боков поднялись еще две треугольные стены, образовав монолитный полый брусок треугольного сечения. Внутри Саске применил ниндзюцу "Дотон: Дороку Гаеши", разбив двадцатисантиметровыми перегородками пространство на холл, спальное пространство по центру и помывочный комплекс. По образам Солеана Саске сложил печь для готовки и протапливания сразу спальни и холла, где так же сделал по большому камину. Еще одна печь была сооружена в третьем отделении, обозначив сразу баньку и сауну рядом с бассейнами. Саске сделал и огородил каменного друга, подняв из глубин воду, причем как талую холодную, так и термальную горячую, пущенную по трубам в полу и стенах для обогрева дома. С огромными окнами под потолком и у пола Саске провозился половину дня, создавая кристаллы и очищая их до прозрачного состояния — со временем Саске весь угловой стык потолка превратил в прозрачный минерал. В двух дверных проходах Саске выжег рунную вязь фуиндзюцу с двойным воздушным щитом "Нинпо кеккай Футон: Щит" — изнутри повесили шторки. По обоюдному согласию спальная зона никак не делилась.

Эти две недели Наруто тоже времени зря не терял с дотоном. Начал он с валунов, превращая их в тумбы, пытаясь придать строгую параллелепипеидальную форму или хотя бы кубическую. Полки и скамьи в доме стали его экзаменом.

В общем, устроили быт к ноябрю, отгрохав комфортный дом на зависть всем и плюс ко всему обзаведясь деревянной мебелью собственного производства. Бедный, бедный Наруто, он упахивался так, что даже не был в состоянии вечерами поиграть в сёги перед камином. Однако совсем этого удовольствия его не лишили. Каждый третий день Саске с ним тихо стучал фигурками по доске под скрип и шелест письменных принадлежностей Джирайи, отгрохавшим себе массивный представительский стол и стул

Идиллия.

— Хм, Саске, решил освоить мокутон? — Подошел Джирайя, когда Саске достал кипарисовые шишки и понавтыкал зернышки по периметру их дома на вершине лысого холма.

— Ага. Хочу ощутить водяные токи в зернышке и посмотреть на взаимодействия с землей, — ответил сосредоточенный Саске, принявший позу лотоса и льющий зеленую чакру к закопанному зернышку, проклюнувшемуся к моменту прихода Джирайи. Саске банально завидовал Карин, научившейся растить потрясные композиции цветов из детства своего мужа.

— Не возражаешь, если присяду и погляжу?

— Да пожалуйста, — внимательно следя при помощи едва активного на один виток спирасиэса.

— Думаешь сходу одолеть?

— Терпение и труд все перетрут.

Саске чередовал медицинскую чакру с элементарной, основополагающей мокутона — Мизу и Цучи. Он уже видел у Данзо, как это происходит, и старался подобрать свой ключ к Кеккей Генкаю клана Сенджу. В это время теневой клон саннина подгонял Наруто, выстраивающего из ранее созданных каменных тумб замысловатые узоры. Саске часто ловил жгучее голубоглазое любопытство, грозившееся достать своим кротким поведением — кими научился давить на совесть ниисана и таки добиваться своего.

Через неделю упорных занятий Саске добился своего, вырастив замечательные и крепкие кипарисы вокруг дома. Так сразу и не скажешь, что им не тридцать лет, а всего несколько дней от роду.

Саске не забывал поддерживать свою физическую форму — это Наруто ее взращивал у себя. Каждый третий день у них считался разгрузочным, после горного спуска велись учебные бои клонов и оригиналов. День завершался в бане под разрешенную мелкому кружечку пива, призываемого Саске, казалось, обладающего в закромах целым складом всего на свете.

Все чаще снег запорашивал уединенную долину с быстрой речкой-игруньей, все чаще грустил Наруто, пытающийся молча вывернуться наизнанку, лишь бы названный брат заметил его усилия и старания, оценил его заботу и остался с ними на этом тренировочном полигоне на северных задворках страны Молний.

— О-нии-сама, прошу, ответь, почему ты уходишь? — Трогательно спросил взъерошенный Наруто с глазами на мокром месте, когда в последний вечер осени Саске стал собираться, забирая подаренные каменные фигурки и друзы кристаллов, среди которых попадались красивые сине-фиолетовые корунды.

— Ну, как бы... — смущенно оборачиваясь и начав чесать затылок. Притулившийся за своим письменным столом Джрайя вмиг оказался рядом с крестником, взяв его за руку. — Моя жена на сносях.

— Эээ?!! — Одинаково шокировались масляные шиноби с совершенно круглыми глазами.

— Понимаете, химэ выбрал для меня отец. И у нас несколько экзотические отношения...

— Несколько?.. — Переспросил офигевший Джирайя, пока Наруто все еще круглил небесные глазища.

— Ну, супруга одна, а детей... да, планируется... несколько... подряд... — потупившись, мямлил Саске. — Я надеюсь, вы ведь меня отпустите домой?.. — Смущенно спросил Саске поднимая глаза. Это важно, чтобы не побег был, чтобы его мирно отпустили.

Джирайя молчал, уступая первое Наруто, из-за кома в горле слова вымолвить не могущего.

— Эту ночь я еще могу тут с вами провести, а завтра в девять утра меня призовут. Роженица и младенчик потребуют все мое внимание, терпение и любовь... Кими, ты ведь взрослый, хех, даже первый волосок внизу появился... — хмыкнул с трудом себя сдерживающий Саске, чтобы не расчувствоваться и не совершить глупости. Как всегда, смена темы на щекотливую отлично подействовала:

— Отпустим... — хлюпнув носом, наконец-то выдавил догоняющий Саске в росте Наруто, бросившийся в обмнимку. — И... и поздравляю... что ль... — Он крепко сжал, похлопал по спине и быстро отстранился, взявшись за углы ставших чуточку более широких плеч. — Ниисан...

— Спасибо, — ответил Саске, так же трепля за плечи желтоволосого.

— Саске, мы ведь еще увидимся, правда? — Особенно проникновенно глядя глаза в глаза.

— Знаешь, друг, я предпочитаю видеть в трискеле, — снимая ремень, — символ веры, надежды и любви, — застегивая пряжку на поясе кими. — Узумаки Наруто, я не умею предсказывать будущее, но буду верить, надеяться и любить.

— Л-луара Саске, — шмыгнул носом Наруто, — я тоже буду верить, надеяться и любить.

— А мне... а мне чего-нибудь в подарок на память? — Подал голос Джирайя с глупой рожицей.

— Вот, — улыбнулся Саске, призывая и левитируя прямо в руки искусно сделанную рамку с фотографией всех троих на "Пике Сенвайта" с лучшей панорамой, по мнению Саске, и с автографом Саске.

— Э не-не-не, так не пойдет! — Замахал руками сеннин, удивляя всех. — Тогда уж каждому по такой рамке с этой фотографией и автографами всех трех!

— Хех, какой у меня отец предусмотрительный, — хмыкнул не сдержавший слезу Саске, призывая еще две рамки с точно такой же фотографией, но без росписей.

Пока ставили автографы, пока распределяли горы гостинцев в виде свежей зелени с грядок, фруктов и овощей с ящиками рамена быстрого приготовления Сои-ошидес, накал эмоций изменился — все лично доставил идентичный натуральному клон-Солеан, специально ставший блондином под цвет волос сына и с той же стрижкой. На ночь Саске, понятно, не остался:

— Всего наилучшего, друзья, — на прощанье пожав обоим руки.

— Всего наилучшего, друг.

— Всего наилучшего, друг...

— Да хранит вас судьба, — благословляя остающихся после крепкого рукопожатия.

Вместе с отцом, представленным друзьям Луара Солеаном, отпущенный Саске исчез в оставляющим флюиды отцовской чакры снежном вихре. Они оставили масляную пару зимовать в отлично обустроенном месте, идеально подходящем для скрытных тренировок столь впечатляющих возможностей. Главное, как подчеркнул Солеан с явными пепельными спиралями в аспидно-серых глазах, научиться маскировать возросший потенциал, попеняв в этом как гулену-сына (сердитый багрянец "гулены" двое приняли за стыд), так и Наруто, отдав должное Джирайе.

Глава 49. Пополнение

Саске

— Тебе тоже с ними жить, Карин-химэ, — привел очередной довод Саске в этом сложном разговоре. Беременныа жена стала жутко капризной и несговорчивой, даже на руки не давалась, дескать, живот большой.

— Но наследственная печать!.. Муж, а как же любовь? Ведь все генеалогическое древо будет предрешено Солеаном! — Не переставала угрюмо возмущаться Карин, сверкая своими красными глазами.

— А я вот против инкубатора. Мне претит сама мысль о том, что десятки девушек будут спать и видеть бесконечный сон, пока растут мои дети в их чревах, — продолжал тягостный разговор Саске, сидя рядышком и поглаживая животик с брыкающимся мальчиком внутри, реагирующим на настроение мамы и папы. — А в детях, выращенных в искусственных утробах, будут лишь тела человеческие, без материнского вынашивания получатся ущербные люди, как ни воспитывай...

— Но ведь ты же сам хотел клан чистых шиноби, кхасэ, — поменяв тон на ласковый, обратилась принцесса к своей звездочке, гладящей живот.

— И хочу, химэ... Но тогда придется промывать мозги взрослым новичкам или на всю жизнь запирать их в Эдеме, омрачая жизнь ожиданием возможного бунта или других случаев из-за нервов.

— Саске, допустим, допустим будет эта печать, и мы обеспечим необходимое общение. Но как дети к этому отнесутся, когда вырастут? Я вот против деления на шиноби и обслуживающую их чернь.

— А если только от этой черни они смогут иметь детей?

— Муж, это же огромная уязвимость! Ты в своем уме?

— Мда... Карин, шиноби есть шиноби, это воины, как ни крути. Я изменил свое мнение и не хотел бы видеть любовные отношения внутри команд или между командами.

— А что мешает сделать их мирянами, Саске?! Зачем всех-то делать воинами по образцу команд? — Карин задавала вопрос гораздо мягче первого восклицания.

— Вот видишь, ты сама признаешь необходимость деления на касты воинов и мирян, — улыбнувшись, произнес Саске.

— И ты... и ты так просто смиришься с клеймением на лояльность? С существованием... движимого имущества клана? — Распахнув глаза, заглянула супруга в лицо мужа.

— Ты категорична, химэ. Многие клановые обзаводятся фуиндзюцу на теле, те же толстячки-Акимичи. Если уж на то пошло, то я согласен на трискель на животе и затылке, первым обзаведусь защитой с функцией мыслесвязи...

— Но ведь мы фактически должны будем признать родственниками совершенно незнакомых людей! И они нас тоже, причем без предварительного знакомства хотя бы в месяц и свободы воли отказаться!

— Всем будет не сладко, согласен. Но зато найдется, на кого оставлять детей во время отпуска и командировок, — растянувшись в широкой улыбке на последнем слове. — И дети вырастут в человеческом обществе, в людном клане.

— Хорошо, — сдалась Карин, обняв руку мужа и прильнув ушком к его плечу.

— Хм?

— Только без межевания по зачатию, не следует, раз уж вырождение от близкородственных связей спиралькам не грозит... — вздохнула девушка. — И да, — со вздохом продолжив, разрывая молчание, — пусть возлюбленных сперва вводят в клан и опечатывают фуин-трискелями, никаких семян на стороне.

— Моя химэ, — прошептав перед тем, найти ее губы своими. — Значит, в клане Луара будет наш стан с мирным и боевым крылом. Фуин-трискель всем принимаемым в клан Луара людям даст ограниченную возможность обращения с огнем, водой и воздухом, помимо прочего функционала.

— Но никакой второй волны, ясно?! — Сбрасывая руку муда со своего живота.

— Гн? — Не понимая неожиданной эмоции, вскинул домиком едва прикрытые челкой бровки блондин.

— А то я не поняла, что для девочки вы свой круг ровесников сварганите!

— Эм, — потупив взор, мыкнул Саске.

— Если уж Нара Ёшино смогла дважды выносить разнополых близнецов, то остальные и подавно под присмотром родят здоровых и крепких детишек. Вот! Надеюсь, муженек, ты тут не гарем заводить собрался, ась?!!

— Тише-тише, химэ, тебе вредно волноваться...

— +++, угадала!.. Сволочь ты, Луара Саске!

— Перестань, Карин, — отрываясь от сладких губ. — Хочешь близняшек? Будут близняшки. И тогда будет не гарем, а куртизанки...

— Что-о-о-о???

— А чего ты удивляешься, Карин? — Говоря твердо и мягко удерживая жену на месте. — Тридцать парней сума сойдут за девять месяцев вынужденного воздержания. Институт гейш в любом случае будет, а при нем...

— А ну-ка муж, чего там такое при нем?! Выкладывай-ка все-все, чего удумал такое! — Подозрительно сощурилась Карин.

— Либеральные отношения...

— О нет, какие, +++, либеральные отношения?!

— Я объясню, — нарисовался клон Солеана, подсев с другого бока Карин. — Я не блюститель жестких нравов, но и развязное поведение у меня не в почете.

— Мда? — Скептически щурясь, усомнилась Карин.

— Да. Оторваться можно и порой нужно раз-другой, но без возведения в норму. В общем, в дом терпимости будет ограниченный и строгий, но подчас обязательный набор пар с регламентированным сроком заведения ребенка при одновременном переходе в статус гейш, чтобы проводить вечеринки и банкеты, развлекать в празднества. Гейши, не путайте с ублажающими тело, так же будут лекарями душ, что сделает эту нужную и трудную профессию почетной и уважаемой, никакого презрения. Блюсти нравы будет помогать нательное фуиндзюцу, помимо воспитания и прививаемых с детства традиций и кланового этикета. Клановая община не будет бесконтрольно и постоянно разрастаться...

— Это все хорошо, но как парни отнесутся к тому, что их девушек обрюхатит другой?

— Это часть соглашения, включая и лимит их собственных детей — двое. И раз уж, Карин, ты против второй волны, то у тебя будет разнополая двойня, а у них тройни.

— Подведем итог, — заговорил Саске. — Сразу после родов ген-код химэ будет сутки перестраиваться в биоложементе. Весь декабрь я знакомлюсь в сновидениях с кандидатками и их ухажерами, подобранными Солеаном за осень. Под Новый Год тридцать одна юная пара для всех становится без вести пропавшей, переносясь в Эдем. Здесь сразу будет зачатие...

— Сразу?! Это конвейер в час по разу?!

— Сперва ты, химэ, а потом трижды в день... Так у всех получится один августовский день рождения, который в будущем станет отмечаться как день клана Луара.

— Муж, хнык, я тебе, хнык, совсем не нравлюсь, хнык, да?!

— Да что ты такое говоришь, милая?!

— Тогда почему всего несколько недель нам на милование оставил?!

— Потому что при улучшенных генах с мужским и женским началом у тебя в животике воздержание перестает быть критичным фактором, — расплываясь в донельзя довольной улыбке и забираясь шаловливыми пальчиками в раковину.

— А мы в личиках не запутаемся? — Порозовев, спросила мигом успокоившаяся Карин, убирая свою шаловливую ручку от мужниного достоинства.

— Хе-хе, и это говорит мне сенсор? Во-вторых, — целуя и загибая второй пальчик, — спирасиэс всех различит. В-третьих, фуин-трикселя не дадут шанса клановым спутать друг друга.

— Что ж, Саске и Карин, давайте начнем рисовать фуин-трикселя, весь инструментарий я подготовил внутри Колоса изнанки Эдема, — приглашая за руки.

— Я хочу сразу знать, как уметь прятать татуировки под кожей, — безапелляционно заявила Карин, берясь за предложенную руку.

— Безусловно, — подмигнул Солеан, перемещая всех на изнанку.

Двенадцатого декабря родился Суфлайс. Младенчик вышел с пламенеющим тельцем сразу на руки первого феникса-отца, второй тут же занялся матерью, перекладывая в биоложемент по соседству и не принимая возражений мамочки, желающей прижать новорожденное дитя к груди — правильное молочко получится только после процедуры улучшения генома.

Все сутки Саске пребывал с Солеаном в теле крылатого феникса, не выпуская из рук Суфлайса — завершалась трансформа в крылатый облик. Оба отца кормили сынулю чакрой, высасываемой им из родительского указательного пальчика. Мальчик родился тихим и спокойным, сразу мыслью обрадованно известив родителей о своем имени. Говорить он еще не умел и связно мыслить тоже, но Саске и так видел все его нужды, сидя или ходя рядом с введенной в летаргический сон Карин, тем самым успокаивая малыша, желающего и к маме тоже. К моменту завершения процедуры с мамой, сынок тоже изменился: после первого сна он обрел пламенные крылышки, после третьего стал выглядеть обычным едва рожденным младенчиком, проснувшимся вместе с мамой.

Кардинально красный цвет волос сменился на жгуче-рыжий. Красные глаза стали янтарными, прежний насыщенный и яркий цвет перешел витку спиральки, отчетливо проявившейся в каждом глазу. Фигура тоже улучшилась, помимо глубоких внутренних изменений организма. Саске принял Карин так же, как она приняла его собственные косметические изменения внешности. А Суфлайсу эти треволнения были нипочем, главное до тити дорвался, преисполнившись благодати. Жиденькие светлые волосы выдавали в нем будущего солнечного блондина. У всей породы светлые волосы будут стойким признаком, как и янтарные глаза, с богатой палитрой полутонов и легких цветовых включений.

Неделя пролетела в заботах и нежностях, отложившись в памяти в область самого сокровенного.

Все остальные дети будут только одного его, Саске, потому пробуждение ипостаси феникса у его близняшек от Карин займет год, а не сутки — это по праву рождения, остальные пойдут дорогой тренировок и познания себя. Он долго думал и решил, что следует обозначить столпы клана ранним пробуждением двух маленьких фениксов. Так же Саске решил, что будет вместе с Суфлайсом поить чакрой близняшек. Это все нужно для того, чтобы обозначить в клане старшинство и главенство, исключив всякое соперничество и конкуренцию за силу и власть. Клан сплочен и един — это аксиома.

Давно обмусоленный с Солеаном экстремальный способ создания клана не вызывал противления, но от калейдоскопа кандидатов у Саске пухла голова, ведь требовалось отобрать шестьдесят персоналий, отсеяв из сотен! Он должен заочно выбрать в друзья шестьдесят человек, которые все будут старше него от года до пяти лет. Внешне разница в возрасте будет мало заметна, а вот психологически Саске взрослее минимум в два раза. География проживания охватывает десятки стран. Саске ощущал себя вершителем судеб и никак не мог прогнать эти неуютные ощущения. Даже если все и не станут его друзьями, да и не могут по определению, то хорошими знакомыми по-любому. Все кандидаты отличались адекватностью и приемлемым характером, желанием перемен в лучшую сторону и готовностью идти ради хорошей жизни на определенные уступки. Все они из простых семей, кто-то с латентными способностями шиноби, кто-то намеренно скрывает и в тайне ото всех развивает, лишь бы не забрали в скрытую деревню, например, такое повсеместно в стране Воды. С некоторыми поначалу может случиться конфликт на почве права сильного, права повелевать. Это справедливо для парней, но Саске решил рискнуть с такими и найти способ приструнить, ибо у ребенка потенциал шиноби окажется выше, если мать имеет чакроканалы, пусть и не развитые в школах или академиях скрытых деревень — шиноби тянет к шиноби. Таким детям Саске с Солеаном планировали прививать лидерские качества, тем более уже имелись для реинкарнации отмеченные души шиноби. Все новички с чакроканалами будут обучены пользоваться чакрой, жаль только, что эмиссары скрытых деревень в последние годы стали активнее и качественнее шерстить обывателей своих стран на предмет дара — в период последней мировой войны многие изнасилованные вторгшимися шиноби девушки выжили, понеся плод. По крайней мере, четверть от требуемого числа кандидатов это воспитанные в простонародье бастарды некоторых знатных родов — их Солеан нашел и курировал через сон с марта прошлого года.

Еще четырнадцать человек Солеан сам выбирал, скрытно плавая в мире снов, составляя для дома терпимости две старшие пары за тридцать лет и пять пар под двадцать лет. Всем четырнадцати предстоял экспресс метод обучения во сне. Причем особенность старших пар в том, что они уже имели своих детей, но в ходе конфликтов потеряли и заводить своих уже не будут из-за этой травмы, однако морально готовы ухаживать за чужими, играя роль мудрых и компанейских дедушек и бабушек.

Благо процесс растянули на весь декабрь, дабы не привлечь к себе внимание возросшей активностью — предновогодний скачек людских фантазий вполне укладывается в рамки статистики и вероятностей. Благо Саске мог теперь миловаться с Карин в промежутках между бодрствованием Суфлайса, постепенно приучаемого к необходимости высыпаться по ночам, а не терроризировать родителей, требуя положенную долю внимания. Так-то фениксенок тихий и смирный, просто родители чересчур чуткие. Солеан парочку влюбленных тоже постепенно приучал миловаться не где попало, а хотя бы в стенах дома главы клана. Так же за этот месяц был расширен Эдем, в том числе и при помощи пространственных фуиндзюцу, все учебные полигоны, тренажерные залы, лабораторные и производственные комплексы со складами и другими хозяйственными помещениями ушли вглубь острова, располагаясь ярусами и совмещаясь с изнанкой. Наверху раскинулись плодовые сады, даже появились сотки пшеницы, риса и других чакрокультур, обращающих сенчакру в ежемесячный урожай. Выведенные Солеаном сорта растительной пищи полностью удовлетворяют потребности организма, плюс морепродукты, коих вдосталь. Эдем полностью самодостаточен и автономен. У Клана Луара нет вовне ни территориальных, ни экономических, ни политических зависимостей, пригодных для использования в качестве рычагов давления.

Зарождающая фаза грандиозного проекта "клан Луара" запомнилась Саске терзаниями. Все бы ничего, но Солеан и Карин до последнего замалчивали важную деталь! Обмен по справедливости!!! Раз Саске +++, то и Карин +++, причем все на одном ++дроме, дескать, так все по-честному! Саске думал обойтись всего несколькими махами, но интим, видите ли, дополнительно сближает! Солеан, вышедший из тела Саске, перемещал выбранных людей поочередно и попарно, так сказать, сразу под раздачу, не успели те очухаться! Причем все полным весом. Солеан в момент перемещения сразу ставил фуин-трикселя на живот вокруг пупка и на затылок сразу над верхним позвонком. Девушкам печать на животе растягивалась так, чтобы в центральный круг разместить символы пяти элементов и семивитковую спираль к пупку — создавалась симметрия три-пять-семь, чтобы утроба смогла выносить тройню маленьких фениксов, рождающихся в облике людей. Саске должен наполнять своей энергией все печати у девушек, даря свое семя, а Карин должна наполнять своей энергией печати парней, участвуя в образовании клановых связей фуин-трикселей. Саске получил оборотную сторону медали и смирился — а куда он девался бы?!

Десять одинаковых трехэтажных домиков заполнялись снизу вверх по дням. Саске и Карин, бурно сделав дело, оставляли наедине двух мало соображающих и разгоряченных новобранцев продолжать эротику в собственной кровати на своем этаже. Сами же они перемещались выше, где садились медитировать, восстанавливая энергию и очищаясь от лишних эмоций, не забывая уделить время Суфлайсу. Клон Солеана перемещал и благоустраивал людей, оставляя весь багаж вещей в прошлом, он же усыплял таким экстравагантным способом обвенчанных, тем самым ставя всех неофитов в одинаковые условия — дом терпимости исключение, одиннадцать дней четырнадцать означенных человек пребывали в обучающем сне. Карин и Саске одиннадцатый день морально отдыхали от конвейера и терзаний.

Общий сбор прошел двенадцатого января. Семьдесят четыре неофита, глава и родоначальник с женой и сыном, патриарх. Саске чувствовал во всех сидящих перед ним бурю эмоций через фуин-триксели и видел посредством спирасиэс, ограничив доступ к мыслям, способных затопить его сознание — лишь Солеан мог со столькими одновременно чувствовать себя вполне комфортно и без напряга. Глава клана Луара не препятствовал патриарху клана Луара явиться ко всем своими клонами, бесцеремонно подняв. Все десять домов абсолютно одинаковы, личные апартаменты в доме терпимости тоже идентичны, поэтому все словно молчаливые роботы одинаково совершили утренний туалет. Все одели одинаковые кимоно длиной чуть пониже икр и опоясались широким черным поясом: белое с синим переливом мужское, белое с красным переливом женское. У Карин было с алым, у самого Саске с индиговым, у Солеана с золотом, все трое с золотыми поясами, а младенец в белых пеленках. У всех на одежде в области сердца сделанный Карин триксель. Босоногие неофиты выходили строем из домов и в порядке призвания веером рассаживались на специальной площадке, созданной для подобных мероприятий — она напоминала амфитеатр. Вокруг возвышения дугой шли широкие ступени, покрытые густой, мелкой и упругой травой, на которую все и упирали колени, усаживаясь на пятки с оправлением кимоно.

Краски волос и глаз самые разнообразные, светлокожие и мулаты, округлые и острые лица, порой носящие следы недавно сведенных шрамов, разное телосложение. Тридцать семь пар из разных уголков света ранее ничего не связывало, а теперь сон превратился в явь, вызывая бурю эмоций случившимися жесткими реалиями. В летающем над облаками Эдеме всегда солнечно, но сейчас летающий остров плавал в океане, а на небе собирался шторм, чьи ветра обтекали защитный купол острова.

— Здравствуйте, — поприветствовал всех Саске с поданной в гортань чакрой, дабы все одинаково слышали. Он сидел в той же позе на пятках и поклонился, коснувшись лбом стелющейся травы. Карин с ребенком чуть наклонилась, Солеан, сидящий по правую руку, ограничился кивком головы. — Я Луара Саске. Моя жена Карин и сын Суфлайс. Мой отец Солеан. Общее знакомство проведем чуть позже.

— Все вы ранее получили во сне вводную по клану Луара и согласились вступить в него, — взял слово Солеан. — Если кто-то считал меня плодом своей фантазии и думал, что происходящее во сне понарошку, то смею вас заверить, все было абсолютно реально, и ваши намерения полновесно восприняты. Отныне все вы луарцы. Все тридцать пар, согласившихся на суррогатное материнство, приняли одинаково, кого-то раньше, кого-то позже — сегодня двенадцатое января, кстати. С группой дома терпимости разговор особый, вы единственные прошли в длительном сне курс профмастерства из-за насущной потребности, но и только, — размеренно говорил Солеан, сделавший паузу. — Я патриарх клана Луара и уже знаю абсолютно всю вашу подноготную, — говоря в своем музыкальном стиле и делая очередную паузу, чтобы "обвести всех взглядом". — Для моего сына и дочери все вы незнакомые книги с аннотацией на обложке из фуин-трикселей — это татуировки на животе и затылке каждого, входящего в клан Луара, исключая меня. Вы будете знать, когда ваши книги памяти открывают. Вы не будете знать, когда ваши мысли читают. Ваши эмоции для спирального взора, спирасиэс, всегда различимы. Материал о функционале фуин-трикселей и спирасиэс будет позже. В ближайшие три года никто из вас не покинет Эдем, в дальнейшем это станет возможным для тех из вас, кого пригласят в свиту главы клана, его жены или их общих детей. Эти ограничения на выход за пределы охраняемой зоны не будут касаться ваших детей, однако до двенадцати лет ни один ребенок не покинет Эдема, ни Суфлайс, ни уже зачатые, ни ваши собственные в будущем. Я во всем буду вашим сэнсэем, неофиты моего клана, но часть знаний и умений вам будут передавать и мои дети. Все вы нижнее звено иерархии клана, над вами будут ваши родные дети, которые все родятся с даром оперирования чакрой. Выше расположено звено обладателей додзюцу спирасиэс. На самом верху мои дети и их чада. Я вне иерархии, воспринимайте меня как неизбежную данность. Подробный кодекс со структурой в печатном виде есть у каждого в доме, по нему будут проводиться отдельные занятия. Еще один важный момент касается шести десятков человек, приведенных мною парами. Некоторые из вас испытывали друг к другу симпатии, другие уже простились с девственностью и занимались половыми отношениями. Заявляю, каждая пара теперь в браке, семейный союз благословлен и скреплен до конца вашей жизни. Торжественная церемония венчания приурочена к о-ханами, празднику любования сакурой и дню венчания главы клана в прошлом году. Все вы как раз успеете плотно пообщаться со своими посаженными отцами и матерями, к этому времени сложатся заключительные семь пар. Все сегодняшние пары зачнут собственного первого ребенка этой осенью, второй по вашему усмотрению, но не позже тридцати лет. На время текущей беременности у всех девушек будет половое воздержание, а эротическое возбуждение у парней будет наступать только в секторе терпимости. Никаких селекционных и евгенических программ не будет в клане — сверхчеловек уже рожден, а зародыши начали развитие. Под моим влиянием приемная дочь разродится двойней на месяц раньше обычного срока — восьмого августа, в этот же день такими же здоровыми и крепкими родятся и все ваши тройни. По мере представления все вы оттаете полностью, а сейчас можно вертеть головой. Дабы вы поняли и осмыслили реалии, прониклись настоящим и будущим, освободились от прошлых связей перед зарождением новых, я подниму Эдем на орбиту планеты.

В момент старта дрогнул весь Эдем, дальше подъем шел плавно и ровно, ускоряясь после прохождения стратосферы. Саске видел, как колотятся сердца неофитов. Он сам в первый раз в конце декабря так же трепетал по мере взлета. Гравитация осталась на прежнем уровне, но уже с привязкой к Эдему, а не к планете. Плоскость горизонта наклонилась и начала вращаться, давая обзор двух материков, один из которых имел вполне узнаваемые по картам очертания — материк пяти великих стран шиноби, Донинджин. Второй Темуджин, он малознаком, даже атласа нет по нему. Третьего не было — громадный и протяженный архипелаг занимали разумные животные, активно и успешно противостоящие людям. Саске долго отходил от орбитальных впечатлений, но волынить ему не дали. Сперва он помог спустить в изнанку хрустальный шар с запечатанными членами Корня. Солеан изымал сильные души шиноби из оберток тела и памяти, чтобы вывести на виток их реинкарнации в зачинаемом потомстве. Из самих пленников он позже сделает учебно-тренировочные модели, заменив душу суррогатом и подчистив память. Затем Саске принял на верхушке Колоса свою истинную крылатую форму феникса и стал выжимать себя — кубы-батарейки в его мини-измерении таяли с угрожающей скоростью из-за скрытного орбитального полета. Зачинать было можно лишь на орбите. Бог Смерти мог отследить поток из десятков душ шиноби, откликающихся на зов воплощения и стремящихся в одно место. А вот близняшки в животике Карин это вновь сущности с огненного плана, Саске в постели стал фениксом, чтобы самому дозваться — на сей раз все было по-другому. Саске с Карин не оценили любовь в его огненной ипостаси, слишком жарко и энергоемко, химэ пока не готова к подобным поистине пылким соитиям.

Вчера Солеан опустил Эдем, чтобы "прописать новых жильцов", как он выразился. Сегодня вновь подъем, дабы продемонстрировать могущество и оборвать связи с прошлым у неофитов, дабы представление друг другу получило глубокий сакральный смысл и сплотило островную коммуну. Потрясение умов и устоев жизненно необходимо неофитам для полного принятия себя как членов клана Луара.

— Пожалуй, — начал Саске приятным тенором, — приступим к общему знакомству.

Прошел уже час, как они висели на орбите, первое впечатление получено, что-то осмыслено, эмоции сменили накал и окрас у большинства. Если кто-то и хотел возмущаться и противиться, то после всего этого у них кончились аргументы против. Светлячки и светящиеся цветы, рассеянный свет от верхушки Колоса и звезд со смягчаемыми лучами Солнца создавали волшебную атмосферу таинства.

— Начну кратко с себя и клане. Когда-то я был Учиха Саске, — спокойно признаваясь. Об Учиха слышали все. — Моего брата Итачи-си грязно использовали, чтобы вместе с ним вырезать весь клан Учиха, едва мне исполнилось восемь лет. Так что да, мне и моей жене всего полных тринадцать лет, а первенцу сегодня исполнился месяц, и мы самые младшие по возрасту тела среди всех вас. От последствий наложенного на меня Итачи-си пыточного гендзюцу с многократным повторением убийства каждого Учиха-дзин меня спас Солеан. Выходил, вырастил, воспитал. Как понимаете, я родом из Конохи, но рос замкнуто, подружившись в академии шиноби лишь с Нара Шикамару и Абураме Шино, всего в классе было тридцать учеников. Так же я стал лучшим другом Узумаки Наруто, сына Йондайме Хокаге и джинчурики Кьюби. Мы с Наруто считаем друг друга названными братьями, а еще он двоюродный брат моей жены. Я отказался от фамилии Учиха... И еще я перестал быть человеком, — поднимаясь на ноги и принимая облик антропоморфного крылатого огня. — Теперь я двуликий феникс Луара Саске. Учиха Саске действительно мертв, лишь детская память жива, — говоря с иным тембром непосредственно в головах, повиновавшихся желанию и коснувшихся лбами зеленого ковра. — Распрямитесь, — перестав давить своей ничем не сдерживаемой мощью и сменив облик на человеческий. — Я люблю мою химэ... Еще люблю летать, купаться с дельфинами, созерцать звездное небо и сады камней. Из еды предпочитаю фиолетовые сливы, обожаю рисовый пирог и помидоры, сладостями мало лакомлюсь. Мне нравятся флегматичные, уверенные в себе и целеустремленные личности, держащие свое слово и не чурающиеся ответственности, умеющие быть веселыми. Мои дети от вас и их дети, в свою очередь, могут стать такими же, как я, пройдя вслед за мной по пути тренировок и познания себя. Я вас всех избрал, да-да, именно избрал, отсеяв в разы больше тех, чьё досье, сделанное отцом, мне не понравилось. Надеюсь сжиться, сработаться и сдружиться со всеми вами. Хотел бы каждого считать своим другом, но не обижайтесь, пожалуйста, на мои предпочтения — меня на всех сразу просто не хватит, для кого-то я так и останусь главой клана, налаживающим и поддерживающим хорошие отношения. Клан Луара относительно мобилен — Эдем летает и плавает только на океанических просторах. Мы не будем участвовать в воинах, но у нас возможно будут союзники, им будет оказываться определенная помощь, однако не в ущерб клану — Луара превыше всего. Клан не будет расширяться за пределы Эдема, и оторванным от мира тоже не будет, чтобы не допустить стагнацию и как-то вписаться в картину мира. Касательно Учиха Итачи. Чем бы он ни руководствовался, он отказался от своего кими, рода и родины — я тоже отказался от своего ниисана, рода и родины. Я больше не Учиха, я и мой род избавлены от проклятого наследия в виде ненавистных глаз ненависти, Шарингана от чудовища Джуби, разделенного Рикудо Сеннином на девять хвостатых демонов. Меня с Итачи-си больше не связывает ни духовное, ни кровное родство. Я простил резню Итачи-си и Сандайме Хокаге, ему отдавшеего приказ, но не Коноху, допустившую это... безобразие, принявшую и смирившуюся с ним. Главного зачинщика, Шимура Данзо, использовавшего запретное додзюцу для внушения своих желаний, я убил. Есть еще один фигурант этого грязного дела — Учиха Обито. Он так же причина нападения Кьюби на Коноху тринадцать лет назад, на этом основании счеты со стороны Узумаки Наруто к нему выше моих, ему с ним их и сводить. Есть еще ни живой, ни мертвый предок клана Учиха — Учиха Мадара. Он пока опасная и тревожная загадка. Все это я говорю для того, чтобы вы знали — клан Луара создан не для решения задач прошлого, а с расчетом на будущее. Мои личные амбиции сводятся к жизни полной грудью, счастливой и безмятежной жизни в кругу родных и близких, о чём все вы тоже грезили. Мне достался кусочек счастья в детстве, и я хочу своих детей взлелеять в атмосфере позитива, при жизни выпестовать клан своей мечты. Сильный и независимый, гордый и дружелюбный, сплоченный и с незыблемыми традициями. Ближайшие три дня отведены на более близкое знакомство с нами, друг с другом и с нашим общим домом, Эдемом. В клане четкий распорядок дня, уже составлен график занятий на январь, а в течение трех орбитальных суток, думаю, будут готовы планы проведения досуговых мероприятий. Каждый из вас окажется при деле, к февралю каждый из вас определится с занятием по душе и займет вакантные должности, обучаясь по специальности без надрыва и в удовольствие — времени предостаточно. Пока вы учитесь, всеми работами займутся клоны. Кто-то из вас станет пекарем, кто-то ткачом, кто-то парикмахером, кто-то стеклодувом, кто-то садовником и так далее. Мы подтянем вашу физическую форму и обучим приемам ее поддержания и развития, кто-то из вас при желании способен стать инструктором по рукопашному бою. Многие из вас обучатся и в последствие станут учителями для подрастающего поколения, станут сэнсэями и подготовят своих приемников. В этом я вижу ваше призвание — в поддерживании быта, в создании уюта и в преподавании. Обеспечение вашей защиты на мне и будущем военном крыле, да и сам по себе Эдем спокойно выдержит сколь угодно долгую осаду всех девяти биджу вместе взятых. Порядок вашего появления в Эдеме продиктован исключительно астрологическими аспектами, в сём нет ничего личного. И я прошу прощения за проявленную по отношению к вам жесткую бесцеремонность, — склоняясь лбом до травы.

— По рождению я Узумаки Карин. По воспитанию сирота Карин. По положению Луара Карин. Всю свою сознательную жизнь провела в маленькой деревне страны Травы, откуда меня забрали в академию шиноби Кусагакуре. В ней я обучалась год, особо ни с кем не сдружилась и за год выполнения миссий. Мою команду убил Лес Смерти во время прохождения второго этапа экзамена на чюнина в Конохе, устроенном весной прошлого года. Там меня спас от медведя Саске, там же предложил руку и сердце по настоянию своего отца, и меня принявшего. Солеан подарил нам любовь с первого взгляда, и я ни о чем не жалею. Не скрою, мне было сложно свыкнуться и принять, ведь я, как и вы, воспитывалась иначе. Но я нашла свое призвание и счастлива, очень-очень... — тепло улыбнувшись мужу и агукнувшему сыну, у которого оправила пеленку. — Довольна и рада произошедшим со мной изменениям. И я души не чаю в моем кхасэ, — бросив полный любви взгляд вправо, на Саске. — Из еды люблю жареных осьминогов и рыбу, особенно в панировке из риса, обожаю любые сладости. Мне нравится растить цветы, играть в сёги и го. Я стану достойной женой главы клана, мечтаю всегда быть рядом с любимым...

Карин хуже Саске сдерживала свое волнение, это и не мудрено. За месяцы вошедшее в русло течение жизни ожидаемо резко повернуло. Как ни готовься, все равно это стресс, и никуда от него не деться.

— Эти бабочки, — взял слово Солеан, мановением руки с ближайшего цветочного куста подозвавший к себе двух шикарных бабочек с крыльями с ладонь Саске, — для всех обозначат следующих представляющихся. Сев на чело, они вернут вам подвижность и усилят голос. В четырнадцати неофитах я уверен, говорю для остальных шестидесяти. Пройдя напротив меня и поведав о себе, вы признаете себя луарцами. Подошедших же ко мне я верну обратно. Парней могу сразу отправить назад, полностью стерев память за последние дни и о странных снах, а могу погрузить в сон вместе с девушкой, которая всю беременность проведет во сне, после родов сотру память и верну обратно в целости и сохранности. У всех вас есть шанс отказаться, всего один шанс, просто не представляйтесь, а подойдите с бабочкой на челе ко мне. Только я один буду помнить о вас, остальные здесь присутствующие запомнят обезличенный факт, так что никакого преследования в будущем или иных последствий не будет. Могу переправить в любую точку Донинджина и даже вложить память так, чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов к вам. Парням полагается сто тысяч рьё отступных, девушкам десять миллионов. Никто вас не лишает выбора, молодежь. Вас не упрекнут за отказ, но спросят за согласие. Так что ждите бабочек и сделайте свой выбор: либо при всей недосказанности вы в клане Луара, либо мирно уходите восвояси при деньгах.

Озторо, Ёконсу, Зейжей, Пошура — четыре гейши из разных стран. Озторо из Танзаку, что в стране Огня, истинная гейша, с детства обученная. После зверского убийства навязчивым ухажером годовалой дочки перестала приторговывать своим телом. Ёконсу тоже из этого большого города развлечений для взрослых, в котором и для женского общества имелись свои публичные дома. Они оба шапочно знакомы друг с другом, оба ярые поклонники творчества Джирайи. Зейжей и Пошура с более грустной историей, оба пережили надругательства и после того, как по возрасту их выкинули из публичных домов, они нашли в себе силы жить, но кривая судьбы вскоре вновь по касательной ввела их в бизнес развлечений. Это если вкратце, никто из них особо не вдавался в свое прошлое. Все четверо трезво смотрели на жизнь и о звездах с неба не мечтали, довольствуясь малым и находя радости в повседневном. Все они понимали, что в переломном возрасте еще не поздно перекроить и воспитать достойных людей, как задумал Солеан. Все они видели ложащуюся на них проблему того, как удержать и занять молодежь, которая будет заботиться о них в старости, станет уважать и любить. Замкнутое общество накладывает свой отпечаток, имеет свои жизненные ценности и приоритеты. Как ни подбирай кадры, все равно будут появляться заусенцы и занозы, нуждающиеся в сглаживании и вынимании. Им самим легко осесть, ведь повидали мир и пожили, но одновременно и тяжело сложившимися личностями принимать и признавать что-то неожиданное и новое.

Следующих десять представившихся злой рок не сломил. Кого за долги продали еще в детстве, кто сам сбежал от побоев и голода. Им всем повезло попасть в приличные заведения для среднего класса, где почти нет всяких вывертов на сексуальной почве, так что ненависти к своему занятию никто не питал, но и не любил особо. Интерпретация Солеаном их труда и роли заинтересовала всю десятку, ведь вся клиентура ограничится кланом, у них будет много времени на себя и на занятие творчеством. Всем им было по восемнадцать-девятнадцать полных лет, все оптимисты — это вообще черта всех неофитов, обязательный критерий отбора.

Следующие неуверенно поднимались и выходили парами на расположенную сбоку возвышенность, чтобы все могли видеть и слышать. Многие долго тормозили перед тем, как вообще подняться с места и пройти к импровизированной трибуне, тем самым признавая вступление в клан. Они сбивчиво представлялись из-за трудно осознаваемого факта супружества и эротических отголосков, помимо всего свалившегося на них неба. Похожие судьбы, похожие имена, похожие чаяния — все подтвердили статус кланового.

Глава 50. Страна Молний

Саске

Перевернулся на спину, подставляясь под веник Конеро, Сеюджи хлестко обрабатывал Карин, периодически растирая кожу более мягким и пропитавшимся в отваре веником — им по статусу положено. На четвертый день жизни клана в новом составе Карин, подтверждая свои слова, заявилась нагой в банный комплекс, когда в нем отмывала пот побитая ватага парней, которых Саске при помощи своих клонов проверял в деле. Тогда его вожделение у всех вскочило, отразившись через еще не совсем освоенное нательное фуиндзюцу. В общем, кое-как пообывклись друг к другу и общим омовениям.

Саске еще раз поменялся с Конеро после того, как разгоряченным прыгнул в созданный сугроб. Жена все еще нежилась — Сеюджи помимо освоенных техник ранга "B" отлично парил. Эти двое парней были в девятке тех, кто имел хорошие объемы чакры и смог освоить три стихийных ниндзюцу четвертого уровня, остальные с трудом дотягивали до "C"-ранговых — даримый фуин-трискелями предел в Хи, Казе и Мизу. Конеро и Сеюджи всего на два года старше Саске, к тому же их сродство коррелировалось с фуиндзюцу, что давало потенциал в "A"-классе, и которого они уже взяли "Футон: Летчик", единственные из всех. Сегодня все четыре летчика клана Луара вдоволь нарезвились, спускаясь с гор на ледяных сноубордах, а сейчас вот расслаблялись все вместе.

— Кхасэ, ты все еще грустный, — с упреком заметила Карин, когда все ее потуги в эротическом массаже не возымели эффекта. Со стороны бассейнов раздался всплеск — двое нашли себе занятие, тактично оставив главу клана наедине с супругой. — А мне хочется... — томно.

— Извини, — виновато улыбнулся Саске и проскользнул в сторону холодного бассейна, прерывая потуги жены поднять ему настроение.

— Бука, — укоризненно послышалось из-за спины. Следом прилетала взвизгнувшая бомбочка, подняв тучу брызг и окатив его волной.

Горное шале еще хранило следы аскетичного мужского быта, а вот запах на совесть сделанная вентиляция полностью выветрила. Деревянная обшивка сауны и бани говорила о многократном использовании, появились удобные решетки для слива, бачки и держатели для веников. В когда-то общей спальне стало два отсека, в одном из которых нашелся каменный портрет Саске. Вообще все стены украсились рельефами и барельефами незамысловатого геометрического узора и чем-то абстрактным, цепляющим взгляд. Камень помнил о множестве переделок и доделок. Некогда неказистая мебель окультурилась, местами радуя резьбой.

Саске не стал отпирать домик, убирая массивные треугольные плиты, наглухо закрывающие оба проема, он провел своих спутников сквозь стены. Дом жил без хозяев своей жизнью — трубы все так же полнились проточной водой, обогревающей сам дом и землю вокруг, отчего кипарисовое ограждение пополнилось кустарником, так же любовно высаженным, и дикими травами, першими из обогреваемой земли не в пример своим чахлым соседям у подножья армированного холма. Фигурные каменные тумбы усеивали все склоны, являясь верхушками свай, уходивших вглубь, и одновременно скульптурами, впрочем, не блещущими оригинальностью и художественной выразительностью. Так же холм стал напоминать лодочку из-за сплошной ограды, клином разрезающей лавины — их борозды отлично виднелись, как и воронкообразные следы от высокоранговых дзюцу, провоцировавших низвержение с окрестных гор снежных масс. По округе грамотно возведены полосы разделения и направления лавин, тянущих за собой камни.

Саске недавно отпраздновал свое шестнадцатилетие и два года своим многочисленным детям. Прошлые конец весны и лето запомнились чередой рождений, поэтому доно понимал тоску Конеро и Сеюджи, получивших желанное и заслуженное приглашение в свиту и оставивших родимых малышей. Настоящие тела генинов лежали в капсулах биоцентра Эдема — фуин-технологии сооружали из биомассы копии тел. Спирасиэс и би-Хачимон слишком сложны, а вот с обычными людьми система справлялась на отлично, перенося сознание в голема плоти. Сила, навыки, рефлексы — полный дубликат, на лоб которого наносился единственный на все тело фуин-трискель. Если дубликата умертвить, телу-оригиналу достанется фантомная боль.

Саске в одиночестве разлегся на кровати под своим каменным портретом, жетон протектора сполз на бок. Исключая его с Карин, право называться шиноби из клана Луара доказали девятнадцать луарцев, став генинами, треть из них куноичи. Жетон представлял собой платиново-зеркальный медальон из чакропроводящего металла. Кругляш имел два ушка, к которым крепилась цепочка изящного и одновременно крепкого плетения того же сплава. У Конеро и Сеюджи был серебряный трискель, вписанный в круг с простым ободом, а так же два золотых лепестка снизу. Карин прошла экзамен Солеана и стала чюнином — правая спираль ее трискеле золотая; она еще растила третий виток спирасиэс — трехнитевая косичка обода медальона целиком серебряная; она начала заниматься безоружным айкидо — снизу два серебряных лепестка; она жена главы клана — между ушками находились три вдавленных шарика; она еще не пробудила ипостась феникса — шарики были серебряными. У медальона Саске не было серебра: золотая левая и правая спирали говорили о его ранге джоунина; верхняя спираль трискеле это статус сеннина; золотая коса обода — полностью пробужденный спирасиэс; четыре лепестка говорили о четвертом дане в оружном и безоружном айкидо. Цепочка и сам медальон у Саске пылали огнем из-за литого красного золота глаз, то есть удерживали рвущуюся наружу чакру и направляли ее в мини-измерение на создание кубов-батареек, коих населенный Эдем жрал во множестве. Суфлайс в будущем получит медальон-протектор с двумя золотыми шариками между ушек, три дня назад подвижная Суфлауо и ее меланхоличный брат-близнец Суфлагр тоже получили право на золото — их пробуждение заняло не год, а два. У всех остальных детей Саске на протекторе будет по одному серебряному шарику между ушек медальона. Протектор, кстати, в прямом смысле защищает шею слоеным барьерным дзюцу, так же препятствующим истечению крови и делающим кожу прочнее. Излишний символизм протектора похож на бахвальство, знаки отличия о многом расскажут противнику, но клан может себе это позволить, в конце концов, от опытного взгляда ничего не укроется.

В первые месяцы Саске уделял все время наливным грудям кормилицы-жены, Суфлайсу и неофитам. Потом много месяцев Саске специально, чего греха таить, стал по нескольку раз на дню спускать пар в секторе терпимости, перемещаясь туда из сектора малюток. Дети, весь первый год жизни вскармливаемые исключительно грудным молоком, ни в какую не хотели кормиться без присутствия папочки, а мамочки абсолютно не стеснялись своих увеличившихся прелестей, лишь благодаря чакре быстро и своевременно насыщающих девяноста два младенчика, нарушивших весь распорядок дня. Так что на разработку собственных дзюцу у возбужденного Саске не оставалось времени, однако их число чисто автоматически восполнялось благодаря спирасиэсу. Например, техника "Футон: бритвенная ладонь", придуманная в доме терпимости, жильцы которого часто занимались дзюцу вместе со всеми остальными луарцами. Помимо прямого назначения брить лицо, этим простым ниндзюцу можно было раззадоривать противника, делая ему лысину. Ох, только один Саске, первым учинивший над неродивым учеником сие лысое безобразие, до сих пор успешно избегал этой участи, остальные парни подолгу ходили, сверкая лысиной или коротким ежиком волос, а то и вовсе клочьями, потому что их жены плохо овладели соответствующим ирьёниндзюцу. Да, тяжелые увечья и травмы до сих пор лечились Карин, а вот синяки, царапины и прочая мелочь вылечивалась в домашних условиях, как и отращивание волос. Саске уже пользовался этим замечательным ниндзюцу по прямому назначению, по утрам убирая прорезавшиеся усики. На щеках и подбородке пока еще был белесый пушок. Выпалывать волосяные луковицы он не собирался ни в жизнь — легкие тени над верхней губой добавляли мужественности его аристократичному лицу. Юноша за прошедшие годы неспешно дорос до метра семидесяти семи и шире раздался в плечах, обретя взрослое телосложение, гормональная буря улеглась. Карин тоже подросла и похорошела, став на семь сантиметров пониже супруга. Их рост вполне средний и уже окончательный, тогда как некоторые луарцы еще продолжали рост и оказались ниже доно и дзёси.

Арсенал доно сам собой пополнился низкоуровневыми и зачастую чисто бытовыми дзюцу, которые активно осваивала клановая молодежь. Саске же целенаправленно развивал свою маскировку. Он научился у Карин прятать чакру, становясь совершенно незаметным для проклюнувшихся сенсоров клана, исключая жену. Солеан как-то показал ему фуиндзюцу капсулирования пространства, Саске совершенно не захотел быть разрезанным ни вдоль, ни поперек, поэтому "Камуи" со сдвигом части себя в мини-измерение перестало играть роль камуфляжа. Сеннин научился обволакиваться сенчакрой, как бы растворяясь в окружающем мире, так же он усовершенствовал "Тотон Дзюцу" Джирайи, став не только прозрачным, но еще и не выводящим лишнего тепла, звуков и запахов. Саске приучил себя всегда ходить по воздуху в сущих миллиметрах от земли, поэтому под маскировкой он ничего не весил, плюс ко всему, даже если он стоял нос к носу с кем-либо, этот кто-либо ощутит руками лишь воздух перед собой. Еще Саске вынужденно научился всегда держать под контролем сферу семикилометрового радиуса, как раз под Эдем. Ему требовалась секунда, чтобы телепортироваться в любую точку пространства охваченной и зафиксированной сферы, в сфере семиметрового радиуса он мог перемещаться со скоростью мысли, как и в пределах горизонтальной плоскости круга семидесятиметрового радиуса. На большую сферу уходила целая минута, зато круг и малую сферу он фиксировал потом за секунду, иначе тратилось семь секунд. Еще Саске наконец-то овладел айкидо на приемлемом, по словам Солеана, уровне. Парные мечи и посох давались с большим трудом, кендзюцу не его удел, но надо гармонично развивать навыки, как без оружия, так и с оружием в руках. Всем этим Саске занимался последний год, когда наладилась клановая жизнь, и механизм завертелся без его непосредственного участия во всех делах, на чем настаивал Солеан. Клоны доно сновали всюду по-первости, отчего он стал спать по пять часов, вместо трех привычных, адски уставая морально из-за нагрузки от слишком большого числа точек внимания, но в последний год нагрузка практически спала на нет. В сферическом охвате были и свои минусы, так, например, Саске доподлинно знал стыдную тему о том, кто и как обретается в секторе терпимости, пока не научился выборочно отстраняться от информации, поступающей от нательных фуин-трикселей луарцев вместе с потоком от спирасиэс. Солеан заставлял сына стуками напролет держать большую сферу зафиксированной, загоняя в подкорку головного мозга необходимость везде и всюду иметь контроль над окружающим. Это дало эффект — малую сферу и круг он теперь центрировал и фиксировал на себе мановением мысли, обе области смещались вместе с ним. Пропуск был получен.

Саске обнял левой рукой жену, к полуночи молча юркнувшую к нему под одеяло и прильнувшую к его боку, поцеловав сосок, но и это его не растормошило, как и устроенное в соседней секции спальни. Инертный разум все еще витал в клановых хлопотах, отголосками стучащимися к нему через фуиндзюцу. Впрочем, Саске просто не хотелось думать о том, что Наруто провел тут не одну зиму, а целых три, покинув обжитую долину в первых числах текущего августа.

— Ярл, мы готовы, — отрапортовались Конеро и Сеюджи поутру. По статусу именно в их обязанности входило приготовление завтрака и уборка помещения, поэтому им потребовалось время накопить растраченную чакру — "Футон: Летчик" опорожнял их за пять минут неспешного полета и за три минуты скоростного у границы скорости звука.

— Сэр, — со вздохом поправил Саске, скривившись на упрямые лица. — Раз готовы, то вылетаем на Пик Сенвайта, — беря их за руки и применяя "Камуи" с женой, обнявшей со спины.

Солеан ввел в клане свои обращения: сэр — командир тройки; эрл — командир взвода из трех троек; ярл — верховный главнокомандующий. Страна Молний не считалась союзнической, потому по уставу по умолчанию враждебна. Клан Луара мог выставить в данный момент один взвод с эрлом Карин, Саске сам по себе являлся взводом, а сейчас он формально сэр. За место во взводе была острая конкуренция, входили-выходили из него только сработавшимися тройками.

Кстати, сам Солеан остался в Эдеме растить супермозг и приглядывать за кланом. Раз Карин не отлепить от Саске, то в Эдеме на время их отсутствия будет оставаться он, как ни жалел об этом его старший сын.

Покидая шале, Саске с каминной полки забрал с собой вмурованный в нее бюст, выполненный в натуральную величину из сине-фиолетового корунда, твердого и крайне трудного для обработки минерала. Подарок Наруто, искусно проработавшего мелкие детали. Он почти целый год занимался одним ваянием, если судить по настенным узорам и другим признакам. Скульптура изображала лохматого мальчика с чубиком, того самого мальца, что когда-то вытер сиротливому плаксе нос платком, подаренным на девятилетие. Никаких иных посланий масляные шиноби не оставили для Саске.

— Удобно, — проговорила Карин, разорвав гнетущую тишину на крыше мира.

— Да... Наруто и Джирайя были здесь дважды без меня... — эхом отозвался Саске, видящий новодел.

Он не взял ирьёнина-сенсора Юкари, третью в тройке Конеро и Сеюджи из-за ее улыбчиво-кокетливого характера — ему хотелось иной атмосферы. Саске предавался ностальгии. Он еще никому, кроме жены, не показывал фотосессию с горы, но сейчас доно подспудно оказывал знак доверия двум друзьям, светлыми волосами и серо-голубыми глазами напоминающими ему о Наруто. Карин слезла с сидения, просто тихо обняв мужа со спины и даря любовное тепло, двое друзей, допущенных ближе, пристроились по бокам и тоже тихо всматривались в большие (размером А4) фотокарточки одного из толстых перекидных альбомов.

Саске питал стойкую нелюбовь к воротникам, он не изменил выбранному стилю свободных штанов и кимоно на голое тело. Остальные в команде дополнительно носили сетчатую тельняшку, усиленную тонкой чакропроводящей проволокой металлических струн и собственными волосами. В остальном фасон и цвет одежд тот же, монотонный неброский, только у Карин ее покрывал филигранный узор из ее рыжих волос, придавая особый шик дорого выглядящей ткани ее собственного производства. Во время полета и просмотра фото именно Саске поддерживал тепло и усмирял ветер, он до самого утра это делал на автомате, в одиночестве устроившись на самом краю площадки, смотря в сторону скрытой за горами долины и порой по-мальчишески болтая ногами, вторя когда-то сидящему так Наруто.

Карин надоело торчать на сем пятачке, безжизненные белые горы удручали цветочницу. Якобы от безделья она вырастила под площадкой причудливый венок из шипастых каменных роз и фонариков колокольчиков, сделав причудливую гирлянду, горящую красками и в диапазоне элементной чакры. Карин не переставала улучшать свое владение обручальным кольцом пяти стихий.

— Клон передал координаты, готовы? — Поднялся Саске из позы лотоса, едва солнце полностью вышло из-за горизонта. Он остановил спирасиэс, заимев привычку отражать зарю в очах — так он не выдыхался, служа энергетической станцией Эдема дважды в сутки. Протектор на шее перестал пылать.

— Да, сэр, — откликнулись немногословные спутники, учтя настоятельное пожелание.

— Доно, в хаори получится подобающим образом презентабельно, — заметила Карин, с преувеличенным вниманием всматриваясь в свои ногти, накрашенные ярко алым блескучим лаком.

— Согласен, — произнес Саске, сразу на себя призвав шелковистое хаори цвета серебра с золотой окантовкой.

Придирчиво поправив накидку, Карин положила руку на плечо мужа, уже взявшего руки Конеро и Сеюджи. Дзюцу "Камуи" телепортировало группу в тень скалы неподалеку от главной и официальной дороги к Кумогакуре — неприлично являться без стука. Клон не рискнул испытывать сенсорные возможности деревни, скрытой в облаках, удовлетворившись взглядом с пары десятков километров и начав искать благоразумные подходы.

— — Нас так же ведут в ста метрах по бокам и позади, — доложилась о трех шиноби Карин, чьи сенсорные способности отлично работали и без приглушенного спирасиэс. У отряда был свой ментальный эфир.

— — Понял, — ответил Саске, видящий не шибко скрывающегося АНБУ из Облака. — Парни, молодцы, — похвалил командир подчиненных, правильно идущих.

Первым нес свое достоинство Саске, за его левым плечом шествовала чуточку рассеянная Карин, оба бравых молодца хмурились в двух метрах позади них. Подъем предстоял длинный, путь петлял между гор, поднимаясь — примерно семь километров в длину и на полкилометра ввысь. Каменная дорога выровнена при помощи дотона, ходьба по ней давалась легко, хотя тут и там имелись выщерблины от чакры. Шиноби Кумы предпочитали верхние пути или короткие и быстрые спуски и подъемы. В такую рань, как восьмой час, встретились только проигнорированные торговцы, везущие на телегах свежие продукты, в основном парное молоко и его производные. Яблоки лошадей и лепешки тягловых быков они сами поспешно и тщательно убирали в сторону зеленеющей от подобных удобрений обочины — необычные кусты имели огромные дланевидные ворсистые листья, впитывающие влагу. Кое-где средь лопухов виднелся стелющийся верес, меж камней было полным полно мха, по мере подъема вырождающегося в разноцветные пятна лишайника. Облачная морось скрадывала обычное зрение и слух, холодя лица и пытаясь намочить одежку.

Визит вежливости наметился без предварительного осведомления, потому час восхождения давался приемной стороне на предупреждение властей о необычной группе, деловито вышагивающей по дороге. Серьезность и направленность намерений делегации показывал факт ее появления на дороге в обход постов, контролирующих подступы.

Стена из желтых секций с сочно синей крышей упиралась в сочленение пар оборонительных башен, чей парадно привлекательный облик не смог смутить Саске. При взгляде на основание строений создавалось впечатление детских куличиков, сделанных из гранитных пород, еще нижний ярус напоминал пышные девичьи юбки из Солеановских сказок, в семи-двенадцати метрах от земли область талии обозначалась либо круговым балкончиком, либо стенами из желтых панелей в каркасе из синего металла, носящего следы обработки рай-чакрой, отдавшей свой цвет. Местные дома напоминали воздушные шары, насаженные на конусовидные горы и стянутые обручами в нескольких местах, отчего желтые этажи с синими стеклами казались боками бочек, а еще многие строения напоминали чаши. Встречались и желтые стекла, а так же много где встречались обработанные деревянные балки в стиле "Мокутон", что зародило у Саске сомнения относительно распространенности древесного Кеккей Генкай клана Сенджу. Впрочем, сомнения развеялись вздернутой Карин бровью — жена отлично справлялась с растениями и без оного. Почему бы и здешним кланам не мочь обрабатывать пышно растущие на склонах леса в строительную древесину?

Кстати, под балкончиками, удобными для поливания врагов ниндзюцу, с трудом угадывались форсунки, видимо, предназначенные для залива стен токопроводящим маслом, тем самым препятствуя прилипанию к камню вражеских шиноби. Как и в Конохе, шиноби предпочитали передвигаться по балкончикам и плоским, похожим на барабаны, крышам. Как и в Конохе, всюду символика и цвета деревни. Как и в Конохе, мелочь занималась самым черным трудом, изничтожая атакующие камни и стены домов мхи с лишайниками и жучками, вся прочая зелень росла в подвесных садах, некоторые дома очень красиво опоясывались необычными цветами с преобладанием белого и оттенков синего с желтым. Группы домов, относящихся к одному клану, четко выделены мостами и крытыми галереями. Однако никаких открыто и неряшливо проложенных труб и линий электропередач, как в Конохе. Кругом чистота и порядок. Колоритная архитектура.

Животных, кстати, внутрь деревни не пускали — грузы быстро принимали перед воротами, запечатывая. Обычных людей, не шиноби, раз-два и обчелся в Кумо, общая численность жителей минимум на десяток тысяч меньше, чем в Конохе, зато суммарная военная сила в итоге выше. Общий уровень благосостояния жителей гораздо выше, увиденные Саске облака одевались современнее листьев. Разнилась культура, отражаясь отличиями в поведении и внешнем виде людей. Темная либо алебастровая кожа и светлые волосы, брюнетов меньшинство.

Вязь фуиндзюцу на потолке ворот и скрытые пазы говорили о призыве целой секции стены в случае надобности. Никаких створок и петель, как в Конохе, да и масштабы меньше, к тому же колено крыши генерировало невидимый вертикальный барьер против прыгунов. Движение четко отрегулировано по полосам на вход-выход, так же два раздельных контрольно-пропускных компьютеризированных пункта, в смысле, оборудованных терминалом доступа к единой базе данных учета. Все дополнительно фиксировалось окулярами видеокамер, грамотно охватывающих периметр и весь нижний ярус в целом. Клон, пока кружил, высмотрел еще трое врат, гораздо уже главных. К восточным и западным вели гигантские ступни, по которым прыгали шиноби, спускаясь или поднимаясь. К северным так же вел серпантин, только не дороги, а реки, превращенной в отличную полосу препятствий для тренировки Суймен Хоко но Гьё, особого курса хождения по воде, в данном случае скорее скоростной бега с препятствиями.

— Кумокагуре приветствует вас, — коротко кивнул постовой с бейджиком, привычно проявив достаточную вежливость. Некий Юолкри Тотои, чюнин. Приземистый крепыш с широким скуластым лицом сероватого мулата. Его помощник имел кожу чуть более сочного коричневого оттенка без всякой сери. — Кто вы, откуда и какова цель визита? — Глядя цепко глазами с радужкой сплошного черничного цвета, шиноби с протектором облака на лбу открыто изучал медальоны, бегло окинув взглядом фигуры пришедших и задержавшись на глазах. Никаких перевязей с оружием, подсумков, рюкзаков. Аки агнцы божьи мирные путники, все снаряжение коих запечатано в звеньях цепочки протектора на шее. Несколько якобы случайных прохожих завели беседу ни о чем с второй группой постовых, минут за пять до прихода Саске выпустивших одних юных генинов с наставником-джоунином и завернувших группу других.

— Доброе утро, Тотои-си, — прохладно отозвался Саске, стараясь держаться в подражание Хьюга Нейдзи, но без лишнего снобизма. — Я Луара Саске, глава свободного клана Луара. Цель — дипломатическая миссия. Они мои сопровождающие.

— Без удостоверяющих документов ваше сопровождение не сможет свободно перемещаться по Кумо. Из какой вы страны, Саске-си? — Прежним тоном задал вопрос постовой с прикрытой щитками рацией ухе. Еще один помощник что-то старательно набивал на клавиатуре.

— Владения клана вне границ стран. Луара Карин, Луара Конеро. Луара Сеюджи, — представил спутников Саске. — Тотои-си, мы здесь впервые, быть может, нас кто-нибудь открыто сопроводит к резиденции Райкаге-сама?

— К сожалению, сегодня выходной день и приема нет, Саске-си.

— Временные удостоверения выдаются сроком на три дня, продляются здесь или в резиденции Райкаге-сама. Поставьте оттиски большого пальца тут и тут, — проговорил помощник, распечатавший документы с фотографией и поставивший чакрой оттиск облачной печати на каждый листок. Все в двойном экземпляре.

— Ближайшая гостиница после первого поворота направо, — заметил Тотои, пока Карин просматривала распечатки на плотной бумаге, выразив на лице положительную оценку оперативности. В Конохе бы просто чиркнули пару строк, выдав бланк временного документа с вписанными именами, датами и целями.

— Эм... — завис помощник, когда вместо отпечатка с частичками тканей и крови на документе остался трискель, выжженный элементной чакрой огня.

— Хм? У вас здесь еще и пункт сдачи анализов?.. — Мило смутившись, пропела Карин, хлопнув черными ресницами.

— Тотои-си. Позвольте секретарю Йондайме Райкаге решать о моем приеме правителем Кумогакуре, — ставя последним знак клана вместо своей подписи. — Я пришел сюда с мирными намерениями и сроком на один день, никакие отели, торговые ряды и прочее, не связанное с дипломатической миссией, меня не интересуют. Итак, меня с моими спутниками сопроводят в резиденцию?

— Вас проводят, — нейтрально кивнул чюнин.

— Следуйте за мной, господа из клана Луара, — обратилась птичья маску АНБУшника, особо не скрывавшаяся. Трое его подчиненных тоже показались, взяв в коробочку. Все укутаны так, что ни клочка кожи не видно, глазницы масок зеркально отражали утренний свет синеватыми стеклами, пряча и цвет глаз. В Конохе за этими деталями хуже следят, вообще никак.

— Вы сопроводите нас прямиком в резиденцию Райкаге, си? — Не спеша трогаться с места. Четыре удостоверения оказались в его руках, свернувших их в трубочку. Ребята нервничали, первый раз в скрытой деревне, да еще и сразу к ее Каге. К прохладному приему их готовили, но они все равно боялись ударить в грязь лицом, ведь одно дело дома, а другое на миссии. Это их первая миссия, не связанная с ловлей гигантских кальмаров, в жареном виде обожаемых Карин, порой с тоской вспоминающей свиные отбивные и другое мясо млекопитающих.

— Следуйте за мной, — с нажимом произнесла маска, искажающая голос носителя. После появления АНБУ как-то сами собой рассосались все прохожие. Дисциплина.

— Я не на экскурсию пришел, чтобы следовать за проводником, — медленно поднявшись вместе со спутниками на полметра от мостовой. Хаори эффектно развивался от специально создаваемых порывов ветра.

В следующее мгновение Карин опередила пожелавших остановить их полет, хлопнув по печати "Кеккай: Альков Остракоды" — ее волосы изменили узор на одежде под требование ниндзюцу, чтобы обойтись без двух десятков ручных печатей. Прозрачная сфера вовремя накрыла ее с ребятами — ветвистая молния, пляшущая по ловчей сети, не смогла ни прокусить барьер, ни охватить его полностью. Саске, в мгновение ока укутавшийся в "Энтон: мерцающий плащ", прицельно с пальцев ударил иглами ниндзюцу "Райкири Эйсо", на вылет прямо в лоб поразив говорившую с ним птичью маску, чей паралитический разряд усилил его покров. Еще три луча наповал сразили остальных АНБУ, посмевших направить чакру против луарцев. Никого не спасли налобные протекторы под масками, став дырявыми.

— Жаль, конструктивного диалога не получилось, — стряхивая с руки пепел документов, холодно произнес Саске. — Прощай, неприветливый Кумо, — еще трижды пуская в ход тонкие и ослепительные лучи "Райкири Эйсо" в ответ на атаки по нему самому и сфере со спутниками. Четвертый, использовавший дзюцу "Райсо Гекишин", неровное и маломощное подобие техники Саске, остался жив, потому что существенно промахнулся, аж на десять метров.

"Энтон: мерцающий плащ" после освоения техники абсорба поглощал вражескую чакру, усиливаясь вместо ослабления, как раньше. Сложив печати ниндзюцу "Кеккай: Щель", Саске через щель, очертившуюся по границе синим цветом, вылетел за стену с невидимым барьером. Огненный ореол Саске втрое раздался вширь за счет прямых попаданий молний по нему, плюс первой вылетела немалая сфера, потому щель больше напоминала дыру, сомкнувшуюся за спиной главы клана Луара. Когда-то он использовал упрощенный вариант этого дзюцу для преодоления ограды своего квартала в Конохе, пока тот не стал Эдемом.

— Стоять!!! — Пролетел мимо Саске трескучий болид, снесший макушку одной из конусовидных местных горок. Место его старта искрошилось.

— Здравствуйте, Райкаге-сама, — с подачей чакры в гортань отозвался молодой человек, взлетев вертикально вверх, чтобы пропустить под собой быстрого, как молния мужика. Мерцающий плащ отправился в мини-измерение на очередную батарейку для Эдема. Сфера с ворчливой женой подпрыгнула еще раньше и еще выше. — Поговорим цивилизовано?

— Спускайся и поговорим! — Хмуря свои брови, выкрикнул мужик.

На голый накаченный мышцами торс одето белое хаори, трепещущее на ветру. У пояса огромная пряжка, закрывающая почти весь бугристый живот. Ростом повыше Джирайи, плотного телосложения, косая сажень в плечах, мощные мускулы. Темная кожа, светлые кремовые волосы, уложенные бороздками и зачесанные назад, модная бородка клинышком и два клока усиков.

— Что ж, если вы, Эй-доно, при всем честном народе хотите обсуждать досье на членов Акацки, охотящихся за всеми хвостатыми, то дело хозяйское, — плавно опускаясь, произнес Саске, неотрывно смотрящий на грозно хмурящегося Райкаге.

— В резиденцию, — коротко бросил Эй, потушив свой трескучий доспех из рай-чакры.

— Нет. Для начала я требую уважительного отношения к клану Луара в моем лице, извинений за покушение и ваших личных гарантий дипломатической неприкосновенности для входящих в клан Луара.

— Да как ты смеешь, сопляк?! — Стремительная молния вырвалась из левой руки Райкаге и вошла в левую руку Саске, напрягшегося, чтобы абсорбировать мощный заряд без последствий для себя. Впрочем, ему таки пришлось смухлевать, запечатав львиную долю молнии в кольцо левой руки, с пальцев которой перед этим пускал тонкие стрелы лучей "Райкири Эйсо" — давненько он не пополнял чакрой обручальное кольцо. — Ты убил моих шиноби! — Контролируя ярость, произнес Эй.

— Сами виноваты. Мои требования пустяшны по сравнению с тем, что Ниби вы уже потеряли, а с Хачиби вопрос времени, — доподлинно (от Солеана) зная, что двухвостого демона недавно извлекли из джинчурики. Отец засек отголосок этого события.

Саске, заранее распланировавший с отцом посещение Кумогакуре, с удаления в пятьдесят метров услышал громоподобный треск молний укутавших сжавшиеся в кулаки руки взбешенного Райкаге. Саске так же держал в поле зрения появившегося гигантского орла и еще пару призванных птиц с размахом крыльев в десяток метров, поистине великолепным оперением и хищным видом.

— — Темпераментный мужик, — заметила Карин в общегрупповой ментальный эфир.

— — Классные птицы... — вздохнул Сеюджи, засмотревшийся на пернатых красавцев. Его напарник промолчал, ему сложнее давался полет.

— Еще я хотел обсудить патенты и многомиллионное вложение средств — революцию с беспроводной передачей электричества логичнее было бы начинать в стране Молний. Но если не хотите, то оставайтесь при своем, а я отправлюсь дальше, быть может, в более бедной Ивагакуре окажут более дружественный прием. Мне, право, жаль, что здесь не заладилось... — продолжая говорить во всеуслышание и плавно отлетая на запад. Страна Камня находилась на другом берегу огромного залива Штормов.

— Саске-доно... приношу вам свои извинения, — сквозь зубы выговорил пребывающий в тихом бешенстве Эй, чересчур импульсивный Каге. Только появление рядом с ним миловидной красавицы в деловом юбочном костюме утихомирило грозу. — Я даю клану Луара гарантии неприкосновенности на время вашего нынешнего визита в Кумогакуре. Приглашаю вас в свою резиденцию...

— Извинения приняты, — делая резкий вираж к огромному строению, похожему на зажатый между гор синий воздушный шарик, блестящий на солнце.

На фоне пелены облаков Кумо выглядела экзотично — Саске привык к видам Эдема. Джоунин с катаной за спиной принял на своего орла Эй-доно и Мабуи-оджо, секретаршу на высоких каблучках. Полет занял считанные минуты. Райкаге ушел в "Шуншин" прямо со спины птицы, появившись на балкончике своего кабинета и пройдя внутрь, буквально не заметив ограждения — для него это в порядке вещей.

— Я Ши-сан, прошу следовать за мной, уважаемые гости, — проговорил наездник сделавшего вираж величавого беркута. Он последовал для одного его уха предназначенному приказу секретарши, ушедшей вслед за руководителем.

— Хорошо, — отозвался Саске, поплывший было на нижний ярус с кандзи "Каминари".

Наверху резиденции разбит большой парк с экзотическими растениями, такими как сорта желтой и синей малины, облепиха и другие плодовые и просто красивые кустарники, деревья и трава в сине-желто-белой палитре. Особое место занимали голубовато-синеватые кипарисы и им подобные хвойные, вторящие цвету рай-чакры. Ши-сан молча провел четверых гостей через все это великолепие к одному из лестничных пролетов, уводящих вглубь строения. Современный деловой стиль хай-тек, ничего и близкого к классике, привычной для Саске и его спутников, с трудом сдерживающихся от неприличного вращения головой и отвешивания челюстей дизайнерским изыскам.

Их привели в светлый конференц-зал с гармонично вписывающимися в интерьер вазонами с бонсай. Огромный ящик телевизора встроен в стену, имелся экран с проектором, на столах стояли запотевшие графины с водой и желтыми цитрусовыми соками, были корзины со спелыми фруктами и ягодами желтых и синих оттенков, а так же со льдом, хотя на свежем воздухе температура держалась где-то около восемнадцати градусов, а в помещении с мраморным полом двадцать два.

— — Отличный вкус у правителя и его окружения, роскошь не мозолит глаза, — оценила Карин.

— — Это камень в мой огород? — С трудом сдержавшись от вскидывания брови.

— — Дурак, — ответила жена, отчего ребята ощутили себя неуютно, тут же разведя глаза на абстракционизм на стенах.

Ждали полчаса под присмотром Ши-сана со светло-пшеничными волосами и глазами без радужки, изучающе наблюдавшими за не преминувшими полакомиться незнакомыми плодами, в которых специалистка Карин ничего ядовитого не распознала.

— — Он сенсор и предположительно сильный ирьёнин, — вынесла вердикт Карин.

— — Думаешь, глубоко глядит?

— — Не важно, раз ты решил так сильно раскрыться.

— — Не важно, здесь легализоваться лучше с Хи и Каминари. Обрати внимание на слоеные фуиндзюцу. Я перестал видеть суету, как закрылась дверь.

— — Аналогично, сэр. Вы решили выложить еще и секрет мыслесвязи?

— — Это и так уже стало очевидно, но не думаю, что об этом спросят в лоб.

Пока выдалось время, Саске не забыл выслушать мнения и впечатления друзей. Он мог прочитать мысли, но никогда не злоупотреблял этой возможностью, интересуясь лишь в конфликтных ситуациях. Так же Саске призвал кипы документов, в оных излагались доставшиеся от Орочимару достаточно устаревшие и скудные сведения об Акацки — скудные по сравнению с картой способностей Итачи и Кисаме, некогда встреченных лично. Предателем из-за выдачи частичных сведений об Итачи, известных в Конохе, Саске себя не считал, хотя понимал, что тот вступил в организацию в качестве сдерживающего фактора. Подставлять агента ниже его достоинства, потому о воронах и глазе Учиха Шисуи он умолчит, как и о киндзюцу "Изанаги" с "Изанами", о которых становится осведомлен любой, просматривающий плиту Рикудо Сеннина, иносказательно говорящей обо всех возможностях додзюцу Шаринган и Риннеган.

Райкаге размашисто зашел во главе целой делегации из десяти колющихся взглядами шиноби, включая его самого и чуть запыхавшуюся расторопную помощницу приятной наружности — шелковисто блестящие лавандовые волосы, темные болота глаз, полная грудь четвертого, если не всего пятого размера, аккуратный носик и в самую тютельку сочные розовые губки. Саске залюбовался женщиной, гормоны отыграли свое, к тому же в клане все девушки по-разному очаровательны, есть, кстати, и смуглокожая пара из страны Молний, столь же взрывная, как Эй-сама.

— Итак, — стал подытоживать Саске продуктивную беседу, в которой Эй-доно выразительно отмалчивался. Глава клана Луара, движением пальца в воздухе выудив из стакана шарик лимонно-апельсинового сока, отправил его себе в рот, чтобы промочить пересохшее горло. — В перерыве вы проводите испытания опытных образцов фуин-электропередатчиков, — кивая на цилиндры с клеммами, испещренные мелкими иероглифами, — и регистрируете патенты, — указывая глазами на стопочку по всей строгости оформленных документов, — а я перевожу означенный миллиард уставного капитала на счет нашего совместного предприятия "Электросила". К вечеру мы вновь здесь собираемся, окончательно утрясаем юридическую базу и стратегию развития, и я передаю полную спецификацию технологии производства вместе с образцовым инструментарием для скорейшего налаживания выпуска продукции.

— Разумно, — веско выдал седой господин, чертами лица слегка похожий на Райкаге. — Однако, Саске-сама, следует сейчас закрыть вопрос с информацией об Акацки.

— Монои-сама, это подарок в знак дружеских отношений, — выдавил Саске усталую улыбку. — В достоверности источника у меня нет сомнений. Предлагаю все остальное обсудить после перерыва.

— Хорошо, — мило улыбнулась вставшая Мабуи-оджо, ведшая встречу от имени своего начальства. За ней поднялись все остальные, присутствующие на встрече. — Саске-сама, вы не против сопровождения в лице Ши-сана? — Спросила она, стрельнув глазками на все еще стоящего у входа молодого человека, изредка переминающегося с печальными глазами.

— Вообще-то я сейчас хотел пообедать и предпочел бы женское лицо, но с удовольствием приму ваше приглашение, Мабуи-оджо, сопровождать меня в лице Ши-сана, — завернул фразу Саске, уставший от гнетущей атмосферы.

Карин закатила глаза, все остальные зависли, вникая в суть сказанного.

— Эм... — протянула потерявшаяся девушка с дежурной улыбкой на лице.

— Понимаете, я бывал на экскурсиях во рту и в мозгах, меня даже приглашали в желудки. Поэтому я совсем не прочь вместе с вами, Мабуи-оджо, посмотреть скрытые достопримечательности в лице Ши-сана, — серьезным тоном проговорил Саске, в конце покосившись на молодого человека и не удержав дернувшийся уголок губ, уж больно ошарашенно смотрелся обсуждаемый ирьёнин, что-то эдакое по своей теме вообразивший. Вскоре и до остальных дошел тяжелый для восприятия юмор с завуалированным приглашением.

— Хи-хи, — смекнула помощница, прикрыв ротик элегантной ладошкой куноичи и тонко засмеявшись, лукаво стрельнув глазками на молодого человека у дверей. — Бесспорно, лицо Ши-сана по-своему примечательно, Саске-сама, но я говорила о нем как о джоунине-проводнике по Кумогакуре. Сама я составлю вам компанию в банке. Договорились?

— Да, о дивная лаванда, благоухающая средь грозовых туч, — одарил Саске музыкальным комплиментом мило зардевшуюся Мабуи. — Господа и дамы, — сменив тон, — прошу еще одну минутку внимания, пожалуйста. — Все к этому моменту покинули стол и сместились в сторону единственного выхода со смущенным охранником. Зал был достаточно велик, пространства хватало, чтобы не толпиться и не толкаться. — Утреннее происшествие послужило достойным заявлением о себе и привело к этой плодотворной встрече. Однако помимо прочего оно выставило Райкаге-саму в неприглядном свете. Йондайме Райкаге, примите мои извинения, пожалуйста, — согнул Саске спину в пояс согласно принятому в таких случаях этикету.

— Извинения приняты, — впервые в этом конференц-зале заговорил Эй, резко приблизившись к Саске.

Лицо мужчины разгладилось за те десять секунд, что он в полном молчании наблюдал серебро согнутой спины. Все луарцы поклонились. После слов Эя Саске распрямился и принял протянутую ему руку, скорее напоминающую медвежью лапу. Толстенные утяжелители закрывали все предплечье, делая мускулистую ручищу еще массивнее и опаснее. Крепкое рукопожатие задрожало. Никто не вливал в медленно сжимающиеся кисти чакру. Когда Саске подошел к своему пределу, он остановил дрожание, давая сигнал о прекращении — не ему тягаться с этим силачом в физической силе, но пройти тест на жим следовало, завершая создание благопристойного образа.

— Саске-доно, приглашаю вас и ваших спутников разделить со мной обеденную трапезу.

— Охотно принимаю приглашение, Эй-доно. Только позволите мне немедленно похитить Мабуи-одзи прямо в банк, пока сопровождающие справляют насущные нужды?

Получив разрешение, галантный кавалер под прицелом спиралек жены и остальной дюжины пар глаз сделал эффектную щель в окне, будто расстегнул ранее никем не замечаемую застежку-молнию, и исчез с дамой в огненном всполохе, применив "Шуншин" через раздвинутое пространство, сомкнувшееся за ним.

— Какой вы интересный шиноби, Саске-сама, — сморгнула Мабуи на балконе перед входом в филиал "Ичирэ и Ко". — А говорили, что впервые у нас...

— Клон-разведчик, о высокогорный шалфей, услаждающий очи небожителей, — открывая двери.

— Ой, ну перестаньте же меня смущать, пожалуйста... — передавая интонацией обратное желание, зарделась Мабуи, словно девица на первом свидании.

При виде секретаря райкаге тут же образовался свободный клерк, учтиво вызвавшийся обслужить дорогих клиентов.

— Я хочу закрыть этот счет, — призывая и передавая лист с длинным номером, — переведя всю сумму на счет Кумогакуре, — опережая Мабуи, произнес Саске, удостоившийся колкого взгляда болотных глаз.

— Введите пароль, — погрустнел клерк, предоставляя возможность.

— Готово, — последней нажав клавишу ввода.

— Затребованная операция требует идентификации личности, — посерело лицо, смотрящие в экран ящика монитора, когда Саске набрал на клавиатуре пароль от цифирного счета.

— Хм, вызовите управляющего. И руки прочь от кнопочек, уважаемый, а чакру тем более при себе придержите, — грудным голосом устрашил Саске, сузивший глаза.

Напуганный клерк нажал на экстренную педаль, вместо положенного вызова. Вместе с охраной явился и сам управляющий, извещенный о высокой гостье.

— Кунчиру-си, — вновь первым беря слово, едва оный появился в проходе. — Произошло досадное недоразумение. Прошу вас и вас, почтенная Мабуи-одзи, засвидетельствовать подлинность сих документов, подтверждающих неправомочность требований младшего клерка о проведении идентификации личности после ввода мастер-кода цифирного спец-счета.

На стол легла папка, после открытия которой густые темно-зеленые глаза на миг округлились — размашистая подпись Орочимару встречалась на каждом гербовом листе особой бумаги. Все честь по чести. Ичирэ Кунчиру стал неотличим лицом от своего сотрудника.

— Подтверждаю, Саске-сама, вы в своем праве... — проговорил хорошо владевший речью управляющий.

— Тогда соизвольте лично доделать операцию по переводу всей суммы на расчетный счет Кумогакуре с последующим закрытием обнуленного цифирного спец-счета и предоставлением уважаемой Мабуи-одзи выписки со счета-реципиента с совершенной операцией бескомиссионного пополнения, — властно бросал слова Саске. — Живее! Меня с очаровательной леди ждет Йондайме Райкаге!

— Вы смеете угрожать?! — Очухался Ичирэ. Саске понял, что переборщил с психологическим давлением, впрочем, не страшно:

— Хочу заметить, что ваша наспех склепанная защита против Мангекё Шарингана абсолютно бесполезна против Риннегана. Странно, что к вам до сих пор не заявился Пейн, чтобы грохнуть всю созданную вами финансовую систему и привести к желанному коллапсу экономику всего континента... — жестко говоря в гробовой тишине под прицелом ниндзюцу охранников, грамотно охвативших помещение.

— Вы...

— К сведению, додзюцу Риннеган выглядит как серое глазное яблоко с кольцами вокруг кружочка зрачка, подобно кругам по воде от брошенного камня. К сведению, клан Луара не заинтересован в падении клана Ичирэ, иначе атака одиозной персоны на ваш репозиторий крови завершилась бы удачно. Кинчиру-си, ау! Вернитесь на грешную землю и завершите уже банковские операции. Здесь и сейчас никто не собирается вынимать вашу душу и вкладывать обратно вверх тормашками.

Бледная, словно поганка, хворостина работника банка вывалилась на пол из кресла, освобождая место столь же белому начальнику, куклой севшему за терминал — ловкие пальцы помнили науку битья кнопок и сами все нащелкали в лучшем виде. Саске, слышавший только от Солеана такие понятия, как мышка и трекбол, был спокоен подобно скале, его чакра ни разу не колыхнулась, чтобы дать повод к атаке нервных охранников. Близко сидящая в оцепенении Мабуи тоже отлично ощущала колебания чакры, как никак ближайшая помощница Райкаге, элитный джоунин.

— Какой вы опасный и безжалостный человек... — заговорила продышавшаяся Мабуи, остановившаяся у перил после выхода из банка с заветной выпиской, подтверждающей скандальный перевод миллиарда с кепкой рьё. Площадь крыши была сопоставима с футбольным полем, спокойное местечко нашлось без труда. В Конохе, к примеру, даму успели бы окликнуть как минимум дважды, попытавшись перекинуться парой слов или завязать разговор, а тут понимают и не лезут, только недружелюбно косятся в сторону составляющего ей пару блондина.

— Вы на меня наговариваете, Мабуи-одзи, с этими крючкотворцами иначе себя вести нельзя — схарчат и не подавятся. Давайте я вас лучше обратно на облаке прокачу, а? — С дружелюбной улыбкой спросил Саске, тут же делая незамысловатые пассы руками, отрывая клок от близкого облака. — Развеетесь...

— Заманчивое предложение, — следя за наливающимся молочным цветом облачком, подплывшим к перилам. — Чего вы от меня добиваетесь, Саске-сама?

— Гн? Ну, я вас покатаю, а вы подумаете об экскурсии для моего язычка в своем ротике и о прощении за пошлые намеки... Прошу, садитесь, просто так стоя в юбке летать не комильфо, о сверкающий бутон истока молний в сахарной вате облака, — цветасто завернул Саске, заведя облако назад в качестве мягкого дивана. Это тоже не его разработка, а Ёконсу, приноровившемуся катать девушек на облаках. Ведь, по сути, облака это водяная взвесь в воздухе, чего проще как напитать образование чакрой и удерживать объем, делая границу упругой.

Мабуи со вздохом присела, удивленно вскинув бровь на теплую мягкость и удобство с отсутствием ощущения мокроты. Облачный диван мягко поднялся вместе с двумя пассажирами и, производя подлинный фурор в глазах жителей деревни, неспешно полетел между домов, извилистым путем двигаясь по воздуху к резиденции райкаге. Взгляды, что ловила на себе Мабуи, подняли ей настроение, девушка расслабилась и вернула на лицо солнечную улыбку с женственной кокетливостью. Саске не знал местных детских сказок, но в них однозначно были героические персонажи, летающие на облаках, глаза генинов и ребятни помладше так и круглились, сверкая, а уж взрослые как провожали...

— Правьте вон к тому ряду окон, Саске-сама, — с хитринкой в голосе, попросила вновь ставшая жизнерадостной Мабуи, указав на трапезную, где, как видел юноша, уже собрались все приглашенные луарцы. Имелись столовые приборы и для оробевшего Ши-сана, возле которого тесно ворковала Карин в отместку мужу за дивную благоухающую лаванду — ей он, видите ли, не сделал комплимента, привыкнув, что жена всегда чудесно пахнет цветами.

Райкаге с некоторой ревностью во взгляде подавал руку своей помощнице, вставшей и сошедшей с дивана в помещение через раскрытое Эем окно, при этом он смешно двинул крылышками усиков, вызвав звонкую смешинку у Мабуи.

— — Дорвалась, — констатировал Саске третью порцию свинины, которую услужливо подал Ши-сан, не знающий, куда деваться от обилия внимания к его лицу.

— — Считай рисинки в своей тарелке, а на чужое счастье не гунди, — ехидно ответила Карин, знавшая, что никакого поцелуя у Саске с Мабуи не состоялось, в отличие от нее с Ши.

— Скажите, Саске-доно, в чем ваша выгода? — задался вопросом Эй, когда пришло время воздушных молочных десертов.

— В процентах потерь при передаче электроэнергии, — спокойно произнес Саске. Речь шла о вшитой в саму идею и принципы ее реализации одной шестнадцатой части передаваемой энергии, отлавливаемой плавающим в магме шаром. Пропавшее в Конохе Здание нашло свое применение, когда маленький супермозг просчитал поставленную ему задачу по обеспечению Эдема необходимой энергией за счет других.

— Не боитесь передавать нам всю технологию?

— Когда вы подведете под нее теоретическую базу, секретная часть потеряет свою актуальность, — ответил Саске. К тому времени Солеан вырастит кристаллы, опять-таки, посаженные в лаву, чтобы использовать в качестве альтернативного и сверхнадежного источника энергии электромагнитное поле планеты.

— Позвольте узнать, почему на самом деле мы стали первыми, к кому вы обратились?

— Долгосрочные инвестиции немыслимы без сильной и стабильной власти. У вас есть необходимая и достаточная экономическая и военная мощь, чтобы минимизировать потери от перепрофилирования части производств линий электропередач, обеспечить быстрое внедрение, обойтись без бунтов и защитить технологию от передачи третьим лицам до монополизации рынка.

— Агрессивная стратегия развития и перехват контроля над стратегическим ресурсом могут спровоцировать создание военного союза против страны Молний. Вы опрометчиво оповестили всех заинтересованных лиц, умы уже залихорадило от известия о беспроводной передаче электроэнергии, — говорил Эй, доказывая, что отнюдь не только грубая сила сделала его Каге скрытой деревни. Фуин-электропередатчики в виде цилиндров с клеммами из чакропроводящего сплава передавали электричество исключительно как физическое явление, а не типизированную чакру.

— Брожение умов сыграет вам на руку. Стратегию я пока не выносил на обсуждение. Суть сводится к собранию пяти даймё, на котором распределятся доли в "Электросиле". Сорок один процент обеспечит страна Молний, еще десять клан Луара, который может ссудить вам требуемый вес в золоте и чистом чакрометалле, остальное пусть делит между собой великая четверка и прикормленные мелкие страны.

— Вы так говорите, будто у вас есть горы этого бесценного металла.

— Если вы обоснуете необходимость его обесценивания, мы вам посодействуем в этом. Фуиндзюцу трансмутации каменных гор в золотые нам известно, с чакропроводящей породой несколько сложнее, но тоже не проблема.

— Кхм!

— Саске-сама... вы потому перевели средства не напрямую на счет предприятия "Электросила", а Кумогакуре? Насколько я поняла, ранее речь об "Электросиле" шла только как о нашем с вами совместном предприятии...

— Никто с бухты-барахты не начнет атаку на страну Молний. Пока на вас будут оказывать всяческого рода давление, шпионить и открыто присматриваться к воплощаемой модели, вы завершите электрификацию своей территории и реформируете индустрию. Черед делиться придет перед выходом в системы электроснабжения других стран.

— Позвольте, но это не объясняет вашего поступка с рьё! — Гулко положил руки на стол Райкаге, отчего звякнули столовые приборы.

— Ничего криминального. Надеюсь, вскоре выдастся случай, и вы поймете суть моей невысказанной просьбы, оформленной в излишках рьё. Так же подобное избавление от данного пассива скроет долевое участие, конечно, если оформить денежный перевод в качестве покупки кланом Луара... Пика Сенвайта и одной маленькой высокогорной долинки, затерянной севернее одинокой белой горы.

— Гхм! Вы перевели средства не стране Молний, а конкретно Кумогакуре!

— У клана Луара есть еще один балласт в виде документов на активы почившего клана Учиха вместе с их резервами в виде слитков золота и чакропроводящего металла, можно прямо сейчас пройти к складскому помещению, а со своим даймё вы уж как-нибудь сами сочтетесь, не афишируя источники. Заодно будет повод остановить брожение умов, списав все на не такую уж секретную технику передачи чакры посредством чакропроводящих вставок, но применительно к рай-чакре, коли нет иных мыслей обратить слухи в свою пользу.

— Мальчики-мальчики, от вас тает мое эскимо! — Ахнула Карин, печально глядя на потеки. — Берите пример с Ши-сана...

— Который тает быстрее эскимо? — перехватил слово Саске. Карин надула губки. — Ши-сан, вы уж извините, но со стороны все смотрится как конфетка за папу, пироженка за маму, мармеладка за райкаге...

Откинувшийся на спинку Эй улыбнулся, его помощница аккуратно захихикала в ладошку.

— Будьте тверже с моей женой, — завершил мысль Саске.

— Жженой?! — Охнуло маковое лицо. Лицо Эя вытянулось, у Мабуи влетели брови, прямо в лоб влетели, наморщив его.

— Ага, но еще она сестра... милосердия. Так что, брат милосердия, лично я совсем не против, чтобы она попрактиковала технику мистического поцелуя, а вы показали свои умения в технике мистической руки... — повторно сделал двусмысленную паузу Саске и открыто улыбнулся, весело сверкая золотисто-янтарными глазами. — Эй-доно, как вы смотрите на то, чтобы отпустить ирьёнинов в госпиталь, пока мы обсуждаем скучные технические аспекты?

— Гхм! У вас очень специфический юмор, Саске-доно. Смотрю-то я положительно, однако что вы попросите за свои дзюцу?

— Мирный договор оформить в виде свитка с отпечатками глав всех кланов по образу и подобию договорных свитков призыва с соседних планов бытия, иначе кандзи так и останутся просто кандзи. Нет нужды сразу со всех единовременно требовать скрепления. Макимоно останется у вас, Эй-доно, как первого.

— А если мы так и не заключим мирный договор, тогда что? — Нахмурился Эй, не склонный верить голословным радужным перспективам.

— Тогда клан Луара будет искать других надежных партнеров для внедрения своих проектов. Например, стационарное фуиндзюцу парных портальных арок для мгновенного перемещения между ними. Скажем, одна рядом с Кумо, парная в Грасси — за один шаг преодолеваются сотни километров. Это сродни телепортации, только доступно любому человеку, достаточно либо уметь выделять требуемый объем чакры, либо иметь свиток с требуемым запечатанным объемом чакры.

Повисла тишина, Райкаге глубоко задумался.

— Содержание мирного договора обсуждению не подлежит. Спешка в этом вопросе неуместна, поэтому я вас не тороплю с решением и оставлю вам макимоно, — собственно, призывая толстый метровый свиток рядом со стенкой за своей спиной. — Для одного дня более чем достаточно "Электросилы". Обдумайте все, взвесьте, посмотрите за разворачиванием текущего проекта. Вы правильно сказали про "попросите", все ранее мною означенное остается в силе. Вот пробники, — призывая пару брусков с бороздами иероглифов. Размеры брусков немногим меньше рукояти среднестатистических катан. — Сплав и габариты идентичны клеммам фуин-электропередатчиков... Предлагаю завершить трапезу и пройти на склад.

— Саске-сама, вам так не терпится избавиться от балласта? — Осторожно спросила Мабуи.

— Мое дело предложить, остальное вам решать. И нам не терпится вернуться домой к детям малым.

Закат этого дня Саске встречал на вершине Колоса в Эдеме с уложенными баиньки детьми. Не все прошло гладко в этот день, но большинство целей достигнуто, первые кристаллы распределительных систем в Кумо уже начали выращивать, а переданный экземпляр приспосабливать в местной электростанции — в Конохе, к примеру, электричество доставлялось по проводам, а не вырабатывалось прямо на месте.

Глава 51. Семья

Курама

Курама едва-едва слизал последние крохи себя, как лапы подкосились и он свалился в экстазе — он вновь цельный!!! Глаза блаженно зажмурились, шерстка залоснилась и заблестела, хвосты распушились во всей красе, внутри пылал пожар, вырываясь язычками пламени из оскалившейся белоснежными клыками мурлыкающей пасти.

Крутой писец настиг лиса внезапно и яро.

— Ой, какой ты оказывается милый, Курамчик... — мягко улыбаясь, произнесла его бывшая джинчурики.

— Кушина?!! — Рявкнул опешивший лис. У него заорало чувство самосохранения, прострелившее сразу ото всех девяти хвостов — он моментально взвился и отпрыгнул подальше, боевым веером расставив хвосты.

— Соскучился по мне, лисенок? — С той же милой улыбкой и внятным голоском, присущим цветущей поляне в ясный полдень, спросила стройная девушка.

Минато отлеплялся молча с лицом, будто отлитая из металла маска, жестким и неприветливым супротив жены. Они оба, откуда ни возьмись, нарисовались на плите по бокам от сына. Оба пропорционально рослые и в той одежде, в которой к ним пришла смерть, вот только без дырки от когтя — его, Курамы, когтя, проткнувшего их обоих в попытке добраться до младенца, в которого его пытались запихать. Запихнули, располовинив. ++++++!!!

Курама сейчас действительно походил на откормленную лисицу, которая, встав на задние лапы, с трудом дотягивалась до макушки нарисованного ребенка, грустного, надо сказать, прегрустного подростка, в лисьих мечтах сожранного с косточками без остатка. Зависть гложила и ревность на счастье, которое и у него, Курамы, когда-то было вместе с другими биджу, любившими отца своего Рикудо Сеннина. То время прошло, дети озлобились на жестокий мир, позарившийся на их силу и поработивший их ради обладания ею.

Не мешкая, биджу открыл пасть и согнул кончики хвостов, чтобы за максимально короткий промежуток времени закрутить максимально плотный "Биджудама", несущий смерть черный шар выстрелил без промедленья. Он целился в Минато, все еще сходящего со стены.

Хрупкая девочка в зеленом платьице и сочно красными волосами до колен взмахнула тонкими прелестными ручками. Массивные и даже с виду тяжелющие якорные цепи из плотной чакры хлестнули по шарику, размером с ее голову — "Биджудама" бесславно булькнул в воду вместе с множеством цепных звеньев. Почти бесславно. Не успел еще сформироваться следующий черный шар, как только что выпущенный, взорвавшись на дне, взметнул всю массу воды, волной окатившей всех троих и едва не сбившей с ног и лап.

— Ай-яй-яй, Курамусик, как тебе не стыдно... — причитающе произнесла намоченная скромница, преобразовав якорные цепи в режущие. На месте их столкновения с черным шаром полыхнуло пламя аж до светлого потолка с ровно горящими созвездиями.

Минато действовал молча, молнией уйдя с траектории дзюцу и с территории взрыва. Оба его особых трехлепестковых куная встретились с заострившимся хвостами, отбившими атаку со спины и за счет числа напавшими сами.

Курама поймал кураж — он давно мечтал размяться с серьезным противником, давно мечтал лично убить пленителей. Он отодвинул на второй план причины их появления и все остальные досужие мысли, мешающие азартной схватке. Ловко отпрыгнув от цепей, биджу закрылся всеми своими хвостами от "Сюрикэн Каге Буншин но Дзюцу" — Минато клонировал пущенные с руки сюрикэны, обрушив тысячу штук, не сумевших ни волосинки состричь с цельного Курамы! Лис возликовал, сформировав и метнув с каждого хвоста по "мини-Биджудама", предусмотрительно направив один из шаров в воду. Целью поднятия водяной волны стало смывание кунаев желтой молнии Конохи, при помощи "Хирайшин но Дзюцу" умеющей мгновенно перемещаться между метками на рукоятях оружия, которое ни в какую не хотело втыкаться ни в стены просторного узилища, ни в пол или тем более потолок, не протыкало оно и шкуру лиса. Хищно рыкнув, биджу удлинил свои хвосты в двадцать раз, уподобив их охотящимся за добычей змеям.

Курама давно понял, что не может истощиться под пленяющими звездами. В какой-то момент биджу поймал себя на мысли, что и супруги Намиказе знают об этом. Вот тут-то он внезапно осознал, что эти двое слышали, всё-всё слышали с обеих сторон, с его, Курамы, и своего сына, Наруто.

— Попался, — холодно произнес Минато, подловивший сбившегося лиса к концу целого дня беспрерывной драки.

— Грр! — Зарычал придавленный биджу, не в силах ни двинуться, ни укусить, раскрыв свою клыкастую пасть.

— Да ты просто мечта любой девочки, Курамуля, — ласково проговорила Кушина, успев из всех обвитых цепями хвостов сплести фантазию макраме так, что ему самому ни в жизнь не расплести все узлы — непомерная длина хвостов сыграла с Курамой злую шутку.

Кьюби сперва завыл, а потом позорно заскулил, когда его принялись с легкой улыбкой и румянцем на щеках целиком брить наголо, тщательно-тщательно брить лезвием, напитанным острейшей чакрой ветра.

— Плохой мальчик, — приговаривала Кушина, — сквернословие это гадкая привычка. Тише-тише, мой маленький лисеночек, будешь и дальше вырываться, то сам себя кастрируешь. Славный, славный Курамсёнок, смирение тебе идет. Не забудь поблагодарить добрую Кушину, что оставила тебе усы и хвосты в целости и сохранности. Если будешь хорошо себя вести, так и быть, подумаю над тем, чтобы расплести кружево, а нет, то не обессудь, уж больно красивый получится воротник. Ах, как прелестно, представляешь, как давно я мечтала заплести твои хвостики! Спасибо тебе, Курамик! — Чмокая в лоб, отчего там образовался выжженный отпечаток женских губ — печать фуиндзюцу блокировала любые операции с чакрой.

— Кушина, — недовольно буркнул Минато. — Ты перебарщиваешь...

— Ой, извини, Минато, ты же знаешь, я порой слегка увлекаюсь... — смутилась молодая девушка, смахивая удлинившимися волосами последнее ею сбритое, тут же отправленное в нательное фуиндзюцу на спине между лопатками. Шкуру проткнуть и пустить кровь лису ей не удалось, даже оцарапать бритвой не получилось, не то, что отчекрыжить хвосты у основания, как это вышло с когтями. — А вот ты зря щелки узишь, марш в угол и стой мордой в него, ты наказан. И только посмей пискнуть, усы завяжу и с дыбой познакомлю, — невинным голосом произносила прелестница страшные вещи, от которых уши лиса так и встопорщились, впрочем, быстро обвиснув.

Кураму сперва погладили по голове между ушей, а потом с дюжей силой, невесть как уместившейся в хрупкой ручке куноичи, схватили за шкварник и словно наклусившую собачонку зашвырнули в угол, дальний от плиты с фреской весь день пребывающего в печальном унынии Наруто.

Без меха он выглядел предельно жалко, а еще Курама внезапно продрог, покрывшись гусиной кожей. Вольготная жизнь оборвалась, едва начавшись. Демон несчастья познал несчастье на собственной шкуре.

Наруто

Масло за спиной еле слышно журчало, почти беззвучно ниспадая в чашу, на бортике которой медитировал парень с двумя теневыми клонами в облике родителей.

Из желтой головы все никак не уходили непрошенные воспоминания, мешая сконцентрироваться на чувстве масляной пленки, которую все никак не удовалось ни утолщить за счет сенчакры, ни порвать, чтобы добраться до этой самой сенчакры, чтобы напрямую ее впитывать.

С самими медитациями он давно разобрался, научившись ровно сидеть на пресловутой дощечке, положенной на самый верх острого каменного клыка. Его желание постичь науку сеннина оформилось на вторую ночь без Саске... В начале он чуть не задохнулся от счастья, когда не застал в подсознанье никакого водоворота — ток воды в трубу прекратился! Потом счастье сменила убийственная горечь — он был по-прежнему один в своем внутреннем мире. Наруто перестал быть наивным и глупым мальчиком-плаксой. К утру он успокоился и принялся подходить к проблеме с умом, углубившись в думы. Тогда-то он и услышал в первый раз на самом краю восприятия какой-то посторонний звук — капель он давно победил, как подремонтировал многие трубы и краны, ничего не шумело в его подсознании. Как паренек не силился, разобрать звук не получалось, его навыков в медитации не хватало, а именно после принятия на воде позы лотоса и отрешения от мыслей звук становился чуточку громче. В то утро он встал к обеду. Джирайя тоже сильно расстроился его неудаче, но согласился начать преподавать азы медитаций, при этом велев забыть о режиме отшельника и сенчакре на время гормональной перестройки.

Следующим ярким воспоминанием той зимы стало его первое ниндзюцу "S"-ранга. Два клона помогли ему закрутить "Футон: Расен Сюрикэн", который он метнул в холм на другой половине долины, подальше от домика. Он еще при Саске украдкой пытался совместить крученый шар чакры "Расенган" со стихией Казе, но "Футон: Расенган" получился только после его ухода, когда свободного времени стало гораздо больше... И вот он смог достойно завершить технику своего отца, которого безуспешно пытался услышать и понять, каждую ночь медитируя на воде. Светящийся шар чакры стал центром белесого четырехлезвийного сюрикэна, тонко засвистевшего в руке и гулко слетевшего с нее. Метать крученые шары чакры Наруто научился еще при ниисане, успев похвастаться успехами и получить заслуженную похвалу, так дорого ценимую Наруто. Жуткий грохот взорвавшегося холма сотряс ближайшую гору, обстрелянную осколками камня. Сверху сорвалась жуткого вида лавина. Наруто тогда застыл, как вкопанный, неверяще уставившись на дело своего ниндзюцу. Его спас подоспевший Джирайя, еще сильнее ошеломивший парня. Адская земляная трясина "Дотон: Йоми Нумa" стала поистине адской, преобразившись в "Йотон: Йоми Нума" — адская лавовая трясина. Наруто уже видел ранее земляной вариант техники, когда Джирайя вместе с Цунаде дрался против Орочимару. Но нынешнее дзюцу не шло ни в какое сравнение — в лаву обратилось целое футбольное поле, вытянувшееся вдоль подножья горы, сбросившей с себя снежно-каменную лавину. Грохот несшейся массы, треск лопающихся от перепада температур камней и шипение испаряющегося снега со льдом заглушили звуки бьющегося в ушах сердца. После того, как вся лавина потонула в лавовом болоте, его, Наруто, впервые в жизни выпороли, отходив кожаным ремнем по голому заду так, что со всей своей хваленой заживаемостью болячек он три дня не мог сидеть на попе ровно. На четвертый день Наруто прекратил дуться и повинился перед крестным, которого своей необдуманной выходкой заставил сильно переволноваться.

Тренировочные будни летели один за другим, приближая весну. Приближая уход из запорошенной долины. Ранней весной Наруто отчаялся медитировать и завалился на спину с хлынувшими из глаз слезами немощи. Вот тут-то и пришел его звездный час, когда он с головой погрузился в воду и ясно услышал любящий голос своего отца, Минато. Утром перед уходом отец попросил сына не говорить ничего Джирайе до того, как будет вытащена печать.

— Н-н-наруто-о-о! Ты ч-чем занят?! — Воскликнул Джирайя вечером дня, в течение которого окрыленный догадками Наруто показывал просто чудеса упорства, покоряя одну за другой означенные саннином планки.

— Я уже скоро кончу, — ответил Наруто, сосредоточенно ведя найденную им родинку по обратному пути.

— К-кончишь?! Бесстыдник!!! — Взорвался Джирайя, моментально создав перегородку в спальне. — Нет, ну надо же, а! — Причитал за стенкой старший, пока младший, поняв весь смысл происходящего, потерял родинку, моментом вернувшуюся на прежнее место. У Наруто даже пятки покраснели. — Я, конечно, понимаю, возраст там, весна, птички поют, цветочки цветут, животные женятся... — успокаивался за стенкой Джирайя. — Но хоть бы делал это уединенно... Сам додумался или Саске успел подсказать?.. Эй, Наруто, слышишь?! Если хоть раз при мне займешься этим делом, выпорю так, что целую неделю ползать станешь!

Кто бы знал, чего Наруто стоило вновь засунуть руку в свой пах и начать вытаскивать оттуда родинку-фуиндзюцу. Вытащил и невидяще уставился на результат, с трудом вымолвив имя саннина, как и просил Минато. Джирайя с глубочайшим вздохом все же среагировал на странный зов, пришел и узрел множество точек, складывающихся в двенадцать созвездий, разбивающих круг на сектора. Двенадцать линий сходились в пупке, образуя нечто похожее на лепестки диафрагмы, закрученные в спираль с двумя оборотами. В общем, пока увлеченный Джирайя изучающе щупал живот Наруто, произошло то самое... Безмерно смущенный эро-сеннин секунду соображал, что же его отвлекло, а потом исчез быстрее света. Вот он был, а вот его не стало.

Наруто готов был неделями пребывать в подсознанье, общаясь с родителями. Развернутая печать позволила им увидеться и обняться. Минато и Кушина вылезли из стены, причем первым сошел с нее улыбающийся отец, подхвативший подросшего сына на руки и закруживший, словно маленького мальчика. Только к утру до Наруто дошло, что третьим на стене изображен лис, жалкий, облезлый и с невероятно заплетенными хвостами и есть тот самый страшный демон Кьюби. Парень как-то даже потерялся. Проснувшись, парень встретился с абсолютно несуразной рожей Джирайи, скромно притулившегося рядом со спящим. Наруто, зевнув, слово в слово передал послание родителей, неопровержимо доказавших свою аутентичность.

Да, сперва Минато и Кушина внутри Наруто были оторванными клочками душ, оставленными присматривать за сыном. Но с известного момента маленькие кусочки потянули на себя основу, запечатанную в Боге Смерти, не способного переварить души, пока не истаяли их кусочки. Вместе с душами родителей потекла и запечатанная половина Курамы. Так что теперь внутри Наруто всамделишные родители, а не их куски. Вопрос с выходом Кушины и Минато повис до окончания трехлетнего цикла зодиакального фуиндзюцу.

Наруто недолго пребывал с полными штанами счастья от обретения семьи, пусть и спрятанной во внутреннем мире. На него насели с двух сторон, свободное время кончилось, даже в подсознании он только и делал, что тренировался, тренировался и еще раз тренировался. Уже с первых занятий Наруто стал понимать Шикамару и его отношение к маме — все же он целую неделю жил в его доме, память сохранилась. Кстати, по его просьбе лису вернули шкуру и распутали хвосты, уж слишком жалостливо выглядела фреска зверька.

Джирайя первым высказал здравую идею остаться в этой уединенной долине, справедливо рассудив, что незачем раньше срока светить животом Наруто в купальнях, куда он принялся ежемесячно наведывался на целую неделю, спокойно оставляя Наруто одного управляться — родители ему спуску не давали, с любовью втискивая свои знания. Фьють и ушел в Мьёбокузан, фьють и появился оттуда, используя страну жаб как перевалочный пункт — это смиряло извращенного отшельника с необходимостью жить в горах. Так же он доставлял продукты, но держал крестника в информационном голоде, не рассказывая о творящемся в мире.

Осень принесла еще одну памятную веху, решив загадку Саске. Минато распутал какой-то там клубок, отчего Наруто "увидел" потерянные мгновения в Долине Завершения в тот самый момент, когда когти чудовища, в которое превратился его лучший друг, воткнулись ему в сердце. Наруто совершенно однозначно понял, когда на него разными Мангекё Шаринганами смотрел тот самый Саске, а когда кто-то другой. Парень и о гендзюцу с инструкциями по выживанию понял, и про фальшивого Кураму, сымитировавшего смерть настоящего. А следом за видением от Минато пришло знание от Кушины, узнавшей в девушке, что стояла среди генинов перед Лесом Смерти, черты своей младшей сестры, с которой с раннего детства была в плохих отношениях и мало общалась по жизни. Та девочка была признана двоюродной сестрой Узумаки Наруто, разъяснились слова Учиха Саске про то, что они теперь близкие... Означенный Саске ребенок в столь раннем возрасте одинаково потряс Наруто и его родителей. В ином свете предстало гендзюцу Орочимару, который был вовсе не Орочимару. Ночь откровений укрепила связь между Узумаки Наруто и Саске, который из Учиха с шаринганом стал Луара со спирасиэс. Кое-что осталось за завесой тайны, но существенную роль уже не играло — не важно оно! Для Наруто не важно.

Следующее яркое воспоминание это завершение трехлетнего цикла, когда Минато с Джирайей убрали "Хакке но Фуин Шики", ту самую печать со спиралькой, что открылась в зодиакальном круге. Спор между взрослыми не утихал месяцами, Наруто достало быть рупором, пересказывающим ответы отца и матери крестному. В итоге решили избавиться от первой печати, оставив вторую в целости из-за опасений, что она не удержит души Минато и Кушины, желающих остаться с сыном, кое-что с огромным трудом принимавшим и желавшим видеть родителей во плоти. После снятия фуиндзюцу "Хакке но Фуин Шики" произошло следующее. Одно созвездие зацепилось за пребывающего в этот момент во внутреннем мире Наруто. Разница в возрасте у его родителей не превышала год — два соседних созвездия нитями от звезд оплели их души. Девять оставшихся оплели сжавшегося Кураму, насмерть запуганного улыбчивой Кушиной, пока ее сын бодрствовал и не мог ничего узнать, но все равно стребовал объяснения, поплатившись возросшей нагрузкой в учебе клановым фуиндзюцу. Теперь не было стены, разделяющей зал Курамы и остальной внутренний мир Наруто. После снятия печати биджу вырос до своих исконных размеров, став на порядки крупнее людей. Он не кинулся в атаку, только вздохнул на уменьшившееся жизненное пространство и узкий проход, в который всяко не смог бы протиснуться.

Вот после снятия фуиндзюцу "Хакке но Фуин Шики" родители сумели взять под контроль создаваемых их сыном теневых клонов и смогли распоряжаться вложенной чакрой так, как если бы это были их собственные клоны. Правда, все ими сделанное возвращалось в виде знания применившему ниндзюцу. Так что не сдержанный супружеский поцелуй Наруто ощутил с двух сторон, так сказать, открыв кое-что новое для себя — вообще всяческих курьезов было великое множество. Впрочем, быстро выяснилось, что если клоны-родители оставались на ночь, а Наруто уходил во внутренний мир и видел их застывшие души, то воспоминания клонов не возвращались к парню. С этого открытия никто не мешал Наруто общаться с Курамой без лишних свидетелей. Итогом бесед стала феноменально успешная попытка в конце мая призвать чакру Курамы. Оранжевая чакра не кусалась и не меняла тело. По мере отращивания хвостов активировались созвездия фуиндзюцу "Печать Зодиака", так же, как при выходе в виде клонов родителей зажигались их секции. Девять хвостов, длинные уши и четыре прозрачные оранжевые лапы смотрелись экзотично — Наруто не внял речам и не остановился, доверившись Кураме. К слову, после снятия "Хакке но Фуин Шики" на животе вновь образовалось двенадцать линий, закрутивших двенадцать витков спирали. Когда Наруто раскрутил спираль на один виток, скачек мощи всех девяти хвостов получился столь мощным, что часть чакры выскользнула, развеяв клонов наблюдающих родителей и отодвинув Джирайю, едва не упавшего. Рисковать с дзюцу Наруто поостерегся на этом уровне, вернув обратно виток спирали и оставив один хвост, давший незначительный прирост в силе, по словам Джирай, порядка пяти процентов. А вот объемы чакры зашкаливали, Наруто мог бы измором брать армии и повторить подвиг Сандайме Райкаге, сражавшегося с десятитысячной армией три дня и три ночи — он погиб, дав шанс спастись своим друзьям. Однако все же это не было подлинным режимом биджу, требующим большего слияния.

Наруто был счастлив все эти годы, как никогда в жизни. Он обрел семью, любящую его безмерно, семью, о которой не смел мечтать. Пусть странную, зато его родную. Они много общались, играли в интеллектуальные и развлекательные игры. Они жили, своеобразно полно жили семьей, а это самое важное, когда накопленный опыт передается между поколениями, когда сохраняется связь между родителями и детьми. Преемственность. Наруто признал себя вечным должником Саске и Солеана, подаривших ему настоящую семью. И он лишь раз остро жалел об упущенных годах в академии, годах без друга и без семьи — какой смысл горевать о прошлом? Саске смог пережить, и он тоже сможет оставить прошлое прошлому, научившись на его ошибках. По Саске скучать Наруто ни дня не переставал, хотя и Джирайя его весилил, и Минато смешные истории рассказывал, даже Кушина умудрялась говорить смешно — попробуй только не посмеяться!

В конце концов, Наруто сдался уговорам и с тяжелым сердцем отправился в Мьёбокузан постигать режим отшельника, к которому давно был готов. Пройдя все первичные тесты верховного правителя Фукасаку, он перешел сразу к финалу, вот и сидел сейчас вместе с родителями, в три ума познавая сенчакру после того, как старые знакомые вдосталь наобщались, прогнав Наруто в его подсознанье. Секреты, видите ли, секретные, а Наруто, понимаешь, перед ними как на ладони, ничего не может скрыть в реале.

С Курамой он подружился. Нет, правда подружился без всяких маминых, эм, забот. Лис в открытую признался, что совершенно не хочет менять джинчурики и даже выходить из опаски попасть к очередным поработителям, только и желающим, как бы его подоить. Наруто в ответ пообещал, что приложит все усилия для изменения мира шиноби, где Курама мог бы без опаски жить своей жизнью. А еще джинчурики согласился не только наладить мысленное общение во время бодрствование, но и делиться всеми телесными чувствами. Наруто нисколечки не стеснялся Кураму, с которым прожил всю свою жизнь, тем более он не человек. Кстати, из лиса, извинившегося за свою ревность, получился благодарный слушатель.

Начавший брить усы юноша, обогнавший в росте маму на целых пять сантиметров, усилием воли отогнал непрошенные мысли о поцелуях и девушках, подсматривание за которыми надолго обломилось, едва всерьез начавшись три года назад. Следующим препятствием на пути к глубокой медитации стали думы о брате, по-прежнему ниисане, теперь вне всякого сомнения родным и близким, а не просто названным. Наруто мечтал увидеть двоюродную сестру и племяшей. Он разрывался между желаниями войти в клан Луара, дабы быть ближе к родственникам, и возрождением своего клана Узумаки, носителем знаний которого стал, между желаниями сохранить при себе души родителей и выйти из-под их неусыпного контроля.

Поймав мысль о том, что задыхается под взором родителей, Наруто неожиданно понял, как следует действовать дальше с режимом отшельника. Масляная пленка поверх его чакры растворилась в ней, и краски мира буквально ворвались в сознание. Парень, переживший много потрясений, сдюжил, удержав свой облик и даже более того, открыв глаза дважды, присовокупив взор Кьюби, отчего его зрачки стали плюсиками. Жабий взор это "-", а лисий это "|", горизонтальная и вертикальная черточки сложились. Дополнительно глазницы очертились оранжевым цветом. Мир запестрил, и благодаря неожиданной поддержке Курамы не расплылся, сохранив четкость.

— Браво, Наруто! — Тепло улыбнулся Джирайя.

— Молодец, сынок, — открыл свои светло-синие глаза отец.

— Ты у меня умница, — похвалила мать, глядя серо-зелеными глазами.

— Теперь, Узумаки Наруто, ты по праву можешь называться сеннином, — важно заявил Фукасаку, сидящий на плече Джирайи.

— Ото-сан, ока-сама, а чего вы такие грустные?! — Встревожился Наруто, буквально видя настроение клонов-родителей расширившимся до половины круга зрением. Причем, когда глаза становились "|— нос -|", он видел все вокруг себя.

— Пришло время нам расстаться, сын, — ответил отец.

— Ч-что?! Что вы такое говорите?!

— Успокойся, сынок. Клан "Гама" предложил мне с твоим отцом переселиться в специально выращенных жаб, которые станут нашими сосудами.

— Потребуется время, чтобы преобразовать их в наши собственные тела, клетки которых достал Джирайя.

— Какое, какое время, обозримое?.. — Шмыгнул Наруто, понимающий, что же такое решали его родители, осознающие то, как они тяготят своего любимого сына тем, что все знают.

— Несколько лет как минимум, — ответил правитель жаб.

— А... а как вы отвяжетесь?.. — берясь за руки с родителями, образовывая треугольник.

— Я разгадал фуиндзюцу, Наруто, — уверенно заговорил Минато, крепко сжимая руку Наруто. Остальные тактично отошли и отпрыгали подальше, оставив семью наедине. — Два дополнительных созвездия помогут скрыть твою собственную возросшую силу, а за нас не тревожься. Не успеешь оглянуться, как мы вновь воссоединимся.

— Еще и сестренку тебе подарим.

— Ока-сама... Я... я тоже постараюсь... увеличить клан Узумаки!

— Вот и славненько, та розовенькая девочка такая милашка...

— Кушина, перестань смущать парня, вдруг...

— Без вдруг, дорогие мои. Клан Хьюга бьякуган не выпустит, да и так ли он нам нужен, правда, Наруто?

— Ооока-сама...

— Что, ока-сама? Сделай свои плюсики наследственными, тебе это... по плечу, — мило улыбнувшись, смутила мать сына. — А мы тебе упростим задачу во время перевязки созвездий, совсем-совсем упростим, хи-хи.

— Перестань гореть, Наруто. Ты уже достаточно взрослый для той книжки... "Камасутры", ха-ха. Будешь так смущаться, останешься холостым. Это девушкам положено стесняться, а ты видный парень.

— Уже вымахал выше меня!

— Ладно, идем, сын, не следует правителей заставлять ждать. Тебе, Наруто, предстоит хорошо потрудиться, чтобы аккумулировать чакру в нужных для техники переселения пропорциях. И очень, очень-очень сильно пожелать обретения своего собственного додзюцу, закрепить достигнутый тобой сейчас результат на генном уровне. Ты сможешь, как смог перенять все наши знания. Саске смог, и ты тоже не промах. Выше нос, сын! И, Наруто... я горжусь тобой, ты вырос таким, как мы с твоей мамой мечтали. Верь, надейся и люби — такой ведь девиз у Луара Саске?

Расчувствовавшийся парень смог лишь кивнуть в знак согласия, в горле стоял ком, а по лицу текли слезы счастья.

— Какой же ты все-таки у меня... клевенький, хи-хи! — Весело взлохматила Кушина волосы сына. — И вот интересно, как будут вместе расти тётя с племянником... — преувеличенно задумчиво вздохнув. — Или ты о близняшках мечтаешь, сынок?

— Химэ, я вот точно мечтаю о близняшках, и обязательно постараюсь!..

— Знаешь, а ведь я совсем не против...

— До нас вам все равно далеко, ах-ха-ха! — Гулко рассмеялся Гамабунта. — Наших головастиков не счесть!..

Солеан

Струна натянулась, значит, мое послание принято на исполнение, что ж, это радует. Бесхитростно оттеснил Саске и поглаживанием руки по шелковистой щеке забрал себе эмоции, охладив Карин до равнодушия. Резковато вышло, однако время не терпит — виновато мазнул взглядом по двум красным спиралькам. Ей может понадобиться все ее хладнокровие.

Приближалась финальная фаза ритуала, с моей подачи разработанного признанным гением фуиндзюцу Минато и его не менее талантливой женой. Наруто сидел в центре сложного многолучевого рисунка, складывающегося из связок иероглифов, образующих гигантскую печать. Два малых фокуса занимали жабы, сидящие в масле т-образного отводка от реки энергоемкого масла. Они уже взяли в свои большие беззубые рты кулаки сидящего Наруто, в свою очередь, сжавшего в кулаках омертвелые кусочки родительских тел. Горел ослепительный костер чакры, постепенно начинающий закручиваться в вихрь вокруг сидящей фигуры.

Восемь секций моей печати держали Кураму; одна Наруто, готовящегося с плюсиками в глазах обвязаться нитями двух соседних знаков Зодиака; за оставшуюся секцию цеплялись Минато с Кушиной, ждущие момента закрепления крестовины додзюцу, чтобы проскользнуть в жаб через кровь своего живого сына, достаточно пропитавшую омертвелые ткани в кулаках. Все правильно, водоворот чакры встроит в геном достигнутое умение смотреть на мир, родители в новых телах тоже обретут додзюцу. Так не раз "прошивали" геном, встраивая туда выдающиеся дзюцу. У кого-то получалось, у кого-то нет, впрочем, методов улучшения генома уйма, часто просто развивают получившийся при скрещивании талант.

У Наруто имелся выбор. Плоским зрачком жаб он различал потоки природной чакры, сенчакры, видя ее водопадами и реками масла или определяя пузыри неоднородностей в масляной толще. Операторы чакры нарушали и возмущали естественный ток природной энергии. Скажем, Джирайя под своей техникой транспарентного перемещения не смог бы укрыться от жабьего взора. Чем-то этот принцип схож со способностями сенсоров. Вертикальный зрачок Кьюби видел цвета эмоций, испытываемых операторами чакры, тяготея к негативу по своей природе, что сказывалось на дальности пеленгации любого, настроенного убить или навредить смотрящему. Сложение получалось неоднозначным. Если расположить их рядом, то получался круговой обзор с ослаблением одного взора из-за размывания его способностей и усилением дальнобойности и четкости другого. Если наложить одно на другое, то обзором охватывалась лицевая полусфера — расширялась периферия, а фокус естественного зрения сохранялся. При этом получался забавный эффект, позволяющий видеть настроение растительного и животного мира, а так же видеть эмоции, вложенные в чакру при ее высвобождении. Улучшалась зоркость, буквально воплощая пословицу "глаз как у орла". Выбор оказался предопределен.

А вот и купол начал воздвигаться, ограждая действо от пагубного влияния неучтенных факторов, хех. Главное сделано, при помощи "Камуи" я переместился на соседний план бытия в теле Саске, избавив мини-измерение от шмоток и заодно десять из двадцати запечатанных в кубах шаров вставив в энергоблок Эдема.

— У меня появился шанс обрести плоть, Саске. Открой восемь би-врат и целиком отдай мне контроль.

— Грабить стыдно, — кисло заметил повиновавшийся сын, догадавшийся о части моих намерений. — Я себе не так это представлял...

— Знаю. Кстати, извини, что оторвал...

— Не в претензии. Ото-сан, оставишь мне подробности?

— Оставлю. Но я не понимаю, где крики, где слезные мольбы?!

— А смысл? Я уже достаточно взрослый, чтобы не пытаться рваться на свободу или жаться под крылышко. Будь поласковей, ладно?

— Постараюсь.

Саске вместе со слишком поздно дернувшимся Наруто оказались сидящими спина к спине, их макушки соединила тонкая водяная дужка моего медленно растущего тела, за три года всего лишь доросшего до двух сыновьих ладошек, сложенных лодочкой.

Два костра чакры слились. Купол делали на совесть, наблюдатели совершенно ничего не могли толком понять. Нервных жаб быстро остановил рукой закусивший губу Джирайя, не давший катане Гамабунты обрушиться на купол и помешать ритуалу. Саннин мужественно встал под удар, зажав лезвие между ладонями.

Наруто вынужденно познал природу боли вместе с тремя заключенными в нем — быстротечная перестройка генома это вам не высморкаться! Ну, еще и пресс, выживающий соки из пяти сущностей, но только одна к этому привычна, и только одной приходилось хуже всех. За три года запечатанные в Наруто отъелись, пришла пора платить по счетам.

Однако я не прохиндей, прежде взимания долгов следует оказать услуги, иначе могу не сдержаться, как вышло в больнице Конохи перед побегом из нее восьмилетнего Саске. Выпихнув сознание Наруто в его внутренний мир, подчинил тело себе, начав параллельно открывать линейки внутренних Врат до восьмой позиции включительно. Ожидаемо тело Наруто пошло в разнос, а жабы раздулись в три раза, с трудом выдерживая прущую энергию.

Информационная матрица крестовины глаз вплавлена в податливую общую структуру. Первая цель достигнута.

Одержимых болью Минато и Кушину выдергиваю посредством нитей, тянущихся из созвездия "Печати Зодиака", и сразу направляю в жабьи коконы, монтируя новую структуру чакроканалов, додзюцу, в их бешено делящиеся ткани. Далее вытягиваю из масляной реки пару тонн вещества, наполняя им коконы из надувшихся жаб, чьей коже придал прозрачность. Две искусственные утробы готовы, в них уже плавали зародыши плоти с кулак размером. Такое растянутое на три года созревание, во-первых, действительно сделает додзюцу наследственным, аккуратно встроив в существующий геном, во-вторых, сей способ экономичнее для меня, в-третьих, они вновь из сжатого состояния станут прежними за время роста, причем по праву станут сеннинами. Вторая цель достигнута.

Восемь девятых Курамы, по числу плененных моим фуиндзюцу хвостов, забрал себе, в восемь раз уменьшив гигантские размеры демона-лиса. Подмигнув дернувшемуся в защиту друга Наруто, сквозь боль что-то даже осознающего, уменьшил скуляще воющего Кураму еще раз, оставив метр и десять сантиметров в холке, остальное перебросил в мини-измерение к Саске, где присовокупил все к высвобожденной от барьеров энергии. Кстати, чего бы там Кушина не планировала сделать с остриженной шкурой и когтями, отросшими вновь после возвращения Кураме контроля над собственной чакрой, я реквизировал ее добычу. В послании к ним я просил совершить стрижку в воспитательных целях без намека на дальнейшее использование полученного материала. Шерсть и когти придадут достоверности муляжу, сварганенному в мини-измерении. Полюбовавшись на поделку, отсек всяческие связи с оригиналом, в этот момент благодаря сработавшему программному триггеру вновь плененного девятью созвездиями "Печати Зодиака". Двойника демона отправил в мир шиноби. Это неразумный зверь, долго он не проживет, зато исполнит свое предназначение. Хотя искушение и его силу поглотить с трудом подавил, с трудом. Третья цель достигнута.

Аж на девять десятых осушил жабьи запасы масла, по головке за такое варварство не погладят уж точно, но зато мне хватало тютелька в тютельку. Впитал энергию от Саске, тут же осунувшегося, вращение спирасиэс прекратилось, у него осталось энергии на самом донышке — обморок истощения. Впитал и стабилизировал структуру физического тела Наруто, аккуратно закрыв Хачимон, вернее, это сработал еще один триггер, запустивший автономный модуль — сам я бурлил, уплотняя и уплотняя в себе масло, воплощаемое в материальную облочку, в четвертое звено моей цепочки тварных тел. Ртутная дужка выросла до моего привычного метра восьмидесяти и обрела человеческую фигуру. Отмена техники "Рейка но Дзюцу" Като Дана, чьей душой я завладел, придав свой привычный облик, завершилась полным и безоговорочным успехом. Попирая блондинистые головы, счастливо улыбнулся миру, пожирающему меня глазами армии жаб. Четвертая цель достигнута.

Обеими ногами встав на желтую голову, целиком провалился в подсознанье Наруто и там заморозил время. Вместе с под самый потолок затопившей коридоры водой втянул в себя все эманации боли, не тронув прочие чувства присутствующих, парализованных моим фуиндзюцу. Взмахом руки засветил рамку со схемой коридорных лабиринтов подсознанья Наруто — жуткая бессистемная мешанина с кучей тупиков.

— Хех, и зачем так грозно и злобно щелки узить? Нет силы — никто не позарится. Чуешь? Ладно, к делу, расклад следующий. Курама оставляет здесь отпечаток своей лапы с кровью и после высвобождения из джинчурики при помощи обратного "Кучиёсе но Дзюцу" отправляется в клан "Кицунэ" (Лис), где получит возможность развиться до былого величия и обретет семью. Твой отпечаток крови станет аналогом договора призыва по типу уже заключенного у Наруто с жабами, только без жертвенной крови. Он же сохранит мысленную связь и возможность призыва прямо здесь, в подсознанье, что даст определенные бонусы, такие как режим слияния, аналогичный режиму биджу. Касательно тебя Наруто. Это дерьмо. Это идеал, — вторым взмахом засвечивая вторую рамку с символом клана Узумаки. — В центре ядро личности и главный резервуар чакры, собственно, помещение готово, — жестом указывая на бывшую тюрьму Кьюби, вход в которую располагался над уровнем когда-то затопляющих коридоры вод, мною выпитых. — Первый виток коридора символизирует режим с активным додзюцу, — показывая это самое додзюцу в виде двух скрещенных игл. — Второй виток это режим отшельника, — демонстрируя плюсик в виде двух прямоугольников. — Третий виток это режим слияния, — показывая ромб с вогнутыми сторонами, что сильно напоминало глаз Шукаку, однохвостого демона в Гааре. — Хоть с лисой, хоть с жабой, хоть с другим шиноби, которому доверишься настолько, что впустишь в себя. Замыкает все круг с множеством дверей-обманок со спиралью, замкнутой саму на себя. Это нужно против вторженцев в подсознание. Так же по этому кругу можно гонять чакру, выше скорость — выше мощь. Спираль можно закручивать в пружину, сам понимаешь для чего. Никаких дебильных труб и затопов, — показывая рисунок с повторяющимися элементами, переходящими друг в друга и являющимися формой для фуиндзюцу. — Плата для Курамы это вызов, передаваемый детям по наследству, это второй контракт Наруто с кланом "Кицунэ", будет по одному для его правой и левой рук. Плата для Наруто это первая двойня, девочка и мальчик, которые в пятнадцать лет перейдут в клан Луара супругами близнецов Саске. Я не стану съедать ваши эмоции, сами их обарывайте. Сейчас верну вам возможность двигаться и говорить, дабы вы смогли четко выразить свою волю: либо оставляем все как есть, либо идем по моему плану, либо предлагайте свои альтернативы. Итак...

— Что с моими родителями?! — Тут же вскочил Наруто. Курама молча встал рядом с ним, его хвосты витиевато дрыгались, выдавая злое напряжение. Это хорошо, моя истинная сущность осталась, так сказать, за кадром.

— Все как я им и обещал в послании, получили возможность возродиться с додзюцу и прожить непрожитое в собственных телах с возрастом на момент смерти.

— А зачем была пытка болью? — Рычаще задал свой вопрос Курама, когда я перевел на него взгляд. Наруто несколько потерялся от моего ответа, упустив инициативу.

— Взрывные изменения крайне болезненны. Улучшение генома затрагивает все клетки организма, сознание воспринимает этот внезапный хаос за боль, ведь привычный порядок рушится столь стремительно, что оно не успевает адаптироваться. Модификация демонической сущности тоже не мёд, Курама, ты больше не демон. Я целиком забрал чужое и сделал тебя цельным, — мелодичным успокаивающим голосом ровно говорил я с миролюбивым лицом.

— Солеан-сан, верно? — Собрался с мыслями Наруто, разорвав томительную паузу. Курама правильно понял мой переведенный с него взгляд и благоразумно помалкивал, ожидая своей очереди. Быть маленьким он уже привык, уважать сильных тоже.

— Верно.

— Почему... почему вы тогда не вмешались в мою судьбу? — Закидывая пробную удочку ради подтверждения своих догадок. Умно, я оценил его первый вопрос.

— Потому что за тобой присматривал старик Хирузен, а я еще не имел достаточно сил для открытой конфронтации с элитными джоунинами. Потому что в тебе сидел сильнейший соблазн, поглотив который, я бы наспех решил часть своих проблем, но потерял при этом контакт с сыном. Иссохшему в пустыне трудно удовлетвориться одним стаканом воды, когда рядом целый кувшин живительной влаги.

— А...

— Курама, твой черед.

— А как же остальные мои братья? Демоны мы или нет, но они моя семья!!! — Грудным голосом зарычал лис, постаравшийся напрямую ни в чем не обвинять.

— Вы изначально принадлежали разным животным кланам и были ловко призваны сразу после рождения, чтобы не успели запечатлеть образ родителей. Вас всех превратили в сосуды для частей демона Джуби, но в итоге вы сами стали демонами. Некоторые, как ты, сумели обороть и встать над чуждым влиянием, смогли подружиться со своим джинчурики. Но я не готов повторить с ними то же самое, что и с тобой, излишняя энергия не пойдет мне впрок, не стану зря растрачивать эти ценные ресурсы, пусть это и звучит цинично.

— А как Саске расплатился с вами? — Угрюмо произнес Наруто, с вызовом задав вопрос после паузы с почесыванием макушки.

— Пробудил отцовский инстинкт, переведя наши отношения в иную форму. Альтруист из меня фиговый, поэтому с вами я предпочту подстраховаться, заранее прописать в скрижалях судьбы нужные мне строчки, сделать детей предначертанными друг другу самой судьбой. В свою очередь, клан Луара остальным намечающимся Узумаки готов воспитать сильных и любящих супругов, однако без спирасиэс — он уже включает ваше пока безымянное додзюцу и подавит его собой в потомстве. Матримониальные планы самое время строить, если оба клана планируют скрепить дружбу глубокими родственными связями и тем самым зародить добрую традицию обмена женихами и невестами, знающими друг дружку с детства. Сразу предупреждаю, клан Луара свободный и самодостаточный клан, ни к какой стране не принадлежащий, имеющий свою собственную территорию.

— Наруто... ты как на счет меня? — Долго вилял хвостами лис, порыкивая, прежде чем задал свой вопрос, адресованный другу.

— Курама, конечно иди к родителям, даттебайо! Без всякой платы, — сказал Наруто, положив руку на холку и погладив зверя.

— Это будет дар, примешь?

— Приму, даттебайо... — покосившись на меня, заявил Наруто и обнял лиса за шею, получив в благодарность поглаживание подвижным длинным ухом. — А вы... — отстраняясь, — я бы и сам предложил Саске идею обвенчать наших детей, несмотря на их троюродное родство, ведь... мой геном уже изменился, правда?

— Да. Однако наша с тобой договоренность подарит им любовь с первого взгляда. Просто так я не могу вам двоим помочь, скрижали судьбы требуют особого подхода, поэтому за свое изменение вы должны именно заплатить. Начатое тобой с Минато и Кушиной я просто подправил, взяв энергией за помощь, а вот корректировка тонких тел требует явного договора. Твои родители согласились на такое же устройство внутреннего мира и все остальное, потому их резервуары в тебе наполнились не их чакрой самой по себе, а ими самими.

— Допустим... Нет... Что во мне изменит переустройство лабиринта внутреннего мира в клановый знак? — Левой рукой почесывая за ухом Курамы, сформулировал вопрос Наруто, внимательно глядя плюсиками глаз, различающих правду и ложь.

— Упорядоченная организация подсознания избавит тебя от проблем с ручными печатями и деликатно точным высвобождением чакры, уменьшит требуемое на отдых время, улучшит память, незначительно увеличит реакцию и скорость, сделает иммунным к выбиванию тенкецу и попыткам насильно управлять твоей чакрой внутри твоего тела. Все перечислять или достаточно?

— Достаточно... Нет! Это приобретаемое, а что теряю? — Дернув лохматым ежиком волос, спросил Наруто, пронзительно глядя глубокими небесами радужки, разделенной на четыре сектора.

— Текущую мощь. На месяц-другой ниндзюцу "Футон: Расен Сюрикэн" станет для тебя дневным пределом, дважды закрутить не сможешь, число телепортаций при помощи "Хирайшин" поначалу ограничится пятеркой, а число клонов десятком. Но не переживай, я сдул Саске, — говорил я с улыбкой, поощряя завязавшуюся беседу. Мой голос успокоил обоих до трезвой оценки ситуации без криков и надрывов. Все девять хвостов спокойно и даже красиво опустились на пол, перестав зря дергаться. Сам я тоже постепенно стабилизировался, ни на йоту не выпустив алчность из себя, иначе бы беседу постиг крах. Из-за скорости мне предстоит целый год сидеть в изнанке Эдема и рихтовать себя в изнурительных тренировках — что поделать, тело есть тело, долгожданное тело!!!

— Хн?

— Теперь у меня есть полноценное тело!.. — Прикрыв глаза, усмирил рвущуюся наружу радость. — Когда я был в Саске, то для своего комфорта чрезмерно усилил его, раздул под себя, из-за чего у него начались проблемы с контролем гигантских объемов генерируемой телом чакры. К примеру, он застрял на десяти продвинутых клонах, тогда как может сотню сделать, а при множественном клонировании все десять тысяч.

— Эм... Солеан-сан, вас Саске попросил мне помочь?..

— Да и нет, — умилился я динамичности лица Наруто, обдумывающего мои слова и свои вопросы перед озвучиванием. — Нет, потому что он не в курсе о том, что я хочу сделать клан Узумаки якорем для клана Луара. Да, потому что я вижу все его мысли и могу сделать прогноз на ближайшее будущее. Одно дело относиться, как к равному, другое дело быть равными. Сейчас вы оба главы кланов, пусть твой пока из условно трех представителей и считаемых на пальцах потерянных родственников. Освоив режим слияния, ты приблизишься к Саске по грубой силе, а освоив режим множественного слияния, ты его в чем-то превзойдешь. Правда, не советую пускать в себя никого, кроме контрактников — это чревато тем, что переймут всю твою память, как получилось с родителями.

— А эта... перестройка... это тоже будет больно, да?

— Да, невыносимо больно. Но сперва следует выпустить Кураму, потом начнем перестройку. Ты не должен потонуть в пучине боли и обязан все осознавать, иначе потеряешь себя в процессе, во время которого проживешь всю свою жизнь с самого первого вздоха. Это экстремальный способ, зато быстрый.

— А Саске... он тоже...

— Дважды, — прерывая сбивчивую мысль.

— Хорошо, я согласен на предложенные условия.

— Отлично. Тогда вот свиток. У него два аспекта, физический и эфирный. Поставивший подпись в бренном мире заключит мирное соглашение с кланом Луара. Поставивший подпись во внутреннем мире, частично располагающимся в духовном мире, рекомым астралом, заключит союзное соглашение, скрепляемое полюбовными брачными узами с представителями клана Луара. Узумаки Наруто, глава клана Узумаки назначается хранителем сего свитка, вам претворять в жизнь решение о том, с кем у клана Луара будет мир, а с какими кланами заключится союз. Кланом считается род с минимумом тремя поколениями истории шиноби и минимум семью здравствующими представителями-шиноби.

— Все так сложно... — проговорил Наруто, вместе с Курамой тщательно ознакомившийся с множеством кандзи и причудливой вязью иероглифов фуиндзюцу.

— Этот договор означает...

— Да, Курама, он означает, что старшие Луара сверхлюди, имеющие нечеловеческую ипостась. Саске в девять лет переродился фениксом. Так что, Наруто, Узумаки станут переходным и связующим звеном между двуликими фениксами и людьми, иначе мир вполне может когда-нибудь ополчиться против клана Луара, принудив к долгой изоляции.

— Ээээ, ааа... хн, он... большой уже, клан Луара?..

— Хех, скоро узнаешь. Позволь Саске быть твоим гидом по Эдему, я не могу лишать его этого удовольствия, хе-хе! Ладно, хватит трепаться, пора вам обоим кровить ладони и ставить отпечатки.

Здорово, что я нафиг отключил предвиденье, ведь что-то касательно Наруто могло прорваться к Саске, пока я находился в нем, тогда не удалось бы удержать сына в Эдеме на лишний, третий год. Жаль, конечно, что с Эй-доно не срослось, но пропажа макимоно договора серьезный сигнал для него.

Союз Луара и Узумаки станет нитью, гармонично вплетающей оба клана в гобелен жестокого мира шиноби. Пятая цель достигнута.

Для зрителей все выглядело следующим образом. Щуп чакры растегнул спортивную куртку Наруто, оголив живот. Зодиакальное колесо расширилось, лепестки диафрагмы раскрылись в желтое марево, из которого стал с трудом протискиваться Курама. Довольно мерзкое зрелище, хотя весь обслюнявленный Орочимару вылезал изо рта своего поврежденного или змеиного тела еще противнее. Купол при появлении рыжей морды мигом окружили самые гигантские жабы, вооруженные до вставных челюстей с клыками, но нападать они не спешили по той причине, что усиленный мною купол выдержал множественные удары катаны Гамабунты, военного предводителя клана Гама. Не обращая внимания на минусы глаз, хвостатый сподобился выполнить обратный призыв, "Кучиёсе но Дзюцу".

Вытек следом за исчезнувшим лисом. Точки-созвездия закрывшегося вслед за мной хода красиво слетели искорками с кожи живота, быстро и бесследно потухнув. Огляделся. У Джирайи, находящегося в клетке жабьего рта, были отрублены руки и ноги вместе с косой, сорван протектор и клеймен лоб, а так же выворочена нижняя челюсть — страшное зрелище, одни глаза горят, в них еще теплится жизнь предателя, ожидающего ужасную участь. Касанием пальца распечатал из звеньев сыновьего протектора две парящие фуин-кушетки. Вначале пристроил беспамятного сына, затем положил и пристегнул не травмирующими ремнями его друга, дергающегося и постанывающего от тягостных переживаний раннего детства. Наруто после Хачимон представлял собой кусок мяса, держащийся на чистой воле, потому что чакра отсутствовала из-за перестройки внутреннего мира.

Достал касанием очередного звена макимоно с разжеванной техникой гидратации, "Суика но Дзюцу", развернул свиток перед правителями клана. Саске и Наруто с Минато и Кушиной отправил за раз в Эдем, телепортировав за счет чакры приемной стороны. Дождался понимания в глазах седого правителя в плаще с высоким воротником стойкой, после чего поглотил купол, в который вбухали энергии на многие часы. Капля в море для меня, но сейчас я был пуст, вся прорва энергии ухнула на правильную организацию четвертого звена, дабы не повредить ни одну связь, над сохранностью коих я так дрожу.

— Я Луара Солеан, — представился я на местный манер. В этой Вселенной мое имя Солеан кай Луара стер Веридес сол Санрайз пустой звук, ни к чему сотрясать воздух перед тремя божествами. — Приношу свои извинения и прошу выслушать, — мой музыкальный голос обволакивал слушателей, смиряя пыл и успокаивая нервы. Я заставлял слушать без перебивания — грешно прерывать мелодию. Жабы оказались ловчее:

— Наглый человечишка-ква! — Бросила фиолетововолосая Шима, жена Фукасаку.

— Наглый, бесспорно. Я мог бы съе++ отсюда, однако пытаюсь загладить свою вину и принести пользу, исправив вред. — Еле получилось подавить эмоциональную вспышку. Львиная доля моих волевых ресурсов тратилась на аккуратное аккумулирование и переваривание сенчакры, а не питие взахлеб.

— Он взял всю твою вину на себя, — проквакал Фукасаку. — Можешь съ++!

— Предлагаю все взвешенно обсудить...

— Говори здесь, — громогласно квакнул Фукасаку, поведя бровью, разнообразное шипастое и острое оружие шевельнулось вслед за ней.

— Опрометчиво откровенничать при всех. Я уже продемонстрировал вам своим мирные намерения. Лучше отправьте воинов к границе с кланом Хеби, змеи ползут.

Мда, гибель Манды, божества змей, произвела широкий резонанс. Наетые и воинственно настроенные змеи принялись жучить соседей — раз. Жабы сопоставили рассказы Джирайи, узнали меня и испугались за себя, дескать, пришел пожиратель по их души — два. Потому так круто обошлись с бедным извращенцем, перетрусили и бояться потерять лицо. Змей после Орочимару я стал гораздо лучше чувствовать, к моему предупреждению отнеслись без скепсиса, вняв доводам разума. От ритуального фуиндзюцу отошли совсем немного, вместе со мной остались изрядно нервничающие правители и жаба-тюрьма. Свиток с техникой превращения в воду затерялся в кимоно тоже его читавшего Гамабунты, уведшего жаб боевым скоком.

— На неделю охрану ваших границ я целиком мог бы взять на себя, еще хотел бы сразу исцелить кохая, дабы он помогал мне в защите. Через неделю вахту разделят шиноби из клана Луара, они будут стажироваться при охране границ, пока не восполнится мною экспроприированное масло. Так же я берусь составить дзюцу обращения окаменения, пока дежурят луарцы. Прошу оформить договор с кланом Луара задним числом. Сделка постфактум выставляет меня в плохом свете, но вам лучше до поры до времени не знать сподвигших меня на это причин, а ежели догадаетесь, то лучше держите эти мысли при себе, иначе ваши сегодняшние страхи ненароком воплотятся.

— Это приемлемое разрешение конфликта. Мы согласны.

— Джирайя... — дрожащим губами, обведенными фиолетовой помадой, попыталась что-то сказать Шима, но ком застрял во рту.

— Раз согласны, то, пожалуйста, оформите все, я хочу остаться с Джирайей наедине.

Фукасаку молча ткнул тюремную жабу куда-то на голове, отчего та вывалила содержимое и поспешила смотаться гигантским прыжком. Взяв жену за руку, жаб тоже ушел мощным прыжком в сторону причудливых строений.

— Отныне ты свободен от бремени пророчеств, кохай, — заговорил я тихо и с долей изрядного уважения. Сенчакра, преобразованная в медицинскую живительную энергию, сотнями тончайших усиков впилась в тело, начав экономно и точно восстанавливать повреждения. Первым делом я убрал болевые симптомы и клеймо, мои руки расплылись, став водянистыми образованиями. — Оставь мирские заботы подросшим детям. Живи ради и для себя, живи свою жизнь, как мечталось, перестань отказывать в исполнении желаний, остепенись, наконец, хех, или устройся в женские купальни массажистом.

— Это я-то кохай?! — Первым делом возмутился саннин, едва я ему залатал нижнюю челюсть с гортанью.

— Я тебя в разы старше, друг мой. Не дергайся, я только-только обрел бренное тело, мне с голодухи трудно в должной мере себя контролировать и еще тебя исцелять.

— Что с Наруто, Минато и Кушиной? — Враз посерьезнел Джирайя, глухо спросив то, о чем следовало бы первым узнать.

— Кризис миновал. Первым уже занимается его двоюродная сестра, сравнимый с Цунаде ирьёнин — Карин пока недостает опыта обширной практики. Остальные благополучно растут, трехгодичного цикла им хватит достичь точки прежней остановки.

— Еще один вопрос, пожалуйста. Что стало с Курамой?

— Похищенное дитё вернулось к своему клану Кицунэ. Кстати, полежи смирно, сделаю тебе презент, кохай, — произнес я и, не принимая возражений, ткнул пальцем в лоб.

"Телепортер" аналог "Телепорта", который достался Кабуто, он основан на "Кучиёсе" клана Узумаки и "Хирайшин" Намиказе Минато. От Джирайи Наруто не скрывал знания, как в целях своей безопасности поступают многие шиноби, засекречивая свои разработки без какой-либо записи о них, из-за чего куча техник пропадает вместе с их изобретателями, не спешащими раскрывать свои слабые места вероятному противнику. Я просто сложил данные о двух дзюцу, сформировав в голове Джирайи их комбинацию, типа обучил, однако с оговоркой — только одна метка, да и та с кандзи "Огонь" и "Щит", что использовались в защите Конохи. У Якуши Кабуто, правой руки Орочимару, чакрозатратный вариант без меток, причем он для каждого применения копирует свиток с оригинала своего сэнсэя, умевшего так применять.

— Если эту огромную метку Дзюцушики, формулу техники, прожечь чакрой в каменной толще плиты, то можно продавать свитки или печати с телепортом на эту громадную плиту, лежащую у порога врат в деревню.

— Хочешь сделать из меня лавочника? — Скривился саннин скорее от головной рези, чем от сути моего предложения.

— Мастер Шоётосо Соске уже слишком стар для претворения моих идей. Как раз осядешь и будешь производить последний шанс на спасение, телепорт к Конохе. Заодно приготовишь себе надежную смену по искусству фуиндзюцу, в мастерской персонал подобран отличный, абы кого без теста не берут.

— Сэмпай... зря ты дал это знание Кабуто-куну, — хрипло произнес саннин, примерившийся к обращению сэмпай. Я без спешки ремонтировал его тело, уже срастив все конечности и начав устранять омертвелые ткани, используя его чакру для генерации крови.

— Он полезен тем, что держит шиноби великих стран в тонусе. И у него основанное на свитке сэнсэя ниндзюцу "Телепорт", а у тебя фуиндзюцу "Телепортер". Дабы чужой не пользовался, в технике предусмотрен ключ в виде отпечатка большого пальца на плите-приемнике и в свитке, без оного на выходе получится горстка пепла. Идеальное место близь Конохи там, куда когда-то пришелся выброс магмы — это на время избавит тебя от шквала предложений об организации "Телепортера" в каком-либо другом месте. Заодно сможешь подключить площадку к общей системе защиты, на которую все отдыхающие в деревне джоунины регулярно сдают чакру — иначе не избежать разгула диверсий, после которых все созданные свитки с ключами закономерно станут мусором. Возможно, в будущем я сниму ограничения на организацию "Телепортеров" в других местах.

— Я подумаю над твоим предложением, — встал Джирайя, начав осторожно двигать конечностями.

— Тут нечего думать. У вас с Сакумо был один отец, Хатаке Джирайя, пора бы уже выпороть племяшку да женить его, заперев в доме до беременности... — лукаво произнес я. Авось к Какаши вернется его былая решительность и рассудительность.

— Гхы-хы-ха-ха-ха!..

— Я вижу родство, кохай, растившая тебя мать-одиночка ничего не рассказывала, но ты ведь и сам давно обо всем догадался, как и твой брат по отцу, Сакумо, к которому ты не успел прийти и оказать моральную поддержку. Да и Какаши носит маску, дабы родство ваше в глаза не бросалось, пора бы признать...

— Уломал-уломал! — Состроил горестную рожицу великовозрастный балбес.

— Тогда лови медицинское фуиндзюцу для его глаза, — тыкая в лоб еще раз. При таком физическом контакте гораздо проще и экономичнее передаются мыслеобразы. — Пусть помощь от тебя исходит, обо мне молчок, окей?

— Окей? Кхэм, окей!

— И благодарю за доверие, кохай. Войди в режим отшельника.

— Оу... — округлил минусики глаз Джирайя, скучив их у носа, не ставшего по обыкновению бородавчатой картошкой.

— Скажем так, ты не просил, а я не дарил, все оно само как-то получилось. Ну, идем резать гадов?

— Сперва оформимся, Солеан-сэмпай. Рад личному знакомству.

— Взаимно, Джирайя-кохай, — отвечая на рукопожатие. — Хех, ну теперь держитесь, супостаты! Два эро-сеннина зададут всем перцу!

— Так то был ты на лайнере, в поселке и купальнях?! Нихи-хи-хи!

Озорно подмигнув друг другу, два великовозрастных оболтуса синхронно бросились к Фукасаку.

Глава 52. Захваты

Хошигаки Кисаме

— Так ты совсем ослепнешь, аники, — взваливая за спину тело беловолосого с бессмысленным глазом, уставившимся в пустоту.

— Идем на плантации цветов джофуку, сэмпай, там вторая часть средства от моей слепоты, — был дан как всегда спокойный ответ.

Кажущееся спокойствие уже не могло обмануть верного напарника, Кисаме видел срыв Итачи, видел слезы своего напарника и его ярый гнев, сжиравший остров черным пламенем. Низкорослый товарищ разбередил акулью душу, ставящую добычу информации превыше любви и дружбы, ограничивающих в средствах и методах.

Второй раз он в Конохе, второй раз уходит без боя и разрушений. Дурно.

— Отнеси всех в старое убежище Учиха... — промолвил Итачи, и вырубился, успев передать гендзюцу с маршрутом.

— Мальчишка! ++++++! — Для красного словца матюкнулся акулий рот, подбирая загипнотизированную старуху и одной правой удерживая два тела. С напарником он не собирался миндальничать, одной левой пристроив третье тело за спину и помчавшись по сброшенному в мозг пути.

Кисаме не переставал восхищаться Итачи, ловко комбинирующего свои собственные планы с заданиями главы Акацки Пейна. Добыта важная информация про телепортацию, которую открыл Орочимару, а его приемник Кабуто перенял. Разведана ситуация в Конохе. Кисаме до сих пор скалил зубы на результаты массового гендзюцу Орочимару, использованного им на Конохе — шедевр! Какой шедевр!! Утатане Кохару и Митокадо Хомура, члены сельсовета, зарезали друг друга так, словно каждый из них свинью в забойне разделывал. А сколько шиноби попытались в реальности утопить собственную деревню в крови?! Поистине гениальное гендзюцу! Весь сброд слетел с катушек, и если бы не патрульные из долины, Коноха перестала бы существовать. Кстати, про Корень и Данзо особо ничего не прояснилось, как требовал Пейн — все опрошенные посредством гендзюцу пребывали в уверенности, что третий хокаге уничтожил заразу, потопив в лаве главную базу со всеми меченными проклятой печатью и их главой. После уничтожения ядра монолитная организация распалась в пыль. Проникновение в скрытую деревню, кстати, прошло на удивление легко — в ней царил разброд и шатания, кланы и хокаге активно делили власть. Кисаме был не прочь пообщаться с грудастой Каге наедине, но его сиюминутный каприз обломали, сославшись на скрытность визита, хотя сам Итачи умудрился успеть сходить налево.

Орочимару подлинный гений, которого оправдано опасались в Акацки — Кисаме оценил хитрые ловушки вокруг и внутри убежищ. Был гений, да всплыл на своих амбициях, растворившись в желудках тысяч змей. Мутная смерть какая-то, змеиный саннин от змей же и сдох, даже Кисаме понял — что-то тут нечисто. Весь путь от своей бывшей родины со скандально известной базой, сожранной черным огнем, и до заброшенного убежища Учиха в забытом уголке страны Огня Кисаме пытался проанализировать имеющиеся у него данные, скупо предоставленные Итачи, прекрасно знающего о перекрестных докладах Пейну. Фанатик Орочимару пробудил Риннеган, но слишком рано восторжествовал, за что поплатился жизнью. Вроде бы логично, ведь еще не освоил додзюцу, однако что-то беспокоило ум — слишком чисто и гладко складываются выводы, как будто они вода, направляемая по трубам.

Кисаме стало очевидно после срыва Итачи то, что напарник излечился от своей неведомой болезни с синдромом импотенции, судя по тому, как активно он принялся сеять свое семя без заботы о том, что плод сильного шиноби при родах убьет мать-не-шиноби. "Темнит аники, ну да это его дела" — думал нукенин скрытого тумана, опасно сблизившийся в личных отношениях с напарником, он оказался не способным отвернуться от его переживаний. Как-никак три года бок о бок прожили, совместных приключений и переделок набралось уйма. Чем-то Итачи его крепко зацепил, а после известий о смерти Саске крючок зашел глубже в акулий рот, не встретив сопротивления. Из Кисаме никчемный утешитель, однако, хватило и того, что он просто был рядом. У Итачи срыв недолго длился, и не сломался он лишь благодаря молчаливой близости напарника, ставшего ориентиром в тумане иллюзий.

Итачи после разбирательств на бывшей базе Орочимару близь Кири стал одержим какой-то идеей. Все прояснилось в убежище, поросшем зеленью джунглей. Пересадка глаз ради обретения Вечного Мангекё Шарингана.

— Ты все его мозги выпотрошил что ль? — Скривился Кисаме, когда тело опорожнилось под себя.

— Дерьмо, — емко ответил Итачи, у которого кровавые слезы наступившей слепоты смешались с обычными. Целых четверть часа по объективному времени длился допрос с пристрастием в мире Цукуёми. — Приступаем к пересадке, — произнес напарник Кисаме, удивив вложенной в голос волей и решимостью.

Один глаз Итачи вынул из ворона, второй из Копирующего Шиноби достала предварительно еще раз зачарованная ирьёнин, старая и опытная в травах, способствующих лучшему приживанию пересаживаемых органов.

— А не жаль терять свою уникальную способность глазок? — Озадачился Кисаме, имея в виду ускорение или замедление времени при помощи додзюцу, что особенно ярко проявлялось в иллюзорном мире Цукуёми. Вопрос по истории воронового глаза он предпочел придержать до поры до времени.

— Я сумею это сохранить, — собственноручно выдавливая себе глаза прямо в глазницах, куда немедленно имплантировались чужие глазные яблоки. Это знак высшего доверия — стать абсолютно беспомощным в присутствии возможного врага. Кисаме по достоинству оценил этот шаг своего аники.

Акула еще и не такое видел и творил, он не отвернулся и даже не испытал позывов к рвоте. Ему было остро любопытно — зачем с копировщика сцедили артериальную кровь, запечатав примечательным образом? "Неужели Итачи действительно захотел смешать свою чакру с белобрысовой, чтобы усилиться?" — Кисаме склонялся именно к этому своему домыслу по ряду причин. Во-первых, резерв чакры у его напарника просто смехотворно мизерный! Во-вторых, ради свойств этой чакры, но каких таких примечательных свойств, хоть убей, он не представлял. В-третьих, он сам когда-то побеждал в себе акулу, проходя слияние — здесь он рассудил по аналогии. Еще Кисаме, внимательно следивший за операцией по пересадке глаз, готов был многое отдать за разъяснение той улыбочки, что витала на губах Итачи, когда марионеточная старуха аккуратно и со знанием дела пересаживала ему шаринган от спеленованного пленника, которому во время пресечения попытки к побегу акула с удовольствием сломал конечности, все конечности, каждую в двух местах, еще и ребра пересчитал.

Три дня Кисаме путал погоню, когда случайно его засекли во время избавления от живых тел близь Конохской долины. Он бы с радостью их прикопал, да приказ Итачи был четкий и недвусмысленный — доставить обратно живыми и невредимыми сверх имеющихся ранений. Из каких-то своих соображений напарник акулы обоим оставил память о случившемся в целости и сохранности, хотя Кисаме и сомневался, что после такого интенсивного кипячения мозгов в них еще остался проблеск рассудка. Однако, Яманака признанные спецы, могут и осадить каплю ума. Преследователей он бы тоже приголубил Самехадой, если бы не другой приказ — сбросить их в стране Звука, проведя через Долину Завершения, ставшей скорее безжизненным кратером.

Месяц вынужденного безделья в глубинах еще кое-как функционирующего убежища прошел ни шатко, ни валко. Кисаме большей частью игрался со своим мечом, Самехадой, упражняясь в слиянии и владении иными секретами Дайто, Великого Меча. Итачи с повязкой на глазах умудрялся сам себя во всем обслуживать, каким-то образом видя посредством призываемых воронов, к слову, чистоплотных, как и сам их хозяин. Бывший Учиха часто медитировал, надолго погружаясь в себя и ни на что не реагируя. Запечатанную банку с кровью Кисаме по возвращении уже не увидел на прежнем месте и предположил, что напарник шерудит в своем подсознанье. Мечник прожил почти тридцать лет, многое знал и умел анализировать. Со скуки акула, как он себя часто именовал, обшарил убежище Учиха, сберегая стены и двери лишь в той части, где они с Итачи остановились. Ему не мешали и не запрещали собирать скудные трофеи — кто-то еще раньше тут основательно прошвырнулся.

— Ну как? — С заметной улыбкой спросил Итачи, наконец-то насовсем снявший повязки с глаз и отмывшийся от мерзостного больничного запаха.

— Ну, глаза, и что? — Переспросил он довольное лицо, так и не показавшее свои новые возможности. Только обновленные глаза. На трех изогнутых лезвиях черного сюрикэна на красном фоне выросли острые шипы, центральная часть стала шире и обзавелась в срединном красном круге жирной черной точкой. Да, еще Кисаме отметил увеличившиеся вдвое резервы чакры, а Самехада отметил, что она помимо былого жидкого огня приобрела противную бритвенную остроту, как у белобрысой какашки.

— Ты пялился на них две минуты, никак влюбился?

— Да ты, я смотрю, в прекрасном настроении! Побарагозим малеха? — В нетерпении спросил Кисаме, желая узнать еще больше о новых возможностях напарника. Раз он шутит, значит, планы удались, и он достиг желанных целей. Об этом говорит и тот факт, что сам Кисаме смотрел в красно-черные глаза всего секунд пять по собственным ощущениям, специально отстранившись от восприятия посредством Самехада. Он не ощутил колебаний чакры, какое бывало, когда он попадал в гендзюцу, значит, Итачи сохранил и усилил свое додзюцу. Сам Кисаме тоже с пользой провел этот месяц и жаждал в сражении опробовать некоторые свои наметки.

— С пользой. Я от бывшего АНБУ знаю месторасположение и частично систему охраны золотохранилища даймё Огня.

— Грха! Но ты ведь так трясся о конохцах... — Быстро сообразил Кисаме, решивший в лоб не спрашивать обо всем том, что узнал напарник, выпотрошив память бывшего АНБУшника, кстати, бывшего коллеги. Явно ведь узнал нечто такое, что помогло обрести полную власть над чужими глазами и кровью, не зря же перезачаровывал Фуро... Фаруфики... фоки... в общем бабку-ирьёнина.

— Мне они крупно задолжали, а персональные счета предъявлять уже некому, — резко став жестким с просочившейся из глаз жестокостью. — Идем, сможешь там развернуться. Какузу-сан оценит масштаб добычи.

— Вот это дело! — Всецело одобряя идею напарника. Если что, именно ему влетит за самоуправство, впрочем, Итачи как всегда сумеет волшебным образом выкрутиться. Вроде тихий и спокойный, а демонята внутри так и дрыгают хвостами.

Хьюга Хиаши

Глава клана вместе со всеми чтил третью годовщину трагедии, скорбя по отцу, свихнувшемуся вместе с почти всеми стариками-шиноби после кошмарного гендзюцу Орочимару, скосившего четверть наличного состава шиноби селения, скрытого в листве. Кланы отделались стариками...

После второй мировой войны, прошедшей порядка тридцати лет назад, кланы активно расширялись, широко применялось ниндзюцу "Лояльность", ставшее запретным при Йондайме Хокаге, много всего возведшего в ранг киндзюцу. У Хиаши есть три единокровных брата, пробудившие бьякуган лишь в части видения каналов циркуляции чакры, зато обладающих сродством с огнем. Сам Хиаши сделал своим дочкам еще три единокровных сестры, следуя евгенической программе и применяя секретное додзюцу "Гендер", воздействуя на пол будущего ребенка. Учиха владели сходным додзюцу, основанным на Шарингане, другие кланы имели свои тайны задания пола будущего ребенка. После второй мировой войны стояла угроза выживания, тогда ничем не гнушались, почти никто и почти ничем. В третьей мировой войне прослойка безопасности сохранила главные ветви почти всех кланов, брезгующие ушли в небытие сами или в результате интриг. При правлении Сандайме Хокаге практика набора в кланы семей, не связанных кровными или брачными узами, полностью сошла на нет, а многоженство и так никогда официально не разрешалось.

Клан Хьюга сейчас насчитывал за сотню шиноби, тогда как остальные не превышали численностью пары десятков семей или пяти десятков шиноби. Это капля в море по сравнению с тысячами внеклановых шиноби и десятками мелких кланов в две-четыре семьи, имеющих хотя бы одного живого шиноби с рангом джоунин. Мелкие кланы это основанный на медицинской технике анализа крови компромисс, некогда достигнутый между великой дюжиной кланов, Сандайме Хокаге и Даймё, пестующего собственные кланы, кормящиеся с его руки и не входящие в состав Конохи. Нынче от мощной дюжины осталось всего семь кланов, меньше, чем в Кумо! Зато именно по их примеру сельсовет слился с клановым. Конечно, у кланов есть так называемые кандидаты на вступление и даже семьи, с которыми заключаются матримониальные договоры, чтобы дети росли вместе, сразу по исполнению восемнадцати (опять цифра Сандайме Хокаге) сочетаясь в браке с кандидатом или кандидаткой старше шестнадцати. Но это не решение основной проблемы выживания клана. Мировые воины вообще крайне негативно сказались на численности всех схлестнувшихся кланов шиноби, до образования союзов скрытых деревень насчитывавших под своими флагами сотни ниндзя. Процветали лишь те кланы, что сумели подняться над странами, такие как Ичирэ и Меэрю, насчитывающие тысячи членов, разбросанных по множеству городов.

Поэтому Хиаши скорее считал этот день праздником и был счастлив, чем расстроен сложившейся тремя годами ранее трагедии, унесшей сотни и сотни жизней, примерно половину которых погубила международная тюрьма, что любезно открыла свои двери в стране Травы для бесперспективных узников из Конохи. Еще одним положительным результатом стал упраздненный сельсовет, как ни настаивал на его создании даймё — все полномочия, права и обязанности перешли совету семи старших кланов (по убыванию общего числа действительных членов клана, включая младенцев): Хьюга, Яманака, Инузука, Нара, Акимичи, Абураме, Сарутоби.

Победу в борьбе за власть принесла "оплошность" Цунаде-сан, отправившей за Учиха Саске весь цвет клановой молодежи, позже едва вытянутой с того света. Но самое главное это отправка джинчурики, убитого и потерявшего заключенного в себе Кьюби, ушедшего на трехгодичное перерождение. Коноха потеряла свое главное оружие по вине азартной алкоголички! Хиаши не постеснялся в выражениях, когда обсуждал со взрывной Тсуме-доно личность хокаге — вспыльчивая дама почти слово в слово повторила его речь на совете. Второй альянс из четырех кланов поддержал речь об упразднении сельсовета, даже несмотря на то, что верховодящий в нем Нара Шикаку все еще считался членом сельсовета. Сарутоби Асума остался в меньшинстве и присовокупил свой голос "за" предложение перепоручить функции сельсовета совету старших кланов, четко обозначив границу старшинства в три поколения истории и общности свойств генома у дюжины ниндзя не ниже ранга генина. Дзюцу "Лояльность" изъяли из числа киндзюцу на первом же заседании кланового сельсовета, следом узаконив Бьякуган-додзюцу "Гендер" для повсеместного использования в больнице Конохи. Правда, альянс четырех легко продавил расширение курса обучения в академии шиноби и возрастной ценз, понизив планку до семи лет с сохранением выпуска в двенадцать лет. Так же создали школу Конохи с точно таким же сроком обучения, но уже всех остальных детей, не обладающих даром оперирования чакрой. И это несмотря на финансовый кризис!!!

Вообще Хиаши испытывал удовлетворение от ограбления золотых запасов даймё нукенином Итачи, перед этим забравшим шаринган у Хатаке Какаши, которого глава клана Хьюга, мягко выражаясь, не любил, но и не злорадствовал случившемуся. Последний из Хатаке отверг предложение Фугаку о вступлении АНБУшника в клан Учиха, быть может, и не случилось бы той страшной резни, отголосок которой настиг Какаши-куна в текущий болезненный период его жизни. Во всей этой истории Хиаши кусал локти на подлинный допрос-свиток, который Яманака-доно лично снял с Какаши, в насмешку выкинутого обратно мешком с костями. Возвращением ему физического здоровья занималась лично Годайме Хокаге после доклада Иноичи-сама, представившего клановому сельсовету явно зауженный вариант результатов копания в одноглазой голове.

Пошатнувшиеся после наглого грабежа позиции даймё усилили позиции семи кланов из Конохагакуре, так что софинансирование единой для всех шиноби академии и для всех не-шиноби школы оказалось не столь обременительным, сколь казалось поначалу. Да, всякие спецшколы АНБУ разогнали к демонам, слив все в общее для всех учебное заведение с обязательным годом полевой практики по его окончанию и отдельной двухлетней специализацией. Реформа системы образования с расширением программы обучения до дзюцу "D"-класса и работы со стихийным первичным сродством успешно прошла с подачи Нара-доно. Его доводы про вялотекущий прогресс во многих отраслях нашли отклик и у Хиаши, в итоге согласившегося с необходимостью введения в Конохе всеобщего пятилетнего образования.

Коноха за годы после двойного весеннего нападения Орочимару стала заурядной деревней, черепашьим ползком выкарабкивающейся из отстойника. Только благодаря грамотной политики Хокаге с Казекаге двум потерявшим былые позиции странам пока удавалось избегать серьезных конфликтов с соседями. Райкаге давно замкнут на стране Молний и особо не пестует планов по захвату соседей, сосредоточившись на аккумулировании силы и защите собственных границ. Мизукаге тоже в выгодном положении на своих островах, пока туда доберешься, две трети армии как с куста потеряешь, но в Кири ситуация еще хуже, чем в Конохе, одно это и успокаивало Хиаши-доно. Так что старик-Цучикаге если и хотел бы полакомиться чем-либо в стране Огня, предпочел зря не лезть без солидной поддержки, тем более у него проблемы с наследником и как следствие угроза внутренних распрей. Малые Какурезато тем более не желали военизированных столкновений, то и дело оправляясь от оных, почему-то почти всегда ведущихся на территориях их стран. К тому же Акацки и осколки от рухнувшей "империи" Орочимару всех без разбору пощипывали.

Как-то к Хиаши пришла мысль об организации Дома Хьюга, куда входил бы старший клан Хьюга и десяток младших кланов, чтобы очертить круг селекции и увеличиться раза в два-три. Однако это попахивало на организацию деревни внутри деревни, подходящих аргументов для законодательно закрепленной возможности создания подобной структуры он не смог сходу подыскать. Слабая Хокаге и потерявший позиции даймё ничего не смогли возразить против, когда клановый сельсовет по горячему одобрил некоторые инициативы Хьюга-доно по усилению и упрочнению в стране Огня позиций кланов шиноби, как старших, так и младших. Произнесенные в мире Цукуёми слова Орочимару всем запали в душу, плюс процент и качество сбрендивших после кошмарного гендзюцу — на этой волне Хиаши удалось свести к нулю политику притеснения свободолюбивых кланов, сплоченных и сильных в своем единстве и традициях. К слову, Хьюга-доно имел определенные планы на кровь Узумаки, ему стоило трудов обратить свое воспитательное поражение с Хинатой в победу, сведя принцессу клана Хьюга с джинчурики Кьюби. Обычно кланы между собой не скрещиваются, только поглощаются. Редко когда между клановыми шиноби и куноичи происходят браки по любви или взаимной договоренности, клановых с детства приучают к мысли, что не всяк подходит для продолжения рода с сохранением в потомстве признаков клана. Поэтому главы стараются еще с академической скамьи или через комплектацию групп по выполнению миссий составить будущие пары. Эти идеи и действия не шибко сочетались с негласными заповедями основателей Конохи, рекомыми волей огня, идеально подходящей лишь для утопичного мира. Однако почти оформленная идея Дома Хьюга померкла, встретив отпор клана Нара, коалицию которого поддержала Годайме Хокаге, накорню загубив идею Хиаши.

— ... удалось добыть образцы. Филин! — Завершил речь Нара Шикаку, подозвав АНБУ в маске филина.

Тонкий шиноби ростом ниже среднего продемонстрировал два бруска и возможности передачи между ними рай-чакры. Впечатляюще!

— При снятии листовой обертки рай-передатчики приходят в полную негодность, — продолжил доклад Нара-доно. Семеро остальных членов кланового сельсовета, включая Годайме Хокаге, внимательно слушали и смотрели. — Хиаши-доно, позвольте узнать ваше предварительное заключение? — Обратилось лицо с двумя шрамами к лицу с двумя бьякуганами.

— Обертка надежно экранирует фуин-начинку. Возможно, Нейджи-сан разглядит больше, — чинно ответил Хиаши, захотевший еще сильнее повысить лояльность своего племянника и подчеркнуть перед советом силу подрастающего поколения клана Хьюга.

— Хиаши-доно. Каковы результаты ваших исследований Хи? — Неожиданно обратила на Хиаши свои золотисто-карие глаза Цунаде.

— Скромны, Цунаде-дзёси. Полностью разработана только техника тушения открытого огня, ниндзюцу идеально пригодно для пожарных команд, — вынужденно поддался Хиаши, приготовившийся в свете новых сведений расстаться со всем проектом "Энтон". Он умолчал об изобретении ниндзюцу, что позволяет любому шиноби со сродством с Хи увидеть тепловое излучение. И он очень сильно жалел о том, что в свое время не настоял на выдаче ему архивов клана Учиха, благодаря некогда взятой крови Саске-куна постепенно расшифровываемых в части огненных техник и методик развития. Все труды уничтожил взрыв резиденции хокаге три года назад, когда даже обширная подземная и наиболее защищенная часть, выращенная еще Шодай Хокаге, оказалась выжжена огненным смерчем до тла — Годай Хокаге чудом спаслась тогда.

— Полагаю, в институте изучения ниндзюцу исследования пройдут более быстрыми темпами. Вы согласный, Хиаши-доно? — Продолжила давить Цунаде, наученная горьким опытом прежних поражений.

— Несомненно. Предлагаю выделить ресурсы на поиск и налаживание контакта с этим... свободным кланом Луара.

— Поддерживаю... — откликнулись члены совета. Шизуне, секретарь Годайме Хокаге, старательно протоколировала заседание.

— Воздерживаюсь, — ответил докладчик, единственный из круга восьми.

— Шикаку-доно, поясните совету свою позицию по этому вопросу, — переместила взор Хокаге с Хиаши докладчика.

— Без комментариев, — с непроницаемым лицом и невыразительным голосом ответствовал Шикаку.

— Назначаю вас ответственным за работу с кланом Луара, Нара Шикаку.

— Примите самоотвод, Годайме Хокаге. Клан Луара ясно дал понять, что ведет дела с теми, тогда и на тех условиях, с кем, когда и на каких сочтет нужным.

— Это приказ вашего Каге, Нара Шикаку, — надавила Хокаге.

— Ответственность принять хотел бы я, Годайме Хокаге, — произнес глава клана Абураме. — Конфликт пустой зачем нам, когда есть желающие?

— Шизуне! Поменяй имя в приказе.

— Будет сделано, Цунаде-сама.

— Годайме Хокаге, позвольте узнать о сроках возвращения Джирайи-сана и Наруто-куна, а так же о ведущейся вами работе по обнаружению и подчинению Кьюби, — решил пойти в атаку Хиаши.

— Да, Цунаде-фудзин, не пора ли объявить их нукенинами Листа? — Подобралась глава клана Инузука, имевшая свои счеты с Джирайей.

— Без комментариев, — сведя брови к переносице, ответила госпожа Цунаде.

Вдруг свет мигнул и погас, в зале без окон автоматически включилось красное аварийное освещение, где-то наверху взвыла сирена.

— Мятеж, Господа Совет! — Ворвалась в зал заседаний АНБУ в маске ястреба, застыв у входа под прицелом нескольких ниндзюцу. — Докладываю. Часть внеклановых шиноби внезапно захватили врата деревни и впустили внутрь пять элитных ниндзя, провозглашающих одного короля для страны Огня. Вокруг Конохи барьер четырех врат. Детектор чакры Кьюби зашкаливает. Электричество...

— Клан Хьюга — поиск посторонних. Клан Абураме — вырубите мятежников. Остальные на месте разберите цели. Капитаны АНБУ Грустняк и Крот — электричество, капитан Балка — Кьюби, остальным обеспечить скорейшую эвакуацию!

— Да, Хокаге, — ответил в числе прочих Хиаши, вихрем метнувшийся наружу.

За ошибку потом придет расплата, сейчас главное защитить атакованную Коноху. Хиаши буквально полчаса назад вместе со всеми выслушивал отправленный птицей доклад из храма Хи но Тера о вскрытой могиле одного из четырех Шугонин Джуниши, организации двенадцати защитников владыки страны Огня, даймё. Когда-то в рядах этой организации произошел раскол на почве непринятия двух правителей в одной стране. Победили сторонники Хокаге, тогда, всего двое выжило. Буквально в начале заседания обсуждали мизерную возможность применения киндзюцу "Эдо Тенсей" для воскрешения похищенных трупов. Но в послании говорилось об одной оскверненной могиле! И мятежные настроения обсудили, сочтя проблему раздутой. Хиаши смущал откуда-то взявшийся Кьюби, заарканенный кем-то другим! Однако больше всего смущала задержка с докладом — это совершенно никуда не годится! Ну не мог столь молниеносно пройти захват восточных врат селения.

Устроившись на голове Хаширамы, Хиаши лично охватил всю Коноху взором Бьякугана, оставив двум телохранителям стеречь тылы. С Монумента Хокаге глава клана Хьюга, пользующийся рацией, наблюдал настоящий фарс!

Сразу за воротами враг высвободил горы земли с кладбища клана Кохаку, жившего в приграничье страны Огня и поголовно вырезанного несколько лет назад. Шаря бьякуганом, Хиаши через несколько минут обнаружил искомое — нового джинчурики девятихвостого, из которого чакра выхлестывала спонтанно, сигнализируя о крайней слабости и нестабильности сдерживающей печати. Один хвост уже высвободился.

— Обнаружены нукенины Учиха Итачи и Хошигаке Кисаме! Третья кольцевая на пересечении с диаметральной! Их цель — перехват Кьюби, ведомый и ведущий движутся на юго-запад, — сохраняя металл в голосе, быстро докладывал Хиаши. Он мог бы покинуть свой пост, но есть прямой приказ Хокаге. Тем более Хьюга-доно не видел никого в Конохе, кто бы мог сходу взять под контроль демона-лиса. Размен деревня на биджу решался им однозначно в пользу деревни. Нукенинов он заметил, кстати, чисто визуально, родное додзюцу к крайнему изумлению и неудовольствию показывало обычных шиноби ранга генин.

Радиоэфир на многие секунды наполнился отборным матом ото всех сразу. Хиаши с трудом оторвался от обнаруженных нукенинов, движущихся на пересечение двум незнакомцам, о которых он тоже доложил. Очень быстро нашлись следы, идентифицированные Хиаши за результат киндзюцу "Эдо Тенсей" — четыре тени, иллюминирующих рай-чакрой, разбегались квадратом от трансформаторной станции, легко уходя от преследования.

— Готовится ниндзюцу "Лаймлайт"!! — Кто-то выдал в эфир ужасающую догадку.

Убойная техника Райтона, предназначенная для уничтожения целых деревень. Четыре пользователя направляют свою типизированную чакру в центр над жертвенной областью, и рай-чакры проливается вниз, смертоносным взрывом снося все и вся. Хиаши остался хладнокровен.

Другие Хьюга-дзин, пребывающие не на задании за пределами Конохи, исправно выполнили приказ Хокаге, обнаружив всех вторгшихся. Большинство шиноби Конохи отвлекли мертвецы клана Кохаку — никто не додумался сжечь в пепел земляные горы, раз от раза воскрешавшие мертвецов.

Хиаши с высоты прекрасно видел, как Учиха Итачи ловко наложил на идущего в разнос джинчурики второе сдерживающее фуиндзюцу, посильнее первого, и вырубил парня лет пятнадцати, оставив демона впустую биться в бессознательном теле. В это время его напарник кроваво разделался с неким шиноби с посохом, за полминуты проигравшего одному из семи великих мечей Киригакуре, сожравшего чужую чакру. Ключевая фигура умерла и киндзюцу "Эдо Тенсей" отменилось до того, как все четверо поднятых мертвецов завершили технику. Так же упал барьер четырех врат. А дальше... а дальше нукенин Кисаме, оказавшийся в сжимавшемся кольце из трех троек, две из которых составлены из доно, буквально затопил Коноху по самые стены — его ниндзюцу, известное Хиаши как "Суитон: Даибаку Суишоха", требовало поистине колоссальных объемов чакры! Глава клана Хьюга смог оценить резервы нукенина тумана как сопоставимые с биджу! Буквально три секунды понадобилось бушующей разрывной воде, изрыгаемой изо рта, чтобы затопить всю деревню, раскинувшуюся на многие километры в диаметре! За три секунды объем нехилого озера!! Опустев всего наполовину, Кисаме с Итачи преспокойно дали деру с захваченной тушкой нового джинчурики Кьюби.

Пострадавших и утопленников практически не оказалось: эвакуация завершилась в рекордные сроки; вода быстро спала, проломив многострадальные ворота на суше и на реке и оставив после себя масштабные разрушения. Целыми остались известнейшее Чибико и фуин-мастерская, укрывшаяся за барьерами фуиндзюцу, так же не пострадала резиденция хокаге, отстроенная по новой и защищенная по последнему дзюцу, в смысле самыми совершенным образом. Еще выстояла больница, часть административных зданий и академия со школьным кварталом, выросшим рядом с АШК после переноса части прилегающих зданий в многострадальный бывший квартал Учиха. Здания банков тоже сохранились, как и резиденции глав старших кланов. Памятник "Вечный огонь" остался пламенеть.

Трех из пяти первоначально напавших на Коноху удалось поймать живыми — сухой Хиаши с телохранителями отличился. Преследовать нукенинов было банально некому, да и след их загадочным образом обрывался сразу под стенами Конохи, препятствующих взору Бьякугана — пропажу списали на все смывшую воду, ставшую причиной катастрофических материальных потерь. Плюс ко всему никто из кланов по-настоящему не смог развернуться. К тому же большинство клановых вместе с отрядами АНБУ и всеми генинами как раз к водяной атаке нукенина Кисаме завершило быстротечную эвакуацию, все они мгновенно отреагировали на угрозу затопления бункеров, стремительно начав обратный процесс.

Мятежники оказались почти поголовно обработанными гендзюцу. Загипнотизированные шиноби-генины это в первую очередь жирный просчет полиции и в особенности клана Хьюга, просмотревшего кучу народа под воздействием гендзюцу. Расплата неминуема. Без клана Учиха, чувствительного к любым гендзюцу и признанных спецов в этой области, Коноха стала чудовищно уязвима в плане массового воздействия иллюзиями, эту слабость Орочимару дважды использовал, теперь вот Итачи — за три года совершенно никаких эффективных мер противодействия гендзюцу не придумали.

Плачевные результаты Мокрого Дня долго расхлебывали, превратившись для соседей умытым посмешищем с подмоченной репутацией.

Хошигаки Кисаме

Ускорение времени не переставало потрясать Кисаме, получившего страшное удовольствие от трехсекундного затопления целой деревни. Это чувство удовлетворило его настоятельное желание в третье посещение Конохи обязательно проявить себя. Четыре месяца рысканий по стране Огня в поисках демона-лиса наконец-то завершились успехом. На самом деле Итачи метался всего месяц, пока не заглянул инкогнито в храм Огня, Хи но Тера. Остальное время они ошивались поблизости, опередив задохликов, попытавшихся уничтожить Коноху. Итачи имел какие-то свои резоны посетить родные пенаты и устроить спектакль с захватом Кьюби.

Еще акула влюбился в нинфуиндзюцу "Телепорт", которое подглядел аники, чуточку не успев за Кабуто-куном, в который раз сбежавшего прямо из-под носа. Несколько попыток и вуоля — техника покорилась глазастому Итачи.

После Конохи они сразу появились в заранее подготовленной пещере, однако действо со статуей Гедо Мазо для нинфуиндзюцу "Генрью Кью Фуджин", техники запечатывания хвостатых демонов в статуе еретика, началось спустя пару суток, за которые оба напарника полностью восстановились.

Правый большой палец: Рэй, "ноль"; Пейн, цвет пурпурно-серый.

Правый указательный палец: Сейрю, "лазоревый дракон"; Дейдара, цвет cиний-зеленый.

Правый средний палец: Бьякко, "белый тигр"; Конан, цвет белый.

Правый безымянный палец: Сузаку, "птица цвета киновари"; Учиха Итачи, цвет красный.

Правый мизинец: Генбу, "черная черепаха"; Зецу, цвет зеленый.

Левый мизинец: Кушин, "эфир"; принадлежал Орочимару, теперь Тоби, цвет серо-голубой.

Левый безымянный палец: Нанджу, "южная звезда"; Хошигаки Кисаме, цвет желтый.

Левый средний палец: Хокуто, "северная звезда"; Какузу, цвет темно-зеленый.

Левый указательный палец: Сантай, "третий уровень"; Хидан, цвет оранжевый.

Левый большой палец: Гьёгуньё, "девственница" или "мяч"; Сасори, цвет фиолетовый.

Группирование пар: Пейн с Конан, Итачи с Кисаме, Зетсу с Тоби, Какузу с Хадином, Сасори с Дейдарой. Каждый из первой десятки Акацки носил специальное кольцо на соответствующем пальце, связывающее с Гедо Мазо.

Кисаме с самого вступления в Акацки и первого знакомства с придурковатым типом заподозрил в Тоби кого-то большего, чем паяца с одним шаринганом, после окольцовывания оказавшимся развитым до уровня Мангекё. Этот носитель крученой маски появился в основном составе Акацки сразу после того, как Итачи на собрании организации отчитался по добытой информации с золотовалютными трофеями. Несколькими месяцами позже аники по приказу Пейна засветил свой Вечный Мангекё Шаринган — отпираться уже не имело смысла. Кисаме при вхождении Тоби в основной состав понял, что у аники на него имеется гигантский зуб, что когда-нибудь дело дойдет до открытого столкновения. Акула с того раза отчитывался перед Пейном только после консультаций с Итачи. Он поддерживал цели организации, но осязаемый друг ближе.

Собственно благодаря двум носителям додзюцу уровня Мангекё Шаринган порядок запечатывания хвостатых демонов потерял смысл, правда, время операции извлечения биджу из джинчурики выросло до количества суток по числу хвостов извлекаемого демона плюс один. Изуверски нудный, кошмарно изматывающий процесс Кисаме буквально возненавидел всеми фибрами своей тонкой души, пока стоял на левом безымянном пальце Гедо Мазо десять суток без сна и отдыха.

Первая пара руководила захваченной Амегакуре, потому никого не брала на себя. Вторая пара самовольно взяла себе Кьюби, которого успешно поймала и приготовила к только завершившемуся извлечению. Третья пара взяла на себя Санби, треххвостого извлекли и заточили в еретике первым сразу, едва нашли его озеро, в котором он переродился после смерти вместе со своим джинчурики Ягурой, Йондайме Мизукаге — Кьюби был именно их вторым заданием. Четвертая пара взяла на себя Ниби, двухвостого недавно извлекли. Пятой паре достался Итиби, но его джинчурики в неполном режиме биджу оказался не по зубам взрывателю-Дейдаре, к тому же бой один на один у него не получилось навязать. Сасори тоже предпочел отступить и не связываться с марионеточниками, оказавшимися отлично подготовленными конкретно к его приходу.

— Поздравляю всех, самый сильный хвостатый в Гедо Мазо, — устало и довольно проговорил Пейн, отозвав статую еретика. — Три из девяти пойманы. Итачи-сан и Кисаме-сан, ваша цель по-прежнему Ёнби, — прекращая дзюцу теневого присутствия и пропадая. Следом молча вернулись в свои тела остальные, доложившиеся о делах в самом начале общего собрания. Последним ушел одноглазый, вызвавший мурашки по акульей коже.

— Отдыхай, сэмпай, я хочу подумать, заодно покараулю, — прекрасно владея собой, произнес Итачи, распечатав чакру и восполнив свой оскудевший резерв.

— Как ска-а-а-а-эээжешь, аники, — смачно зевнул во все свои акульи зубы Кисаме и, в чем был, ничком упал на футон, тут же вырубившись. Знал он эти его караулы: поставит клона из воронов, надежно спрячется и начнет погружение в себя, тем самым отдыхая быстрее и качественнее обычного сна.

После ознакомления с как-то купленной Итачи книжкой "Камасутра" у Кисаме все сны стали сплошь эротического содержания. Не стал исключением и этот, однако на сей раз роли поменялись, сновидение превратилось в кошмар с демоном о девяти штуках в доминирующей роли.

Проснулся Кисаме демонически злым и совершенно не выспавшимся.

— Кар-р-Каррр-ка... — Заголосили вороны, на которые распался клон Итачи после броска в него футоном. Акула был не в духе, потому каждый ворон получил по водяной пуле и развоплотился.

— Привет, Кисаме-сэмпай. Скажешь, когда тебе преподать еще раз практическую лекцию по управляемому сну и переходу во внутренний мир из любого осознанного сновидения? — Нейтральным и чуточку холодным тоном произнесло эхо голоса Итачи.

Участливость акула воспринял бы за издевку и вспылил. А так он задумался — действительно, чего это он забыл о словах Итачи про сны? Злость сфокусировалась на себе самом.

— Привет, Итачи-аники, — проскрежетал Кисаме. — Жрачка готова? — Ощущая поистине зверский голод, как-никак десять суток без нормальной еды на одних пилюлях, таблетках с запечатанной водой и чакре.

— Готова, сэмпай, — откликнулся напарник, а не его эхо. Акула двинулся на голос, пройдя анфиладу пещерных залов.

Фаршированная овощами и зеленью тушка зажаренного кроля мигом исчезла в акульей пасти. Он грязно расправлялся с едой, потому что в это утро был совершенно не в духе. Надо признать, что с некоторых пор Итачи стал готовить на собственном огне и воде, в смысле высвобождая Хи и Мизу. Получалось чертовски вкусно. Повар из Итачи год от года становился все лучше и лучше. Он этим заразился после допроса Какаши-куна, мотивировав оттачиванием навыков контроля чакры. Кисаме давно устал поддевать аники на этот счет.

Мир вновь расцвел красками вокруг блаженно откинувшегося Кисаме, вкусно наетого досыта — жизнь прекрасна! Только девочек не хватает.

— Хм? — Приподнял Итачи бровь над тремя томоэ.

— Давай попляшем, потом двинешь свою лекцию и к девочкам, — со вздохом ответил Кисаме, огладив вздувшийся живот. Двигаться не хотелось, вернее, совсем не в том ключе хотелось. С некоторых пор акула проникся философией разбрасывания семени и начал оставлять партнершам после себя наследство, обарывая противозачаточные средства высвобождением чакры, усиливающим финальный экстаз. Авось кто-нибудь выживет, вопреки всему оставив живую память миру о нукенине-акуле.

— Там дальше есть еще одна пещера, — встал Итачи, прозрачно намекнув, что не стоит рушить ритуальную, дескать, пригодится.

После памятной пересадки глаз Кисаме не мог нарадоваться своему аники, ставшему в форме воина додзюцу "Сусаноо" регулярно скрещивать с ним клинки, перенимая навыки в кендзюцу. Они оба и раньше взаимовыгодно сотрудничали, поддерживая друг друга в форме и обучая, только три года назад их занятия стали плотнее и откровеннее. Кисаме даже позволил Итачи залезть себе в голову и поставить там защиту от вторжения с печатью воли против гендзюцу. Так же он разрешил исследовать Самехада, чтобы Итачи смог научиться абсорбированию чужой чакры.

Пещерный зал оказался раза в полтора меньше и живописней из-за сталактитов и сталагмитов. Настроение Кисаме поднялось еще выше и не упало на время нудного оклеивания стен печатями фуиндзюцу, позаимствованного в одном из убежищ предателя Орочимару и взятого на вооружение Итачи-аники. Барьеры ставились против Зецу, умеющего прятаться в любой поверхности и Тоби с Пейном, умеющих подглядывать посредством хрустальных шаров. День прошел славно.

Глава 53. Жабий Саннин

Джирайя

Сестрицы Грусть и Печаль плохие спутницы, навязавшиеся еще по пути к размытым границам лоскута Мьёбокузан, но их брат Страх еще хуже, он маячил далеко на задворках видимости, однако легче от осознания наличия всего лишь его тени не становилось.

Бой кланов Хеби и Гама стенка на стенку Джирайя с Солеаном пропустили, отправившись в противоположную сторону, к линии фронта по соседству с кланом "Слизни", нейтрального по отношению к клану Гама. Масляные болота в месте прибытия переходили в скалы, облюбованные кланом "Скалоящеры". Между участком змеиных топей и скал располагалась вотчина кланов "Стрекозы" и "Мушки". На сверх всякой меры плодящихся мушек охотились все три соседящихся клана, на вкусных стрекоз всего два — между жабами и ящерами велась борьба за охотничьи угодья и пути к мушкам. К слову, между территорией змей и слизней живут лягушки, союзные родственники жаб, больше клан Гама ни с кем не имеет общих границ, хотя порой страдает от налета пернатых хищников и набегов животных кланов.

Саннин зажаривал рептилий, метко плюясь своими излюбленными огненными снарядами "Катон: Эндан". Как и большинство огненных техник это ниндзюцу доведено до ума кланом Учиха, имеющим и свои особые техники, исполняемые исключительно при помощи Шарингана, например "Катон: Горьюка но Дзюцу", выпускание изо рта головы огненного дракона. Джирайя комбинировал огненный снаряд со снарядами жабьего масла, дзюцу "Гамаюдан". Оба ниндзюцу здесь страдали мощью, давление сенчакры по сравнению с родным миром зашкаливало, любое высвобождение чакры давалось туго. Саннин в режиме отшельника оперировал дальнобойными техниками, потому что первым сделавший ход напарник избрал ближний бой.

Солеан иным способом сушил противников. Обе его руки превратились в жидкостные хлысты, иглообразным кончиком впивающиеся исключительно в мозговые центры. Ящерицы за секунду сморщивались и каменели, будто все соки разом из них выжимали. Периодически Солеан пускал от себя кольцо огненной стены, избавляясь от мелочи — этого огня Джирайя и не подумал бояться, памятуя уроки Саске. Средних размеров ящериц он обезглавливал своим хлыстом, заостряющимся в момент удар на манер бритвы. Охотился и иссушал он лишь крупных особей, с длиной туловища от носа до основания хвоста в три метра и выше.

Первым делом саннин хотел запалить длинные полосы подножий, сужая зону боевых действий, однако напарник после каждого убийства принялся испускать направо и налево какие-то странные звуковые волны, как сразу выяснилось, при помощи гендзюцу приманивающих рептилий, желающих обойти двух шиноби стороной.

Картина боя получалась рваной. Вот Солеан прыгнул и встал на очередную вертикальную поверхность, достав очередную жертву. Подстегнутая волна мелких ящериц, обезумевших от его туманящих разум звуковых волн гендзюцу, лавиной начинает двигаться к нему со всех сторон. Огненное кольцо против лидеров забега, несколько взмахов хлыста, прыжок к следующей жертве. На то место, где он стоял, прилетает снаряд масла, следом воспламеняющегося снарядом огня — в разные стороны летит шрапнель из горящих каменных осколков и тел. Основная беда заключалась в том, что из поджаривающихся тушек вылупляются более мелкие, но здоровые и прыткие ящерицы, если успевают, конечно. Причем до очередной волны гендзюцу эти вылупившиеся ящерицы сохраняют относительную здравость мышления, атакуя причинившего им боль Джирайю. Так же ящерицы часто сбрасывали хвосты, из которых стремительно вырастала новая особь. Потому бой столь сильно затягивался, а живые лавины стремились стать все больше и больше, изнуряя высвобождающего чакру саннина, никогда не жаловавшегося на выносливость.

Джирайя успешно подстроился под манеру боя напарника, обливая и поджигая скалы, но четверть часа дерганого ритма вымотала только недавно исцеленного саннина. С каждой минутой сосредоточенного сражения он все хуже и хуже успевал уклоняться от ядовитых кислотных плевков ящериц с их длинными шпаго— и мечевидными языками, пробивающими метровые камни навылет. Солеан же двигался словно вода, легко и непринужденно уклоняясь от любых атак, откуда бы они ни направлялись. Казалось, каждая его жертва приносит ему новые силы, а не отнимает их. Но так просто большие скалоящеры ему не давались, ловко и быстро двигаясь по скалам, словно игнорируя силу тяжести и углы наклона. Рептилии делали красивые пируэты, перепрыгивая между уступами. Ящерицы пытались обойти шиноби и прорваться, но их восприятие было заморочено, в итоге все они увязли в схватке.

Артиллерийская батарея горных жаб в это время простояла в бездействии, пуча зенки на чужой бой. Масла едва осталось на ежедневный живительный глоток членам клана и гигантовидной флоре, в сражениях же и после оных расход спасительной жидкости зашкаливал, ее-то Солеан и выпил почти всю, поставив клан на грань выживания. Источники Мьёбоку изливались маслом в достаточных количествах, однако потребляли его не только жабы, но и лягушки со слизнями, хотя у них были свои священные источники своей живительной субстанции, но болота ведь общие, сообщающиеся!

Клан "Скалоящеров" после совокупных потерь в сотню особей (многочисленную мелочь до метровой длины никто не считал), предпочел отступить вглубь своей территории. Всего десяток под предводительством телепортирующейся десятиметровой ящерицы, выжившей после удачного "Катон: Даи Эндан".

— Думаешь, к змеям пока не стоит? — Устало спросил Джирайя, пристроившись на скальном гребне. Отпущенный отряд ящеров надолго обеспечит тишину на этом участке. — Хочешь дать Гама спустить пар... — сам же уныло и отвечая на вопрос. Жабы практически исчерпают свои запасы масла после сражения с ползучими гадами, лакомящимися амфибиями.

— В том числе. Хочешь прилечь до или после заката?

— Не-не-не, после ужина. У меня разыгрался просто зверский аппетит!

— Давай тогда взбодрю, раздевайся. Есть что с собой из запасной одежды?

— Все осталось в спальне, — осторожно снимая прожженную во многих местах одежку.

— Эту в утиль? — Спросил Солеан, за один миг оголившись, чем несколько напряг кивнувшего саннина. С пальца напарника сорвалась струя огня, испепелившая потрепанные шмотки.

Дальше Джирайя зажмурился с ёкнувшим сердцем — Солеан вплотную мягко подступил к нему со спины. В следующую секунду он обратился водой, целиком объявшей саннина и приподнявшей от скалы. Водой, что стала вибрировать и колоться, даря негу уставшим мышцам и залечивая кислотные ожоги, дополнительно прижигаемые огнем от яда. Странные ощущения, приятные, забирающие фантомные боли в местах отсечения рук и ног. Джирайя расслабился, отдавшись на волю воды. В какой-то момент к нему в разум мягко постучались и позвали видение о месте, где оставлена запасная одежда — иначе описать ощущения не получилось. Саннин вспомнил образ комнаты и ощутил колебания чакры, своей чакры, управляемой чужим! Наперво гребень под ногами поплыл, обзаводясь удобной наблюдательной площадкой со спальными местами из упругого камня — он это знал, он теперь умел сам его делать! Затем внизу нарисовались иероглифы печати призыва свитка со сменкой. Сразу следом вода отступила, собравшись Солеаном.

— Хех! Экстравагантный способ, зато для меня самый экономичный и быстрый. Я утолил голод, просто не склонен разбрасываться энергией, — хмыкнул Солеан.

— Извини, сэмпай... А почему рунная печать еще активна? — Смущенно произнес Джирайя, запахиваясь в простое кимоно, как и Солеан. Сеннин не ощущал воздействия на воздух, еще недавно нещадно обдувающий скалистый гребень — сменой дум он прогнал смущение с лица.

— Маячок для доставки... — тут раздался хлопок со слабым порывом ветра, — ужина, — с предвкушающей улыбкой завершил мысль Солеан, глядя на появившийся ресторанный столик с несколькими переменами блюд, закрытыми зеркальными куполами крышек.

Так же наличествовали две бутылочки сакэ и одна винная бутылка с соответствующей этикету роскошной сервировкой. Вместе со столиком прибыло два повернутых на закат удивительных кресла, в которых можно легко утонуть, прикорнув.

— Шикуешь, — вздохнул Джирайя, старающийся быть серьезным. Он еще не выработал четкую линию поведения с непонятным напарником, с которым росло и крепло чувство надежности и защищенности.

— Получаю удовольствие, — элегантно разливая ароматный аперитив. Как заметил Джирайя, вообще во всех его движениях сквозила грацильная плавность, с непривычки плохо воспринимающаяся саннином — слишком много изящества.

— Итадакимас! — Приступили оба к легкому салатику, художественно сложенному на блюде дорогого небесно-голубого фарфора.

Пара глотков божественного нектара разожгла в желудке голодный пожар. Неторопливый ужин проходил в тишине, мало отличаясь от боя. Каждая креветка, каждая крабовая клешня, каждый завернутый в рыбную ленточку рисовый рулетик — все усиливало восторг сэмпая, не стесняющегося при кохае безмерно наслаждаться жизнью. Для увлекшегося Джирайи насыщение пришло совершенно неожиданно, в какой-то момент он просто осознал, что все съедено, кроме кусочков закуски под сакэ. Внутренне плюнув, саннин разом опорожнил свою бутылочку с сакэ и развалился в кресле с круглым животом. Сладкий сон очень быстро его сморил, во многом благодаря желанию забыться и желанию отрешиться от сложного дня.

Грусть, Печаль и тень Страха никуда поутру не делись. Умывшись и наскоро ополоснувшись в за ночь забившем рядом фонтане, Джирайя молча позавтракал, искоса поглядывая на застывшего в медитации сэмпая.

Джирайя не понимал Солеана, и не мог просто так отмахнуться, начав плыть по течению жизни. Мужчина заметил моложавость, скинувшую ему десяток лет. Внутри Джирайя тоже изменился, абсолютно точно зная, что пророчества прекратили определять его жизнь. Некогда сказанное Огамасеннином крепко запало в душу, две трети жизни прошло под влиянием тех слов о таланте вкупе с извращенностью. Это первое видение и так отражало правду — юноша считал себя талантливым подглядывальщиком за девушками, которым быстро научился качественно доставлять удовольствия. Второе пророчество касалось гакусэя, что изменит мир шиноби, склонив чаши весов либо в сторону созидательного мира, либо разрушительных войн. На пути из Аме, с которой воевал Лист, ему встретилось три сироты: Яхико, Нагато и Конан. Тогда он уже знал о пророчестве и решил взять ребятишек себе в ученики, расставшись с двумя своими боевыми товарищами, на этой войне получившими свой титул саннинов, трех великих воинов. Третье пророчество вещало о трудном выборе, спасающем мир, по сути, у разведчика сплошь череда трудных решений, ведь добытая информация спасает... Четвертое видение жабьего деда определило жизнь Джирайи, указав ему на путешествия и написание книг. Путешествия совместились с разведкой в одиночку, вскоре нашлись и темы раскрытия в печатном слове.

Первых трех своих гакусэев саннин полагал перемолотыми жерновами войны. Чем больше набегало лет, тем сильнее становилась тяга к алкоголю — он не видел досягаемой конечной цели своей жизни. Наруто стал спасением, вдохнул смысл, окрепший и вознесшийся при встрече с Саске. И вчера Джирайя сделал тот самый выбор. Вот он-то и стал камнем преткновения. Вроде на кону стояла жизнь, так правильно, таков и должен быть трудный выбор, но... но неправильный осадок остался. Джирайя чувствовал, что его жизнь перестала принадлежать ему. Она потеряла смысл и вновь обрела его, и вновь чужие слова верховодят им. А страх... страх рождало непонимание Солеана и истоков его поражающей воображение силы.

— Огамасеннин пророк, — мелодично заговорил Солеан. Джирайя мог сравнить эту речь с плавным, но неумолимым течением реки. Он успел понять, что напарник всплыл из глубин медитаций, потому не вздрогнул, но и поприветствовать не успел. — Пророчества задают вектор развития, определяя конечный пункт для дорог. Есть предсказатели и прогнозисты, вторые отличаются от первых использованием системного подхода к определению будущего, под себя выпрямляя кривизну дорог. Есть оракулы и прорицатели, вторые опосредованно обращаются к ноосфере, получая информацию об уже проложенной для жизни колее. Я не оракул, что умеет лишь читать, а индивид, способный видеть развилки и возвышаться над путями, прокладывая собственный маршрут к собственным целям, если угодно — корректор ноосферы. Я сильнее Огамасеннина, потому ты жив и выполнено условие второго его пророчества для тебя так, как мне того хотелось. Ты свободен, Джирайя-кохай, потому что я создал для тебя не иллюзорную точку выбора, пройди и все ранее напророченное перестанет довлеть над тобой. Вчера я дал тебе советы, кохай, создав в твоем уме развилку, потому тебе столь муторно на душе — ты не видишь вдаль и страшишься перед выбором, понимая логичность и необходимость обоих означенных путей: по-прежнему кочевой или новый оседлый образ жизни. Неважно занятие, когда осядешь, важно свершение выбора.

— Думаешь, из меня получится хороший ворчливый дед? — Джирайя попытался пошутить, чтобы прогнать гнетущее ощущение.

— Хех, ну стань эксцентричным дедом, душкой-дедушкой, божьим одуванчиком или склеротичным маразматиком. Сподобься выспросить у Цунаде ее омолаживающее дзюцу и стань вечно молодым охламоном, превращающим жизнь окружающих в цирк. Если хочешь, могу помочь разработать программу по укрощению строптивой... — говорил Солеан с лукавством в журчащем голосе.

— Глыг! — Громко сглотнул Джирайя с запунцевевшими ушами, скрытыми белой шевелюрой.

— С тобой она сможет совершить подвиг рождения...

— Солеан-сэмпай, ты... ведь не лез в мою память, да?.. Мне грустно и печально из-за племянника и отсутствия собственного потомства, мой страх проистекает из непонимания твоих возможностей, мотивов и целей. А твои вчерашние советы я тогда же и принял на исполнение, — проговорил за утро проведший самоанализ Джирайя, ловя тени эмоций на лице Солеана. Если доверять, то полностью, друг плохого не предложит. У сеннина было полно времени в уединенной высокогорной долине, чтобы о многом спокойно и вдумчиво поразмышлять. И вот сейчас после монолога и своей поддержанной шутки Джирайя перестал напрягаться относительно выдумывания линии поведения и остался собой, открытым к общению. Мимика как-то сама собой отразила миру его эмоции.

— Будучи в материальном, а не информационно-энергетическом, теле я обусловлен страстями и ограничен в мощи — вторую луну простым взмахом руки, увы, не создам. На мне висит долг, к исполнению которого мне когда-нибудь придется приступать — к тому времени следует быть в меру сил подготовленным. Но и о желанном отдыхе не забуду. Здесь... мои цели сводятся к благополучию клана Луара, личному росту и развлечениям, присущим тварному телу... Кстати, а почему ты так быстро согласился?

— Ну, эм, — улыбнулся Джирайя, на секунду застеснявшись. — Наруто так искренне обо мне заботился в мелочах — это очень приятно!.. Прожив с ним почти три года в той долине, я расхотел надолго лишаться его общества... К тому же мне давно начало претить существование одиноким волком... И потому что моя деятельность продолжится исключительно на ниве сохранения жизней, токмо с шансами на спасение... — медленно говорил Джирая, от Саске помня о пунктике Солеана про четкое формулирование мыслей. О видах тел он решил позже узнать.

— А не боишься вырастить трусов, сбегающих с поля боя? — Вклинившись, спросил Солеан, глядя на линию горизонта вместе с Джирайей.

— Риск есть, но это решаемо правильным воспитанием и строгой отчетностью, — твердо ответил саннин.

— Хорошо, Джирайя-кохай, — довольно улыбнулся Солеан. — Фуиндзюцу "Телепортер" легко сопрягаемо с ментальным фуиндзюцу "Оперативный Мемослепок", которое при активации свитка скопирует оперативную память шиноби в многоразовый стержень. Потом вынутую из катушки свитка чакропроводящую сердцевину можно просто взять в руку и в аналоге самогендзюцу узнать последние мысли телепортировавшегося человека с его оценкой ситуации, просмотреть визуальный ряд с глаз, прослушать звукоряд с ушей, испытываемые эмоции и прочую поверхностную информацию за последнюю минуту, то есть практически встать на место применившего свиток телепортации. Спустя время можно скомбинировать с фуиндзюцу "Диагност" и "Стазис", по технологии слоеного пирога вшив в протектор вместе с фуиндзюцу запечатывания чакры. Как только уровень повреждений тела превысит заданный критический порог, то для носителя на малый промежуток останавливается время, и он перемещается в таком замороженном состоянии, давая возможность ирьёнинам залатать некоторые смертельные ранения, или в самом крайнем случае не даст врагу заполучить секреты тела, — неспешно повествовал Солеан. — А для Дзюцушики можно будет сделать эталонные штампы, создав две приемные площадки для общего и реанимационного приема.

— Я... я ужасно благодарен!.. — Прохрипел и пошевелил лицом Джирайя, шмыгнув носом, но удержав влагу. — И выражу это в плодотворном труде, Солеан-сэмпай! Ты ведь этого от меня ждешь?.. — Сейчас приблизившийся к старости зрелый мужчина испытывал давно забытое чувство из детства, когда он у старших учился быть шиноби — ощущение жизнерадостной юности, еще до первого убийства.

— Верно, кохай, верно. И еще жду торговую марку клана Луара, трикветр, в явном виде на всех изделиях. Ты его уже видел на учебничке, — говоря с улыбкой.

— Хм?! Так вот что за контуры встречаются в вереницах рун Соске-сама! — Хлопнул себя полбу Джирайя, живо отреагировав на знакомые очертания знака, которые никак не мог сопоставить с ранее виденным.

— Конечно, встречается, этот фирменный символ на всех моих разработках фигурирует, так или иначе. Гербовый знак, трискель, грех штамповать как торговую марку — это принижает его символизм, — музыкально пояснил Солеан, умудряясь выражать все эмоции не скупым лицом, а щедрым голосом.

— Солеан-сэмпай, обучи меня, пожалуйста, перечисленным ранее фуиндзюцу без мыслеобразов. Обычный способ приносит свое удовольствие, сам процесс приятен...

— Без проблем. Начнем сразу после урока для змей — они завтра около полудня нападут. А до того времени учись шире пользоваться своей чакрой.

— Эм?.. — Боясь думать, мекнул Джирайя.

— Твои родственники использовали для работы с ее особым свойством специальный инструмент, танто, однако белую чакру можно и без оного высвобождать. Результат сродни лезвиям ветра, но так же режет чужую чакру и дзюцу. Белое лезвие формируется как бы между двумя разнонаправленными вихрями чакры, предельно заостряясь. Для начала соедини ладони и попробуй представить, как подаешь чакру на два вихря, противоположно вращающихся между ладоней и почти трущихся друг о друга. Раскрути их и наклони вперед до соприкосновения, желая высвободить самое острое лезвие, шлифующее срезы камней. Дальше уже сам...

Не обращая внимания на состояние кохая, сэмпай, говорящий менторским тоном, показал практическую реализацию сказанного. Солеан сложил ладони вместе и выстрелил в торчащий камень дугой белого серпа. Секунду ничего не происходило, даже показалось, что прошедшее через камень и потерявшее силу лезвие ничего не сделало, но потом под по-мальчишески восторженный взгляд и возглас Джирайи криво срезанная макушка съехала от собственного веса, открыв зеркально блестящую поверхность с разводами и включениями породы.

Джирайя, дабы не расчувствоваться, переключился на азарт и сиганул с наблюдательной вершины вниз. Он моментом соорудил тумбу с конусом, возле которой и застыл, приставив сложенные ладони к острой верхушке. Повидавший виды саннин сразу смекнул, как эффективнее проводить тренировку.

Пиетет к жабам у сеннина заметно поумерился, однако это отнюдь не стало поводом лишаться удовольствия провести вечер за чашечками сакэ в хорошей и давней компании Гамабунты. Солеан набрал еще больше очков, когда познакомил военного предводителя жаб, любящего курить трубку, с кальяном. Ооо, даже Джирайя, никогда не любящий курение, оценил замечательный чудо-прибор! А в особенности крепкую курительную смесь, стремительно отчалив в грезы о стройных и сисястых девочках, вернее, одной и той же мечты в разных лицах, приходивших к одному кредитору, сидящему под разными личинами искуснейшего "Хенге". Басовитый и мелодичный ржач он уже не слышал.

— Какая у нас тактика? — Спросил Джирайя, обозревая кочки да полосы выступающей из обмелевшего болота земли с оставшимися от прошлого сражения дырявыми шкурами с бородавчатыми лапами и чешуйчатыми хвостами.

— По пятерке пар клонов в обе стороны. Твоя задача шинковать самых крупных нападающих, — последовал флегматичный ответ.

— Тренировка в полевых условиях, значит, — невесело хмыкнул саннин, почесав затылок. Вчера он срубал макушку, толщиной в палец, сегодня утром у него получилось срезать каменный конус в части, толщиной в два пальца. — Скоро приползут? — Задал вопрос оригинал, приказав декаде клонов собирать сенчакру.

— Да, — коротко ответил напарник, создавший фантомов, зримо отличающихся от клонов призрачной эфирностью. Об отличиях Солеан не распространялся, а Джирайя не заикался, усмиряя любопытство.

Хищники с едой переговоров не ведут. Бой на всей протяженности фронта длился от силы пять минут. Солеан давал форму и свойства сенчакре прямо в непосредственной близости от себя, не утруждаясь впитыванием и смешиванием природной энергии со своей собственной чакрой. Сендзюцу "Футон: Сюрикен" и "Футон: Сенбон" он применял без каких-либо ручных печатей, а вот Наруто, к примеру, эти два дзюцу четвертого ранга с трудом осилил лишь через полгода встреч с родителями в своем подсознанье. У мальца с трудом вылетали по два-четыре сюрикэна и сенбона, а у мэтра десятки за раз, а уж при использовании "A"-ранговых "Футон: Таджу Сюрикен" и "Футон: Таджу Сенбон" целые тучи игл и сюрикэнов обрушивались, выкашивая все и вся. Сюрикэны, кстати, имели всего по три обоюдоострых серповидных лезвия, а не как в стандарте четыре, и при формировании дзюцу одна половина сюрикэнов вращалась в одну сторону, а вторая в другую.

Змеи тоже те еще любители сбрасывать шкуры. Сразу после сдерживающих ударов Солеана, пока формировалась новая порция Казе, Джирайя использовал "Шуншин" для мгновенного перемещения к толстым гадам и приставлял к их броневым шкурам сложенные ладони, высвобождая белую серповидную бритву, пока безымянную — плоть резалась лучше камня. Саннин заметил, что раненные таким образом змеи предпочитают ретироваться, так же у них не получалось вылезать из шкур и они истекали кровью. Джирайя воочию убедился в режущих свойствах своей чакры. Столько лет прожил, казалось бы, а оно вона как!.. Самое то главное осталось не развитым, не понятым и не узнанным! Нет, он, естественно, знал про артефактный меч, но тот был в единственном экземпляре и в свое время сломался, разлетевшись на мелкие осколки — саннин никогда не претендовал на танто Хатаке.

Для Джирайи шла вторая молодость, окрыленная душа пела! Он вообще последние годы только и делал, что учился, перенимая знания. И у кого?! Посредством нового ученика, Наруто, у своего бывшего ученика, Минато, некогда уже научившего своего сэнсэя ниндзюцу "Расенган". Теперь у Джирайи на неделю появился иной учитель, легко подстраивающийся под ученика — это саннин понял после скоротечной схватки с кланом Хеби, когда началась учеба фуиндзюцу. Вернее, ему дали это понять — это две разные вещи. Джирайя при общении с Солеаном ощущал себя кандидатом в генины перед элитным джоунином, умевшим так себя поставить, чтобы не унизить младшего. Джирайя определенно понимал, что накрепко привязывается, утопая в даримом счастье, и считал это заслуженной долей, а за новые знания он обязательно еще расплатится. Кстати, именно в эти дни его перестала гложить совесть за давний проступок — он мог остановить Итачи до нанесения травмы Саске, ведь он видел пару в черных плащах с красными облаками, стучащимися в дверь номера, снятого Наруто. Теперь он знал, что от сидящего в Саске Солеана он не укрылся, все случившееся укладывалось в замысел.

На третий день в его статусе пограничника клана Гама на подзащитной территории случился жабий пир. Джирайя использовал "Нинпо: Хари Джизо", целиком укутываясь в свои волосы, а затем применял "Хари Джигоку", отправляя рои мушек в преисподнюю игл, в которые превращались его волосы. Солеан использовал "Футон: Таджу Сенбон", аккуратно натыкая тысячу мушек размерами от его кулака до головы на тысячу сенбонов. Больших истребителей он косил воздушными сюрикэнами, предпочитая всему уплотнение воздуха и сенчакры вокруг себя. Спрессованный газ раздвигал ткани организма, нанося тяжелые ранения и редко когда убивая — живой деликатес вкуснее. Прореженный клан "Скалоящеров" на неопределенный срок зарекся ходить за едой через владения клана Гама, предпочтя стрекозиную диету, потому среди мушек случился переизбыток, а среди жаб, дрожащих над каждой каплей оставшегося масла, форменное обжорство, грозящееся стать регулярным.

В этом сражении присутствовало одно новшество — комбодзюцу, совмещающее "Футон: Сенбон" и "Футон: Шинку Дай Гьёку". Формирующийся большой вакуумный снаряд выдавливал из себя воздух, который немедленно шел на создание тонких игл. Секунда на орудия, секунда на полет — снаряд отправлялся в расходящейся короне сенбонов. Иглы целили крайних в рое, снаряд залетал и рвался в центре. Ближайшим к схлопывающемуся эпицентру мушкам отрывало или ломало крылья, остальных дезориентировало. Уже смятый рой атаковал своими волосами саннин, пользуясь слабостью, иначе верткие мушки успевали немыслимым образом уклоняться, должной кучности при выстрелах не получалось — враги находили промежутки между волосяных игл. "Футон: Таджу Сенбон" для формирования требовало больше времени, которое мушки не давали, самоотверженно пикируя и взрываясь.

Одна из атак летающих комочков с длинными когтистыми членистыми лапами это лезвия их крыльев, сверкнув которыми, они создавали их копии, обладающие просто сумасшедшей скоростью. Сами по себе крылья-копии ничто, но когда острейших лезвий сотни и тысячи!.. Целые деревья шинкуются в укроп под самый пень. А еще мушки умели по-собачьи встряхиваться, создавая облачко из аналога пыльцы, от непроглядно ядовитой до слепяще одурманивающей. Вот как вздрогнут да мигнут, так и отправят в полет тучу, а сами в рассыпуху. Площадные атаки заставляли часто перемещаться и пристально следить за ловушками, куда юркие и коллективно умные мушки загоняли шиноби, подставляя под слаженный удар другого роя. Самое первое применение "Футон: Таджу Сенбон" состоялось еще в первую минуту, когда мушки решили нагло проигнорировать шиноби — им в спину прилетело по самое не балуйся, выкосив под ноль всю оторвавшуюся полутысячу. Джирайя в тот момент прикрыл спину Солеана, правда, получилось чисто символически. Саннин по белому завидовал сэмпаю, особенно его непринужденным скольжениям, как называл это напарник — результат походил на комбо "Шуншин" с "Хирайшин".

Никаких угрызений совести по поводу мушек саннин не испытывал. Бой на запрелых джунглях походил на игру по меткости, в которой с разгромным счетом вел Солеан, с неудовольствием свалившийся от перенапряжения после чудовищной концентрации, ранее непредставимой и просто немыслимой для Джирайи, кстати, тоже отключившегося — с поля эпической битвы (грозящейся стать заурядным событием) победителей уносили жабы.

Поразить тысячу из тысячи!!! Фантастика! Умышленная фантастика. После этой демонстрации Фукасаку сам пригласил Солеана — и заодно Джирайю — посетить священный источник масла внутри коры Мьёбоку.

Хаотично граненые светло-коричневые кристаллы сталактитов и сталагмитов сочились маслом. В самом центре колоссальной пещеры высились кристаллические колонны, заставившие половину гигантской площади. Пол слегка выпуклый, все масло собиралось по периметру и отводилось по желобам в трубы, выходящие замысловатыми фонтанами масла из причудливых рожков у подножья Мьёбоку.

— Кристаллы колонн разрастаются моментально, стоит только сталактиту и сталагмиту соприкоснуться. Исходя из наблюдений наших предков, после образования очередной колонны масло в других местах начинает активнее сочиться, — пояснял Фукасаку, рядом молчаливо шла Шима. Джирайя давно знал верховных правителей, от него не укрылись жалобно-просительные нотки.

— Яркость свечения центрального столба? — Скупо спросил Солеан.

Вся группа из пяти существ прогуливающейся походкой (подстраиваясь под Солеана) двигалась к стеллажам со свитками, стоящих у одной из стен.

— Растет вместе с числом колонн, Солеан-сан.

— Уровень сенчакры здесь держится неизменным, — поспешила добавить жена.

Джирайя ее прекрасно понял. Снаружи интенсивность испарения масла упала, соответственно, рухнула плотность природной энергии, как следствие у жителей плохое самочувствие, удушливость. Сам сеннин здесь захлебывался, а напарник принялся жестче себя контролировать. В родном мире саннина призванные существа чувствовали себя адекватно благодаря жертвенной крови.

— Пентагон ближайших к столбу колонн...

Мелодичный голос разносился по всей громаде зала, отражаясь причудливым эхом. Жестковатые интонации плохо сочетались с пуховым нефритовым светом, завораживающе бликующим на радужно маслянистых гранях геометрически правильных и однотипных светло-коричневых монокристаллов колонн. К зеленоватому свету цилиндрического столба по центру примешивалось едва заметное свечение тонких колонн, стоящих вокруг него по кругу и имеющих цвета свойств природной чакры строго по известному порядку. Таинственная красотища! Джирайя без стеснения вертел восторженной головой. Кстати, он уже знал, что приглашение в святая святых результат консультаций с главами кланов "Слизни" и "Лягушки". Кстати, сколь внешне он не вел себя сущим мальчишкой, попавшим в супер-пуперскую сокровищницу, Джирайя ушки держал на макушке и взгляд навостренным, все прочие сенситивные способности профессионала также фиксировали каждую доступную мелочь. Ребячество-ребячеством, однако, можно смело сказать — это его долг всю сунуть свой нос, ткнуть пальцем, а особенно потыкать и пощупать. Джирайя краем уха внимательно слушал сходу сочиненную Солеаном теорию о предтечах, что легла очередной гипотезой, обосновывающей строение мира. К слову, в этом глубоком историко-географическом аспекте у Джирайи был пробел, не с чем сравнивать, клан Гама тоже жил в пределах своей территории, напрямую контактируя лишь с непосредственными соседями.

Жили-были, не тужили славные предтечи. Много тайн они открыли, мир взвалив на плечи. Вдруг случилась катастрофа, бездною разверзлась тропка. Всем народом горевали — гении пути искали. Докопались, черти клятые, до строения миров. Как не мыкались треклятые, не хватило им мозгов. Собрались тогда все вместе и на том на самом месте, жахнув силою сполна, пригласили демона. Коль настолько он могуч, что гоняет стаи туч, значит, справится с проблемой, лабораторной позже став химерой. Жили-были, не тужили славные предтечи. Ядрышко соседки захватили жадные их плечи. Вдруг случился катаклизм, настоящий абсурдизм! Демон сбег из лунной клетки, надавили все гашетки! А ученых весь анклав, всех конкретно прокидав, сушу в лоскуты порвал, в мир соседний усвистал. Вектор вывел тех людей в настоящий рай зверей. Их, пришельцев, сходу съели, потеряли разум звери. В мире том огонь обрел, воздух, скалы и вода, вместе с ними молния — всюду кров ученый ум нашел. Шли века, сменяя друг друга, шли миры, лобзая друг друга. Вереницы гостевые зачастили мировые. Перли в старь чужими напролом — нынче все свои проторенным путем. В настоящем мы живем — тут нет обмана. Время будущее, право, пусть лежит за пеленой тумана.

— Вирши дешевого кабацкого скомороха с натягом ложатся в канву минувшего, но ворошить прошлое вам отсоветую, а о будущем скажу так — всякие изменения для кого-то апокалиптичны. Прошу клан Гама дать мне в уединении провести здесь медитацию до конца недели, — просьбой завершил Солеан декламацию после беглого осмотра жабьего архива статистики по сердцу горы Мьёбоку.

— А как же охрана границ? Мы ведь с вами подписали договор! — Возмутилась Шима, не удовлетворенная сказкой.

— Кроме мушек никто вас не побеспокоит, а против них вот — Анюта, — создавая несколькими быстрыми и непонятными пассами пушистый полупрозрачный шарик со свою голову размером. — Кохай, отпусти Анюту на территории насекомых, — держа за длинный волос и протягивая слово воздушный шарик.

— Кхм, Анюта... — принимая нить, показавшуюся на ощупь острой струной. При звуках собственного имени по прозрачной шерстке прошла рябь, вызвав на лицо Джирайи неописуемое выражение целой гаммы эмоций, одной из основных эмоций было недоумение, ведь обучение обещанным фуиндзюцу едва началось.

— Псевдоживой конструкт с ИИ по типу нейронной... Хех, короче, это самонаводящееся дзюцу для переработки мушек в спецмасло, после которого змеи почти отстанут от жаб, пристрастившись к личинкам мушек.

— Солеан-сан, вы плохо представляете, о чем нас просите... — заговорил Фукасаку, пока Джирайя, презрев приличья, стал тыкать пальцем в пушистый комочек и дергать за волос.

— Отнюдь, — вежливо перебил его Солеан обтекающим баритоном. — Вы хотите, чтобы я разобрался со все возрастающей скоростью прироста колонн, и при этом либо боитесь моего вмешательства в работу силового агрегата, либо хотите контролировать процесс от и до, с чем я категорически не согласен. Предлагаю компромисс — я при вас соединяю пару сталактит-сталагмит, а потом аккуратно забираю себе тридцать три колонны в порядке, обратном их росту.

— Откуда такое число? — Поинтересовался первым Джирайя.

— Кристаллы масла собственность клана Гама! — Воскликнула Шима, преодолевшая оторопь от наглости предложения.

— Иная плата меня не интересует. Кстати, новообразованная колонна, судя по моим расчетам на основе ваших статданных, после плавления восполнит порядка трех четвертей масла от прежнего объема болот. С этим компромиссом вы сами сможете в дальнейшем вынимать и плавить кристаллы масла, взяв на себя всю ответственность.

— Десять, — тяжело произнес Фукасаку, сурово глянув на жену.

— Хм, минимум на восемнадцать согласен, без учета той, что на расплав, — мелодично произнес Солеан.

— Хорошо. Когда приступим?

— Когда Джирайя-кохай наконец-то соизволит прогуляться к границе с мушками.

Джирайя состроил скорбно-обиженное выражение и молча удалился с прямой спиной и гулким стуком своих любимых деревянных сандалий с секретиком.

Солеан

Исследования нутра горы Мьёбоку накрылись медным тазом, но я не отчаивался, неожиданно для себя сторговав потрясающей вместимости энергоблоки! Ох, если б знать заранее об этих энергоустановках древних!.. И о строении так называемых соседних планов бытия, на самом деле оказавшихся лоскутами одного одеяла, капсулирующего пространство двух планетарных систем — потому-то так легко и проходят прямые и обратные призывы!..

Один из кристаллов масла на исследования, чтобы в дальнейшем наиболее полно использовать их потенциал и правильно подобрать конфигурацию ритуала для воссоздания из матриц моих предметов с кристаллами стелларита, являющихся источниками магической энергии, сходной с чакрой. Как раз остальные уйдут на мой стелларитовый гарнитур с посохом: один на головной обруч, Оканга; два на пару колец, Аюйо; четыре на узелковый кулон, Виодус; четыре на посох, Драковирдж. Восстановив свои атрибуты, смогу уже с их помощью легче и быстрее обрести всю четырехзвенную цепь тел: призрак, человек, эльф, дракон. Так же кристаллы масла завершат энергетический контур Эдема с Колосом по центру и пятью вратами вокруг него, сделав летающий остров на энергетическом плане самодостаточным, без всяких кристаллов-мультифероиков, которые бы вырабатывали электричество под воздействием планетарного магнитного поля, как я планировал ранее.

Под пристальным взором двух пар минусовых глаз начал с макушки сталагмита растить ввысь нано-кристалл, долженствующий замкнуть контакт со сталактитом и спровоцировать образование колонны, к слову, дефектной из-за отсутствия должной кристаллизованной массы. Растил несколько метров, огораживая от любого колыхания и сотрясения. Во время длящейся несколько часов операции еле сдерживал рвущуюся искреннюю радость, которая была бы невозможной, не удовлетворись я сигналами развитой интуиции и прочитай будущее заранее.

Финал получился ожидаемый — колонны легко вынимались из пазов, словно флуоресцентные лампы. Главное заключалось в грамотной очистке нижнего и верхнего пазов от культурных наслоений породы так, чтобы не повредить механизм образования нового кристалла.

Обучение Джирайи продолжилось на мажорной ноте. Здоровье позволило ему увлечься настолько, что трапезы превратились в перманентный закусон между практическими попытками и во время теории. Мне очень импонировало его поведение и отношение, однако это не стало поводом увлечься и дать знаний больше положенного. По сути, я интерпретировал ему книгу его же Хирузен-сэнсэя, кое-где обобщая и делая напрашивающиеся выводы. С некоторых пор прямой портал в Коноху, коим в клане Гама служил особый пруд, перестал работать, требуя масло особой перегонки, потому ничто не омрачало обучение Джирайи.

Не комильфо союзником или друзьям друзей заморачивать головы иллюзиями. Велико желание с головой погрузиться в загадку, но я умею смиряться и ждать подходящего момента, извлекая удовольствие из процесса. Хватит. В свое время намучился и натерпелся боли из-за спешки, хотя, отмотайся время назад, я бы шел тем же путем, но сейчас условия для отдыха и удовольствий благоприятны. Потому к демонам жабий гонор и мнительность, да здравствует свободное общение!

Глава 54. В гостях у Луара

Наруто

Безмятежное безмолвие с необузданной мощью вокруг, лениво текущей по каким-то своим непонятным законам. Луна серебрила волшебный пух облаков, ловящих тень радужных красок с неба, усыпанного мириадами разноцветных звезд и туманностей, отражающихся в блестящих плюсиках глаз. Пройдена середина царства Ночи.

Хочется сжаться и пасть ниц перед грандиозностью бытия. Хочется раскрыться полностью и раствориться. Хочется познавать вечность на волнах мироздания.

Наконец-то хватило духу и воли погасить додзюцу и выйти из режима отшельника, отстранившись от дивного величия. Правильно брат долго уговаривался прежде, чем разрешить мне в уединении на верхушке Колоса провести вечер, ночь и утро.

— Ох, не стоило расслабляться, — подумал я, в смешенных чувствах глядя себе пониже живота.

В голове сразу всплыли жрицы любви, благодаря коим не смог уберечь девственность, а своими попытками убежать, в чем мать родила, послужил поводом для поднятия настроения всему взрослому населению клана, исподволь следившему за "убеганием" и "возвращением" в сектор Терпимости. На следующий вечер сам пришел учиться, преодолев стыдливость и, чего греха таить, страстно желая... Ярко красное стеснение и стояк всюду преследовали, особенно в совмещенных банях с каскадными источниками, где совершенно никто не пялился, воспринимая совершенно нормально, будто не торчит ничего и цвет лица нормальный. Посредством додзюцу виделось понимание и естественный жгучий интерес к новому лицу в уединенном мирке Эдема, ни тени похоти или вожделения.

Но все это ерунда по сравнению с более чем сотней детей, девяносто трем из которых брат приходится кровным отцом. После четырех дней лежания в медпункте и общения только с двоюродной сестрой и братом, лично носящим утки и помогающим прочищать и закалять чакроканалы "Мед-Расенганом", Саске просто лучился счастливым весельем, наблюдая за мной, после представления взрослому населению Эдема заведенному в Дом Малышей для знакомства с детишками. Потом много чего было, включая Врата Казе и полет рядом с крылатой огненной фигурой брата-феникса, чье пламя по-дружески ласкало. Как когда-то феникс взял мою руку и тащил за собой медленного друга. А потом и вовсе он крепко обнял меня со спины, принявшись разгоняться до слезливой рези в глазах и выделывать невозможные виражи с кульбитами и нырками в соленую воду и холодное молоко облаков, прогоняя с моего лица донельзя дебильную, по его словам, рожу расставшегося с девственностью. Чуть позже взлетели все обитатели Эдема. Кто сам, а кто на бреющем близь воды облачке вместе с детьми. Особенно резвилась Суфлауо, с визгом пристававшая к старшенькому, Суфлайсу, серьезному мальчугану, старающемуся не показывать виду, сколько сильно ему нравится играть с сестрой и летчиками-соклановцами в воздушные салки. Из троицы огненных детей-фениксов один Суфлагр летал степенно, или скорее лениво, но его никто не мог заляпать из-за умения как-то странно телепортироваться на средние дистанции — Саске звал это умение скольжением, на порядок с гаком более дешевым, чем его собственная телепортация посредством дзюцу "Камуи".

Седьмое утро и день в Эдеме, то бишь только что прошедшие, запомнились веселой возней с любознательными и шкодливыми детьми, таки стребовавшими призыв Курамы, чтобы смело его затискать и накачаться на хвостах. Судя по глазам, лис мне все это позже обязательно припомнит — а что, я тоже на нем покатался, и буду впредь! О своих успехах на клановой почве он промолчал, мне хватило такта не расспрашивать раньше времени — увижу или сам поведает. Ах, дети Саске это нечто! Прелестницы и шкодники, любознательные болтуны и вдумчивые молчуны, пухловатые и худощавые — все блондины и блондинки на разные полутона и с большущими очами с разноцветными спиральками в янтарной радужке. Молоденькие няни-мамочки, как я заметил, без патриарха клана с трудом справляются с гомонящей ребятней, при общении с коей моя душа трепещет и радуется, а смущающие и стыдные мысли напрочь пропадают. Мне в приюте никогда не доставалось столько тепла, заботы и любви, сплошь холод и отчуждение, а тут все дежурные девушки просто обожают каждого ребенка, стремясь делать побольше теневых клоном на подольше, чтобы каждому уделить внимание. После того, как мой десяток клонов через час плотного общения развеялся, я блаженствовал покруче... или нет... нельзя сравнивать! Да, сейчас... сейчас прекрасно понимаю отчего и почему так — нереализованное детское желание общаться со сверстниками, прогоняющими меня в подражание и по велению родителей. Странный выверт психики, но главное мне приятно! Интересно, как там Конохамару?.. Кстати, все дети луарцев живут все вместе в общих палатах и будут жить так до достижения двенадцати лет, у них все общее. Быть может, так и надо воспитывать и прививать клановую сплоченность? Не даром ведь в АШК клановые дети учатся с обычными, обзаводясь знакомствами, а у Луара все с пеленок рядом и даже спать ложатся на чистое белье туда, куда и рядом с кем захочется, нет закрепления спальных мест. Нет особого деления между детьми Саске и детьми-погодками входящих в клан семей, на этом фоне лишь троица пробужденных фениксов слегка выделяется, особенно самый старший и верховодящий Суфлайс, первый после всех старших.

Вчерашний ужин прошел в доме главы клана в узком и взрослом семейном круг. Трапезу готовили Карин и Саске, я был на подхвате, тихо млея от вида любящей семейной пары, воркующей над всякими изысками с красной и черной икрой, легко и непринужденно создавая волшебство вкуса и аромата с использованием высвобождения чакры и множества фуиндзюцу. Оно, кухонное священнодейство, окунуло меня в детские воспоминания мамы об Узушиогакуре, где в помине не знали об электричестве, освещении, холодильниках, миксерах и прочих механизмах и примбамбасах, таких как видеокамеры с мониторами и системными блоками, именуемыми компьютерами для хранения баз данных. Быть может, наличие последних могло спасти Узушиогакуре от предательства с последующим уничтожением, унесшим в могилу все основные секреты клана Узумаки, свято стерегущего фундамент своего могущества от посягательств других кланов, селений и стран, обломавшихся с тайнами. Эх...

Крестный чрезмерно смягчает, и реакции отца от меня не укрылись полностью. Меня подчинял и приручал третий хокаге со своим якобы враждебным прихвостнем, тормозя развитие, а не воспитывал героя, проводя через тернии к звездам, к тем самым звездам, до которых рукой подать с макушки Колоса райского острова, летающего над облаками, от горизонта до горизонта стелющимися поверх океана. Знание сути ментальных закладок и сам факт их установки неимоверно удручают, если не сказать чего похуже!

Больно оплакивать мечту и закамуфлированное предательство! Зря сюда на Колос рвался, подслушав случайный разговор Юзи и Моки, из-за этого не отправленных Саске на стажировку в Мьёбокузан. Сверху я увидел это своим додзюцу, что на Колосе активировался легко и безболезненно, не то, что внизу, где тут же начинала болеть и кружиться голова от непривычного объема поступающей информации. На кой ляд мне титул Хокаге и Коноха?!

Так, успокоиться! Я вырос из сопливыша! Вырос!.. Но как же болит сердце и муторно на душе... Я теперь понимаю печаль в спиральках брата, знающего о том, что я заново пережил всю свою жизнь с самых пеленок. Взрослый я увидел и услышал, а главное понял, такое, на что маленьким совершенно не обращал внимания! Навсегда запомню заботу близких обо мне, перенесшим крайне болезненное улучшение генома и подсознанья. Это их тепло вырвало меня из пучины боли, вернув желание жить. Будь на месте понимающего меня брата отец или мать, я бы ожесточился, не стерпев...

За горькими думами подобрался рассвет, озаряя мир напористыми лучами, всюду разгоняющими тьму. На миг красное золото встретилось с лунным серебром, уступившим свои права.

Как ни странно, от обилия впечатлений и дум мозги не вспухли. Наоборот, согласно обещанному котелок теперь варит что надо. И я теперь реально ощущаю все изменения в чакре при складывании ручных печатей! Конечно, я пока не в форме и вообще до полной кондиции мне далеко, но все навыки и знания отлично уложились и структурировались, что показали разминки со спаррингами, проходящими дважды в день с постепенно нарастающей нагрузкой. Так и зудит все... ну, и тут тоже... Хочу по максимуму себя нагрузить, пройдясь по всем дзюцу! И пройдусь, обязательно, когда сестра-ирьёнин разрешит и когда заработает полигон, временно отключенный из-за экономии энергии.

Надо, как не хочется, но я связующее звено. Эдем не мой дом, здесь живут родные, а я и огрызок моего клана бомжи, гостящие здесь. Солеан... Ох, лучше о нем не думать! А как не думать, когда именно он ухаживает и присматривает за развитием тел моих родителей, Минато и Кушины, которых именно он выдернул из лап Шинигами!?

— Ну же! Узумаки Наруто!!! Соберись! — Прокричал я сам себе, суша прокисшие слезы.

Правильно Саске отмечал вехи взросления. Возьму пример, тем более так в быту проще.

— Клон, стриги.

— Есть, сэр! — Козырнул созданный теневой клон, подражая луарцам.

Через минуту от роскошно лохматых прядей остался плотный и пушистый ёжик в два пальца с трехмиллиметровой окантовкой скальпа — короче брата, прическу поддерживать и ухаживать за ней проще пареной репы. Никаких расчесок!

Рубеж пройден, наивный и беспечный дурак остался в прошлом.

— И все равно похож на одуванчик... хи-хи, — выдал клон, отдельно огладивший лицо, дабы обрить его.

— Развейся, — нервно отменив дзюцу и отметив, что поставленный на затылок трискель совсем не виден.

Фуиндзюцу на затылке сделал Солеан еще в Мьёбокузан. Эта печать содержит в себе макимоно-договор и позволяет мысленно общаться с луарцами, а так же имеет другие полезные функции, такие как сокрытие от большинства сенсоров и резервуар чакры, автоматически заполняющийся перед сном для раскачки естественных объемов, что подобно ромбику "Инфуин" у Цунаде-оттян. Остальные нательные фуиндзюцу в начале лета поставили клоны под управлением родителей — кажется, это случилось сто лет назад... Ощущения подпространственных карманов уже стали привычными. Вместе с одежкой хранится богатый комплект всяческого снаряжения на все случаи жизни, съестное и всякая химия в другом нательном фуиндзюцу, а ветвящаяся татушка на спине служит для всякого опасного и не очень барахла или, скажем, нескольких тонн жабьего масла (не путать с горным, священным). Я не Саске и не заразился от Солеана комплексом против нательных фуиндзюцу, у меня нет своего мини-измерения, где бы я мог хранить всё и вся, как поступает брат, у которого все равно в протекторе-медальоне в запечатанном виде дублируется стандартный набор шиноби из клана Луара. Имея выбор между артефактами с фуиндзюцу и схожего назначения нательными фуиндзюцу, я решился на второе и рад этому. Впереди у меня воплощение легенд об Узумаки, гениев фуиндзюцу — я справлюсь, все задатки и желание есть, а знания и опыт со временем накопятся.

После хлопка (чья обязательность утратила значение после месяца привыкания) по плечу с фуинтатушкой в виде цветного герба клана Узумаки распечаталась чакропроводящая одежка с фуиндзюцу. Оранжевый цвет легко сменился на темный маслянисто-зеленый, то есть темный коричневато-зеленый, такой же не маркий цвет, как черно-коричневый, оставшийся на руковах, вокруг молнии, сверху на плечах и спине. Коротковатость штанин сочетается с таковой у рукавов, образуя стиль, удобный для использования боевых щитков из подаренной в Эдеме амуниции. Поверх бордово-красная накидка-хаори с желтым подолом, стилизованными под языки огня, во всю спину клановый герб (спираль в круге), еще два таких же герба с ладонь размером симметрично расположены на груди. На лбу протектор Конохи с длинными лентами завязок.

Кунай в правой руке и сюрикэны меж пальцев в левой появились подачей чакры в печати на тыльных сторонах ладоней с маленькими изображениями оружия. Запечатывание обратно прошло столь же легко. Из-за связи с пальцевыми каналами чакры всего четыре фуин-иконки, как их назвал Саске, перенявший термин от Солеана. Сюрикэн, кунай обычный трехгранный, танто, чакропроводящий трехлепестковый кунай для пространственной техники — последнее подарок крестного, целый набор из десятка в каждую руку. Кендзюцу мне следует подтянуть, да, завидно — брат здоровски владеет катаной и танто, ловко тасуя оружие прямо во время поединка. А еще Саске совсем перестал нуждаться в ручных печатях для малозатратных техник ранга "B" и ниже. Эх... Теперь понимаю стремление брата отдохнуть от занятий, после своих трех лет адовых тренировок прекрасно понимаю.

Да. Отныне стать Хокаге это мой долг, моя работа, мой груз ответственности. Идеалистичный мир утопия, в реальности помимо черного и белого полно серого. А мечта моя теперь связана с семьей и кланом, чтобы любящая жена рядом и дети. И как бы ма не намекала, Сакура-чан не станет моей избранницей, только боевой подругой, на то есть целый список причин.

— Спасибо всем богам!.. — Отдавая земной поклон Солнцу, с трепетом произнес я, благодаря за Саске и Карин, за родителей, за долю счастья, ради которого стоило пройти через приют и ненависть окружающих, даже за ментальные закладки и прочие горести, чью науку следовало пережить. Я не знал и вообще никогда не думал, что миг длинною в ночь одиночества может быть таким просветленным! Все же посещение Колоса стоило того, еще как стоило!!!

— Поздравляю, Наруто-доно, — ответил мне церемонный полупоклон Саске в серебряном хаори с золотой окантовкой, когда я слетел с Колоса. И нет укора в подражательстве в его торжественном виде и голосе.

— Спасибо, Саске-доно, — дрогнувшим голосом и с таким же поклоном, подавив желание сделать поясной или земной, как он того заслуживает в моем понимании.

— Какой ты теперь строгий милашка, — невинно улыбнулась сестра в клановом кимоно, немедленно вогнав меня в полную краску. И ведь не отвести от нее взгляд, так хуже станет... Дурацкие инстинкты! — Мм, упругие и пушистые, — беззастенчиво проводя рукой по моей голове.

— Ну вот, всю важность момента для мужика испортила, — попенял муж жену, в чьи волосы сам залез рукой.

— Хи-хи, — тонко хихикнула сестрица, обдав цветочным ароматом. — Беги братец, выдохнись и возвращайся, а то не поговорить толком... хи-хи!

Готов был прямо тут расплавиться от смущения — услышать подобное от брата еще куда ни шло, а от сестры!..

— Нет, сестра, — выдавил я через силу. — Прекрати, пожалуйста...

— Нет, брат, — сменив тон на отчитывающий. — Это ты прекращай на меня реагировать как на девку! Я и обидеться могу, понял?!

— Просто не провоцируй, — сглотнув, промямлил я, не собираясь уступать, ибо не тряпка, а мужик, как правильно заметил ниисан. Мне стыдно, мне нужно время свыкнуться и принять. Это все предательские инстинкты! Я ничего не могу с собой поделать, перед мысленным взором так и стоят образы из бань и каждое использование ею техники мистического поцелуя, излечившей меня за считанные дни. — Просто дай мне время, Карин-химэ... Даттебайо! — Выдерживая взгляд растущего к третьему витку спирасиэса.

— Вот так провоцируют, Наруто, — нежно прижав ладошку к моей щеке и, едва касаясь, проведя подушечкой большого пальца по губам, отчего стало жарко и тесно. — А так поступают с родными, желая приласкать, — лохматя ёжик волос, ни в какую теперь не поддающийся на подобные провокации и стоймя стоящий даже несмотря на низкий уровень чакры, вечно заставляющей волосы торчать во все стороны.

— Наруто, и вправду, иди спустить пар и заодно попроси научить нехитрому способу контроля непослушной части тела, — хлопая меня меж лопаток, заметил Саске.

— Саске... — вновь сглатывая и вновь упорно держа взгляд глаза в глаза. — А нам хватит времени поговорить до перехода в Коноху?

— Да, мы все, что хочешь, успеем обсудить, кими, — улыбнулся Саске и избавил от необходимости преодолевать расстояние, телепортировав сразу в один из особых двориков Дома Терпимости.

Здесь меня уже ждала следующая жрица любви, третья из пяти, которая вдруг крутанулась, сверкнув ягодицей, и с пятки втемяшила мне по уху. Из глаз брызнули искры.

— Рохле надо стать зверем, — клацнув зубами, хищно улыбнулась голая рыжая тигрица, вызывающе лизнувшая свой указательный палец.

Хотя и впал в ступор, но неожиданный удар чуток отрезвил. От греха подальше махом засуну-ка всю одежду с себя в плечевую печать, а то порвется, как в прошлый раз! Взгляд обольстительницы на миг стал одобрительным. О дальнейшем извращенном экстриме я бы предпочел забыть, даже несмотря на положительный эффект игры в самца и самку, казавшейся совершенно не к месту, а в итоге ненасытный зверь утихомирился и поддался укрощению...

Саске

— Хочу ли я видеть Лист опорным пунктом? — Переспросил Саске и задумался. — Сомнительная перспектива. Я симпатизирую Облаку, с ними у клана Луара уже налажено сотрудничество в области фуин-технологий беспроводной передачи электрической энергии. Пока Райкаге думает над мирным договором с расширением сотрудничества до парных портальных арок.

Саске прицельно бросил жеваную травинку в журчащий ручеек и техникой воздушной руки сорвал себе и сидящему рядом на траве Наруто по поздней фиолетовой сливе, чье дерево давало столь приятную тень. Пока больной лежал в бинтах и принимал ванны всяких эмульсий и растворов, они тронули планы на детей, но в основном предавались ностальгии, вспоминая эпизоды из прошлого. Саске в основном слушал, когда Наруто рассказывал о своей жизни в горах, сам он много говорил о себе и Луара после представления клану своего кими. Серьезного разговора о будущем между двоими побратимами еще не было до сего момента.

— Политика грязное дело, Наруто, жесткое и подчас жестокое ко всем без разбору...

— Мой долг стать Хокаге, даттебайо.

— Перед кем и за что долг? — Встретившись с решительными голубыми глазами с маленькими ромбиками зрачков частичной активации додзюцу Канган (Прим.: примерный перевод — глаз чувств).

— Перед тобой с отцом за жизнь мою и моих родителей, о-нии-сама, и не отпирайся. И ты знаешь о свитке с взятым мною обязательством, Саске-доно, — произнес Наруто два предложения двумя разными интонациями.

— Скажи, — пропустив слово "честно", — ты должен, мечтаешь или совмещаешь долг и мечту стать Хокаге?

— Должен ради...

— Стой, твердолобый упрямец, — перебивая и дополняя речь жестом, чтобы пресечь попытку продолжить. — Мне будет безрадостно видеть твое загибание на рабочем месте Каге, кими, ты ведь совершенно не создан для кабинетной и подковерной деятельности, — произнес Саске, улыбаясь упорному сопению слепца. — А во-вторых... Когда твой отец, эм, созреет, ему физически будет те же двадцать четыре года, он будет всего примерно на пять лет старше тебя. И, как ты знаешь, раз он жив и в своем теле, то и титул Йондайме Хокаге за ним. Такой вот казус получится. Ты действительно хочешь оспаривать титул у своего ото-сана?

По мере изложения второго пункта Саске любовался изменениями на лице смутившегося Наруто, отлично видящего испытываемые собеседником эмоции и ухватившего суть его рассуждений. Погода располагала к отличному настроению. Вдалеке визжали дети, играясь с клонами Саске и Наруто, по десятку от каждого. Ясное небо, легкий океанический бриз, шелестящий листьями и приносящий флер с цветочных композиций. Карин с трудом уговорилась дать побратимам пообщаться наедине, неустанно транслируя свое недовольство, зная о чувствительности мужа.

— Ксооо... — протянул поникший Наруто, отвернув взгляд на ручей, журчащий меж красивых камней, среди которых с удивлением узнал парочку им самим когда-то найденных и подаренных Саске.

— И пока ты не выдумал очередную глупость, Наруто, я тебя прошу, обрати свой долг на семью, на дом. Кстати, кими, где он будет, твой дом?

— Он будет скрыт в листве, — поднимая сияющие очи и расправляя плечи. Наруто воспрял, переосмыслив некоторые свои тяжелые ночные думы и переиграв решения, принятые сгоряча. — Какова бы ни была листва, я среди нее вырос... И хорошо знаком с наследниками кланов, — говоря выразительно и улыбчиво. — Как и ты, между прочим, ниисан! — Тыкая пальцем в сторону светловолосого и светлоглазого Саске, противоположность себя из прошлого. — Как будешь выкручиваться? — Хитро так глядя на смешавшиеся чувства Саске.

— Как-нибудь, — буркнул Саске, неустанно отодвигающий мысли о таком неотвратимом событии, как встреча с друзьями из академии.

— Нихи-хи-аха-ха... — засмеялся несказанно облегченный Наруто. — Сам себе столько трудностей насоздавал...

— Что ни есть, всё моё, — буркнул Саске, вызвав еще один приступ смеха.

— Извини, Саске, — оборвался Наруто, увидев назревающие отрицательные эмоции. На полянке под раскидистой сливой повисла тишина.

Теневые клоны еще позавчера разглядели множество оттенков, благодаря помощи клонов Саске сопоставив умозрительное с чувствами, действительно испытываемыми окружающими. Сам он у других видел посредством Кангана только направленные на него, Наруто, эмоции, а не весь спектр. Это говорило о необходимости тренировки додзюцу.

— Неужели ты убегаешь от проблемы? — Спросил Наруто, заглядывая в глаза и с удивлением в голосе прерывая невеселую паузу.

— Другим будет сложно принять правду, что вестью разлетится по весям. Хех, — улыбнувшись морганию собеседника. — Некоторые при общении со мной легко умножат два на два, получив четыре...

— Тоже мне нашел дилемму! — Перебил Наруто. — Ты переродился, ниисан, так просто подружись заново, как со мной...

— Мда, кими, ты прав, хех, без Солеана дети у меня все мозги выели, хе-хе!

— Саске... — Наруто вдруг очень проникновенно посмотрел на побратима. — Можно мне почаще навещать твоих детей, пожалуйста?..

— Это само собой разумеется, кими!..

— Вот вы где! — Неожиданно раздался низкий и чуть хрипловатый голос Джирайи.

— Йоу, парни! Аха-ха-ха! — Слаженно выдал дуэт нагрянувших из Мёбокузан взрослых, встав, по всей видимости, в прикольную сценку, и расхохотался вытянувшимся лицам, секунду назад вскочившим поприветствовать их. Солеан вместе с Джирайе подобрался совершенно незаметно как для Наруто, так и для Саске.

Саске с Наруто с огромным трудом подавили желание вчитаться в подаренные следом два двухтомника, отправив в закрома четыре еще готовящиеся к печати книги авторства эро-сеннина и саннина Джирайи. Удовольствие от чтения следует растянуть, максимализировав, для чего требуется уютная обстановка и полный расслабон.

Серьезный разговор начался после обеденной сиесты, когда накормленные дети засыпают, а вместе с ними в царство сна падают их воспитатели обоего пола. Охренительное блаженство покемарить часик — взрослый Саске-ото-сан по-новому воспринимал сиесту! Благо дети днем спят часа три, даже самые маленькие привыкли к строгому распорядку, можно нормально сосредоточиться на важном.

Одни предавались сонной неге, другие были на короткой экскурсии по Эдему. Отпечаток впечатлений живо отражался на лице жабьего саннина, допущенного до тайны и получившего на затылок охранный трискель от Солеана, введшего Джирайю в круг приближенных к клану Луара.

Собрались впятером на полянке с плетеными креслами-качелями и живой изгородью, делающей пятачок уединенной беседкой. Политика партии, как выразился Солеан, началась с вводного обзора... Конохи с высоты полета облаков-шпионов. Трава и корни по мановению руки Солеана сплелись в трехметровый экран с мыльной пленкой, подернувшейся дымкой и показавшей идеальную картинку, будто сам смотришь, без додзюцу, конечно.

Зрелище последствий потопа с еще не полностью ушедшей грязью удручало. Центр деревни с построенным Хатаке кварталом, где самой семье принадлежала пара особняков с общим садом, напрочь сметен, благо вокруг размещалось много парковых зон и ставший бассейном памятный стадион, Шикенкаиджо. Сдвоенный учебный квартал остался целым и невредимым благодаря барьерным техникам, аналоги которых раньше ставились на ограду клановых укреплений, к слову, возводившихся вокруг семи объектов. Коммунальщики работали как всегда по схеме "времянка", как придется бросая новые трубы и провода снаружи домов. Какой-то АНБУ в маске неспешно применял Мокутон, возводя однотипные коробки зданий за место снесенных водяной волной. Деревня погрязла в хаотичной суете человеческого муравейника.

Говорил в основном Солеан, создавая атмосферу деловой беседы. По окончании он на пару с санниным принялся баловать детей общением со смешным дядей, а Саске с Наруто на пару ушли на полигон с выведенными из анабиоза сибиро, как называл Солеан этих существ. Если коротко, то это оперативники Корня с промытыми мозгами и суррогатом души внутри. Они превосходные партнеры для спарринга и неуничтожимые противники из-за удаленного расположения управляющего ядра — по этому принципу работают капсулы, создающие из биомассы копии тел луарцев. Как раз в биоцентре Эдема сейчас лежало четыре группы, отправленные стажироваться в Мьёбокузан — все положительное, с точки зрения патриарха, развитие дублей дублируется на оригинал, такой вот каламбур.

Саске без клондзюцу противостоял слаженной четверке сибиро по той простой причине, что всех тренеров изучил вдоль и поперек — скучно с одиночками, обладающими ограниченным набором дзюцу. Пусть у Саске только образующий суть его второй ипостаси огонь отработан до автоматизма, но и остальные четыре природных свойства он старался применять. К Саске тоже подходит пословица "лучше отработанное тысячу раз дзюцу, чем тысяча дзюцу", перед Наруто он прихвастнул, пуская пыль в глаза несколькими дзюцу, как раз отработанными до фазы отказа от ручных печатей. Хоть кто-то по достоинству оценил это, а то луарцы и так видят в нем недостижимый ритуал, а Карин... ну, это Карин.

Наруто, таки получившему отмашку старшего ирьёина в Эдеме, надолго хватило одного Хьё. Черноволосый застывший в возрасте парень, на вид лет двадцати и, судя по лицу, отпрыск кого-то из страны Молний. Он владеет райтоном и применяет западню четырех колонн, поднимающихся квадратом вокруг попавшего в ловушку и бьющих молниями по всей ограниченной ими зоне, "Райтон: Шичу Шибари", а так же любит жучить попавшихся простофиль, кидая сверху бомбу "Райтон: Бакурай", которую создает при помощи парных мечей киба, более известных как райто, мечи молний. Хьё обладает вторым сродством с огнем и умеет без печатей выдувать полутораметровые огненные шары "Катон: Гокакью но Дзюцу" и последовательно выплевывать очереди из пяти сгустков "Катон: Хосенка но Дзюцу". Еще он отлично владеет техникой паралича "Канашибари", мгновенно и часто перемещается посредством "Шуншина", откидываясь создаваемыми между клинками шаровыми молниями "Райкью" или хлестая атаковавших его клонов розгами молний ниндзюцу "Райто Дзюцу: Ракурай". Кстати, антураж выбранной Хьё площадки включал в себя остов двухэтажного дома десять на десять метров, пару обычных дубков и один великий дуб полтораста метров в высоту и пять в диаметре. Чакры у тренера было заведомо больше тренируемого, устроившего конвейер с сенчакрой, собираемой клонами, вмещающими объем, лимитируемый силой воли и концентрации.

Наруто быстро завладел кураж, он азартно разрезал воздухом более слабый огонь спарринг-партнера, из-за мечей в руках сосредоточенный на райтоне, лохматящим тренировочный комплект одежды, выданный желтоволосому на полигоне. Плевался огнем и ветром, создавал каменные иглы и ямы, ни разу не показав смешение стихий, которое после начала общения с родителями ему некогда стало вслепую тренировать. Ближний бой Наруто всячески избегал, вчистую проигрывая кендзюцу, а потому все его тайдзюцу оказались в пролете — вооруженный райто и вертящийся юлой противник не подпускал его на расстояние удара ногой или рукой.

Остов здания в четвертом раунде окончательно сравняли с землей, заменив изогнутыми оплавленными каменными стенами. Обычные деревья пали еще во втором раунде, одно от "Расенгана", второе от бомбы "Райтон: Бакурай", которую Наруто поймал в "Джикукан Кеккай" и перенаправил в скрывшегося с места атаки противника. В его случае калибр дзюцу получился почти равным, вот драконью голову Наруто бы уже не смог целиком поймать в эту отцовскую технику, по словам Минато, подражающую аналогичному хидзюцу клана Узумаки. Хьё, проигравший в первом раунде из-за дзюцу "Хирайшин", больше не велся на промахнувшиеся трехлепестковые кунаи, мгновенно удирая. Наруто еще не овладел этой пространственной техникой настолько хорошо, чтобы перемещаться к метке на рукояти прямо во время ее полета, как умел делать его отец, прозванный за это Желтой Молнией.

Много раундов длился с трудом достигнутый паритет, пока не имеющий опыта настоящих сражений Наруто методом проб и ошибок не подобрал ключик к победной тактике, насадив юркого и обучающегося Хьё на копья "Дотон: Таджу Дорьюсо". Для этого пришлось взвинтить восприятие, в десять раз (при нормальном для Наруто и тренированном им коэффициенте три) разогнав чакру по едва не сожженным от такого кощунства чакроканалам, уж больно шустро противник сбегал при помощи моментального "Шуншина" с эффектом пылевого смерча, опасного для глаз. Этот противник оказался грозен тем, что не имел чувств как таковых, его нельзя запугать, вывести из себя, прочитать или понять намерения — это фишка всех сибиро, сбивающая с толку додзюцу Канган и Спирасиэс.

Вечером клонированные Саске с Наруто укладывали детей, вымотавшихся и счастливо уснувших под добрую и жизнеутверждающую сказку в лицах Джирайи, при помощи "Каге Буншин но Дзюцу" и "Хенге но Дзюцу" устроившего целое увлекательное театральное представление — до селе малышей никто ничем подобным не баловал. Саске сдержал хмык, подбодрив взглядом смущенно припустившего в Дом Терпимости вслед за Солеаном с Джирайей, обернувшегося и смерившего крестника страшно выразительным взглядом, завязавшим тому губы бантиком и вставившим в упрямую спину несгибаемую палку. Сам же янтарноглазый отправился миловаться с женой, научившейся, как и он сам, быть в постели разной, и ненасытной тигрицей, и нежной пташкой...

Глава 55. Созидание

Саске

Они оба скучали — факт. У обоих кольнуло в сердце при виде разрухи, воцарившейся в Конохе, оба в последствие выплеснули эмоции на полигоне. Саске отметил, сколь ослабло безрассудство Наруто, бьющегося с Хьё. Переживающий за Коноху кими ни разу не подставился и не перенапрягся, причина сего до банальности проста — его бы Карин однозначно засмущала и затерроризировала шутками о поцелуях, обязательно оставив на ночь в медпункте лежать в полном одиночестве. Вот он и выкладывался с умом, хех, поутру сверкая глазенками объевшегося сметаной котяры, ничуточки не смущавшегося. Правда, его лицо — вообще лица всей делегации — стремительно обрело жесткость, стоило Карин прикосновением засветить арку портала, коим стали врата Мизу.

Со стороны ворот Конохи специфичное открытие портала смотрелось эффектно. В полусотне метров в просвете между гужевым потоком сперва проклюнулся и засветился куст травы, стремительно разросшийся к обочинам. На концах получившегося отрезка прямо на глазах свились побеги призрачного вьюна с цветами и листьями из чакры. В широкой и высокой арке зарябила зеркальная пленка, из которой вышли трое в хаори глав кланов, самый низкий из блондинов шел по центру, а самый высокий по его левую руку. За ними ступили четверо молодых людей, за которыми лопнула пленка, а следом быстро истаяла растительная рамка, перечеркнув дорогу пышной зеленой полосой. Шок по-луарски.

Вычурное появление суть громкое заявление о себе. Четверти минуты замедленного строительства точки выхода вполне достаточно для реакции тревожных групп АНБУ, мрачных и злых прохожих они мигом оттеснили, освободив участок впереди и за возводящейся неведомой аркой.

С первого взгляда Наруто смешон в качестве главы клана Узумаки из одного него состоящего, но с другой стороны в его пользу говорят гены с многовековой историей и официальные бумаги, устанавливающие наследие. Официально глава клана Хатаке это Какаши, но в пользу Джирайи говорят возраст, сила и его статусы саннина и сеннина — кто такому будет перечить? Авторитет и владение Кеккей Генкай продавят закон, тем более сам Какаши в свое время дистанцировался от своих обязанностей главы клана с замаранной репутацией и в высокий штиль политики никогда не лез, верно служа отечеству в лице Хокаге. Вся задумка с появлением в качестве глав кланов сводилась к признанию ради привилегий, возросших за последние несколько лет благодаря активной деятельности Хьюга Хиаши и совета семи старших кланов Конохи. Узумаки и Хатаке по критерию численности вообще не тянут на клан, однако официально оба являлись малыми кланами до назначения Годайме Хокаге, потому и сейчас остаются в своем правовом статусе.

— Делегация клана Луара мои личные гости, — твердо заявил Джирайя, отшив постовую службу, после опознания сенсором двух блудных шиноби с необычайной рьяностью начавшей домогаться до личностей оставшихся пятерых визитеров.

Заторможенный Саске шествовал медленно и молчаливо, ориентируясь на Наруто. Ему требовался опыт сенсора, который не удалось обрести в Облаке из-за необходимости ежесекундной бдительности. Саске хватило времени стояния у поста, чтобы зафиксировать кольцо стен Конохи и оказаться погребенным уймой информации от десятков тысяч источников чакры, рекомых шиноби — и это самая крупная детализация, доступная плохо тренированному сенсору! Отфильтровывать по мощности или иным критериям Саске еще не научился толком при всей своей практике в Эдеме. Карин не пыталась использовать свои способности, потому что они проявлялись через активный спирасиэс, которым пока не хотелось столь явным образом светить. Додзюцу еще пока у нее не развито должным образом и не может вращаться так же быстро, как у ее мужа, чтобы из-за слияния цветов посредством вращения спиралек радужка визуально становилась однотонной. Саске, кстати, очень помогала нательная фуин-печать, скрывавшая активность кланового додзюцу и вообще всю текущую работу с чакрой даже от бьякугана, которым несколько раз просветили прибывшую группу.

Из-за максимальной активности спирасиэса и запечатывания чакры юноша казался холодным и отстраненным, вяло реагирующим на адресованные Наруто и Джирайе немногочисленные приветствия, которые в обычное время посыпались бы, как из рога изобилия. Сейчас все шиноби от рассвета до заката восстанавливали деревню, перво-наперво трудясь над возобновлением электроснабжения — трансформаторные станции и проводка сильно пострадали из-за воды.

Первым встречающим оказался Абураме Шино, узнанный Наруто по всплеску чувств. После теплых приветствий и устроенного Наруто для Шино и луарцев представления он присоединился к процессии, прямо сказав о приказе Годайме Хокаге и о заинтересованности своего клана в установлении связей с кланом Луара, что вызвало у Наруто двоякие чувства.

Почти сразу следом за Шино появился Какаши с книжкой в руках. Саске с Наруто совсем не улыбнула заранее продуманная (как из разных предпосылок верно догадались оба юноши) реакция Джирайи на своего племянника. Саннин спеленал его своими волосами, ловко сорвал маску с лица и сдвинул протектор, чтобы прилепить на пустую глазницу слоеную печать с фуиндзюцу. Не все увечья с наскоку поддаются ирьёниндзюцу, особенно застарелые (собственный глаз Какаши потерял примерно двадцать лет назад), а у Цунаде несколько иные приоритеты, нежели разработка индивидуального способа возвращения глаза конкретно Хатаке Какаши. На то, как перегнули кокон с мужиком и стали звонко стегать его по наливающимся ялокам, собрались зеваки. Джирайя открыто признал племяшку и ругал того последними словами за то, что просрал и команду, и глаз, и квартал, и жизнь свою просрал потому, что вырос дылдой бездетным, решившим пресечь существование клана Хатаке, чего дядя не позволит:

— Как старший в роду женю завтра же! Хлабысь! Нет, сегодня же пойдешь под венец с Митараши Анко!!! Хлабысь! Чего замычал и задергался?! Хлабысь! Умей ты владеть нашим Кеккей Генкаем, давно бы выбрался из моих пут! Хлабысь! Да кому еще тут нужен пьяница и вечный опоздун, хлабысь, срамящий фамилию Хатаке?! Хлабысь! Скоро тридцать, а он все бобылем бездетным! Хлабысь!..

Пенял дядюшка перегнутого через колено племяшку долго и проникновенно, белой чакрой пресекая любые попытки высвободиться из позорящего захвата. Саске мучился от скопления шиноби вокруг, сочувствующий Наруто благоразумно помалкивал, в отличие от разных криков из толпы зрителей, с разными эмоциями наблюдавших экзекуцию, Карин стреляла глазками по любопытным лицам, команда поддержки озиралась, поддерживая образ охранников.

— Ты чего за беспредел творишь, Джирайя?!! — Появилась взбешенная Хокаге, ради которой спектакль и начинался.

Саске отстраненно наблюдал, как один саннин смело встретил удар другого саннина, неожиданно для всех оказавшегося безрезультатным — поток чакры был разрезан и никакого урона не причинил. В этот момент волосы мигом натянули штаны и распрямили откинутую назад пристыженную жертву, которую оперативно подхватил Наруто, подставив плечо желающему лечь пластом в самом дальнем и безлюдном отнорке.

— О, Цунаде-химе, любимая моя! — Встречая летящий кулак своей ладонью, спружинившей да и только — тайдзюцу было вновь разрезано и не причинило вреда. — Выходи за меня замуж! — Встав на оба колена, выдал Джирайя, вызвав ступор у всех собравшихся, затаивших дыхание. Как по волшебству на правой ладони Джирайи вместо ремня появилась коробочка с подушечкой и кольцом "Годай Сеишитсухенка", копией обручального кольца Карин.

Немая тишина. Помолодевший с прошлой встречи Джирайя воспользовался моментом и проворно одел колечко на безымянный палец свирепеющей престарелой невесты (выглядящей благодаря своему дзюцу лет на двадцать пять), продлив ее ступор от понимания сути кольца, позволяющего работать (хоть и ограниченно) со всеми пятью природными свойствами чакры. У Цунаде как такового выраженного сродства нет, Мокутон не проснулся, потому за неимением другого пути куноичи стала выдающимся ирьёнином.

— Шиноби Конохи! — Взял громогласное слово вскочивший на ноги жабий саннин, пока саннин слизней очухивалась. — Хокаге проводник вашей воли! Обвенчайте нас здесь и сейчас!!!

— Что-о-о?!! — Возмутилась Годайме Хокаге. Ее одежда затрепетала от тех объемов чакры, что она планировала высвободить и вложить в смертельную технику.

Дальше последовала серия шлепков с белыми вспышками, завершившаяся заключением дамы в объятья и срывания поцелуя под громкие и единодушные овации всех собравшихся, скандировавших про волю огня, брак и прочее, включая поздравления. Сорвать крутое кольцо Цунаде не смогла за спиной обнявшего ее и сдалась на полпути, вернув на место. В глубине души она понимала, как сильно нуждается в мужской поддержке в нынешней ситуации с упавшей значимостью Хокаге и трениями в клановом сельсовете, как сильно волновалась за все не решающегося сделать последний шаг белобрысого, без вести пропавшего.

— А ну все по рабочим местам, живо!!! — Оторвавшись от поцелуя, гаркнула Цунаде, присовокупив мощную волну яки, сметшую всех зевак. — А ты!.. — Тут Наруто тактично и боязливо кашлянул в кулак, привлекая внимание к группе. На него тут же обратились золотисто-карие глаза, мечущие убийственные искры. — И вы!.. — Обведя взглядом делегацию клана Луара, Абураме Шино и Узумаки Наруто с повисшим на его плече и прикинувшимся ветошью Хатаке Какаши. — В-всех пр-риглашаю к себе в резиденцию, — командным голосом выдала взбешенная Хокаге, после чего резко развернулась и зашагала так, что при каждом шаге от внушительного каблука босоножек разбегались трещины.

— — Саске, достаточно, — озабоченно и с приказными интонациями проговорила в ментальный эфир Карин.

— — Да, ты права, Карин, — устало выдавил мыслефразу Саске, убирая фиксацию и позволяя нательному фуиндзюцу впитывать всю продуцируемую чакру. Самочувствие резко улучшилось, голова прояснилась, однако напряженность осталась.

Луара Саске с Карин, Фурумой, Питчу, Рьюруши и Абураме Шино хотели оставить в чайной комнате вместе со свинкой и ее хозяйкой Шизуне, нервничающей секретаршей и подругой Хокаге, которая планировала активировать барьер в своем кабинете, где бы закрылась с морально приготовившимися к трепке Наруто и Джирайей. Лишенного маски Какаши еще при входе в резиденцию отрядили пунцовой Сакуре, не решившейся перекинуться парой словечек с давно не виденным другом.

— Позвольте, Годайме Хокаге, наперво решить вопросы, касающиеся клана Луара, — заговорил Саске, имеющий собственные планы на встречу.

— Позволю себе самой решать очередность, — сдерживая ярость, произнесла кипящая Цунаде, желающая на кого-то сильно-пресильно наорать и кого-то сильно-пресильно попинать... ногами по бубенчикам.

— Тогда позвольте откланяться, раз Листу не нужна миссия "S"-ранга за пятьдесят миллионов рьё, — церемонно поклонился Саске.

— Шшизуне... проводи всех в первую переговорную, я сскоро прриду...

— Д-да... Цунаде-сама, — промолвила помощница с ужасом глядя, как начальница вышла, минуя двери.

— Она меня любит, — невпопад произнесло счастливое лицо Джирайи. Тут же все здание сотряслось до основания, отчего его улыбка заползла за уши.

— Хрюууу! — Шмыгнула испуганная свинка под ноги хозяйке, тут же подхватившей ее на руки.

— П-прошу вас, следуйте за мной, — произнесла сбледнувшая Шизуне.

— Саске, а ты не перегнул, а? — Шепотом спросил передернувший плечами Наруто.

— Мне расхотелось тут надолго сегодня оставаться, Наруто. Атмосфера здесь не здоровая, — тихо и вслух ответил Саске на заданный вопрос.

— Луара Саске-сан, принять прошу Вас приглашение в любое удобное для Вас время клан Абураме посетить, — церемонно обратился Шино, когда все устроились в деловой переговорной с кадками вьющихся цветов, как ни странно, подчеркивающих назначение залы. В руке юноша протягивал запечатанный сургучом и фуиндзюцу конверт, полученный в тот момент, когда он приотстал на повороте.

— Благодарю, Шино-сан, — принимая приглашение и сразу отправляя его в свое мини-измерение. Друг не перестал носить очки, одежду с высоким воротом и капюшон, друг не перестал прятать эмоции, но от спирасиэса и пассивного кангана не укрылась реакция на уважительный суффикс.

— Шино-сан, а у вас невеста уже есть? — Хлопнув ровными и длинными ресницами, загнутыми наружу, спросила Карин, тщательно скрывающая свое состояние струны, натянутой ради извлечения одной ноты.

— Милы все девушки, в раздумьях я... — ответил Шино, вжимая голову в плечи.

— Шино? Неужели Хината-химэ для тебя мила как все? — Подхватил мысль сестры Наруто.

— Грезит о тебе она, Наруто... — выдавил из себя Шино, на полголовы не доросший до Наруто. Теперь край ворота оказался по самые очки. Шино выкрутился и вернул подачу. Саске заметил изменения в Шино, но опыта трехлетней дружбы в АШК хватило, чтобы заметить, как часто его старый друг обращал свое внимание на обновленный облик Наруто и примечал несвойственное ему поведение, разительно отличающееся от того туповатого весельчака, что он знал.

— Печаль... ее любовные чувства ко мне останутся безответными, — серьезным тоном ответил Наруто. — Мне пока не встретилась моя вторая половинка, но я обязательно ее найду, даттебайо!

В этот момент в переговорный зал под предводительством Годайме Хокаге чинно вошли семь глав старших кланов, умеющих превосходно держать себя снаружи и внутри, напуская некогда прилипшую маску для отвлечения внимания. Было видно, что Цунаде приняла сильные быстродействующие успокоительные средства — нервная у нее должность. Представление друг другу быстро завершилось.

— Есть два предварительных условия, — начал отвечать Саске на заданный вопрос под прицелом шестнадцати пар глаз. Благодаря двум потокам сознания он успешно справлялся с сокрытием своего натянутого состояния. — Джирайя-сэмпай получил от клана Луара обещание в помощи. Раз выдался случай, и я в Конохе, то хотелось бы исполнить обещанное до начала упомянутой миссии.

— Земля, — с хрипотцой в голосе произнес собравшийся Джирайя, смело и прямо смотрящий в глаза членам сельсовета. Выполнив на массивном деревянном резном столе распечатывание частичной карты Конохи, сделанной Солеаном менее часа назад по данным облака-шпиона, он продолжил: — Вопрос в вашей юрисдикции, уважаемый сельсовет. Я хочу выкупить обозначенный участок земли, — тыкая в красный контур, значительно расширяющий земельные владения Хатаке в Конохе.

— Триста миллионов и ни рьё меньше, — буравя взглядом дырку, немедленно ответила Цунаде. После случившегося тот участок стоил на порядок меньше. После случившегося и так дырявый бюджет деревни оказался в полнейшей ж...

— Согласен! — Расплылся в улыбке Джирайя, ловя жесткий взгляд, грозящийся убить особо изуверским способом. — Вот купчая и весь пакет документов, — быстро распечатывая указанное и проставляя чакрой сумму, в том числе и на банковских бумагах, тем самым обнуляя свои счета в двух конкурирующих банках, представленных в Конохе.

— Джирайя-сама, вы понимаете, что благоустройство района ляжет на ваши плечи?

— Да, Шикаку-доно, а так же понимаю бедственное положение родного селения, остро нуждающегося в средствах, — деловито кивнул Джирайя, спрятавший маску шута. Вся сумма вернется ему сторицей — бизнес-план для фуин-мастерской составил Солеан.

— Я одобряю означенную сделку купли-продажи земельной собственности, — вовремя взял слово Хьюга-доно, совершенно игнорирующий взглядом Наруто. Он пробудил бьякуган для прочтения чакрописного материала, надлежащим образом оформленного и взятого Нара-доно на ознакомление.

Инузука против, Сарутоби воздержались, большинством одобрено. Расторопная Шизуне мигом поставила все нужные визы и печати. И никакой бюрократии! Основная загвоздка заключалась в приносящих прибыль лавках, вытянувшихся вдоль главной улицы Конохи, но десятикратная переплата с немедленной и полной оплатой решила все в пользу Джирайи, тут же доставшего дарственную на клан Узумаки, которому безвозмездно передавалась в собственность часть только что купленных земель.

— Эта миссия может быть выполнена исключительно Узумаки-доно, изменившего мировоззрение Сужиёри-доно, носящего титул Годайме Казекаге. Суть миссии в заключении либо мирного, либо союзнического договора между кланом Луара и Сужиёри, — высказал Саске второе условие и содержание миссии, на которую спускал большую часть денег, вырученных от продажи книг, выпущенных три года назад. Листу вроде как уйдет всего треть, а Наруто перестанет нуждаться в деньгах. Разборками с разворованным наследством займется его отец, когда вернется.

— Либо мирного, либо союзнического договора? — Первым отмер Абураме Шиби.

— Истинно так. Предвещая ваш следующий вопрос, скажу так — в Конохе распространена вера в Хи но Иши (Воля Огня), вот и верьте в устную форму выражения мирных намерений.

— Да он издевается над нами! — Вспылила Инузука-доно.

— Видишь, Наруто, — обратился Саске к кими, по мысленной просьбе активировавшему Канган и приоткрывшему систему чакроканалов в глазах, — ни в ком нет веры в волю огня, напрочь дискредитированную третьим хокаге. Вообще абсурдна сама по себе идея объединения в одном лице сеющего смерть военного лидера с пропагандирующим любовь и дружбу духовным пастырем. Однако подобное все же реально, когда являющая собой семейную добродетель харизматичная личность правителя состоит в плодотворном и крепком браке по любви с сильной и деятельной личностью — в этом случае два противоположных начала гармонично дополняют друг друга.

Тактика повергания в шок работала на ура. Додзюцу Канган вышибло мозги сельсовету, отпавшая челюсть владельца бьякугана весьма красноречиво подтвердила факт наличия у Наруто доселе неизвестного типа додзюцу, для них уже второго по счету за сегодня.

Пока денежные средства переводились на расчетный счет Конохи, Наруто показал режим отшельника и свой коронный "Футон: Расенган Сюрикэн", который был показательно запечатан в ладонь, обзаведшуюся кровавого цвета кандзи в круге — на этот фокус намекнул Солеан. Сам Наруто после обучения создавал это дзюцу между двух ладоней: одна высвобождала и закручивала чакру, другая придавала ей свойство Казе. Суть приема в том, чтобы после завершения ниндзюцу создать на свободной руке фуиндзюцу и хлопнуть в ладоши, чтобы запечатать крутящийся шар с ветряными лезвиями — нехилый такой сюрприз в любой схватке. Пока Наруто оформляли ранг джоунина, присвоение коего находится в компетенции и ведении сельсовета, Джирайя неспешно выкладывал документы, скащивающие львиную долю кредиторской задолженности Цунаде, понявшей вместе с собравшимися членами сельсовета, знавшими часть ее подноготной, кто почти полностью спонсировал азартные игры и пьяные вечеринки саннина слизней. Пока суть да дело, Шино сидел и не отсвечивал, применив какую-то пассивную маскировку, чтобы не мозолить глаза собравшимся зубрам — ему вторила команда Карин. К слову, личные телохранители глав кланов остались вне переговорной номер один.

О наследии клана Узумаки и Йондайме Хокаге никто не заикался в ходе переговоров, всячески обходя щекотливую тему грабежа, учиненного третьим хокаге, в качестве опекуна спустившим все семейное и клановое достояние Узумаки Наруто на нужды деревни. Эту проблему Наруто возложил на своего отца, который наведет шороху в листве, когда вернется из "отпуска".

Шоковая терапия продолжилась по выходу из резиденции хокаге — началось оказание обещанной помощи в плане благоустройства купленного района.

Два трапецевидных квартала старого генплана Конохи превратились в один четкий прямоугольник, примыкающий длинной стороной к диаметральной улице. Западной стороной он откусил угол соседнего квартала, а своим юго-западным углом вдавался на территорию зеленых насаждений, сметенных водой нукенина Кисаме. Суммарная площадь получалась весьма значительной по сравнению с бывшими владениями клана Хатаке.

Вдоль диаметральной улицы протянулось длинное трехэтажное здание, два таких же, но короче, вытянулись вдоль западной и восточной оконечностей нового квартала, причем их северные торцы смотрели на деревья с кустарником, посаженные по бокам самого длинного общежития — между зданиями имелись свободные проходы. Фасад и оба торца это монолиты монументальных каменных стен высотой до второго этажа включительно. Обращенные же вовнутрь стены это сплошные ячеистые окна, поделенные межэтажным перекрытием. Третий этаж со смотрящими во двор балконами, с обычными оконными рамами в обе стороны и визуальной (снаружи) высотой потолка всего два метра вместо трех. Каждая секция представляет собой четыре квартиры на первых двух этажах с пятой на третьем. Планировка квартир первых двух этажей зеркальная, расположенные снаружи лестничные пролеты поднимаются в центре каждой секции. Две первые этажные площадки имеют вдавленный в здание прямой равнобедренный угол, служащий входом в обе квартиры, расположенные на этаже. В самих углах стоят скульптурные фигурки разных животных и птиц.

Первая типовая квартира имеет громадный холл (в котором легко умещается конура Наруто), совмещенный с гостиной, кухней и столовой. У глухой стены чуть смещенный от середины блок раздельного и просторного санузла с входами из коридорчика, в случае надобности образуемого фусумами, отделяющими малую комнату и за счет фуиндзюцу создающими звукоизоляцию. За продолжением стены сантехнического блока в дальнем от входа углу кладовка, по умолчанию являющаяся частью дальней комнаты, более узкой, чем просторный холл. По замыслу, в ближнем от входа углу с глухой стеной должна быть расположена токонама — просторнейший альков для притягивающих взгляд предметов искусства и культа. Вторая типовая квартира имеет две боковых капитальных стены: к одной примыкает просторный и раздельный санузел; ко второй компактный и совещенный санузел, а так же кухонная зона. Все остальное пространство разбивается фусумами, легкими деревянными рамами, с двух сторон обклеенными пергаментной бумагой с нанесенными на склеиваемых сторонах фуиндзюцу, по стандарту укрепляющими и звукоизолирующими (набор раздвижных панелей, фиксаторов и направляющих приложен). С выходящей во внутренний двор стороны два балкона, расположенных по бокам прихожей. Фантазия планировки комнат ограничена опорными столбами крыши, делающей наклонный потолок комфортно высоким изнутри. Соответственно общая площадь квартир второго типа гораздо больше первого.

В самом центре квартала два перпендикулярных фасадному дому строения из пар зданий торцевого типа, как бы совмещенных друг с другом внешней стороной и ради игровых зон более коротких на одну секцию, имеющую ту же типовую ширину, но объединяющую уже десять квартир, по четыре на первых двух этажах и две на третьем. Между этих двух домов расположена широкая озелененная детская игровая площадка с волейбольными и баскетбольными зонами, а так же открытым бассейном. В двух оставшихся областях находятся собственно клановые поместья Узумаки и Хатаке, огороженные, во-первых, трехметровым забором (последний метр представлял собой ажурное литье в форме барьерного фуиндзюцу), во-вторых, частоколом двадцатиметровых лиственных деревьев с чередующимися кронами в виде более низкого кокона и более высокого пальмового венчика, а так же с током сенчакры, естественным образом блокирующей сенсорные способности и додзюцу. Внутри стояли резиденции глав кланов, один семейный и один гостевой домик, сжатые пространства двух полигонов и временно превращенные в сады камней пустыри под будущие постройки. Со временем эти маленькие клановые кварталы могут легко расшириться на запад и восток, включив в себя многоквартирные дома шиноби.

Декоративные элементы эргономичного дизайна придают современному архитектурному стилю налет классической старины. Например, загнутые углы крыш с подвешенными на цепях массивными фонарями. Такие же, но поменьше, свисали с крыш вдоль внешних стен, изливая на уровне второго этажа свет строго вниз и вбок, а не во все стороны, как угловые. Под фонарями полутораметровый, густой и жутко колючий кустарник, круглогодично цветущий пестрыми язычкастыми огненными бутонами с тонким пряным антистрессовым запахом. Особенность растения в наличии выраженного тока сенчакры, мешающего по нему ходить или бегать, а так же помогающего быстро восстанавливаться и защищаться, буде какой вандал попытается отчекрыжить веточку на саженец или вовсе выполоть. Цветы ночью светятся так же, как крупные огненные круглогодично цветущие колокольцы лиан, оплетших гибриды финиковой пальмы с сакурой. Верхушки разлапистых зонтиков бородаты финиками, а на ветвях в виде гроздей растет птичья вишня, из всех месяцев в году цветущая нежно розовым лишь в конце марта. Оплетенные гибриды располагаются строго внутри квартала, служа естественным ночным освещением, погружающим в таинство сказочных игр света и тени. Опылением всей эту сен-красоты занимаются ульи ядовито оранжевых ос-светлячков, родственных жукам Кикаичу клана Абураме и свято охраняющих свои медоносные плантации.

Никаких дурацких труб или проводов, все предельно аккуратно и очаровательно с налетом гламура и, как ни странно, ощущением незыблемости. Кстати, напротив квартала раньше по плану деревни был небольшой треугольник, образованный пересечением улиц, две из которых ныне тупиковые. Этот участок тоже облагорожен и превращен в малую площадь с трехступенчатым каскадным девятиметровым фонтаном, ниспадающим из нижней чаши в зеленый пруд с пестрыми рыбками. Из-за случившегося несколько лет назад прореживания численности шиноби квартирный вопрос резко снялся с повестки дня, потому фонтан стал западной оконечностью трапецевидного сквера, лежащего восточнее — этот зеленый квартал тоже был напрочь снесен водной атакой нукенина Касаме. Участок главной улицы, идущей между жилым кварталом и сквером, замощен мозаичной брусчаткой, сплавленной в монолит и укрепленной фуиндзюцу, препятствующими техникам дотона, а так же имеющими много сюрпризов в случае вражеского проникновения. То же касается всего периметра вокруг квартала. Кстати, еще один фонтан, идентичный первому, расположился в треугольнике, который примыкал к середине нового квартала с южной стороны. Кстати, в юго-восточном углу сквера расположен куб, представляющий из себя новые помещения (включая подземные уровни) для мастерской фуиндзюцу Шоётосо Соске, проинформированного через сон о приемнике и переезде как самой лавки в новые помещения, так и всех ее служащих в новые квартиры.

В совокупности по внешнему виду все разительно отличалось от других кварталов Конохи, включая клановые, по сравнению с общими гораздо более цивильными. Однако главная изюминка квартала не в его сногсшибательно презентабельном внешнем виде, а в полной коммунальной независимости. Абсолютно все делается посредством фуиндзюцу, будь то: регулировка воды в душе; уборка в туалете; приготовление еды; очистка посуды; стирка; вентиляция; освещение; сбор пыли; сушка, увлажнение, освежение, охлаждение или обогрев воздуха помещений; затемнение, помутнение, зеркалирование оконных стекол; запирание или открытие окон или дверей, имеющих совмещенный фуин-механический замок. Все стены и стекла укреплены фуиндзюцу под кодовым именем "анти-Цунаде", умеющим самовосстанавливать повреждения хоть от фундамента.

Под каждым домом расположены резервуары с пополняющейся питьевой водой и реактивированной водой для мытья и стирки. Предусмотрен режим создания воды из чакры в емких стационарных накопителях. Так же есть возможность добровольного накопления чакры квартиросъемщиков. За счет качества материалов комплексная система печатей получается замкнутой и без утечек, а основная энергия берется из отходов канализации и мусора. Весь утиль раздельно перемещается в подвал каждого дома, где из него выжимается чакра и сенчакра с расщеплением на атомарном уровне. На выходе получаются однородные кирпичики фантастически чакроупорного материала и мутные кристаллы, полные излишек энергии. Соответственно, чем выше заселенность, тем больше производительность и защищенность всего квартального комплекса зданий. Кстати, каждая квартира новообразованного элитного квартала консервируется в случае долгосрочного отъезда жильцов ради сохранения энергоэффективности и безопасности оставленных личных вещей. Все квартиры сдаются в аренду, сумма оплаты которой немногим выше счетов за коммунальные услуги, электричество и прочего в других домах с возможностью выкупа жилой площади в собственность.

Возводили новье Саске и Карин вдвоем, воспользовавшись режимом отшельника и теневыми клонами. Испещренный фуиндзюцу громадный трехметровый макимоно расстелили между усевшимися на диаметральной улице по всей длине купленного участка. Призванные девяносто восемь клонов Саске, спозаранку вышедших через порталы врат Эдема и все это время собиравших сенчакру, охватили весь периметр изуродованного района, еще сутки назад превращенного в пустырь для последующего строительства. К каждому клону от свитка протянулась цепочка иероглифов, толстеющих по мере переливания сенчакры из клонов в печать фуиндзюцу. Очерчивающее контуры будущих объектов фуиндзюцу действовало по принципу "Изанаги", воплощая иллюзию в реальность. Много времени ушло на диспозицию, а вот активация и воплощение объемного мыслеобраза в реальность завершилось менее чем за секунду. Сто участников, синхронизированных макимоно, сложили цепочку из ста ручных печатей, отстающих друг от друга на микросекунды, дабы у всех зрителей осталось впечатление одновременности события.

Обустроенный район появился в мгновение ока. Вот его нет — вот он есть. Как любит говорить Солеан: "Пришел, увидел, победил". Джирайю оставили разбираться с последствиями, Наруто вместе с Фурумой, Питчу, Рьюруши отправился вникать в тонкости планировки и управления своим новым клановым кварталом. А опустошенные и пережившие неимоверную концентрацию Саске с Карин в миг после активации сразу оказались в релаксационной комнате особняка клана Узумаки и ушли в похожую на обморок глубокую трехчасовую медитацию, чтобы восстановить силы и отдохнуть от умственного перенапряжения.

Наруто

Юноша в выбранной своей спальней комнате расставил немногочисленные вещи, принесенные клоном из его старой коморки, запыленной от времени. Фото команды номер семь встало в ряд с фотографиями с Пика Сенвайта и Безымянной долины. Свое место нашел и ответный подарок ниисана — бюст девятилетнего мальчишки с большими глазами, полными отчаянной надежды.

Его клоны ходили с луарцами по внутренним помещениям и переходам, а сам он сидел под душем, теплыми потоками омывающим лицо. Струи успокаивали, примиряя с новым официальным рангом джоунина и полноправным статусом доно вместе с признанием его совершеннолетия и дееспособности. Он готовился и крепился, однако все равно удар под дых пробил оборону. Не так, совсем не так он представлял в мечтах становление джоунином, миновавшим ранг чюнина, а тем более главой клана, свое совершеннолетие и обретение собственного дома, оригинального, красивого, защищенного и просторного. Все походило на решение собрания заговорщиков, услуга за услугу, покупка ранга и статуса. На его банковском счету теперь хранилась солидная сумма в двадцать пять миллионов рьё, проценты с которой полностью обеспечат все его скромные нужды, остальная половина суммы ушла на счет Конохи, дескать, нет команды, значит взнос за миссию пополам между единственным исполнителем и его деревней.

Наруто понимал причины именно такого поведения и такого пути получения означенных благ, но легче от этого не становилось. Поступая именно так, они: легализовали круглую сумму на счету Наруто; утаили реальное состояние Наруто; скрыли сродство Наруто с еще двумя стихиями; не афишировали множество высокоранговых дзюцу, которые пришлось бы применять Наруто во время квалификационного поединка; обеспечили Наруто элитной недвижимостью и стабильным доходом от аренды жилья; ввели Наруто во взрослую жизнь с повышенными привилегиями и необременительными обязанностями; приобрели множество других бонусов, невозможных при обычном подходе к решению соответствующих задач. Практичная эффективность в угоду эмоциональной составляющей. Испытав это на своей шкуре, Наруто стал лучше понимать Саске, что примирило его с суровой действительностью. В конце концов, праздник и встречу с друзьями можно позже устроить, например, совместив свое торжество с неизбежной свадьбой Цунаде и Джирайи. Упаднические мысли долго донимали парня.

Наруто покинул душевую, кое-как собравшись с духом и уверившись в том, что обязательно докажет свою состоятельность как джоунина в первой же настоящей миссии. Одевшись, юноша устроился на медитационном татами с концентрационным фуиндзюцу и начал правильным образом отменять своих клонов, приходящих по одному и садящихся на парный татами спиной впритык к оригиналу. Саске рассказал о том, как развивал и чего достиг с клонами, Наруто собирался повторить путь усовершенствования ниндзюцу "Каге Буншин но Дзюцу".

После плотного и сытного обеда, приготовленного командой сопровождения, открыли портал к Суне посредством арки, расположенной в подвальном зале, специально предназначенном для телепортации. Их встречали, да и как не встретить, когда выходная арка портала создавалась целую минуту и с того же кустика зеленой травы посреди каменистых песков у входа в Сунагакуре.

— Приветствую, Гаара-доно, Темари-оджо и Канкуро-сан. Всех благ Вашему дому, — церемонно заговорил и поклонился Наруто, с зубовным скрежетом некогда учивший этикет в своем внутреннем мире. Кушина строгая сэнсэй, попробуй только ошибиться в поклоне хоть на один градус...

— Приветствую, Наруто-доно, Саске-доно и Карин-дзёси. Процветания Вашим кланам, — в тон поприветствовал Гаара, сантиметра на три более низкий, чем признанный им друг, стоящий в метре впереди него (пятерка луарцев отстояла от желтобрысого еще на метр). У Наруто отлегло от сердца — его узнали и по отношению к нему испытывали доброжелательность. Весь их прошлый опыт общения, по сути, сводился к грандиозной драчке близь Конохи, но оба познали одиночество и на этой почве хорошо понимали друг друга.

Казекаге продемонстрировал отличную информированность и дружелюбие, во время приветствия неуловимым движением песка он отменил всеобщую тревогу. За его спиной чюнины и джоунины, скопившиеся на ступенях защитного сооружения при узком проходе в Суну, моментально осыпались песком "Шуншина", слаженно отступив и оставив только дежурные взводы привратников и охранников Годайме Казекаге.

— Прошу пройти чуть в сторону для конфиденциального диалога, Гаара-доно, — глядя в светло-нефритовые глаза джинчурики однохвостого, чье присутствие Наруто ощущал и без активного кангана.

— Идем, — после долгой паузы ответил Казекаге и неспешно пошел вправо.

— Доверяю вам обеспечить защиту. — Наруто догадывался об активном песчаном доспехе и сознательно доверил Гааре создать вокруг них песчаную сферу.

— Додзюцу? — Первым делом удивился Казекаге, активировавший свои глаза Шукаку вместе с Канганом Наруто, так же позволяющим видеть в темноте.

— Канган, работа патриарха клана Луара, — пояснил Наруто, решивший изначально быть открытым с кандидатом в свои лучшие друзья. — Можно на ты?

— Валяй, — сдержанно улыбнулся Гаара.

— С твоего позволения мы хотим озеленить прилегающую к Суне часть пустыни. Первый этап состоит в создании шестикилометровой горы. Здесь требуется и твое непосредственное участие как одного из поставщиков чакры и сборщика песка-стройматериала. Второй этап это ускоренное наращивание ледовой шапки для бесперебойного обеспечения водой, нужной для растений. Третий этап заключается в прокладке водоводов системы орошения с акведуками к Суне. Четвертый этап это собственно выращивание плодоносных плантаций. Это акт доброй воли клана Луара по отношению ко всей Суне и предложение старшим кланам заключить мирный договор на крови, а конкретно с твоим кланом союзный договор. На крови это значит по принципу, схожему с высшими призывами, как у меня, например, заключен контракт с кланом Гама.

— Ты... говоришь невероятные вещи, однако, исходя из вашего появления при помощи неизвестной пространственной техники, я склонен во всё поверить. Скажи, в чем разница между мирным и союзным договором?

— Союзный договор, если вкратце, предполагает большую степень посвящения, так же твой первенец через брак по любви войдет в первичную ветвь Луара, второй ребенок полюбовно сочетается с кем-то из вторичной ветви и останется в твоем клане, третье дитя станет твоим наследником. Я уже состою в союзе с кланом Луара, мои будущие разнополые близнецы сочетаются с близнецами Саске... — мечтательно улыбнулся Наруто, вспомнив Суфлауо и Суфлагра. Разница в возрасте в несколько лет не критична.

Юноша вел себя открыто и видел, как сменяются эмоции Гаары по мере его слов, ведь Наруто вел себя нехарактерно, противореча наверняка имеющемуся у Казекаге своему старому психологическому портрету. Пусть Гаару выдвинули на пост правителя больше исходя из-за его происхождения и силы. Но сейчас Наруто видел в глазах его нисана и нэсан любовь к своему кими и был уверен в том, что граждане Суны уважают своего Каге, самоотверженно защитившего их во время нападения Акацки, ушедших не солоно хлебавши. Миссия по установлению дружеских отношений определенно нравилась Наруто, его не смущала темнота песчаной сферы и окружение чужой чакры.

— Наруто, чем тебя привлек клан Луара? — Спросил Гаара, внимательно смотря в близкое лицо, лишенное усов Кьюби.

— Нисан подарил мне семью... — тихо ответил Наруто. — А мы с тобой можем стать друзьями, хочешь? — Все так же тихо спросил Наруто, осторожно взяв Гаару за плечи.

— Хочу, — твердо ответил Гаара, сдвинув нарутовский протектор и соприкоснувшись лбами, для чего чуть приподнялся на своем песке. Когда-то Наруто ударил его лоб в лоб, тем самым побеждая в сражении и возвращая Шукаку, взявшего власть над телом, обратно в печать джинчурики. — Я согласен на озеленение. Вы хотите первый этап начать как можно раньше? — В свою очередь берясь за плечи, более широкие, чем родные.

— Да...

— А потом, — настойчиво беря слово, — вы все останетесь погостить у меня несколько дней?

— Я — да, а Саске с Карин сразу вернутся к детям, но они обязательно примут твое приглашение и явятся через день-два. Даттебайо!

— Договорились, друг, — отодвинулся Гаара и протянул руку.

— Договорились, друг, — принял крепкое рукопожатие Наруто, мечтавший о понимающем друге своего возраста. Хотя Саске физически старше всего на два с половиной месяца, Наруто, повторно переживший свою жизнь, все равно воспринимал его исключительно в ракурсе о-нии-сама.

— А вы с местом уже определились, и как долго продлится каждый этап? — Сменив тон на деловой, осведомился Гаара.

— Первые два этапа завершатся к завтрашнему утру, следующие два где-то в районе завтрашнего полудня. Определили четыре точки по сторонам света. Какую выбираешь? — Наруто, сдерживая радость, попытался говорить серьезно. Получилось не ахти.

— Тогда отправляемся на север, — бодро сказал Гаара и поправил сдвинутый протектор своего нового друга.

— Ага, даттебайо! — Обрадованно воскликнул Наруто.

Чтобы не ослепить, сфера спадала плавно, начиная сверху.

Карин

Пески удручали и давили на психику. Голая пустыня вызывала стойкое неприятие и, как ни странно, распаляла творческую жилку Карин, чья мечта, одна из множества, близилась к исполнению. Воображение девушки само дорисовывало горшки с цветами и клумбы, украшающие виднеющуюся в узкой щели прохода Суну. Когда-то она приложила все усилия, чтобы развить в себе тягу и способности к растительному творчеству, подарившему ей один из смыслов жизни, отдушину.

— Темари, Канкуро, оставайтесь в Суне. Баки-сэнсэй, закройте Песок до моего возвращения.

— Гаара, ты чего удумал?

— Казекаге-сама, это разумно?

— И надолго ты решил смотаться, кими? — С богатой интонацией спросила Темари.

— Благое дело удумал, нисан. К вечеру следующего дня, нэсан, — даря старшей сестре улыбку. — Баки-сама, — вновь став серьезным, — ограничьте патрули окрестностями Суны и введите комендантское время — это приказ.

— Так точно, мой Каге, — ответил джоунин, колыхнув шторкой, закрывающей левую сторону лица.

— Гаара-доно, — обратил на себя внимание муж. — Целесообразнее лететь на вашем песке. Позволите посредством гендзюцу передать маршрут?

— Хорошо. Передавайте... — глянув в глаза. — Ооооо!..

Карин чуть покраснела — муж заодно скинул картинку проекта в финале. Реакция Гаары ей польстила. Она всю прошедшую ночь во сне компилировала свои разработки с климатическими реалиями страны Ветра, Саске тоже присутствовал, ваяя гору и акведуки, наземные и подземные. Солеан помогал самую чуточку, добавляя готовые фуиндзюцу и попутно раскладывая их на составляющие, обучая исполнению. Предыдущий и уже воплощенный проект почти целиком его, он лишь согласовал общий вид квартала, дал проявить фантазию в сквере и при озеленении и учел общие пожелания. Солеан давно выложил в библиотеку Эдема свитки со всеми использованными в проекте фуиндзюцу, но у Карин с Саске как-то все руки до них не доходили — оба предпочитали избегать перенапряжения, уделяя все внимание детям, друг другу и клану.

Девушка вопреки обыкновению была собранной и сосредоточенной, удерживая в голове генплан зеленых насаждений, который подняла из подсознанья во время медитации в новом доме Наруто. Отметили сие событие слишком скромно, да оно и понятно — слишком много разных впечатлений и слишком мало участников праздника, как по случаю возвращения, так и по всем остальным поводам. Как говорится, делу время, а потехе час. Все еще впереди.

Фурума, Питчу, Рьюруши уселись на расстеленной печати, заняв места на завитках трискеле. Их задача держать барьерный купол особого фуиндзюцу Солеана, чтобы пресечь проникновение нежелательных элементов и отвратить всяческое внимание к ограниченной барьером области. В десятках километров от них расселись на своих ковриках с фуиндзюцу остальные четверо участников. Гора будет в короне из трех зубцов, разнесенных на трехкилометровое расстояние от центра — получившаяся чаша сослужит своеобразным лежбищем для матерого ледника. Соответственно, Гаара разместился в середине, в северной вершине равностороннего треугольника Саске, на западе Карин, Наруто на востоке. Посредством гендзюцу Саске передал Гааре краткое пояснение того, что от него требуется: подать свою чакру в печать; дождаться сигнала от завитков трискеле, развернувшихся в линии и протянувшихся вязью иероглифов к трем другим печатям; начать пропускать через себя чакру биджу, высасываемую фуиндзюцу, и звать песок, который будет засасываться через разбросанные по пустыне портальные камни, испещренные рунами. Остальные трое вошли в режим отшельника и начали передавать собранную в нем чакру, растя три малых вершины. Именно их чакра идет на уплотнение пластов земли и на перемещение горной породы с облепленных печатями гор океанического дня, а песок Гаары выступает в роли цемента при создании бетона. Перевалочный пункт это мини-измерение Саске, туда отправлялась призываемая материя, и оттуда плавно извлекалась, смешиваясь с песком Гаары для образования монолита. На этом этапе Карин и Наруто выступали в роли страхующих, контролирующих Саске и Гаару соответственно. Лед в основной массе призвали с полюсов.

Согласно проекту у Цуйон, как окрестили гору, несколько окольцовывающих ее ярко выраженных ступеней, которые послужат сборщиками талых вод. Верхняя чаша имеет широкий южный склон, которому достанется большая часть дневного света с теплом и, соответственно, с которого будет стекать большая часть вод. По бокам от русла реки возвысятся арки двуярусных синусоидальных акведуков. Верхний ярус на каждом изгибе будет проливаться ступенчатыми водопадами, чтобы как можно больше воды превратилось в мелкую взвесь для создания должной влажности. Каждая тройка акведуков у кромки зеленой зоны сольется в один закрытый водовод — итого к Суне направятся два живительных наземных потока и столько же подземных, забранных в закрытые каналы.

Когда гора возвысилась, Гаара отключился от боли и перенапряжения. Вся тяжесть управления естественным концентратором сенчакры легла на Саске, который направил ее потоки на превращение верхнего слоя пустыни в гумус и чернозем по запечатанным в фуиндзюцу образцам. В дело подключились клоны Наруто. Девять из них нагло собирали сенчакру в джунглях клана "Мушки", что по соседству с Мьёбокузан, десятый их призывал по мере необходимости. Сотый клон Саске так поступал с самого начала, к третьему этапу призвав и отменив уже три четверти своих собратьев, зато оставшиеся сосуды за отведенные сутки неимоверно разбухли чакрой, преобразующей гектар за гектаром. Требовалось создать клише, которые после снятия защитного купола рывком опечатают тысячи квадратных километров — модель воплощения предыдущего проекта в Конохе тут не канала силами Саске и Ко.

По замыслу отсутствовало четкое деление на плантации с конкретным видом плодовых растений — Карин желала создать лес для питательного отдыха. Пусть это усложнит работу сборщиков урожая, зато сделает ее приятной — долой нудный труд!

Гибрид финиковой пальмы и сакуры это шедевр Карин, личное достижение полуторогодовалой давности. Помимо него девушка решила насадить по контуру зеленой зоны окультуренные кустарники эфедра, чью ягода вместе с семенем сама сделала съедобными. Одной из основных культур станут мандариновое и апельсиновое деревья, а так же род эвкалиптовых. У подножья прорастут деревья грецкого ореха и кустарники миндаля, боярышник и яблочные ранетки. Карин проявила фантазию, создавая многочисленные цветы, которые смогла почти правильно разбросать по своему лесопарку вместе с семейством бобовых. Все остальные экологические ниши заполнил увлеченный созидательным творчеством Солеан, создав устойчивую экосистему, склонную к расширению и не нуждающуюся в поддержке шиноби — главное поступление влаги.

Карин испытывала восторг, воплощая свои мыслеобразы в шаблонных структурах — возвышенные чувства помогали преодолеть боль, организм натужно справлялся с поставленной задачей. Настоящее испытание силы воли и духа, балансирование на грани смерти с выдавливанием жизненных капель в фуиндзюцу, что воплощало воображаемое в реальное. Многомерные образы, подготовленные вместе с Солеаном, материализовались медленно, но верно. Ей с мужем помогала незримая поддержка Солеана, забравшего их в Эдем, когда резкий спад напряжения выключил сознания. Истощенный Наруто остался на попечение заранее предупрежденному Гааре, очнувшемуся примерно за полчаса до завершения грандиозной техники, создавшей горную громаду, окруженную лесом, вытянувшимся к Суне зеленым клином с пока еще тонкими голубыми линиями.