-Прости меня, пожалуйста, я больше так не буду! — заученно отбарабанила Дарья, заставив заулыбаться всех исследователей.
-Прощу, разумеется, но давайте выясним, что такое "так". Если пугать деда летающим чайником, то можешь продолжать. Главное — не урони.
Мыш разлил кипяток всем остальным, поняв, что чая, с таким разговором, можно будет ждать до вечера.
-Я про установку. Когда я поняла, что умею переворачивать ионы, я решила...— Дарья замялась, выбирая слова и помня, что дед не любит сетевого сленга, — ну... пошутить.
Профессор молчал, на этот раз долго, слова внучки его, казалось, удивили куда больше летающего чайника. Или он только сейчас понял, что произошло, до конца.
-И... каковы пределы твоих... способностей? — произнёс наконец Чекан.
Дарья привстала, по-видимому решив, что "её выход", но Света мягко усадила сестру обратно.
-Я теоретическую часть опишу сначала... что удалось выявить, — вклинился Дима.— Так вот. Видит или чувствует, не важно, любое вещество до уровня отдельных молекул и атомов в радиусе до семисот пятнадцати метров от своего текущего положения в пространстве, без всяких препятствий и недоступных областей. Может инвертировать вектора скоростей как отдельных молекул, так и макроскопических их количеств для жидкостей и газов, в том же радиусе. С твердыми телами это не работает, но она может их разрушать, судя по её собственному описанию, аккумулируя тепловые колебания в выбранной плоскости разделения... используя эти способности, может эмулировать любую расхожую паранормальщину, как сейчас и продемонстрировала. Объяснений у меня нет.
Чекан снова молчал. И Мыш, и Света знали, что сейчас переживает старый учёный — происходящее было далеко за гранью любой теории, оставляющей в целости хотя бы фундамент всех естественных наук. При этом загадка никуда не делась, КАК осталось основным вопросом, а объект исследования, из бессловесного бака с ядовитой химической дрянью, превратился во вполне живую курносую девчонку, к тому же родную внучку. Неудобный объект исследования же, не теряя зря времени, поедал клубничное варенье.
-Куда в тебя только лезет, ты не лопнешь, деточка? — Светлана придвинула сестре банку для уже третьей заправки её розетки.
-Неа. Сегодня взвесилась — кило сбросила с вчера.
Это было странно, особенно учитывая котлеты. Но странно было вообще всё вокруг. В радиусе семисот пятнадцати метров...
-Свет, пойдём прогуляемся. Дима, не обижайся, это семейное. — Борис Викентьевич резко встал, словно принял какое-то принципиальное решение. — Дарья, я не знаю, как меняется метаболизм у... людей, приобретающих такие способности, но с вареньем всё же аккуратнее. Мы отойдём на полчаса, не скучайте.
Мыш пожал плечами, мол, естественно, какие обиды.
-С ней соскучишься, ага.
Дед с внучкой, выйдя за калитку, повернули направо, к воротам дачного посёлка, и скрылись за растущими вдоль рабицы вишнями.
Дима понял, зачем Чекан отозвал старшую — та сейчас, по сути, замещала Дарье мать, и дед хотел согласовать, информировать ли её родителей о чудовищном казусе, когда и в какой форме это сделать...
— Пошли решать, что родокам говорить. — Словно прочитав его мысли, вздохнула рыжая, расправившаяся с третьей розеткой варенья, и теперь забавлявшаяся летающими вокруг самовара ложками.
СЛОВНО?!!
Тёмный, иррациональный ужас затопил разум, Дима резко выдохнул, по собственной, еще с армии аутотренинговой методике на случай, когда страшно.
Дашка удивлённо воззрилась на Мыша, видимо, ощутив своим молекулярным суперчутьём адреналиновый шторм в организме сидящего рядом друга семьи.
"Нет. Дешифровывать снятое нечем, по логике. Но, если она и правда... и еще не расскажет... но тогда бы она на меня сейчас не таращилась, как дикарь на бронепоезд... или правда читает, а прокололась от неопытности? Брр... гадость какая... но проверить можно"
Мысль, как проверить, не заполучила ли рыжая ещё и телепатический дар, была простой, но настолько махровой, что Дима просто решил забить. И оказался прав.
-Испугался, что будет "по секрету всему свету"? — дашкины изумруды глядели сочувственно, ей было приятно, что за неё всерьёз переживают и боятся не только родные.
-Да, — сипло соврал Мыш.
Дарья, искренняя и смелая, была просто не способна, после случившегося, утаить столь страшный аспект своего дара, оставлявший окружающих её людей вообще без личного пространства, даже в собственной голове.
"Но ведь молчала же неделю. Игралась даже. Но нет, пока. Потом может и научиться, физических и информационных препятствий для её скиллов нет. Поганая, всё же, коллизия в "Вавилоне" описана, пока на своей шкуре не почуешь, не поймёшь. Ну что же. Погнали, "Где бы ты ни был — 2" в три-дэ, занимайте третий ряд!"
-Даш?
-А? — Чародейка забавлялась дистанционным перекладыванием поленницы под невидимым никому со стороны улицы навесом, по-видимому пытаясь научиться удерживать в полёте сразу много предметов.
"Никак не наиграется. Девчонка. Ребёнок за пультом управления миром..."
-Ты электрические импульсы считывать можешь?
-Да, но сколько там вольт, не скажу, я не тестер.
-Это не важно. Я про нервы.
-Если ты про телепатию, Светка мне уже мозг вчера съела. Не получается. Дррр и треск, и никаких мыслей.
-А звуки считывать? Ну, в какой-нибудь точке твоей ноосферы?
-На что считывать?
-Ну, смотри. Берёшь какой-нибудь пробный объём воздуха, он сжимается и разжимается, когда звуковая волна идёт. И приводишь эти колебания прямо на свою барабанную перепонку, только осторожно с ней. Как бы ставишь жесткую связь, как игла патефона, с пластинки на мембрану.
-Я попробую.
Дрова снова взлетели под крышу навеса, и на этот раз сложились вполне товарно.
* * *
-Это до-физика? — С места спросила Светлана деда.
-Да, хотя сам термин бессмысленный, всё, что есть — физика. Просто лежит уровнем ниже, нами не изученном. Скажи, она нас сейчас видит?
— Думаю, да еще.
Минут пять шли молча.
-А... слышать нас, считывая звуковые колебания, она умеет?
-Не говорила, но вчера вроде не могла.
-Хорошо. Вроде отсюда уже больше семисот. Что родителям вашим говорить будем?
-Правду, но только когда приедут. До декабря ещё долго. Мы договорились по любой связи ничего не обсуждать.
-Правильно. Но, как я понял, она летает... что ей те границы...
-Я уже над этим думала. Если захочет к маме, хрен поймаешь... Знаешь, я Дашку люблю, очень... но жить в этом её... стеклянном яблоке... она же нас с мужем видит... Джа не знает, а мне... это как голой на семинар придти...
-Хочешь съехать от неё? Ну, на лето решаемо, она в Крыму до сентября может как всегда сидеть, у неё через неделю занятия кончатся — и вперёд. Вот только изучать её как-то надо...
* * *
-Слышишь их? — Мыш отобрал у Дарьи литровую банку с жалким остатком варенья.
-Даже не вижу, вне зоны доступа. Дед хитрый.
-Да уж. А в синей четвёрке что играет?
-"...золотые купола да медный звон, о любви моей звонят колокола...", фу, шняга какая-то!
-Как есть шняга... ээ, стоять! — Мыш попытался ухватить банку, но стекляшка выскользнула из его пальцев и перелетела в руки рыжей.
-Не поймаешь!
-Ну, погоди! — Дима, вскочив, попытался догнать наглую девчонку, что на огороженном участке ему бы несомненно удалось, не обладай Дашка вертикальным взлётом. Расположившись на ветках огромной липы метрах в четырёх от земли, фея Максвелла продолжила демонстративно поедать сладость, не забывая строить Мышу рожи и показывать язык.
"Ох, ну и объектик нам достался... детский сад же..."
-Мыш!
-Да?
-Я не хочу быть подопытной крысой. Я боюсь. Даже вас боюсь, вы меня любите, но и разобрать на винтики хотите, чтобы узнать, как я работаю.
Неожиданный, но в какой-то степени справедливый упрёк Дарьи застал Диму врасплох. Действительно, они во всех разговорах с чудо-девушкой постоянно напирали, что она должна давать себя изучать и не кочевряжиться, ради светлого будущего планеты, естественно, должна молчать и никак не раскрывать чужим своей силы, ради безопасности своей и близких, должна продолжать жить как раньше, никак не меняясь, ради того же... должна, должна. И всё это должна пятнадцатилетняя оторва, с которой и без сверхспособностей сладу не было. Она же просто взорвётся, как ударно обжатый закритический кусок плутония — заряд ядерной бомбы.
-Слезай, чудо. Не буду я у тебя отбирать...
-А уже нечего!
-Да, варенье это хитрый предмет. Почти как мёд. Так вот. Ты не крыса, ты жар-птица. Одно твоё пёрышко может обогреть целые города.
-Или сжечь. А жар-птица тоже сидела в клетке. Не хочу. Хочу быть героиней. Защитницей мира.— Рыжая бесстрашно спрыгнула с немалой высоты, мягко оттормозившись перед приземлением. — Почему я должна сидеть под плинтусом? Это моя страна, это моя планета!
"Уже живёт в трех измерениях, высоты вообще не воспринимает, правда как птица..."
-Чем сжечь, до тебя наделать успели... а что про героев... знаешь, кто золото спёр?
-??? — Казалось, глаз больше уже быть не может, ан — нет предела совершенству.
-Анекдот такой был, — объяснил Мыш, — еще до того, как ментов в полицаев перекрестили. Типа, загадка. По углам комнаты сидят: Баба-Яга, Кощей Бессмертный, умный мент, глупый мент. Посреди комнаты сундук с золотом. Свет на секунду гаснет, потом включается — сундука нет. Кто спёр золото?
-Знаю. Глупый мент. Все остальные — сказочные персонажи. На анекдотах-ру было.
-Ты сама себе ответила, просто замени Кощея на Бэтмена, а Бабу-Ягу на свою любимую Шторм, например. Жизнь не оперетта, где все на сцене пляшут и поют. Не комикс и не онемэ. Ты считаешь, что стала всемогущей, но это не так. Ты очень сильная, да, но ты не можешь не спать, скажем. И постоянно сторожить нас, чтобы мы не оказались в заложниках. Мы повторяемся, я это уже объяснял. И ещё один аспект. Если мы ничего о твоей силе не выясним, а ты откроешься, общественное мнение запишет тебя в новый вид. Плевать, что будешь единственная в мире суперочка, плевать, что природа твоих способностей ни разу не генетическая, гадом буду, главное — никакой личной жизни, не говоря уж о детях... оценила?
* * *
-Дед, так что случилось?
Чекан мало с кем мог поговорить откровенно. Обычно это "откровенно" означало положение дел в науке, его специальности, и вообще. С переходом на незавидную судьбу земной цивилизации. Коллеги-ровесники разъехались или поумирали, молодёжь его в основном не понимала. Не понимали даже сыновья, поминая историю с "большим гудронным коллайдером" и "алфизиками". Наиболее близкий ему теоретик, профессор Музалевский, сейчас читал лекции в Калифорнии, "китайским студентам за американские деньги". Старшая внучка Чекана, в отличие от её отца, могла воспринимать "дикие" идеи, не отвергая их сходу.
-Будь я суеверным, я бы сказал, что это месть Аэлиты.
-Что?
-Так, ничего. Как ты говоришь, проехали. Точнее, пришли... а зачем поленницу переложили?!
-Тренировка. — хмыкнул Мыш, подозревая, что Дашке сейчас влетит.
На даче дрова использовались только для разных видов шашлыка и барбекю, в которых Чекан знал толк, и лежали в ведомом одному хозяину порядке, который сейчас был, ради внешней красоты, безнадёжно разрушен.
-Это я. — Дарья, как всегда, невинно хлопала своими зелёными фарами, надеясь на прощение, но не тут-то было.
-Здоровья много? Варенье в башку вступило?! Неудивительно, природа не терпит пустоты! Значит так. Всё переложить по моим указаниям. Сейчас. — Чекан уселся в своё любимое кресло-качалку, закурил, откинулся назад. — Вишнёвые, большие. Лево, низ.
— Я в них не разбираюсь, — растерянно сказала Дарья.
-Тут всего пять видов дров, — Чекан протянул было руку, чтобы стряхнуть пепел в каменную плошку пепельницы, как вдруг...
Дровяной вихрь — это круто, во всяком случае, ни в одном кино такого Мыш не видел. Профессор, видимо, тоже оценил креатив — рядом с его креслом, в воздухе, разреженным порядком висела вся поленница.
-Так, какие куда?
Чекан резко обернулся в сторону калитки, потом к рыжей.
"Нет, такую жар-птицу нам не удержать. Руки коротки. Переходим к плану Б, запасаемся тушёнкой и патронами, и прячемся"
"Виновница торжества" улыбалась, ожидая дальнейших приказов, прямо как злой джинн, исполнитель желаний. Профессор явно сделал над собой немалое усилие, чтобы принять игру внучки, и чётко разъяснил, что куда складывать. Когда он закончил, поленница уложилась на место за три секунды, на мгновение развернувшись в воздухе красивым киношным цветком.
-Теперь в квартире каждый день убираться будешь! — обрадованно нашла применение дашкиным талантам Светлана.
-Инициатива наказуема, да, — усмехнулся профессор, — кстати, ты слышишь, что люди говорят, внутри твоего шарика?
-Сейчас научилась, — честно призналась Дашка.
Светлана с дедом выразительно переглянулись.
-А... элементарные частицы ты ощущаешь? Отдельно протоны, нейтроны? Электронные облака молекул, атомов? — Борис Викентьевич закурил потухшую было сигарету, — Радиоволны, как я понял, ты ощущаешь как рябь, а видимый свет, ультрафиолет, рентген? Природа та же...
-Да, как очень быструю тряску. И частицы — да, такие плотные, маленькие, врезаются в атомы, могут разбить, но редко. Электроны... ну как пушинки, что ли... это видеть надо...
-Научи как, увижу... а влиять на частицы?
-Запросто. Могу по сортам переворачивать, или все подряд. Вот свет не могу, его слишком много. Но самую... злую рябь могу отбивать.
-Покажи. Только аккуратно.
Над головой исследователей сверкнуло и растаяло нечто вроде огромного радужного пузыря.
-Она тогда может термоядерный реактор из ничего собрать, — хмыкнул Мыш, вынося из дома новую порцию чая, сушек и варенья на огромном подносе.
-Ничего я собирать не буду, — запротестовала рыжая, вцепляясь в новую банку варенья, — Я жрать хочу!
На этот раз исследователи переглядывались не меньше минуты.
А ну, — обратился к юной волшебнице профессор, — Принеси градусник, наверху, в зелёном ящике.
Медицинский термометр спланировал на стол рядом с чашкой Чекана.
-Не царское дело, ножками ходить, да... ставь себе, и держи три минуты. И без фокусов над прибором! Свет, когда домой вернётесь, на весы её, прошлый показатель есть? И еще раз температуру и давление. Сейчас, как температуру измеришь, тонометр сюда, там же.
-Да, пятьдесят семь и три, с утра до завтрака, — подошла к столу старшая.
-Дед, а есть что-нибудь... из еды, нормальное? Ну, там, картошка, шашлык?
-Найдём. Градусник давай... так тридцать восемь и девять. Ты нормально себя чувствуешь?
-Даа. — Дарья протянула сестре прилетевший к ней из окна дачи тонометр, — вот.
-Так, — затянула манжету на дашкиной руке Света, фыкнула грушей. — Сто пятьдесят пять на сто десять! Это запрет на фейскую профессию, имхо. Пульс сто пять!
-Мне нормально. Только есть хочется...
