-Мыш, я должна помочь. Как угодно... — Снова подошла Света. — Это личное, извини...
-Ну, как знаешь... Дашки нам, в качестве боевого охранения с избытком. Лети, мать Тереза... Только ты не попади, на сей раз.
-Без сопливых скользко... ой... извини...
-Да ладно вам с меня пыль сдувать. Бывает...
-Всё это часто не совпадает. — Тихонько добавила Дарья.
Дима вытащил рацию, вдавил вызов. Бездумно, уже ничего не опасаясь. Мощное армейское устройство установило связь без проблем, слышно было лучше, чем по телефону.
-Тут у нас смена составов, старшая тебе помогать будет.
-Я напрямую поговорю. — Требовательно произнесла старшая, забирая рацию. — Николай Петрович, я постараюсь помочь вашей дочери. Не для вас, для неё. Но я не всесильна. Если я ошибусь, я её убью, вы должны это понимать.
-Нам терять нечего. Да.
-Тогда я лечу в Москву. Если всё получится, заберу её с собой, встречаемся... у Танкового, за мусульманским кладбищем, поворот на Красный Мак, дорога на гору. В... семнадцать-тридцать. — Почему Света назначила именно это место, она и сама бы сразу не сказала. Впрочем, именно с этой горой у старшей было связано одно романтическое воспоминание времён первокурсности.
Светлана отдала рацию и ушла в перелесок.
-Ну вот. Теперь будете бегать в кустики, чтобы взлететь... — Истерично заржал Мыш. Через мгновение к нему присоединилась вся компания...
* * *
Света не кривила душой, объясняя свои побуждения. Вновь вернувшись в столицу, она исполняла обещание, данное не Волкову — самой себе, минувшей страшной ночью. Своего рода обет, помочь любому, кто поможет ей спасти сестру. А все обещания надо выполнять, это старшая помнила с детства. Она вообще была хорошо воспитанной девушкой.
Влетев в душный гриб висящего над утренней Москвой смога, Светлана снизилась, и сразу отыскала онкоцентр на Каширском шоссе. Опустившись прямо на крышу семнадщатого корпуса, девятиэтажной детской умиральни для безнадёжных, аспирантка просканировала строение. Да, в пятьсот втором гермобоксе находилась, судя по табличке, именно Рита Волкова. Тринадцатилетняя девочка, коротко стриженная, худая, буквально кожа и кости, и бледная, как её скорая смерть. Злая химия, подавляющая развитие болезни, заодно выпила из тела больной вообще всё живое. Маргарита неподвижно лежала на спине и глядела в окно.
Усевшись на вентиляционный короб, Светка углубилась в проблему. Что такое лейкоз, в общих чертах, старшая себе представляла. Но ей важно было как-то сопрячь теоретические знания с открывшимся суперчутьём, и правильно использовать свою силу. Иначе, как верно заметила Дарья, просто убьёшь, и всё, это не автомобиль в пыль и плазму разнести. Здесь требовались аккуратность и понимание сути.
Полчаса почитав со своего HTC в интернете про разнообразную злокачественную пакость, тут же сканируя соответствующих пациентов (диагнозы, к полному удобству старшей феи, были прикреплены на табличках у каждого бокса), Светлана пришла к неожиданному выводу. Собственно, это не было её открытием, подобные догадки уже делались давным-давно. Но лишь фея Максвелла обладала нужным молекулярным отладчиком, чтобы... чтобы не гадать, а знать.
"Фунт аналогии стоит тонны пота. Рак... это просто... нарушение в работе программы строительства белков в клетке? Исполнение участков генокода, для этого не предназначенных — например... данных? Или стека подпрограмм?"
И тут Светка, что называется, поймала кураж.
"Никто не может правильно выставить счётчик команд этого "компа". И убрать то, что он уже наработал, точнее, навалял... Никто. А я могу! Вот они! И всю дрянь снести тоже могу!"
Аспирантка встала, зажмурила глаза, улетая в свой внутренний мир целиком, проваливаясь всем сознанием в чудовищно сложный глубок живого, из последних сил ещё живого — организм Риты. Только сейчас до старшей дошло, КАКОЙ силой она обладает. Теперь старшая "видела". Миллиарды "процессоров" неторопливо исполняли свои, составленные из бит-радикалов команды, выстраивая живое... или просто забивающие фильтры смертельную бессмыслицу. Хаос.
"Юльке бы понравилось".
Свете вдруг пришло в голову, что ехидная "умняшка" Терция, математическая принцесса хаоса, тоже вполне готова к...
"Вот они, регистры... блин, неужели всё так просто?! Сейчас..."
А вот теперь пришёл восторг. Чистый, неописуемый, мощный... тот, который заставил визжать Дарью, взлетающую сквозь тучи, восторг перед собственной мощью. Старшая подумала, что обычным людям, видимо, просто не понять... и сразу испугалась этого "обычным". Но искрящаяся волна несла и несла...
...Один раз в жизни Света испытала нечто подобное. Пять лет назад, на Универсиаде, в эстафете по биатлону, четыре по пять, она стояла на последнем этапе. Команда Физтеха "просела", Светлана ушла на свой этап четвёртой, с безнадёжным, казалось бы, отставанием даже от идущими третьими эмгэушниц. А потом вдруг что-то случилось... И ветер дул, как надо, и лыжи скользили с лёгкостью, как в детском сне. Пули "мелкашки" летели, как из пулемёта, каждая в своё чёрное яблочко, "выстрелила-забыла", зная, что всё хорошо... Сделала эмгэушницу, как стоячую, дотянулась до сибирячки... Идущая первой Аня Шушкевич, минчанка, нервно оглядывалась через плечо — на мгновение ей показалось, что длинноногая физтешка просто летит над лыжнёй. Будь трасса длиннее на триста метров, Светка бы въехала и в золото. Стоя на второй ступеньке пьедестала вместе с подругами, она недоумённо глазела на свою медаль. "Что это было?!"
"Кажется, теперь я знаю, ЧТО ЭТО БЫЛО"
Светлана была очищающим пламенем. Регистры встали на нужные команды, которые фея чувствовала. Примерно как знакомую математическую модель. Теперь она чистила завалы из мёртворожденных клеток, разрушала мусор... вдребезги, в соли, воду, углекислоту, амины... Пламени было тесно в Маргарите, оно перекинулось на других пациентов, несчастных, умирающих детей...
По коридорам центра носился обалдевший персонал. Детей лихорадило, тошнило... Вытаращив глаза и уронив на пол очки, древний главврач, лауреат, академик, и прочая, и прочая, глядел на своего юного пациента с безнадёжной саркомой... или уже нет?!!
-На МРТ!!! Всех!
Став на крышку люка, Светлана подняла руки к небу и истошно завизжала, не в силах больше сдержать рвущуюся наружу эмоцию, которой просто ещё не придумали названия. Понимая, что выглядит полной дурой... перед кем? На крыше никого не было...
Пламя сожгло всю дрянь в кубатуре семнадцатого корпуса, увяло, разлетелось искрами... Девушка опустила руки, опустошённо сникла, присев на короб. Физически Света не устала, совсем, просто дала себя знать бессонная ночь и эмоциональная буря. Аспирантке захотелось домой. Или в Угловое. К Игорю, родне и друзьям. К ворчанию деда, дашкиным воплям, перекорёженным мышиным цитатам и наташиным кулинарным опытам... но больше всего — к родителям, которых Света не видела уже полгода, разве что по скайпу... целую вечность, с учётом случившегося.
Лязгнула дверь в будке-выходе на крышу. Тётка-техничка, лет пятидесяти, в синей жилетке. Грубоватая, "советская", как выражался Джа.
-Девушка, здесь нельзя находиться! Как вы сюда зашли?
-А... всё, я ухожу, извините...
Света подошла к краю крыши, бездумно, поглощённая своей рефлексией, перешагнула бортик и неторопливо полетела к своей цели, окну пятого этажа. Несколько секунд уборщица провожала покладистую "инопланетянку" остановившимся взглядом. Потом судорожно дёрнула руку к поясной сумке, где лежал смартфон.
* * *
Маргарита знала, что умирает. Упоминая "маленькую мёртвую девочку", в разговорах с родителем, дочь вовсе не хотела причинять ему боль. Просто "тестировала" реакцию отца, который, конечно же, всегда вслух говорил что "всё будет хорошо". Надеясь уловить хоть проблеск надежды в его судорожной лжи. Умирать не хотелось, но Рита просто слишком устала, от борьбы и боли, и смирилась с тем, что однажды просто не проснётся, не увидит в своё окно верхушек деревьев, освещённых солнцем — весь мир смертельно больной девочки. Иногда Маргарита воображала, что гуляет по этим верхушкам, однажды ей даже приснилось, как она, здоровая и весёлая, сидит на ветке большой липы, а напротив неё сидит мама, живая, и, смеясь, рассказывает, что идиоты-гаишники посчитали её мёртвой.
Когда отец навестил её три дня назад, Рите показалось, что у него всё же есть надежда. И дежурные успокоения не звучали уж совсем фальшиво. Свой диагноз девочка знала. "Острый миелобластный лейкоз, осложнённый...", и ещё две строчки страшных медицинских слов, означающих просто скорую смерть. Организм Риты ещё боролся, переходя в мучительные контратаки, и, просыпаясь, она здоровалась со своим кусочком мира, всегда как в последний раз. Последний раз был близок, боль сникала, устав болеть, сегодня с утра она поняла, что вот-вот просто тихо и навсегда замёрзнет.
Мультфильмы надоели, все, она больше не могла их смотреть — слишком много действий и суеты, недоступной для слабой Риты. Девочка смотрела новости, они были интересными — в мире появилась настоящая волшебница, Вьюга. Она прекратила войну, и много чего ещё сделала хорошего. Рите нравилось мечтать, что Вьюга может прилететь... и просто прогнать её болезнь. Имя у Вьюги было холодным, но Рите почему-то казалось, что на самом деле эта фея — настоящее пламя...
Замерзая и останавливаясь, Рита считала макушки деревьев. Просто, чтобы не бояться... Макушки, растрёпанные ветром, прощально помахали ей зелёными кудряшками. А потом, ниоткуда, пришёл огонь. Живой и сильный, он сжигал болезнь, сотрясал внутренности рвотными спазмами, Рите казалось, что она горит изнутри, и даже дымится... и это был не сон или бред, изо рта шёл пар, как на морозе. Огонь утих, Рита была совершенно обессиленна... но смертного холода уже не было. Из коридора доносились какие-то крики, что-то случилось. Топали медсёстры и санитарки, громко говоря про МРТ...
...А потом что-то закрыло зелёные макушки, и стекло бокса разлетелось тысячами сверкающих кубиков. Которые аккуратно попадали в мусорную корзину. И в комнату, прямо с неба, шагнула светловолосая девушка. Красивая, почти как мама.
-Привет. Я за тобой. Ты здорова.
-Ты Вьюга?
Светлана улыбнулась.
-Я её сестра. Старшая. Полетели?
-Даа... а можно я Дюка возьму? И нетбук? — Рита сгребла в охапку маленького "теддика", подарок каких-то благотворителей.
-Конечно.
Взяв девочку за руку, ледяную и худющую, Светка, собрав "капсулу", взмыла вверх. "Пассажирка" смотрела вниз с любопытством, но без малейшего страха. Аспирантка вспомнила мышиные рассуждения, что молодёжь уже живёт в игровом, волшебном мире.
-А как тебя зовут?
-Света.
Судя по разочарованному взгляду, Рита явно ожидала чего-то более героического.
-Куда мы летим?
-К твоему папе. В Крым.
Лицо Риты вдруг стало радостно-удивлённым.
-Света... я есть хочу. И пить!
Старшая вдруг поняла, что внушает ей дискомфорт, уже давно. Приступ лютого, волчьего голода! И вслух рассмеялась, вспомнив, как сама потешалась над дашкиным обжорством.
-Сейчас всё будет.
Красть не хотелось, действительно, мелко как-то. Света затормозила полёт, добыла из кармашка платья русскую тысячу, снизилась примерно над Серпуховым.
Дремлющая на раздаче, в МАК-закусочной на заправке, узбечка в брендовом фартуке была разбужена преувеличенно-чётким шлепком тысячной купюры на столик. В то же мгновение четыре готовых гамбургера взмыли в воздух. Сами собой наполнились два чайных стакана и пачка картошки-фри, после чего тоже покинули столовую через окно. Нечленораздельно заверещав, работница общепита, с треском запнувшись о дверь, выбежала из заведения и понеслась к кассе заправки...
-Вкусно... — с набитым ртом восхищённо сообщила Рита.
Светка отнюдь не разделяла её мнения о качестве быстрого питания. Но не сейчас, когда ей просто хотелось поймать пролетающую ворону и сжевать с костями и перьями. Ворон ловить старшая фея всё же не стала, но три из четырёх гамбургеров плюс почти всю "фрю" слопала и осталась голодной.
-Спасибо.
-На здоровье. — Светлана отшвырнула мусор и спалила его классическим файерболом. После чего ещё и разрушила все вредные молекулы.
Внизу, в разрывах облаков, мелькали южные города, блестели днепровские водохранилища.
-А... ты меня с Вьюгой познакомишь?
-Тебя папа ждёт. Вам надо уезжать. Потом как-нибудь... может быть. Но я тебя не забуду.
-Спасибо. Ты хорошая...
-Ты тоже. — Улыбнулась своим мыслям Света.
Машина Волкова стояла в оговорённом месте, на каменном языке между Танковым и Красным Маком. Грушник спокойно читал книгу. С тем спокойствием, которое убавляет день жизни за минуту. Когда фея зашла на посадку, Николай Петрович встал с сиденья и сделал пару шагов навстречу Свете. Рита, пискнув, обняла отца.
-Пап, я здорова!
-Спасибо тебе.
Светлана коротко кивнула, на "не за что" всё веселье явно не тянуло.
-Сделайте обследование, на всякий случай... по прибытии. Прощайте.
-До свидания, Света-а. Ты куульная-а.
Аспирантка улыбнулась, помахала рукой. И стрелой сорвалась в раскалённое крымское небо.
С. Большая машина против.
Мы своё призванье не забудем,
Смех и радость мы приносим людям!
Нам дворцов заманчивые своды,
Не заменят никогда свободы!
Из мф "Бременские музыканты"
14-17 июля 2012 года, Крым (Угловое, Феодосия, Ялта, Севастополь), Россия (Москва), США (Кливленд) (локации условны)
Стрелочница Клио с лязгом перевела свой рычаг, и история земной цивилизации пронеслась мимо опасной развилки, которую какой-нибудь романтик-толкинист, впоследствии, наверняка назвал бы "Ночь Внезапного Пламени", или что-то в этом роде. Тысячи людей, избегнув огненной смерти, даже не подозревали об этом, равно как и не заметил пристального взгляда в свою сторону северного пушистого зверя майор-ракетчик, спокойно продолживший свою службу в одной из номерных в/ч под Новороссийском. "Изделие" же осталось лежать на хорошо охраняемом складе.
Если основную часть операции, с подачи психа-футуролога, Шалимов киношно закодировал как "Персей", то аварийный вариант не назывался никак — люди не очень любят давать имена своим, по-настоящему страшным, вещам и делам. Впрочем, муза истории и на сей раз показала свой саркастичный нрав...
* * *
Бахчисарайские "собака с милицией" в целом удовлетворились объяснениями московских терпил-учёных и их друзей. Сняв показания, сотрудники достаточно быстро распрощались, прозревая в происшедшем стопроцентный висяк. Благо сами потерпевшие в претензии не были, заявив, что ничего не украдено. Что нельзя было сказать о помощнике прокурора Ленинского района Севастополя. "Город русских моряков", в общем, невелик, и поэтому неудивительно, что въедливым следователем оказался двоюродный брат Руслана, сейчас буквально вынимавший души из всех обитателей чекановского поместья. На дворе уже стемнело, но Георгий Алексеевич продолжал свои неудобные вопросы.