-Не решал я ей ничего.
-Да ладно. Так магнитный поток уже десять лет не пишут, олдскул с порога видно... пофигу, короче. Она мне сестра. Родная, а не импульсный генератор — спалили, ещё закажем... понимаешь? Когда на даче у неё давление за сто пятьдесят скакнуло, я чуть на месте не обделалась, может быть, она себя убивает, когда чайники левитирует, а мы ей новые фокусы придумываем... как ты там говорил, когда нам установку двигать не дал? Про Дусю?
-...Ты агрегат, Дуся, на сто киловатт... "Любэ". Я понял. Те же самые проблемы, что я сказал.
-Ни фига ты не понял. Это не спасти свою честь, в гробу я эту честь видала, если у Дашки инсульт какой-нибудь случится. Она мне не "объект".
-Мне тоже. А что делать-то?
-Не знаю. Врём, врём, молчим, живём в этом её... шарике... сферичеcкая махо-сёдзё в вакууме, блин... на мужа прыгнуть не могу, вдруг эта... смотрит. И съехать тоже не могу, мать уроет, деточку бросила! — Аспирантка зло пнула ногой бак второй, так и не пригодившейся, установки.
-Вся проблема как раз в том, что не в вакууме.
-Спасибо, товарищ капитан Очевидность! — Светка изобразила нечто вроде воинского приветствия.
-К пустой голове... слушай, так что по родителям решили? Они-то уж точно имеют право знать. Заодно и это... сами же не захотят так жить. В Крым её отправить? А как тогда изучать, у нас отпуска по месяцу, ну можно там натянуть недельку ещё...
-Ничего пока не решили. И боюсь, она сама всё решит прекрасно... над CERNом херня летала, серебристого металла... помнишь, ей бабушка платье подарила... металлик.
-На "день педофила", что ли?
-Да, у них последний звонок в пятницу, для десятиклашек форма свободная.
-Интересный праздник придумали... — Борис Викентьевич, как всегда неожиданно появляясь на пороге и поздоровавшись с Мышом за руку, кивнул Светке и уселся перед монитором контроллера, — это кто ж догадался то, а?
-Ну, теперь общее место, он же день блюющих бантиков...
-Умеют люди настроение изгадить... сначала на кафедре, потом вы туда же. Короче. У меня следующие выводы: по вашим математическим моделям сосисок, что получались от дашкиных выходок с концентрациями, и по её субъективным описаниям, пока без измерений, естественно, получается, что она может не просто отражать в какой-либо плоскости, а разворачивать вектора скорости частиц в любом, желаемом ей направлении. Любых, кроме ЭМИ. С фотонами она тоже что-то делать может, но как-то странно, будто просто не успевает все обработать. Затык именно информационный, и как раз в этом случае у неё проблемы с физиологией начинаются.
-Мощность процессора исчерпывается, или оперативка? — предположила Света.
-Что-то вроде того. И еще. Модули скоростей не меняются. До пятого знака, то есть до погрешности самой модели. Понимаете? В каком-то виде она законы сохранения соблюдает, хотя, строго говоря, учитывая относительности скоростей, тоже бредятина. Я думаю, что этот... закон базируется на ноль скорости её собственной ноосферы. Термин, кстати, подходит. Нужно проверять, заставить её погулять по коридору при работе с ионами на установке.
-Боюсь я за неё, — продолжила высказывать свои сомнения аспирантка, — Она живая... родная, я тут Диме уже говорила...
-Свет, естественно, я что — маньяк-живодёр тебе? Мне перед Вовкой... самому неудобно, чёрт. Делаете из меня доктора Менгеле. Постоянно будем обследовать, медоборудование найдём... медик толковый нужен, конечно. Правда, как с нашей омертой тогда быть?
-Да уж.— Подал голос Мыш, что-то копируя на флешку с контроллера, — Хотя... можно придумать. Она что-то делает с молекулами за полкилометра, врач её обследует, потом сопоставляем. Извращение, конечно, но вполне рабочий вариант.
-Не уверена. Учитывая её метаболизм, у неё в организме бог знает что происходит, нормальный врач и без летающих поленьев с нарезки соскочит. И потащит её в стационар, где с ума сойдёт уже весь конвульсиум. Я уж не говорю о чисто технических и денежных моментах... — Светлана, закончив таблицу по оловянному фильтру, пересела на подоконник, освободив шефское кресло, — Всё самим придётся делать. Но я не только о наших опытах...
-Да, Борис Викентьевич, я тоже хотел сказать, — влез Дима, — Не удержим мы её. Нет у нас клеток для жар-птиц.
-То есть? — поднял глаза от своего талмуда профессор.
-Она сейчас самое сильное существо на планете. При этом с разумом обычной школьницы. В мире много всякой несправедливости и дряни, и она наверняка захочет, в меру своих ...не очень скромных сил с этим побороться. Результат будет... по всей морде. Причём, в первую очередь, нашей.
-Вроде, ты ж ей всё объяснял... Дашка умная, я всегда говорил. Хулиганистая, правда.
-Ну... её недостатки — это продолжения достоинств. Конечно, если бы мы проводили открытый конкурс для девочек четырнадцати-шестнадцати лет на получение суперспособностей, лучше бы вряд ли нашли. Умная, смелая... честная...
-А уж скромница-то какая... — фыркнула Светка, — ...каких поискать. Не вздумай только ей это лично брякнуть. Косяки будет сшибать носом своим рыжим.
-Я о том, что она ввяжется в такие разборы, что нам не то, что исследовать её спокойно, без головы бы не остаться, я уже говорил. Из лучших побуждений, конечно. — Мыш негромко включил проигрыватель на своем компе. — Вот по уму было бы тихо и без напрягов сначала понять её силу. А уж потом...
-А что потом? — Заинтересованно повернулась к нему Светлана. — В истории человечества ни разу не было, чтобы серьёзное открытие было использовано самим изобретателем. Как максимум — люди находили, как и кому продаться. Да и понятно, в сарае ядрёну бомбу не соберёшь, дерево технологий, всё такое. Маньяки-учёные, вооружённые своими изобретениями, это кино и комиксы те же, не бывает их на самом деле. Так и у нас будет, ну придумаем мы, как подключиться к этим её "демонам" даже... это будет типа первых паровых машин или самолётов — угрёбище, кривое и глючное... и будем искать спонсоров, чтобы установку опытную замонстрячить... ну, шнобелевку получим, может быть... и это в идеале. Такие штуковины серьёзным людям будут как нож острый, нефть-газ не нужны... закрывающие технологии, как этот твой... инноватор пишет. Вот НАС закрывать и будут, чтобы их не было...
-Ну, права, да. Только не закрывать, а зарывать. В лесу под пень. И ещё один аспект. Фактор Дарьи и других... детей индиго, если появятся. Ведь им техносфера, в общем, как рыбе зонтик. Перекошенный мир получится...
-А сейчас он какой?.. Подозреваю, что даже если мы всё исследуем и воспроизведём, бросить в него ТАКОЕ... нате, пользуйтесь — и кирдык всему. Как в гнилую стену кирпичом швырнуть.
-Ну, с бомбой же кирдыка всему не случилось.
Светлана хотела возразить, но поселившийся в рандомнике проигрывателя ехидный тролль запустил мейденовских "Детей проклятия", и аспирантка только невесело ухмыльнулась. Зазвонил лежащий на столе смартфон, и она, жестом попросив Мыша убрать громкость, взяла сотовый. Выслушав абонента и что-то быстро несколько раз ответив, девушка ровно, с прямой спиной опустилась на стул, как отключённый от питания андроид.
-Что случилось? — первым среагировал Чекан.
-Это тётка Яны Ложкиной, что с Дашкой в лицее учится. Сегодня наша фея поехала заступаться за Яну после школы, её во дворе гопота травит. Заступилась, ага. Полпосёлка видело, как она ихнего Карика пинала на плитах. Её там не знают, но все запомнили, что была рыжая подруга, с Яной пришла. У Карика сотрясение того, что вместо мозгов, в больнице лежит. А у него папа — главный инженер на ТЭЦ... короче, у неё мой телефон с родительского собрания в марте был. Предупреждает, что дело может быть, если тот заяву напишет.
-Блядь! Ну, вот и началось. — Мыш стукнул кулаком по столу. — И ведь только двое суток прошло!
-Давайте-ка по домам. Свет, я с тобой в Курчатово, внушение делать. Нечего здесь просиживать, шесть уже, — Поднялся со своего места Чекан. — Думаю, сейчас все обойдётся, там трястись нечему, не будет никакой собаки с милицией. Но Дашке вливание показано. Все, вперед!
* * *
-Уши не болят? А сейчас будут! — профессор был свиреп, как уссурийский тигр, и Дашка понимала, что хлопанье глазищами, любимое средство обезоруживания рассерженной по случаю очередной её выходки родни и друзей, с дедом не сработает. — Тебя что, в подземном хранилище теперь содержать, как спецбоеприпас?
Дарья стояла на своей любимой крыше "Славы", в сырой светкиной джинсовой паре и стоически выслушивала разнос, держась за уши, которые действительно болели после свободного падения с километровой высоты, остановленного только что в двух десятках метров от кровли небоскрёба.
-Не пойму, в какую ты камеру больше хочешь... телевизионную или сразу в цугундер? Нахрена было в Северном шпану гонять, умнее ничего не придумала? Вон, Обама Иран и Сирию бомбит, слетай, ему по роже стукни! Под камеры CNN! А сейчас ты чем думала, когда над посёлком реяла, как жид пархатый над арабской мирной хатой? Знаешь, за сколько простой белый шарик из самолёта видно? Ты бы сразу уже бальное платье одела, как невеста Дракулы!
...Когда исследователи через понедельничные пробки добрались до "курчатника", было уже начало девятого. Дарьи дома не было. Заглянув в ванную, Света сообщила, что бассейн волшебная сестрица явно посетила, и куда-то уже снова смылась. Чертыхнувшись, Борис Викентьевич отправился навестить друзей, бывших коллег по НИИФВЭ, посёлком при котором было Курчатово, и в свою очередь исчез, выйдя на связь только к одиннадцати. Тем временем, Дарья таки объявилась, сообщив, что скоро будет на "Славе". Мстительно не предупредив рыжую, что по её душу заявился дед, Светка позвала Чекана на дашкину "посадочную площадку". Через десять минут после того, как профессор со старшей внучкой поднялись на крышу высотки, с еще бледноватых небес свалилось смутно-белёсое джинсовое пятно...
-Я понимаю, — сбавил обороты Борис Викентьевич, — такая сила, конечно, провоцирует на подвиги. Но мы же люди разумные, неспроста так называемся. Дима о последствиях говорил, не буду повторяться. Тебе, небось, кажется, что мы просто трусы и перестраховщики, да? Боимся за себя, и за тебя по инерции, а тебе уже сам чёрт не брат?
Дарья стояла неподвижно, в сумерках выражение её лица было не понять, и молчала.
-Кажется, кажется. Понимаешь, каждый ребёнок, взрослея, должен набить свои шишки, на чужом опыте мало кто учится. Я тоже сам свои набивал, а родителей за динозавров держал, мол, что они понимают, жизнь меняется, итэдэ-итэпэ... Но у тебя случай не то, что особый, а просто уникальный, пойми. И ты себе не шишек набьёшь, а сразу башку вдребезги! И себе, и нам! Большая сила — большая ответственность. И никак по-другому, иначе получается обезьяна даже не с гранатой, а с нейтронной бомбой. Давай так. Я понимаю, что тебе хочется научиться пользоваться своей силой, и сделать что-то... хорошее. Тщеславие — это такая двоякая штука... Поэтому пользуйся. Только так, чтобы никто ничего не понимал. Ну что тебе мешало придумать шутку, после которой шпана бы на эту Яну твою лишний раз взглянуть боялась? С такими-то возможностями! Вы же девчонки, женщины как раз и славятся коварством... стратегия непрямых действий, интриги. А ты — сразу в морду, сама как эти...
-С раёна. — с напускной мрачностью дополнила феечка. Дарье до колик хотелось хрестоматийно поковырять крышу мыском туфли, но она сдерживалась, понимая, что дед, в общем, прав.
-Вот, точно. С полётами твоими... тоже беда. Ты же через две недели в Крым умотаешь, ночь там длиннее и темнее, хоть облетайся. Только не над Угловым и Песчаным, сама понимаешь... старое правило — не воруй, где живёшь. И чёрное себе что-нибудь купи или сшей... короче, головой думай. Она у тебя умная, но ты как-то ей не пользуешься...
Рыжая, поняв, что гроза миновала, уселась на венткороб, и заинтересованно глянула на будку, где был вход на крышу. Лестница в будке лязгала — по ней кто-то поднимался.
-Шкилька.— тихонько шепнула деду всевидящая внучка.
-Что тут за сборище? — Нора Робертовна распахнула дверь, осветив сестёр лучом мощного автомобильного фонаря и явно собираясь дать разгон детской или молодёжной компании.
-Норушка? Привет, дорогая. — "Доктор Хаус" теоретической физики шагнул из темноты, опираясь на внушительную ореховую трость и снимая усилие с больной спины.
-Боря? — растерянно произнесла старая активистка, — Я думала, дети опять хулиганят. Твои-то красавы уже большие... что вас на крышу понесло?
-Симпозиум по подростковой депрессии, — нашлась Светка.
Дарья, облыжно записанная в суицидницы, надулась, но промолчала, чувствуя, что сама кругом виновата.
-Ааа,— "понимающе" оглядев рыжую, протянула депутатша, — Борь, а пошли ко мне в гости! Мы уже три года не виделись.
-С похорон Кима. Как раз три года в июне будет, — припомнил Чекан, — Только на похоронах и встречаемся. А пошли.
-Мы домой пойдем, — тактично прояснила вопрос Светлана.
Дед и Нора согласно кивнули. На пятом этаже "старики" вышли, Чекан сообщил, что придёт часам к трём ночи и попросил Светку не запирать большой нижний замок.
-Ну, и куда ты сегодня летала? — дождавшись, когда закроются двери, спросила старшая.
-Никуда. Просто вверх, тренировалась. Не могу понять, как давление выравнивать, уши всё равно больно.
-Янкина тётка звонила. Дело на тебя могут завести. Карик в больницу попал с сотрясением. Если будет писать заяву, могут быть проблемы. Посадить тебя, конечно, не посадят, а вот в лицее... могут не понять.
-Я маленькая ещё. А в лицее я Павлу Ефимычу всё расскажу. Он мне грамоту выпишет, с благодарностью.
-Ну тебя нафиг. Кстати, сотрясение — это средняя тяжесть, ответственность с четырнадцати.
— Он что, напишет, как я одна избила шестерых?
-Да на раз! У него папа — зам начальника ТЭЦ, главный инженер. Янкиной тётке проблемы уже обеспечены.
-Я тут подумала — дед прав. Надо юзать силу незаметно, так даже прикольнее как-то.
Сестры пришли домой и Дарья, тут же слопав всё съестное, до которого смогла дотянуться, отправилась в свою комнату.
* * *
-Кусик, пойдём прогуляемся, — старшая вытянула почти-мужа из-за компа. Одетая в короткое чёрное платье, блондинка держала на правом плече рюкзак.
-Зачем?!!
-Увидишь! — игриво прогнувшись, Светка нацепила на Игоря кроссовки, и, буквально силой, выпихнула недоумевающего парня за дверь.
* * *
-Черт знает что творится. В субботу забор взорвал кто-то, целую плиту вывернуло. Дегенераты! А вчера на верхнюю поляну ходила, там один бурелом, правда, и сухостой, живых деревьев почти нет... а по всей поляне корка горелая, как на Новой Земле после... стекло. Не знаю, как такое вообще можно жечь в лесу, сгорело бы всё... — заканчивала свои жалобы на несовершенство мира Нора, провожая профессора, — Ты заходи, Борь, почаще. Мало нас осталось...
Чекан сочувствовал, кивал. Ему было неприятно — всю жизнь он презирал мелкое бытовое враньё и лицемерие, а сейчас... пообещав заходить по случаю, Борис Викентьевич распрощался и ушёл.
